Волшебный фонарь Дэвида Линча

Дэвид Линч волшебник нашего времени. Мне скоро 30. Я смотрю "Шоссе в никуда". Понимаю этот фильм совсем по-новому. Когда я первый раз услышал про него, точно не помню, но по меркам моей жизни это было очень давно. Я прочитал о "Шоссе в никуда" в каком-то журнале, автор статьи с позиции фильма оценивал свою жизнь и называл картину культовой для людей определенного возраста. Тогда я интересовался проявлениями искусства, и, естественно, захотел посмотреть фильм. Через какое-то время мне это удалось сделать. Я понял, почему фильм был назван культовым. Но как мне кажется сейчас, тогда от меня укрылось очень многое, о чем я мог только догадываться. Пересматривая Шоссе в преддверии своего тридцатилетия. Завеса тайны приоткрылась. Но понадобилось достаточно долгое время, чтобы осмыслить фильм полностью. Может быть, когда я буду его пересматривать в 40 или в 60 лет, я замечу что-то еще, что укрывается от меня в предугадывании сегодня.

Все как будто завязано кольцами в этом мире. Я был когда-то хулиганом и вот вернулся в родную деревню после нескольких лет отсутствия. Подрастающие "отморозки" меня уже совсем не знают. А выгляжу я далеко не на 30 лет, а гораздо моложе. Крик в след: "Эй, Федор иди сюда!" заставляет с бешеной отчетливостью вспомнить драки начала 90 годов, когда район на район... Сердце вырабатывает адреналин, и срабатывают старые привычки. Сумка с ноутбуком летит в близлежащую траву, а я поворачиваюсь лицом к людям, людям потому что я изменился и уже не могу думать, что они - уроды. Один из них подходит, но видимо не ожидал такого поворота событий и начинает разговаривать. Разговор с их точки зрения это достаточно сложное языковое творчество. "Ты че буксуешь? Боец?" Подтягиваются еще трое калибром поменьше, они пока выжидают. Я достаточно хорошо знаю их психологию. Если избить одного на глазах у всех, причем сделать это быстро, то остальные, скорее всего не станут ввязываться. Но возможен и другой поворот событий если все затянется несколько дольше, то появятся еще люди причем, возможно, много, и с таким количеством народа уже точно будет не справиться. Но потом ловлю себя на том, что у меня нет никакой злости к этому молодому парню, который стоит напротив меня и нагло ухмыляется мне в лицо. Я вспоминаю, каким я был в 19. Вот тут и приходит мысль о вечном возвращении. Я ему говорю: "Слушай, я родился здесь нам нечего с тобой делить".

-Что-то я здесь тебя раньше не видел

- Конечно, я недавно вернулся обратно, несколько лет в Уйме не жил

(Он видимо в шоке, люди обычно так себя не ведут.)

- Ты гонишь.

-Я не гоню, просто мне уже 30 лет. А тебе сколько?

-Мне 19.

-Ну, вот видишь.

-Не ты гонишь, не может быть...

Я напоминаю ему имена людей моего возраста, которые по моим расчетам должны быть у них в авторитете. Он все равно мне не верит.

Я понимаю, что я существо, абсолютно выпавшее из их жизни. Мне 30, но этот парень выглядит старше меня, причем намного. Моя жизнь в клубах, в казино, на пресс-конференциях, фуршетах, в Балчуге, поездках по России, в Польшу и Китай - сделали меня молодым. Хотя я видел столько, сколько и 10 из них, может быть, не увидят за свою жизнь, но мне нечего им сказать. Я ничего не могу для них сделать. Я говорю парню, что в нашей драке нет никакого смысла. Он долго непонимающе смотрит на меня, потом спрашивает, как меня зовут. Я называю свое имя. Потом прощаюсь с ними и ухожу. Когда ухожу, чувствую спиной их цепкие взгляды. И вспоминаю своих друзей, тех, когда мне было 19. Некоторые сели за разбой, некоторые за продажу наркотиков, некоторых нет уже в живых, а один сел за заказное убийство коммерса (скинул его с моста, предварительно связав). А я стал журналистом. И честно говоря, я боюсь, встречи с теми кто, возможно, скоро выйдет на волю, отсидев 10-15 лет. Не потому, что я что-то им должен, а потому, что нам нечего будет сказать друг другу. Как бы это могло выглядеть? Как дела? Как сказал, недавно экс - губернатор Ненецкого автономного округа Баринов, перед тем, когда его увели в зал суда: "Какие могут быть дела у человека, который отсидел сутки в камере общего содержания?". А какие могут быть дела у человека, который отсидел в нашей русской тюрьме 15 лет? О чем мне ему рассказать? Как я много путешествовал?

Но я знаю свою дорогу, свое шоссе в никуда. И Линч показывает мне волшебные картинки. И тоска по дороге снова охватывает меня.

 

Волки (журналисты).

Волки вообще интересные животные. Никогда не изучал их, но много слышал историй связанных с ними. Есть волки одиночки, есть сбивающиеся в стаи. Какие они на самом деле? Считается, что злые. Санитары леса - еще одно мнение. Кто-то считает, что они нападают на людей. Кто-то говорит, что это абсолютная чушь. Они делают это лишь зимой, в самых безысходных случаях. Некоторые думают, что многие люди подобны волкам. Говорили: человек человеку волк. Но это не всегда так, наверно зависит от того, как смотреть. Через какую призму. Волки могут выть. Умеют быстро бегать. Волка ноги кормят. Раньше люди становились ненадолго волками, например лет на 5... Чтобы всему остальному клану родственников было просто хорошо, бедняга избранный волком бегал по лесу завернутый в волчью шкуру и жрал сырое мясо. Мог, в принципе, и живого человека задрать. Наверно от этого и пошли всякие сказки про оборотней. Сколько волка ни корми, все равно в лес смотрит.

Легкий хлеб опять же - урвал кусок мяса, пусть даже и протухшего. Встречаются одиночки. Эти матерые, старые - ни с кем не водятся. Их даже видавшие виды охотники боятся. Иногда бывает, встретишь и волчью стаю. Эти всегда накидываются на самого слабого. Сначала ходят кругами, повизгивают- выбирают жертву. Потом самый смелый кидается, и тут уже как повезет. Хоть каплю крови потерял - все, порвут на куски. Вцепляются обычно в горло, так как это самое незащищенное место. Так что, советую надевать шарф - и греет и спасти в трудную минуту может. С другой стороны, если полюбить этих диких животных и прикормить их, то они становятся на манер обычной дворняжки - хвостом виляют и норовят лизнуть в нос.

 

Пустой линк

Текст, который не удается прочитать - можно вдохнуть

Открыв глаза, он обнаружил себя лежащим на песке. Был лыс и обнажен. Ветер жарко обдувал тело. Оно болело. Взгляд, устремленный вдаль, фиксировал лишь бескрайние пески. Солнце пробивало своим светом мутную серую пелену. В мире царил полумрак. Язык жевал какие-то давно позабытые им слова, и вокруг не было никого, кто бы напомнил ему о его существовании раньше, до этого момента мира песка. Тело требовало пить. Он медленно встал и оглянулся назад. Где-то далеко на горизонте виднелось одинокое полуразрушенное строение. Он долго брел туда спотыкаясь и падая, то и дело теряя сознание от липкой серой жары. Сколько прошло времени с момента его осознания себя, как этого тела, он не мог себе представить, также как и то, кто он такой. Наконец строение, имевшее 9 полуразрушенных этажей, с пустыми окнами без стекол и с проемами подъездов без дверей высилось перед ним громадой бетонных полуразрушенных перекрытий. Дом окружала ржавая вода с торчащими кое-где железными балками. Над водой роились миллионы кровососущих насекомых, из-за которых вода практически не была видна. Не раздумывая, полез в воду, ибо, куда же было здесь еще идти? Вода, как ни странно оказалась холодная и плотная по консистенции. Торчащую из воды голову тут же облепили комары, их зуд смешивался с болью от укусов. Поэтому приходилось поминутно полностью погружаться в эту ржавую жижу. При вдохе после выныривания комары забирались в рот, горло и ноздри. Ногами постоянно натыкался на подводные железяки, жестоко обдирая кожу с тела. Но все-таки доплыл. Руками ухватился за крыльцо ближайшего подъезда и попытался забраться на него. Два раза срывался обратно и чуть не захлебнулся, но выбрался-таки, порезав руки. Комары за спиной составили плотную стену, лишив серого мира и оставив возможность видеть только зиявший провал подъезда. Отдышавшись и собравшись с силами, поднялся и с шумным дыханием (слышно было только дыхание и бившееся в бешеном ритме сердце) вошел в дверной проем. Со стен давно уже осыпалась штукатурка. Большинство дверей в квартиры выбиты. Лестницы частично обвалились, но смутно знал, что есть цель. Наконец открытая дверь с номером 35. Заполз в нее на четвереньках, так как ноги уже не могли выдержать вес тела в горизонтальном положении. Полуистлевшая мебель, раскиданные детские игрушки, одинокий монитор с разбитым экраном. Вещи сами называли свои имена. Вполз в комнату. И увидел ее: на полу лежал томик сказок Гофмана раскрытый на странице 108, там, где сказка про бедного Ансельма. Взглянул на страницу. Темные значки мелькнули, и буквы растянулись, и стали большими, и приобрели объем, и стали красочными, и увидел радугу семицветную.

-Смотрите пидар какой-то голый слюни пускает!:)))

- А че грязный-то такой? Как будто в говне вымазался и воняет еще сука...

Ногой в ребра.

Из квартиры с номером 35, на освещенную лампочкой площадку, вышла сияющая в свете.

- Отойдите от него идиоты.

-Че, хочешь трахнуться с ним, дура?:))))

Дверь квартиры с номером 35 закрылась, когда она затащила его голого и окровавленного. сотрясающегося в приступе эпилепсии...

Стремительно разворачиваясь телом к солнцу вздымая окружающее пространство в несуществующее пламя выбирая двери соцветия ложась костьми на ложе смерти и поступая по идиотски не обращая внимания на словоформы отпуская грязь порциями пригоршнями в закоулки стрекоча как ломающиеся хрящи у забитых насмерть животных падая сквозь землю и вырастая древесным углем рассыпаясь алмазами под облаками....

Вдох вдох и выыыыдох...

 

Продавец книг

Женщина, стоящая у прилавка продуктового магазина рассматривает кроссворд, единственное печатное издание продающееся тут.

А я, прошу здесь милостыню.

У нее тупое внимательное лицо, она читает кроссворд, так, как читала до этого ценники на выставленные продукты.

Все люди, подобного рода, относятся к книгам, как к товарам.

А я, я прошу здесь деньги себе на пропитание.

Однажды, я устроился продавцом в книжный магазин, от лютого голода и безденежья, общество убивало меня своим безразличием, я знаю много, но я никто...

Что проку от человека, который может процитировать из Исповеди Августина или объяснить значение туманной прозы Рильке?

Меня приняли в отдел, где продавалась площадная литература, но среди книг в разноцветных обложках, чуть в стороне, в углу, лежали подлинные шедевры классики.

Всю ночь, перед своей первой рабочей сменой, я курил марихуану и читал своего любимого Бодлера.

Поэтому не выспался и пришел в магазин окрыленный своими собственными идиотскими и грандиозными идеями о новой новелле(которая не будет никогда написана, как и все прочее задуманное мной, ибо я- бесплодный сноб).

Мысли мои нагромождались одна на другую, я парил где-то в ноосфере и вел беседы со всеми Софос, которые на тот момент присутствовали в этом небесном чате.

И вот где-то в половине десятого в магазин заходит мой первый покупатель, как назло, все тетки, работающие в магазине давно, собрались в подсобке пить чай, а за прилавком остался я, один на один с монстром в женском обличии (я мысленно перебрал все виды бесов, суккубов, ведьм и иной нечисти, но не нашел в памяти ничего похожего на нее).

Она пошла с утра за покупками, и, видимо, случайно зашла в этот магазин.

Направляется ко мне (меня же охватил жуткий экзистенциальный страх).

Оглядывает прилавки...

-- Молодой человек...(Пыхтит и перекладывает авоськи из одной руки в другую). Не подскажете ли вы мне, кого мне купить?

-- В смысле?

-- Ну, кого-нибудь наподобие Марининой или еще чего-нибудь, только не очень дорогое и в твердой обложке.

-- Извините, мадам, но я не очень хорошо разбираюсь в подобного рода литературе. Вы можете купить любую из этих мерзких книжонок и не ошибетесь, все они одинаковы.

-- Но вы же продаете эти книги, вы должны в них разбираться!

-- Да, мадам, я могу Вам предложить..., вот, Герман Гессе Паломничество в страну востока.

-- А о чем она?

-- Ну, эта книга о некоем тайном сообществе, которое движется по направлению к некоей стране Востока, которая грезится читателю, скорее, как земля Обетованная, как Золотой век... Читая, начинаешь понимать, что и сообщество-то само по себе, движется скорее не в пространстве, а во времени... И члены этого тайного общества связанны между собою лишь тончайшими невидимыми нитями во времени...

-- Так о чем она?

-- Ну, я не знаю...

-- Мне это не подходит.

-- Ах, вот, Маркиз Де Сад, это восемнадцатый век, написано в стиле рококо.

Представьте, что ваш сын задумывается об инцесте...

-- О чем?

-- Ну, об инцесте, то есть в нем просыпается желание изнасиловать Вас, я конечно, не имею в виду, что это буквально именно так, это, метафора, да, именно метафора.

-- Повтори, что ты сказал?

-- Я всего лишь пытаюсь объяснить суть тяжелого пути, пройденного автором этой книги, я не имел в виду, что ваш сын либертен.

-- Кто мой сын? Мой сын, после этих твоих слов, свечку тебе в задницу вставит, педик.

-- Вот-вот. Именно это я и имел в виду. Мадам, эта книга, поможет вашему сыну, осознать себя на дороге, я бы даже сказал, на пути преодоления садизма...

-- Что ты несешь? Идиот!!

(Она треснула меня своей сумкой).

Я со злости, но больше от испуга, собрал с полки пару -тройку площадных книжонок и стал кидать в нее ими.

На крики сбежались продавщицы. Меня общими усилиями успокоили и, естественно, выгнали с работы в тот же день...

А эта тетка все смотрит и смотрит кроссворд. Может попросить у нее? Нет, наверное, не подаст...

-- Работать надо, очкарик, а не деньги у людей выпрашивать...

Ушла. Я не ел два дня, кажется в шкафу, на третьей полке есть еще мука, точно есть, как же я забыл, можно сварить ее с водой,...безусловно, Бахтин был прав, когда в своей работе по поводу карнавальной культуры,..., или это не у него? Ах, черт, упал в сугроб, да су- ГРОБ, слово-то, какое...

 

 

Девушки бывают

посвящается

Ты видишь их идущих по улицам и едущих в машинах, прогуливающихся под руку с молодыми людьми, сидящих сзади на мотоцикле, в автобусах, на пати, в магазинах, когда тепло на пляжах, в салонах красоты, в самолетах, в кофейнях, ресторанах, барах, в кино, в метро, в вагонах поездов, в уютных квартирках. Самое большое их количество живет в пределах Садового кольца (возможно, там живут вообще одни только девушки).

Иногда они улыбаются, чуть прищурив глаза, глядя вскользь, но все равно становится понятно, что тебя заметили. Они пугаются если с ними знакомиться в транспорте, когда они заняты рисованием китайских иероглифов, но могут спокойно делать это в интернете. Интернет безопасен во всех отношениях и не обязывает ни к чему.

Их нет в исламских странах, там есть только машины для производства детей и пушечное мясо для джихада. Их нет в морге, там есть только мертвая материя. Нет на панели, там они исчезают навсегда. Также они иногда пропадают в холодную, дождливую и пасмурную погоду, во всяком случае, с улиц и пляжей совершенно точно. Можно с уверенностью сказать, что они не встречаются в тундре за пределами полярного круга, если только кто-то из них заблудится. Можете не искать девушек в трущобах на окраинах городов, они могут там рождаться, но ничто не может их там удержать. Либо превратятся в теток со впалыми щеками и кругами под глазами, либо после периода созревания можете искать их в пределах Садового кольца, работающих в ИД или РА: дизайнером, журналистом, менеджером по рекламе или PR-менеджером, копирайтером, переводчиком с китайского языка, фотографом... Да мало ли кем еще.

Они делают себе маникюр и педикюр, мэйк-ап, покупают белье "Бюстье", посещают ивент: презентации и конференции. Приходят на работу к 10.00 или даже еще позже. Некоторые не приходят на работу вообще, но при этом зарабатывают больше тех, кто приходит к 10.00. Девушки посещают клубы и иногда напиваются коктейлем "Вуду", тогда домой их везут черножопые таксисты. Тогда девушкам приходится говорить таксистам то, что они о них думают. А потом, может быть, плакать в съемных квартирах в одиночестве.

В отпуске девушки хотят отдыхать, поэтому приходится ехать туда, где тепло. И хорошо если это будет с парнем на пляжах в Болгарии или на ГОА, а не в Турции или Египте с арабами и подружкой, которая уже вовсе не девушка. Отпуск утомляет еще больше, чем работа. Девушки приезжают загорелыми, с фотографиями, и всем доказывают, что они прекрасно отдохнули. Они также могут ругаться на системных администраторов, сантехников, грузчиков, продавщиц в магазине. Некоторые это делают мило, другие не мило и превращаются в теток. Интересно, что некоторые девушки становятся тетками в 19, а некоторые продолжают оставаться девушками-богинями и в 40. Они могут казаться немного неформальными и общаться преимущественно с музыкантами, художниками, джедаями. Сами иногда крутят вертушки, прокалывают себе брови, пупки, уши, носы, забивают татушками щиколотки и затылки. Делают огромные дреды и носят туфли на платформах. Катаются на байках, роликах, горных лыжах, спортивных велосипедах, мотоциклах... прыгают бэйс или просто с парашютом. Иногда это приводит к травмам. Это плохо, очень плохо... Ломают ключицы, ноги, ранят лицо, иногда даже погибают. Еще они любят танцевать, сниматься в кино, фотографироваться, позировать обнаженными для художников, иногда курят травку или даже (тьфу, тьфу, тьфу)употребляют экстази.

И в какой-то момент одна из них однажды улыбается тебе и ты начинаешь любить собирать гербарий, загорать, ходить на футбол (хотя никогда не понимал смысл этой тупой игры), пить пиво, читать блоги, посещать р-н-б вечеринки или многое другое (все зависит от девушки). Выкидываешь на помойку свои любимые рваные джинсы, и вы едете с ней в Прагу или в Бутан (могут быть варианты). Девушки, это самое драгоценное, что есть у западной цивилизации и если бы их не было, тогда незачем было бы жить.

 

 

Старославянские зарисовки

Стоп. И ты останавливаешься. Обмениваешь деньги на деньги и находишь в чужих снах поиск счастья.

Рассказ 1 девушки.

Я вижу умирающего старика, он тяжело дышит и постанывает в объятиях своей смерти, на его лбе потец. Он лежит на старческой кровати, выражающей кроватную сущность всех стариков, на белых простынях. Он гол, худ, черты лица заостренные, умирающие.

Я знаю, что под матрацем у него лежат деньги, зачем трупу деньги? Я подкрадываюсь к нему, стараясь не отвлекать его от процесса вживания в смерть, он шевелится и повизгивает в старческом страхе. Я, холодея и потея, чувствуя возбуждение, завожу свою жаждущую руку под старческое, дышащее тело и нащупываю деньги, извлекаю на свет Божий толстенную пачку долларов. Старый хрыч! Откуда у него столько денег!!

Я чувствую, что держу в руках свое счастье, пачка светится Божественным началом, она освящена Духом святым. И тут проклятый старикан оживает, лязгает вставной челюстью и вцепляется в мою руку. Счастье исчезает в непередаваемом страхе и крике немотствующей смерти. Я просыпаюсь в холодном поту...

Рассказ 2 девушки

Я иду по этой улице, ну ты же знаешь, как, блядь, она называется, ну неважно. По тротуару, с огромной скоростью, едут на велосипедах несколько парней.

Я, в страхе, отпрыгиваю в сторону, они чуть не сбили меня. Вдруг, один пацан падает с велика и разбивается на мелкие кусочки: голова отдельно, руки и ноги отдельно, как будто они у него изо льда. Я стою и смотрю на эти части тела, блядь, так страшно...

1 мгновение

Звонок. В дверном глазке два силуэта подъездного мрака.

В проеме, две девочки пятнадцати лет, милые существа.

Мы ваши соседки с четвертого этажа, вы не могли бы одолжить двадцать пять рублей до следующей пятницы?

2 мгновение

Звонок. Привет, я тут у тебя вчера оставил свою память, можно забрать?

Поп расстрига

Ты никогда не слышал про обряд оглашения? Так орут, что слышно на всю округу, лопаются стекла и иконы падают со стен.

Про этот обряд тебе никто ничего не расскажет. Если хочешь, сходи к отцу Александру в Никольскую церковь и спроси: можно ли пройти это... хххааа...

3 мгновение

В маршрутке женщина лет тридцати. Руки грубые, испорченные работой.

Дешевая сумочка, китайская коричневая кожаная куртка. Лицо миловидное(в это время у нее на плече сидел ангел), неподходящее к рукам и одежде, короткие соломенные волосы, тушь на лице чуть потекла, в горестных морщинках у глаз застыли слезы. Женщина еле заметно всхлипывает. Достает пудреницу, незаметно для окружающих, вытереть слезы. Хочется положить ей руку на лоб и сказать: «Не плачь, все будет хорошо».

Но не делаю этого, так как для окружающих ее нет, они застыли с минами не узнавания людей. Недалеко сидит мертвая девица. Лицо застывшее. Черный лак на ногтях ног, черные сандалии, черная юбка, черная кожаная куртка, черные короткие волосы, темные очки, черная лакированная дамская сумка в ухоженных руках. Она каменное изваяние успеха мнимой жизни.

Плачь женщина, все будет хорошо, тебя коснулся ТОТ, КТО СИДИТ У ТЕБЯ НА ПЛЕЧЕ. Я выхожу из автобуса к звукам крошащегося асфальта...

 

Столовские видения

Было ли это на самом деле? Видения, сновидения, какое-то очередное бардо жизни. Или возможно посмертные картинки, смерть разума.

В 6 утра я вышел на улицу незнакомого среднерусского города, в это время дворники заканчивают свою работу, а улицы практически пустынны. Особенно осенью, моросит мелкий дождь, ощущаешь пустынность улиц как никогда. Кажется, что ты один идешь, а люди встречающиеся по пути выглядят как тени или голодные духи. Они не обращают на тебя никакого внимания.
Один из автобусов везет меня в пригород, там я выхожу возле какого-то советского вида завода. И я иду к одиноко стоящему зданию заводской столовой. Там все как всегда…
Крупные тетки таскают тазики с веществом, которое когда-то станет тем, что люди, работающие на заводе, будут есть. Я вспоминаю, что когда-то работал в точно такой столовой, когда –то далеко в прошлом. Я помню эту вонь хлорки, и запах пригоревшей пищи. Меня ставят жарить беляши. Мой план 250 беляшей в день, 250 пицц, 250 сосисок в тесте и 250 котлет в тесте. Котлеты стояли со вчерашнего дня в морозильной камере и поэтому твердые. Начинка для пицц также была нарезана еще вчера… Тошнит от запаха жаренных беляшей, я понимаю, что не справлюсь, хочется пить, дым от горящего масла выедает глаза. Ады, теперь я знаю что это.
Какая-то тетка подходит ко мне и спрашивает, почему я не съем один беляшик? Мне кажется, что она издевается. Я спрашиваю ее, как это можно есть, когда сам жаришь это и видишь, как масло стекает с жирного прожаренного теста. Это может съесть только конченый человек. Она не понимает меня и быстро уходит. Я говорю тоже самое толстой казачке, которая помогала мне замешивать тесто, что это есть нельзя. Она, не мигая, смотрит мне в глаза с гримасой отвращения на лице: «Какое мне до этого дело? Пусть едят или не едят - мне все равно».
Я жарю беляши, а люди потоками проходят в очереди и берут жидкий суп, в котором плавает капуста, вареный лук и полусгнившая рассыпающаяся картошка. Суп розоватого цвета. Второе из водянистого картофельного пюре и рыбной котлеты из рыбы вместе с костями. Я видел, как это готовили, я мог бы сделать это вкусным. Но традиции советских столовых неистребимы. Поварам платят мало и они вынуждены воровать, поэтому еда тут, никогда не будет вкусной. Напиток, который называется «ягодный морс», примерно такого же цвета, как и суп, в нем плавают куски льда и немного жира на поверхности алюминиевой кастрюли. Жир попал в котел еще вчера, кто-то случайно пролил туда суп, но выливать морс никто не будет, потому, что он стоит денег. Поэтому его выпьют рабочие. Во время обеда мне налили «борщ» и дали алюминиевую ложку. Девочка-практикантка заботливо предложила салатик…. В салатике капуста со вчерашнего дня и колбаса из морозилки. Я пытаюсь вежливо отказаться, но мне его накладывают. Перебарывая отвращение, стараюсь съесть, но у меня не выходит. Практиканты дружно закидывают в себя пищу и недоуменно смотрят. Я что-то говорю не впопад и они ржут. Достаю нюхательный табак и вынюхиваю порядочную горку, слегка полегчало. Немой вопрос на лицах. Показываю банку и как дикарям с необитаемого острова произношу: «Табак!», кидаю банку на стол. Но они, кажется, не верят мне. Выгляжу идиотом.
Время растягивается как под ЛСД в бэд-трипе. Становится ясным, что значит быть свободным, когда ты не прикован к плите и вонючим продуктам плохого качества. Когда тебя не окружают тетки и практиканты-повара, которые таскают с подносов плохо получившиеся беляши.

Им здесь комфортно и нравится, а я выгляжу здесь чужаком, и все это видят, не смотря на то, что каких-то 20 лет назад я сам жил в подобном мире. Но сейчас уже не могу. Заканчиваю жарку беляшей, прихожу к заведующей и доказываю, что такая норма 1000 единиц продукции невозможна. Она мне отвечает, что она сама некоторое время назад делала точно такую же норму. И ей даже доставлял удовольствие этот процесс. Смотрю на нее и думаю- она действительно может это делать. Ее мощные телеса говорят об этом. И я, наверное, тоже бы смог, но проверять почему-то не хочется. Когда в полубредовом состоянии выхожу из столовой, курящий на крыльце практикант осклабливается и спрашивает, приду ли я еще -да. Он улыбается, жмет мне руку, но мы оба понимаем, что не приду больше никогда.
Иду по улице шумного города и размышляю о том, что работа журналистом в какой-нибудь заштатной городской газетенке, то от чего я раньше бежал в Непал, не так уж и плоха. По крайней мере, не пахнет прогорклым маслом и не тошнит от беляшей….
Вижу кофейню, они тоже похожи друг на друга во всех городах. Захожу туда, играет «Кронос квартет», тема из фильма «Реквием по мечте». Официантка, красивая девушка, с проколотым носом, улыбается мне как старому знакомому, и я привычным тоном говорю про пуэр и вишневый штрудель. Расплачиваюсь дебетной картой. Я снова в раю, только вот на моей золотой визе остается не так уж много денег…