Эта цивилизация ошибочна. 3 страница

— И это ведет к катастрофам?

— «Независимая» личность все более отдаляется от мира, противопоставляется, самоутверждается за счет него. А мир все равно возьмет свое, иногда очень резко.
— Но человек живет не для абстрактного общества, а для родных, близких, друзей.
— Если орган начинает жить не для организма, а только для себя и соседних органов, организм быстро разрушится.
—Разумно живя для себя, личность взаимодействует с другими, идет обмен услугами, товарами, информацией.
— В этом другая сторона опасности. То, что вы называете «личность», полностью направлено на отношения с другими людьми.
— Что в этом плохого?
— Человек должен быть направлен и на отношения с окружающими,:я на отношения с Духом. Без людей, направленных на отношение с Духом, общество деградирует.
— У нас; много людей борются не только за себя и близких, а, например, за права всех людей.
— Такие немного стабилизируют ситуацию. Но из них большинство таким способом просто презентирует себя окружающим, хотя и не осознает этого.
— Им это невыгодно. Зачем?
— В детстве им внушили, что заботиться о человечестве хорошо. Так они показывают окружающим и себе, что они хорошие. Хотя большинство из них искренни, мало кто следует за своим Духом.

22.02.06

В последние годы в окрестностях Магадана опять развелось много куропаток, зайцев, лис, медведей и других животных. Это понятно. Среди моих знакомых-ровесников только один изредка охотится. А в предыдущем поколении — каждый второй.

Но когда я высказал эти соображения Шаману, он лишь посмеялся

— Местные жили профессиональной охотой тысячелетия и добывали зверя гораздо больше любителей. Дичь, однако, не переводилась.
— Действительно. Почему?
— Современные охотники убивают варварски, а местные - цивилизованно.
— В чем различие?
— Местные убивали только по необходимости. Соблюдали ритуалы и охоты, и разделки, чтобы душа животного не обиделась и вновь воплотилась в этой же местности
— Чем же обижают сегодняшние охотники?
— На тех, для кого дичь — подспорье в семейном бюджете, не слишком обижаются. В конце концов такой охотник думает о детях, то есть о жизни.
— А другие?
— Многие современные убивают для развлечения — это уже оскорбление. Не просят прощения, не соблюдают правил, плохо обращаются с телами. Душа животного после этого или долго не воплощается, или вообще уходит в другое место, даже в другие миры может от обиды. И души других животных уводит. В Магадане-то восстанавливается, а в других местах...
— Действительно, варварство. Хорошо еще, что обиженные животные не мстят.
— Мстят Духи местности.
— Как?
— Они отмечают убившего неправильно особым знаком убийцы. Этот знак опознается почти во всех мирах. Естественно, что убийца везде до конца жизни встречает больше неприязни. Соответственно, живет хуже и меньше.
— Но многие охотники-любители и не подозревали об этом.
— Имеет значение не знание, а отношение. При искреннем раскаянии знак снимается, но годы, прожитые похуже, никто не вернет.
— Но человек не знал, не он виноват, а воспитание, система!
— (Шаман посерьезнел, взглянул исподлобья, потом поднял голову Тут только я сообразил, что он опять пародирует гуру). Каждый рождается в определенной системе не просто так, но все рожденные могут развиваться. (Шаман улыбнулся). Больше не утомляй меня вопросами, ответы на которые есть в тысячах книг. Умей вовремя остановить вопросы.

СТРОЙБАТОВСКОЕ ЛЕТО

В семидесятых две трети Советской армии состояли из стройбатов, Большинство мужчин, рассказывающих, как они служили «десантниками-летчиками-моряками», тоже служили в стройбатах. Я служил в стройбате в 1977—79 гг. и этим горжусь. Ничего не разрушал, многому научился и два года строил.

В первое лето службы наш батальон занимался прокладкой кабельных линий вокруг крупного аэродрома. Экскаватором копать траншеи было невозможно, так как на участках проходило много газовых и водопроводных труб, телефонных и других кабелем. Существовала (и, по-моему, сейчас бытует) пословица: «два солдата из стройбата заменяют экскаватор». Тщательно, с оглядкой копать штыковой лопатой многометровые неглубокие траншеи никто в роте не любил,... кроме меня. Сослуживцы приходили в неистовство от однообразной тяжелой физической работы, пытались от нее увильнуть, удивлялись и благодарили, когда я предлагал им пойти за меня в наряд по роте, по кухне, в караул, а сам ехал за них копать.

Меня же привлекало именно длительное однообразие. На второй-третий день я сообразил, что можно много часов копать «лишь телом», а мыслями душой «улететь» и от этой работы, и от сразу опостылевшей службы. Со стороны казалось, что солобон добросовестно роет землю и полностью этим поглощен, а на самом деле я в воображении общался с родными и друзьями, мечтал, любил, строил планы, решал задачи, писал стихи и рассказы. «Возвращался» на свой участок лишь несколько раз в день, когда попадался особо «сложный» камень, особо «хитрое» сплетение проводов и труб и, когда привозили обед. Так проходил-пролетал очередной день службы из моих 7472, и перед сном я вычеркивал его в календарике.

Скоро офицеры, прапорщики и даже сержанты привыкли к моей «добросовестности», отправляли с суточным пайком (две булки хлеба и банка тушенки) на самые дальние участки, где меня никто не беспокоил. После первых конфликтов не беспокоили меня и старослужащие, которым казалось, что я работаю уникально тяжело и интенсивно. За час-полтора я тщательно размечал «шнуркой» (шпагатом) «траектории» траншей, и на участке оставалось лишь копающее тело. В перекурах, которые я устанавливал сам, варил молодую кукурузу с полей и немного «тряс» сады окрестных деревушек (Два-три яблока или груши за день и всегда из разных садов. Больше не нужно было, так все и так «принадлежало мне» и ждало завтра). За лето поздоровел, успокоился после университетских приключений, приведших к отчислению, выстроил четкие планы на будущее, сочинил кучу уникальных писем знакомым женщинам и несколько среднекачественных стихов для советских журналов. В конце лета даже стал заучивать слова из англо-русского словаря и решать в уме задачи по аналитической геометрии. Когда в сентябре все траншеи были выкопаны, мне понадобилась неделя, чтобы психологически «вернуться» к суровой ротной действительности и как-то научиться нужной по работе на новом «объекте» специальности (кровельщик).

В феврале 2004, перечитывая записи разговоров с Шаманом, я долго размышлял, как это у него коптильня «сама строится моими действиями»4. Это помогло вспомнить, что и у меня летом 1977 траншеи «сами копались моими действиями». Возможно, что я тогда находился в состоянии, близком к состоянию Шамана во время строительства. Все же должен отметить и разницу: 1. Шаман вообще ни о чем не думает в этом состоянии, а я интенсивно мечтал. 2. Шаман живет так добровольно сутками и годами (сам определяет ситуацию), моя же ситуация была вынужденной (адаптивной) и временной (по несколько часов). 3. Шаман делает так для того, чтобы быть в «потоке мира», я делал это чтобы «отрешиться» от службы. При этом понимаю, что тоже иногда «попадал в поток мира». 4. В книге «Хохот Шамана» в разделе «Хохот медведя», Шаман утверждает, что не думает о коптильне и вообще ни о чем не думает во время ее постройки.

 

«ЭКСТРЕМАЛ»

2.07.98

Как я уже писал, некоторые элементы поведения Шамана (пугали?) настораживали меня. Шаман расчетлив, рационален и скрупулезен, но иногда ведет себя так, что многие посчитали бы его полным фаталистом или, как сегодня говорят, «отъявленным: отморозком». Рефлексивная работа над некоторыми из страхов помогла мне трансформировать часть из них в небольшие исследовательские программки. Так было, например, во время плаваний на знаменитом парусном шлюпе Шамана. Нижеприведенный диалог записан после перехода от полуострова Кони к острову Завьялова.

— Почему нет спасательных жилетов?
— Зачем в Охотском море?1
— Ну, как шанс для борьбы.
— «Бороться» лучше заранее,
— Как это?
— Учитывать и предвидеть погоду, волну, обеспечивать выживаемость шлюпа...
— Никогда не оказывался в воде?
— Несколько раз.
— Как выжил?
— Раз браконьеры успели; рйз близко от берега — смог доплыть; раз выбрался на дно перевернутой лодки, под которым остался воздух, и пролежал почти день.
— Всего три раза?
— Падений с льдин или скал возле берега, когда можно сразу вылезти, не считаю.
— Ну, ты — отморозок.
— Отморозок — ты. Лезешь в полынью просто так, вообще без нужды.
— Не просто так. Сначала стараюсь разогреться. Потом опыт. И всегда хорошо продумываю еще до прыжка, как вылезти назад. Это — моржевание.
— Падение с льдины не опаснее моржевания. Все зависит от отношения.

 

Магаданскому читателю ответ вполне понятен, но людям из более теплых краев следует пояснить, что в Охотском море даже в разгар лета обычный человек не проживет в холодной воде более 10—15 минут. Такое время почти все могут продержаться и без жилета.

— Опаснее. В зимней неуклюжей одежде, которая еще и намокает. Такого опыта у «моржей» нет.
— Потренируйся в одежде, вот и будет опыт.

16.01.05

С годами я убедился, что Шаман вовсе не собирается где-нибудь случайно погибнуть. Его отношение к жизни и смерти нельзя не только назвать наплевательским, но, напротив, он относится к этому гораздо серьезнее большинства людей.
Некоторые «ужасные трюки» Шамана вроде перевозки (дрейфа) на льдинах по ветру бревен и других громоздких вещей или спусков скольжением по ледникам сегодня уже не кажутся мне опасными. Весенний дрейф, например, оказывается, применим только в закрытых лагунах, из которых льдину вряд ли может вынести, и она почти неминуемо будет прибита к берегу господствующими ветрами. Дрейфу можно помочь шестом или можно поспать-позагорать на льдине, лежа на туристическом коврике. «Отмороженный» спуск по снежным языкам с крутых склонов оказался после небольшой тренировки с палкой, выполняющей роль руля и тормоза, полностью регулируемым и по скорости, и по направлению. Опасно все это лишь без подготовки.
Возник обратный вопрос.

— Вообще когда-нибудь рискуешь?
— Все рискуют, даже переходя улицу.
— Я не об обыденном уровне, а большей степени опасности.
— Одному на побережье всегда опаснее. Приступ болезни, снимаемый в городе уколом, здесь может оказаться смертельным. То же — травмы.
— А кроме бытового риска?
— Полного контроля не будет никогда. Но у меня его больше, чем у простого человека.
— Как этого делаешь?
— Стараюсь предвидеть последствия, не испытывать зря ситуацию на прочность, не раздражать Духов местности, быть в потоке. Словами трудно описать.
— Это требует дополнительных затрат энергии?
— Наверное, хотя я давно привык.
— Оправданно ли?
— Смотря, как собираешься умереть.

 

Кое-то из знакомых теперь меня считает фаталистом, потому что со стороны это выглядит как неоправданный риск.

— Лучше сказать не «умереть», а «перейти»?
— Куда перейти?
—В царство мертвых, мир предков, загробную жизнь. Хоть горшком назови.
— Как-то ты слишком без уважения.
— Уважение — не в придыханиях и восклицаниях, а в реальной подготовке.
— Как это?
— Если тебе все равно, как умереть, ты к этому не готовишься, хотя можешь много говорить, например, об уважении. А с уважением слова не столь важны, как реальная подготовка.
— Ты собираешься умереть определенным образом?
— Да.
— Будешь самоубийцей?
— Это вряд ли.
— Но ведь не мы выбираем время, место и способ.
— Mors serta, hora inserta (Смерть определена, час не определен (лат.).
— Да понятно, в университетах обучались.
— Мы можем выбирать или строить начало матрицы перехода.

 

В этот момент я испытал нечто сравнимое с мгновенным мысленным катапультированием вверх и возвращением в ситуацию. Казалось, я привык уже к тому, что Шаман весьма образованный человек. Годы жизни в Ярославле (2000—2004) сделали его и очень современным. Но на побережье возле костра непоколебимо спокойный Шаман с его неторопливыми четкими движениями, длинными паузами и простой чеканной речью настолько создавал образ древней мудрости, что обыденно употребленная им, в общем вполне к месту, современная терминология резко переворачивала восприятие.

— Как же ты резко выходишь из образа терминологией.
— Не я. Это твой образ меня упрощен.
— Знаю.
— Ты тоже многих вводишь в подобное состояние.
— Знаю. (Хохочем).

 

СЕКС — НАРКОТИК

16.07.2000

Жить на побережье — много работать физически. Постоянно собирать, пилить и колоть дрова. Даже летом, если поленишься засветло, встанешь в два-три ночи от холода и будешь искать дрова в темноте. Если живешь долго, нужно начинать охотиться и ловить рыбу, постоянно чинить домик или печь, чистить все от сажи и нагара. Любая мелочь более энергозатратна, чем в городе: набрать чайник — выйти на мороз и набивать его снегом, да еще захватить снег в пакете, так как даже хорошо набитый снегом чайник дает лишь полчайника воды; стирка или помывка — воду нагреть...

«Ломка» (перестройка, приспособление) организма к таким нагрузкам происходит на третий-четвертый день. Хочется все бросить и уйти в город к горячему душу, полуфабрикатам и электроприборам. После «ломки» человек приспосабливается, меньше замечает бытовые трудности.

О женщинах начинаешь думать к началу второй недели и концу недели вспоминаешь о них постоянно. Наверное, именно это обусловило столь большое количество названий ручьев «Вера» или «Анюткин», речек «Татьяна», «Ольга» или «Своенравная», вершин «Женская грудь», бухт «Желанная» на геологических картах и картах морских побережий. Шаман, кажется, не страдает без женщин.

 

— Как живешь долго без секса?
— Не так долго, как думаешь.
— Все же очень долго по городским меркам.
— Секс нужен не так часто, как кажется городским.
— Почему же такой культ секса?
— Люди заменяют им недостающие части своей жизни.
— Как? Какие?
— Например, человек, живущий рутинной жизнью, перестает чувствовать себя живым. Секс дает ему ощущение жизни. Естественно, что он зависим от этого.
— А как иначе почувствовать себя живым?
— Дух, любовь, ненависть, творчество, вера, цель... Все, что поднимает человека над рутиной, освобождает от псевдозависимостей.

 

16.07.2000

Я прочел много книг по сексологии, физиологии и психологии сексуальных отношений. Но не встречал такой простой и очевидной мысли. Ценность секса потому и казалось бесспорной, что он придавал жизни цвет и вкус. Фрейд много писал о разных занятиях как о суррогатах, сублимации секса. Шаман рассказал о том, как.секс может быть суррогатом других жизненных ценностей.

— Почему секс дает ощущение жизни?
— Не сам. Ощущение жизни дает связь с миром. Связь с партнером на некоторое время заменяет это.
— Почему же люди не стремятся так к другим связям с миром, как к сексу?
— Он многогранен и легко доступен. Для многих других связей с миром нужны усилия, воля, труд души.
— А сам секс не является связью с миром?
— Только часть ее. Как, например, жиры в пище. Они нужны, но не могут быть единственной пищей.

17.07.2000

Мысль Шамана проста, развиваю ее, как будто рассказываю студентам. Если секс становится суррогатом других аспектов жизни, то возможны два вида сублимации: сублимация секса и сублимация сексом. Так же и со всеми остальными видами психологических защит. И с толкованием сновидений. В этом Шаман — специалист.

— Значит, Фрейд был не прав, утверждая, что наши сны — символизм бессознательного?
— Прав, частично. Это хуже, чем вообще не прав.
— Как это?
— Частичная правдивость скрывает то, что неверно.
— А что еще в наших снах?
— Инспирации, инвольтации. На русском нет точного термина, примерно— влияния.
— Кто на нас влияет?
— Духи, сущности, миры высшие и низшие.
— Это не творения коллективного бессознательного?
— Беда, коли влияния высших миров трактуются как игра сексуальных инстинктов.
— А я думал, что сам творю все, что вижу во сне.
— А ты подумай, что такое «я сам»?

 

ОБ ЭНЕРГЕТИКЕ ЗЕМЛЕДЕЛЬЦА

17.09.05

В первый год жизни в Ярославле Шаман снимал домик на берегу реки Которосль. Соседи занимались обычными садово-огородными работами, и Шаман, проведший большую часть жизни на Севере, с удовольствием обучился сельскохозяйственной премудрости. В начале лета я привез Шаману морем железную печку для новой хижины, заказанные им семена и инструменты. Грядкам Шамана я сначала не придавал значения, так как не считал работу на участке чем-то особенным. Сегодня внимание привлекла свежая великолепная редиска.

— Как хранишь редиску?
— Только с грядки.
— Третью неделю заморозки по ночам.
— Грядки в солнечном безветренном месте. И на ночь накрываю пленкой. Идеальные условия.
— Знаю. Колыма -— лучший сельхозрайон.
— Зря смеешься. Во-первых, нет большинства досаждающих в Ярославле насекомых. Во-вторых, больше солнечных дней.
— «Мороз и солнце, день чудесный». (В это момент я понял, как скучал по беседам с Шаманом. Мало с кем из знакомых можно было говорить и, тем более, шутить только ассоциативным рядом без дополнительных пояснений).
— (Шаман, как в и большинстве случаев, игнорировал иронию). Ты, между прочим, жрешь редиску третьего урожая.

17.09.05

Стал поглядывать. В окно хижины заметил, что Шаман вроде как танцует вокруг своих маленьких грядок. Если уметь шаманить над грядками, можно по три урожая и на полюсе вырастить.
— Этому тоже научился у ярославцев?
— Чему?
— Шаманить над грядками.
— Кое-чему научился, потом сложил «дважды два» и сам научил соседей.
— Расскажешь?
— Любой шаман чувствует энергию растений. А крестьяне имеют опыт выращивания, которого нет у шамана.
— Что дает такой опыт?
— Глядя на соседей в Ярославле, понял, что крестьянин со своим участком составляет как бы одно энергетическое целое, одну систему;
— Они это осознают?
— Чувствуют. И многое делают интуитивно.
— Что?
— Говорят ласково со всходами, чувствуют, как полить, подкормить...
— Это система.
— Нет. Говорю же, они не умеют шаманить.
— Ты объединил опыт шаманства с опытом выращивания?
— Чуть-чуть, однако. (Смеется).

17.09.05

Шаман отправился за своими травами, а я внимательно осмотрел грядки. Мысль о единой энергической системе крестьянина со своим участком проста, но в голову раньше не приходила. Развитие мысли позволило сформулировать ряд новых вопросов.

— Хороший урожай зависит не только от труда, мастерства, но и от энергетического взаимодействия с участком, растениями?
— «Сумевший задать вопрос, знает и ответ». (Произнося эти слова, Шаман так точно изобразил буддисткого гуру, что я невольно рассмеялся).
— Человек с хорошей энергетикой может меньше трудиться и собрать больший урожай?
— Так бывает.
— Эта общая энергия и есть то, что называется «тяга к земле» у горожан, заводящих дачу, участок?
— «Сумевший задать вопрос...».
— Они заряжаются энергией на даче?
— Они тоже строят со своим участком единое энергетическое тело.
— Но иногда работа на даче занимает массу энергии?
— Приводя в порядок участок, они приводят в порядок свое единое энергическое тело. Именно поэтому многие горожане работают на даче особо исступленно.
— А дети, молодежь? Они же должны лучше чувствовать энергию. Но большинство из них не любит работать на участке.
— Во-первых, не все. А во-вторых, просто не нуждаются в энергетической поддержке до определенного возраста.
— Твои соседи-ярославцы как отнеслись к шаманству над грядками?
— Сначала скептически. Но после того, как я вылечил несколько их растений и защитил от насекомых, — всерьез.
— И они танцуют теперь вокруг грядок, как ты?
— Один сосед танцует, но по ночам, чтобы его не видели. Остальные делают отдельные пассы. Стесняются. Все прогрессивное требует времени.
— Представил себе картинку из будущего: ярославцы на своих участках танцуют всякие танцы урожая, посева, всходов...
— Не только ярославцы. Это картинка и из прошлого, и из будущего.

 

18.09.05

— Так и с домашними растениями единая энергетика?
— Часто.
— Теперь понял, почему растения болеют, когда хозяин уезжает.
— И животные.
— У всех людей так?
— Есть предрасположенные к растениям, есть к животным, есть к другим людям.
— Из-за своей геометрии?
— Здесь ты путаешься. Тебе лучше говорить: «Из-за своей энергетики».
— Так и любовь?
— Отношения между людьми дополнены.
— Чем?
— Много структур общественной энергетики.
— Это ноосфера?
— Не только. Лучше, Джива.
— Что-то из древнеиндийской мифологии?
— Да, Вернадский близко подошел. Но кроме мыслесферы есть еще и переживание.
— То есть субъективность?
— Это на твоем профессиональном жаргоне.

 

ШАМАНСКИЙ ЛЕС

19.01.06

Настало время написать кое-что о «танцах» Шамана. Ганцы — условное название многообразных движений, сопровождаемых различными ритмами. «Танцует» Шаман каждый день от одного до пяти раз. Обычно от минут до получаса. Шаман не всегда определяет сам продолжительность танца.

Бубен используется редко. При лечении или другом специальном камлании.

— Когда начинаешь танцевать?
— Как почувствую желание.
— Чем это определяется?
— Есть танцы для собранности, если чем-то раздерган, расстроен. Есть для настройки. Есть совместные.
— С кем совместные?
— С морем, скалами, ветром, погодой, деревом, звездами... С теми, кто зазвучит.
— Как это — зазвучит?
— Ты — горожанин. У тебя или у соседей постоянно кричит телевизор, радио, пылесос, телефон, машины... Неудивительно, что чувствительность к звукам почти на нуле. Иначе в городе не выжить.
— К каким звукам?
— Дерево постоянно поет, камень. Когда они поют громко, я слышу и могу подпевать или потанцевать с ними.
— Как мне услышать?
— Посиди часик-два рядом с деревом и старайся его услышать. Лучше весной или в начале лета.
— А движения?
— Прислушайся к рукам, ногам, телу. И не запрещай им двигаться самим.
— А танцы для собранности?
— Услышь себя так же, как дерево. Потом попой тихонько и подвигайся в своем ритме. Если это удастся несколько раз, уже через неделю многие твои болячки начнут проходить.
— А для настройки?
— Пока живешь в городе, лучше не практиковать.
— Почему?
— Невольно начнешь сонастраиваться с городской «грязью» и заболеешь.
— Поэтому ты больше живешь на побережье?
— И поэтому.
— Это тоже способ прохода в Шаманский лес?
— Как танец-настройка во сне.
— С кем?
— Ну ты — дерево. (Смеемся).

01.09.99

Шаман сделал мне амулет. Основу составляла помещенная в пластиковую бутылку лохматая небольшая ветвь какого-то растения. По стечению обстоятельств я довольно долго не присматривался к этому растению.

Сегодня особый день — первое сентября, а я — преподаватель, только вышел официально в отпуск. В нашем университете начинались лишь практики, занятия — с октября. Так повелось с советских времен, когда студентов вывозили "на картошку" по разнарядкам Обкома партии. Разнарядок давно нет, но устраивающий всех график занятий, по умолчанию, сохраняется.

Все же хотелось в такой день сделать что-то особенное, и, расположившись на солнечном склоне, я достал из рюкзака амулет и начал его изучать. Когда я хорошо разглядел растение в центре и обдумал увиденное, у меня, в буквальном смысле, волосы стали дыбом. Такого растения не могло здесь быть!

Древесный стебель был часто покрыт длинными крепкими острыми иглами, между которыми повсюду рос клочковатый розовато-серый не то пух, не то мех. Из-за этого растение казалось массивным и неопределенным. Несколько боковых отростков явно могли отламываться, как у кактуса. Наверное, растение так и размножалось. Внешне все это напоминало огромную агрессивную шипастую гусеницу шелкопряда. Казалось, что это колюче-лохматое сооружение сейчас зашипит и кинется на тебя. Я представил себе такое растение длиной в метр и более и содрогнулся. Такими колючками защищаться не от кого! Хищников растения не интересуют, а ни один олень или птица и не приблизятся к такому.

Вдобавок ко всему, за несколько дней хранения в рюкзаке без воды на конце ветви и отростков проклюнулись зеленые почки. От любопытства я не стал дожидаться Шамана, а отправился навстречу.

— Где ты взял такое страшилище?
— Оно растет с юга у моего Шаманского дерева.
— У тебя есть Шаманское дерево? Где оно? Что это?
— Никто не покажет тебе свое дерево.
— Ну, хоть местность.
— Ты пока не можешь бывать там.
— Почему?
— Нет практики.
— Я не дойду?
— Нет практики. Считай пока, что туда можно пройти лишь из моего сновидения.
— Но ветвь реальная?
— Как этот куст.
— Я могу показать ее другим людям?
— Амулет твой. Делай, что хочешь.

 

Растение и сегодня стоит у меня на окне, прибавляя по сантиметру в год. Многие знакомые приходили посмотреть его. Посмотрев и потрогав, люди успокаиваются и больше не интересуются растением. Думаю, что и само растение, и рассказ о территориях, куда можно пройти лишь из сновидения Шамана, настолько немыслимы, что почти все предпочитают всерьез об этом не думать.

 

 

02.09.99

Ночью снилось мое дерево. В ярком лунном свете местность была, почти узнаваема. Мучительно вспоминал эти места, зная, что, вспомнив, найду уже наяву. Но сон оборвался, когда я почти вспомнил. Запомнились лишь созвездия. До утра во сне решал задачу: с какой точки Земли (или не Земли?) звезды видны так? Зачем-то обязательно нужно найти свое дерево. Анализируя вчерашние записи, наткнулся на фразу Шамана: "Дерево есть у всех".

— У меня тоже есть свое Шаманское дерево?
— Не Шаманское. Свое дерево, как и у всех.
— А Шаманское? Какое-то особое?
— Все деревья разные.
— Почему же шаманы считают, что особые деревья есть лишь у них?
— Не все, некоторые. Они неверно истолковали тот факт, что другие в их окружении не находят своих деревьев.
— Я могу найти свое дерево?

— Да.
— А другие горожане?
— Немногие.
— Почему? Чем я отличаюсь?

— Ты много лет ходишь по побережью один. Большинство горожан не любит этого и боится.
— Как узнаю свое дерево?
— Сначала вы много раз видитесь во сне. Потом просто идешь и узнаешь.
— С кем я вижусь во сне?
— Ты видишь дерево, а оно — тебя.
— Когда я найду его?
— Вы найдетесь. Когда будете готовы оба.
— То есть, и дерево может быть не готовым?
— Да.
— Как?
— Если ты не видел дерево во сне, ты не узнаешь его. Так же и оно может не узнать тебя.
— Что определяет готовность?
— Ты уверен, что не покажешь свое дерево никому?

— Да.
— Зачем оно тебе?
— Не знаю. Не думал.
— Пока не готов.

02. 09.99

Разговор с Шаманом продолжать непросто. Нужно подумать. Целый ряд вопросов Шаман останавливает утверждением, что без соответствующей практики я не пойму ответов. Чтобы избежать этого, я составляю и заучиваю опросники дома. Но невозможно предвидеть повороты разговора. Пытаюсь действовать и методом Шамана — спокойно заниматься чем-нибудь, пока "придет" вопрос.

 

Решил сварить уху из ручейной форели. Шаман научил хватать форель прямо рукой, но для меня слишком экстремально — замирать и следить в такой холодной воде. Все же не вопрос жизни и смерти. Народный способ мне больше нравится. Пускаешь поплавочек по течению у порожка и следишь за ним.

Чуть выше дна плывет крючок с икринкой или с ручейником. Форель хватает и отпускает мгновенно в любом месте — чтобы подсечь, нужно полностью сосредоточиться на плывущем в солнечных бликах поплавочке. В этом секрет любой мастерской рыбалку — сконцентрированная медитация.
На пару часов забыл и о шаманском дереве, и обо всем. Вопрос всплыл, когда я закончил заправку ухи и присел у костра

— Свое дерево реально или нет?

— Конечно, реально.

— Что ты имел в виду когда говорил, что к нему можно добраться только через сновидение?
— Буквально гак
— В сновидении надо увидеть дорогу?
— Нужно идти к нему в сновидении.
— Но реально в это время я буду где-то спать?

— Нужно реально идти в сновидении. (Шаман задохнулся от хохота).
— Но тело будет лежать?
— Как же тело будет лежать, когда ты идешь? (Шаман, не прекращая хохотать, схватился за голову и упал на бок).
— Но как же я могу идти, если я сплю? (Я не понимал, над чем смеется Шаман, но хохот начал заражать и меня), хохотал, держась за живот и перекатываясь через спину с боку на бок)

— Ох, ты меня сегодня доконаешь. Просто и спишь, и идешь.
— Что покажет видеозапись, если камера в это время будет снимать меня?
— Идущего тебя и фон.
— Но я же сплю
— (Шаман взревел и начал на пике хохота издавать утробные звуки) Конечно. И твоя камера попадет в реальность твоего сна, если только ты потащишь ее с собой.
— (Я смеялся и вдруг понял сначала всю нелепость своих вопросов, а затем и все ответы Шамана). Так я и притащу назад все кадры? и все, что захвачу!
— Понял наконец.
— И так ты принес мне ветвь для амулета?
— Много что принес.
— Я утащу туда от всех мою женщину!

— Нет. (Шаман прекратил хохотать, и мы совершенно серьезно смотрели друг на друга еще слезящимися от смеха глазами). Ты только понял, но еще не был там. Опасно.
— Так не я создаю эту реальность?
— Не ты один. И сначала ты почти не влияешь. Ты проходишь туда, потому что там твое дерево.
— Я могу туда отвести других?
— Зачем?
— Не знаю. Пока не думал.
— Это дерево растет и через мир твоих предков, и через мир правнуков. Потащишь туда кого-нибудь?
— Если так, то нет. Как же оно так растет во всех мирах?
— Сквозь все миры. Это и дерево твоего рода.
— А всех людей?
— Это то, что в фольклорах называется "Шаманский лес" или "Заколдованные леса".
— Человек может повредить этот лес?
— Только фрагмент своего мира.
— А если он найдет дорогу к дереву?
— Такого окружающие называют шаманом. Он не будет вредить своему дереву.
— А чужим?
— Это вряд ли.
— Почему?
— Предки или потомки будут защищать свое дерево и убьют его. Никто не знает защитных сил леса. Это просто самоубийство.