Глава вторая Открытая книга 10 страница

Хотя и правильным не было то, когда я был с ней. Я вздохнул, позволив жажде пламенем проскрести по моему горлу. Я слишком долго не испытывал ее. Время, проведенное без боли и искушения, сделало ее еще сильнее. Она была и без того велика, так что я боялся склониться на колени за ее кроватью, чтобы прочесть названия ее книг. Я хотел знать истории в ее голове, но я боялся не столько своей жажды, сколько того, что, позволив себе приблизиться к ней, я захочу приблизиться еще больше…

Ее губы казались очень мягкими и теплыми. Я мог представить себе что бы чувствовал если бы прикоснулся к ним кончиком пальца. Просто слегка…

Эта была именно того рода ошибка, которую я избегал.

Мои глаза скользили по ее лицу вновь и вновь, высматривая в нем перемены. Смертные все время меняются: мне стало грустно от мысли, что я что-то пропустил.

Я подумал, что она выглядит… усталой. Как будто она не выспалась за эти выходные. Она что, ходила куда-то гулять?

Я молча рассмеялся и усмехнулся над тем, как это меня расстроило. Ну что с того, если да? Я не присваивал ее себе. Она не была моей.

Нет, она не была моей, и мне вновь стало грустно.

Ее рука дернулась, и я заметил неглубокую, недавно зажившую царапину на тыльной стороне ее ладони. Она поранилась? Даже, несмотря на то, что это была явно незначительная ранка, я, тем не менее, забеспокоился. Я рассмотрел место повреждения и решил, что она, должно быть, упала. Это казалось разумным объяснением, учитывая все факты.

Мысль о том, что мне не придется вечно ломать голову и над этими маленькими загадками, была утешительна. Теперь мы были друзьями, ну, или, по крайней мере, пытались быть друзьями. Я мог спросить ее насчет выходных: о пляже, и из-за какого вчерашнего мероприятия она выглядит настолько уставшей. Я мог спросить, что случилось с ее руками. И я мог бы немного посмеяться, когда она подтвердит мою теорию насчет них.

Я мягко улыбнулся, в то время как размышлял, что так или иначе, она упала в океан. Мне было интересно узнать, приятно ли она провела время на прогулке. Мне было интересно, думала ли она обо мне вообще. Скучала ли она по мне хоть немного? Хотя бы на сотую часть так же, как я по ней?

Я пытался представить ее под лучами солнца на пляже. Однако изображение было неполным, потому что я никогда не был на Первом Пляже лично. Я только знал, как он выглядит на картинках…

Я немного растерялся, когда подумал о причине, по которой я ни разу не был на прелестном пляже, находившемся всего в нескольких минутах бега от моего дома. Белла провела день в Ла Пуш, в месте, куда мне запрещено приходить, согласно договору. В месте, где несколько стариков все еще помнили истории о Калленах, помнили и верили им. В месте, где наш секрет был раскрыт…

Я встряхнул головой. Мне было не о чем беспокоиться. Квильетты тоже были ограничены договором. Даже если Белла столкнется с одним из этих старых мудрецов, они не смогут ничего рассказать. Да и с чего бы этой теме обсуждаться? С чего бы Белле там любопытничать? Нет, Квильетты, были, возможно, единственными, кто не вызывал у меня беспокойства.

Я был зол на солнце, когда оно начало восходить. Я напомнил себе, что не могу удовлетворить свое любопытство с приходом дня. Ну почему оно светит сейчас?

Со вздохом я вынырнул из ее окна до того, как стало достаточно светло, чтобы кто-либо увидел меня здесь. Я собирался остаться в тени густого лесу, находившемся возле ее дома и пронаблюдать, как она поедет в школу, но, когда я оказался между деревьев, удивился, обнаружив след ее запаха, тянувшийся там по тропе.

Я последовал за ним быстро из любопытства, все более и более беспокоясь, оттого, что она вела глубже во мрак. Что Белла тут делала?

Тропа внезапно прервалась, в принципе, посреди леса. Она сошла с тропы всего на несколько шагов, к папоротникам, где прикоснулась к стволу упавшего дерева. Возможно, сев там…

Я сел там же, где и она, и оглянулся вокруг. Все, что она могла увидеть, – это папоротники и лес. Скорее всего, лил дождь: запах был смыт, не засев глубоко в дереве.

Зачем Белла пришла посидеть сюда одна – а она была одна, без сомнений – посреди сырого мрачного леса?

Я не видел никакого смысла, и, несмотря на любопытство, я едва ли мог затронуть эту тему в случайном разговоре.

«Так, Белла, я последовал за твоим запахом сквозь деревья после того, как покинул твою комнату, где я наблюдал, как ты спишь…» Да, это действительно будет тем еще разговором.

Я никогда не узнаю, о чем она думала и что делала здесь, и мои зубы заскрежетали от разочарования. Хуже то, что это было похоже на тот сценарий, который я описывал Эмметту: Белла в одиночестве размышляет в лесу, где ее запах может приманить любого, кто обладает хорошим чутьем.

Я застонал. Она не просто была невезучей, она притягивала беды.

Ну, хорошо, на данный момент у нее есть защитник. Я присмотрю за ней, удержу ее от вреда до тех пор, пока это будет оправданно.

Вдруг я осознал, что хочу, чтобы Питер и Шарлота погостили у нас как можно дольше.

 

Глава восьмая Призрак

 

В эти два солнечных дня, большую часть времени я не видел гостей Джаспера, пока они пребывали в Форксе. Дома я появлялся только, чтобы Эсме не волновалась. Если бы я не делал и этого, то мой образ жизни больше походил на жизнь призрака, а не вампира. Я скользил невидимой тенью, везде, где я мог следовать за объектом моей любви, рьяно преследуя навязчивую цель – я был там, где мог видеть и слышать ее сквозь мысли тех счастливчиков, которые могли быть рядом с ней даже на солнце, иногда случайно касаясь её руки своей. Она никогда не реагировала на такое прикосновение, ведь их кожа была столь же тепла, как и ее.

Ещё никогда раньше необходимость оставить школу не становилась для меня таким испытанием. Но солнце, как мне казалось, делало ее счастливой, поэтому я не мог сердиться из-за солнечной погоды. Что-то, что нравилось ей, нравилось и мне.

В понедельник утром, я подслушал разговор, у которого было много шансов разрушить мои надежды и сделать время, проведенное далеко от нее настоящей пыткой. Даже не смотря на то, что все миновало, день оказался испорченным.

Я должен был испытать немного больше уважения к Майку Ньютону; он не послал все к черту и не отправился залечивать раны. У него оказалось больше храбрости, чем я на то рассчитывал. Он решил попробовать еще раз.

Белла приехала в школу довольно-таки рано и, похоже, намеревалась, пока есть время, понежится на солнце. Она села на одну из редко используемых скамеек ожидая, когда прозвенит звонок. В её волосах, засиявших неожиданным красным цветом, играли солнечные зайчики.

Майк нашел ее там, снова что-то бормоча под нос, и был явно удивлен своей неожиданной удаче.

Просто наблюдать за этим было невыносимо, я не мог ничего предпринять, прикованный к тени леса ярким солнечным днем.

Она поприветствовала его довольно благожелательно, что ввергло Майка в восторг, а меня в ярость.

Ну вот, я ей нравлюсь. Она не стала бы так улыбаться, если бы я не нравился ей. На сто процентов уверен, что она хотела пойти на танцы именно со мной. Наверное, она поражена тем, как я известен в Сиэтле…

Он тоже заметил эту перемену в цвете её волос.

– Я никогда не замечал прежде – твои волосы отливаю красным.

Я совершенно случайно с корнем выдернул молодое тонкое дерево, на которое опиралась моя рука, когда он схватил прядь её волос.

– Только на солнце, – сказала она.

К моему глубокому удовольствию, она съежилась, когда он заправил локон за её ухо.

Майку потребовалась минута, на то, чтобы восстановить храбрость, которую он потратил на беседу ни о чем.

Она напомнила ему об эссе, которое все мы должны были сдать в среду. По мелькнувшему на её лице самодовольству, стало ясно, что её эссе уже готово. Он об это и не помнил, что весьма сократило его время.

Черт побери, это идиотское эссе.

Наконец он подобрался к сути дела – мои зубы сжались, так же как и кулаки, они, возможно, могли бы сейчас превратить кусок гранита в пыль – и даже теперь, он не мог заставить себя прямо задать вопрос.

– Я собирался спросить, хотела бы ты куда-нибудь сходить.

– О, – сказала она.

На мгновение повисла пауза.

О? Что это означает? Она собирается сказать «да»? Постой, я ведь так толком и не спросил её.

Он громко сглотнул.

– Ну, мы бы могли где-нибудь пообедать, а потом бы я занялся этим эссе.

Идиот, это ведь тоже не вопрос.

– Майк…

Каждый сантиметр моей мучительной и яростной ревности был в точности таким же, как и на прошлой неделе. Я сломал другое дерево, пытаясь удержать себя на месте. У меня возникло дикое желание со всех ног броситься через школьный двор – слишком быстро для человеческих глаз – и забрать её подальше от этого мальчишки, которого я ненавидел в этот момент всем своим существом. Я мог бы убить его, и был бы рад этому.

Могла ли она ответить ему согласием?

– Не думаю, что это хорошая идея.

Я снова мог дышать. Мое одеревеневшее тело расслабилось.

Ну конечно, Сиэтл был только отговоркой. Не стоило мне спрашивать. О чем я только думал? Разве могу я тягаться с этим уродом Калленом…

– Почему? – подавленно спросил он.

– Знаешь… – протянула она, –… если ты проболтаешься кому-нибудь о том, что я сейчас тебе скажу, то честное слово, я клянусь, что отпинаю тебя до смерти. Смертельная угроза, проскользнувшая в тоне её голоса, вызвала у меня взрыв смеха. В испуге вскрикнула сойка и улетела прочь от меня.

– Думаю, это расстроит Джессику.

– Джессика? Что? Но… О. Ну ладно. Может быть… так… Ха.

Его мысли потеряли всякий порядок.

– Майк, ты что, совсем слепой?

Я был с ней солидарен. Ей не стоило бы считать, что все будут столь же проницательны, как она, хотя в этом случае все было очевидно. Столкнувшись с такими непреодолимыми трудностями чтобы только задать вопрос Белле, неужели Майк не мог представить, что Джессике было не легче? Всему причиной эгоизм, что не позволил ему разглядеть других. Ну а Белла настолько неэгоистична, что смогла увидеть все.

Джессика. Ха. Ничего себе. Ха.

– О, – только и сумел он сказать.

Белла воспользовалась его замешательством, чтобы закончить разговор.

– Урок сейчас начнется, я не могу опоздать.

С тех пор Майк стал ненадежным источником мыслей. Пока он обдумывал и обдумывал Джессику в своей голове, Майк обнаружил, что ему приятна мысль о том, что она может считать его привлекательным. Но конечно это было совсем не то, если бы так считала Белла.

Ну вроде бы она даже и симпатичная. Неплохая фигура. Как говориться синица в руке…

Он был полностью сосредоточен на новых фантазиях, которые были столь же вульгарны как те о Белле, но теперь они только раздражали, а не приводили в бешенство. Он не был достоин не одной девушки – столь легко он заменял одну другой. С тех пор я старался избегать его мыслей.

Как только она оказывалась вне поля зрения, я переламывал пополам ствол огромного дерева, и перескакивал с мыслей одного на мысли другого, чтобы увидеть её, всегда радуясь, отыскав мысли Анжелы Вебер, через которые я мог её видеть. Я был даже благодарен в некоторой степени Вебер за то, что она такой хороший человек. Мысль о том, что рядом с Беллой был хотя бы один надежный друг, заставляла меня чувствовать себя лучше.

Независимо от того под каким углом мне удавалось увидеть лицо Беллы я не мог не отметить что она снова была чем-то опечалена. Это удивило меня – я считал, что солнца будет достаточно, чтобы сохранить ее улыбку. За ланчем, я видел как она то и дело поглядывает на пустой стол Калленов, и это взволновало меня. Во мне родилась надежда. Возможно, она тоже скучала.

Она собиралась отправиться на прогулку с другими девушками – я автоматически планировал своё собственное наблюдение – но эти планы были отложены, поскольку Майк пригласил на свидание Джессику вместо Беллы.

Таким образом, за место этого я отправился к её дому, одновременно проверив окрестности леса, чтобы удостовериться, что никто представляющий угрозу не блуждал где-то рядом. Я знал, что Джаспер попросил своего, так называемого брата, избегать города – рассказав про мое душевное состояние в качестве объяснения и предупреждения – но, не смотря на это, я не мог позволить себе рисковать. Питер и Шарлотта не намеривались конфликтовать с моей семьей, но намерение – штука изменчивая…

Хорошо, может быть, я перегнул палку. Я знал об этом.

Словно бы зная, что я наблюдал за ней, как будто почувствовав как мучительно мне не видеть её, Белла сжалившись, вышла на задний двор после долгого пребывания в стенах своего дома. В одной руке она держала книгу, в другой несла одеяло.

Я неслышно вскарабкался на самые высокие ветви самого близкого дерева, с которого был виден двор.

Она расстелила одеяло на влажной траве, а затем легла на живот и стала пролистывать потрепанную книгу, как будто пытаясь найти какое-то определенное место в ней. Через её плечо я разглядел название.

Ну конечно, классика. Она была поклонницей Остен.

Она читала быстро, скрещивая то так, то сяк свои лодыжки, поднятые вверх. Я наблюдал за игрой солнечного света и ветра в её волосах, когда ее тело внезапно напряглось, и ее рука застыла на одной из страниц. Все что я видел, что она дошла до третьей главы, когда она резко схватила сразу много страниц и перевернула их.

Я взглянул на заглавие страницы – «Менсфилдский парк». Она начинала читать новую историю – книга была сборником новел. Я удивился, сколь быстро она расхотела читать предыдущую.

Спустя несколько мгновений Белла со злостью захлопнула книгу. Со свирепым, хмурым выражением лица, она отбросила книгу в сторону и перевернулась на спину. Глубоко вздохнув, словно бы успокаивала себя, она закинула руки за голову и закрыла глаза. Я помнил содержание романа, но не смог вспомнить ничего, что могло бы так расстроить ее. Ещё одна загадка. Я вздохнул.

Она лежала неподвижно, пошевельнувшись всего лишь раз для того чтобы убрать волосы с лица. Они рассыпались рядом с её головой густой каштановой рекой. И затем она вновь стала неподвижной.

Ее дыхание замедлилось. После нескольких долгих минут ее губы зашевелились. Она говорила во сне.

Сопротивляться было невозможно. Я вслушивался так усиленно, как только мог, улавливая голоса в домах поблизости.

Две столовых ложки муки… одна чашка молока…

Ну, давай! Все лишь немного веры! Вперед!

Красный, или синий… или возможно мне стоит одеть что-то более неожиданное…

Рядом не было никого. Я спрыгнул на землю, мягко опустившись на ноги.

Это было очень неправильно и очень опасно. С каким снисхождением я когда-то осуждал Эмметта за беспечность его поступков и Джаспера из-за нехватки у него выдержки – и теперь я сознательно отвергал все правила с такой дикой энергией, на фоне которой бледнели все их ошибки. Я привык быть ответственным.

Я вздохнул, но всё же вышел под лучи солнца не взирая ни на что.

Я не хотел видеть себя в ярком свете солнца. Плохо то, что моя кожа была подобна грубому камню в тени; я не хотел видеть Беллу и себя рядом с ней в солнечном свете. Различия между нами были непреодолимы и без этой картины в моей голове.

Когда я подошел ближе, то не смог отвести глаз от её искрящейся на солнце кожи. Я сжал челюсти, чтобы не вздохнуть. Может я сошел с ума? Я представил, как она может испугаться, если откроет глава прямо сейчас…

Когда я собрался сделать ещё один шаг, она вновь заговорила, что заставило меня застыть.

– Ммм… Ммм…

Ничего непонятно. Но я подожду.

Я осторожно взял ее книгу, протянув руку и на всякий случай, сдерживая дыхание в тот момент, когда оказался слишком близко. Я снова стал дышать, оказавшись на несколько ярдов от неё, пробуя на вкус её запах в солнечном свете и на открытом воздухе. Казалось, что жар от солнца делал её аромат ещё слаще. Мое горло обжигало жаждой, новым беспощадным огнем, потому что я слишком долго был вдали от неё.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы справиться с этим, и затем, заставив себя дышать через нос – я открыл её книгу, которую держал в руках. Она начала с первого романа… Я быстро перелистал страницы до третьей главы «Чувства и чувствительности», ища что-нибудь потенциально оскорбительное в чрезмерно вежливой прозе Остен.

Когда мои глаза инстинктивно остановились на моем имени – имени персонажа Эдварда Феррарса, впервые представленного именно в этой главе – Белла заговорила снова.

– Мммм… Эдвард, – выдохнула она.

На сей раз я не испугался, что она проснулась. Ее голос был только тихим, задумчивым бормотанием. А не криком ужаса, если бы она увидела мне здесь, рядом с ней.

Радость боролась с отвращением к себе. Я все ещё снился ей, по крайней мере.

– Эдмунд. Ах… слишком… близко…

Эдмунд?

Ха! Её сон был вовсе не обо мне, мрачно сказал я себе. Отвращение стало сильнее вдвойне. Она мечтала о вымышленных героях. Для моего самолюбия это было бы чересчур.

Я положил книгу обратно, и вернулся под тень деревьев – туда, где и должен быть.

День медленно шел на убыль, а я все смотрел, вновь ощущая беспомощность пока солнце медленно катилось к горизонту, и тени ползли по лужайке, приближаясь к ней. Мне бы хотелось оттащить тени обратно, но невозможно было отвратить ночь; тени окутали Беллу. Когда совсем стемнело, ее кожа стала выглядеть слишком бледной – почти призрачной. Ее волосы были снова темными, почти черными на фоне лица.

Смотреть на это было немного жутко – словно бы я наблюдал, как сбываются видения Элис. Только настойчивое, громкое биение сердца Беллы было единственным заверением, лишь этот звук не позволял мне чувствовать, будто я оказался в кошмарном сне.

Я успокоился, только когда её отец вернулся домой.

Я немного слышал его пока он ехал вниз по улице к дому. Он был несколько раздражен… из-за чего-то в прошлом, что-то связанное с сегодняшним днем на работе. Ожидание смешалось с голодом – я предположил, что он с нетерпением ждал ужин. Но его мысли были настолько тихи, что я не мог быть уверен, я мог уловить только их суть.

Я задавался вопросом, какой же тогда была её мать – какой же генетической комбинацией она являлась, что сделало её столь уникальной.

Белла стала просыпаться, и села в тот момент, когда машина её отца заехала на бетонную дорогу. Она огляделась по сторонам, и, похоже, была удивлена неожиданно обступившей её темнотой. На один короткий миг она посмотрела именно туда, где среди теней прятался я, но потом она быстро отвернулась.

– Чарли? – спросила она тихо, все еще глядя в деревья, окружавшие маленький двор.

Хлопнула дверца машины, и она повернула голову на звук. Белла быстро поднялась на ноги, подобрала свои вещи, бросив ещё один взгляд на лес.

Я перебрался на дерево, что было ближе к окну маленькой кухни, и слушал, как они проводят вечер. Было интересно сравнить слова Чарли с его едва слышными мыслями. Его любовь и беспокойство за единственную дочь заполняли почти все его размышления, а говорил он всегда кратко и не по сути. Большую часть вечера они сидели молча.

Я слышал, как она рассказала о своих планах на завтрашний вечер в Порт-Анжелесе, и пока я слушал, то вместе с ней освобождал и свои планы. Джаспер не просил Питера и Шарлотту избегать Порта-Анжелеса. Хотя я знал, что они недавно охотились и не имели никакого намерения нападать на кого-либо на нашей территории, но я буду следить за ней на всякий случай. В конце концов, там всегда было много других из моей породы. И ещё все эти человеческие опасности, о которых я и не задумывался раньше до некоторых пор.

Я слышал о том, как она беспокоилась из-за того, что она оставляет отца и ему придется готовить обед самому, и улыбался этому доказательству моей теории – да, она была очень заботлива.

И затем я ушел, зная, что вернусь, как только она заснет.

Я не стал бы нарушать её покой просто для того, чтобы смотреть на неё. Я был здесь, чтобы защищать, а не подглядывать, чем бы без сомнения и занимался Майк Ньютон, если бы был достаточно ловок для того, чтобы вскарабкаться на верхушку дерева как я. Я не смог бы поступить с ней так бесчестно.

Когда я вернулся, дом был пуст, к моему облегчению. Мне не пришлось выслушивать беспокойные или осуждающие мысли, что заставляли меня сомневаться в своем душевном здоровье.

Перед тем как уйти оставил мне записку:

 

Поиграем в футбол? Ну, давай! Пожалуйста!

 

Отыскав ручку, я небрежно написал слово «извини» под его просьбой. Команда состоится и без меня, в любом случае.

Я отправился самой короткой охотничьей тропой, утоляя голод более мелкими и слабыми животными, что на вкус не так хороши хищники и после сменил одежду, прежде чем вернуться в Форкс.

 

Сегодня ночью сон Беллы не был спокоен. Она то и дело сражалась с одеялом, а на её лице отражались то волнение. То печаль.

Я задавался вопросом, что за кошмар беспокоит её… но потом понял, что возможно мне лучше не знать.

Все время, когда она говорила во сне, в основном это было недовольное бормотание о трудностях жизни в Форксе, только один раз, когда она выдохнула слово «вернись» и её ладонь раскрылась в бессловесной просьбе, то это подарил мне шанс верить, что возможно ей снился я.

На следующий день, день, который должен быть последним солнечным я снова оказался узником, так же как и вчера.

Белла выглядела ещё более мрачной, чем прежде, и мне стало интересно – не отменит ли она свои планы, ведь очевидно, что она не в настроении. Но поскольку это была именно Белла, то она, очевидно, поставит интересы друзей превыше своих.

Сегодня на ней была блузка глубокого синего цвета, что очень подчеркивало бледность её кожи и делало её похожей на свежие сливки.

После школы Джессика согласилась захватить ещё девушек, среди которых была и Анжела, за что я был ей благодарен.

Я отправился домой за машиной. Когда я наткнулся там на Питера и Шарлотту, то решил дать девочкам час форы. Я никогда бы не выдержал плестись позади них на маленькой скорости – жутко представить.

Я пересек кухню задумчиво кивнув Эммету и Эсме в приветственном жесте, так же как и всем остальным в гостиной и направился прямиком к фортепьяно.

Тьфу ты черт, вернулся, – Розали, разумеется.

Ах, Эдвард, мне так тяжело смотреть как ты страдаешь, – вся радость Эсме испарилась с приходом беспокойства. Она должна быть обеспокоена. Эта история любви в которую она так верила с каждым мгновением становится больше похожей на трагедию.

Повеселись сегодня в Порт-Анжелесе, – ободряюще подумала Элис, – Дашь мне знать, когда можно будет разговаривать с Беллой.

Ну, ты и зануда. Я не могу поверить, что ты пропустил игру вчера вечером, только ради того что бы поглазеть как кто-то спит, – ворчал Эмметт.

Джаспер не высказал никакого мнения на мой счет, даже когда мелодия, которую я начал играть, получилась немного более бурной, чем я задумывал. Это была старая мелодия на знакомую тему – нетерпение.

Джаспер прощался со своими друзьями, которые с любопытством наблюдали за мной.

Какое странное создание, – подумала светловолосая, такая же маленькая, как и Элис, Шарлотта. – В нашу последнюю встречу он был так нормален и вежлив.

В своих мыслях Питер был согласен с ней, как это всегда бывало.

Должно быть всему причина животные. Нехватка человеческой крови рано или поздно сведет их с ума, – решил он.

Его волосы были такие же светлые и практически такие же длинные как и у неё. Они были очень похожи за исключением роста – Питер был почти столь же высок как и Эмметт – в остальном же они выглядели и думали одинаково. Как я всегда считал – они идеально друг другу подходят.

Все кроме Эсме перестали обо мне думать и я стал играть более приглушенно, так чтобы не привлекать внимания. Я долго старался не замечать их присутствия, позволяя музыке отвлечь меня от смятений. Слишком тяжело было ни видеть девушку своими глазами и через мысли других.

Только когда прощание приблизилось к своему завершению, я вслушался в беседу.

– Если вы снова увидите Марию, – произнес Джаспер с некоторой осторожностью, – передайте, что я желаю ей всего хорошего.

Мария – это тот вампир, что создала Джаспера и Питера – с Джаспером это произошло во второй половине девятнадцатого века, с Питером позже – в сороковых годах двадцатого. Однажды, когда мы были в Калгари, она отыскала Джаспера. Это было очень знаменательная встреча – нам пришлось немедленно скрываться. Джаспер вежливо попросил её в будущем держаться на расстоянии.

– Не думаю, что это случится скоро, – смеясь ответил Питер – Мария была очень опасна и не было никаких теплых чувств между ними, которые бы хотелось вернуть. В конце концов Питер явился причиной неудачи Джаспера. Джаспер всегда был любимчиком Марии, но даже это не помешала ей составлять планы его убийства. – Но если я её увижу, то обязательно передам.

Перед уходом они обменялись рукопожатием. Я позволил мелодии, которую играл, затихнуть в нелогичном завершении и торопливо поднялся на ноги.

– Шарлотта, Питер, – сказал я, кивнув.

– Рады были снова увидеть тебя, Эдвард, – неуверенно произнесла Шарлотта.

Питер только кивнул в ответ.

Сумасшедший, – бросил в мой адрес Эмметт.

Идиот, – тут же подумала Розали.

Бедный мальчик, прозвучало от Эсме.

Элис с упреком подумала: «Они отправятся на восток, в Сиэтл. Они не будут рядом с Порт-Анджелесом, – в качестве доказательства она продемонстрировала мне свои видения».

Я сделал вид, что ничего не слышал. Мои оправдания уже не имели никаких оснований.

Только оказавшись в автомобиле, мне удалось расслабиться. Урчание мотора, который Розали усилила в прошлом году, будучи в лучшем настроении, успокаивало меня. Ощущение того, что я в дороге и мысль о том, что с каждой милей, проносящейся под колесами машины, я становлюсь ближе к Белле, действовало на меня исцеляюще.