Доктор Фаустус» как антифашистский роман

Как мы уже отметили, в романе два временных пласта: время повествования и время написания текста. Роман создается (в том числе и самим Томасом Манном) в период Второй Мировой войны. Дается хроника событий: Серенус постоянно сообщает о передвижении немецких войск, комментирует положение Германии и ее интеллигенции, сокрушается о надвигающейся катастрофе поражения, испытывает чувство боли и вины за свой народ. Но проблема фашизма (а Манн был активным антифашистом: находясь в эмиграции в США, он постоянно выступал по радио с речами антигитлеровского характера) поворачивается здесь не столько своим историческим, социологическим или этическим аспектом, сколько – интеллектуальным. Она становится предметом тщательного аналитического исследования. Томас Манн предлагает читателю углубиться в самые истоки, найти причины формирования фашизма как особой идеологии и философии. Он возлагает вину на интеллектуальную элиту страны, которая оправдала варварство., подведя под действия будущих политиков (но,возможно, не сознавая этого) определенную теоретическую базу.

Истоки современных учений, по Томасу Манну, ведут в историю Реформации, в лютеранство, в экзистенциалистскую мысль (Кьеркегор, Ницше), в либеральное и психологическое богословие (Шлейермахер). В романе по существу представлена вся история европейской мысли (с акцентом на национальную культуру). Неслучайно в подзаголовке стоит слово «немецкий» (жизнь немецкого композитора). В тексте «Доктора Фаустуса» неразрывно связаны истории Леверкюна и его страны, что особенно отчетливо звучит в финальном абзаце Эпилога: «Германия с лихорадочно пылающими щеками, пьяная от сокрушительных своих побед, уже готовилась завладеть миром в силу того единственного договора, которому хотела остаться верной,ибо подписала его собственной кровью. Сегодня, теснимая демонами, один глаз прикрывши рукой, другим уставясь в бездну отчаяния, она свергается все ниже и ниже. Скоро ли она коснется дна пропасти? Скоро ли из мрака последней безнадежности забрезжит луч надежды – и вопреки вере!- совершится чудо? Одинокий человек молитвенно складывает руки: Боже, смилуйся над бедной душой моего друга, моей отчизны!»

 

 

Литературная техника в романе «Доктор Фаустус»

 

Одна из особенностей романа – это прием повествования через рассказчика. Но является ли Серенус Цейтблом лишь средством изложения истории или он представляет и самостоятельный интерес? Для ответа на этот вопрос нам необходимо внимательнее рассмотреть фигуру Цейтблома.

Серенус Цейтблом – доктор филологии, представитель традиционного западноевропейского гуманизма. Во многом он близок автору (кстати, Серенус начинает свои записи в тот же день, что и Томас Манн, приступивший к работе над «Доктором Фаустусом» 23 мая 1943 года), но кое в чем Томас Манн перерос своего героя (отказавшись от философии европейского Просвещения), не совпадают точки зрения автора и рассказчика на роль Средних веков и многие другие вопросы. Человек с таким мировоззрением как Цейтблом позволял показать тот колоссальный исторический переворот в европейской культуре, который произошел на рубеже 19 – 20 веков. А.В.Русакова в книге «Томас Манн и его роман «Доктор Фаустус» (см. Библиографию) пишет следующее: «Цейтблом - гуманист консервативного толка, в меру либеральный, в меру филистер, человек достаточно смелый, чтобы любить необычного Адриана Леверкюна, но недостаточно умный, чтобы до конца его понимать» (15,с. 14). Таким образом Цейтблом интересен и как рассказчик и как персонаж: он являет собой ту часть немецкой интеллигенции, которая будучи чуждой модернизму в культуре, все же поддалась его очарованию, не сумела достаточно решительно противостоять злу и разобраться в причинах его возникновения. Серенус, хотя и любит Адриана, не способен стать для него спасительной силой, он для этого слишком слаб. Началом противостоящим демоническому влиянию представлена в романе матушка Швейгештиль. Обнимая впавшего в безумие Адриана, она произносит сакраментальную фразу: «А вот человеческого понятия, уж это я знаю, всегда на все достанет». Простая душевность и доброта, женское материнское начало оказывается у Томаса Манна гораздо сильнее, чем образованность профессуры.

В романе «Доктор Фаустус» широко представлен любимый метод Томаса Манна – цитатность. ЦИТАТА в понимании Томаса Манна – это введение в повествование жизненного, исторического и литературного материала, который не только не выделяется кавычками (или еще каким-то внешним способом), но сознательно зашифрован, запрятан в тексте и служит для создания сложных текстовых и внетекстовых связей. Это – особый дискурс, в котором одно явление преломляется через другое, создавая целые цепочки ассоциаций культурного порядка. Образно его можно обозначить эффектом эха Жизненное явление проходит через множество призм и обрастает множеством смыслов и оттенков смысла.

Цитатой является, например, личность Ницше, имя которого ни разу в тексте не упоминается. Много в романе скрытых цитат из Гете, из Священного Писания, из произведений Шекспира и из биографии самого Томаса Манна. В статье «История одного романа» Манн пишет: «В цитате как таковой, несмотря на ее механическую природу, есть что-то музыкальное, а кроме того цитата – это действительность, превращенная в вымысел, и вымысел, впитавший в себя действительность, то есть некое причудливое и волнующее смешение различных сфер.» (8,221).

Сватовство Руди к Мари Годо Томас Манн называет цитатой из сонетов Шекспира: поэт – возлюбленная – друг (мотив предательского сватовства).

Исследователи нередко указывают на такую особенность стиля Т.Манна как ирония. Ирония у Манна – не критика, не насмешка, а нечто всеобъемлющее, дающее автору возможность посмотреть на жизнь с высоты эстетической дистанции. Свое понимание иронии Томас Манн дал в статье «Искусство романа» (см. Библиографию). Иронию Томас Манн связывает с эпосом, вкладывая в этот концепт «широкое и высокое содержание». «Ясный, как солнце, радостный взгляд, объемлющий целое, и есть взгляд искусства, иначе говоря взгляд с высоты свободы, покоя и объективности, не омраченный никаким морализаторством» (9,277). «Эпическая ирония – это, скорее, ирония сердца, ирония, исполненная любви, это величие, питающее нежность к малому» (там же, 278).

Одной из важных особенностей стиля является также построение целой системы сквозных образов и лейтмотивов, пронизывающих весь текст и как бы мерцающих сквозь сюжет. Это – мигрени Леверкюна, бабочка-гетера Эсмеральда, морозные узоры Ионатана, мотив холода и т.д. Одним из интереснейших в этом ряду представляется образ Русалочки из сказки Андерсена. В тексте неоднократно упоминаются боли Русалочки, которые напоминают страдания Леверкюна, вынужденного жить в чущдой ему среде. Боли Русалочки сочетаются у Адриана со светобоязнью –«он жаждал темноты и наслаждался ею как благом». Есть и прямые рассуждения Адриана об этом образе – «Бессмертная душа – это что еще за новости? Дурацкое желание! Куда спокойнее знать, что после смерти станешь пеной морской. Порядочная русалка соблазнила бы на мраморных ступенях его дворца этого болвана принца, который не способен ее оценить и у нее на глазах женится на другой, затащила бы его в воду и нежненько утопила, вместо того, чтобы подчинять свою судьбу его глупости, как она поступает. Наверное, за врожденный рыбий хвост он любил бы ее гораздо горячее, чем за хворые человеческие ноги. И с деловитостью, конечно же, шутливой, но нахмурив брови, и при этом невнятно шевеля еле послушными губами, он стал говорить об эстетических преимуществах русалочьего облика перед вилообразным человеческим..» (Курсив мой _ Л.Т.)

Важным лейтмотивом романа является также «мертвый зуб» и «терапия корней». Впервые они применяются Адрианом к традиционной музыке и его поэме «Светочи моря» «Мертвый зуб», сохраненный искуснейшим бальзамированием корня, или «освоенная терапия корней» - в век, когда мертвые зубы считаются источником инфекции в организме и от них надо избавляться – это образы старого отжившего искусства. Позже «мертвые зубы» и «терапия корней» всплывут в дискуссиях у Кридвиса уже в несколько ином плане: как оправдания расовых чисток и уничтожения слабых. Таким образом через этот мотив представлена одна из сквозных тем романа – взаимосвязь эстетизма и варварства. Обнаруживается родственность философии Ницше и идеологии фашизма.

Лейтмотивом становится обыгрывание цвета глаз некоторых персонажей. Голубоглазый Руди и черноглазая Мари Годо – два антипода, но и тот и другой образ представляют любовную тематику и оттеняют образ Адриана Леверкюна. Томас Манн в статье о «Докторе Фаустусе» говорит об «эротическом мотиве синих и черных глаз».

Автор утрирует черты мелкого сходства между второстепенными персонажами, создавая эффект Эха (о котором мы уже писали). Так голос Мари Годо похож на голос матери Адриана, а мать в свою очередь удивительно похожа на матушку Швейгештиль. Господин Швейгештиль напоминает отца Адриана, они даже умирают в один и тот же день. Усадьбы Леверкюнов и Швейгештилей тоже до одинаковости похожи. В основе конкретных лежат некие архетипические образы и мотивы, разветвляясь, они создают глубинное скрытое течение романа. На философском уровне это – идея взаимосвязи и одновременности, а также закономерности мирового процесса. (Более четко она представлена в романе Томаса Манна «Иосиф и его братья».).

Томас Манн говорит также о принципе контрапункта в построении сюжета «Доктора Фаустуса». «Прежнее крушение Германии со вновь надвигающейся страшной катастрофой развертывают дальнейшие судьбы героев». «Сочетание трагизма с гротеском» отражает дух времени – эпохи между двумя Мировыми войнами.

 

ИТОГИ

 

В романе «Доктор Фаустус» отражен тот гигантский духовный и эстетический кризис, который переживала европейская культура на рубеже 19-20 веков. Тот факт, что Томас Манн изобразил объективные процессы, подтверждает, например, удивительное сходство данного произведения с романом Германа Гессе «Игра в бисер», который создавался одновременно и совершенно независимо от Томаса Манна. Это сходство, как признается сам Томас Манн, его «почти ужаснуло».

Во многом пользуясь модернистской техникой, Манн выступил с резкой критикой модернизма как философии и идеологии, опасной для Европы. Модернизм он расценивает как интеллектуальное и эстетическое заблуждение. Его критика – не голословна и облечена не в форму публицистики, а в художественную форму – романа, но романа, разительно не похожего на психологические повествования 19 века.

Томас Манн смело реформирует сам Жан романа, придавая ему характер аналитического и философского исследования, но при этом не лишая его той занимательности и пластичности изображения жизни, которые характерны для беллетристики.

 

 

Л И Т Е Р А Т У Р А

 

 

Художественные тексты

 

1. Т.Манн. Доктор Фаустус.// Т.Манн. Собр. Соч. в 10 томах. Изд. «Художественная литература». М. 1960. Т. 5.
2. Легенда о докторе Фаусте // Народная Книга. Литературные памятники. Изд. «Наука». М. 1978. С.35-120.
3. Кристофер Марло. Трагическая история доктора Фауста. // Там же. С.189-245.
4. Лессинг. Фауст. // там же. С.245-257.
5. Гете. Фауст. Изд. «Художественная литература». М.1965.

 

Философские произведения

 

1. Ф.Ницше. Рождение трагедии из духа музыки. М. 1999.
2. С.Кьеркегор. Или-Или. М. Лабиринт. 1997.

 

Статьи Томаса Манна

 

1. Т.Манн.. История «Доктора Фаустуса». Роман одного романа. // Т.Манн. Собр. Соч. в 10 томах. Т.9.
2. Т.Манн. Искусство романа. // там же. Т. 10.
3. Т.Манн. Философия Ницше в свете нашего опыта.// Там же. Т.10.
4. Т.Манн. Путь Гете как писателя. // Там же. Т.10.
5. Т. Манн. Гете как представитель бюргерской эпохи. //Там же. Т.10.

 

Критическая литература о Томасе Манне (на русском языке)

 

1. Т.Сильман. В.Адмони. Томас Манн. Л. 1960.
2. А.Федоров. Творчество Т.Манна. М. 1960.
3. А.В.Русакова. Томас Манн и его роман «Доктор Фаустус». Изд. «Высшая школа». М. 1967.
4. М.Кургинян. Романы Томаса Манна. Формы и метод. М. «Высшая школа». 1967.
5. А.В.Медведев. Немецкий роман о музыканте 30-40х годов ХХ века. Вопросы внутрижанровой типологии. Автореферат диссертации на соискание ученой степени канд.фил. наук. Нижний Новгород. 2001.

 

Критическая литература на немецком языке

 

1. Inge Diersen. Untersuchungen. Thomas Mann. Berlin.1960.
2. C.Bergsten. Thomas Manns “Doctor Faustus”. 1963.