это человек, который любит себя

И ставит себя на первое место

Перед остальными людьми

А под ним — еще один постер с провокационным вопросом:

И что с того?

Я и тебе задам этот вопрос: и что? Разве плохо предпочитать себя остальным, отдавать первостепенное значение своим желаниям, ставить свои потребности выше чужих? Хотя бы иногда?

Я удивляюсь, когда замечаю, что людей злит эта тема. Все знают, мои слова верны, но все равно начинают со мной яростно спорить, так как полученное воспитание твердит им, что это неприемлемо. Ну и как же поступать тогда? Разве я должен отдавать предпочтение их точке зрения? Неужели кто-то верит, будто в первую очередь я должен позаботиться о нуждах других и лишь потом — о своих? Это совершенно нелепо. Надо признать, существуют по крайней мере две разновидности эгоизма. Здравый эгоизм, такой, который встречается у здравомыслящих людей, и патологический эгоизм, случающийся у крохоборов, манипуляторов, авторитаристов и обиженных.

Возьмем мои взаимоотношения с женой, важнейшим человеком в моей жизни. Должен ли я любить ее больше, чем себя? Подумай. Во-первых, спросим: а почему я с ней? Почему мы живем вместе? Я знаю, как наши отношения важны для меня, насколько поддерживает меня ее любовь. Но я не готов сказать, будто то же самое происходит и с ней. Я с женой не для того, чтобы сделать ей одолжение. Я с ней ради себя — и в любом случае я надеюсь, что ее мотивы аналогичны.

Быть с другим человеком ради него самого — значит жертвовать в хорошем смысле слова, отказываться от себя. Меня раздражает и возмущает, когда люди мелют что-то типа: «Я делаю это только ради тебя».

Знаешь, что на самом деле совершает человек, который так говорит? Он как бы записывает в блокнотик подробности этого события, дабы потом выставить тебе счет: «10 октября 1998 года мне пришлось сделать для тебя вот это, а значит... за тобой должок». А «должок» означает: «В следующий раз, когда я пойду куда- то, ты должна будешь сопровождать меня, даже если не захочешь, так как я ходил с тобой 10 октября».

И это не шутка. Играя в такие игры, надо быть начеку. Я считаю, человек должен научиться жить, используя самооценку и эгоизм, под которым подразумевается предпочтение собственных интересов.

- А какое место тут отводится взаимовыручке? Ты же не будешь отрицать, что взаимовыручка тоже валена.

- Да, я этого не отрицаю. В первую очередь потому, что понятие взаимовыручки не так далеко от эгоизма, как кажется. В жизни человека есть два этапа, которые мы условно назовем взаимовыручка- туда и взаимовыручка- обратно. Чтобы дойти до обратного этапа, нужно много пережить, приобрести определенный опыт, раскрыть какие-то секреты. На самом деле человек точно не знает, находится ли он уже на обратном пути, но он получает подсказки, позволяющие ему следовать дальше.

Как говорит священник Мамерто Менапасе, живущий в аргентинском городе Кордоба, если восемнадцатилетний утверждает, что он уже «на обратном пути», это значит, он «недалеко еще ушел...». Я всегда улыбаюсь, когда вспоминаю эти слова, и я рад, что ты тоже улыбаешься. На самом деле лишь спустя некоторое время после разворота ты осознаешь, что это произошло. Но надо также, чтобы это открытие сделали и твои близкие.

Если я нахожусь на первой половине пути, при этом я хорошо воспитанный и более-менее умственно здоровый человек, то я должен помогать людям. Почему я так считаю? Вот несколько доводов моей правоты.

Потому что я сам могу оказаться в беде.

Потому что, когда мне будет плохо, другой человек подумает обо мне и поможет мне.

Потому что я чувствую вину, если не помогаю другому человеку.

Потому что этому меня научили родители.

Потому что опасаюсь, что Бог или жизнь меня накажут, если я этого не сделаю.

Потому что мне все вернется вдвойне...

Это некоторые из причин, которыми руководствуется идущий туда. И из нашего определения ясно, что это эгоистические причины. Ведь очевидно, этот человек в первую очередь заботится о себе. Здесь не заметно признаков альтруизма. Ты ведь говорила, что эгоизм и альтруизм — антонимы, да? На самом деле альтруизм, как мы теперь знаем, — это предпочтение интересов другого человека собственным. В целом это чудесно, но, если бы человек проявлял альтруизм постоянно, я бы счел его нездоровым. Ведь, чтобы сопереживать окружающим, альтруистом быть не обязательно, по крайней мере, это верно для взрослых людей со здоровой психикой.

В какой-то момент человек начинает осознавать свое место в мире и разворачивается. Он вступает на обратный путь, как и все мифические герои. После этого с ним происходит одна из самых удивительных трансформаций, какая только может произойти с человеком. Он открывает для себя радость, которую получаешь, когда делаешь что-то для кого-то, кого любишь или кого даже не знаешь.

Это случилось со мной не так уж и давно, и лишь после я начал понимать истинную ценность помощи и важность эгоизма. И с тех пор я говорю: «Я эгоист, я большой эгоист, и, поскольку мне доставляет удовольствие помогать другим, я буду это делать, так как я хочу это делать, потому что меня это радует. Я это делаю для себя, а не для тебя, поэтому ты мне ничего не должен».

Однажды мне сказали, что в языке гавайцев куда меньше слов, чем в нашем. Слово, которым выражают благодарность, «махал» («majal» или «mahalo»), означает «я тебе очень признателен». Больше всего меня удивило, что в ответ на такую благодарность они вместо «не за что» тоже говорят «махал».

Если мы согласимся, будто язык, на котором мы говорим, многое рассказывает о своих носителях, мы оценим мудрость гавайцев, которые благодарят человека за то, что он разрешил себе помочь. Они наслаждаются самой возможностью помочь другим. Таким образом, обмен фразами «Махал!» — «Махал!» означает: «Спасибо за помощь!» — «Спасибо за возможность тебе помочь!»

Когда один человек помогает другому, в конечном итоге выигрывают оба.

Идея, что человек, помогая кому-то, должен заранее подсчитать свои потери, и порождает модную ныне концепцию, по которой добиться чего-то или оказать помощь можно, лишь принеся себя в жертву.

Любовь, альтруистическая или эгоистическая, — это другое дело. Любовь в моем понимании заключается не в постоянных жертвах, как раз наоборот. Следует научиться отмечать, что мы в течение дня делаем с любовью, что мы делаем для другого из эгоистических побуждений.

Зрелая любовь, по-моему, основывается на том, что человек, заботящийся о своих интересах, наслаждается, поддерживая во всем любимого человека, при этом не обязывая его ничем.

Итак, в твоей жизни нет никого важнее тебя. Кто- то может возразить: «Но, доктор... а как же добродетель? Как же все социальные доктрины, христианская церковь, иудаизм, ислам, которые кричат нам со всех сторон: “Возлюби ближнего своего”? Как же этот посыл, объединяющий большинство мировых религий?» Все это замечательно — такая гипотетическая идеальная любовь. Но обрати внимание. Говорят: «Возлюби ближнего своего, как самого себя», но не «больше, чем самого себя». Правильно? И знаешь, почему говорят именно так? Потому что в повседневной жизни, в реальности, полюбить ближнего так же, как себя, — это максимум, чего можно ждать от человека. Таким образом, коэффициент меры идеальной любви — это способность любить себя. И лишь потом — умение любить окружающих, как самого себя.

И снова мы возвращаемся к твоим словам — о том, что эгоист думает, будто весь мир вращается вокруг него. Эгоист, как ты недавно уверяла, — это эгоцентрик... И, хоть это мне и не нравится, я вынужден согласиться с тобой! Едва ли не больше всего на свете я не люблю, когда в каком-то глобальном споре я вдруг с чем-то согласен... Я предпочитаю дискутировать, в лучшем смысле этого слова, ты меня понимаешь...

- Какой ты нехороший человек.

- Важно отличать эгоцентризм и нарциссизм. Эгоцентрик чувствует себя центром вселенной. И, честно говоря, я не считаю это недостатком. Ведь человек действительно ЯВЛЯЕТСЯ центром вселенной. Какой вселенной? Той, какую он населяет, ЕГО вселенной. Давай так центром вселенной всех вещей, которые я люблю и знаю, являюсь я, центром вселенной ТВОИХ вещей являешься ТЫ.

Каждый из нас является центром своей вселенной, и все, что делается вокруг, происходит обязательно благодаря ему.

Нарциссизм — это другое. Это уверенность, будто ты являешься центром вселенной всех остальных людей. В этом-то и сложность. Ненормально быть нарциссом, а не эгоцентриком. Одно дело — считать себя центром вселенной и осознавать, что моя консьержка — центр собственной вселенной, что мой друг Пепе — центр вселенной, где живет Пепе, и совсем другое дело — считать себя центром миров, где живут все эти люди.

Я не приемлю нарциссизм и тщеславие, впрочем, как и стремление уничижать себя, позволяя окружающим думать, будто они являются центром моей жизни.

Если бы я, например, сделал центром своей вселенной моего друга Хосе, то независимо от того, как далеко я от него находился, я все равно вращался бы вокруг него. Если бы основой моего существования являлись деньги, вся моя жизнь крутилась бы вокруг денег. То же самое с властью, сексом и славой. Единственный способ избежать подобной зависимости — это стать центром своей собственной жизни, собственной вселенной.

Позволь рассказать тебе одну из самых восхитительных и волнующих историй о любви, которую я слышал. Ее написал североамериканский писатель О. Генри, это его переложение старинной швейцарской новогодней сказки.

В этой истории рассказывается о прекрасной молодой паре. Они жили в небольшом городке, расположенном у подножия крутой горы. Он был высоким, статным и мускулистым, что не удивительно, ведь с ранней юности он занимался рубкой леса. Она могла похвастаться длинными белокурыми волосами, а ее восхитительные голубые глаза лучились добротой и искренностью.

Они полюбили друг друга и вскоре поженились. Родные и соседи помогли им с небольшой хижиной, в которой молодые зажили вместе, наслаждаясь любовью и счастьем.

Подходил день первой годовщины их свадьбы, и молодая жена решила сделать мужу подарок, который показал бы ему всю глубину ее любви. Она задумалась... Новый топор напомнил бы ему о работе; искусно связанный свитер понравился бы мужу, но она часто вязала ему и без всякого повода; вкусная еда тоже не казалась значимым подарком...

Женщина решила купить что-нибудь, но тех скромных средств, которые она сэкономила за последние несколько недель, не хватало ни на что достойное.

Проходя мимо ювелирной лавки, она заметила в витрине красивую золотую цепь.

Ее муж обладал единственной по-настоящему ценной вещью — золотыми часами, которые подарила ему перед смертью бабушка. Он очень дорожил этими часами: хранил их в замшевом чехле, каждый вечер доставал их, нежно протирал, заводил немножко, слушал их тиканье, пока завод не кончался, снова протирал и убирал обратно в чехол.

Женщина подумала: «Эта цепочка так хорошо подошла бы к его часам». Она зашла в лавку и спросила цену, но, услышав ответ, опечалилась. Цепь стоила куда больше, чем она могла предложить, ей не удалось бы скопить таких денег и за три года. Но она не могла столько ждать.

Грустная, задумавшись, где бы взять денег на подарок, брела молодая женщина по улице и вдруг на стене единственной в городке парикмахерской увидела объявление: «Покупаем волосы». Она немедленно направилась туда.

Денег, которые она могла получить, хватило бы не только на цепочку для часов, но и на футляр для них. Она пообещала парикмахеру вернуться через три дня, чтобы отрезать волосы.

В утро годовщины супруги обнялись чуть крепче обычного. Потом он пошел на работу, а она — в город.

Коротко отрезав волосы и получив за них деньги, молодая женщина отправилась в ювелирную лавку, где купила цепочку и деревянный футляр. Вернувшись домой, она приготовила ужин и стала ждать мужа. Голову она прикрыла косынкой, так как не хотела, чтобы он сразу заметил перемены в ее облике, ведь он так любил ее косы.

Когда муж пришел домой, они крепко обнялись и сказали, как сильно любят друг друга. Потом она достала из-под стопа деревянную шкатулку с золотой цепочкой для его часов. А он вытащил коробку, в которой принес свой подарок.

В этой коробке лежали два великолепных гребня для волос, которые он купил... продав бабушкины золотые часы.

Любовь измеряется не только готовностью пожертвовать собой ради другого, но и просто умением наслаждаться его существованием.

Лучшее, что я могу сделать для любимого человека, — это помочь испытать одну из самых больших радостей жизни: радость встречи.

- Мы встретимся еще?

- Встретимся.

- Может, завтра?

- Давай завтра.

- Тогда целую, до завтра. Я возьму с собой твои схемы?

- О’кей.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

СТРАХИ

- Я принесла блокнот и карандаш. И для тебя тоже взяла. Начнем?

- Давай.

- Я хочу поговорить о страхе.

- Только о страхе?

-Да.

- Это очень интересная тема. Сложность заключается в том, что тема обширная. Мне придется постараться быть не слишком поверхностным, чтобы в итоге не получилось, будто я ничего не сказал, но и не углубляться настолько, что ты не сможешь ничего понять. Со мной так часто бывает — я пытаюсь что-то объяснить, используя специальные термины, а потом и сам зачастую не могу понять, что хотел сказать. Да-да, не смейся.

Я попробую быть кратким. Во-первых, потому, что, повторяю, тема довольно обширная. Во-вторых, беседа заинтересует тебя, если я стану отвечать на твои вопросы. И третья и последняя причина заключается в одной фразе, которая произвела на меня сильное впечатление и заставила заново обдумать мою писательскую работу. Вот эта фраза: «Когда говоришь мало, некоторые могут подумать, что ты идиот. Но это лучше, чем говорить много — и ни у кого не оставить в этом никаких сомнений». Да, звучит интересно, но я не знаю, стоит ли тебе ее записывать.

В моей первой книге «Письма Клаудии» я отважился объяснить, кто такой невротик, повседневными словами. Следуя положениям гештальттерапии, я писал, что невротик — это незрелый человек, который не может полностью наслаждаться жизнью, не живет настоящим, а только мешает сам себе жить.

- Я хочу задать вопрос, он немного отвлечет нас от темы, но мне будет полезно это узнать. Как ведет себя невротик в повседневной жизни? Каков он?

- Как его распознать?

- Ну ладно… Как распознать невротика?

- Я бы выделил три стандартных признака: плохое настроение, жалобы и обиды, а также страх.

Все мы знаем, что человек не может быть счастлив, если не является самим собой. Мы понимаем: на поддержание заданного образа уходит много сил. Но мы все равно продолжаем играть эти роли. Мы страдаем от недостатка эмоциональных контактов, но ограничиваемся тем, что смотрим на своих любимых издалека. Мы раскаиваемся и досадуем, когда понимаем: что- то внутри нас не дает нам наслаждаться жизнью...

- Ты хочешь сказать, будто человек, часто бывающий в плохом настроении, жалующийся на неудачи и испытывающий страх, — невротик?

- У меня сразу возникают два ответа: и да, и нет. Нет — так как все дело в степени: если плохое настроение, жалобы и страх — это норма, если они заполняют всю твою жизнь, то тогда это болезнь, патология. А да — потому что все это в конечном итоге является выражением степени невроза конкретного человека, а невроз в какой-то мере есть у всех.

- Это значит, у совершенно здорового человека никогда не бывает плохого настроения?

- У совершенно здорового? Никогда.

- И он никогда не жалуется?

- Никогда.

- И не боится…

- Мы сейчас дадим определение страху, и в таком смысле здоровый человек его действительно не испытывает. Не злись, выслушай лучше мои доводы до конца, и тогда, возможно, ты со мной согласишься.

Один очевидный вопрос преследует людей с самого начала зарождения цивилизации; и философов, и психологов, и социологов — с самого момента появления наук, изучающих человеческое существо. Почему мы не перестаем быть невротиками? Или, другими словами, что мешает нам быть теми, кто мы есть на самом деле?

Ответ: в основном — страх. Вторая причина — определенные привычки, вызванные скованностью перед страхами, собственными или чужими.

- Не понимаю. Какая скованность? Это причина или следствие?

- И то и другое. Страх — это и причина, и следствие невротического поведения и до какой-то степени — его определение, поскольку страх ограничивает и сдерживает, уменьшает и искажает.

- Я не собиралась говорить о каких-то конкретных страхах. Я просто хочу понять: что значит бояться чего-то и как я могу, то есть как мы можем справиться со страхом?

- Хорошо. Для начала скажем, что все мы когда- либо испытывали, испытываем и будем испытывать страх. Любой страх. И тот, который называем просто страхом, и тот, который мы без разбору величаем боязнью, испугом, кошмаром, фобией или паникой, все эти слова, в сущности, означают разные вещи.

Также стоит добавить сюда страхи, которые мы испытываем, но не можем называть их ни одним из перечисленных слов. Обычно мы скрываем эти страхи за эвфемическими выражениями, пытаясь хоть как-то обуздать их.

Вот список эмоций, за которыми в реальности зачастую таится страх.

Антипатия

Благоговение

Брезгливость

Мнительность

Недоверчивость

Ненависть

Неприязнь

Неприятные воспоминания

Неудобство

Неудовольствие

Омерзение

Осмотрительность

Осторожность

Отвращение

Отторжение

Покорность

Противодействие

Раздражение

Робость

Поразмысли над следующими фразами:

«Я боюсь моря? Нет. Я просто осторожна».

«Тараканы? Нет, я их не боюсь. Я испытываю к ним омерзение».

«..Я немного робею».

«Я не летаю на самолетах. Это так неудобно, к тому же с ними у меня связаны неприятные воспоминания».

«Я не хочу встречаться с этим типом. Он неприятен».

Все эти фразы и слова выражают страх той или иной степени. Прочитав их, я думаю, ты согласишься, что в целом мы куда более боязливы, чем готовы признать.

- По твоим словам, все это — выражение наших неврозов…

- Здоровый человек, абсолютно здоровый (то есть несуществующая теоретическая модель), пугается перед лицом опасности, запоминает ее, но его последующее поведение не обуславливается страхом.

- Мне кажется, это всего лишь игра слов. Разве испугаться и бояться — не одно и то же?

- Ты уже второй раз обвиняешь меня в манипулировании словами. Я и сам иногда спрашиваю себя, не являются ли все мои рассуждения, в некоторой мере провокационные, об эгоизме, чувстве вины и любви в конечном счете всего лишь игрой слов? Кто знает. Мне нравится слово «играть». Когда играют дети, они интенсивно переживают происходящее. Вообрази ситуацию: ребенок, играющий в компьютерную игру, почти не замечает ничего вокруг. К нему подходит другой ребенок и спрашивает: «Ты кто?» Первый отвечает, продолжая играть: «Я блондин со шпагой, я должен дойти до замка...» Он играет, он полностью погружен в ситуацию, разворачивающуюся на экране. Мне нравится! Давай погрузимся в эту игру слов и посмотрим, чему мы можем научиться в процессе.

Во-первых, то, что мы называем страхом, включает в себя многочисленные понятия, в том числе и непосредственно страх. Вот список.

	Боязнь
	Испуг
	Опасение
	Кошмар
Страхи	Паника
	Страх (непосредственно)
	Ужас
	Фобия

Я начну отвечать на твой вопрос с попытки отделить испуг от всего остального.

В отличие от страха, испуг относится к конкретному событию, он появляется одновременно с этим событием; то есть по определению это реакция на ситуацию в настоящем.

Если человек просто сидит и спокойно читает газету, и вдруг вместо того, чтобы позвонить в звонок, кто- то вышибает дверь и врывается к нему в дом, то любой подскочит от испуга — и ты, и я.

Испуг — естественная и абсолютно здоровая реакция, возникающая в момент конкретной и объективной опасности. Опасность эта вполне может оказаться безвреднее, чем показалось сначала, но мы реагируем так, как будто она серьезна.

Испуг можно определить как физическую, так и психическую реакцию, возникающую в ситуации опасности.

Но вот тебе другой пример. Если бы в ситуации, аналогичной предыдущей, в комнату ворвался лев, я бы испугался. Ведь сама фигура льва ассоциируется с опасностью, даже если это дрессированный лев, который не собирается меня съесть.

Это испуг, а не страх.

Если я расскажу об испугавшем меня случае другому человеку, он меня поймет, хотя сам не испугается, так как причина угрозы в целом ясна.

А страх? Продолжу развивать предыдущий пример. Приходит дрессировщик и забирает льва. Я вижу, как льва ведут в зоологический центр, и понимаю, что он покинул здание, но через пять минут или на следующий день, без всякого стимула, за исключением собственных воспоминаний, я вдруг начинаю думать, что лев может появиться снова. Я начинаю испытывать страх от собственных мыслей, у меня появляется тревожная реакция, но льва-то нет, поэтому речь здесь идет не об испуге, а о страхе.

- Моя мать постоянно повторяла одну фразу, и я тоже часто ее произношу: «Страх не глуп». Разумеется, послушав тебя, я начинаю думать, что не глуп испуг. Страх бывает все же глуповат, особенно когда появляется ни с того ни с сего. Я имею в виду твой пример со львом.

- Иногда ты очень хорошо говоришь. Человек может предугадывать надвигающуюся опасность благодаря своему предыдущему опыту. В таких случаях страх защищает и является проявлением мудрости. Хочу выделить общее правило, как отличить испуг от страха: первое является реакцией на воспринимаемое событие, а второе — на воображаемое. Смотри, я пишу:

Воспринимаемая ситуация -----► испуг

Воображаемая ситуация -----► страх

Воображение вызывает страх, как восприятие вызывает испуг. Хотя, разумеется, существуют страхи, обоснованные реальностью, как и испуг иногда бывает порожден воображением. Например, я что-то вижу, воображаю себе развитие ситуации и пугаюсь выдуманного. Позже мы узнаем, как называется этот тип страха, это особенный страх, и у него особое название.

- А если я воображу, что испугалась, у меня появится страх?

- Страх и испуг не воображают, их чувствуют, человек пугается или боится. Обе эти эмоции — настоящие, они вызваны реальным или воображаемым событием.

Во время испуга органы восприятия могут подавать адекватные или неадекватные сигналы. То есть ситуация может быть реальной и по-настоящему опасной (адекватная информация), но одновременно то, в чем человек увидел угрозу, может быть абсолютно безопасным либо не существовать вообще (неадекватная информация). Такое происходит, когда сознание человека изменилось, например, под воздействием наркотиков или при высокой температуре.

- А что случается с человеком, находящимся в бреду или страдающим тяжелой душевной болезнью, например паранойей (если я правильно употребляю названия) или шизофренией?

- Человек довольно долго может жить, пугаясь событий, не существующих ни для кого другого, но абсолютно реальных для него. Такие явления называются галлюцинациями. Например, параноидальный шизофреник, считающий, будто его преследуют, на самом деле видит преследователей. Когда наблюдаешь за мучениями человека в такой ситуации, не думаешь, страх это или испуг. Хотя для психиатрии это фундаментальный вопрос. Казалось бы, это страх, так как чувства пациента вызваны его воображением. Но в то же время это испуг, потому что восприятие у него нарушено, и он боится происходящего по-настоящему, хотя кроме него никто этого не видит. Бедняга пугается того, что считает реальным. Если я вдруг стану слышать голос, твердящий не переставая: «Рис с молоком», я, разумеется, тоже испугаюсь. Голос больше никто не будет слышать, но я-то стану считать его реальным и начну соответственно реагировать. То же самое происходит с теми, кто слышит голоса, угрожающие им и оскорбляющие их.

- Я начинаю думать, что испытывать испуг — это хорошо.

- Я сказал бы, что тревожная реакция — это здоровое явление. Почему? Такая реакция позволяет нам предотвратить опасность, будь она реальной или вымышленной.

Если бы я не испытывал испуга, то в некоторых опасных ситуациях не смог бы защититься. Потребность убежать из дома, когда начнется пожар, — это нормальная защитная реакция, хоть и основана она на испуге.

- Но пугаться все время плохо. Где находится грань?

- Я поставлю вопрос по-другому. Когда умение пугаться превращается в проблему? Когда она становится симптомом болезни? Я отвечу: ситуация может стать фатальной, когда наше восприятие информирует нас об опасности, которой нет. Могу повторить прекрасную и ужасную фразу своего учителя Карлоса Маркеса о том, что пациент начинает воспринимать все безопасное как опасное, все обычное как нечто странное, все безвредное как вредоносное...

- Мне кажется, мы залезли слишком глубоко… Насколько опасны искажения восприятия?

- Одна из проблем, связанных с патологическим страхом, заключается в том, что организм непроизвольно вырабатывает адреналин, химические соединения начинают циркулировать в крови, и в результате это приводит к интоксикации. Я говорю не только о психологическом вреде, но и о физическом воздействии этих веществ на организм. Подобная интоксикация не возникает, когда человек, например, подскакивает от внезапного шума или пугается пробегающей мимо собаки. Это бывает только у людей, постоянно ощущающих угрозу со всех сторон, у которых реальный испуг приправлен постоянным страхом.

- Это фобия?

- Не совсем, фобия — это нечто другое. Одно дело, если я увижу трещину в стене и отойду, подумав: «А вдруг упадет?» — хотя нет никаких признаков, что она собирается падать. И другое дело, когда, увидев стену, я начинаю думать, будто она может треснуть, или вообще стараюсь не заходить в помещения из-за страха, что стены могут рухнуть.

- А если опасность, реальная внешняя опасность, продолжается в течение какого-то времени?

- Возможны два варианта. Первый — тревожная реакция человека будет длиться довольно долго, тогда его организм ждет интоксикация, о которой я уже говорил. Второй вариант — эта реакция прекратится, поскольку органы, вырабатывающие адреналин и тому подобные вещества, устанут. Почти все мы способны научиться жить в условиях постоянной опасности, хотя со временем все равно непременно ощущаем последствия этого.

Рассмотрим один неприятный пример, но он очень хорошо подходит к нашей теме. Теракт 11 сентября. Это событие сильно запугало весь западный мир. Сложилась реальная и конкретная ситуация: террористическая атака, произошедшая в Нью-Йорке, стала причиной страданий и гибели людей. Последствия катастрофы люди переживали в течение месяцев... Произносились траурные речи, публиковались статьи в газетах, кадры горящих зданий постоянно показывали по телевизору... Что случилось потом? Опасность исчезла? Террористы прекратили существовать? Разумеется, нет, но тем не менее напряженность ситуации пошла на спад. Огромная опасность заключается в том, что террористы, которым о страхах людей известно так же хорошо, как и нам, или даже лучше, опять могут попытаться возродить пережитый ужас с помощью новых угроз и атак, когда почувствуют, что общество расслабилось. Или еще один пример, не менее драматичный. Когда мы впервые видим изображения голодающих детей в Африке или Латинской Америке, когда нам показывают ужасы, творившиеся в ходе войны в Ираке, страдания людей, переживших цунами или ураган, все мы испытываем шок. Что происходит дальше? Мы каким-то образом свыкаемся с тем, что такое происходило или происходит сейчас. Я бы сказал, как это ни печально, но мы учимся с этим жить.

Но оставим мировые проблемы. Возьмем, например, женщину, муж которой — алкоголик, избивающий ее. Когда этот тип в первый раз приходит пьяным и бьет ее, она пугается, у нее начинается паника и т. д. На второй и третий раз происходит то же самое. Но потом, если женщина не уйдет из дома, она начнет привыкать к такой жизни.

Как ни печально, эта женщина перестает считать ситуацию опасной, хотя опасность никуда не исчезает. И, как правило, если появляется какой-то человек со стороны, он свежим взглядом замечает ту опасность, к которой все другие давно уже привыкли.

- Я знаю один пример. Моя тетя Лоли однажды вечерам зашла к соседке и застала ее мужа пьяным в стельку. Он был весьма агрессивен и явно не контролировал себя. Соседка затолкнула его в комнату и закрыла за ним дверь. Моя тетя жестами показала, что собирается уходить, но соседка сказала: «Не волнуйся… Ничего не случится! Много шума из ничего! Я уже этого подонка не боюсь!»

- Именно так. Вот еще один пример. Представь себе очень нервного человека. Когда он не может добиться того, чего хочет, он грозится убить себя. Тех, кто его любит или воспринимает его угрозы всерьез, охватывает настоящий ужас. Они испугаются в первый раз, во второй, третий, четвертый. А что будет на пятый раз?

- В пятый раз они перестанут опасаться за его жизнь. Ведь человек, который постоянно угрожает покончить с собой, никогда этого не сделает.

- Не стоит быть настолько уверенной в этом. Подобная ситуация имеет тенденцию к ухудшению. Когда манипулятор замечает, что его угрозы ни на кого не действуют, он удваивает ставки и начинает совершать попытки самоубийства, с каждым разом все более и более серьезные, стараясь держать окружающих в постоянном страхе. Кто-то может думать, будто это всего лишь способ привлечь внимание, и возможно, так оно и есть, но иногда человек переходит границу и по- настоящему умирает. Без шуток.

Возвращаясь к теме. Страх с течением времени иссякает, как и любые другие эмоции. Когда уходит страх, появляются вызванные им защитные механизмы. Наше счастье, что существуют эти механизмы, которые позволяют нам продолжать жить в таких ситуациях и переживать их. Ни один человек не может жить в ситуации опасности вечно, сохраняя острую эмоциональную реакцию на нее. Так же как никто не может долго испытывать безумную любовь (хотя такая агония, разумеется, куда приятнее).

- А если и опасность не исчезает, и человек не привыкает к ней?

- Если напряжение не спадает, возможны два варианта развития событий. Человек надрывается, что ставит его в опасное для него самого положение, возникает, например, безумие или тяжелая депрессия. Либо, что случается чаще, развиваются специальные механизмы, позволяющие поддерживать напряжение в течение длительного времени. То есть, если возраст человека не располагает к умопомешательству, постоянная жизнь в условиях опасности неизбежно приводит к состоянию, называемому стрессом. В книгах по психиатрии понятие стресса возникло после описания «военного невроза», так как он впервые наблюдался у солдат, пребывающих в постоянном напряжении, испытываемом в ходе сражений.

- А что такое стресс, который популярен сейчас?

- Этот популярный стресс, как ты его называешь (хотя на самом деле это дистресс, который следует отличать от здоровой реакции организма, называемой эвстрессом), — это состояние полной истощенности механизмов адаптации и контроля над опасностью, в котором организм уже не может подавать сигналы тревоги, и человек «ломается». Он испытывает крах, чувствует, что ничего не способен сделать, у него ни на что не осталось сил, и погружается в психическую и физическую прострацию, выход из которой довольно труден и занимает много времени. Если угрожающая или вызывающая напряжение ситуация длится долго, у человека могут появляться определенные психические отклонения, а также измениться его поведение.

Расскажу анекдот, чтобы тебя повеселить немного...

Около семи утра женщина заходит в спальню к своему сыну и начинает будить его.

Он сонно протестует:

- Мама, не хочу иди в школу, не хочу...

- Сынок, но ты не можешь остаться дома, — уговаривает она.

- Но я не хочу, — повторяет он, — не хочу. Пожалуйста, разреши мне остаться. Мама, я боюсь. Я очень боюсь туда идти.

- В чем дело, сынок? Почему ты так упрямишься?

- В школе дети кидаются в меня мелом, таскают у меня вещи со стола, — хнычет он. — И учителя ко мне плохо относятся... Они насмехаются надо мной... Мамочка, я не хочу туда идти... Позволь мне остаться дома... Пожалуйста...

- Сынок, послушай, — говорит она твердо. — Ты должен пойти, этому есть целых четыре причины. Во- первых, ты должен побороть свой страх. Во-вторых, надо проявлять ответственность. В-третьих, тебе уже 42 года. А в-четвертых, ты — директор школы...

- А если человек боится летать на самолете, это страх или испуг?

Страх — это испуг, возникающий от какой-то мысли. Причина, вызывающая страх, находится внутри, а не снаружи. Меня пугают собственные мысли. Я себе представляю, как что-то происходит или может произойти, и боюсь этого. Вот, например, человек, еще дома думающий, что самолет, в котором он полетит, может упасть, определенно испытывает страх.

А когда самолет уже в воздухе, неожиданный рывок в зоне турбулентности может напугать далеко не одного пассажира. И уж подавно перепугаются люди, которые патологически боятся летать.

Как я всегда говорю, для того чтобы избавиться от страха, надо встретиться с ним лицом к лицу.

Человек должен совершить то, чего он боится, дабы превратить страх в испуг, то есть сделать реакцию более здоровой. Как только страх преобразится в испуг, человек способен победить его. Это очень важно, и первый шаг на пути избавления от страха — его серьезное изучение. Для начала нужно усвоить одно дело — бояться тигра, а другое — бояться тигра на фотографии.

- Вот об этом я как раз и собиралась тебя сегодня спросить: как перестать бояться? Как выбраться из лап страха, если это вообще возможно?

- Разумеется, это возможно, хотя и не всегда просто. Чтобы избавиться от страха, в первую очередь желательно иметь возможность (а таковая не всегда представляется) попасть в пугающую нас ситуацию в удобный нам момент. Увидеть реальную угрозу, пощупать, понюхать, послушать, чтобы потом предстать перед ней лицом к лицу.

Испуг — это реакция на текущую реальную ситуацию. Если один человек может показать другому пугающий его самого объект или ситуацию, испуг может распространиться и на второго. Дополнительная сложность заключается в том, что в определенных ситуациях объект присутствует в реальном времени, но угроза существует лишь в воображении. Соответственно, испуг преобразуется в страх.

Вернемся к предыдущему примеру. Если вместо тифа или льва в комнате окажется пудель, а человек испытает тревожную реакцию, мы назовем ее страхом, а не испугом, так как стимул существует только в воображении, а объективной угрозы нет.

- Можешь объяснить, что такое ситуация, при которой возникает объективная угроза?

- Это такая ситуация, когда ощутить угрозу может любой.

- Давай проверим, поняла ли я. Например, я купаю ребенка, поворачиваюсь, чтобы взять полотенце, и слышу шум. Я пугаюсь, так как мне кажется, будто ребенок упал. Но когда я поворачиваю голову обратно и вижу, что ребенок в порядке, испуг проходит.

- Да... Хотя какое-то время сердце у тебя колотится, словно что-то реально произошло... Но если, например, кто-нибудь прицелится в меня из игрушечного пистолета, я не буду раздумывать, игрушечный это пистолет или нет, и испытаю сильный испуг, так как мне будет казаться, что в меня целятся из настоящего пистолета. Когда я пойму, что пистолет игрушечный мой испуг уменьшится, но тем не менее останется беспокойное ощущение, мне угрожали, пусть даже ненастоящим оружием.

- Но не все люди пугаются одного и того же…

- И к тому же все в разной степени. Разумеется, реакция отчасти зависит от опыта человека. Я, как и некоторые мои коллеги, считаю, что человек вероятнее испугается, если у него имеется какой-либо неприятный опыт, связанный с текущей ситуацией (и это может совершенно не зависеть от объективных отношений между двумя событиями, прошлым и настоящим). Страх, но не испуг влечет за собой размышления. Страх начинается с одной мысли, которая вызывает другую, и так далее, пока человек не приходит в отчаяние. А испуг, наоборот, рефлекс, реакция на стимул, на происходящее. Мы в Аргентине говорим: «Меня охватил испуг», потому что испуг как будто бы охватывает тебя сам, без твоего участия.

- Насчет настоящего времени… А человек не может испугаться того, что уже, в общем-то, произошло?

- Конечно, может. Мне сказали, что поезд, с которого я минуту назад сошел, потерпел крушение, не доехав до следующей станции. Я чуть было не погиб.

Чуть было... Этого не произошло, но я все равно испугался, хотя, по сути, опасности для меня не было. Я испугался того, что могло бы произойти, но не произошло.

Разовью этот пример. Если каждый раз, перед тем как сесть в поезд, я буду думать, что может произойти катастрофа, а я пострадаю или умру, то это — трансформация испуга в страх. Первая реакция при наличии опасности — это испуг. Вторая реакция, как правило, — это страх, который появляется в результате раздумий.

Страх, как говорил индийский мыслитель Кришнамурти, — это плод мысли, а это значит, что мы сами выдумываем собственные страхи, они — наше творение. Как правило, страхи возникают на основе личного опыта каждого из нас. Страх появляется как реакция на выдуманную опасность.

- Но ведь человек в состоянии принимать меры против определенных опасностей? Я, например, боюсь, что мои дети могут подхватить ветрянку, поэтому делаю им прививки. Но я полагаю, это превентивная мера, а не страх.

- Верно, но до определенной степени, так как предупреждающие действия человек совершает из- за страха. Так же как испуг помогает человеку избежать некоторых опасностей, страх иногда позволяет предотвратить определенные беды. Например, страх попасть под автомобиль заставляет нас смотреть по сторонам, прежде чем перейти дорогу. Вопрос, как обычно, в том, где пролегает граница между патологией и здоровым страхом.

Прежде всего следует понять: страх — как здоровый, то есть приводящий к размышлениям, так и патологический, то есть вводящий человека в ступор, — это результат наших мыслей. Оба вида страха, и помогающий, и мешающий нам, возникают, когда я воображаю, что в будущем может произойти что-то нежеланное для меня. Страх — это отражение неприятных раздумий о том, что может случиться против моего желания. Пусть даже я боюсь событий, какие вообще никогда не произойдут. Если я подумаю о том, что завтра случится конец света, и не найду этому никаких опровержений, я залипну на этой идее, и все размышления о катастрофе будут вызывать у меня страх.

- Есть один вопрос, который меня беспокоит и которого я не понимаю. Если мне так страшно, так тяжело и так больно думать о конце света, почему я не перестаю о нем думать?

- То есть почему человек продолжает думать о том, что ему неприятно?

- Именно.

- Это непросто как объяснить, так и понять. По мнению Геopra Гроддека, причина заключается в том, что глубоко под любым страхом прячется желание.

- А ты как считаешь?

- В некоторых случаях мне кажется, это не так, а в других — это единственное объяснение. Разумеется, чтобы принять такое объяснение, нужно принять и массу теоретических предвзятостей, с которыми согласно большинство психотерапевтов, в том числе идею о существовании желаний, не осознаваемых самим человеком.

У любого из нас в свое время возникал страх, вдруг что-то произойдет или, наоборот, закончится. И если речь идет о единичном явлении, то такая фантазия может быть вызвана каким-то реальным событием. Попробуем разобраться в этом на основе следующих примеров. Допустим, я узнаю из газет, будто в моем районе все чаще и чаще происходят ограбления, и я могу начать бояться, что меня ограбят. Страх проистекает из предположения: если это происходит с другими, то может случиться и со мной. Я начну действовать: поставлю решетку на окна, найму охрану или перееду в другой район. Заметь, в данном случае страх рождается из-за размышлений над конкретным внешним явлением. Я могу рассказать об этом любому другому человеку, показать ему газеты и поделиться своими опасениями, и меня легко поймут, другому мои предосторожности покажутся разумными, и он тоже поставит себе решетки на окна. Но если я, прочитав в газете, что у кого-то на голове выросло третье ухо, впадаю в результате в панику, вскакиваю по ночам и нервно ощупываю себя, проверяя, не появилось ли третье ухо и у меня, то этот мой страх уже не так обоснован, и его мало кто поймет. Не смейся, ведь с кем-то такое действительно происходит...

- Моему старшему сыну 16 лет. Когда я по выходным уезжаю в Малагу, он, разумеется, пользуется этим, уходит гулять и возвращается каждый раз все позже и позже. Перед выходом я всегда говорю ему: «Позвони, когда вернешься домой, чтобы я была спокойна». А он злится. Каждый раз! Я понимаю, идеально все быть не может, но на улицах случается всякое, и я прошу его звонить мне, чтобы не мучиться подозрениями.

- И чтобы научить его бояться. Иначе как же еще мы обучаем детей бояться? Но этот пример очень интересен. Если ежедневно читать в газетах о всяких ужасах, как же не бояться, что такое произойдет с кем- то из наших близких? Этого страха невозможно избежать.

- Этот страх действительно передается детям?

- Разумеется. Знаешь почему? Это нужно знать. Испуг — это автоматическая реакция, животный инстинкт, разум тут не вовлечен. Зверь видит более крупного зверя, который к тому же угрожающе рычит, и пугается, не размышляя: «Убьет он меня или нет? Привязан он или нет?» Когда я гуляю со своей собакой, и из-за решетки на нас начинает рычать и лаять другой пес, моя собака пугается, и происходит это не потому, что она думает: «А вдруг решетка не выдержит?»

Испуг — это естественная реакция. Так вот, испуг переходит в страх, который уже не инстинктивная реакция, а ментальная. Страх не является врожденной реакцией ни у нас, ни у наших детей, ни у детей наших детей, хотя возможность пугаться заложена генетически — как и у собак, и у кошек, и у птиц. Любому страху, который человек испытывает, он научился, а не родился с ним. Мы научились бояться, потому что нас этому научили. А нашими первыми учителями были...

- Мама и папа.

- Ясно, да? Начиная со всяких глупостей, которые мы, отцы и матери, безнаказанно говорим детям, вроде. «Будь осторожен».

- А почему это глупость?

Потому что «будь осторожен» означает «бойся», «мир опасен», «следи, чтобы с тобой ничего не случилось». Более того, тут есть и мрачный подтекст: «Будь осторожен, так как, если с тобой что-то случится, я не переживу».

- Но ведь это говорится, дабы предостеречь их.

- Да, возможно. Но это не предостерегает, а пугает. Предостережение — это не просто предупреждение. Предостеречь — значит показать, как обстоят дела, объяснить, что может произойти, и научить, как избежать этого. По сути дела, когда мама говорит мне: «Будь осторожен», она пытается нагрузить меня дополнительно: «Ты должен быть осторожен, потому что в противном случае твоя мама станет страдать».

- Но если это сказать заботливым и спокойным голосом…

- Не знаю. Надо научиться говорить «Развлекайся», «Желаю хорошо провести время». Это куда лучше. Если ты говоришь семилетнему ребенку: «Будь осторожен», ему это, может, и полезно, хотя, скорее всего, нет. Если ему двенадцать, это будет бесполезно. А если восемнадцать, от такого предупреждения не только никакого проку, а возможно, и вред. Я говорю это, будучи уверен: если родителям не удалось научить ребенка осторожности до двенадцати лет, то в восемнадцать у них точно ничего не получится, особенно с помощью их излюбленной фразы: «Будь осторожен».

Когда моя мать узнаёт, что я собираюсь на пляж, и говорит «Будь осторожен, не гони быстрее других машин», она не думает меня чему-то научить. Ею движет ее собственный страх, она произносит эти слова, чтобы разогнать свои опасения, она воображает, будто ее предупреждение может каким-то магическим образом сработать, и со мной ничего не случится.

Я надеюсь, что не зародил в тебе ни беспокойства, ни смятения. Мы обязаны научить детей быть осторожными, но делать это они должны по собственной воле. Говоря: «Будь осторожен», мы внушаем человеку, будто он должен что-то сделать для того, кто его предостерегает. На самом деле детей надо научить беречься ради них самих, а не для кого-то еще.

Я расскажу тебе одну историю, чтобы ты поняла, о чем я пытаюсь сказать. Когда мне было двенадцать лет, я поехал покататься на велосипеде по округе. Завернул за угол, упал и напоролся на рукоятку тормоза ногой. Я взвалил велик на плечо и отправился домой, заливая путь кровью, текущей у меня из ноги. Пока я шел, у меня в голове крутилась единственная мысль: что будет с матерью, когда она это увидит? Я не волновался из-за того, что идет кровь, или из-за боли, я думал лишь: «Бедная моя мамочка, как она расстроится, когда увидит». Это же нелепо. Дети должны беречь себя ради себя же. И именно поэтому я не считаю, что говорить: «Будь осторожен» — хорошая идея. В любом случае, мне кажется, лучше учить детей беречь себя, свое тело и душу.

- Но ведь это случается не только с детьми. Например, когда мой друг едет в другую страну, я говорю ему добродушно: «Береги себя».

- Для чего это? Ты понимаешь? Человек уже привык к этому «Будь осторожен» или «Береги себя». Это не распространяется только на отношения между родителями и детьми.

Однажды я разговаривал с достаточно взрослой женщиной, и она сказала, что в детстве никогда не слышала «Будь осторожна». Ее мать всегда произносила: «Смотри внимательно!» Я ей ответил, что это одно и то же и суть не зависит от слов или жестов. Если мы знаем, как наши дети, супруги или подчиненные воспитаны и как они себя обыкновенно ведут, какой смысл в этих напоминаниях? Да, жена говорит мужу, собирающемуся лететь на самолете «Береги себя», но чего этим добивается? Она думает, будто эти слова как- то повлияют на его поведение? Я так не считаю, честно говоря. Я почти начинаю злиться, когда думаю об этом, правда. Никто не считает, что предостережения повлияют на чье-либо поведение, их не произносят из-за любви, люди просто пытаются контролировать собственные страхи.

- Ну извини. Ты не веришь, что действия человека могут быть продиктованы одновременно и собственными страхами, и любовью к другому человеку? Почему либо одно, либо другое?

- Потому что страх аннулирует любовь, и, кроме того, человек, который меня любит, пожелает мне насладиться поездкой, а не беречь себя, более того, он не считает меня дураком. Напутствующий меня: «Будь осторожен» напоминает мне, что мир опасен. А тот, кто говорит: «Наслаждайся», сообщает мир полон удовольствий. Ну и у кого из них больше любви?

- Ладно, успокойся. Ты еще схему не нарисовал…

- Точно. Вот.

Возьмем какую-нибудь стимулирующую ситуацию. Назовем ее X. Эта ситуация, какова бы она ни была, обязательно порождает сильные или слабые эмоции. Они, в свою очередь, вызывают реакцию, сообразную сданными эмоциями.

Например, ко мне подходит человек и говорит «Привет» или «Дурак». У меня возникает то или иное чувства в зависимости от того, что я услышал. И это дает мне энергию, трансформирующуюся в определенную реакцию.

Если меня, например, оскорбят, то моя энергия будет направлена на ответное оскорбление, пощечину или — когда противник окажется больше или сильнее меня — на бегство. Тебе смешно, но это правда. Если встреча окажется дружественной, я почувствую радость, а ее результатом станет объятие. Запомни раз и навсегда - эмоции — это половина дела, другая половина — то, как человек распорядится этими эмоциями.

- Эмоции возникают перед реакцией?

- Чаще всего. Существуют автоматические реакции, которые появляются одновременно с эмоциями. В других случаях порожденные каким-либо стимулом ощущения изменяют восприятие, изменяя, соответственно, и начальную ситуацию. То есть реакция возникает как результат нескольких эмоциональных изменений.

Я встречаю друга, которого давно не видел, испытываю эмоции и реагирую на встречу: меня охватывает дрожь, на глазах выступают слезы, возникает намерение обнять его. Это состояние, когда определенное намерение уже возникло, называется возбуждением.

Человек испытывает возбуждение, когда идет, например, на важную встречу или долгожданную вечеринку. Внутри словно включается мотор, заставляющий надеяться и думать о том, что произойдет нечто определенное. Некоторые называют это позитивным, или хорошим, волнением.

- Такое эйфорическое возбуждение тоже связано с выбросом адреналина?

- В какой-то степени да, ведь адреналин выделяется при мобилизации энергии, чтобы подготовить тело к действию. Но именно намерение сделать что-либо преобразует изначальное волнение в возбуждение. Понимаешь?

- А если человек испытывает эмоции и потребность отреагировать на ситуацию, но по какой-то причине не осмеливается сделать это, что происходит в таком случае?

- Эту ситуацию мы называем прерыванием! Человек получает определенный стимул, знает, как отреагировать на него, эмоции придают ему энергии для этого, а он в последний момент так и не решается сделать то, что хочет.

- Это про таких людей, которые все время угрожают: «Я тебе сейчас покажу! Я тебе дам!» Когда им отвечают: «Ну давай, покажи!» — они лишь продолжают: *Не провоцируй меня! А ты у меня посмотришь!»

- Ну да, про таких. Иногда вся эта накопленная энергия действует во вред человеку, она его буквально разрушает, как и постоянный стресс.

Как правило, эмоции реализуются в действии, если этого не происходит, они приводят к беспокойству.

В нашей ситуации X (реальной или воображаемой) непонятно, как действовать наиболее адекватно. В подобных случаях потребность в реагировании оканчивается сомнением и в результате — беспокойством.

Возникает состояние нерешительности. Мобилизация же, которая должна была преобразиться в возбуждение, превращается в душевное волнение.

Душевное волнение, рожденное из сомнений и нерешительности, всегда сопровождается недовольством.

Это неудовольствие вызвано мыслью, что может произойти какое-то не ожидаемое нами событие. Вдруг что-то случится? Как мне реагировать? Мне придется как-то поступить, а я не знаю, что делать.

- И это может длиться бесконечно?

- Если нерешительность и душевное волнение овладевают нами на длительное время, в первом случае мы впадаем в ступор, а во втором — начинаем страдать. Такая ситуация нагоняет ужас. Человек в подобном состоянии не просто не знает, что делать, — даже если ему подсказать, он будет не в состоянии это выполнить. Оказавшемуся в такой ситуации кажется, будто что-то сдавливает ему грудь. Он чувствует себя беззащитным. Он даже не готов попросить помощи.

- Это может привести к приступу паники?

- Нет, приступ паники — это другое, по сути, он связан не со страхом, а с душевным волнением. Оставим эту тему, по крайней мере на сегодня, скажу только приятную новость для 30% жителей городов, подверженных приступам паники: согласно последним данным, это одна из немногих полностью излечимых болезней.

- Что значит полностью?

- Это значит, что, несмотря на сложности, последовательное лечение данного недуга заканчивается успехом в ста случаях из ста. Не забудь, эта проблема возникает из-за душевного волнения, а не в результате страха.

- Можно ли сказать, что человек испытывает душевное волнение, если он приходит куда-то за два часа до назначенного времени?

- Часто душевным волнением называют возбуждение и наоборот. Некоторые волнуются очень сильно и считают: если что-то должно произойти, пусть это случится как можно раньше. Они спешат и сами делают все преждевременно.

- Но ведь это не повод страдать.

- Есть такая разновидность волнения, которое оказывается бесполезным, то есть никогда не превращается в мотивацию.

- А как бы ты определил мотивацию?

- Мотивация, как подсказывает само слово, — это мотив действия. Это дополнительный стимул для выработки энергии, необходимой для какого-либо поступка. Мотивация помогает доводить до победного конца наши планы, в первую очередь зависящие от нас, так как в остальных случаях даже сильная мотивация не гарантирует достижения желаемого результата.

Часто случается, что молодой человек полчаса одевается, брызгается одеколоном, бреется, делает стрижку, покупает костюм и галстук ради встречи с любимой женщиной, а она не приходит на свидание. Мужчина ждет два часа напрасно. Бывает такое? Действия не всегда приносят результат, иногда они абсолютно бесполезны. Понимаешь, о чем я?

Смотри.

- Может ли неспособность реализовывать решения сделать эту схему еще страшнее?

- Разумеется, так и происходит. Тщетность поступков усиливает наше страдание, загоняя нас в еще больший ступор. В конце концов мы перестаем на все реагировать. Это вызывает страх.

Итак, то, что мы называем страхом, — всего лишь сочетание сомнений, волнения, страдания, нерешительности и ступора.

- Это край...

- К сожалению, нет, если ступор и страдание не прекращаются, а наоборот, становятся все глубже и глубже, наступает другое, куда более серьезное состояние депрессия.

- Ведь ничего нет хуже депрессии, верно?

- В нашей культуре депрессия видится только серьезной угрозой здоровью человека. Но чтобы лучше понять это явление, подумаем о депрессии как о грандиозном и нездоровом защитном механизме.

- Как же депрессия защищает и от чего?

- Представим: я подавлен предчувствием опасности, меня переполняет ощущение грядущей гибели, меня охватывает страх. И я впадаю в депрессию, хотя ситуация не ухудшается.

Один из основных симптомов депрессии — сокращение связи с внешним миром и эмоциональная заторможенность. Перед нашим взором словно задергиваются шторы, все вокруг застывает, а звуки слышатся будто через вату.

- Не могу с этим полностью согласиться. Когда я в подавленном состоянии, то наоборот, я становлюсь гораздо восприимчивей. Все происходящее заставляет меня чувствовать себя неудачницей особенно остро.

- Не пугай депрессию с унынием, это две разные вещи. Когда кто-то в депрессии, он не ощущает ничего. А вот человек, пребывающий в унынии, переживает все, что ты описала, и не только это. Разница для неспециалиста не особо заметна, но она есть. Именно поэтому я говорил о защитной реакции: в состоянии депрессии (а не уныния) теряется восприятие стимула, не возникают эмоции, пропадает и необходимость в реагировании, и это притупление восприятия защищает человека. Разумеется, это нездоровый механизм, ведь он способствует бегству от реальности, а не избавлению от недуга.

- Ты хочешь сказать, депрессия — это хорошо?

- Вовсе нет. Депрессия, условно говоря, — это состояние, в которое погружается человек, пытаясь выйти из невыносимой и неразрешимой ситуации. На самом деле он оказывается в точно таком положении, что и раньше, или даже хуже. От подобного обмена человек, по сути, только теряет. Это все равно, что выпрыгнуть со сковороды в пламя — ничего не выигрываешь.

По телевизору иногда показывают страшные кадры: люди выбрасываются из окон горящего многоэтажного дома, пытаясь спастись от огня. Если бы они были в состоянии поразмыслить, то поняли бы: прыгать — это верная смерть; и тем не менее они кидаются вниз головой, лишь бы их не тронул огонь. В случае с депрессией тактика та же: стараясь изменить ужасные обстоятельства, человек попадает в ситуацию еще более тяжелую, чем начальная.

- Но ведь человек, находящийся в депрессии, страдает?

- Страдает, но не так, как при унынии или пожаре. Такие страдания называют ощущением внутреннего разрушения. Человеку кажется, будто внутри него что- то сломалось. Это тяжело и порой болезненно. Некоторые переживающие депрессию даже говорят, будто хотят умереть... Хотя, вернее сказать, эти люди не хотят жить, что вовсе не то же самое. В большинстве случаев у человека, находящегося в депрессии, нет никаких желаний, в том числе и желания покончить с собой.

Разумеется, депрессия бывает разной степени. Некоторые люди, даже находясь в депрессивном состоянии, выходят на улицу, работают в офисе, встречаются с друзьями... Но всё через силу!

- Да, это требует нечеловеческих усилий!

- Как с языка сняла. Именно так. Продолжать жить и пытаться что-то делать в состоянии депрессии — это настоящий героизм. Любой, кто попадает в подобную ситуацию, приобретает болезненный опыт. В своей первой книге, «Письма Клаудии», я описал собственные чувства, какие испытывал, находясь в депрессии. Хочу признаться, что сейчас мне кажется, будто я тогда не существовал. Я думаю, понять это может только человек, который действительно пережил подобное. Разумеется, все зависит от степени болезненного состояния: по некоторым людям не скажешь, что они испытывают депрессию, а другие позволяют себе отойти от жизни, хотя и не пытаются лишиться ее, — они просто причиняют себе боль и разрушают себя.

Окружающим кажется, будто от человека, пребывающего в серьезной депрессии, осталась лишь оболочка. На первый взгляд он выглядит нормально, поддерживает разговор, улыбается, но если всмотреться, то можно заметить, что блеска в глазах у него нет, из него будто ушла жизнь.

Иногда человек, вышедший из депрессии, говоря о пережитом, упоминает, что у него «словно белое полотно висело перед глазами». Я поправляю: не белое, а скорее черное полотно.

- Действительно бывает, что человек не замечает своей депрессии?

- Люди не всегда искренни с окружающими. Мы часто надеваем маску благополучия и делаем вид, будто у нас все замечательно. Обычно так бывает с теми, кто долгое время вынужден был жить несообразно со своими желаниями, подстраиваться под обстоятельства и поэтому привык скрывать свои настоящие эмоции. Как ты понимаешь, это требует сил и нередко заканчивается измождением, которое может перейти в депрессию. Процесс может развиваться, скрываясь за обыденностью. Человек работает, ест, гуляет, смеется, занимается какими-то своими делами. Кажется, у него все нормально, но в личной беседе он может признаться, что его ничего не радует и ничего не интересует. В психиатрии такое явление называется латентной депрессией, она поражает людей, чья жизнь пуста по содержанию, но при этом наполнена бездумной активностью. Человек, испытывающий такую депрессию, даже не отдает себе в этом отчета и узнает о своем диагнозе лишь во время бесед с психологом. Зачастую такой диагноз воспринимается с большим недоверием. Иногда пациент даже обращается к другому специалисту, чтобы подтвердить его.

- А не бывает скрытого уныния?

Уныние бывает скрытым, бывает сознательно замаскированным. Оно может проявляться в парадоксальной форме, но, в отличие от депрессии, по субъективным оценкам и как показывает практика, уныние диагностируется намного легче.

Человек, находящийся в унынии, испытывает внутреннюю боль, переживает ощущение потери, ему часто хочется плакать. Такой человек вообще крайне эмоционален, у него повышена чувствительность, в отличие от пребывающего в депрессии, которому кажется, что с ним ничего не происходит.

Депрессия делает нас равнодушными. Как я уже говорил, человек, находящийся в глубокой депрессии, не против даже умереть.

- Но ведь выход есть?

- Да, конечно. Выход есть, и не один, хотя путь к ним очень нелегок и может занять довольно долгое время. Помнишь слова Ландру про безвыходный тупик, которые я цитировал? Выходить надо туда, откуда вошел.

То есть надо вернуться к тому этапу жизни, на котором находящийся в депрессии попал в тупик, проследить его и понять, как от нерешительности и душевного волнения — ситуации, в которой человек не увидел решения, — он перешел к ступору и страданию, и это породило в нем такую боязнь действия, что он скатился в депрессию. Важно найти способ вывести человека из данного состояния и заставить его вернуться на свой путь.

- Это касается любого вида депрессии? Для всех стратегия выхода одинакова?

- Нет. Происхождение депрессии может быть разным. Иногда проблемы оказываются скорее органическими, чем психологическими. Это эндогенная депрессия, которая больше зависит от биохимических процессов, чем от личной истории пациента (хотя известно, что два этих аспекта неразрывно связаны). Эндогенные и экзогенные депрессии требуют разных подходов к лечению. Для избавления от болезней первого типа может понадобиться прием лекарств. Зачастую подобные средства, от которых стараются отказываться некоторые пациенты и терапевты (в том числе и я сам), все же необходимы для излечения.

- У меня ощущение, что граница между всеми этими понятиями довольно тонка. Я права?

- Да, неподготовленный человек легко может ошибиться. Следует быть очень осторожным, ставя диагноз, учитывая, что от него будут зависеть лечение и конечный результат. Сильное уныние, которое длится довольно долго или причина которого чрезвычайно серьезна (например, потеря любимого человека), зачастую может привести к тяжелой депрессии.

Этому есть масса примеров, но я предпочитаю их здесь не рассказывать. Довольно будет сказать, что ситуация, описанная в схеме, может ухудшиться. Для этого составим новую схему.

- У меня появился важный вопрос. Страх может привести к разнообразным заболеваниям и другим неприятным последствиям, но в то же время это нормальная реакция человека, а в некоторых случаях она даже выполняет защитную функцию. Как же нам действовать, чтобы оградить себя от негативных сторон страха?

- Схема как раз отвечает на этот вопрос. По ней хорошо видно, что страх полярен действию. Страх с действием несовместим, доказательством чему служит также наша полная неспособность действовать, когда появляется страх. Но в то же время страх можно победить тольк