Часть вторая Царство теорий 1 страница

Максим Шаттам Лабиринты хаоса

 

 

Scan, OCR, ReadCheck: 15tetris15

 

«Лабиринты хаоса / М. Шаттам»:

РИПОЛ классик; М.; 2012; ISBN 978-5-386-04713-9

Перевод: А. Петрова

 

Аннотация

 

Все мы живем, просто живем. Мечтаем, строим планы…

А у большого мира есть свои планы. На каждого из нас. И мир предъявляет права на нашу свободу.

Максим Шаттам делает честную и грязную работу: он рассказывает, что такое зло. Зло, как система.

Что творится за сияющей витриной упорядоченного мира?

Кто смотрит на вас, когда вы смотрите в зеркало?

 

Блистательный остросюжетный роман от настоящего мастера жанра, одного из самых популярных писателей современной Франции.

Максим Шаттам
«Лабиринты хаоса»

 

Если вы захотите получить дополнительное удовольствие и придать тексту дополнительный эмоциональный оттенок, предлагаю вашему вниманию саундтреки из кинофильмов, которые я слушал, когда писал этот роман:

 

– «Дом из песка и тумана», Джеймс Хорнер;

– «Долгая помолвка», Анджело Бадаламенти;

– «Экзистенция», Говард Шор;

– «Бэтмен: начало», Ханс Циммер и Джеймс Ньютон Говард;

– «Забытое», Джеймс Хорнер.

 

Пусть они унесут вас так же далеко, как и меня.

 

Эджкомб, 20 октября 2005

 

 

Пролог

 

 

Блог Камеля Назира, 12 сентября.

Первый отрывок

 

Эта история – чистая правда.

В тишине комнаты, я доверяю ее компьютеру в надежде, что вскоре мировое интернет-сообщество получит к ней доступ. Свежие раны не стоит бередить, нужно ждать, когда они затянутся сами. Чтобы до конца осмыслить мучительные событие прошлого, требуется время. Но я постараюсь рассказать все как есть прямо сейчас.

Делая эти записи, я пытался быть настолько объективным, насколько это возможно. Я основывался главным образом на документах, которые вы сами можете найти без труда. Все изложенное здесь – чистая правда.

Вы, читающие эти строки, еще не знаете, что вас ожидает.

Потрясение оттого, что истина раскрыта. Оттого, что всплыли все мелкие вопросы, которые уже давно беспокоили вас, как соринка в глазу. Оттого, что все внезапно обрело смысл.

 

Только бы это заставило вас задуматься.

И больше не забывать.

Но главное, чтобы это заставило вас объединиться.

Иначе они нас поглотят. Они уже начали.

Они сильны. Жестоки.

Яэль не верила.

Они с Томасом покинули нас навсегда.

Возможно, скоро наступит ваш черед.

Ибо в один миг все может рухнуть.

Это случилось с моими друзьями.

Кто следующий?

 

 

Часть первая Мир теней

 

 

 

Был четверг. Яэль лежала в горячей ванне. Пена мягко зашипела, когда она потянулась, чтобы взять журнал и ручку. Яэль откинула назад волосы и собрала в узел копну каштановых кудрей.

На этот раз тест в «Космо» был не таким уж тупым. Впрочем, особо интеллектуальным его тоже нельзя было назвать… «Ответьте на 10 вопросов и узнайте о себе все». Ну-ну. Яэль решила отвечать как можно честнее.

 

1. В любви ваши дела обстоят так:

A. Давно одна.

B. Вынужденно соглашаюсь на «быстрые свидания».

C. Сторонница более продолжительных связей.

D. Один в среду, другой в субботу, а самый симпатичный – в воскресенье.

E. Замужем, остепенилась.

 

Яэль задумалась. Когда-то она могла обвести С, но сейчас колебалась между А и В: непродолжительные отношения со случайными знакомыми сменялись долгими периодами одиночества.

Пусть будет В.

 

2. В профессиональном плане вы:

A. Учитесь, еще не определились.

B. Безработная или домохозяйка.

C. Работаете, но не довольны своей работой.

D. Студентка, и твердо знаете, чего хотите.

E. Меняете одну работу за другой.

 

То, что «безработная» и «домохозяйка» объединены в одном пункте, уже говорило о многом. Яэль удивилась, не увидев варианта «работаете и любите свою работу». Чем дальше, тем лучше… Впрочем, в ее случае ответ определенно С.

 

3. Что вы думаете по поводу собственной внешности:

A. Следующий вопрос.

B. Ну, нормально, а что?..

C. Говорят, я обаятельна.

D. Довольно красива, но это так нелегко!

E. Все оборачиваются мне вслед.

 

Яэль закатила глаза. Идиотский вопрос. Она вздохнула. Больше всего ей подходил вариант В, хотя друзья говорили ей, что она очень нравится мужчинам. Вариант С был ближе всего к правде, даже если авторы теста имели в виду «обаятельная, но некрасивая», а это Яэль не устраивало. Ладно, без ложной скромности: D.

 

4. Ваш уик-энд, это чаще всего:

A. В кресле перед телевизором.

B. Чтение, прогулка.

C. Тихие посиделки с друзьями.

D. Обожаю дискотеки!

E. С мужчиной в постели.

 

А, В и С, подумала Яэль. Как старая дева… В конце концов она выбрала В. В свободное время она больше всего любила бродить по Парижу и запоем читала комиксы, а в дождливый день превращалась в повелительницу телевизионного пульта.

Яэль пробежала глазами следующие вопросы и подсчитала баллы.

«Среди ваших ответов большинство С.

Вы из тех, кто в выходные предпочитает тихую домашнюю жизнь, вы не очень довольны своей работой и завидуете Золушке, которая нашла сказочного принца. Не расстраивайтесь, вы не одиноки! Это беда нашего времени. Но есть и хорошая новость: это излечимо! Прежде всего, вам необходимо больше общения. Выбирайтесь в гости, даже если придется себя заставлять, ведь именно там вы будете дышать свежим воздухом, в прямом и переносном смысле… Что касается работы: если она вам осточертела, увольтесь, ищите новую! Добавьте красок в свою жизнь, найдите то, что вам подходит. Нет ничего невозможного, стоит только избавиться от лени и неуверенности.

Что касается неприязни, которую вы все сильнее испытываете ко всему, что вас окружает: к обществу, к политике и даже к людям… Тут вам понадобится сделать усилие. Вам поможет массаж с эфирными маслами, встреча с добровольцами Гринпис или вечеринка с подругами. Обсудите красавчиков регбистов – и вы увидите, что жизнь прекрасна!»

Яэль швырнула журнал на пол и в сотый раз поклялась себе не тратить время на эти глупости… В двадцать семь лет пора уже найти что-то получше.

Она взяла бритву, которая лежала на краю ванны, провела ею по ногам и встала. Пар окутывал ее высокую фигуру, скрывая отражение в зеркале над туалетным столиком. Она быстро вытерлась, и показались угловатые плечи – напоминание о годах, посвященных легкой атлетике, о ее юности; груди, круглые и пышные; живот, который начал терять упругость… Яэль ухватила складку кожи. Пока ничего страшного, но уже пора обратить внимание…

Яэль рассматривала себя.

Светло-серые глаза. Пожалуй, чересчур светлые. Взгляд как у лайки, говорила ее мать. Удивительный контраст с темными волосами. Несколько родинок на лице – остановки на пути поцелуев, шептала ее «первая большая любовь». Нос слишком острый, и губы, которые ужасно ей не нравились. Слишком большие, слишком пухлые. Опыт говорил, что она привлекает многих мужчин, но Яэль никогда не понимала, почему их привлекает только внешность.

Одна прядь, как всегда, выбилась из-за ушей, кудрявая и непослушная… Непокорная, как она сама. Внешнее выражение ее внутреннего мира: такое же нежелание подчиняться всему, что ей навязывают. Яэль всегда стремилась освободиться от оков – от работы, любви, а в юности, конечно, и от власти родителей. Она сменила несколько школ, пансионов и отовсюду сбегала. Мать понимала ее, но не знала, что делать, а властный отец поступал так, как считал нужным. Побег – это слишком просто, поняла она, когда подросла. Раньше она считала себя уникальной, но потом поняла, что у нее самая обычная жизнь, и развод ее родителей, пять лет назад, тоже самая обычная вещь. Ошибки, ссоры, примирения, снова ссоры, «я тебя люблю – а я тебя нет»… И счета за жилье.

Отец предложил матери разъехаться и оставить квартиру дочери. Все были довольны. Кроме Яэль, которую никто не спрашивал. В двадцать два года она осталась одна. В огромной квартире.

Отец решил, что должен написать повесть о своей жизни (об этом он твердил последние двадцать лет), и переехал в Бретань, которую обожал. Мать начала новую жизнь с владельцем ресторана. Прошло пять счастливых лет, пока 13 апреля этого года мать и ее муж не погибли в автомобильной катастрофе. Это случилось четыре месяца назад. В пятницу, тринадцатого. На вечеринке они выпили с друзьями чуть больше, чем нужно, немного превысили скорость на узкой деревенской дороге, обсаженной буками… Машина не вписалась в поворот и врезалась в дерево. Яэль с трудом приходила в себя после этой трагедии. Однако универсальное лекарство – время – постепенно излечивало ее. Мать всегда заменяла ей всю семью: Яэль никогда не была особенно близка с отцом, а дедушка и бабушка умерли еще до того, как началась ее незаметная жизнь. О братьях матери Яэль знала только то, что один жил в Англии, а другой – в Марселе. Малланы никогда не придавали особого значения родственным связям, большинство из них были неразговорчивы и интересовались только своими собственными делами. Отцу Яэль был всего год, когда он потерял своего отца. Но тогда шла война… Он считал себя наполовину сиротой, его воспитала молчаливая и властная мать, смерть которой он воспринял как нечто само собой разумеющееся.

Яэль замерзла. Капли воды с ароматическим маслом сверкали на ее коже, как жемчужины. Она завернулась в полотенце, натянула спортивные брюки, которые обычно носила дома, и майку без рукавов. Выходя из ванной, потянулась к выключателю.

И тут произошло нечто странное. Какое-то неуловимое движение рядом…

Очень быстрое. Может, тень от приоткрытой двери?

Это действительно была тень.

Шевельнувшаяся внутри зеркала.

Комната погрузилась во мрак.

 

 

Пятница была днем Шоггота.

Яэль обожала Шоггота. Это имя очень ему подходило и напоминало о персонаже одной из ролевых игр, которыми она увлекалась в пансионе^[1]. Ее пятничный клиент был на него похож – толстяк в плаще, усеянном десятками глаз, нанизанных на булавки.

Яэль продавала глаза. И мертвых животных.

Она работала в «Деланде», парижском доме чучел, история которого насчитывала уже более полутора веков. Прошло два года с тех пор, как Яэль как-то летом начала там подрабатывать. Работа была интересной и необычной. Постепенно она превратилась из временной в постоянную, и Яэль забыла о том, что она не имеет никакого отношения к ее образованию и дипломам.

Годы учебы были трудными. Закончив школу, Яэль стала изучать филологию. Четыре года спустя она поехала в Соединенные Штаты Америки, где собиралась работать над темой «Литература и расширение языковых границ». Она сделала все от нее зависящее, чтобы получить эту стажировку. Год в Портленде, штат Орегон, прошел с переменным успехом. В Америке Яэль чувствовала себя неуютно и с радостью вернулась домой. Еще целый год она пыталась учиться в магистратуре, работая по вечерам официанткой и продавщицей готового платья, пока однажды июльским утром не оказалась перед этим странным магазином. В витрине висело объявление: требуется сотрудник на лето. Тогда и закончились ее попытки получить степень магистра. И спустя два года она все еще работала в «Деланде».

Обязанности Яэль были разнообразными.

Она встречала покупателей, консультировала их, разбирала новые поступления, обрабатывала засушенных насекомых, подготавливала к продаже бабочек, которых присылали целыми ящиками. Но, к счастью, в ее обязанности не входило изготовление чучел. Этим занимался ее коллега, Лионель. Яэль совершенно не хотелось потрошить собак и набивать их паклей. По пятницам Яэль принимала партии стеклянных глаз. Каждая пара была уникальна, поставщик никогда не повторялся.

Шоггот приходил каждую пятницу вот уже больше четырех месяцев. Он делал из стеклянных глаз украшения, нанизывал на булавки рядом с теми, что уже висели на его плаще, или вставлял в перстни, унизывавшие его толстые пальцы.

Шоггот рассматривал стеклянные шарики, склонив голову набок и светясь нежностью. На его затылке, покрытом редкими жесткими волосами, появлялись жирные складки. Он перебирал образцы, облизывал губы и, наконец, кивал, когда выбор был сделан. А потом уходил, унося свои сокровища.

Несмотря на его отталкивающий вид и странные манеры, Яэль со временем начала чувствовать к нему нечто вроде привязанности. Он был забавным и безобидным, чего нельзя было сказать об остальных клиентах. Хуже всех была мадам Кошерин, сварливая старуха, которая раз в три месяца являлась с новой собакой и требовала, чтобы ей сделали чучело. В первый раз Яэль не поняла, чего она хочет, и долго уверяла клиентку, что все будет сделано так, как она пожелает, но только после того, как бедное животное умрет. Тогда собаку нужно будет завернуть в ткань, держать на холоде и принести не позже чем через сутки – это она говорила каждому клиенту, давно не вникая в смысл этих слов. Но старуха раздраженно трясла головой: чучело ей было нужно немедленно. Мадам очень любила свою собачку, но теперь она ей мешала, потому что стала слишком громко лаять. Мадам Кошерин хотела жить лишь с воспоминаниями о ней, этого ей будет «вполне достаточно». Яэль проводила странную женщину до дверей, объясняя, что ничем не может помочь и что нельзя избавляться от собаки таким образом. Через три месяца старуха снова стояла на пороге с другой собакой, но с тем же требованием. Яэль сообщила в полицию, но там лишь посмеялись над этой историей. Обращение в Общество защиты животных тоже не помогло, и мадам Кошерин приходила три-четыре раза в год с очередной собачкой. Надменная и презрительная, она напоминала Круэллу из диснеевского мультика «101 далматинец». Яэль дошла до того, что стала мечтать о новом чучеле, которое повесит на стену среди голов оленей и ланей, – чучеле мадам Кошерин.

Бывали и другие случаи. Иногда приходилось целый час утешать какого-нибудь клиента. Некоторые люди, особенно пожилые, теряя собаку или кошку, лишались последнего друга. Они плакали, как будто хоронили родственника. Со временем Яэль научилась не осуждать людей, желавших сделать чучело из своего питомца. Некоторые заказывали коврик из кошки, чтобы класть с собой в постель, потому что раньше любимая кошка всегда спала с ними; другие хотели поставить на каминную полку голову своего пуделя, чтобы гладить его, как прежде. Большинство подобных просьб, которые поначалу казались Яэль дикими, были вызваны глубоким чувством утраты.

Вот из-за этих трогательных и удивительных историй она уже много месяцев оставалась в «Деланде», который казался ей чем-то вроде клуба, где собираются необычные люди.

Шоггот вошел, кивнул Яэль и сразу спросил:

– Новые есть?

Яэль одновременно с ним произнесла те же слова про себя. Всегда один и тот же вопрос, один и тот же ответ:

– Да, как обычно. – Она открыла шкафчик под прилавком и достала две бархатные подставки. – Вот, пожалуйста, посмотрите.

Шоггот сглотнул, потирая руки и разглядывая стеклянные шарики. Его глаза горели от нетерпения.

Яэль наблюдала за ним, прислонившись к высоким шкафам со множеством выдвижных ящичков. Она часто задумывалась: почему в «Деланде» всегда царят покой и умиротворение? Может быть, дело в самом здании, особняке начала восемнадцатого века? Или в безмолвных головах мертвых животных? Мягкие шкуры, мех… Безмятежные чучела, казалось, славили смерть, свидетельствуя в то же время, что она не все может уничтожить и забрать с собой.

Шоггот тряхнул тяжелой головой. Выбор сделан.

– Я возьму эти два. С синим отливом… И самый большой.

Яэль кивнула, завернула стеклянные глаза в папиросную бумагу и взяла деньги. Купюра была влажной: Шогготу было жарко, он вспотел. Расплатившись, он исчез в глубине длинного коридора, ведущего к лестнице на первый этаж.

День прошел без происшествий, скоро будет пора закрывать магазин.

 

Яэль собрала волосы в узел и вышла в вечернюю жару.

Ей очень нравился Париж в августе. Четкие очертания серебристо-серых домов, острые, словно лезвия, в жарком душном воздухе. Яэль поправила темные очки и стала спускаться по улице Бак. Ее высокая фигура мелькала в витринах. Никто не попался ей навстречу, даже машин почти не было. Город опустел.

Яэль шла к площади Данфер-Рошро, рядом с которой жила. Редкие машины лениво проезжали по плавящемуся от жары асфальту. Через пять минут она уже была на улице Даро. Толкнула тяжелые ворота, прошла через двор, вдоль невысоких деревьев в массивных деревянных кадках, и по наружной лестнице поднялась к своей двери.

Квартира, где много лет жили ее родители, была в своем роде уникальной: плод безумных идей архитектора, строившего в 1980-е годы сеть подземных парижских коммуникаций. Яэль вошла в прихожую, бросила тряпичную сумку и скинула босоножки, мельком посмотрев в большое зеркало, висевшее напротив входной двери.

Главной комнатой была гостиная – пятьдесят квадратных метров, высокие потолки. Наверх вела лестница; в нише между первым и вторым этажом Яэль устроила кабинет. На втором этаже лестница, поднимавшаяся вдоль стены, превращалась в круговую галерею, куда выходили двери комнат. А надо всем этим, на высоте семи метров над полом, была крыша с огромными окнами, через которые в квартиру лился солнечный свет.

Но самым необычным в гостиной был стеклянный пол. Бежевые стены, диван, обтянутый тканью с африканским орнаментом, низкий восточный стол и китайские ширмы отражались в огромной плите из черного стекла.

Солнце пробивалось сквозь окна на крыше, заливая светом теплую обивку кресел и шторы. Золотистые лучи падали на пол, не преломляясь. Они проходили насквозь. Под толщей темного стекла можно было разглядеть, как стены уходят вглубь еще метров на пятнадцать, их очертания расплывались в сгущающемся мраке. Внизу была настоящая бездна.

Яэль включила прожекторы, вмонтированные в камень в десяти метрах ниже пола. В освещенных недрах Парижа теперь были видны два водосборника, расположенные друг напротив друга, а под ними – водоем, связанный с канализационной системой города.

Архитектор нарочно обнажил часть подземных коммуникаций, куда сливалась вода с городских улиц. Он сделал окно в «защитном панцире», как он его называл, чтобы показать сложное устройство очистительной системы. В дождливые дни можно было видеть, как потоки пены хлещут из водосборников в бурлящий резервуар.

Яэль повернула выключатель, и мрак, подобно струе гейзера, ринулся из бездны наверх. Стеклянный пол быстро темнел, теряя прозрачность.

Большинству гостей Яэль это зрелище не нравилось. У них кружилась голова от высоты, они пугались того, что под ногами пропасть. Яэль, напротив, любила вглядываться в бездну, как другие любят смотреть на огонь. Она могла часами смотреть на воду, бурлящую в полутьме.

Было уже больше восьми часов вечера. Сверху послышалось недовольное мяуканье. Трехцветный кот, встопорщив усы, сбежал по лестнице.

– Кардек! – позвала его Яэль. – Тише, я дома.

Кот бросился к ней и с мурлыканьем стал тереться о ее ноги. Когда Яэль выбирала ему имя, она увлекалась эзотерикой. В то время она интересовалась магией: смотрела фильмы о волшебниках, покупала книги с заклинаниями, в компании подруг пыталась вызывать духи умерших. Кот, занимавший важное место в мифологии, был назван в честь основателя спиритизма, Алана Кардека^[2].

– Знаю, знаю, я тоже соскучилась, – сказала Яэль, наклонившись, чтобы погладить кота. Она недавно забрала его от соседки, у которой он провел две недели, пока Яэль уезжала в отпуск на Родос.

Яэль прошла под аркой, разделявшей гостиную и кухню, и спустилась на несколько ступеней. Три окна пропускали так много света, что плитки пола сверкали и казались еще ярче. Яэль налила большой стакан холодного томатного сока, вернулась в гостиную и села в кресло. Кардек тут же прыгнул к ней на колени и развалился, щурясь от удовольствия. Яэль сделала несколько глотков и только тогда заметила красную лампочку автоответчика.

 

«17:20. Привет, дорогая, это Тифани. Слушай, мне ужасно жаль, но я не смогу сегодня прийти. Пат пригласил меня на уик-энд в Реле-и-Шато^[3]… Тысяча извинений. Встретимся, как только вернусь. Целую. И… э-э… ты все-таки выберись куда-нибудь, не сиди дома как зачумленная. Сейчас август, жарко, на улицах полно симпатичных туристов! Пользуйся случаем! Обнимаю! Конец сообщения».

Яэль вздохнула и откинулась в кресле. Почесала кота за ухом.

– Пятничная вечеринка отменяется, – разочарованно сказала она. – Но ты-то рад, да? Все будет, как ты любишь: я весь вечер просижу перед телевизором и буду чесать тебя за ухом.

Вдруг зазвонил телефон.

– Да?

Тишина.

– Алло? – повторила Яэль. – Я ничего не слышу.

Она подождала еще несколько секунд: вдруг звонят с мобильного телефона и связь плохая? В трубке послышались хруст и звон, словно кто-то бил стекло.

– Алло?

Хруст повторился. Как будто стакан разбили, подумала Яэль.

Затем раздался щелчок, и связь прервалась. Яэль немного удивилась и положила трубку. Подождала немного, но никто не перезвонил. В квартире было очень тихо. Даже Кардек больше не мурлыкал.

Яэль допила сок и задумалась о том, как потратить вечер. Прислушалась к себе. Ей хотелось новых впечатлений, хотелось расслабиться. Тифани права, нечего сидеть дома.

Яэль сразу поняла, куда пойдет. В «Чокнутую скрипку», хорошо знакомый ей бар на улице Монтань-Сен-Женевьев, излюбленное место приезжих англичан. Там можно немного выпить и поболтать по-английски. Яэль осторожно переложила кота с колен, поднялась наверх и включила воду в душе. Кардек забрался на подлокотник кресла и посмотрел вверх.

Стоял тихий августовский вечер. В большом зеркале в прихожей отражались входная дверь и шкаф рядом с вешалкой. Вдруг в зеркале, затуманив его поверхность, медленно проступила тень. Кот спрыгнул с кресла и, припадая к полу, стрелой помчался наверх. Тень беззвучно сгустилась, а затем рассеялась, и зеркало вновь отражало прихожую, освещенную заходящим солнцем.

 

 

Алкоголь – как шоколад. Ложный друг. Предатель.

Яэль твердила это себе уже четверть часа. И тот, и другой улучшали настроение и придавали сил, но это была лишь иллюзия. Хуже того, оба пагубно отражались на фигуре, да и настроение, поднятое поначалу алкоголем, затем неизбежно падало еще ниже. Не вздумай заказать еще один «Малибу», ты и так уже пьяна.

Она сидела, задумчиво постукивая пальцами по пустому бокалу.

Рок-музыка заполняла паузы в разговорах посетителей, которых было маловато для пятничного вечера. Яэль огляделась. Ей хотелось поговорить, завязать какое-нибудь знакомство, хотелось чего-то нового, и она уговаривала себя воспользоваться случаем. Последнее время он выпадал ей не часто.

Она окинула взглядом людей, сидевших в зале. У стойки бара сидели двое мужчин, каждый сам по себе. На одного из них она уже давно украдкой посматривала. Лет тридцати, довольно симпатичный, загорелый, волосы русые, трехдневная щетина, стильные рубашка и джинсы. Уверенный в себе и ухоженный. Такие ей нравились.

Они столкнулись возле туалета. Не самое романтичное место, но Яэль подумала, что, возможно, это ее шанс. Мужчина едва не сбил ее с ног, выходя из кабинки, но успел поддержать и, смущенно улыбнувшись, извинился.

Благодаря алкоголю робость Яэль улетучилась, и она теперь откровенно рассматривала его. Мужчина листал журнал о недвижимости, потягивал коктейль через соломинку и, казалось, полностью погрузился в изучение объявлений. Потом поднял голову и стал задумчиво разглядывать помещение. Поймал взгляд Яэль. Заметив, что она наблюдает за ним, улыбнулся в ответ. И снова уткнулся в журнал.

Яэль вздохнула.

Спокойно, дорогая! Да, он красавец, и что теперь? Что ты собираешься делать? Слезешь со стула и подойдешь к нему? И просто заговоришь? Вот так запросто?

Яэль принялась изучать свой пустой бокал.

Она вспомнила вчерашний тест в «Космополитене». Потрясающий результат. Что она собой представляет? Двадцать семь лет, временная работа, которая, похоже, превращается в постоянную, никакого роста и личной жизни. Никакого риска и никаких чудес. Все нормально.

Этот мужчина притягивал ее. Почему и правда к нему не подойти? Сделать первый шаг, завести разговор… посмотреть, что будет дальше. И попрощаться, если ей не понравится. Неужели лучше вернуться домой в одиночестве и потом жалеть?

Яэль нервно барабанила пальцами по стойке. Нет, она этого не сделает. Это невозможно. Где это видано, чтобы женщина в баре клеила мужчину?

Прекрати нести чепуху! Вот лицемерка! У нас давно не средневековье!

Она как будто услышала голос Тифани: «В наше время просто глупо упускать роман, как бы короток он ни был! Нравственные запреты, нерешительность? Дорогая, ты живешь в современном мире. Сейчас все происходит очень быстро: общение, обмен информацией, путешествия, авантюры… вся жизнь, в конце концов! Так что шевелись, не упускай своего! Сказочные принцы остались в прошлом. Ну хоть повеселись от души, пока будешь его искать!»

Эти рассуждения были далеки от высот философии, но заслуживали уважения, потому что вели к четкой цели. Яэль часто думала, что ей ближе старшее, более сдержанное поколение, где мужчины и женщины знают свое место. Иногда ей казалось, что так и должно быть, иногда – что это безнадежно устарело.

Нет, нужно идти в ногу со временем. Особенно в том, что касается любви. Не самого чувства, а того, как его найти, завоевать и как к нему относиться. Если она так и будет сидеть, мужчина, который так ей понравился, уйдет, а она всю ночь будет жалеть об упущенном случае.

Сейчас или никогда.

Была не была!

Яэль заказала еще «Малибу» и, взяв бокал, встала со стула.

Я сошла с ума! – подумала она.

В этот момент она прониклась уважением к женщинам, которые способны подойти к незнакомцу и закадрить его. Для этого нужна большая смелость. Предмет мучительных сомнений, ее мишень, оторвался от чтения, с любопытством посмотрел на нее и улыбнулся.

– Hi! – начала Яэль. – I’ve been watching you from…^[4]

Мужчина жестом остановил ее:

– Вы можете говорить по-французски, – сказал он с едва заметным акцентом. – Я слышал, как вы делали заказ.

Яэль попыталась скрыть замешательство и поправила выбившуюся прядь.

– Простите, я думала, вы… Вы недавно извинились по-английски.

– Это по привычке. Меня зовут Томас, – сказал он, протягивая руку. – Том. Я канадец.

Яэль пожала его руку. Ладонь была мягкой, а рукопожатие – крепким.

– Яэль.

– Красивое имя.

– Еврейское. Оно значит «буйволенок» или «горная козочка». Совсем не модное! – ответила она, смеясь.

Томас поднял бокал:

– Ну, вот и познакомились. Очень рад.

Томас пересел на соседний стул, освободив для нее место. Его русые волосы были коротко подстрижены, и можно было только догадываться, вьются они или нет. У него был квадратный подбородок и отличный загар.

– Ищете жилье в Париже? – спросила Яэль, показывая на журнал о недвижимости, и сделала глоток «Малибу». Не так уж все и сложно, оказывается.

– Да, я думаю об этом. Я из Ванкувера, с запада Канады, но все больше работаю во Франции.

– И как, нашли что-нибудь? – спросила Яэль, кинув взгляд на обложку журнала.

– Нет, ничего… Я довольно требователен. Нелегко найти то, что действительно понравится. Я…

– Дайте-ка я угадаю, кем вы работаете! – перебила Яэль.

Широкие плечи выдавали в нем спортсмена. Следит за собой, хотя и не слишком напрягается… Все время в разъездах. Работа не связана с физическим трудом, но и не чисто интеллектуальная…

– Вы фотограф! – воскликнула она.

Глаза Томаса расширились от удивления.

– Почти правильно! – сказал он удивленно. – А вы кто? Ясновидящая? Вообще-то, я уже почти динозавр, моя профессия вымирает. Я независимый журналист, репортер и фотограф. В наше время, когда вся пресса становится корпоративной, мне пока удается сохранить свободу и самостоятельность! Вы действительно так догадливы или работаете в секретных службах?

Яэль пожала плечами:

– Я просто положилась на интуицию.

Она сделала еще один глоток «Малибу», надеясь, что новый знакомый не заметит, как она рада, что угадала. Он прекрасно говорил по-французски и вблизи оказался еще более привлекательным. Его глаза блестели, когда он рассказывал о своей работе.

– А вы? Кроме того, что вы сверхпроницательны…