Глава четвертая Искусство восьми конечностей 2 страница

Камилла отглотнула своего вина.

– Должен? А зачем?

Поскольку моя мама дожидается для меня. Ладно, не существовало причины, по которой этой женщине нужно знать это.

– Вы прервали мое свидание, – сказал он. – Мне было просто интересно, что было настолько важным.

– Все еще живешь со своей матерью, верно? – сказала она, поставив свой бокал. – Не правда ли, довольно странно, что такой могучий вампир, как ты отказывается покинуть дом, чтобы присоединиться к клану?

– Так, вы прервали мое свидание, чтобы высмеять меня за то, что я все еще живу со своими родителями? Не могли бы вы сделать это ночью, когда у меня нет свидания? Это большинство ночей, на случай, если вам любопытно.

– Я не высмеиваю тебя, Саймон. Она провела языком по нижней губе, словно дегустировала вино, которое только что пила. – Я хочу знать, почему ты не стал частью клана Рафаэля. Который является также и твоим кланом, не так ли?

– У меня стойкое ощущение, что он не хочет, чтобы я был частью его, – сказал Саймон. – Он предельно ясно сказал, что оставит меня в покое, если я оставлю его. Поэтому, я оставил его в покое.

– Ты вынужден был. – Ее зеленые глаза заблестели.

– Я никогда не хотел быть вампиром, – сказал Саймон, не совсем понимая, зачем он рассказывал это этой странной женщине. – Я хотел нормальной жизни. Узнав, что я Светоч, я подумал, что могу иметь ее. Или, по крайней мере, некое подобие ее. Я могу ходить в школу, могу жить дома, видеть свою маму и сестру…

– До тех пор, пока не сядешь есть с ними, – сказала Камилла. – До тех пор, пока скрываешь свою потребность в крови. Ты никогда не питался чем-то чисто человеческим, так ведь? Только кровью из пакетов. Несвежей. Животной. – Она сморщила нос.

Саймон подумал о Джейсе, и быстро отбросил эту мысль прочь. Джейс был точно не человеком.

– Нет, ни разу.

– Будешь. И когда сделаешь это, уже не забудешь этого. – Она наклонилась вперед, и ее бледные волосы коснулись его руки. – Ты не можешь вечно скрываться свою истинную сущность.

– Какой подросток не лжет своим родителям? – спросил Саймон. – В любом случае, я не понимаю, почему вас это волнует. Вообще-то, я по-прежнему не понимаю, почему я здесь.

Камилла наклонилась вперед. Когда она сделала это, вырез ее черной блузки обнажился. Будь Саймон все еще человеком, он бы покраснел.

– Позволишь мне посмотреть на это?

Саймон практически чувствовал, как его глаза выскакивают из орбит.

– Посмотреть что?

Она улыбнулась.

– На метку, глупый мальчишка. На Метку Странника.

Саймон открыл свой рот, затем снова закрыл. Откуда она знает? Очень немногие люди знали о метке, которую Клэри нанесла ему в Идрисе. Рафаэль дал понять, что это смертельная тайна, и Саймон относился к этому именно так.

Но глаза Камиллы были очень зелены и настойчивы, и по какой-то причине он захотел сделать то, что она от него хотела. Было что-то в том, как она смотрела не него, что-то в музыке ее голоса. Он протянул руку и убрал свои волосы в сторону, обнажая лоб для ее осмотра.

Ее глаза расширились, губы разомкнулись. Она слегка коснулась пальцами своего горла, будто проверяя несуществующий там пульс.

– Ох, – сказала она. – Как тебе повезло, Саймон. Какая удача.

– Это проклятье, – сказал он. – Не благословение. Вы же знаете это, верно?

Ее глаза вспыхнули.

– И сказал Каин Господу: Мое наказание больше, чем я могу вынести. Это больше, чем ты можешь вынести, Саймон?

Саймон откинулся на спинку стула, позволяя волосам снова упасть на место.

– Я могу вынести это.

– Но не хочешь. – Она провела пальцем в перчатке, по краю винного бокала, ее глаза все еще были устремлены на него. – Что, если я могу предложить тебе способ, как превратить то, что ты расцениваешь как проклятье в преимущество?

Я бы сказал, что ты, наконец, добралась до причины, по которой притащила меня сюда, и что это только начало.

– Я слушаю.

– Ты узнал мое имя, когда я сказала его тебе, – сказала Камилла. – Рафаэль упоминал меня прежде, так ведь?

У нее был акцент, очень слабый, который Саймон не мог распознать.

– Он сказал, что вы глава клана, и он просто руководил ими, пока вас нет. Замещая вас как… как вице-президент или что-то вроде этого.

– Вот как! – Она слегка прикусила свою нижнюю губу. – На самом деле, это не совсем верно. Мне бы хотелось рассказать тебе правду, Саймон. Мне бы хотелось сделать тебе предложение. Но вначале ты должен пообещать мне кое-что.

– И что же?

– Что все, что мы здесь обсудим этой ночью, останется в тайне. Никто не узнает. Ни твоя маленькая рыжеволосая подружка, Клэри. Ни одна из твоих подружек. Никто из Лайтвудов. Никто.

Саймон откинулся на спинку стула.

– А что, если я не хочу обещать?

– Тогда ты можешь уйти, если хочешь, – сказала она. – Но при этом ты никогда не узнаешь, что я хотела тебе сказать. И это будет меньшим, о чем ты пожалеешь.

– Мне любопытно, – сказал Саймон. – Но не уверен, что мне это интересно.

«В ее глазах были маленькие искорки удивления и веселья, а возможно», – подумал Саймон, – «даже немного уважения».

– Ничего из того, что я скажу тебе, не касается их. Это не повлияет на их безопасность, и их благополучие. Конфиденциальность нужна для моей собственной защиты.

Саймон посмотрел на нее с подозрением. Она действительно имела это в виду? Вампиры не похожи на фей, которые не могли лгать. Но он должен был признать, что ему было любопытно.

– Хорошо. Я сохраню вашу тайну, если не сочту, что сказанное подвергает моих друзей опасности. Тогда сделке конец.

Ее улыбка была леденящей, он мог сказать, что ей не нравилось недоверие.

– Очень хорошо, – сказала она. – Полагаю, у меня небольшой выбор, когда мне столь сильно нужна твоя помощь. – Она наклонилась вперед, поигрывая тонкой рукой основанием бокала. – До недавнего времени я вполне успешно возглавляла манхэттенский клан. У нас были красивые помещения в старом довоенным здании на Верхнем Вест-Сайде, а не эта крысиная нора в отеле, где Сантьяго теперь держит мой народ. Сантьяго – Рафаэль, как ты зовешь его – был моей правой рукой. Моим самым верным спутником – или я так думала. Однажды ночью я узнала, что он убивает людей, привозит их в тот старый отель в испанском Гарлеме и пьет их кровь ради своего развлечения. Оставляя их кости в мусорном контейнере снаружи. Беря на себя глупый риск, нарушая Закон Соглашения. – Она отпила вина. – Когда я пришла, чтобы разобраться с ним, я узнала, что он уже сказал остальным из клана, что я была убийцей, нарушителем закона. Все это было ловушкой. Он собирался убить меня, чтобы сам смог захватить власть. Я сбежала, только с Уокером и Арчером, для охраны.

– Стало быть, все это время он утверждал, что он просто руководит, пока вы не вернетесь?

Она скорчила гримасу.

– Сантьяго законченный лжец. Он хочет, чтобы я вернулась, чтобы он мог убить меня и взять на себя ответственность за клан всерьез.

Саймон не был уверен в том, что она хотела услышать. Он не привык к взрослым женщинам, смотрящих на него полными слез глазами, и изливающими ему историю своей жизни.

– Мне жаль, – сказал он, наконец.

Она пожала плечами, очень выразительно пожала, что заставило его гадать, мог ли ее акцент быть французским.

– Это в прошлом, – сказала она. – Все это время я скрывалась в Лондоне, выискивая союзников, выжидая. Затем я услышала о тебе. – Она подняла руку. – Я не могу сказать тебе как; я поклялась сохранить тайну. Но в тот момент я осознала, что ты был тем, кого я ждала.

– Это был я? Я?

Она наклонилась вперед и коснулась его руки.

– Рафаэль боится тебя, Саймон, впрочем ему стоило бы. Ты из тех вампиров, кто сам по себе, но тебе нельзя навредить или убить; он не может даже пальцем тебя тронуть, не навлекая на свою голову гнев божий.

Повисла тишина. Саймон слышал мягкий электрический гул рождественских гирлянд над головой, журчание воды в каменном фонтане в центре двора, шум и гам города. Когда он заговорил, голос его был мягким.

– Ты произнесла это.

– Что это, Саймон?

– Слово. Гнев…. – Слово жалило и горело в его рту, как и всегда.

– Да. Божий. – Она убрала свою руку, но глаза ее оставались дружелюбными. – Есть множество секретов у нашего вида, я так многое могу поведать тебе, показать тебе. Ты узнаешь, что ты не проклят.

– Госпожа…

– Камилла. Ты должен звать меня Камилла.

– Я все еще не понимаю, чего вы хотите от меня.

– Неужели? – она покачала головой, и ее блестящие волосы пронеслись вокруг ее лица. – Я хочу, чтобы ты присоединился ко мне, Саймон. Объединился со мной против Сантьяго. Мы отправимся вместе в его крысиный отель; в тот момент, когда его последователи увидят, что ты со мной, они оставят его и перейдут ко мне. Уверена, что они преданны мне, только их сдерживает страх перед ним. Как только они увидят нас вместе, их страх исчезнет, и они перейдут на нашу сторону. Человек не может бороться с божественным.

– Я не знаю, – сказал Саймон. – В библии, Иаков сражался с ангелом, и победил.

Камилла взглянула на него, изогнув бровь.

Саймон пожал плечами.

– Еврейская школа.

– «И нарек Иаков имя месту тому: Пенуэл. Ибо, видел я Бога лицом к лицу». Видишь, ты не единственный, кто знает ваши писания. – Ее сузившийся взгляд пропал, и она улыбалась. – Ты можешь не понимать этого, Светоч, но до тех пор, пока ты несешь эту Метку, ты карающая рука небес. Никто не может выстоять перед тобой. Безусловно, ни один вампир.

– Вы боитесь меня? – спросил Саймон.

Он практически сразу пожалел, что сказал это. Ее зеленые глаза потемнели как грозовые тучи.

– Я? Боюсь тебя? – Затем она взяла себя в руки, ее лицо разгладилось, выражение лица смягчилось.

– Конечно, нет, – сказала она. – Ты умен. Уверена, что ты поймешь здравый смысл моего предложения и присоединишься ко мне.

– И в чем именно заключается предложение? В смысле, я понимаю часть, где мы сокрушаем Рафаэля, но после этого? На самом деле я не ненавижу Рафаэля, или хочу избавиться от него только, чтобы избавиться от него. Он оставил меня в покое. Это все чего я хотел.

Она сложила руки перед собой. На левом среднем пальце, поверх материала перчатки, она носила серебряное кольцо с голубым камнем.

– Ты думаешь это то, чего ты хочешь, Саймон. Ты думаешь, Рафаэль делает тебе одолжение, оставляя тебя в покое, как ты выразился. В действительности он изгнал тебя. Сейчас ты считаешь, что тебе не нужны другие из твоего вида. Ты довольствуешься теми друзьями, что у тебя есть – людьми и сумеречными охотниками. Ты довольствуешься тем, что прячешь бутылки с кровью в своей комнате и лжешь своей матери о том, кто ты есть.

– Как вы…

Она продолжила, игнорируя его.

– Но что будет через десять лет, когда тебе должно быть двадцать шесть? Через двадцать лет? Тридцать? Ты думаешь, никто не заметит, что пока они стареют и меняются, ты нет?

Саймон ничего не сказал. Он не хотел признавать, что не заглядывал так далеко. Что не хотел заглядывать так далеко.

– Рафаэль учил тебя, что другие вампиры не сулят ничего хорошего для тебя. Но это не обязательно должно быть так. Вечность, долгий отрезок времени, чтобы проводить его одному, без остальных из твоего вида. Остальных, которые понимают. Ты можешь дружить с сумеречными охотниками, но ты никогда не будешь одним из них. Ты всегда будешь иным и чужим. С нами ты можешь стать своим. – Когда она наклонилась вперед, белый свет ее кольца вызвал острую боль в глазах Симона.

– У нас есть тысячелетние знания, которыми мы можем поделиться с тобой, Саймон. Ты можешь узнать, как сохранить свою тайну, как есть и пить, как произносить имя Господа. Рафаэль безжалостно скрыл эту информацию от тебя, и даже заставил тебя поверить, что ее не существует. Она существует. Я могу помочь тебе.

– Если сначала я помогу вам, – заметил Саймон.

Она улыбнулась, и ее зубы были белыми и острыми.

– Мы поможем друг другу.

Саймон откинулся назад. Железный стул был жестким и неудобным, и он внезапно ощутил усталость. Посмотрев вниз на свои руки, он увидел, что вены потемнели, оплетая задние части его суставов. Ему нужна кровь. Ему нужно поговорить с Клэри. Ему нужно время подумать.

– Я шокировала тебя, – сказала она. – Я знаю. Это выгодная сделка, чтобы согласиться. Я была бы счастлива, дать тебе столько времени, сколько потребуется, чтобы подумать обо всем этом, и обо мне. Но у нас не так много времени, Саймон. Хотя я по-прежнему в этом городе, я подвергаюсь опасности из-за Рафаэля и его пособников.

– Пособников. – Несмотря на все это, Саймон слегка усмехнулся.

Камилла, казалась сбитой с толку.

– Да?

– Ну, просто… «пособники». Это все равно, что сказать злодеи или негодяи. – Она смотрела на него непонимающе. Саймон вздохнул. – Простите. Вы, наверное, не смотрели, столько плохих фильмов, как я.

Камилла слегка нахмурилась, очень тонкая грань появилась между ее бровями.

– Мне говорили, что ты будешь немного странным. Возможно, это потому, что я знаю немногих вампиров твоего поколения. Но чувствую, что мне пойдет на пользу, быть рядом с кем-то столь… юным.

– Новая кровь, – сказал Саймон.

На это она улыбнулась.

– Ну что, ты готов принять мое предложение? Начнем работать вместе?

Саймон взглянул на небо. Гирлянды белых огней, казалось, заслоняли звезды.

– Послушайте, – сказал он, – я ценю ваше предложение. Действительно ценю.

«Дерьмо», – подумал он. «Должен быть какой-то способ сказать это так, чтобы не прозвучало, словно он отказывался от свидания на выпускном. Я очень, очень польщен вашим приглашением, но… Камилла, как и Рафаэль, всегда говорила сухо, формально, как будто она была в сказке. Возможно, он тоже может попытаться». В итоге он сказал:

– Мне потребуется какое-то время для принятия решения. Уверен, что вы понимаете.

Она очень изящно улыбнулась, показывая только кончики клыков.

– Пять дней, – сказала она. – И не больше. – Она протянула ему руку в перчатке. Что-то блестело в ее ладони. Это был маленький стеклянный флакон, размера, который мог бы содержать образец духов, только, казалось, он был полон коричневатого порошка. – Земля с могилы, – пояснила она. – Разбей его, и я узнаю, что ты призываешь меня. Если ты не призовешь меня в течение пяти дней, я отправлю Уокера за ответом.

Саймон взял флакон и засунул его в карман.

– А если мой ответ нет?

– Тогда я буду разочарована. Но мы расстанемся друзьями. – Она отодвинула свой бокал. – До свидания, Саймон.

Саймон встал. Стул издал металлический скрип, когда волочился по земле, слишком громкий. Он чувствовал, что должен сказать что-то еще, но понятия не имел что именно. Хотя, сейчас вроде, он больше не нужен. Он решил, что лучше выглядеть одним из тех странных современных вампиров с плохими манерами, чем рискнуть вновь затеять разговор. Он ушел, не сказав ничего.

На обратном пути через ресторан, он прошел мимо Уокера и Арчера, которые стояли у большого деревянного бара, их плечи сутулились под длинными серыми пальто. Он чувствовал их пристальные взгляды, когда проходил мимо и пошевелил пальцами в их сторону – жестом средним между дружественным маханием и призывом убраться с глаз долой. Арчер оскалился – плоскими человеческими зубами – и двинулся мимо него к саду, Уокер последовал за ним. Саймон смотрел, как они заняли свои места на стульях напротив Камиллы; она не смотрела, как они усаживались, но белые огни, которые освещали сад внезапно погасли, – не по одному, а все разом – оставив Саймона пялиться на неясный участок темноты, словно кто-то выключил звезды. К тому времени, когда официанты заметили это и поспешили наружу исправлять проблему, снова затопляя сад бледным светом, Камилла и ее порабощенные люди исчезли.

Саймон отпер парадную дверь своего дома, одного из длинной цепочки идентичных кирпичных домов, которые выстроились в линию в его бруклинском квартале – и слегка приоткрыл ее, прислушиваясь.

Он сказал матери, что выходил порепетировать с Эриком и остальными членами его группы, для концерта в субботу. Было время, когда она просто поверила бы ему, и не задала вопросов; Элейн Льюис всегда была снисходительным родителем, никогда не налагая комендантский час ни на Саймона, ни на его сестру или настаивая, чтобы они пораньше были дома, если на следующий день в школу. Саймон привык постоянно зависать с Клэри, открывая дверь своим ключом, и падая на кровать в два часа утра, поведение, которое не вызывало особо много комментариев от его матери.

Теперь все было иначе. Он был в Идрисе, родной стране сумеречных охотников, в течение почти двух недель. Он исчез из дома, без шанса предложить объяснение или оправдание. Колдун Магнус Бейн пришел и наложил на мать Саймона заклинание памяти, так, чтобы у нее вообще не осталось воспоминаний о том, что он пропадал. Или, по крайней мере, никаких осознанных воспоминаний. Однако ее поведение изменилось. Теперь она стала подозрительной, слонялась рядом, всегда присматривая за ним, настаивала, чтобы он был дома в определенное время. В прошлый раз, когда он пришел домой со свидания с Майей, он обнаружил Элейн в прихожей, сидящей на стуле лицом к двери, скрестившей руки на груди и выражением с трудом сдерживаемого гнева на лице.

Той ночью, он был в состоянии услышать ее дыхание, прежде чем увидеть ее. Сейчас он слышал только слабый звук телевизора, доносящийся из гостиной. Должно быть, она ждала его, смотря марафон одной из больничных драм, которые так любила. Саймон закрыл за собою дверь и прислонился к ней, пытаясь собраться с силами для лжи.

Было достаточно тяжело не есть в кругу семьи. К счастью, его мать рано уходила на работу и поздно возвращалась, а Ребекка, которая поступила в колледж в Нью-Джерси, приходила изредка домой только чтобы воспользоваться прачечной, и отсутствовала достаточно часто, чтобы заметить нечто странное. Его мать обычно уходила утром, к тому времени как он вставал, завтрак и обед, который она с любовью приготовила для него, ждал на кухонном столе. Он выкидывал его в мусорный бак по дороге в школу. С ужином было сложнее. Вечерами, она была дома, и он вынужден был размазывать еду по своей тарелке, притворяясь, что не был голоден, или уносил еду в спальню, чтобы поесть пока занимался. Один или два раза он заставил себя поесть, только чтобы сделать ее счастливой, и затем провел несколько часов в ванной, потея и блюя, пока не очистил свой организм.

Он ненавидел лгать ей. Он всегда чувствовал себя немного виноватым перед Клэри, с ее натянутыми отношениями с Джослин, самым гиперопекающим родителем, которого он когда-либо знал. Теперь ситуация поменялась. После смерти Валентина, внимание Джослин на Клэри ослабло до того уровня, когда она стала практически нормальным родителем. Между тем, всякий раз, когда Саймон был дома, он ощущал тяжелый взгляд своей матери, как и обвинения, куда бы он ни пошел.

Расправив плечи, он повесил сумку на дверь и направился в гостиную выслушивать упреки. Телевизор был включен, выкрикивая новости. Местный диктор сообщал важную новость – ребенка нашли брошенным в переулке позади больницы в центре города. Саймон был удивлен; его мать ненавидела новости. Она находила их удручающими. Он взглянул в сторону дивана, и его удивление исчезло. Его мать спала, ее очки лежали рядом на столе, полупустой стакан на полу. Саймон мог учуять запах отсюда – вероятно виски. Он почувствовал угрызение совести. Его мать почти никогда не пила.

Саймон вошел в комнату матери и вернулся с вязаным одеялом. Его мать все еще спала, ее дыхание было медленным и равномерным. Элейн Льюис была крошечной, похожей на птичку женщиной, с ореолом темных вьющихся волос, с проседью, которую она отказывалась красить. Она работала в течение дня на экологическом некоммерческом предприятии, и на большей части ее одежды были изображены животные. Сейчас она была одета в платье с изображением дельфинов и волн, и булавку, которая была из некогда живой рыбой, смоченной в смоле. Лакированный рыбий глаз, казалось, осуждающе смотрел на Саймона, когда он нагнулся, чтобы подвернуть одеяло вокруг ее плеч.

Она судорожно дернулась, отворачивая свою голову от него.

– Саймон, – прошептала она. – Саймон, где ты?

Пораженный Саймон отпустил одеяло и встал. Может, он должен разбудить ее, пусть она знает, что он в порядке. Но тогда будут вопросы, на которые он не хотел отвечать, и тот обиженный взгляд на ее лице, который он не мог выдержать. Он повернулся и пошел к себе в спальню.

Он рухнул на покрывало и схватил телефон со своего ночного столика, чтобы набрать номер Клэри, прежде чем даже подумал об этом. Он помедлил, прислушиваясь к гудку. Он не мог рассказать ей о Камилле; он обещал держать предложение вампира в тайне. И хотя пока Саймон не чувствовал себя обязанным Камилле, существовала одна вещь, о которой он узнал за последние несколько месяцев, она заключалась в том, что отказываться от своего обещания, данного сверхъестественным существам, было плохой идеей. Однако, он хотел услышать голос Клэри, как всегда делал, когда у него был тяжелый день. Ну, как обычно пожаловаться ей на свою личную жизнь; это, казалось, всегда развлекает ее. Перевернувшись на кровати, он натянул подушку на голову и набрал номер Клэри.

 

Глава вторая Падение

 

– Ну что, вам с Изабель было весело сегодня ночью? – Клэри, прижав телефон к уху, осторожно маневрировала от одного бревна к другому. Бревна располагались на высоте двадцати футов в стропилах институтской мансарды, где находилась тренировочная комната. Считалось, что хождение по этим бревнам научит балансировать. Клэри ненавидела их. Ее боязнь высоты делала весь процесс отвратительным, несмотря на эластичный канат, обвязанный вокруг ее талии, чтобы она не ударилась об пол в случае падения. – Ты еще не сказал ей о Майе?

Саймон издал слабый уклончивый звук, который Клэри восприняла, как «нет». На фоне разговора было слышно музыку; она могла представить его, лежащего на кровати, и стерео, играющее тихо, пока он говорил с нею. Он говорил устало, с той самой глубокой усталостью, по которой она поняла, что его легкий тон не соответствовал его настроению. В начале разговора она несколько раз спросила, все ли с ним хорошо, но он отмахнулся от ее беспокойства.

Она фыркнула.

– Ты играешь с огнем, Саймон. Я надеюсь, тебе это известно.

– Я не знаю. Ты действительно думаешь, что это такая большая проблема? – Саймон звучал жалобно. – Я ни разу не говорил с Изабель – или Майей – об отношениях только с одной из них.

– Позволь мне рассказать тебе кое-что о девушках. – Клэри присела на бревно, болтая ногами в воздухе. Мансардные окна в форме полумесяцев были открыты, и прохладный ночной воздух проникал внутрь, охлаждая ее вспотевшую кожу. Она всегда думала, что сумеречные охотники тренировались в их прочной, как кожа форме, но, как оказалось, она была предназначена для других тренировок, в которых применялось оружие. Для той тренировки, что она занималась сейчас – упражнения для развития гибкости, скорости и баланса – она была одета в легкий топ и брюки на шнурках, напоминающие ей медицинскую форму. – Даже если у вас не было такого разговора, они все равно разозлятся, если узнают, что ты встречаешься с кем-то еще, кого они знают, и не рассказал им об этом. Таковы правила свиданий.

– Хорошо, и как я должен был узнать об этом правиле?

– Каждый знает об этом правиле.

– Я думал, ты должна быть на моей стороне.

– Я и есть на твоей стороне!

– Почему же ты тогда не проявишь больше сочувствия?

Клэри переместила телефон к другому уху и посмотрела вниз, в темное пространство под ней. Где же Джейс? Он ушел за другой веревкой и сказал, что вернется через пять минут. Разумеется, если он застукает ее разговаривающей здесь по телефону, он, вероятно, убьет ее. Он редко руководил ее тренировками – обычно это была Мариза, Кадир или любой другой член нью-йоркского Конклава, найденный для замещения предыдущего наставника Института, Ходжа, – но когда это был он, Джейс относился к этому очень серьезно.

– Потому что, – сказала она, – в твоем случае это не настоящие проблемы. Ты одновременно встречаешься с двумя красивыми девушками. Подумай об этом. Это как… проблемы рок-звезды.

– Проблемы рок-звезды это, наверно, самое близкое к настоящей рок-звезде, что я когда-либо испытаю.

– Никто не говорил тебе назвать свою группу «Похотливой плесенью», дружище.

– Мы теперь называемся «Пух тысячелетия», – возразил Саймон.

– Послушай, просто разберись с этим до свадьбы. Если они будут думать, что идут на свадьбу с тобой, и лишь там узнают, что ты встречаешься с ними обеими, они убьют тебя. – Она встала. – А затем свадьба моей мамы будет испорчена, и она убьет тебя. Так что ты будешь убит дважды. Хотя, технически, трижды…

– Я ни одной из них не говорил, что собираюсь идти с ней на свадьбу! – Саймон звучал испуганным.

– Да, но они будут ждать этого от тебя. Именно для этого девушкам нужны парни. Чтобы кто-то мог сопроводить их на скучные мероприятия. – Клэри сдвинулась к краю бревна, заглянув вниз в освещенные ведьмовским огнем тени. Старый тренировочный круг был начерчен мелом на полу; он выглядел, как бычий глаз. – В любом случае, мне нужно спрыгнуть с этого бревна и, возможно, встретиться со своей ужасной смертью. Поговорим завтра.

– У меня репетиция в два, помнишь? Встретимся там.

– До встречи. – Она повесила трубку и засунула телефон в бюстгальтер; у легкой тренировочной одежды не было карманов, что еще было делать девушке?

– Ты что, планируешь оставаться наверху всю ночь? – Джейс шагнул в центр бычьего глаза и посмотрел на нее. Он был одет в боевую форму, не тренировочную одежду, как Клэри, и его светлые волосы поразительно выделялись на черном фоне. Они немного потемнели с окончанием лета, и оттенок их больше склонялся к темному золоту, нежели светлому, что, как считала Клэри, подходило ему еще лучше. То, что она знала его достаточно долго, чтобы заметить такие мелкие перемены в его внешности, сделало ее по-глупому счастливой.

– Я думала, ты собирался подняться сюда, – прокричала она вниз. – План изменился?

– Долгая история. – Он усмехнулся ей. – Ну, что? Хочешь попрактиковать сальто?

Клэри вздохнула. Практика сальто подразумевала, что она должна спрыгнуть с бревна в воздух и, используя эластичный канат для поддержки, отталкиваться от стен и переворачиваться, учась кружиться, брыкаться и уклоняться, не беспокоясь о твердом полу под ней и ушибах. Она видела, как это делал.

Джейс, и он выглядел, как падающий ангел, когда пролетал по воздуху и совершал вращения и перевороты с прекрасной, балетной грацией. Она же сворачивалась, как картофельный жук, как только приближался пол, и факт того, что она сознательно понимала, что не разобьется, ничего не менял.

Она уже начала дивиться, означало ли ее происхождение хоть что-нибудь; может было слишком поздно, чтобы сделать из нее сумеречного охотника, по крайней мере, полноценного. Или, может, их с Джейсом талант был как-то неравнозначно распределен между ними, так, что он получил всю физическую грацию, а она лишь часть.

– Давай, Клэри, – сказал Джейс. – Прыгай. Она закрыла глаза и спрыгнула. На какой-то момент она почувствовала себя замершей в воздухе, свободной от всего. Затем гравитация взяла верх, и она понеслась навстречу полу. Инстинктивно она прижала к телу руки и ноги, не открывая глаз. Канат натянулся, и она отскочила, взлетая вверх, прежде чем упасть снова. Когда ее скорость замедлилась, она открыла глаза и обнаружила, что раскачивается на конце каната в полутора метрах над Джейсом. Он улыбался.

– Замечательно, – сказал он. – Грациозно, как падающая снежинка.

– Я кричала? – спросила она с искренним любопытством. – Ну, пока спускалась.

Он кивнул.

– К счастью, дома никого нет, а то подумали бы, что я тебя убиваю.

– Ха. Ты даже не можешь достать меня. – Она взмахнула ногой и прокрутилась лениво в воздухе.

Глаза Джейса заблестели.

– Хочешь поспорить?

Клэри знала это выражение на его лице.

– Нет, – быстро сказала она. – Что бы ты ни собирался сделать…

Но он уже сделал это. Когда Джейс двигался быстро, его отдельные движения были почти незаметны. Она видела, как его рука коснулась пояса, а затем что-то блеснуло в воздухе. Она услышала звук рвущегося материала, когда канат над ее головой рассекся. Отпущенная, она упала, слишком удивленная, чтобы кричать, прямиком в руки Джейса. Сила удара опрокинула его назад, и они растянулись вместе на одном из батутов, Клэри сверху него. Он ухмыльнулся ей.

– В этот раз, – сказал он, – было гораздо лучше. Ты вообще не кричала.

– У меня не было возможности. – Она тяжело дышала и не только от столкновения. Ее положение над Джейсом и ощущение его тела под ней заставляли ее руки дрожать, а сердце биться быстрее. Она как-то подумала, возможно, ее физическая реакция на него – их реакция друг на друга – ослабнет со временем, но этого не произошло. Чем больше времени они тратили вместе, тем хуже она становилась. Или лучше, предположила она, в зависимости от того, как на это посмотреть.

Он смотрел на нее темно-золотистыми глазами; она задалась вопросом, не усилился ли их оттенок с тех пор, как они встретились с Разиэлем, ангелом у берегов озера Лин в Идрисе. Ей было некого спросить: хотя все знали, что Валентин вызвал ангела, и что ангел исцелил Джейса от увечий, нанесенных Валентином. Никто, кроме Клэри и Джейса, не знал, что Валентин не просто ранил своего приемного сына. Он пронзил Джейса в сердце, исполняя часть церемонии вызова – пронзил и держал его, пока тот умирал. По желанию Клэри, Разиэль вернул Джейса из мертвых. Чудовищность всего этого до сих пор шокировала Клэри и, она подозревала, что Джейса тоже. Они решили никогда не рассказывать кому-либо о том, что Джейс действительно умирал, даже на короткий промежуток времени. Это был их секрет.