Глава 10. Рассказ Кикимера 4 страница

— Где он?

— Dasweipichnicht! Он съехал! Я ничего не знаю, не знаю!

Гарри поднял палочку. Женщина закричала. В прихожую выбежали двое детей. Женщина попыталась заслонить их руками. Вспышка зеленого света…

— Гарри! ГАРРИ!

Он открыл глаза, осел на пол. Гермиона снова заколотила в дверь.

— Гарри, открой!

Гарри понимал — он кричал чтото. Он встал, отпер дверь, Гермиона тут же влетела в нее, едва не упав, и подозрительно оглядела ванную. За ней вошел Рон, нервно потыкал в углы холодной ванной комнаты палочкой.

— Что ты здесь делал? — строго спросила Гермиона.

— А как потвоему, что? — с вялой бравадой поинтересовался Гарри.

— Ты так орал, точно тебе башку отрывают, — сообщил Рон.

— А, ну да… наверное, я задремал или…

— Гарри, пожалуйста, не делай из нас идиотов, — сказала Гермиона и с силой вздохнула. — Мы же знаем, что у тебя опять заболел шрам, ты побелел как полотно.

Гарри присел на край ванны.

— Ну хорошо. Я только что видел, как Волан-де-Морт убивает женщину. Сейчас он, наверное, уже убил всю ее семью. Без всякой нужды. Это как с Седриком, они просто подвернулись ему под руку…

— Ты же должен был прекратить это, Гарри! — воскликнула Гермиона, и голос ее гулко отразился от стен ванной комнаты. — Дамблдор хотел, чтобы ты прибегал к окклюменции. Он считал эту связь опасной — ею может воспользоваться Волан-де-Морт! Какой смысл смотреть, как он убивает и пытает людей, если ты не можешь помочь им?

— Так я узнаю, что он делает, — ответил Гарри.

— Значит, ты даже не пытаешься отключиться от него?

— Я не могу, Гермиона. Ты же знаешь, с окклюменцией я не в ладах, мне так и не удалось понастоящему освоить ее.

— Да ты и не старался никогда! — запальчиво сказала она. — Я не понимаю, Гарри, тебе, что же, нравится эта особая связь, отношения — не знаю что?..

Она примолкла, увидев взгляд, которым он смерил ее, вставая.

— Нравится? — негромко спросил он. — А тебе бы это понравилось?

— Мне… нет… Прости, Гарри, я не хотела…

— Я ненавижу и эту связь, и то, что ему удается вторгаться в меня, что я начинаю видеть его, когда он становится особенно опасным. И тем не менее я собираюсь использовать все это.

— Дамблдор…

— Забудь о Дамблдоре. Выбираю я и никто больше. А я хочу понять, зачем ему понадобился Грегорович.

— Кто?

— Заграничный мастер, изготовитель волшебных палочек, — ответил Гарри. — Это он сделал палочку Крама, и Крам считает его лучшим из всех.

— Но ты же говорил, что Волан-де-Морт держит где-то у себя Олливандера, — сказал Рон. — Если у него уже есть один мастер, зачем ему второй?

— Возможно, он разделяет мнение Крама, считает, что Грегорович лучше. Или думает, что Грегорович сумеет объяснить ему, что сделала моя палочка, когда он гнался за мной. Олливандер этого сказать не смог.

Гарри взглянул в пыльное потрескавшееся зеркало и увидел, как Рон и Гермиона обменялись за его спиной многозначительными взглядами.

— Гарри, ты все время твердишь о том, что сделала твоя палочка, — произнесла Гермиона, — но ведь это сделал ты! Почему ты так упорно отказываешься признать силу, которой обладаешь?

— Потому что понимаю: никакой силы у меня нет! И у Волан-де-Морта тоже, Гермиона! Мы с ним оба знаем, что произошло!

Они гневно глядели друг на друга. Гарри понимал, что не убедил Гермиону, что она подыскивает возражения — и против того, что он говорит о своей палочке, и против его решения допустить Волан-де-Морта в свое сознание. К облегчению Гарри, в их спор вмешался Рон.

— Брось, — сказал он Гермионе. — Это его дело. Но если мы решили отправиться завтра в Министерство, так надо еще раз пройтись по всему плану.

Гермиона без всякой охоты — и Гарри, и Рон видели это — отказалась от дальнейших препирательств, хоть Гарри и понимал, что она снова примется за него при первой же возможности. Пока же они вернулись в подвальную кухню, где Кикимер уже выставил для них на стол и тушеное мясо, и пирог с патокой.

Спать они легли поздно ночью — после того как провели несколько часов, снова и снова обсуждая все подробности своего плана, пока не выучили его наизусть и не смогли слово в слово пересказать друг другу. Гарри, который спал теперь в комнате Сириуса, еще минут десять лежал, глядя при свете палочки на старую фотографию отца, Сириуса, Люпина и Петтигрю и шепотом повторяя себе весь план. Однако, погасив палочку, он снова начал думать не о блевальных батончиках, Оборотном зелье и темносиних мантиях хозяйственного персонала, но о мастере Грегоровиче и о том, долго ли еще удастся ему прятаться от Волан-де-Морта.

— Выглядишь — хуже некуда, — сообщил в виде приветствия Рон, пришедший, чтобы разбудить Гарри.

— Это ненадолго, — зевнув, ответил тот. Гермиону они нашли внизу, на кухне. Она с несколько маниакальным выражением, которое у Гарри ассоциировалось с пересдачей экзамена, сидела над поданными ей Кикимером кофе и горячими булочками.

— Мантии, — произнесла она, поприветствовав Рона и Гарри нервным кивком, и снова начала рыться в своей бисерной сумочке. — Оборотное зелье… мантияневидимка… отвлекающие обманки… возьмите на всякий случай по паре штук… блевальные батончики, кровопролитные конфеты, Удлинители ушей…

Проглотив завтрак, они поднялись в вестибюль — Кикимер проводил всех троих поклонами и обещанием приготовить к их возвращению бифштексы и пирог с почками.

— Какой он всетаки милый, — любовно сказал Рон, — а ято хотел отрезать ему голову и приколотить ее к стене.

На верхнюю ступеньку крыльца они вышли с особой осторожностью — на окутанной туманом площади так и торчали двое Пожирателей смерти с опухшими от бессонной ночи рожами. Гермиона трансгрессировала с Роном, потом вернулась за Гарри.

После обычного краткого полета в удушающей тьме Гарри оказался в узеньком проулке, где должно было начаться выполнение первой части их плана. Если не считать двух мусорных баков, в проулке было пусто, первые сотрудники Министерства обычно появлялись здесь не раньше восьми утра.

— Ну, так, — взглянув на часы, сказала Гермиона, — она будет минут через пять. И когда я ее оглушу…

— Мы знаем, Гермиона, — твердо сказал Рон. — Только мне казалось, что открыть дверь мы собирались еще до того, как она покажется.

Гермиона ахнула:

— Чуть не забыла! Отойдитека…

Она ткнула палочкой в запертую на висячий замок густо изрисованную дверь пожарного выхода, и дверь со скрежетом распахнулась. Темный коридор за ней вел, как они выяснили во время разведывательных вылазок, в пустой демонстрационный зал. Гермиона захлопнула дверь, чтобы та выглядела попрежнему запертой.

— А теперь, — сказала она, повернувшись к стоявшим посреди проулка Рону и Гарри, — мы снова надеваем мантиюневидимку и…

— И ждем, — закончил Рон, набрасывая мантию на голову Гермионы, точно платок на клетку с попугайчиком, и выкатывая глаза на Гарри.

Через минуту с небольшим раздался тихий хлопок, и примерно в футе от них возникла трансгрессировавшая министерская волшебница. Маленькая, с развевающимися седыми волосами, она мелкомелко заморгала от яркого света — солнце только что выглянуло изза тучи. Впрочем, наслаждаться неожиданным теплом ей пришлось недолго — беззвучно произнесенное Гермионой Оглушающее заклятие ударило ее в грудь, свалив на землю.

— Хорошая работа, Гермиона, — сказал, вылезая изза мусорного бака, Рон.

Гарри стянул с себя мантиюневидимку. Втроем они затащили маленькую волшебницу в темный, ведший за кулисы зала коридор. Гермиона выдернула у нее несколько волос, опустила их во фляжку с мутным Оборотным зельем, которую достала из бисерной сумочки. Рон тем временем обшаривал сумку чиновницы.

— Ее зовут Муфалда Хмелкирк, — сообщил он, прочитав карточку, которая обозначала их жертву как референта Сектора борьбы с неправомерным использованием магии. — Это тебе лучше взять, Гермиона, и жетоны тоже.

Рон вручил ей несколько найденных им в сумке золотых монет с тиснеными буквами ММ.

Гермиона выпила Оборотное зелье, уже обретшее приятный светлолиловый цвет, и через секунду обратилась в вылитую Муфалду Хмелкирк. Пока она снимала с носа Муфалды очки и водружала их на свой, Гарри поглядывал на часы.

— Запаздываем, мистер Магическое Хозяйство появится здесь с секунды на секунду.

Они торопливо закрыли дверь, оставив за ней настоящую Муфалду. На этот раз под мантиейневидимкой укрылись Рон с Гарри, Гермиона осталась на виду. Через несколько секунд послышался новый хлопок, и появился маленький, смахивающий на хорька волшебник.

— О, здравствуйте, Муфалда.

— Здравствуйте, — вибрирующим голосом произнесла Гермиона. — Как вы себя сегодня чувствуете?

— По правде сказать, не очень, — ответил маленький волшебник, и впрямь выглядевший совершенно пришибленным.

Гермиона и он направились к главной улице, Гарри и Рон крались следом.

— Очень жаль, что вы нездоровы, — сказала Гермиона, перебив волшебника, уже приступившего к подробному рассказу о своих неурядицах; нельзя было позволить ему добраться до улицы. — Вот, возьмите конфетку.

— Что? А, нет, спасибо…

— Но я настаиваю! — с напором заявила Гермиона и сунула ему под нос пакетик с батончиками. Маленький волшебник испуганно взял один.

Подействовала эта отрава мгновенно. Едва волшебник коснулся батончика языком, беднягу начало рвать так, что он даже не заметил, как Гермиона выдрала с его макушки клок волос.

— О господи! — сказала она, глядя, как несчастный поливает рвотой проулок. — Помоему, вам следует взять на сегодня отгул.

— Нет… нет! — сдавленно произнес он и испустил новую струю, не оставляя, однако ж, попыток добраться до улицы — даром что двигаться по прямой ему уже не удавалось. — Я должен… сегодня… должен…

— Но это просто глупо! — сказала встревоженная Гермиона. — Нельзя приходить на работу в таком состоянии. Думаю, вам лучше направиться к святому Мунго, пусть там выяснят, что с вами!

Сотрясаемый позывами, волшебник упал на четвереньки, но все еще пытался ползти к главной улице.

— В таком виде являться на работу нельзя! — закричала Гермиона.

В конце концов волшебник с ней согласился. Цепляясь за испытывавшую отвращение Гермиону, он коекак встал, повернулся на месте и исчез, оставив после себя лишь портфель, который Рон в последний миг вырвал из его руки, да летевшие по воздуху ошметки рвоты.

— Уф! — сказала Гермиона, приподнимая подол мантии, чтобы не замочить его в лужах блевотины. — Всетаки было бы проще оглушить и его.

— Ну да, — отозвался Рон, вылезая с портфелем в руке изпод мантииневидимки, — но я попрежнему думаю, что гора бесчувственных тел привлекала бы к себе слишком большое внимание. А любит он свою работу, верно? Ну ладно, давай сюда волосы и зелье.

Через пару минут Рон стоял перед ними — такой же маленький, как приболевший волшебник, и столь же похожий на хорька. На нем была темносиняя мантия, которую Рон обнаружил, сложенную, в портфеле.

— Странно, что сегодня он ее не надел, ведь так на работу рвался. Кстати, если верить бирке на спине мантии, мое имя Редж Кроткотт.

— Ну, теперь жди, — сказала Гермиона так и оставшемуся в мантииневидимке Гарри. — Через пару минут принесем тебе волоски.

Ждать пришлось минут десять, однако Гарри, проведшему этот срок в залитом рвотой проулке, у двери, за которой лежала оглушенная Муфалда, он показался куда более долгим. Наконец Рон с Гермионой вернулись.

— Кто он, мы не знаем, — сказала Гермиона, протягивая Гарри несколько курчавых темных волосков, — но у него так пошла носом кровь, что его пришлось отправить домой. Погоди, он довольно рослый, тебе понадобится мантия побольше…

Она достала из сумочки несколько постиранных Кикимером старых мантий, и Гарри отошел в сторонку, чтобы принять зелье.

Когда болезненная трансформация завершилась, в нем оказалось больше шести футов роста, да и сложение, понял Гарри, взглянув на свои весьма мускулистые руки, он имел мощное. Мало того, он был бородат. Гарри спрятал под новую одежду очки и мантиюневидимку и присоединился к друзьям.

— Господи, страшный какой, — сказал Рон, окинув взглядом нависшего над ним Гарри.

— Держи жетон, — сказала Гермиона, — и пошли, уже почти девять.

Из проулка они вышли вместе. По тротуару двигалась масса людей, направляясь к ограде из черных металлических пик, возвышавшейся ярдах в пятидесяти отсюда, примыкая к двум лестничным маршам — один был обозначен буквой «М», другой буквой «Ж».

— Ладно, через минуту увидимся, — нервно сказала Гермиона и засеменила вниз по дамской лестнице. Гарри и Рон присоединились к множеству странновато одетых мужчин, спускавшихся в обычный на первый взгляд подземный общественный туалет с выложенными черной и белой плиткой стенами.

— С добрым утром, Редж! — окликнул Рона один чародей в темносиней мантии, вставлявший золотой жетон в прорезь на двери кабинки. — Черт знает что, а? Заставлять нас добираться до работы подобным манером! Кого они надеются так засечь, Гарри Поттера?

И волшебник загоготал, довольный своим остроумием. Рон натужно хмыкнул.

— Да, — ответил он, — полная дурь, верно?

Он и Гарри вошли в смежные кабинки. Справа и слева от них слышались звуки сливаемой воды. Гарри присел на корточки, заглянул под не доходившую до пола перегородку — как раз вовремя, чтобы увидеть, как две ноги в сапогах улезают в унитаз. А повернувшись налево, увидел ошалело моргающего Рона.

— Нам придется смывать себя в унитаз? — прошептал Рон.

— Похоже на то, — пробормотал в ответ Гарри, обнаружив при этом, что голос у него теперь низкий и сиплый.

Они встали. Ощущая себя полным идиотом, Гарри втиснул обе ноги в унитаз.

И сразу понял, что все делает правильно, — туфли, ноги и мантия остались совершенно сухими, хоть он и стоял в воде. Гарри протянул руку к цепочке, дернул, и в следующий миг, пролетев по короткому лотку, выкатился из камина Министерства магии.

Он неуклюже поднялся на ноги — тело его было непривычно большим. Огромный атриум казался более темным, чем тот, какой запомнился Гарри. Раньше в центре его бил золотой фонтан, отбрасывавший переливистые пятна света на полированный деревянный пол и на стены. Ныне над всем царила колоссальная статуя из черного камня. Выглядела она устрашающе — огромное изваяние колдуна и колдуньи, которые, сидя на украшенных резьбой тронах, взирали сверху вниз на выкатывавшихся из каминов чиновников Министерства. На цоколе статуи были выбиты слова, состоявшие из букв высотой в фут каждая: МАГИЯ — СИЛА.

Чтото больно ударило Гарри сзади по ногам — из камина за его спиной вылетел еще один чародей.

— Уйдите с дороги, вы что… О, извините, Ранкорн! Явно испугавшийся лысеющий волшебник поспешил смыться. Повидимому, Ранкорна, которого изображал Гарри, здесь побаивались.

— Пст! — услышал он и, обернувшись, увидел растрепанную маленькую ведьму и похожего на хорька служащего Отдела магического хозяйства, стоявших у статуи, подзывая его к себе. Гарри торопливо приблизился к ним.

— Нормально добрался? — шепотом спросила Гермиона.

— Нет, в сортире застрял, — ответил за Гарри Рон.

— Очень смешно… Жуть, правда? — сказала она вглядывавшемуся в статую Гарри. — Ты заметил, на чем они сидят?

Приглядевшись внимательнее, Гарри понял — то, что он принял за украшенные резьбой троны, было на самом деле курганами, сложенными из человеческих тел: сотни и сотни голых мужчин, женщин и детей, все с туповатыми, уродливыми лицами, были переплетены и спрессованы так, чтобы выдерживать вес облаченных в красивые мантии колдунов.

— Маглы, — прошептала Гермиона. — На положенном им месте. Ладно, пошли.

Они присоединились к потоку волшебников и волшебниц, направлявшихся к золотым воротам в дальнем конце вестибюля. Все трое исподтишка оглядывались, но приметной фигуры Долорес Амбридж нигде не было видно. Пройдя через ворота, они оказались в зале поменьше, с очередями, тянувшимися к двадцати золотым решеткам, за которыми сновали лифты. Едва они успели встать в ближайшую, как послышался голос:

— Кроткотт!

Они обернулись, и у Гарри тут же свело судорогой желудок. К ним направлялся один из присутствовавших при гибели Дамблдора Пожирателей смерти. Министерские чиновники молча расступались перед ним, опуская глаза. Гарри чувствовал, как по ним прокатываются волны страха. Злое, немного звероподобное лицо этого человека странно не вязалось с его пышной, развевающейся мантией, обильно украшенной золотым шитьем. Ктото в ожидающей лифтов толпе раболепно пискнул: «С добрым утром, Яксли!» Яксли никакого внимания на приветствие не обратил.

— Я направил в Отдел магического хозяйства запрос, Кроткотт. Нужно чтото делать с моим кабинетом, там попрежнему идет дождь.

Рон огляделся вокруг, словно надеясь на чьето вмешательство, однако все молчали.

— Дождь… в вашем кабинете? Это… это нехорошо, правда?

И Рон издал нервный смешок. Глаза Яксли расширились.

— Вам это кажется смешным, Кроткотт?

Двое волшебников выбрались из выстроившейся у входа в лифт очереди и торопливо удалились.

— Нет, — ответил Рон, — конечно, нет…

— Вы сознаете, что я направляюсь сейчас туда, где будут допрашивать вашу жену, Кроткотт? Собственно говоря, я сильно удивлен тем, что вы не сидите рядом с ней в очереди ожидающих допроса и не держите ее за руку. Уже списали ее со счетов, как безнадежную, а? Что ж, может, оно и разумно. В следующий раз постарайтесь жениться на чистокровке.

Гермиона тихо пискнула от ужаса. Яксли взглянул на нее. Она неубедительно закашлялась и отвернулась.

— Я… я… — пролепетал Рон.

— И все же, если бы мою жену обвинили в грязнокровии, — хотя, разумеется, женщину, на которой я мог бы жениться, даже и заподозрить в такой мерзости было бы невозможно, — а главе Отдела обеспечения магического правопорядка требовалось бы срочное исполнение какойто работы, я бы из кожи вон лез, Кроткотт, чтобы ее сделать. Вы меня поняли?

— Да, — прошептал Рон.

— Тогда займитесь ею, Кроткотт! И если через час мой кабинет не станет совершенно сухим, Статус крови вашей жены, возможно, вызовет сомнения даже более серьезные, чем сейчас.

Золотая решетка перед ними с грохотом открылась. Кивнув и неприятно улыбнувшись Гарри, который, надо полагать, не мог не одобрить его обращение с Кроткоттом, Яксли направился к другому лифту. Гарри, Рон и Гермиона вошли в свой, однако больше за ними никто не последовал — как будто они обратились в прокаженных. Решетка с лязгом закрылась, лифт пошел вверх.

— И что мне теперь делать? — ошеломленно спросил у друзей Рон. — Если я не справлюсь, мою жену… то есть жену Кроткотта…

— Мы пойдем с тобой, нам надо держаться вместе… — начал Гарри, но Рон отчаянно замотал головой.

— Ты спятил? У нас мало времени. Вы вдвоем ищите Амбридж, а я пойду разбираться с кабинетом Яксли, хотя, как прекратить дождь, я понятия не имею.

— Попробуй Фините инкантатум, — сразу ответила Гермиона. — Если дождь наведен заговором или заклятием, это поможет; если нет, значит, чтото неладно с Атмосферными чарами. С ними будет потруднее, поэтому наложи на время Империус, чтобы защитить его вещи…

— Еще разок и помедленнее, — попросил Рон, отчаянно роясь по карманам в поисках пера, но тут лифт, содрогаясь, остановился, и бесплотный женский голос сообщил: «Уровень четвертый. Отдел регулирования магических популяций и контроля над ними, включающий в себя подразделения зверей, существ и духов, Управление по связям с гоблинами и Консультационное бюро по борьбе с вредителями», — после чего решетка раздвинулась, впустив двух чародеев и несколько бледнолиловых бумажных самолетиков, которые принялись порхать вокруг вделанной в потолок лифта лампы.

— С добрым утром, Альберт, — сказал, улыбнувшись Гарри, мужчина с кустистыми бакенбардами. Лифт снова со скрипом пошел вверх, мужчина оглянулся на Рона с Гермионой, которая лихорадочным шепотом инструктировала Рона, потом, плотоядно ухмыляясь, наклонился к Гарри и забормотал: — Дирк Крессвелл, а? Из Управления по связям с гоблинами? Отличная работа, Альберт! Теперь уж я точно получу его место!

Он подмигнул, Гарри улыбнулся в ответ, надеясь, что этого будет достаточно.

Лифт остановился, решетка разъехалась снова.

«Уровень второй. Отдел обеспечения магического правопорядка, включающий в себя Сектор борьбы с неправомерным использованием магии, штабквартиру мракоборцев и административные службы Визенгамота», — произнес голос бесплотной колдуньи.

Гермиона слегка подтолкнула Рона, и тот выскочил из лифта, а следом вышли и оба волшебника, оставив Гарри и Гермиону наедине. Как только золотая дверь затворилась, Гермиона быстро заговорила:

— Вообщето, Гарри, думаю, мне лучше было пойти с ним. Помоему, он не знает, что делать, а если его застукают, вся наша затея…

«Уровень первый. Министр магии и вспомогательный персонал».

Половинки золотой решетки снова скользнули в стороны, и Гермиона негромко ахнула. Перед лифтом стояли четверо, двое из них о чемто увлеченно беседовали: одним был длинноволосый волшебник в великолепной черной с золотом мантии, другой — прижимавшая к груди папку приземистая, похожая на жабу колдунья с бархатным бантом в коротких волосах.