Предпосылки возникновения фашизма в Италии 7 страница

(Четвёртая Женевская конвенция) — соглашение о защите гражданского населения во время войны. Конвенция принята 12 августа 1949 года Дипломатической конференцией для составления международных конвенций о защите жертв войны и вступила в силу 21 октября 1950.

Эта комиссия выработала соглашение в результате заседания, проходившего в Женеве с 21 апреля по 12 августа 1949. Конвенция составлена на французском и английском языках. Оба текста являются одинаково аутентичными. Швейцарский Федеральный Совет обеспечивает официальные переводы конвенции на русский и испанский языки.

Согласно конвенции, в случае объявленной войны или другого вооруженного конфликта между участниками соглашения стороны гарантируют, что лица, которые непосредственно не принимают участия в военных действиях (включая военнослужащих, которые сложили оружие или перестали сражаться из-за болезни, ранения и т. п.), при всех обстоятельствах будут пользоваться гуманным обращением без всякой дискриминации (статья 3). Кроме того, конвенция запрещает посягательства на жизнь и человеческое достоинство, пытки, взятие заложников, внесудебную расправу.

В специальных разделах подробно описываются статус военнослужащих и военнопленных, а также аспекты, связанные с поведением нейтральных стран.

 

Женевская конвенция о статусе беженцев 1951 г. – это главный рабочий инструмент УВКБ ООН; сущность его работы составляет мандат на обеспечение международной защиты для изгнанников во всем мире. Управление поддерживает основные права беженцев и противодействует возвращению их против воли в те страны, где они будут сталкиваться с преследованием. Управление помогает им вернуться на родину при соответствующих условиях, найти свое место в предоставивших убежище государствах или переселиться в третьи страны. УВКБ ООН содействует заключению международных соглашений о беженцах, помогает государствам в учреждении структур, занимающихся предоставлением убежища, а также выступает в качестве международного наблюдателя по вопросам беженцев.

 

ВСЕМИРНАЯ (ЖЕНЕВСКАЯ) КОНВЕНЦИЯ ОБ АВТОРСКОМ ПРАВЕ - международный договор об охране прав на произведения лит., науки и искусства авторов государств, присоединившихся к В. к. Она принята в 1952 г. в Женеве по инициативе ЮНЕСКО. В 1971 г. был утвержден новый текст В. к. (вступил в силу 10.07.74). Россия, как правопреемник СССР, присоединилась в В. к. 27 мая 1973 г.

 

ЖЕНЕВСКАЯ КОНВЕНЦИЯ ОБ ОХРАНЕ ИНТЕРЕСОВ ПРОИЗВОДИТЕЛЕЙ ФОНОГРАММ ОТ НЕЗАКОННОГО ВОСПРОИЗВЕДЕНИЯ ИХ ФОНОГРАММ (Женева, 29 октября 1971 г.)

Государства - участники, озабоченные все возрастающим распространением незаконного воспроизводства фонограмм и наносимым в результате этого ущербом интересам авторов, артистов исполнителей и производителей фонограмм; убежденные в том, что охрана интересов производителей фонограмм от подобных актов будет отвечать также интересам артистов - исполнителей и авторов, исполнение и произведения которых записаны на указанные фонограммы; признавая высокую ценность работы, проделанной в этой области Организацией Объединенных Наций по вопросам образования, науки и культуры и Всемирной организацией интеллектуальной собственности; стремясь не наносить никакого ущерба действующим международным конвенциям и, в частности, не препятствовать каким бы то ни было образом более широкому принятию Римской конвенции от 26 октября 1961 г., обеспечивающей охрану интересов артистов исполнителей и органов радиовещания, равно как и производителей фонограмм, согласились о нижеследующем;

9. Конец формы

Сговорчивость англо-французской дипломатии поощряла гитлеровскую Германию к дальнейшему осуществлению её агрессивных замыслов. Относительно направления немецкого наступления между участниками Мюнхенской конференции существовала очевидная договорённость. 16 января 1940 г. американское агентство Ассошиэйтед Пресс предало гласности заявление германского правительства, что после Мюнхена Франция обещала не создавать помех на пути германских интересов в Восточной Европе.

Видное место в планах германской агрессии после Мюнхена занимала Карпатская Украина. Первоначальный замысел немецко-фашистской дипломатии сводился к тому, чтобы под видом «автономии» Украины создать зародыш фашистского «украинского» государства, которое будет использовано для последующего захвата Советской Украины. Фашистский журнал «Ostland» в ряде статей откровенно ставил вопрос о поддержке «независимой» Карпато-Украины, которая должна будет «объединиться» с Киевом. Единомышленники Розенберга считали, что это «украинское» государство станет «исходным пунктом в борьбе против большевизма».

В отчётном докладе на XVIII съезде партии товарищ Сталин дал уничтожающую оценку сумасшедшим планам «присоединить слона, т. е. Советскую Украину, к козявке, т. е. к так называемой Карпатской Украине».

Скоро и гитлеровская дипломатия отказалась от этого плана. Она понимала, что для продвижения Германии на Восток Карпатская Украина представляет гораздо меньшее удобство, нежели Венгрия или Словакия. Не имея значительных городских центров и своих железных дорог и являясь лишь узким коридором, Карпатская Украина не могла служить Германии достаточным плацдармом при наступлении на Восток.

Первоначально немецко-фашистская дипломатия поддерживала проект образования «независимой» Карпатской Украины в рамках вассальной Чехословакии. Но Польша и Венгрия, стремясь установить непосредственную польско-венгерскую границу, добивались передачи Карпатской Украины Венгрии. По инициативе гитлеровской дипломатии в Вене было принято 2 ноября 1938 г. компромиссное соглашение между Венгрией, Польшей и Чехословакией, по которому признавалась «независимость» Карпатской Украины, а Польша получала компенсацию в районах Тешина. Но уже в декабре немецко-фашистская дипломатия, стремясь к сближению с Венгрией, решила дать согласие на присоединение к ней Карпатской Украины. 5 января 1939 г., принимая в Берхтесгадене полковника Бека, Гитлер объявил ему, что, по его мнению, украинский вопрос не представляет неотложного интереса. С другой стороны, венгерскому министру иностранных дел было дано понять, что в случае захвата Венгрией Карпатской Украины венгерское правительство не встретит сопротивления со стороны Германии. За это Венгрия обещала присоединиться к «антикоминтерновскому пакту», что и сделала в марте 1939 г.

При такой обстановке внимание немецко-фашистской дипломатии, естественно, направлялось на Словакию.

На этот раз словаки должны были сыграть такую же роль, какую в 1938 г. дипломатия Гитлера возложила на судетских немцев. В Словакии начало бурно развиваться сепаратистское движение. Берлин нашёл своих агентов в лице некоторых словацких министров, в особенности Маха и Дурчанского. При содействии немецкой дипломатии в Братиславе был организован сепаратистский путч. Возник конфликт между чехами и словаками. Берлинская пресса усердно его раздувала. Как и в августе 1938 г., она открыла демагогическую кампанию против чехов, якобы «учиняющих зверства» по отношению к германскому и словацкому меньшинствам. Главари словацких сепаратистов Тиссо и Дурчанский демонстративно направились к Гитлеру, чтобы просить у него защиты против чешских «притеснителей». 13 марта 1939 г. при посещении Берлина Тиссо получил директиву немедленно созвать чрезвычайное собрание словацкого сейма и объявить независимость Словакии. События в Словакии вызвали немедленный отклик и в Карпатской Украине. Образовавшееся там правительство во главе с Волошиным также провозгласило независимость своей страны. В расчёте на обещания Гитлера Венгрия поспешила послать войска для оккупации и захвата Карпатской Украины. Но Гитлер счёл выступление Венгрии несвоевременным: он приказал ей отозвать свои войска. В ночь на 15 марта 1939 г. германские войска вступили на территорию Чехословакии. Началась военная оккупация республики, за исключением юго-восточных районов, занятых Венгрией. Гитлер потребовал приезда в Берлин чешского президента. В это время Бенеша уже не было в Чехословакии: ещё 5 октября 1938 г. он сложил с себя звание президента Чехословацкой республики и выехал в Англию. Новый президент Гаха вместе с министром иностранных дел Хвалковским поспешно прибыли в Берлин, подчиняясь приказанию Гитлера. Здесь они были встречены Герингом и Риббентропом и приняты самим фюрером. Представителям чешского правительства был вручён готовый документ, определявший дальнейшую судьбу Чехословацкой республики. Фактически дело шло об окончательной ликвидации национальной и государственной независимости Чехословакии. Гитлер грубо заявил Гаха и Хвалковскому, что сейчас не время для разговоров. Он вызвал их лишь для того, чтобы получить их подпись на документе, которым Богемия и Моравия включались в состав Германской империи. «Всякий пытающийся сопротивляться, — заявил Гитлер, — будет растоптан». После этого Гитлер поставил свою подпись на документе и вышел.

В официальном донесении от 17 марта 1939 г., опубликованном в «Жёлтой книге», французский посол в Берлине Кулондр сообщал Боннэ некоторые подробности относительно подписания чешскими представителями акта о ликвидации независимости Чехословакии.

«Между двумя чешскими министрами и тремя немцами, — доносил Кулондр, — произошла трагическая сцена. В течение нескольких часов Гаха и Хвалковский протестовали против учинённого над ними насилия. Они заявляли, что не могут подписать представленный им документ. Они говорили, что если сделают это, то будут навеки прокляты своим народом. Гаха со всей энергией, на которую он был способен, восставал против протектората, который должен был распространиться на чехов. Он заявлял, что никогда люди белой расы не ставились в такие условия. Но германские министры были безжалостны. Они буквально не отставали от Гаха и Хвалковского; они бегали за ними вокруг стола, на котором лежали документы; они вновь и вновь клали их перед чехами, они совали им в руки перья; они твердили, что если министры будут сопротивляться, то завтра же половина Праги будет лежать в развалинах от воздушной бомбардировки. Но это будет только начало: сотни бомбардировщиков ожидают лишь приказа ринуться на Чехословакию; этот приказ будет дан в 6 часов утра, если к этому времени чешские представители не поставят своих подписей на документе. Президент Гаха был в состоянии такого изнеможения, что несколько раз ему пришлось прибегать к помощи врачей, которые во всё время переговоров находились тут же, под рукой. Чешские представители заявили, что не могут принять предлагаемого им решения без согласия своего правительства. На это они получили ответ, что имеется прямой телефонный провод, по которому они могут связаться с министрами, заседавшими в это время в Праге: таким образом, они могут немедленно с ними переговорить... В 4 часа 30 минут утра Гаха, находившийся в состоянии полного изнеможения и поддерживаемый только впрыскиваниями, решился, наконец, поставить свою подпись. Уходя из канцелярии, Хвалковский заявил: «Наш народ будет проклинать нас, но мы спасли его существование. Мы предохранили его от страшного истребления».

Впоследствии почти вся европейская пресса утверждала, что впрыскивания, которыми якобы поддерживались силы президента Гаха, на самом деле были наркотическими инъекциями, парализовавшими интеллектуальные и волевые силы злополучного президента.

10. Кампания в Польше была первой демонстрацией и успешным претворением

в жизнь теории "быстротечной войны", ведущейся силами танковых

соединений во взаимодействии с авиацией. Когда эта теория была впервые

разработана в Англии, предусмотренные ею действия стали называть молниеносными.

Именно с этого времени и получило всемирное распространение понятие

"блицкриг", что в переводе с немецкого означает "молниеносная

война".

 

Польша наилучшим образом подходила для демонстрации блицкрига. Протяженность

ее границ была весьма значительной и составляла в общей сложности

около 3500 миль, из которых 1250 миль приходилось на германско-польскую

границу (после оккупации Чехословакии протяженность этого участка

границы возросла до 1750 миль). К началу войны южные и северные районы

Польши оказались открытыми для вторжения. Западные районы образовали

огромный выступ, на фланги которого и нацелились немецкие армии вторжения.

 

Равнинная местность обеспечивала высокие темпы продвижения мобильным

войскам агрессора. Правда, условия здесь были несколько хуже, чем

во Франции, из-за недостатка дорог, песчаного грунта и наличия озер

и лесов в некоторых районах. Однако время, выбранное для вторжения,

сводило к минимуму эти недостатки.

 

Для польской армии было бы разумнее организовать оборону значительно

восточнее границы, за широкими, реками Висла и Сан, но это означало

бы оставить некоторые важные районы страны. Месторождения угля в Силезии

находились у самой границы, а значительная часть главной промышленной

зоны -- несколько вглубь территории Польши, но все же западнее

рек. Трудно представить, что поляки смогли бы, даже при самых благоприятных

обстоятельствах, долго удерживать эти передовые районы. Однако выдвигались

доводы о необходимости, с экономической точки зрения, попытаться остановить

продвижение противника к главной индустриальной зоне. Эти доводы подкреплялись

соображениями национального престижа и самоуверенными утверждениями

военных руководителей, а также преувеличенными представлениями о том,

что могут сделать западные союзники Польши, дабы ослабить давление

противника.

 

Нереалистический подход к оценке обстановки нашел отражение и в группировке

польских войск. Примерно третья часть всех сил была сосредоточена

в пределах Польского коридора (или поблизости от него), где войска

подвергались риску двойного охвата -- со стороны Восточной Пруссии

и с запада. Предпринятая исключительно по соображениям национального

престижа попытка воспрепятствовать немцам захватить территорию, принадлежавшую

Германии до 1918 года, осуществлялась за счет сил, которые могли бы

прикрыть более важные для обороны Польши районы, ибо на юге, на главных

направлениях наступления, силы были весьма слабыми. В то же время

почти третья часть польских войск под командованием маршала Рыдз-Смиглы

была отведена в резерв и располагалась к северу от центральной оси

между Лодзью и Варшавой. Эта группировка предназначалась для нанесения

контрудара, но при этом совершенно не учитывались ограниченные возможности

маневра польской армии, даже если не принимать во внимание последствия

налетов немецкой авиации на железнодорожные и шоссейные коммуникации.

 

Сосредоточение сил в передовых районах лишило польские войска возможности

вести оборону методом сдерживающих действии на последовательно расположенных

рубежах, поскольку без средств механизации войска не успевали отойти

на следующий рубеж обороны и закрепиться на нем прежде, чем мобильные

войска противника наносили им поражение. На обширных просторах Польши

отсутствие средств механизации сыграло более фатальную роль, чем внезапность

удара противника и отсутствие времени на мобилизацию резервов.

 

По этой же причине важным оказалось не то, что для вторжения немцы

использовали 40 с лишним кадровых дивизий, а то, что в их числе было

14 механизированных или частично механизированных дивизий (6 танковых,

4 легкие и 4 механизированные дивизии)Прим. ред.>. Именно глубокий и быстрый прорыв этих сил

во взаимодействии с авиацией, которая парализовала польские железные

дороги и уничтожила в первые же дни войны значительную часть польской

авиации, решил исход дела. Немецкие военно-воздушные силы действовали

рассредоточенно и таким образом сумели охватить обширные пространства

польской территории.

 

Важную роль сыграла радиопропаганда. Немецкие радиостанции маскировались

под польские, оказывая своими передачами дезорганизующее и деморализующее

воздействие на тыловые районы Польши. Все перечисленные выше факторы

имели в Польше гораздо больший эффект, чем где-либо, в силу того,

что слишком велика была уверенность поляков в способность людей победить

машины. Когда же этого не случилось, крушение иллюзий привело к катастрофическим

последствиям.

 

Немецкие войска пересекли границу Польши 1 сентября около 6.00. Авиация

совершила первые налеты часом раньше. На севере вторжение осуществлялось

группой армий Бока, имевшей в своем составе две армии. З-я армия под

командованием Кюхлера наносила удар из Восточной Пруссии на юг, а

4-я армия под командованием Клюге -- на восток через Польский коридор,

чтобы соединиться с войсками 3-й армии и завершить охват правого фланга

поляков.

 

Важнейшая роль отводилась группе армий Рундштедта, действовавшей на

юге. Она была почти вдвое сильнее по пехоте и еще больше -- по

числу танков. В состав группы армий входили 8-я армия под командованием

Бласковица, 10-я армия под командованием Рейхенау и 14-я армия под

командованием Листа. Войска Бласковица, действуя на левом крыле, должны

были продвигаться к крупному промышленному центру Лодзь, помочь изолировать

польские войска на познанском выступе и в то же время прикрыть фланг

войск Рейхенау. На правом крыле Лист должен был продвигаться на Краков

и одновременно обойти с фланга польские войска в районе Карпат, используя

танковый корпус Клейста для прорыва через горные перевалы. Решающий

удар, однако, должны были нанести войска Рейхенау, действовавшие в

центре, и для этой цели в их состав была включена большая часть танковых

соединений.

 

Успеху вторжения способствовало и то, что польские руководители, пренебрегая

обороной, не уделяли, внимания строительству оборонительных сооружений.

Они рассчитывали на успех контрударов, на которые, по их мнению, была

способна польская армия, несмотря на нехватку средств механизации.

Таким образом, немецким механизированным, дивизиям не представляло

труда найти и использовать открытые направления для наступления, а

стремительность продвижения немецких ударных группировок и создавшаяся

угроза тылу сорвали большинство контратак польских войск.

 

К 3 сентября, когда Англия и Франция вступили в войну, войска Клюге

перерезали Польский коридор и достигли Нижней Вислы, в то время как

войска Кюхлера развили наступление из Восточной Прусом в направлении

на Нарев. Самым важным событием явилось то, что танковые соединения

войск Рейхенау вышли к р. Варта и форсировали ее. Армия Листа, подступив

с обоих флангов к Кракову, вынудила армию Шиллинга оставить город

и отойти в направлении рек Нида и Дунаец.

 

К 4 сентября передовые части армии Рейхенау подошли к р. Пилица в

50 милях от границы и форсировали ее. Два дня спустя левофланговые

соединения этой армии, захватив Томашув, вышли в тыл Лодзи, а правофланговые

соединения захватили Кельце. Таким образом, польская армия под командованием

Руммеля была охвачена с флангов, в то время как армия под командованием

Кутшебы все еще находилась в Познани и оказалась под угрозой изоляции.

Все другие немецкие армии добились успеха в выполнении своих задач

в большом обходном маневре, план которого был разработан начальником

генерального штаба сухопутных войск Гальдером и практическим осуществлением

которого руководил командующий сухопутными войсками Браухич. Фронт

обороны польских армий был разорван. На одних участках польские войска

отступали, на других пытались контратаковать наступающего противника.

 

Наступление немецких войск развивалось бы еще стремительнее, если

бы не установившаяся издавна тенденция не допускать отрыва мобильных

сил от поддерживающих пехотных масс. Однако все больше убеждаясь на

своем опыте, что подобный риск устраняется в результате смятения в

рядах отступающего противника, немцы начинали действовать смелее.

Используя открытое пространство между Лодзью и р. Пилица, один из

танковых корпусов Рейхенау к 8 сентября достиг предместий Варшавы,

пройдя за первую неделю 140 миль. К следующему дню правофланговые

легкие дивизии армии Рейхенау подошли к р. Висла между Варшавой и

Сандомиром, а затем повернули на север.

 

В это же время недалеко от Карпат мобильные силы Листа форсировали

последовательно реки Дунаец, Вяла, Вислока и Вислок и вышли к р. Сан

по обе стороны от знаменитой крепости Перемышль. На севере танковый

корпус Гудериана из состава армии Кюхлера форсировал р. Нарев и продвигался

к р. Буг восточнее Варшавы.

 

На этом этапе вторжения в планах немецкого командования произошли

важные изменения, вызванные непредвиденным смятением в рядах поляков.

Польские колонны двигались в различных направлениях. Визуальному наблюдению

за ними мешали огромные клубы пыли, поднимавшиеся в воздух при прохождении

колонн, поэтому германское верховное командование пришло к выводу,

что большей части польских сил на севере уже удалось отойти за р.

Висла. На основе этого предположения был издан приказ, предписывавший

армии Рейхенау форсировать реку между Варшавой и Сандомиром, чтобы

не допустить отхода поляков в юго-восточные районы страны. Против

этого плана возражал Рундштедт. Он был убежден, что большая часть

польских сил все еще находится западнее р. Висла. После недолгих споров

его точка зрения возобладала, и армии Рейхенау была поставлена задача

наступать и занять блокирующую позицию по р. Бзура западнее Варшавы.

 

В результате большая часть оставшихся у Польши сил попала в ловушку,

так и не сумев отойти за р. Висла. К тому преимуществу, которого добились

немцы после прорыва на направлении наименьшего сопротивления, теперь

прибавилось преимущество обороняющейся стороны. Чтобы закрепить свою

победу, им следовало лишь удерживать занятые позиции, отражая разрозненные

контратаки отступающей армии, которая была отрезана от своих баз,

испытывала нехватку боеприпасов и других материальных средств и подвергалась

все возрастающему давлению армий Бласковица и Клюге с флангов и тыла.

Поляки сражались отчаянно, и храбрость их вызывала восхищение даже

у противников. Однако лишь небольшой части польских войск удалось

прорваться и присоединиться к варшавскому гарнизону.

 

10 сентября маршал Рыдз-Смиглы отдал приказ об общем отступлении в

юго-восточную Польшу. Генералу Соснковскому было поручено оборудовать

оборонительные позиции на сравнительно узком фронте для организации

продолжительного сопротивления. Однако надежды были тщетными. В то

время как все теснее сжималось кольцо окружения западнее р. Висла,

немецкие войска все глубже вклинивались в районы восточнее р. Висла.

Более того, они прорвали позиции польских войск на реках Буг и Сан.

Танковый корпус Гудериана двигался на юг, совершая обходный маневр

в направлении на Брест. Танковый корпус Клейста 12 сентября подошел

к Львову. Здесь немцы были остановлены и двинулись в северном направлении

на соединение с войсками Кюхлера.

 

И хотя вторгшиеся в Польшу немецкие войска уже испытывали трудности

в результате длительного наступления, польское командование настолько

растерялось, что не сумело воспользоваться ни временным снижением

темпов продвижения противника, ни упорным сопротивлением, которое

оказывали отдельные польские группировки.

 

12 сентября польское правительство и верховное командование перебрались

в Румынию, причем главнокомандующий отправил войскам послание с приказом

продолжать борьбу. Возможно, оно не дошло до большинства войск, однако

многие польские солдаты с доблестью выполнили это указание в последующие

дни, хотя сопротивление постепенно ослабевало. Несмотря на тяжелые

бомбардировка с воздуха и артиллерийский обстрел, гарнизон Варшавы

продержался до 28 сентября. Последнее крупное соединение польских

войск не сдавалось до 5 октября, а остальные группы продолжали сопротивление

до зимы. Около 80 тыс. человек удалось спастись в нейтральных странах.

 

К этому времена французы сделали лишь небольшую "выбоину"

в позициях немцев на Западном фронте. Их действия нельзя расценить

иначе, как слишком слабое усилие оказать помощь своему союзнику. Если

учесть слабость немецких сил и их обороны, естественно предположить,

что французы могли бы сделать больше. Однако в этом случае более глубокий

анализ вновь помогает исправить очевидные выводы, вытекающие из сравнения

численности противостоящих сил.

 

Хотя протяженность северной границы Франции составляла 500 миль, наступательные

действия французы могли вести только на узком участке шириной 90 миль

от Рейна до Мозоля, поскольку в противном случае они нарушили бы нейтралитет

Бельгии и Люксембурга. Немцы смогли сосредоточить лучшую часть имевшихся

у них в распоряжении сил на этом узком участке и прикрыли подходы

к линии Зигфрида минными полями, затруднив таким образом действия

наступающих французских войск.

 

Однако важнее всего оказалось то, что французы не смогли начать наступательные

операции примерно до 17 сентября. До этого времени их действия фактически

сводились к атакам местного значения. К 17 сентября крах Польши стал

настолько очевиден, что у французов появилось хорошее оправдание для

пересмотра своих намерений. Неспособность Франции раньше нанести удар

объяснялась пороками устаревшей мобилизационной системы. Таковы были

последствия содержания армии на основе объявления призыва. Понятно,

что такая армия не могла вступить в действие, пока не были призваны

обученные резервы и вновь сформированные соединения не прошли необходимой

подготовки. Однако задержка с нанесением удара по Германии объяснялась

не только этим. Дело в том, что французское командование упорно придерживалось

устаревших взглядов, считая, в частности, что, любому наступлению,

как и в годы первой мировой войны, должна предшествовать мощная артиллерийская

подготовка. Основным средством прорыва подготовленной обороны французские

руководители все еще считали тяжелую артиллерию. Однако большая часть

тяжелой артиллерии французской армии находилась в консервации, и ее

нельзя было подготовить раньше, чем на пятнадцатый день после объявления

мобилизации. Это условие определяло сроки подготовки французской армии

к наступательным действиям

 

Что же собиралась предпринять Англия?

 

Лорд Чэтфилд заявил на том же заседании, что "мы, конечно, сможем

осуществить эффективное воздушное наступление в том случае... если

в войну вступит Бельгия"

 

Один из политических лидеров Франции Рейно несколько лет подряд доказывал,

что эти концепции устарели, и требовал создать механизированные силы,

укомплектованные солдатами-профессионалами, готовыми к немедленным

действиям. Но это был глас вопиющего в пустыне. Французские государственные

деятели, как и многие среди военного руководства, полагались на старую

систему мобилизации и важнейшее значение придавали обеспечению численного

превосходства над противником, сколько бы времени на это ни потребовалось.

 

Ход военных действий в 1939 году можно охарактеризовать двумя фразами:

на Востоке безнадежно устаревшую армию быстро расчленили танковые

соединения, действовавшие под прикрытием превосходящих сил авиации

в соответствии с новыми методами ведения войны; на Западе из-за устаревшей

системы развертывания армию удалось подготовить к боевым действиям

лишь тогда, когда уже было поздно оказывать союзнику какую-либо помощь.

11.

В 1942 году на территории оккупированной Белоруссии Надежда Абрамова создала и возглавила нелегальную организацию " Союз белорусской молодёжи ".
Когда оккупационные власти убедились, что организация носит профашистский и коллаборационистский характер, " Союз белорусской молодёжи" был легализован и во главе его поставлен видный коллаборационист Михаил Ганько.
Члены " Белорусского союза молодёжи " активно сотрудничали с оккупационными властями, принимали участие в карательных операциях против партизан.
Несколько тысяч членов союза перебрались в Рейх, где служили в зенитной артиллерии ПВО Германии.
После окончания 2 Мировой войны почти все они остались на Западе.
Михаил Ганько продолжил деятельность, направленную против Советской Белоруссии и, предположительно, погиб во время одной из стычек с войсками МГБ.
Надежда Абрамова благополучно осела в ФРГ и умерла своей смертью в 1979 году.
Те члены "Союза белорусской молодёжи", что возвращались на территорию Белоруссии, получали 10 лет лагерей, наравне с полицаями, не замешанными в карательных операциях.