Связь между индивидуальным и национальным самопознанием

ЗАПАДНИЧЕСТВО

ЗАПАДНИЧЕСТВО – направление в русской общественной мысли 1-й половины XIX века.Обычно принято считать, что главным пунктом расхождения между «славянофилами»и «западниками» их противоположная оценка петровских преобразований. Но этотпункт носил внешний характер. Внутренние расхождения лежали намного глубже –они касались отношения к западноевропейской образованности, науке,просвещению. Славянофилы также были сторонниками образованности ипросвещения, но считали необходимым искать в науке истинную народность, а незаимствовать западноевропейские образцы. Западники же с порога отвергаливозможность существования какой-то особенной национальности или, пользуясьтерминологией славянофилов, «народной науки». Со спора о «народности науки»дискуссия переходила в сферу принципиальных мировоззренческих проблем. Речьшла о соотношении общечеловеческого и народного, национального в историческомпроцессе. Если западники подчеркивали первенство общечеловеческого начала, тославянофилы склонялись к преувеличению роли народного, национального факторав истории. Эту противоположность можно проследить и в выдвижении изславянофильской среды идеи «мессианства» России.Что же касается собственно западничества, то можно отметить одну егопримечательную черту, о которой писал В.С.Соловьев: западники «стояли толькона том, что великие преимущества даром не даются и что когда дело идет не овнешнем только, но и о внутреннем духовном и культурном превосходстве, то ономожет быть достигнуто только усиленною культурною работою, при которыхневозможно обойти общих основных условий всякой человеческой культуры, ужевыработанных западным развитием». Западники желали действительного величияРоссии, и их девизом в борьбе против славянофильских притязаний могли служитьследующие слова Бэкона Веруламского: «Воображаемое богатство есть главнаяпричина бедности; довольство настоящим препятствует заботиться о насущныхпотребностях будущего». В этом высказывании подмечена «действенная сторона»западнической концепции. Следует отметить, что при сравнениимировоззренческих установок тех, кого мы относим к западникам, можно выявитьопределенные различия, доходящие иногда до прямо противоположных позиций,причем в существенных философских вопросах. В западничестве на его раннемэтапе выделяются «левый» (или леворадикальный) лагерь (Герцен, Белинский) ите кого можно назвать «правыми» западниками (Боткин, Корш и др.). Центральнуюпозицию, не примыкая ни к той, ни к другой стороне, а, наоборот, примиряя их,занимал Грановский. Но и ему пришлось сделать выбор: в 1846 г. происходит егоссора и разрыв с Герценом. Все это свидетельствует о неоднородном составезападнического направления, если рассматривать его в мировоззренческом плане.

СЛАВЯНОФИЛЬСТВО

СЛАВЯНОФИЛЬСТВО – направление русской общественной мысли, противостоявшеезападничеству. Его приверженцы делали упор на самобытном развитии России, еерелигиозно-историческом и культурно-национальном своеобразии и стремилисьдоказать, что славянский мир призван обновить Европу своими экономическими,бытовыми, нравственными и религиозными началами. Западники же стояли на точкезрения единства человечества и закономерностей его исторического развития иполагали неизбежным для России пройти теми же историческими путями, что иушедшие вперед западноевропейские народы. В основе социально-политическихрасхождений этих двух интеллектуальных направлений лежали глубокие философскиеразногласия. Флоровский писал, что «славянофильство» и «западничество» – именаочень неточные, только подающие повод к недоразумениям и ложным толкованиям. Вовсяком случае, это не только и даже не столько две историко-политическиеидеологии, сколько два целостных и несводимых мировоззрения» (Флоровский Г.Пути русского богословия. Париж, 1937. С. 249). Славянофильство – глубокорелигиозное учение, рассматривающее церковь и веру как фундамент, основу всехисторических и общественных реалий. Со своей стороны представителизападничества не отличались религиозностью, в философских и историософскихпостроениях придерживались идей секуляризма. Славянофильство как мировоззрениесложилось в результате философских дискуссий с западничество в среде русскогодворянства в 30-40-хх XIX века. Самарин писал, что оба кружка – западников иславянофилов – ежедневно сходились и составляли как бы одно общество. Спорывелись вокруг основной проблемы: правит ли миром свободно творящая воля или жезакон необходимости. Обсуждались также вопросы о том, в чем заключается разницамежду русским и западноевропейским Просвещением – в одной лишь степени развитияили в самом характере просветительских начал, а потому предстоит ли Россиизаимствовать эти начала у Запада или же искать их в православно-русскомдуховном быте. Важной темой споров, отмечает Самарин, был и вопрос об отношенииправославной церкви к латинству и протестантству: есть ли православие лишьпервобытная среда, призванная стать почвой для более высоких форма религиозногомиросозерцания, или же оно есть неповрежденная полнота откровения, которая взападном мире под влиянием латино-германских представлений пришла к раздвоениюна противоположные полюсы. Сторонники славянофильства сходились в том, чтоРоссии предстоит миссия заложить основы нового общеевропейского просвещения,опирающееся на подлинно христианские начала, сохранившиеся в лоне православия.Только православию, по их мнению, присуща свободная стихия духа, устремленностьк творчеству, оно лишено той покорности необходимости, которая свойственназападноевропейскому обществу с его рационализмом и господство материальныхинтересов над духовными, что привело в конечном итоге к разобщенности,индивидуализму, разорванности духа на составляющие его элементы. Своеобоснование и развитие философские идеи славянофильства получили главнымобразов в работах Киреевского «О характере просвещения Европы и его отношении кпросвещению России» (1852), «О необходимости и возможности новых начал дляфилософии» (1856) и Хомякова «По поводу Гумбольта» (1849), «По поводу статьиКиреевского «О характере просвещения Европы и его отношении к просвещениюРоссии» (1852), «Записки о всемирной истории», «Письма о современной философии»(1856) и др. Взглядам основных представителей славянофильской философии –Киреевского, Хомякова, К.С. Аксакова, Самарина – свойственны по меньшей мере 3общие черты.Во-первых, это- учение о целостности духа. Органическое единство не толькопронизывает церковь, общество и человека, но и является непременным условиемпознания, воспитания и практической деятельности людей. Славянофильствоотрицало возможность постижения истины через отдельные познавательныеспособности человека, будь то чувства, разум или вера. Только дух в его живойцельности способен вместить истину во всей ее полноте, лишь соединение всехпознавательных, эстетических, эмоциональных, нравственных и религиозныхспособностей при обязательном участии воли и любви открывает возможностьпознать мир таким, како он есть, в его живом развитии, а не в видеабстрактных понятий или чувственных восприятий. Причем подлинное знаниедоступно не отдельному человеку, а лишь такой совокупности людей, котораяобъединена единой любовью, то есть соборному сознанию. Начало соборности вфилософии славянофильства выступает как общей метафизический принцип бытия,хотя соборность характеризует в первую очередь церковный коллектив. Понятиесоборности обретает в славянофильстве широкое значение, сама церковьпонимается как некий аналог соборного общества. Соборность – это множество,объединенное силой любви в свободное и органическое единство. Только всоборном единении личность обретает свою подлинную духовнуюсамостоятельность. Соборность противоположна индивидуализму, разобщенности иотрицает подчинение какому-либо авторитету, включая и авторитет церковныхиерархов, ибо ее неотъемлемым признаком является свобода личности, еедобровольное и свободное вхождение в церковь. Поскольку истина дается толькособорному сознанию, то и истинная вера, по мнению славянофилов, сохраняетсялишь в народном соборном сознании.Во-вторых, для славянофилов характерно противопоставление внутренней свободывнешней необходимости. Все они подчеркивали примат свободы, исходящей извнутренних убеждений человека, и отмечали негативную роль внешних ограниченийчеловеческой деятельности, пагубность подчинения человека господству внешнихобстоятельство. Славянофильство стремилось вывести человека из-под господствавнешних сил, навязанных извне принципов поведения, оно ратовало за такоеповедение, которое бы целиком определялось внутренними, исходящими от сердцамотивами, духовными, а не материальными интересами, поскольку истиннаявоспитанность и поведение не подчиняются внешней необходимости и неоправдываются ею. Человек должен руководствоваться своей совесть, а нерационалистическим определением выгоды. Справедливо подчеркивая необходимостьсовестливого начала, славянофилы вместе с тем недооценивали необходимостьправового регулирования поведения людей. В слабости внешних правовых форм идаже в полном отсутствии внешнего правопорядка в русской общественной жизниони усматривали положительную, а не отрицательную сторону. В то же времяпорочность западноевропейских порядков они видели в том, что западноеобщество пошло путем «внешней правды, путем государства»Третьей характерной чертой славянофильского миропонимания была егорелигиозность. Славянофилы полагали, что в конечном счете вера определяет идвижение истории, и быть, и мораль, и мышление. Поэтому идея истинной веры иистинной церкви лежала в основе всех их философских построений. Славянофилыбыли убеждены, что только христианское мировоззрение и православная церковьспособны вывести человечество на путь спасения, что все беды и все зло вчеловеческом обществе происходят от того, что человечество отошло от истиннойверы и не построило истинной церкви. Однако они не отождествляли историческуюцерковь, то есть реально существующую русскую православную церковь, с тойправославной церковью, которая способна стать единой церковью всех верующих.Христианские мотивы в творчестве славянофилов оказали большое влияние наразвитие русской религиозно-философской мысли. Многие русские историкифилософии начала ХХ века рассматривают славянофильство как начало развитиясамобытной и оригинальной русской философии, выдвинувшей ряд новых,оригинальных идей. Которые в европейской философии до славянофилов неразрабатывались, а если и разрабатывались, то не с такой полнотой иобстоятельностью. Славянофилы не отрицали достижений западноевропейскойкультуры. Высоко ценили внешнюю обустроенность западной жизни, с глубокимуважение относились к западноевропейской науке. Но их активное неприятиевызывало господство индивидуализма, разъединенность раздробленность,обособленность духовного мира людей, подчинение духовной жизни внешнимобстоятельствам, господство материальных интересов над духовными. Все это,считали они, явилось следствием рационализма, который стал преобладающим взападном мышлении из-за отхода западного христианства, то есть католичестваот подлинной христианской религии. По мнению Киреевского, римская иерархиявведя в веру новые догматы произвела то первое раздвоение в самом основномначале западного вероучения, из которого развилась сперва схоластическаяфилософия внутри веры, потом реформация в вере и, наконец, философия вневеры. В философии Гегеля славянофилы видели вершину развития западногорационализма, с которой стали особенно явно видны как достижения последнего,так и его неизлечимые пороки. Главный среди них – разрушение цельностичеловеческого духа, абсолютизация логического мышления, которое, по ихмнению, отделялось в рационализме от других познавательных способностей ипротивопоставлялось им.

Русская идея - понятие, введённое Соловьёвым В.С. в 1888. Содержание понятия "Русская идея" представляет собой философско -религиозно- политический синтез, который необходим в качестве базиса для решения проблемы определения "смысла существования России во всемирной истории". Для Соловьева В.С. были неприемлемы социально-религиозные, национально-политические идеи русского мессианизма славянофилов, "представителей России прошлого"; сторонников "официозной России настоящего" и "нигилистов", выдвигающих проекты беспочвенного будущего России. Он выдвинул идею религиозно-творческого, культурно-политического лидерства России в истории. Понятие "Русская идея", считал Соловьёв В.С., д.б. освобождено от христианско-национального партикуляризма. Русская идея - это противопоставление "христианства социального" в широком смысле - христианству политизированному. "Истинное" христианство для Соловьева В.С. есть синтез всех религий.

 

Если для христианина "роковой необходимостью" является быть "существом моральным ", то и для любого народа "истинной национальной идеей" становится выполнение "органической функции" в общей жизни человечества. "Смысл существования наций не лежит в них самих, но в человечестве". Соловьёв В.С. сжимает всю социально-политическую проблематику национальной жизни до "социального организма как морального существа", смысл существования которого подчинён сверхличному человечеству как "живому телу Христа". Решение национального вопроса неотделимо от философско-религиозной концепции Соловьёва В.С. Путь к человечеству требует соответствующей организации самой Церкви, которая д.б. кафолической, вселенской. Критикуя обособленность христианских конфессий, Соловьёв В.С. выделяет три принципа вселенской церкви: традиция (предание), авторитет, свобода. Принцип традиции типичен для православной церкви, авторитета или власти - для римской, католической, свободы - для протестантской. Все церкви являются отклонением от полноты христианства, и только вселенская Церковь во главе с Первосвященником может объединить эти принципы воедино, а все человечество - в единый всеобщий богочеловеческий организм. Человеческий элемент в этом единстве находит свое коллективное выражение в форме христианского государства. Упрекая русскую церковь в забвении своего общественного призвания, Соловьёв В.С. продолжал верить в универсальное предназначение царя. Проповедуя союз Верховного Первосвященника со светской властью, Соловьев В.С. считает, что так появится вселенская "третья и последняя империя" - после Константина и Карла Великого. В теократическом синтезе важнейшим элементом являются "пророки, которые творят свободно и вдохновенно социально важное, прогрессивное. Преображение мира, приближающегося к "свободной теократии", является и целью и средством. Главным в богословско -философском синтезе Соловьёва В.С. стало творчество, "цельная эстетика " как "настоящее орудие Грядущего Бога". Из религиозного философа, взявшегося наметить контуры будущего "интернационального общества как идеала совершенного единства, вселенского братства", Соловьёв В.С. превращается в эстетика-художника, вдохновенного поэта, вводящего все существующее в "формы красоты" идеального универсального общества, тождественного Царству Божию - цели истории, достижимой лишь за временными рамками истории. Своеобразие Русской Национальной Идеи Соловьёва В.С. состоит в том, что она у него перерастаёт этнические, "племенные", национальные рамки и, в конечном счёте, становится сверхнациональной идеей "все-человечества". В дальнейшем Русская идея выходит за рамки религиозно-эстетического синтеза, заданного Соловьёвым В.С. В работах Трубецкого Е.Н., Вяч.Иванова, Розанова В.В., Карсавина Л., Ильина И., Бердяева Н.А. Русская идея стала религиозно-философским символом христианского универсализма и русской духовности, "внятной" всем векам и всем народам. Наконец, понятие Русская идея все чаще используется для обозначения вполне определённых, исторически конкретных культурно-политических, экономических, эстетических, нравственных тенденций в развитии и функционировании национальной культуры. Реально они проявляют себя как назревшие проблемы социальной жизни, как "болевые" точки соприкосновения общества и государства, нравственности и права, личности и общества, национального и общечеловеческого. В этом смысле Русская идея как философема национальной жизни не сводится ни к религиозно- эсхатологическому аспекту, ни к мессианскому призванию России, ни к специфике национального характера. Русская идея - это попытка дать окончательный ответ на чисто русские, идущие из глубины веков вопросы "кто виноват?" и "что делать?" в проектах будущей, более органичной человеку повседневности, в государственно-политической, социально-правовой, экономической, культурно-эстетической и религиозной сферах жизни. Те или иные аспекты Русской идеи, корни которой лежат в XIX в., проявляются в реальных социальных реформах, политологических конструкциях, перестройке государственных структур современной российской действительности. На этом пути Русская идея окончательно утрачивает своё философское содержание. Размываясь в потоке сегодняшних проблем общества, она становится мифологемой, субъективно призванной компенсировать постоянные катаклизмы национальной жизни, зачастую отливаясь при этом в формы антирациональной болезненной исключительности.

Связь между индивидуальным и национальным самопознанием

Как видно из всего этого, между индивидуальным и национальным самопознанием существует теснейшая внутренняя связь и постоянное взаимодействие. Чем больше в данном народе существует людей, "познавших самих себя" и "ставших самими собой", - тем успешнее идет в нем работа по национальному самопознанию и по созданию самобытной национальной культуры, которая, в свою очередь, является залогом успешности и интенсивности самопознания индивидуума. Только при наличности такого взаимодействия между индивидуальным и национальным самопознанием возможна правильная эволюция национальной культуры. Иначе эта последняя может остановиться на известной точке, тогда как национальный характер, слагающийся из отдельных индивидуальных характеров, изменится. В этом случае весь смысл самобытной национальной культуры пропадет. Культура утратит живой отклик в психике своих носителей, перестанет быть воплощением национальной души и обратится в традиционную ложь и лицемерие, способные лишь затруднить, а не облегчить индивидуальное самопознание и индивидуальную самобытность.

Если признать, что высшим земным идеалом человека является полное и совершенное самопознание, то придется признать, что только та культура, которая может такому самопознанию способствовать, и есть истинная. Для того чтобы способствовать индивидуальному самопознанию, культура должна воплощать в себе те элементы психологии, которые являются общими для всех или для большинства личностей, причастных к данной культуре, т.е. совокупность элементов национальной психологии. При этом воплощать такие элементы культура должна ярко, выпукло, ибо, чем ярче они будут воплощены, тем легче каждому индивидууму познать их через культуру в самом себе. Иначе говоря, только вполне самобытная национальная культура есть подлинная, только она отвечает этическим, эстетическим и даже утилитарным требованиям, которые ставятся всякой культуре. Если человек только тогда может быть признан истинно мудрым, добродетельным, прекрасным и счастливым, когда он познал самого себя и "стал самим собой", - то, то же самое применимо к народу. А "быть самим собой" в применении к народу - значит "иметь самобытную национальную культуру". Если требовать от культуры, чтобы она давала "максимальное счастье большинству людей", то дело от этого не меняется. Ведь истинное счастье заключается не в комфорте, не в удовлетворении тех или иных частных потребностей, а в равновесии, в гармонии всех элементов душевной жизни (в том числе и "потребностей") между собой. Сама по себе никакая культура такого счастья дать человеку не может. Ибо счастье лежит не вне человека, а в нем самом, и единственный путь к его достижению есть самопознание. Культура может только помочь человеку стать счастливым, облегчить ему работу по самопознанию. А сделать это она может лишь в том случае, если будет такова, какою мы определили ее выше: вполне и ярко самобытной.

Национальная культура

Итак, культура должна быть для каждого народа другая. В своей национальной культуре каждый народ должен ярко выявить всю свою индивидуальность, при том так, чтобы все элементы этой культуры гармонировали друг с другом, будучи окрашены в один общий национальный тон. Отличия разных национальных культур друг от друга должны быть тем сильнее, чем сильнее различия национальных психологий их носителей, отдельных народов. У народов, близких друг к другу по своему национальному характеру, и культуры будут сходные. Но общечеловеческая культура, одинаковая для всех народов, - невозможна. При пестром многообразии национальных характеров и психических типов такая "общечеловеческая культура" свелась бы либо к удовлетворению чисто материальных потребностей при полном игнорировании потребностей духовных либо навязала бы всем народам формы жизни, вытекающие из национального характера какой-нибудь одной этнографической особи. И в том и в другом случае эта "общечеловеческая" культура не отвечала бы требованиям, поставленным всякой подлинной культуре. Истинного счастья она никому не дала бы.

Таким образом, стремление к общечеловеческой культуре должно быть отвергнуто. Наоборот, стремление каждого народа создать свою особую национальную культуру находит себе полное моральное оправдание. Всякий культурный космополитизм или интернационализм заслуживает решительного осуждения. Однако отнюдь не всякий национализм логически и морально оправдан. Есть разные виды национализма, из которых одни ложны, другие истинны, и только истинный национализм является безусловным положительным принципом поведения народа.