Трансперсональная психология

Трансперсонализм возник на базе гуманистической психологии (К. Роджерс, Э. Фромм, Р. Мэй, В. Райх, В. Франкл, Ф. Перлз, А. Маслоу и др.) в конце 60-х в Соединенных Штатах Америки. Методология этого направления исследований строится на базе юнгианской концепции "коллективного бессознательного", допускающей самобытное живое существование того Целого, частью которого является индивидуальное бытие.

Холистический принцип, лежащий в основе трансперсонального мировосприятия, был сформулирован философом Я. Смэтсом еще в 20-х годах двадцатого века. Сметс понимал Целое как центральное философское понятие, синтезирующее в себе объективное и субъективное, материальное и идеальное. Принцип холизма (от гр. holos - целый, весь) означает особое отношение к действительности, основанное на представлении о том, что Целое всегда больше, чем сумма его частей. В определенном смысле, речь идет о недогматизированной, биологически обусловленной религиозности человека.

Работы известных ученых ХХ века (В. Гейзенберга, Д. Бома, Г. Бейтсона, И. Пригожина, Р. Шелдрейка, В. Налимова и других) позволяют представить модели реальности, допускающие трансцендентное присутствие единого информационного поля, программирующего действительность на разных уровнях организации материи. Основываясь на этих гипотезах, трансперсональная психология рассматривает сознание конкретного человека как функцию, обеспечивающую включенность индивида в это общее семантическое пространство мира.

Создателями новой психологии принято считать американских исследователей Абрахама Маслоу, Энтони Сутич и Станислава Грофа. Первый номер журнала "Transpersonal Psychology" вышел в 1969 году. Основные теоретические моменты и принципы терапевтического подхода этого направления сформулировал А. Маслоу (1908 - 1970). В шестидесятые годы в сотрудничестве с Э. Сутич он добивался признания гуманистической психологии, а в конце шестидесятых поддержал становление трансперсонализма.

А. Маслоу считал, что люди обладают врожденной программой личностного роста и соответствующими стремлениями к ее осуществлению. Высшая функция психической деятельности человека - самоактуализация происходит, когда удовлетворены базисные человеческие потребности. Маслоу расположил их в строгой последовательности: физиологические нужды, потребность в безопасности, потребность в любви, потребность в самооценке и потребность в самоактуализации. При этом исследователь подчеркивает, что ни одна из основных потребностей не может быть отменена при развитии другой - более высокой: любовь не живет там, где нет элементарного чувства безопасности; человек, не знающий чувства любви к себе, не дорастет до самооценки и потребности личностного роста. Только самоактуализированные люди, демонстрируют стойкость при отсутствии удовлетворения более низших потребностей.

Важным наследием ученого является исследование опыта людей, у которых были спонтанные мистические (пиковые) переживания. В своих работах А. Маслоу показал, что подобные "пиковые" переживания часто оказывались благотворными для испытавших их индивидов: впоследствии они выказывали отчетливую тенденцию к самореализации или самоактуализации. Соответственно, способность к экстатическим переживаниям следует рассматривать, скорее, как признак более здоровой личности, а не психического расстройства:

"Все пиковые переживания (помимо других своих функций) способствуют устранению внутреннего раскола личности, разобщенности между индивидами, конфликта между индивидом и миром, ведущего к утрате единства мира. Поскольку одним из аспектов психического здоровья является интеграция, то каждое пиковое переживание является шагом к здоровью и, само по себе, есть момент полного здоровья". (Toward a Psychology of Being, 1968, p. 254).

Другой известный ученый Станислав Гроф - один из основателей Международной Трансперсональной Ассоциации. Ему принадлежит, наверно, самый богатый опыт в области исследования экстатических переживаний, вызываемых с помощью психоделиков и холотропного дыхания (перенасыщение крови кислородом, которое также используют для достижения измененных состояний сознания). С. Гроф известен своей интерпретацией родовой травмы, которая, по мнению ученого, определяет характерные особенности психики человека.

Впервые действие галлюциногенов С. Гроф испытал на себе в 1956 году в Праге под руководством профессора Г. Рубичека. Как признается исследователь, этот опыт изменил всю его дальнейшую жизнь. С группой коллег С. Гроф долгое время работал над изучением психотерапевтического потенциала ЛСД, и имел возможность всесторонне изучить его воздействие.

Психоделические вещества С. Гроф рассматривает как " катализаторы мыслительных процессов ", а экстатические переживания - как проявление скрытых СКО - систем конденсированного опыта. На первой стадии исследований были обнаружены необычные свойства памяти человека. Согласно предположениям ученого, самым глубинным переживанием людей является дородовое ощущение "абсолютного комфорта". Сознание эмбриона вплоть до родовой травмы связано с материнским сознанием, испытывает полную растворенность в окружающем мире (в случае "хорошей матки", т. е. нормального протекания беременности) и может служить маяком того абсолютного душевного комфорта, к которому всю жизнь интуитивно стремится человек.

Эта гипотеза подтверждается дальнейшими выводами о формирующем характере родовой травмы, которая является психической матрицей каждого человека. На заключительных стадиях созревания плода ощущение единства с окружающим сменяется для него сильнейшей внешней агрессией (маточными схватками). Четыре последовательных этапа родов - базовые перинатальные матрицы (БПМ) - во многом определяют особенности дальнейшего психического развития индивида. Человек, хорошо выношенный и благополучно рожденный, имеет более отчетливые воспоминания о глубинном чувстве абсолютного комфорта. Таким людям в большей степени свойственны повышенный психофизический тонус, альтруизм и открытость трансцендентным переживаниям. В другом случае, тяжелые роды или травмы во время беременности портят психическую матрицу и, как правило, обрекают человека на негативное восприятие жизни, преобладание депрессивных и невротических реакций. Дальнейшее формирование психики происходит согласно представлениям традиционного психоанализа. Биографический опыт метафорически смешивается с неосознаваемыми воспоминаниями о родовой травме, формируя специфику личности.

С. Гроф подчеркивает, что родовая травма - лишь метафора, удобная для преодоления личностной трансформации. В то же время, эта метафора имеет под собой конкретный опыт, символическое обращение к которому успешно применяется в психотерапии.

ПСИХОДЕЛИЧЕСКИЙ ОПЫТ

Главная особенность опьянения галлюциногенами в изменении качества мышления. "Почти все специалисты, изучавшие действие психоделиков, - сообщает С. Гроф, - пришли к заключению, что их лучше всего рассматривать как ускорители или катализаторы ментальных процессов... Эти препараты, таким образом, раскрывают и делают доступным непосредственному восприятию широкий диапазон обычно скрытых явлений, относящихся к неотъемлемым способностям человеческого ума и играющим важную роль в нормальной психической деятельности". (Области человеческого бессознательного, М., 1995, с. 47)

Употребляемые в одних и тех же условиях психоделики всегда оказывают различное действие. Это происходит потому, что психоделические переживания разыгрываются в обстоятельствах, стабильность которых весьма относительна. Изменчивы условия сознательного существования человека и подвижны структуры подсознания: они вызываются из памяти постоянно возникающими ассоциациями. Поэтому, отправляясь в путешествие по внутренним пространствам, человек всегда открывает незнакомый маршрут.

Общие закономерности динамики психоделических переживаний в случае приема псилоцибина или ЛСД следующие: сперва их действие вызывает ощущение внутреннего распада и даже исчезновения (символическая смерть Эго). Затем на фоне глубокого транса, когда все кажется не имеющим никакого значения, возникают яркие образы, выстраиваются цепочки смыслов, и наконец, происходит их соприкосновение с пробуждающейся личностью. В эти моменты можно рассчитывать на незабываемые интимные озарения, наполняющие существование человека радостью.

Устойчивые, экзистенциально значимые галлюцинации возникают очень редко и, как правило, под действием высоких доз. Сюжеты видений и переживаний весьма разнообразны. Это могут быть абстрактно-эстетические и биографические образы, исторические, мифологические, мистические и религиозные переживания, а также фантастические образы будущего. Французская писательница антрополог Клодин Бреле Руэф в книге "Сакральная медицина" описывает действие псилоцибиновых грибов следующим образом:

"...Происходит разрыв, нарушение всех ощущений. Они становятся мета-восприятием, будто человека неожиданно погрузили в живую спираль галактики и в область первоначального взрыва Вселенной, имеющей множество измерений. Он уже не знает, кто же он на самом деле. Он скользит в дыхании богов и видит прозрачный, проявляющийся мир. Он видит насквозь даже собственные органы. Он преисполнен чувства божественного экстаза. Возможно, это экстаз совершенного знания, вечного и настоящего. Он распадается на части для того, чтобы возродиться радостью..." (Claudine Brelet-Rueff, "Les Medicines Sacrees", Paris, 1991, p.170).

С. Гроф организует сеанс как "путешествие" под руководством ситтера или психотерапевта, который не принимает препарат, а следит за комфортом переживающего и в случае необходимости помогает ему. Психоделическая сессия состоит из трех этапов: ряд подготовительных бесед с изложением теоретических и практических основ метода; второй этап - сам сеанс приема препарата и третий этап - обсуждение результатов сессии через день или два после возвращения в обыденное состояние сознания. Гроф рекомендует провести от 15 до 100 сессий с использованием псилоцибина или ЛСД в зависимости от величины принимаемых доз и индивидуальных особенностей человека.

Непосредственно психоделический сеанс организуется в комфортной обстановке, желательно за городом. Большую часть времени после начала действия препарата "путешественник" проводит лежа или полулежа, имея возможность в любой момент надеть наушники с качественным звучанием специально подобранной музыки. Психологи трансперсональной ориентации приводят целый список авторов, произведения которых подходят для подобных занятий, и неоднократно упоминают, что музыка является важным элементом психоделической сессии.

В первые часы действия препарата лучше всего надеть наушники с соответствующей музыкой и не открывать глаза до того момента, пока действие вещества не начнет ослабевать. Обычно часа или двух такого прослушивания бывает вполне достаточно для приобретения новой целостности восприятия. Во время наиболее активных переживаний разговоры сводятся к минимуму. Важно иметь возможность воспользоваться душем или туалетом, а "проводник" обязан обеспечить отсутствие посторонних внешних вмешательств в ход сеанса. Его помощь заключается также в умении помочь понять и устранить причину негативных эмоций человека. Если к моменту ослабления действия препарата внутреннее перерождение не произошло, Гроф рекомендует воспользоваться методикой холотропного дыхания, которое также активизирует процессы мышления, необходимые для завершения личностной трансформации, или провести повторный сеанс в ближайшие дни.

Важный момент психоделической сессии (как и сеанса холотропного дыхания) - это телесно-ориентированные техники, которые помогают устранить физический дискомфорт. Сюда входит и легкий массаж, и специальные зажимы рук для удобства отреагирования мышечного напряжения переживающего, и многое другое (подробнее - The Stormy Search for the Self, 1990, S. Grof).

Во время сеанса полезно также иметь под рукой альбомы по искусству или фотографии: их следует рассматривать в заключительные часы действия препарата, когда все тревоги позади. Метафоричность мышления после преодоления пиковых переживаний такова, что восприятию мельчайших художественных деталей присуща катарсическая глубина.

Третий этап психоделической сессии по Грофу, как уже было сказано, заключается в обсуждении впечатлений и обычно проводится на следующий день после сеанса (на сессиях по холотропному дыханию - спустя полтора-два часа после окончания процесса дыхания).

Когда галлюциногены употребляются в неподходящей ситуации и без понимания специфики их действия, внутриличностный конфликт может спровоцировать опасное поведение, поскольку экстатические переживания связаны с серьезным противостоянием своим комплексам, неудовлетворенным желаниям и нерешенным проблемам. В состоянии паники люди могут оказаться во власти собственных иллюзий, не заметив элементарных доказательств их неправдоподобности. Разрешение подобных ситуаций легче всего происходит в откровенном, дружеском разговоре (прохладный душ также способствует устранению негативных эмоций).

Не так просто быть наблюдателем спектакля, происходящего в воображении под действием галлюциногена. В то же время, быть наблюдателем - это все, что требуется для благополучного приобретения психоделического опыта. Одиссей просил своих спутников привязать его к мачте корабля, чтобы услышать голоса Сирен, мимо которых проплывал корабль путешественников. Все остальные заложили уши воском, так как никто не мог противостоять этому зову. Возможно, метафора имеет прямое отношение к использованию растений, изменяющих сознание, о которых древние греки хорошо знали. Некоторые современные люди, экспериментируя с галлюциногенами, могут пережить нечто подобное. Конечно, "путешественника" не надо привязывать, ему достаточно иметь рядом опытного проводника, который будет следить за безопасностью переживаний.

Марихуана и другие психоактивные продукты конопли - наиболее распространенные галлюциногены слабого действия. Смола каннабиса содержит более 60 психоактивных компонентов, некоторые из которых (в частности, Дельта-9) классифицированы специалистами как малые психоделики. Потребляемые в небольших количествах лекарственные настойки (отхаркивающего и антибиотического действия), сушеные соцветия, листья конопли, а также твердый гашиш при курении вызывают специфическую ментальную активность, располагающую к самоанализу или наблюдениям. При употреблении сверхвысокой дозы каннабиса происходят более длительные и глубокие изменения восприятия и сильные эмоциональные реакции, сравнимые с действием ЛСД, псилоцибина или мескалина. Известны случаи, когда у неопытных людей острая передозировка марихуаной вызывала обморок.

Как показывает опыт, между человеком и каннабисом иногда устанавливаются продолжительные личные взаимоотношения, именуемые привычкой или зависимостью. Многие полагают, что длительное употребление этого растения не причиняет вреда организму и может быть охарактеризовано не только как допустимая культурная традиция, но и как важная составляющая психического и физического здоровья человека.

ИСТОРИЯ ОДНОГО РАСТЕНИЯ

Саnnаbis sativа - конопля родом из Центральной Азии. Предполагают, что именно отсюда растение распространилось на восток: в Индию и Китай. Из Индии каннабис перекочевал в Северную Африку и в Испанию, откуда, благодаря мореплавателям, попал в Америку.

Семена и снадобья, приготовленные из каннабиса, находят в раскопках евразийских культурных слоев более чем трехтысячелетней давности. В частности в Сибири, в склепах высокопоставленных мумифицированных особ были обнаружены табакерки с перетертыми соцветиями растения. Семена конопли нашли и в древнеегипетских захоронениях третьего тысячелетия до новой эры.

Восточная культура хранит наиболее архаичные письменные свидетельства о конопле. Гашиш в древнем Китае использовался как обезболивающее средство и как лекарство от кашля и поноса. Пятнадцатым веком до нашей эры датированы свидетельства китайских врачей об употреблении конопли как средства, снимающего боли ревматического характера и подагры. Чуть позже каннабис стали использовать как лекарство от нервных расстройств.

В Индии конопля получила признание в качестве сакрального средства. О гашише упоминается в древнем индийском эпосе: более сотни псалмов "Ригведы" (1500 лет до н. э.) посвящено описанию свойств знаменитого напитка из конопли - indracarana (пища богов), который, как считают некоторые исследователи, заменил легендарную сому - ритуальное галлюциногенное снадобье, состав которого до сих пор не известен.

Конопля была хорошо известна в Античном мире. Хирург Доскорид, использовавший каннабис для анестезии, упоминает о его способности вызывать " доставляющие удовольствие фантомы и образы " (для обезболивающего эффекта необходимы сверхвысокие дозы гашиша, при которых проявляются галлюциногенные свойства смол конопли). Благодаря Геродоту, существует описание обрядов очищения у скифов, которые, укрывшись в шатрах, бросали на раскаленные камни семена конопли и вдыхали пары " вызывающие радость " (5-4 в. до н.э.). Опьянение каннабисом описывали также Демокрит и Гален.

Легенды о конопле и ее употреблении можно найти во многих религиях: в синтоизме (Япония) конопля использовалась для изгнания злых духов, а также для воссоединения супругов и укрепления брака; в индуизме - конопля священное растение, которое Шива приказал принести с Гималаев для " наслаждения и просвещения человека "; в буддизме коноплю употребляют в качестве пищи и в ритуальных целях; последователи Заратустры (Персия, 5-6 в. до н.э.), эссены (Древний Израиль -1 в. до н.э.), исламские суфии, копты (первые египетские христиане) и другие религиозные общины знали о целебных и сакральных свойствах этого растения.

Как утверждает немецкий этнограф Гюго Обермейер, курение конопли при помощи трубок было известно древним германцам и галло-романцам в первом веке до новой эры. По всей видимости, за официальной европейской историей скромного текстильного растения скрывается глубокая сакральная и медицинская традиция, связь с которой была потеряна в период средневековой "охоты на ведьм". Интересен тот факт, что впервые конопля (древнейшее и весьма распространенное растение) была введена в классификацию лишь в 1753 году (К. Линней), другая разновидность была описана Ламарком в 1783.

Как пишет Джек Херрер в своем исследовании о конопле ("The Emperor Wears No Clothes", NY, 1995), ранние христианские общины поощряли употребление "... исцеляющих трав, которые мудрый человек не должен избегать" (Католическая Библия, Сирах 38:4). Но церковная система, сформировавшаяся позже в Средневековой Европе, была репрессивно настроена к медицинским и сакральным языческим традициям. Законодательные гонения начались в XII столетии, когда инквизиция запретила употребление конопли в Испании, и в XIII веке во Франции. В 1484 году Папа Иннокентий VIII объявил каннабис дьявольским зельем. Для жителей Западной Европы в то время были разрешены следующие медицинские средства: ношение маски птицы (для излечения язв), кровопускание пинтами и квартами (от пневмонии, простуды или лихорадки) и молитва с просьбой об исцелении. Запрет на медицинское использование конопли был снят только в ХV веке.

С древнейших времен европейцы выращивали каннабис для производства парусов, веревок, одежды и других целей. Вблизи портовых городов часто разрастались целые поля конопли, так как волокна этого растения прочны и водоустойчивы. Конечно, имело место использование каннабиса в сакральных, медицинских и релаксационных целях, но в период Новой эры данные об этом обычно скрывались официальной культурой, убежденной в порочности подобных традиций.

После колонизации Индии и вторжения Наполеона в Египет в Европе оживает интерес к психоактивным свойствам каннабиса. В конце XVIII века лейб-медик императора привозит в Париж целую коллекцию различных сортов гашиша, а еще через полвека на берегу Сены появился специальный "Клуб Хасгашишей" - небольшое общество литераторов и артистов, увлекавшихся употреблением продуктов конопли. Члены этого клуба - Ш. Бодлер, Т. Готье, П. Верлен, Рембо, О. Бальзак, А. Дюма и другие. Благодаря им гашиш стал широко известен в европейской культурной традиции.

В 1839 году английский врач У. Шонесси, член Королевской Академии Наук, опубликовал работу об успешном применении каннабиса в качестве анальгетика при лечении ревматизма, судорог и конвульсий. Тогда же в Европе и Америке возрождается медицинское использование конопли: настой из листьев и соцветий служил как антиспазматическое и снотворное средство, а легкое конопляное масло применялось для снятия воспалений.

Некоторые исследователи полагают, что разновидности каннабиса произрастали в Новом Свете и до вторжения европейцев, однако, точных данных об этом нет. Достоверная история конопли на американском континенте начинается с XIV века, когда испанцы привезли "травку" в Перу и Чили. С 1611 года коноплю начинают возделывать в штате Вирджиния. Текстильные и лекарственные свойства каннабиса были хорошо известны первым американским президентам (правительство выплачивало дотации фермерам, выращивающим коноплю). Опьянение коноплей хвалили Г. Торо, Г. Мелвилл, Ф. Ладлоу и другие американские писатели и философы.

В начале XX столетия в США курение конопли было распространено в основном среди наемных мексиканских рабочих. От них же берет начало общеизвестное название марихуана (marijuana). Среди белых американцев интерес к каннабису возрос во времена сухого закона 1920 года. Когда морфий и кокаин исчезли из аптек, конопля еще некоторое время оставалась легальной.

До 1937 года продукты каннабиса предписывались как основной препарат для лечения астмы, мигрени, герпеса, артрита, ревматических болей, дизентерии, бессонницы, различных неврологических расстройств и других заболеваний. В 1937 году большинство американских штатов запретили марихуану, как наркотическое средство, хотя лекарства из конопли и сигареты еще можно было приобрести по рецепту в аптеках (для курения при астме). В 1941 году препараты каннабиса были исключены из фармакопеи США. Ответные меры последовали и со стороны восточного блока коммунистических стран. Протокол о международном контроле за наркотическими средствами, среди которых теперь числилась и марихуана (до этого боролись с опием и кокаином), был подписан в 1948 году в Париже.

Однако, начиная с пятидесятых годов на Западе интерес к растительным галлюциногенам начал стремительно расти. Отчасти, благодаря открытиям психологов и распространению новых теорий естествознания, отчасти, в связи с изменением самого качества жизни людей, отношение к опыту необычных состояний сознания постепенно менялось.

БЕЗУМИЕ

В различных уголках планеты среди уцелевших общин архаичного жизненного уклада до сих пор сохранились традиции использования растительных галлюциногенов в ритуальных, лечебных и магических целях. Употребление психоделических растений и грибов подразумевает встречу с высшими силами и у сибирских, и у африканских шаманов, и у американских индейцев. Практически во всех этнических группах, использующих или когда-то использовавших психоделики, применение этих веществ носило ритуальный характер. Только у аборигенов Новой Гвинеи (племена Кума и Каимби) не существует никакой системы верований, связанной с галлюциногенами, хотя они собирают несколько видов псилоцибиновых грибов и употребляют их круглый год.

Антропологи характеризуют культуру племен Кума и Каимби как: "...гедонистическую, связанную с рядом нерелигиозных действий, направленных на самовозвышение, демонстрацию своих достоинств, осуществление контроля над женщинами и увеличение поголовья свиней. Погоня за славой и превосходством одного члена племени над остальными, антагонизм между мужчинами и женщинами, противостояние между молодыми и старыми и деление на родственников и чужаков - все это главные черты общества кума и каимби. Эти черты являются почвой для совершенно уникального использования галлюциногенных грибов, когда их употребление - лишь одно из средств достижения культурных целей, не связанных с религией". (Marlene Dobkin De Rios, Plant Hallucinogens, 1990, p. 90).

У туземцев Новой Гвинеи наблюдалось странное поведение некоторых людей, спровоцированное употреблением галлюциногенов. Во всех остальных этнических группах, где вера в сверхъестественное - важная составляющая самоанализа человека, использование психоделических растений подобные явления не вызывало. Поведение отдельных новогвинейцев, возникавшее после употребления псилоцибиновых грибов, было названо "грибным бешенством" (Mery Reay, 1960), хотя оно больше напоминало спектакль, чем временное помешательство.

Несмотря на то, что опьяненные грибами аборигены вооружены и агрессивны, не было зафиксировано ни одного убийства, совершенного новогвинейцами в подобном состоянии. "Безумцы" придерживаются определенных правил - не причиняют боль и увечья и внимательно следят за собственной безопасностью, потому что родственники часто связывают буйных собратьев и оставляют на ночь в вдалеке от дома под каким-нибудь кустом.

Антрополог Мэри Ри расценила эти традиции как узаконенные формы проявления склонностей, на которые наложен запрет в обыденной жизни. Сами туземцы подобные происшествия называют "случайной неприятностью", необходимой для выяснения родственных отношений и прощения обид. "Бешенству" подвержена лишь десятая часть взрослого населения племени (30 человек из 313). Еще 8% подобным образом реагировали на употребление грибов в прошлом, но потом изменили свое отношение к психоделическому экстазу. Антропологи Айм и Вэссон (1965) обратили внимание на тот факт, что дети, поедающие грибы вместе со взрослыми, не проявляют признаков отклонений в поведении.

Касательно употребления галлюциногенов в цивилизованных странах известно, что, экспериментируя с высокими дозами, некоторые люди также впадали в состояния, напоминающие временное помешательство. Действие психоделиков связано с анализом собственных эмоций и, что принципиально, со способностью им противостоять. Поэтому тяжелее всего эти переживания даются импульсивным людям, плохо контролирующим выражение своих чувств. Проявление скрытых психических отклонений неизбежно при использовании галлюциногенов, однако, специфика психоделического кризиса такова, что позволяет человеку наблюдать собственное "безумие", анализировать образы и переживания, возвращая фрагменты вытесненного опыта в структуру целостной личности.

"В общих чертах процесс заключается во временном ухудшении психического здоровья, за которым наступает разрешение и переход на более высокий уровень функционирования. - пишет американский психиатр Роджер Уолш, - С этой точки зрения то, что казалось просто психическим расстройством и болезнью, можно переинтерпретировать как ступень в развитии и личностном росте". (Paths Beyond Ego, с. 51).

"Психоделики опасны для тех, кто боится испугаться..." - говорил в одном из интервью Т. Маккенна. Глубинные эмоции, томящиеся в подсознании с момента родовой травмы, обладают необычайной силой, поэтому в состояниях транса обычная тревога может вызвать кошмарные переживания. Преодоление возникающего кризиса требует от человека иной раз предельной выдержки и самообладания, но приносит самое настоящее освобождение - начало новой жизни в ином качестве. А. Маслоу пишет об этом так: "И вот парадокс - то, что было болезненным, патологическим и "низменным", становится частью самого здорового и "возвышенного" аспекта человеческой природы. Погружение в "безумие" пугает только того, кто не до конца уверен в своей нормальности..." (Toward a Psychology of Being, 1968, с. 258].

Психологические кризисы, возникающие у некоторых людей в процессе употребления галлюциногенов могут выражаться в ощущении неполноценности собственного бытия, например, когда привычный внутренний мир человека обнаружил свою иллюзорность, но альтернатива прежним смысловым связям еще не найдена. По мнению А. Маслоу, единственный рецепт от подобной понятийной путаницы - образование. Оно дает главное - уверенность в выборе, необходимость которого часто становится очевидной в процессе углубленного самоисследования. Если этой уверенности нет, личностная позиция человека демонстрирует неустойчивость, а для близких людей его поведение кажется странным.

Согласно имеющимся данным, случаи затяжной кризисной реакции на прием галлюциногена крайне редки. Негативные психические процессы при этом носят временный, обратимый характер и устраняются посредством проведения дополнительного психоделического сеанса или с помощью методик холотропного дыхания (С. Гроф, 1989). Раскол осознающего ядра на конфликтующие субличности (шизофрения) или общая потеря чувства собственной идентичности связаны со слабостью мышления, препятствующей преодолению стереотипных схем самоанализа. Поскольку ментальная активность, определяющая глубину абстрагирования, значительно увеличивается под действием галлюциногенов, в состояниях экстатического опьянения человек имеет возможность наблюдать прежде неосознаваемые события внутреннего мира. Таким образом, вскрывая проблемные места личности, психоделические переживания не просто разыгрывают неразрешенную драму личного опыта, а формируют новую позицию "наблюдателя", на которую он в дальнейшем сможет отойти в кризисные моменты для сохранения психической целостности.

Душевное здоровье достигается не подавлением симптомов внутренней борьбы, а через их кризисное преодоление. Будучи острым и драматичным переживанием, психоделический опыт приносит важные перемены личности. Кто более здоров? Тот, кто предпочитает не тревожить свое подсознание, превращая его в склад нерешенных личных проблем, или тот, кто стремится осознать вытесненный материал, невзирая на все трудности такого пути?

В целом, психоделическая культурная традиция помогает человеку развенчать патологический ужас перед возможностями собственной психики. Сектантство и религиозный фанатизм невозможны там, где люди знакомы с интимным мистическим чувством, с непосредственным переживанием личностной трансценденции. Ведь сознание индивида способно совершать невероятные путешествия в безграничном поле смыслов, которое открывается человеку в моменты забвения Эго.

ИНОЕ

Радость и печаль разрывают сердце путника на пути к примирению. Добродетель, ум, талант, красота, молодость и здоровье с ужасом взирают на глупость и грязь человеческого существования, на подлость и жестокость, нищету, болезни и смерть. Между этими берегами течет река жизни, а человек, обреченный понимать и предвидеть, плывет с детского берега радости на берег печали, не в силах изменить курс. Но впереди он еще не раз откроет жизнь заново, вновь обретая любовь к суете. Перерождение снимет с его души старые одежды, когда от их великолепия останутся лишь неврозы, чтобы человек дожил до лучших времен, дожил до Иного. Приходя, Иное открывает новый горизонт и внушает жажду перемен, соблазнив мечтой о лучшем, обнажив низость настоящего.

Мир, который ласков для человека... Он уже на пороге. Все богаче, свободнее и веселее жители настоящего. Все меньше тех, кому стоило рассудка познание жизни. Все больше здравомыслящих - предпочитающих радость честного существования страху людей, живущих с помощью обмана. Все когда-то понимают: даже если настоящее в чем-то несовершенно, что может быть ценнее возможности спокойно жить в мечтах о лучшем мире, в мечтах об Ином.

В людях земная жизнь максимально сконцентрирована и динамична. Сознание распято на противоречиях: сила противостоит слабости, радость - горю. Измученные житейской противоречивостью, люди увлечены деятельностью, которая помогает им стать счастливее. Но в то же время... Иное побуждает человека делать сверхъестественное естественным и практичным. Иное усложняет и умножает свое бытие, развиваясь от примитивных форм жизни к рефлектирующим организмам, уже способным перемещаться в космосе.

Люди по-разному переживают Иное в себе: их отношения с этим "чужаком" внутри всегда составляли предмет споров и междоусобиц. Однако, и в набожности, и в своем богоборчестве люди одинаково служат тому, что всегда будет оставаться за пределом их понимания, возбуждая веру и недоверие - теизм или атеизм. Представление о чем-то сверхъестественном и целеполагающем (по отношению к судьбе человека) необходимо для формирования правильных схем самоанализа. Данное смысловое средоточие превосходит по важности комплекс индивидуальных интересов, и отождествление с ним позволяет преодолевать стереотипы мышления, в то время как, отсутствие такого образа или отказ в доверии к его внутреннему присутствию, наоборот, мешает человеку "вырастать" из собственной слабости. Лишенный личной, интимной веры в сверхъестественное, человек не может занять надличностную ролевую позицию и не видит себя со стороны.

Издревле биологически врожденный мистицизм облекался в самые разные системы представлений, чтобы, освобождаясь от них, люди создавали новые доктрины вокруг того же чувства собственной сопричастности игре высших сил. Иное для человека то Бог, то дьявол, то просто случайность, в которой много нераскрытых закономерностей. Но в сознании каждого есть область иррационального Нечто, где живет главная драма жизни и смерти. Здесь последняя внутренняя граница Эго. Здесь "Я" встречает Иное... Оно предстает внутреннему взору мозаикой из картин личной памяти, когда загадочный проектор освещает из глубины души человеческую судьбу.

Вера в сверхъестественное возникает из тьмы животного разума вместе с актом удивления. В каком-то смысле, вера и есть обнаженное удивление человека Миру, открытость ему, готовность его познания. В свете подобных представлений культура напоминает инструмент для освоения новых измерений человеческого опыта - своеобразный корабль, снаряжаемый в эволюционное путешествие. Какие бы законы природы ни раскрыл человек, в какую бы галактику ни добрался, его путь освещает Иное. Иное управляет случайностью.