| Боевая масса | 5,8 т |
| Размеры: | |
| длина | 3520 мм |
| ширина | 1720 мм |
| высота | 2080 мм |
| Экипаж | 2 человека |
| Вооружение | 1 х 37-мм пушка "Гочкис" 1 х 18-мм пулемет на модернизированном Т-18М 1 х 45-мм пушка образца 1932 года 1 х 7,62-мм пулемет ДТ |
| Боекомплект | 112 снарядов, 1449 патронов, на Т-18 250 снарядов |
| Бронирование: | |
| лоб корпуса | 16 мм |
| лоб башни | 16 мм |
| Тип двигателя | карбюраторный ГЛЗ-М1 |
| Максимальная мощность | Т-18 34 л.с., Т-18м 50 л.с. |
| Максимальная скорость | Т-18 8,5 км/ч, Т-18м 24 км/ч |
| Запас хода | 120 км |
Боевое применение Т-18
Служба в войсках первых советских танков не изобилует большим числом ярких боевых примеров.
Всего было изготовлено 959 танков Т-18 (Т-19), из которых 4 передали в распоряжение ОГПУ, 2 — Четвертому управлению и один — Военно-Химическому Управлению РККА. Оставшиеся танки поступали в создаваемые танковые батальоны, полки и танковые бригады общевойсковых соединений, а также в образуемые с 1929 года механизированные соединения (полки и бригады).
Танки сопровождения активно использовались для боевой подготовки войск (103 машины были переданы в распоряжение ОСОАВИАХИМа и других военно-технических учебных заведений). Благодаря им начинающие танкисты РККА познавали особенности взаимодействия с пехотой, а артиллеристы и пехотинцы осваивали новый для себя вид боя — противотанковую оборону.
Первым серьезным испытанием для Т-18 стали большие Бобруйские маневры 1929 года, на которых за поведением танков наблюдали несколько комиссий. В ходе маневров танки вели себя неплохо. Несмотря на крайне тяжелые и изнурительные условия эксплуатации Т-18 почти в полном составе прошли все испытания, но обнаружили множественные мелкие поломки материальной части, сведенные комиссией в один документ. Этот перечень послужил дополнительным стимулом для модернизации танка, проведенной в 1929–30 гг. В том же году танкам довелось принять участие и в настоящих боевых действиях. Это случилось в ходе военного конфликта на Китайско-Восточной железной дороге (КВЖД), классифицируемого с современной точки зрения как локальный конфликт.
КВЖД была построена Россией в 1887–1903 годах. В 1924 году в Пекине было подписано Советско-Китайское соглашение, по которому КВЖД рассматривалась как совместное предприятие. Однако по отзыву В. К. Блюхера осень 1929 года в Забайкалье оценивалась так, что «не было ни мира, ни войны, а был только конфликт». Причем каждая из сторон, участвовавшая в нем, не желала вмешательства третьей стороны, и любая военная операция в таких условиях имела успех только при условии ее скрытной подготовки, внезапного и молниеносного проведения, после чего словесная перепалка между дипломатами могла длиться месяцами.
Осенью 1929 года Забайкальская группа войск ОДВА готовилась нанести Мукденской армии Китая молниеносное поражение в районе станций Маньчжурия, Джалайнор и Джалайнорских копей.
С этой целью против китайской группировки в 12-16 тыс. человек Забайкальская группа ОДВА выставила 6091 человек пехоты и 1599 кавалерии при поддержке 88 орудий калибра 76,2-мм и выше (не считая полковых), 32 самолета, 3 бронепоезда и 9 танков Т-18 (в район Читы осенью 1929 года прибыло 10 танков Т-18, один из которых был сильно поврежден при разгрузке и разобран на запчасти для ремонта других).
Организационно в группу входили 21-я Пермская стрелковая дивизия (в Чите), 35-я стрелковая дивизия, 36-я Забайкальская стрелковая дивизия, 5-я кавбригада, Бурят-монгольский кавдивизион, отдельная танковая рота, 6-й авиаотряд, 25-й авиаотряд, 26-я бомбардировочная авиаэскадрилья, 18-й артдивизион корпусной артиллерии, 18-й саперный батальон (В Чите) и 1-я железнодорожная рота. Командование группой было возложено на С. Вострецова при общем руководстве ОДВА В. К. Блюхера.
В районе станции Джалайнор китайцы возвели полевые укрепления. Дорогу на Абагайтуевский перекрывали 3 линии окопов полного профиля, между которыми были сделаны хорошие блокгаузы с перекрытиями из рельсов и шпал и засыпкой до 1 м мерзлой земли. Но с юга эти укрепления были слабее. Здесь имелось всего 2 линии окопов, а с востока — местами лишь одна. Ключом ко всей позиции в районе ст. Джалайнор — Джалайнорские копи являлась высота 269,8, прикрывавшая подступы к станции с востока (с взятием этой высоты обходной колонной станция пала). Китайцы ждали применения танков или бронеавтомобилей на направлении главного удара. Они опоясали здесь свои позиции 3-4 —метровым противотанковым рвом (глубиной до 2,5 м). Часть артиллерии была выделена для стрельбы прямой наводкой, пехота в большом количестве была снабжена гранатами (никаких многорядных проволочных заграждений, о которых упоминают некоторые авторы, китайцы не возводили).
Командир группы С. Вострецов недооценил противника и потому практически ничего не сделал для грамотной подготовки боя. За время трехмесячного противостояния не была проведена даже авиаразведка китайских позиций, что привело к тому, что в ходе боев красноармейцы встречались с вражескими укреплениями там, где их наличие даже не подозревалось. Так, противотанковый ров до самого момента атаки принимали за первую линию окопов, и потому бойцы и танки не были снабжены никакими средствами его преодоления. Усилиями командира группы секретность была доведена до абсурда, что привело, например, к тому, что командиру 36-й дивизии всего за два часа до выступления пришлось лично бегать по мерзлой степи в поисках своих заблудившихся автомобилей с боеприпасами, которым не указали явно точку прибытия.
Части выступили 16 ноября в 23:00 и начали выдвигаться на исходные позиции, используя яркий свет луны. Накануне подморозило и все дороги и поля покрылись льдом. Ориентирование было крайне сложно, тем более, что командиры не имели опыта в производстве ночных маршей. Подразделения, выделенные для обхода ст. Джалайнор, частично заблудились, и один батальон, шедший в хвосте колонны, уклонился к западу от намеченного маршрута и попал под губительный огонь китайских пулеметов, понеся большие потери. Перегруппировка началась слишком поздно, и по завершении ее батальоны вынуждены были идти в бой безо всякого отдыха.
Танковая рота даже по выступлению не получила никакого приказа на бой, имея только точку конечного маршрута. Танки не были заправлены топливом и практически не имели боеприпасов, три танка не имели пулеметного вооружения. Командир танковой роты не имел карты района боевых действий. Неудивительно, что во время ночного марша танки роты растерялись и к намеченной точке прибыли всего четыре машины. Здесь они были заправлены бензином и получили по 40 снарядов (при штатном боекомплекте в 96 шт.)
По плану боевых действий танки должны были поддерживать действия 107-го стрелкового полка. До начала боевых действий потерявшиеся танки найдены не были. Около 10:00 103-й стрелковый полк и 5-я кавбригада начали атаки северного и юго-восточного секторов обороны станции Джалайнор. Одновременно 107-й и 108-й стрелковые полки атаковали противника на главном направлении. Случилось так, что эти подразделения практически не имели артиллерийской поддержки, кроме полковой артиллерии. Словно в насмешку т. Вострецов выделил им роту танков (а фактически взвод). При атаке промежуточных укреплений танки проявили себя хорошо, правда, стремясь уклониться от огня китайской артиллерии, они развили слишком большую скорость, и красноармейцы не успевали угнаться за ними, но цель была достигнута, и укрепления недалеко от сопок № 9 и «Железная» пали.
Далее, около полудня, танковое подразделение, насчитывавшее теперь 6 машин (две из потерявшихся прибыли в 11:50), пошло в атаку на главный рубеж китайцев западного сектора обороны. За ним в атаку бросились батальоны 107-го стрелкового полка, но разогнавшиеся танки внезапно затормозили перед противотанковым рвом. Остановились и бойцы, не имевшие для его преодоления никаких подручных средств. Обменявшись с китайцами десятком бесполезных выстрелов, танки повернули на юг: участок наступления 108-го стрелкового полка. Несмотря на хорошую противотанковую оборону, китайцами не удалось подбить здесь ни одного танка, так как их артиллеристы стреляли из рук вон плохо. Появление танков не вызвало у них паники, а только удивление — по воспоминаниям участников, позиции китайцев буквально пестрели биноклями и подзорными трубами.
Об отставших танках известно только, что два из них заблудились и соединились со своей группой только вечером. Один танк остановился по причине поломки коробки передач. Два танка вышли в расположение 106-го Сахалинского полка и, не имея боеприпасов, все-таки поддержали «гусеницами и устрашающим видом» атаку промежуточных укреплений китайцев недалеко от разъезда Абгайтуй. Здесь командиры танков действовали грамотно, и бойцы использовали их как прикрытие от пуль. Два танка в ходе боев вышли из строя, но один из них был отремонтирован к вечеру.
Боевые действия следующего дня также не были яркими для танковой роты. Восемь машин поддерживали атаку 108-го стрелкового полка в районе сопок «Мать» и «Дочь». Бой продолжался в течение почти трех часов. Танки пытались помочь пехоте, но пока не был частично разрушен ров, им это не удавалось. Далее нескольким машинам удалось ворваться на китайские позиции. Одна была повреждена гранатами, но остальные интенсивно утюжили окопы пулеметным огнем. Подоспевшая пехота закрепила успех.
После занятия Джалайнора наступил час гарнизона станции Маньчжурия. Танки вновь поддерживали 108-й стрелковый полк. В строю их осталось семь. Два отремонтировать не удалось. На рассвете после артподготовки танки лихо бросились вперед, забыв о задаче прикрытия собственной пехоты. Но здесь их появление стало, видимо, неожиданным. Китайцы даже прекратили огонь, удивленно разглядывая диковинные машины. Танки вползли на позиции, ведя бешеный огонь из пулеметов. Один из них не доехал до цели каких-нибудь пять шагов и застрял, в него тут же полетели китайские гранаты и только подбежавшие красноармейцы спасли экипаж от гибели. Механик-водитель был сильно оглушен. Один танк провалился в окоп и застрял там так, что его пришлось откапывать после боя. Один потерял гусеницу, которая соскочила при переезде через канаву.
В целом же деятельность танковой роты в ходе конфликта КВЖД была оценена как удовлетворительная. Вместе с тем отмечалась недостаточная подготовка водителей, неумение командиров ориентироваться на местности и отсутствие между ними связи. Стрельба из танковых пушек показала «никуда не годное могущество снаряда против полевых укреплений». Больше пользы было от пулеметов, которые оказались более эффективными даже с точки зрения морального воздействия. Были высказаны пожелания по увеличению калибра танковой пушки, увеличения числа пулеметов, улучшения проходимости, скорости и брони танка.
Но были и жалобы на танковое подразделение (например, доклад зам. нач. штаба Лапина), который видел в танках только отрицательные стороны и призывал «не тратить народные деньги на эти игрушки», а выпускать больше пушек, бронепоездов и бронеавтомобилей.
Начало 1938 года было знаменательным тем, что старые танки практически выработали свой ресурс. Поскольку модернизация Т-18, проведенная в 1938 году, ожидаемых результатов не принесла, остро встал вопрос об использовании их в дальнейшем. Из 959 построенных Т-18 к началу 1938 года осталось 862 машины, остальные пришли в негодность и были сданы в металлолом, предварительно с них были демонтированы на запчасти все агрегаты и вооружение. Сто шестьдесят танков ЛенВО, выработавших моторесурс, были переданы в 1934–37 годах в распоряжение укрепрайонов для строительства ДОТов.
Состояние танков, находившихся в подразделениях, и особенно в учебных организациях, было ужасным. Большей частью они просто валялись на территориях воинских частей с неисправными двигателями, трансмиссией и т. д., а большинство было к тому же разоружено. Запчасти отсутствовали, и ремонт производился только путем разукомплектования одних танков для восстановления других. 2 марта 1938 года распоряжением наркома вооружений их участь была решена: 700 шт. Т-18 и 22 танка Т-24 должны были быть переданы в распоряжение УРов округов. Там предписывалось использовать машины, не подлежащие ремонту, для создания неподвижных огневых точек. Для вооружения новоявленных ДОТов рекомендовались пулеметная спарка ДА-2, два пулемета ДТ или 45-мм танковое орудие обр. 1932 г. Ходовую же часть машин, а также двигатели и трансмиссию предписывалось сдать на металлолом для переплавки. Танки, которые еще могли двигаться, были частично перевооружены 45-мм танковой пушкой обр. 1932 г. и переданы гарнизонам УР для использования в качестве подвижных огневых точек.
Начало Великой отечественной войны большинство Т-18 встретить так и не смогли. Около 450 танковых корпусов и около 160 танков, сохранивших возможность перемещения, еще как-то могли послужить обороне СССР. Достоверно известно, что Осовецкий УР, занимавший по фронту около 35 км, в 1941 году имел 36 бронебашенных установок (в том числе от Т-18), вооруженных 45-мм танковыми пушками, а также 2 танковые роты (1-я, состоявшая из 25 танков Т-18 в районе Кольно и 2-я из 18 танков Т-18 в районе Беляшево). 2-я рота танков Т-18 в июне 1941 года успешно сражалась с немецкими боевыми машинами, значительную часть которых также составляли легкие танки, бронеавтомобили и бронетранспортеры.
Владимир-Волынский УР поддерживался подразделениями 87-й стрелковой дивизии, в которой совершенно не было танков. Однако при нападении Германии 22 июня в 12:00 дивизии предписывалось получить пять танков Т-18 на станции Устилуг. Поскольку танки не имели вооружения и двигателей, для них предлагалось изготовить простейшие приспособления для вооружения ручным пулеметом ДП и установить 23–24 июня на местности как неподвижные огневые точки для обстрелов мертвых пространств, дефиле, теснин и т. д. Наилучшим местом для таких ДОТ признавались обратные скаты высот. Известно, что танки были получены и установлены, но подробностей их боевого применения найти не удалось.
Несколько больше известно о Т-18 в 9-м мехкорпусе. 23–29 июня 1941 года мехкорпус принял участие в крупнейшем танковом сражении в районе Ровно — Броды — Луцк, наступая на танковую группу Клейста со стороны Луцка на Дубно. К 29 июня корпус понес большие потери в матчасти, для восполнения которых из района г. Сарны вышел батальон танков в следующем составе: рота танков Т-26 (12 танков), рота, смешанная из Т-26 и БТ (15 танков) и рота танков Т-18 (командирский Т-26 и 14 танков Т-18). В боях были понесены потери, но в отчете о составе мехкорпуса на 2 июля в нем присутствуют «… танков Т-18 — 2 шт. (один — неисправен)».
Минский УР также содержал танки Т-18. 23 июня 1941 года танк Т-18, вооруженный 45-мм орудием без двигателя был установлен как БОТ (бронированная огневая точка) для охраны моста через реку Друть (р-н нас. пункта Белыничи). Экипаж танка — артиллеристы сержант Гвоздев и рядовой Лупов, в течение четырех часов держали оборону моста, подбив 3 немецких танка, один бронетранспортер и несколько автомобилей, а также рассеяли до роты пехоты, в результате чего были представлены к награждению орденами Боевого Красного знамени.
Последний из известных фактов боевой судьбы Т-18 относится к битве за Москву. В составе 150-й танковой бригады в ходе боев зимой 1941–42 гг. принимали участие 9 танков Т-18, которые числились здесь по документам аж до февраля 1942 года.
