Клык и его последняя битва 4 страница. Так вот, схему-то я постарался забыть, только вспоминалась мне она время от времени, особенно когда кое-что именно по ней и складывалось

 

Так вот, схему-то я постарался забыть, только вспоминалась мне она время от времени, особенно когда кое-что именно по ней и складывалось. И по этой схеме карлик с контроллером был связан процессом репродукции. Может и не так явно, но связан. А это уже другой расклад. И совсем другие проблемы. Лучше об этом даже не думать.

 

Я позвал Караула и достал из рюкзака пакет с нужным составом. Таких пакетов у меня в рюкзаке – десятка два, места они занимают немного, а применять их можно по-разному. Этот пакет я аккуратно вскрыл ножом, обсыпал все, что осталось от карлика и землю вокруг, вытащил охотничьи спички и приготовился ненадолго открыть филиал крематория.

 

Через пару минут Караул присоединился ко мне и я бросил спичку на труп карлика. Порошок мгновенно вспыхнул, огонь весело побежал по кругу и в течение нескольких секунд хрумкал и чавкал поедая монстра и еще полметра земли под ним. Бело-голубое пламя разогнало предрассветную серость на несколько метров вокруг и мы стояли как два пионера у одноименного костра. Караул впечатленный зрелищем, принялся расспрашивать что за порошок да как такой сделать, но я быстро навел порядок, сказав, что иногда карлики охотятся парами. Мы давно ушли от черной ямы с оплавленным краями, а я все пытался понять: почему карлик меня не почуял? Может быть они тоже болеют и этот был больной? Мысли почему-то крутились вокруг Караула... Почему?

 

Рассвело. Лес вокруг нас был высокий, светлый, Зона только дышала на него чем-то несвежим, но лапы пока не распускала. Сосны упирались зелеными шапками в небо, подлесок почти отсутствовал, только какая-то разновидность кустарника кучковалась небольшими отрядами то там, то здесь. Мы ходко набирали километры по этому секретарскому предбаннику Зоны, дышали почти чистым кислородом осеннего леса и постепенно мои угнетенные настроения улетучивались без следа. Сталкер-наркоман внутри меня почуял близость Зоны и прогнал все лишние настроения прочь. “Вперед”, - погонял он меня - “Быстрей, бегом! В Зону!”

 

Вскоре Караул опять прицепился ко мне с термическим порошком. Мы шли по самому краю леса, огибая справа поросший деревьями склон крутого холма, Караул что-то спрашивал, а мне вдруг показалось, что сзади, где мы только что прошли, кто-то неосторожно наступил на сухую ветку. Я сделал страшное лицо, показал Караулу кулак и лег на землю. Он мгновенно заткнулся и плюхнулся рядом. Выше нас по склону рос густой кустарник и я уже собирался переместиться туда, но в этот момент именно оттуда донесся клацающий звук затворной рамы автомата и низкий прокуренный голос сказал:

 

- Вот и лежи как лежишь. А то быстро дырок наковыряю.

 

При первом звуке я дернулся и предложение неведомого партизана слушал уже с ножом, из наручных ножен, в руке, но когда из кустов последовательно показались стоптанные кроссовки, обвислые камуфляжные штаны, рыжая борода над выцветшей энцефалиткой и автомат неизвестной модели, я решил не геройствовать и воткнул костяной клинок в землю рядом с собой. Караул тоже вел себя примерно. Лежал носом в землю и даже не сопел.

 

Судя по всему нас приняли в примитивную засаду. Обычно этим промышляют мародеры, но встречают-то они обычно на выходе из Зоны. Брать сталкера на входе занятие хлопотное, опасное и малоприбыльное. Впрочем, судя по голосам с той стороны, откуда мы недавно пришли, я все-таки был прав.

 

Всего их оказалось пятеро. Они подошли с разных сторон. Все с автоматами, в мешковатой одежде полувоенного вида, с небритыми харями и объемистыми рюкзаками за плечами. Автоматы держали стволами вниз, но так, чтобы в любой момент можно было приподнять ствол и дать короткую очередь. Классическая мародерская стая. А бородатый, видимо, вожак.

 

Я лежал на влажной земле, вдыхал запах жухлых листьев и каких-то грибов, а бородатый тем временем вытащил из моих ножен на поясе стеклянный нож и снял с меня рюкзак, просто срезав лямки. Все это время чуть в стороне один из мародеров сидел на корточках и демонстрировал мне дырку ствола своего автомата. Справа аналогичным образом потрошили Караула. Все происходило в полной тишине – дисциплина у ребят была что надо. Ситуацию необходимо было ломать сейчас, иначе будут две очереди, два трупа и бородатая рожа будет каждый день отражаться в лезвии моего ножа.

 

- Командир… слышишь, командир, - просипел я. – Отпусти нас, а я тебе место секретное покажу, где хабара вам на год хватит. Сложили прошлый раз – вынести не смогли. Сейчас туда идем. Отпусти – я тебе карту дам и ловушки все покажу. А если хочешь – так и проведу.

 

Кроссовки приблизились к моему лицу, пахнуло давно немытыми ногами. Борода вплыла в поле моего зрения, маленькие глазки жадно поблескивали из-под кустистых бровей.

 

- Ну, говори, - сказал вожак, облизывая пересохшие губы. Волнуется значит, скотина. Зацепил я его.

 

- Чего это? – удивился я. - Прямо тут, при всех? Про Зону, про хабар, про ловушки? Ты чего, еще совсем баклан что ли? Который раз в Зоне-то?

 

Последние слова – нарочно в оскорбительном тоне. Так, сейчас будет пинок по ребрам, чтобы показать кто тут хозяин и… Вот гад, ударил, так ударил – не пожалел силы. Погоди, сука, доберусь я до тебя… Ну и?

 

Бородатый за шиворот рывком поднял меня на ноги и толкнул в сторону все тех же кустов, откуда до этого он и взял нас в плен.

 

- Погоди, Кабан, - сказал один из оставшихся мародеров. Подойдя ко мне, он одним ловким движением вытянул второй костяной нож из моих наручных ножен. – Вот теперь порядок.

 

- Да видел я нож, - недовольно отозвался Кабан, - что он мне этой зубочисткой сделает?

 

 

Я не стал вмешиваться в беседу и разубеждать их в качестве моих костяных лезвий. Просто двинулся к кустам. Мародеры продолжали обшаривать Караула, а один нетерпеливо дергал за веревки, пытаясь развязать горловину его рюкзака. Углубившись в заросли кустарника метров на сорок, я остановился и повернулся лицом к подходившему Кабану. Иллюзий у меня не было. Что бы я ему сейчас ни рассказал – он все равно меня здесь и хлопнет. В провожатые же взять не рискнет: знает, чем заканчиваются принудительные прогулки со сталкерами. Мне нужно было чем-то отвлечь его внимание и я уже собирался поведать ему какую-нибудь длинную легенду, как вдруг с того места, где держали Караула раздался удивленный вскрик и кто-то возбужденно заорал:

 

- Кабан! Иди сюда! Смотри, что мы тут…, - голос прервался, ударил автомат и Кабан повернул голову на звук.

 

Этого было достаточно. У меня была костяная спица в одном из швов, но теперь она была не нужна. Мой второй стеклянный нож висел в ножнах на тонком ремешке между лопаток. Одним слитным движением я вырвал его из-за ворота, одновременно делая шаг навстречу Кабану, который что-то услышал и стал поворачиваться. Автомат смотрел мне в грудь. Я нырнул в сторону одновременно ставя ноги в нужное положение, почти над ухом загремела очередь и в этот момент я оттолкнулся от земли, в прыжке взрезал Кабану обе руки, сбил его с ног, прижал всем своим весом к земле. Он завизжал пытаясь сбросить меня, потом начал перекатываться, пытаясь окровавленными руками что-то достать из-за пазухи и в этот момент я загнал ему свой клинок прямо под нижнюю челюсть. И откатился в сторону. Есть что-то ужасное и притягательное одновременно в агонии живого существа. Я – слабый человек. Не могу смотреть как умирают люди. Только что, я зарезал Кабана как обычную свинью и вроде бы выбора особого не было, но мне уже было жаль его.

 

Полежал секунд десять, прислушиваясь. В оглохшие от выстрелов уши возвращалась тишина. Кроме хрипов агонизирующего тела рядом, ничего не было слышно. Никто больше не кричал, не ломился через кусты на выручку шефу. Прекрасно. Теперь стоило вернуться к остальным участникам нашего милого пикника и восстановить, так сказать, статус-кво.

 

Секунд на двадцать я превратился в мародера. Ничего особенного у трупа не нашлось. За пазухой, куда Кабан тянулся в последний момент, лежал небольшой револьвер на пять патронов, во фляге на поясе – спирт, в ножнах – здоровый десантный нож, в карманах какие-то ключи, деньги, бумажки. Всем этим барахлом я побрезговал. Забрал только автомат. Потом выдернул из-под слипшейся от крови бороды собственный клинок и воткнул несколько раз, очищая, в податливую землю.

 

После чего, немного забирая влево, отправился посмотреть на развлечения стаи мародеров без вождя. Я надеялся, что Караул еще жив, но надежда эта была слабой, поскольку просто так даже мародеры не стреляют. Скорее всего Караул попробовал оказать сопротивление и получил свою очередь, а когда бородатый Кабан стрелял в меня, его коллеги решили, что это тоже казнь. И теперь роются в наших мешках. Ну и замечательно. Легче будет подобраться поближе. Я сменил магазин, передернул затворную раму, загоняя патрон в патронник и через пару минут, опустившись на четвереньки, уже осторожно выглядывал из травяного куста.

 

Развлечения у мародеров оказались так себе. Если лежание на земле со сломанной шеей вообще можно назвать развлечением. Четыре трупа расположились рядком, будто построившись для отхода в мир иной, автоматы были собраны в пирамиду, а собственно жертва, в лице Караула, на поле боя вообще не наблюдалась. Я готов был увидеть здесь все, что угодно, кроме локального отделения морга. Не найдя ничего лучшего, я вышел из высокой травы. Прошел немного вперед, присел на выступающий из-под дерна корень дерева. Лес по-прежнему тихонько шумел вершинами сосен и, словно ничего не случилось, продолжал ароматизировать смесь азота, кислорода и прочих газов ароматом вечно зеленой хвои. Вдохнув полной грудью этот необыкновенный воздух, я достал сигарету и погрузился в созерцание собственной тупости.

 

 

Дело принимало любопытный оборот. Мой полубезумный спутник, приехавший из большого города, такой наивно-грубоватый, такой погруженный в свои фантазии, только что положил четверых вооруженных людей. Голыми руками. А потом, по всей видимости, отправился выручать меня. И даже автоматом мародерским побрезговал. Снова навязчиво стал мерещиться удивленные глаза карлика.

 

С одной стороны это было неплохо. Без особых затей мы выпутались из неприятнейшей ситуации. С другой стороны, у меня появилось чувство, что меня обманули. Я воспринимал этого человека совсем по-другому, а в людях, до этого момента, разбирался вроде бы неплохо. Поэтому, когда Караул вынырнул из кустарника, и, заметив меня, радостно осклабился, смотрел я в его сторону весьма подозрительно.

 

 

- Как мы их?! – Радостно заорал подозреваемый, демонстративно не обращая внимания на мой пристальный взгляд. – Этот дурак тока в мешок полез, а я его – ррраз! По башке! А тут второй автомат поднял, а я…

 

- Брось, Караул, - сказал я почти обвиняющим голосом. – Кто ты такой? И что тебе надо в Зоне?

 

- Ты чего, Клык? – заволновался здоровяк, приближаясь ко мне с, протянутыми руками. – Ты чего? Повезло ж нам! Здорово же! Пойдем! Пора дальше идти!

 

- Еще один шаг – и ты кандидат в покойники, - сказал я спокойно, доворачивая ствол автомата. Он замер. Лицо удивленное, растерянное, а взгляд внимательный, жесткий, оценивающий. Как же я тебя сразу не раскусил, морда Караульная? Настоящий подготовленный убивец вторые сутки морочил мне голову, а я все сюсюкал да носился с ним как с полным бакланом. - Значит так, - сказал я самым неприятным своим голосом. – Либо сейчас ты сядешь там, где стоишь и расскажешь мне всю правду, да так, чтобы я тебе поверил, либо я прострелю тебе ногу и уйду в Зону. А дальше делай что хочешь.

 

Его лицо вновь стало печальным, как и вечером накануне, когда он рассказывал мне свои байки. Разведя руки в стороны, он демонстративно медленно сел на корточки, потом перекатился на бок и замер в полулежащем положении.

 

- Я не врал тебе, Клык, - сказал он мягко. Все что я позавчера рассказал тебе – истинная правда.

 

- Тогда объясни. Четыре автомата против голого кулака – не самый выгодный расклад. Откуда у экстрасенса замашки профессионального киллера? – Автомат в моих руках продолжал гипнотизировать человека напротив. – И почему, карлик который не известно как очутился в лесу, не почуял нас?

 

- Я не экстрасенс, Клык, - сказал он по-прежнему дружелюбно.

 

- Да я уж догадался, - отозвался я ядовитым голосом. – Правда не сразу. Какой из тебя экстрасенс? Скорее уж святой монах, воин во славу веры и асассин в одном лице. Прямо орден Тэмплиер какой-то.

 

- Мы не любим, когда нас так называют, - продолжал он, как ни в чем не бывало. – Шарлатаны дискредитировали смысл слова “экстрасенс”. А я же не родился в этом тайном обществе. До того, как принять посвящение, я служил в армии, и неплохо служил, уверяю тебя, потом дал в глаз одному полковнику и в течение недели стал гражданским лицом. Я умею обращаться с оружием и могу неплохо врезать по морде, ну и что с того?

 

Я скептически поднял бровь и посмотрел на четыре трупа:

 

- Это значит у них шеи такие слабые оказались, что от одного удара все четыре сломались? Кегельбан на свежем воздухе?

 

- У меня было мало времени, да и не заботили меня их жизни. Они первые начали.

 

- Почему они не стреляли? Одна очередь – это скорее всего случайность, когда ты хозяину автомата шею ломал. А это уже на обычный мордобой не похоже.

 

- Я же тебе говорил, - терпеливо сказал он. – Меня ведет дежурная группа. То есть они могут следить за моим состоянием и оказывать небольшую помощь. Когда состояние приблизилось к критическому, они через меня нанесли ментальный удар по тому, что мне угрожало. Эти, - он кивнул в сторону трупов, – на пару минут оказались парализованными. А сломать человеку шею – дело нехитрое. Труднее решиться, чем сделать.

 

Я все еще не верил ему. Как-то уж очень просто все получалось. И не просто одновременно.

 

- Что случилось с карликом? – ответ я уже почти знал, но хотел услышать подтверждение своим догадкам.

 

- Тоже самое, - просто ответил он. – Это животное обладало мощным телепатическим потенциалом. Оно пыталось атаковать меня, но получило жесткий отпор, а потом наша группа сама нанесла ему удар.

 

Я встал, отбросил в сторону автомат и направился к своему распотрошенному мешку. Пора было двигаться дальше. В голове была каша из мыслей и предположений, и ясности в ближайшее время не предвиделось. Одно я решил твердо: как только Караул решит, что подошел достаточно близко к своей цели, я сразу же уйду. Это не то поле боя, на котором я был в состоянии бороться за свою жизнь.

 

Не оборачиваясь я начал собирать свои пожитки, потом взялся чинить порезанные лямки рюкзака. Сзади Караул возился со своим мешком. Через полчаса, все также в тишине, мы тронулись дальше, туда, где раскинув незримые щупальца, ждала нас Зона.

 

*****

 

- Между Слепым Псом и Черной собакой – большая разница, - мы с Караулом лежали на краю скалы, откуда открывался великолепный вид на часть Зоны и уже второй час я загружал его элементарными сведениями, которыми должен обладать любой сталкер. – У них и повадки разные, и возможности, и способы охоты. Два десятка Слепых Псов – уже большая стая. Черные собаки меньше, чем по тридцать-сорок особей никогда не ходят. Слепые Псы потеряв несколько членов стаи или просто получив отпор - уходят. Черные собаки идут по следу жертвы до конца, иногда до последнего животного. Слепые Псы нападают из засады, Черные собаки – долго преследуют жертву. Соответственно и вести себя при встрече с ними нужно по-разному.

 

Слепые Псы рождаются по одному, а у Черной собаки в помете до двух десятков щенков бывает. И растут они по-своему. Слепой Пес взрослеет в течение года, а Черная собака через три месяца – полноценная взрослая особь. Если б не дохли десятками в ловушках - давно бы заселили всю Зону и пошли бы дальше. А ведь предок у них один: обычная домашняя собака.

 

Я не привык так долго говорить и почти сорвал голос. Если б я подумал об этом заранее, то спокойно инструктировал бы Караула дома. Теперь же приходилось платить за недальновидность собственными голосовыми связками.

 

Я говорил, а сам был мыслями там, на болоте, осенью прошлого года. Наша импровизированная оборона, Прыщ, капитан… И много, чертовски много черных бестий, идущих напролом, не считаясь с потерями, словно мы были их заклятыми врагами.

 

Я закурил и продолжал говорить, поглядывая туда, где грозовой фронт весело скалился улыбками молний над кромкой дальнего леса:

 

- Черную собаку можно оглушить, ослепить, обмануть. Это обычное животное. Крепкое, умное, опасное, но вполне понятное. Слепой Пес – это нечто гораздо более странное и страшное. Слепые Псы атакуют одновременно, а до того могут часами выслеживать тебя и организовывать засаду за засадой до тех пор, пока ты не сделаешь все именно так, как они замышляют.

 

- Ты хочешь сказать, что они разумны? – спросил Караул.

 

- Я хочу сказать, что они часто ведут себя так, как будто они разумны. И ничего больше.

 

Скала, на которой мы расположились, торчала из леса, словно рог гигантского животного, окаменевшего здесь когда-то. Сверху хорошо проглядывалась заросшая бурьяном пустошь, поворот железной дороги, уходящей к блокам сгоревшего когда-то реактора, остатки каких-то серых строений слева километрах в пяти и сеть оврагов перед дальним лесом, скрывающимся постепенно за серой пеленой идущего там дождя. Гроза постепенно подступала и к нам, молнии все чаще рисовали причудливые ветвистые узоры на черно-синей бумаге неба. А я все говорил и говорил. Об аномалиях, о ловушках, о Выбросе и снова о животных.

 

- Никаких кроликов-мутантов в природе не существует. То есть, есть, конечно, мутировавшие зайцы, но это совсем не то, о чем пишут газетчики. Так вот, кролики-мутанты – это на самом деле щенки Слепых Псов. Они живут по одиночке, пока не вырастут, после чего присоединяются к какой-либо стае. Это просто старая сталкерская шутка, которую журналисты приняли за “чистую монету” и растрезвонили по всему миру. Вивисектор как-то в одном интервью ляпнул для смеха, что есть такие кролики-мутанты от одного вида которых, любому человеку сразу противно становится. И показал в камеру ксерокопию с плохого снимка щенка Слепого Пса. Соответственно, на следующий день весь мир говорил о новом страшном животном, найденном в Зоне.

 

Караул засмеялся и потянулся всем своим крупным телом. И замер, сосредоточенно прислушиваясь к чему-то внутри себя.

 

- Существо, за которым я охочусь, проявляет активность, - сказал он глухо. Его лицо за считанные секунды изменилось. Только что он беззаботно смеялся и вот уже хмурится, морщины бороздят высокий лоб, в глазах застывает немая боль. – Оно достало еще двоих наших, - добавил он чуть слышно.

 

Я не знал, что сказать ему, чем утешить этого несчастного человека, которого я все равно должен был бросить в ближайшие часы. Любые слова показались бы неестественными и ненужными. Впрочем был один вопрос, который меня интересовал и мог отвлечь Караула от грустных мыслей:

 

- А что, твои друзья и сейчас нас видят? И слышат все, что я говорю?

 

- Нет, конечно, - грустно сказал Караул. – Это же тебе не радио. Я чувствую их, они чувствуют меня. Когда есть необходимость в помощи, они могут немного защитить меня от телепатических атак, ударить, чем могут, по тому, что нам угрожает или увеличить мою чувствительность. Понимаешь, мы часть одного целого, и одновременно каждый – уникальная личность.

 

Я немного помолчал, переваривая услышанное, потом поднялся:

 

- Нужно найти укрытие от дождя. Когда мы поднимались сюда, я видел в склоне пещеру. Попробуем там расположиться. Дожди здесь всякие бывают, лучше лишний раз не мокнуть.

 

И, подхватив рюкзак, двинулся вниз.

 

*****

 

Мы сидели в небольшой пещере с песчаными стенами, а снаружи бушевала гроза. Сполохи молний сливались в одно сплошное сияние, словно там, наверху, бригада великанов-сварщиков устроила состязание по скоростной электрической сварке. Дождь уже давно перестал быть похожим на обычное осеннее беспокойство. В сером сумраке перед входом в пещеру стояла сплошная стена воды.

 

- Как в тропиках! – сказал Караул мне на ухо, стараясь перекричать следующие один за другим треск разрядов и раскаты грома. Его внешний вид начинал меня уже беспокоить: сидит улыбается блаженной улыбочкой, словно не на краю преисподней в смешной песчаной норе, а в парке с пивом на лавочке.

 

Я кивнул ему, потом в сотый, наверное, раз пощупал потолок нашей норы. Пока сухо. Но при таком водоизвержении эта сухость в одно мгновение может превратиться в поток грязи, что понесет вниз, в Зону два обезображенных трупа. Таких гроз давно я здесь не видел. А может и никогда.

 

Со стен и потолка пещеры свисали корни растений, что облепили склон, приютившего нас, холма. Это внушало некоторую надежду на то, что стены нашего убежища не подмоет и мы сможем спокойно дождаться окончания непогоды.

 

А молнии все сверкали, дождь старательно полировал поверхность земли, пытаясь очистить ее от скверны, от грязи, что попала сюда неведомо как и надругалась над этим миром. Водяные струи неистово хлестали по оскверненным полям и лесам, да только нельзя было смыть эту проказу никакой водой и от того еще сильнее ярилось небо, еще страшнее разрывало тучи ужасающими разрядами и не выдержала, вздрогнула земля от этого неистового натиска.

 

- Выброс! – заорал я не своим голосом, схватил Караула за шиворот и потащил за собой вглубь пещеры.

 

Пещера была неглубока, я толкнул Караула в дальний угол, дал ему по голове, когда он попытался посмотреть в сторону входа, закрыл его собой и скрючился лицом в колени в ожидании неизбежного.

 

Низкий гул прокатился под землей. Потом еще и еще, все нарастая и вскоре за этим гулом уже невозможно было различить громовые раскаты. Приютивший нас холм трясся как в лихорадке, сверху мне на голову сыпался песок, но я не смел поднять голову, я знал, что сейчас будет. Внизу заворочался Караул, но я с остервенением ударил его по спине кулаком и он замер.

 

Где-то внутри глаз разгорался свет. Он проникал сквозь закрытые веки, сквозь одежду, сквозь стены пещеры, он жег разум нестерпимым блеском и сознание начало расслаиваться. Я все еще был тем же обычным сталкером, по имени Клык, что вжимался в грязный пол жалкой пещерки на окраине Зоны, но я был кем-то еще, кто жил в своем отдельном светоносном мире, и этому мне было все равно, что сейчас случится с жалким существом, попавшим по своей глупости в ударный вектор Выброса.

 

Страшный удар снизу подбросил нас с Караулом над полом, мы рухнули обратно и я снова сильным рывком запихнул его под себя, стараясь не открывать глаза и не поворачивать голову в сторону входа. Внизу, под землей, раздавались страшные удары, за пределами пещеры – я знал это – разгоралось белое пламя квантового фона Выброса, а мысли плыли куда-то вдаль и контролировать себя становилось все сложнее, все сильнее хотелось плюнуть на все и унестись с этими потоками света подальше от этой Зоны, подальше от этой жизни. Туда, где жил другой я, туда где мир был соткан из мириадов тончайших квантовых полей, туда где свет и тепло. Мои глаза были закрыты, но я вдруг явственно увидел и нашу пещеру, и два человеческих тела, прижавшихся друг к другу, только все это было неважно – вокруг нас расстилалось огромное пространство синеватого марева, а по нему бродили синие и белые всполохи. Мне было хорошо и спокойно. Караул. Вот кому сейчас плохо, а будет еще хуже – Выброс только накапливал силу для решающего удара. Я уже дважды пережил окраинные эффекты Выброса, мне все давалось легче, а вот новичку сейчас тяжелее во много раз.

 

Я хотел помочь своему спутнику, я склонился над ним, не задумываясь, что второй человек рядом – это я сам. И вдруг понял, что моя помощь не нужна. И что я тут уже не один.

 

Вокруг неподвижного тела Караула кругом стояли призрачные фигуры. Люди в длинных простых одеждах, полупрозрачные, как и все пространство вокруг, держали над моим товарищем сцепленные руки и, кажется, что-то пели. От этого пения вокруг разливалось тонкое дрожание, а над Караулом начал распухать ярко-зеленый шар. Шар все рос, от него отслаивались крошечные молнии и падали на лежащего внизу человека. И все его тело наливалось в ответ зеленоватым свечением.

 

Из под земли раздался страшный вой и свист, чудовищный удар обрушил все пространство призрачного окружения. Мир перевернулся и придавил меня своей тяжестью. Как муху. Не оставив даже мокрого пятна.

 

*****

 

Я просто проснулся. Надо мной свисали корни растений, в пещеру начинало заглядывать явно утреннее солнце и я рискнул пошевелиться. Оказалось, что я наполовину присыпан песком. Кое-как распихав сыпучее одеяло по сторонам, я сумел подняться и сделать глубокий вдох. В голове стремительно прояснялось. Вспомнился вечер накануне и Выброс. Караул! Я нагнулся осматривая темный пол пещеры и с облегчением заметил мерно вздымающуюся грудь среди холмиков песка. Караул спал и можно было надеяться, что Выброс он пережил удачно.

 

Прежде, чем будить его, я решил выйти и осмотреться.

 

Там, где вчера неистовые молнии устроили свои бешеные пляски с дождевыми струями, сегодня почти голубело, обычно серое, небо Зоны. Все доступное взгляду пространство выглядело вполне безобидно и даже по-своему красиво, но я-то понимал насколько смертельна именно сейчас эта красота. После Выброса все ловушки насыщены энергией, многие сменили место жительства. Идти сейчас в Зону было невероятно опасно. И конечно мы туда пойдем. Что-то подсказывало мне, что Караул не согласиться ждать еще сутки. Уже в который раз мне начали приходить в голову странные мысли. Мое нахождение здесь доказывало, что я просто сошел с ума. Что с того, что Караулу приснился мой бред? Почему я рискую жизнью только потому, что у кого-то оказались такие же глюки, как и у меня? Как получилось, что я сижу здесь, на границе Зоны, с последышем на шее и собираюсь идти на следующий день после Выброса в Зону? Я терялся от обилия этих вопросов и сам не мог себе на них ответить.

 

Когда я вернулся в сумрак пещеры, Караул уже глухо мычал и слегка шевелился под грудой песка. Я помог ему выбраться, растер голову и вытащил наружу. У него был ошалелый вид, глаза налиты кровью, под глазами – мешки, словно пил он беспробудно неделю. Или две.

 

- Что это было? – пробурчал он невнятно.

 

- Мы попали под край Выброса, - сказал я ему, совершенно уверенный, что это ему ничего не скажет.

 

- А…, - не очень осмысленно отозвался он и на некоторое время погрузился в молчание.

 

- Как ты? – спросил я его на всякий случай. Бывало, что люди от таких праздников, как вчера, повреждались головой качественно и надолго.

 

- Ничего, - отозвался он уже гораздо более уверенным голосом. – И как часто эти самые Выбросы случаются?

 

- Этот Выброс, - спокойно сказал я ему, стараясь, чтобы мой голос не дрожал, - должен был произойти еще не скоро. Нам повезло, что мы не пошли вчера в Зону. Нам досталась только малая часть удовольствий. Я даже не знаю, что бы сейчас с нами было.

 

- Не пугай, ладно? – поморщился Караул. – Было – не было, случилось – отвалилось… Живы и ладно. Давай лучше чего-нибудь пожуем.

 

Я бы на него обиделся, если бы не понимал, что он в принципе не сможет оценить сверхъестественного события, свидетелем которого мы вчера были. Поэтому пошел за своим рюкзаком и принялся за изготовление немудреного завтрака.

 

Пока мы подкреплялись, мне припомнилось кое-что из вчерашнего.

 

- Ты хорошо перенес Выброс, - зашел я издалека. – Мне, правда, вчера кое-что показалось…

 

Он спокойно выслушал мой сбивчивый рассказ и кивнул головой:

 

- Да, это были они – моя группа. Я ощущал их поддержку. Они прикрывали меня, да. Я помню… Но как ты увидел их?

 

- Не знаю. А почему на них была такая странная одежда?

 

Он удостоил меня все еще далеким, но уже почти осмысленным взглядом:

 

- Одежда и прочее обрамление – это твое восприятие, не более того. Так тебе привиделось. Мне они виделись иначе. Если бы кто-то еще их видел – он тоже воспринимал бы их по-другому.

 

Покончив с завтраком, мы еще около часа готовились к выходу. Мы, наконец, должны были войти в Зону, где весь его жизненный опыт со страшной скоростью устремится к нулю. Я учил Караула, что и где лучше держать, чтоб легче было достать в нужный момент, показывал, как правильно бросать гайку, чтобы различить разные виды аномалий, потом тщательно подгонял на нем все снаряжение, заставлял приседать, прыгать и ползать. В следующие часы Караул должен был стать моей тенью и каждое неловкое движение было бы для него самоубийством.