Кирпич никогда не станет зеркалом

 

Один ученик Бокудзю медитировал в течение не­скольких лет. Когда он приходил к Мастеру, тот от­правлял его назад со словами: "Все это чепуха! Воз­вращайся и медитируй снова". Однажды Бокудзю пришел сам к нему домой. Тот сидел в позе лотоса. Бокудзю растолкал его и сказал:

— Что ты сидишь как истукан? Нам не нужны ка­менные изваяния, мы их имеем в большом количе­стве в храме! Просто сидя, подобно статуе, ты не до­стигнешь состояния медитации. Посредством успо­коения тела твой разум не исчезнет, так как именно с помощью разума ты успокаиваешь свое тело.

Все то, что сделано разумом, будет укреплять только разум.

Прошел год. Учитель пришел снова. Ученик си­дел почти в состоянии эйфории, с закрытыми глаза­ми, наслаждаясь утренним ветерком и солнцем.

Бокудзю взял кирпич и начал тереть его о камень, находящийся перед учеником. Ученик открыл глаза и с удивлением начал наблюдать за Мастером. Бокудзю сосредоточенно продолжал тереть кирпич о каменную плиту. Наконец, ученик не выдержал и закричал:

— Что Вы делаете? Вы хотите свести меня с ума? Бокудзю спокойно ответил:

— Я намереваюсь сделать из этого кирпича зер­кало! Если тереть его достаточно долго, то, я думаю, он станет зеркалом.

Ученик засмеялся и сказал:

— Но это невозможно! Сколько его не тереть, кир­пич останется кирпичом. Учитель сказал:

— Твой ответ свидетельствует о некотором разу­ме! Тогда, что ты делаешь? В течение нескольких лет ты стараешься извлечь медитацию из разума,- это по­добно попытке сделать зеркало из кирпича.

И Бокудзю бросил кирпич в пруд, который нахо­дился рядом с деревом, под которым сидел ученик. Кирпич произвел всплеск. Этого звука было доста­точно, чтобы произошло чудо. Что-то пробудилось в ученике. Сон был нарушен, мечта развеяна, он ожил! Впервые он вкусил что-то от медитации.

 

Реальность, а не сон

 

Однажды утром Бокудзю проснулся и сразу же позвал старшего ученика, говоря:

— Послушай, мне приснился сон. Можешь ли ты растолковать его знамение? Ученик ответил:

— Подождите! Сначала я принесу воды, чтобы Вы могли умыть свое лицо.

Он принес кувшин с водой и помог Мастеру умыть­ся. В это время мимо проходил другой ученик. Мастер сказал:

— Послушай, мне приснился сон. Не можешь ли ты дать его толкование?

— Лучше я принесу Вам чашечку чая! — сказал ученик и ушел.

Еще один ученик слышал слова Мастера, он по­дошел ближе и спросил:

— Что за сон Вам приснился?

И в ответ получил удар бамбуковой палкой по го­лове. Двое учеников и Мастер разразились громким смехом.

 

Чувствуй это!

 

Ученик спросил:

— Что есть Нирвана? Мастер ответил:

— Не вверять себя порочному кругу рождения и смерти или удовольствия и боли — есть великая Нир­вана.

— Что есть порочный круг рождения и смерти и удовольствия и боли? Мастер сказал:

— Желание Нирваны! Сейчас будь молчалив и по­чувствуй, что я имею в виду, говоря: "Желание Нир­ваны". И обрати внимание, я не говорю: "Думай об этом". Потому что думать — значит упустить. Чувствуй это! Чувствуй это! Чувствуй это!

 

Пожертвование

 

Один богатый человек пришел к Бокудзю и, по­ложив перед ним туго набитый кошелек с золотыми монетами, сказал:

— Жертвую на строительство храма! Мастер сказан:

— Очень хорошо.

Человек продолжал стоять. Мастер посмотрел на него и спросил:

— Вы, наверное, ждете от меня благодарности? Человек неуверенно произнес:

— Ну-у... в общем-то я думаю, что такую крупную сумму денег вам жертвуют не каждый день. И Вы мог­ли бы поблагодарить меня.

Мастер сказал:

— Это Вы так думаете, а я думаю, что благода­рить должен не тот, кто берет, а тот, кто дает.

 

Сострадание

 

Бокудзю шел с учеником в храм после утренней прогулки. Сзади подошел какой-то человек, сильно ударил его палкой по спине и убежал. Бокудзю даже не обернулся; он продолжал свою прогулку. Ученик был потрясен. Он сказал:

— Почему Вы не реагируете? Что с Вами? Этот че­ловек ударил Вас так сильно, а Вы даже не оглянулись! Бокудзю сказал:

— Это его проблема. Он, должно быть, сумасшед­ший, бедняга. Я очень сочувствую ему. Я не могу по­смотреть назад, потому что он уже сумасшедший; мой взгляд сделает его еще более сумасшедшим. Прейдя домой, он может почувствовать вину, подумать, что я осуждаю его. Нет, это не гуманно. Он и так в беде. Нет необходимости создавать ему новые проблемы.

 

Я следовал своему учителю

 

Один человек пришел к Бокудзю и спросил:

— Вы действительно следовали своему Учителю?

—Да, я следовал ему, — ответил Бокудзю. Но всем было известно, что Бокудзю вовсе не следовал свое­му Учителю. Поэтому человек недоверчиво спросил:

— Вы хотите обмануть меня? Все знают, что Вы не следовали своему Учителю, и все же Вы утвержда­ете, что следовали ему. Что Вы имеете в виду?

Бокудзю ответил:

— Я следовал своему Учителю, потому что мой Учитель никогда никому не следовал, даже своему Учи­телю. Этому я научился у него!

 

Уход Мастера

 

Когда пришло время умирать, Бокудзю собрал учеников и объявил им о своем намерении. Потом он обратился к ним со словами:

— Вы знаете меня, всю свою жизнь я ничего ни за кем не повторял. Теперь я обращаюсь к вам за советом. Есть ли какой-нибудь необычный способ ухода из жизни?

Один ученик предложил:

— Может быть, Вы умрете в позе "лотоса"? Но другие сказали:

— Многие мудрецы умирали в позе "лотоса". Это не ново.

Кто-то сказал:

— Вы можете умереть стоя.

Они обсуждали это так, как будто это была про­сто игра. Кто-то стал возражать:

— Я уже слышал о мудреце, который умер стоя. Тогда кто-то предложил:

— Остается одно. Умереть, стоя на голове. Я ду­маю, что этого еще никто не делал.

Неожиданно для всех присутствующих Мастер сказал:

— Это мне подходит. Ну что ж, друзья, прощайте!

Он встал на голову и умер.

Ученики растерялись. Они не знали, что им де­лать. Это произошло так неожиданно. Они думали: "Что делать с телом, которое стоит на голове? Раз уж этот старик такой чудак, мог бы сказать нам, как сле­дует поступить в этом случае".

Кто-то предложил:

— Его старшая сестра монахиня живет в женс­ком монастыре неподалеку. Лучше позвать ее, а то мы можем сделать что-нибудь не так и будет нехо­рошо, если мы сделаем что-нибудь не то с нашим Мастером.

Двое учеников побежали. Сестра Бокудзю была старше, чем он. Она пришла в большом гневе и зак­ричала от самого порога:

— Он всю жизнь был хулиганом и никогда не вел себя так, как должен вести себя нормальный человек. Но я никогда не думала, что он может умереть по-хулигански! Где он?

Толпа расступилась перед нею и она продолжала:

— Бокудзю, ты идиот! Ты стал просветленным, но не забыл свои проделки. Опускайся и ложись на кровать, как положено!

Бокудзю пришлось подчиниться: нельзя не послу­шаться старшую сестру!

Ученики не могли поверить! Они проверяли — он не дышал и сердце его не билось!

Бокудзю опустился, лег на кровать и сказал сво­ей сестре:

— Ну хорошо, можешь идти. Я умру, как положено. Сестра ушла, и он умер, как положено. Ученики снова проверили. Все было по-прежне­му: ни дыхания, ни пульса.

 

Природа Будды

 

Ученик спросил Нагсена:

— Буддийские писания утверждают, что все на свете наделено природой Будды. Имею ли я природу Будды?

— Нет, ты не имеешь! — ответил Нагсен. Монах спросил:

— Деревья, реки и горы имеют природу Будды?

— Да, имеют! — ответил тот.

— Если все имеет природу Будды, то почему я не имею? — спросил монах.

— Кошки и собаки, горы и реки — все имеет при­роду Будды, а ты — нет!

— Но почему? — спросил ученик.

— Потому, что ты спрашиваешь! — ответил Нагсен.

 

Отдайся свободе

 

Ученик спросил Нагсена:

— Что есть Путь?

— Путь — это повседневная жизнь, — ответил Нагсен.

— А можно ли этому научиться? — спросил ученик.

— Если ты попробуешь учиться, — ответил Наг­сен, — то будешь далеко от Пути.

— Но если я не буду учиться, то как я смогу уз­нать, что это Путь? — спросил ученик.

— Путь не принадлежит воспринимаемому миру. Также он не принадлежит и миру невоспринимаемо­му. Познавание — иллюзия, непознавание — бессмыс­лица. Если ты хочешь достичь истинного Пути, отдай­ся свободе, которая есть у Неба.

 

Стихи Чиено

 

Когда монахиня Чиено изучала дзэн у Мастера Бук-ко, она долго не могла достичь плодов медитации.

Как-то лунной ночью она несла воду в старом вед­ре, стянутом бамбуковым обручем. Вдруг обруч лопнул, дно вылетело, и в этот миг Чиено стала свободной!

В память об этом она написала стихи:

 

По-всякому пыталась уберечь Я ветхое ведро:

Слабеет обруч, уж почти порвался.

Когда же, наконец, упало дно не стало вдруг воды в ведре!

Не стало вдруг луны в воде!

 

Неужели?

 

Мастер дзэн Хакуин славился праведной жизнью. Неподалеку от него жила красивая девушка, родите­ли которой держали продуктовую лавку. Вдруг роди­тели обнаружили, что их дочь беременна.

Они очень рассердились. Дочь не желала назы­вать виновника, но, устав от расспросов, наконец, на­звала имя Хакуина. Кипя от ярости, родители устре­мились к Мастеру. "Неужели?" — вот все, что он про­изнес в ответ на их упреки.

Когда родился ребенок, его принесли к Хакуину и сказали: "Это твой ребенок, забирай его!" Мастер только произнес: "Неужели?"

К тому времени он уже лишился своей репутации, но это его не беспокоило. С большим старанием он принялся ухаживать за младенцем. Молоко и все, что было нужно малютке, он доставал у соседей.

Через год юная мать уже не могла больше тер­петь и призналась родителям, что отцом ребенка был молодой человек, работавший на рыбном рынке.

Мать с отцом бросились к Хакуину умолять о про­щении. Они долго извинялись и попросили вернуть ребенка.

Хакуин, возвращая его, лишь сказал: "Неужели?"

 

Великое искусство

 

Одного художника император попросил написать Гималаи на стенах его дворца. Художник был Масте­ром дзэн; он сказал, что ему нужно для этого три года жить в Гималаях. Император спросил:

— Это займет у тебя три года? Художник ответил:

— Я прошу минимум времени, потому что, пока я не стану частью Гималаев, я не смогу написать их. Мне нужно пойти туда и раствориться в них.

По прошествии трех лет он вернулся и расписал стену в три дня. Император пришел посмотреть. Это было чудо! Он никогда не видел такие прекрасные горы. Даже настоящие Гималаи были немного блед­нее в сравнении с ними. Он долго стоял и любовался, а потом заметил:

— Здесь я вижу тропинку, куда она ведет? Художник ответил:

— Мы можем пойти посмотреть. Они пошли и больше не вернулись.

 

Наука побеждать

 

На востоке искателям Истины принято ходить по всей стране и бросать вызов известным мастерам. Это не враждебный вызов, а дружеский. Например, когда Шанкара начал беседовать с Мандалом Мишрой, он прикоснулся к его ногам и попросил его благослове­ния на то, чтобы победила Истина. Когда Шанкара на­нес поражение Мандалу Мишре, тот немедленно встал, прикоснулся к его ногам и попросил посвятить его.

В индийской философии есть знаменитое изре­чение: "Истина должна победить; не имеет значения, кто проиграл".

Эта традиция перешла в Китай, Японию и другие страны. И теперь, когда мы видим двух японских бор­цов, перед началом поединка они кланяются друг дру­гу с огромным уважением. Нет места враждебности.

Если проявится личная неприязнь, то поражение пре­допределено.

В традиции восточных единоборств выигрывает не личность, а искусство. Как в философии побежда­ет истина, так здесь побеждает искусство. Если нет эго, то вы не можете проиграть. Если вас там нет, если вы полностью отсутствуете, тогда никакой меч не поразит вас. Даже на одно мгновение боец не до­лжен подумать о себе, о своей личной победе, по­скольку это мгновение обернется поражением.

То же самое относится и ко всем аспектам, человеческой де­ятельности. Такова наука побеждать!

 

Немецкий профессор Герригель учился в Японии стрельбе из лука. Он был лучшим лучником в своей стране. Но в Японии стрельба из лука это не просто спорт, это — искусство, это — медитация.

Иностранец был растерян, поскольку в его пред­ставлении, если вы всегда попадаете быку в глаз, вы — великий лучник. А он всегда попадал в цель.

Но его Мастер говорил:

— Нет, главное неверно! Нас не интересует бы­чий глаз; для нас не главное — попадать в цель; луч­ник должен сосредоточиться на себе. Ты не должен ничего делать, ты должен позволить стреле двигать­ся самой. Ты должен создать условия, а затем ждать и позволить этому случиться.

Для европейского ума это было совершенно не­постижимо. Как это может случиться, если вы не на­тягиваете лук, если вы ничего не делаете? Как же это может случиться само собой? И даже если это может случиться, то как стрела попадет в цель?

Мастер много раз повторял:

— Забудь о цели. Даже если ты промахнешься, неважно. Сначала ты должен привести в порядок себя.

Герригель сказал:

— Что я могу еще сделать? Я был лучшим лучни­ком в своей стране, три года я потерял здесь, обуча­ясь. Я не могу понять, что Вы от меня требуете. Завт­ра я уезжаю.

Мастер ответил:

— Жаль, но прежде, чем уехать, завтра зайди ко мне. Выпьем чаю и попрощаемся.

На следующий день он пришел попрощаться. Ма­стер занимался с учеником. Отрешенный, Герригель сел на скамейку и стал наблюдать. Впервые это было не его заботой. Он сидел расслаблено, не думая боль­ше: как позволить этому случиться?

Утреннее солнце приятно ласкало, он сидел в саду у Мастера, наблюдая, как ученики должны позволить стреле двигаться к цели: они не принуждают ее, а просто позволяют ей лететь.

Мастер взял лук. В Герригеле не было напряже­ния, поскольку это не интересовало его, ведь он уезжал, поэтому он смог увидеть более ясно, что Мастер стоял совершенно расслабленным. Когда стрела покидала лук, он видел его руки — в них не было напряжения. Чистое изящество. Он посмот­рел на лицо Мастера и залюбовался. Совершенно неожиданно он понял, что значит "позволить этому случиться".

Герригель встал, взял из рук Мастера лук и стре­лу. Мастер будто ожидал этого и даже не спросил, что тот делает. Он поднял лук и, ничуть не заботясь о

цели, очень расслаблено и изящно пустил стрелу... Это случилось! Он попал в цель! Мастер сказал:

— Великолепно, у тебя получилось. Ты не делал этого, ты позволил этому случиться.

Герригель записал в своем дневнике: "Разница была огромна. Если бы я уехал надень раньше, я бы не узнал красоты этого! Мастер три года неустанно говорил мне об этом. Я уставал; но он не уставал ни­когда — каждый день одно и тоже. Но в этом была моя ошибка. Я был напряжен и все мои усилия были направлены на то, чтобы поразить цель, а он забо­тился только о том, чтобы я был изящным и естествен­ным.

Я был его целью".

Мастер был счастлив:

— Наконец, через три года тебе удалось сделать это.

Герригель ответил:

— Я ничего не старался делать. Я просто смотрел на Вас. Вы учили меня каждый день. Я думал умом: "Как?" Но это не вопрос ума.

Сегодня во мне не было беспокойства, ум безмолствовал. И я впервые увидел Вас — это прекрасно!

 

Наблюдай!

 

Кто-то спросил у Мастера Риндзая:

— Как прийти к познанию Изначального?

Риндзай совершал утреннюю прогулку с посохом в руке. Он поднял посох перед глазами вопрошающе­го и сказал:

— Наблюдайте! Это посох. Если вы можете его наблюдать, нет никакой нужды никуда идти.

Человек, должно быть, был слегка озадачен. Он посмотрел на посох и спросил:

— Как можно достичь просветления простым на­блюдением посоха? Риндзай сказал:

— Вопрос не в том, что ты наблюдаешь, а в том, что ты наблюдаешь!

 

Абсолютная осознанность

 

В Японии в воинах воспитывают бдительность, осознанность. Это является основой обучения, все остальное — второстепенно. Искусство фехтования, искусство стрельбы из лука — лишь способы развить бдительность.

О великом Мастере Риндзае рассказывают, что он не всегда добивался успеха в стрельбе из лука. Его стрелы часто пролетали мимо цели. А он был извес­тен, как один из величайших лучников. Когда спра­шивали:

— Почему он считается великим лучником? Его ученики отвечали:

— Это не конечная цель, это начало. Мы не име­ем отношения к стреле, достигающей цели, мы име­ем отношение к стреле, начинающей свой путь.

Среди учеников Риндзая был известный лучник. Ежедневно он учился стрелять из лука и все его стре­лы попадали точно в цель. Риндзай говорил ему:

— Нет, это неудача. Технически стрела вылетает правильно, но ты не весь здесь. Ты теряешь бдитель­ность в своем сне.

Однажды Риндзаю доложили, что к ним пришел неизвестный Мастер, который демонстрирует величайшее искусство стрельбы из лука. Риндзай пошел посмотреть. И действительно, человек поражал сво­им мастерством.

Когда он прицелился и натянул тетиву, на его ло­коть поставили чашку с водой и он начал стрелять. Когда первая стрела поразила цель, вторая уже была в тетиве, и за ней сразу последовала третья. Сам он при этом даже не шелохнулся.

Мастер, посмотрев на это, сказал:

— Техника твоей стрельбы хороша, но это всего лишь техника. Ты выглядишь как статуя только сна­ружи. Пойдем сейчас на высокую гору, встанем на скалу, выступающую над пропастью, и тогда ты бу­дешь стрелять.

Они взобрались на гору. Стоя на скале, выступа­ющей над пропастью в тысячу метров глубиной, Учи­тель отступил назад, пока одна треть его ступней не повисла над пропастью. Потом он предложил встать лучнику рядом и стрелять. Тот подошел, взглянул вниз, ноги его задрожали, лицо побледнело.

Мастер, продолжая стоять над пропастью, сказал:

— Совершенный человек поднимается над голу­бым небом, ныряет в желтый источник или странству­ет во всех восьми пределах мира, и в его душе нет признаков изменения. Но ты был обманут признака­ми дрожи, твои глаза ошеломлены. И ты надеешься поразить Цель?

 

Бдительность

 

К одному очень старому Учителю пришел принц и сказал:

— Меня послал отец. Он стар и не проживет дол­го. Он послал к Вам со срочной просьбой — подготовить меня, пока он жив. Ему хотелось бы увидеть меня с вашими рекомендациями. Я прекрасно владею мно­гими боевыми искусствами: был на войне, имею на­грады. Еще я закончил университет с отличием. Ког­да я вернулся к отцу и сказал: "Я готов", он ответил: "Нет, ты еще не готов, потому что упущена основная вещь. Ты должен пойти к одному Учителю, чтобы на­учиться у него медитации.

Это даст возможность объ­единить всю твою Предыдущую подготовку. Пока ты не преуспеешь в этом, я не могу доверить тебе госу­дарство". И он назвал Ваше имя.

Помолчав некоторое время, принц добавил:

— Я готов выполнять все Ваши указания, но, то­ропитесь!

Учитель сказал:

— Мое первое требование в том, чтобы меня не связывали временем. Все зависит от Вас. Я буду ста­раться как можно лучше, ведь у меня тоже не так мно­го времени. Я уже стар и не собирался брать учени­ков, но Вас послал император, он мой старый друг, мы с ним учились медитации у одного Мастера. Я не могу отказать ему. Ваше обучение начнется прямо сейчас.

Принц спросил:

— Что мне нужно делать? Старый Учитель сказал:

— Вы будете делать самые обычные вещи: уби­рать, готовить, носить воду, рубить дрова. Но помни­те, я могу в любой момент ударить Вас сзади, так что оставайтесь бдительным.

Принц не ожидал такого поворота, он пожал пле­чами и сказал:

— Что же это за обучение? Но раз отец послал меня к Вам, значит, все правильно.

И его непрерывно били. Старик был по-настоя­щему великим, опытным человеком. Он подходил бесшумно, его шагов не было слышно. Неожиданно он выпрыгивал из ниоткуда и больно бил.

Через 15 дней все тело принца болело от побоев, но он был счастлив, потому что научился слышать шаги своего Учителя. Его сознательность возросла. Он ру­бил дрова, но его мысли были сконцентрированы на старике: "Откуда он появится и как себя защищать?"

Старик старался ударить его, а принц лишь пере­хватывал его бамбуковую палку. В таких условиях его осознанность должна была возрастать. Через три ме­сяца старик уже не мог ни разу за целый день нанести удар.

Принц был очень счастлив. Он думай: "Настал великий день!" Он радовался своему телу, тому, как оно крепло под ударами. Теперь он понимал, что об­рел некую силу, которой у него не было никогда рань­ше. Иногда, чувствуя, что старик подкрадывается, он кричал из своей комнаты: "И не пытайтесь. Я бдите­лен!"

Но на этом воспитание бдительности не закончи­лось. Однажды старик позвал его к себе и сказал:

— Теперь начинается вторая ступень. До этого я бил тебя бамбуковой палкой. Начиная с завтрашнего дня я буду бить тебя настоящим мечом!

Он вынул свой меч и сказал:

— Вот мой меч, посмотри на него. Следи за ним! Теперь он будет следовать за тобой постоянно.

Это уже были не шутки, а вопрос жизни и смерти.

Осознанность принца перед лицом настоящей опасности возросла как столб света. Итак, старик начал пытаться ударить его, но не смог этого сде­лать на протяжении трех месяцев. Иногда, сидя в медитации, с закрытыми глазами, он чувствовал, как учитель подходил сзади, чтобы нанести удар, и, ког­да тот замахивался, он отпрыгивал в сторону, спа­сая себя.

Наступил день, когда Учитель снова позван его и сказал:

— Я счастлив. Вторая часть обучения закончена. Принц ответил;

— Я тоже счастлив и бесконечно благодарен Вам. Я и не подозревал, что во мне есть такие способности. Даже малейший ветерок не может пронестись мимо меня, чтобы я не заметил его. Ни одна мысль не про­мелькнет в моем сознании бесконтрольно, и я счаст­лив, что еще есть чему учиться.

Сначала я сомневался и пришел сюда только потому, что меня послал отец. Но теперь я сам хочу учиться и больше не думаю ни о своем отце, ни о царстве, ни о чем другом. Все, о чем я думаю, так это как подвести мое сознание к его высо­чайшей вершине, и все это из-за той радости, которую я познал и о которой даже не подозревал и не мог мечтать. Так что давайте начнем третий этап.

Учитель сказал:

— Третий этап такой: я буду бить тебя настоящим мечом ночью, когда ты спишь. Принц сказал:

— Хорошо.

Учитель пытался ударить принца, но в тот мо­мент, когда он входил в его комнату, тот просыпал­ся. Он начал видеть себя спящим со стороны. Засы­пая, он наблюдал за тем, как сон наваливается на него и овладевает телом. Поворачиваясь во сне, он видел со стороны, как его тело поворачивается с одного бока на другой.

Три месяца Учитель пытался нанести удар, но не смог. Осознанность ученика стала абсолютной. Од­нажды Учитель позвал принца, обнял его и передал свой меч, сказав:

— Вот тебе моя рекомендация. Твой отец поймет, потому что он знает, что это меч нашего Учителя. Те­перь ты можешь владеть им, потому что ты достиг высшего состояния осознанности; потребность в мече осталась далеко позади. ''

 

Монахиня Эсюн

 

Монахине Эсюн было уже за шестьдесят, когда она собралась оставить этот мир. Она попросила мо­нахов сложить во дворе погребальный костер.

Твердо усевшись посреди деревянной пирамиды, она подожгла ее вокруг себя.

— О сестра, — воскликнул один из монахов, — тебе горячо?

— Это может тревожить лишь такого болвана, как ты, — ответила Эсюн.

Пламя поднялось и она отошла.

 

Мастер Фугай

 

Мастер Фугай был прекрасным художником. Он считался мудрым и великодушным. Но он был так­же суров по отношению к себе и к ученикам.

Гово­рят, что Мастер Фугай встретил свой конец необыч­ным образом.

Почувствовав, что пришел его последний день, он быстро выкопал яму, забрался в нее и приказал землекопу засыпать его землей.

Потрясенный человек убежал. Когда он вернул­ся обратно с людьми, то они обнаружили Мастера стоящим в яме с большим достоинством мертвым.

 

Визитка

 

Кэйчу был знаменитым учителем дзэн и возглав­лял главный храм в Киото. Однажды слуга принес ему визитную карточку и сказал, что этот человек желает видеть его. Кэймуттрочел на карточке: "Китагаки, гу­бернатор Киото".

— Скажи ему, — обратился он к слуге, — Что я не могу принять его.

Слуга отнес визитку обратно и, извинившись, пе­редал слова Мастера.

— Это моя ошибка, — сказал губернатор и зачер­кнул карандашом слова "губернатор Киото". — Попро­си-ка своего учителя еще раз.

— А, так это Китагаки? — воскликнул Мастер, уви­дев карточку. — Я хочу видеть этого человека.

 

Соблазн

 

Два монаха шли из одного монастыря в другой. На пути им предстояло перейти вброд бурную речку. Когда они подошли к броду, к ним обратилась де­вушка с просьбой помочь ей переправиться. Один из монахов молча поднял девушку на руки и перенес на ту сторону реки, второй отнесся к такому поступ­ку неодобрительно. Перебравшись через реку, они зашагали своей дорогой.

Часа через два второй монах, обратившись к сво­ему спутнику, сказан:

— Все-таки ты поступил неправильно. Писания зап­рещают нам прикасаться к женщинам, а тем более брать их на руки. Ты не должен был так поступать.

Второй монах ответил:

— Я перенес ее на другой берег за одну минуту и сразу же забыл об этом. Ты же все еще несешь ее в своих мыслях.

Дзэн-буддизм развивался параллельно с тради­ционным буддизмом. Между ними нет явных разли­чий. В основе их лежит учение Будды о четырех святых истинах. Но отличие все же есть. Оно едва уловимо, как красота, которая пронизывает произ­ведения искусства и очаровывает своим присутстви­ем. Невозможно определить словами понятие "дзэн", также, как невозможно определить словами поня­тие "красота". Мастера дзэн стремились к тому, что­бы мысль ученика стала более тонкой и искромет­ной. Это достигается, когда ученик находится в со­стоянии постоянной медитации. Например, в чем различие между понятиями: быть одним, но не оди­ноким; совершать действия, но не быть деятельным; быть смиренным, но не смирным?

Как совместить смирение и достоинство? В чем разница между по­нятиями: удовольствие и блаженство? Удоволь­ствие — это половинчатое понятие, имеющее свою противоположность — страдание. Блаженство же самодостаточно.

Будда настаивал на том, чтобы его ученики не мыслили двойственными категориями. И если ученик был не в состоянии мыслить целостно, его отстра­няли от дальнейшего обучения. '