Притча о самой удивительной вещи 5 страница

— Свят-свят-свят... Да-а, тут без конопли и мака явно не обошлося! Ну и че, купили картину-т?

— Картину-т, не... Ты же знаешь — у наших горожан поголовно очень среднее образование... Да и на кой она им? Я тут вот что подумала, Алевтина Александровна — а может, это будущее нашего города? А может, этот ненормальный уже побывал там, в нашем будущем, и захотел всем людям рассказать о том, что увидел? А может... Ох, стой, кажется, кто-то сюда идет! — вдруг встрепенулась Татьяна Сергеевна, и разговор двух сверстниц прервался.

Во двор морской походкой ввинчивался, как дым из трубы парохода, странный субъект. Он был плотен, невысок, легок. Черные бородка и усы украшали его горбоносое лицо. На голове был лихо сдвинут набок черный берет. Клок черных, как смоль, волос, похожий на перо, выбивался из-под берета. Незнакомец, насвистывая знакомую мелодию, направлялся прямо к двум чирикающим товаркам.

— А вот и я! — пропел он приятным баритоном.

«Это он из «Фауста» мелодию насвистывает, — про себя удивилась Татьяна Сергеевна. — Не к добру...»

— Мое почтение, благородные дамы! — театрально склонил голову бородач.

— Да это же Диомид Иосифович, художник из Питера! — толкнула плечом соседку Алевтина Александровна. — Дом-то евонный на той стороне. У Федоры с водокачки давече купил, ну помнишь, я тебе говорила — под дачу!..

— Дио-мид, художник? — переспросила Татьяна Сергеевна, нет, не помню…

— Можно просто Дима, голубушка. Давайте будем проще, без фамильярностей. Или — Дёма... Как вам будет угодно-с...

«Дема, Демонид», — промелькнуло у Татьяны Сергеевны, — и гость в берете немедленно отозвался: «Сатана там правит ба-ал, там правит бал...»

— А вас, Татьяна Сергеевна, как звать-величать? — склонился черноголовый.

— Тьянсергевна, — одеревенела бывшая учительница.

Саблезубые глаза чернобородого радостно сверкнули:

— Очч-ень, оччень р-рад! Весьма приятно-с! А вас, Алевтина Александровна, как по имени-отчеству?

— Алевтина...

— Какое прекрасное имя! А не подскажете ли, синички мои сизокрылые, не в этом ли теремочке в 17 квартире обитает мой юный друг Роман Восьмеркин по прозвищу Рафаэль?

— В семнадцатой келье и числится, — ожила Алевтина. — Только, малиновый ты наш, дома его счас нетути!

— Нехорош-шо-с-с, некрасиво-с обманывать столичных гостей. Нельзя же так, ласточки мои, ко всем без разбору, с подозрением! Я же не горланю, не бью стекла. И потом, у меня чувство верной ноты-с! Ваши шутки, мадам-с, могут закончиться для вас отнюдь не весело. Тем более, что мой друг Рафаэлло только что вернулся с рыночной площади! — гость отвесил реверанс и растворился в подъезде.

Подруги как-то сразу сникли и погасли. Неожиданный визит затемнил обстоятельства их беседы. Через четверть часа из подъезда донеслась знакомая мелодия из «Фауста», и перед ними вновь возник подозрительный субъект в черном берете.

— Мое почтение, мадам-с! Честь имею! — в левой руке он держал завернутую в мешковину картину. Товарки ее узнали сразу.

— Че, купить решил, сынок? Че молчишь-то, тебя, чай, спрашивают! — зло скривила губы Алевтина Александровна.

— Да как вам сказать... В некотором роде это моя картина. Моей кисти, моего усердного труда плод...

— Неужели Ромка отважился продать картину? — прошептала Татьяна Сергеевна. — Ведь это... Это — как душу... Значит, у нас не будет теперь никакого будущего... Как же мы теперь — без души, без будущего?.. И что теперь нам — вот так вечно по-колено в грязи и в нищете по-брови?..

— Искренне сожалею, — холодно поклонился гость, — но в этой стране все так живут. Живут же, и ничего… До свида…

Но тут Алевтина Александровна мертвой хваткой вцепилась в холст:

— Граблют! Убива-аю-ут! Спаси-ите! Мириция, мириция-а, карау-ул!..

— Ах, как горяча ваша кровь, сударыня! — отбросил старушку чернобородый. — Что ж ты, девица, вся дрожишь? Али не рада мне? Али дар мой не хорош? Так я вам компенсацию выдам от нашего ведомства за причиненное беспокойство! — гость вынул из безразмерного кармана брюк огромный пук пятитысячных купюр и подбросил его вверх. — До свидания, девочки-и... до скорого свида-а... — и гость растаял, растворился в дрожащем воздухе, как дым над трубой парохода.

— А деньги-т, деньги-т настоящие, Тьянсергевна! — Алевтина ползала на четвереньках по земле, выискивая среди пожухшей травы вечнозеленые купюры...

— Настоящие, да не наши!

— Да брось ты, Таньк! Че ты? Да черт с ней, с картиной евоной! Все равно наш народ ниче не поймет в ней! Не по нам такие картины! Ой, не по на-ам… Смотри, Таньк, че кругом деется, а ты!.. Так, говоришь, люди там радостные и смеются, и дети на картине, как тараканы, по газонам бегают?

Алевтина выкатила грудь колесом, грудь, которую распирало от обложивших ее банкнот, и, подбоченившись, пошла лихо отплясывать под частушку на заросшей сорняками клумбе:

«Не ходите, девки, замуж за Ивана Кузина!..»

 

 

КОЗЛЕНОК — СОБАКА

 

Один брамин шел к себе домой, неся на плечах козленка, которого собирался принести в жертву. На полдороге увидели его мошенники и стали говорить между собой: «Вот бы нам сегодня полакомиться этим козленком».

Составив план действий, они забежали вперед и двинулись по дороге навстречу брамину, разделившись предварительно так, чтобы сначала ему попался один, потом двое, а потом трое.

Тот из мошенников, что шел первым, сказал брамину:

«Несомненно, благочестивый, эта собака обладает высокими достоинствами, если ты носишь ее на плечах. Должно быть, она отлично загоняет зверя!»

И, сказав так, прошел мимо.

«Что такое говорит этот негодяй? — подумал брамин. — Чтобы я взвалил себе на плечи собаку? Да как это возможно?!»

Как только он поравнялся со следующими двумя мошенниками, те спросили у него: «Что за непотребное дело задумал ты, брамин? Этот жертвенный шнур, четки, кувшин для воды, священный знак на лбу, а на плечах — собака! Тьфу! Или, может быть, она очень хорошо загоняет зайцев и кабанов?»

И с этими словами прошли мимо.

Тогда брамин, решив проверить себя, бросил козленка на землю и тщательнейшим образом ощупал его уши, рога, хвост и прочее.

«Вот дураки! — подумал он. — Приняли козленка за собаку. И как это их угораздило?» Он опять взвалил животное на плечи и двинулся дальше.

Тут повстречались трое и говорят: «Смотри, не коснись нас, проходи боком! Почему? Да потому, что ты только знаками чист, брамин, а на деле, видно, охотник, раз с собакой ходишь!»

Сказали и прошли дальше.

«Да что же это такое? — подумал брамин. — Но ведь если столько людей говорят одно и то же, значит, это — правда. Да и оборотни в мире — вещь нередкая. А вдруг это ракшаса (демон) в собачьем обличье? Еще чего доброго возьмет и примет собственный облик!»

И уже, ни в чем не сомневаясь, бросил брамин козленка наземь и в страхе, как бы не пришлось совершать потом искупительный обряд, пустился бежать без оглядки.

А мошенники съели козленка.

 

 

НЕ ВРЕМЯ БЕСПОКОИТЬ МЕНЯ

 

Жил великий ученый, который распевал по утрам молитвы три, четыре, пять часов подряд. И так продолжалось годы напролет. Он был великим ученым, великим знатоком санскрита, очень образованным человеком.

Наконец Кришна сжалился над ним и однажды пришел к нему. Он встал позади этого человека, положил свою руку на его плечо. Человек посмотрел вверх и спросил:

«Что вы делаете? Разве вы не видите, что я творю свои молитвы? Время ли беспокоить меня?»

И Кришна отпрянул и исчез.

 

 

ОКЕАН

 

Дорогие мои, если человек в течение жизни не меняется, то он живет зря. Лишь тем Фортуна изменяет — кого не может изменить. Ибо хорошие люди на Земле не рождаются. Они ими становятся здесь через длинную боль и преодоление своего эго. Без боли и трудностей человеку никак невозможно стать разумнее и мудрее. Нелепое питание, животные мысли и низкие поступки, непонимание смысла и цели жизни — все это привело большинство землян к безрадостному тупому существованию на уровне страстей и инстинктов. Люди отвернулись от Себя, люди забыли, что это именно они являются Творцами своих вселенных. Однако Высший Дух устроил так, чтобы физические и нравственные страдания периодически заставляли нас, плутающих в трех соснах, совершать омовения в океане йоги. В этом отношении человек, вылепленный из земного праха, похож на маленькую девочку, склеенную из сахарного песка:

В одном пестром городе, стоящем на берегу теплого океана, жила сахарная девочка. Звали ее Саша. Она была сложной девочкой, считала себя очень умной и счастливой, потому что много говорила. Ведь люди, которые сильно молчат, не считают себя умными. Однажды Саша пришла на берег океана. «Ты кто?» — спросила девочка у океана. — «Я — океан», — донесся голос из глубины. — «А как это, океан? Почему океан? Какой ты? Я все про всех знаю, а тебя я не знаю. Значит, тебя нет. Ты, наверное, мне снишься, да?» — тараторила Саша. — «А ты войди в меня, тогда ты меня узнаешь», — выдохнул океан и замолчал навсегда. Девочка еще долго спрашивала океан, но в ответ — тишина. Делать нечего, решилась Саша войти в воду, чтобы узнать правду об океане. Окунула девочка ножку в набежавшую волну, подрыгала ею: «Ой, как хорошо, как приятно-то!» Вытащила радостно ступню из воды, глянула — а пальчиков-то на ноге и нет, растворились пальчики. Заплакала сахарная девочка, замахала липкими ручками на океан: «Отдай мои пальчики, противный обманщик! Отдай пальчики, злодей, кому говорю!» Кричала, кричала, — а океан молчал. Наконец, она устала кричать. Саше захотелось еще раз почувствовать то сладкое дуновение счастья, которое она испытала, прикасаясь к океану. Она осторожно стала входить в зеленую воду — сначала по колени, потом по пояс. Глядит — а ножек у нее уже и нет, растворились. Но ей было так хорошо, так приятно, что она не обратила на это внимания и поплыла дальше от берега. И вот уже в синей воде океана растворились у нее руки, туловище, растворилось все тело. Одна голова осталась на поверхности. И прежде, чем исчезнуть в безмолвном океане, голова сахарной девочки залилась счастливым детским смехом: «Так вот оно какое — настоящее счастье! Теперь я знаю, что такое Счастье, что такое океан! Океан — это я!»

 

 

НАГРАДА

 

В седые времена в Индии каждый год устраивали великое собрание мудрецов, на котором говорили о Боге и смысле жизни. Победителю причитался приз — стадо тучных коров, рога которых были увешаны горячим золотом, слепящим глаз и разум. И вот одним ранним утром началась пламенная дискуссия между чеканными мудрецами, съехавшимися из разных стран. Яджнавалкья был одним из знаменитых учителей в те дни, однако он не был настоящим йогом. Среди многочисленных зрителей присутствовала и женщина по имени Гарджи, также славившаяся своей мудростью. Гарджи достигла больших высот в Бхакти-йоге (в школе поклонения и любви к Богу), поэтому ее не интересовала награда, она незаметно сидела в сторонке и громко молчала. Яджнавалкья прибыл с огромной свитой мычащих учеников позже всех. Голодное солнце давно прогнало коров, предназначенных в награду, с пастбища, и, увешав свои рога золотом, само нещадно выщипывало зеленую траву в притихшей округе. Разопревшие буренки стояли в тени перед дворцом и тяжело потели, вывалив уставшие языки из расширенных ртов. Уверенный в собственной победе, мудрец больно толкнул указательным пальцем одного из своих эмоциональных учеников:

— Отведи этих несчастных животных в нашу коммуну. Зачем им зря жариться на Солнце?!

Затем Яджнавалкья изящно победил в диспуте всех соперников и театрально поклонился императору:

— О, великий раджа! Прости меня за то, что мои ученики увели коров раньше, чем ты присудил мне награду. Мне было жаль разопревших коров и потеющих быков.

Гарджи встала. Возможно, она могла бы и промолчать, если бы победитель не проявил такую самоуверенность. Скорее всего, красавица не вступила бы в спор, если бы она была мужчиной. Родись она мальчиком, она вообще бы никогда не посещала подобные соревнования. Потому что умные люди отличаются от других людей большой скромностью. А тут Гарджи пламенно не выдержала:

— Подожди! Ты победил всех мудрецов и показал свою ученость, но это не означает, что ты познал истину. Я сидела молча, наблюдая. Если кто-то утверждает истину, то к чему нам сотрясать воздух? Но ты зашел слишком далеко. Я вынуждена дискутировать с тобой.

Тут она задала всего один малюсенький вопрос, и огромный, набитый эзотерическими лекциями и религиозными книгами, Яджнавалкья был повержен, как колосс на глиняных ногах:

— Ты сказал: «Бог создал мир». Почему ты так сказал? Ты был свидетелем, когда Он создавал мир? Или?.. Впрочем, в любом случае, как бы ты не ответил, ты утвердишь свою ошибку. Трепещи, мудрец! Если бы ты был свидетелем, то мир уже тогда был создан, ведь ты — часть мира; если же ты не был свидетелем, на каком основании ты утверждаешь, что все нуждается в Творце? Объясни, или верни угнанных коров!

Яджнавалкья был потрясен, просто повержен в ужас. Кровь прихлынула к его надувному лицу, черные тени пота хлынули по щекам вниз, словно соленые слезы об упущенной победе. Все присутствующие непослушно молчали, им, пораженным, казалось, что на сей раз женщина была права…

Почувствовав запах победы, Гарджи протянула правую ладонь к солнцу:

— Только ради спора. Ничего личного! Предположим, если я допускаю, что Бог создал мир, я хочу знать — на каком основании ты веришь в эту гипотезу?

Набитый библиотеками мудрец развел сердитыми руками:

— Все должно быть созданным. Эта прекрасная, безбрежная жизнь не может прийти к существованию из ничего.

— Допустим. Но ты уже упустил победу. Гони стадо назад!

Голос Яджнавакалкьи вытянулся и побагровел:

— Что ты имеешь в виду, женщина?

— Если всякое существование нуждается в Создателе, то кто сотворил Создателя? Допустим, Создателя создал другой Творец, более безбрежный, а того в свою очередь создал еще более великий Творец. Но в таком случае, кто сотворил Создателя всех Создателей?

Яджнавакалкья увидел, как упало его величие, и, ударившись с грохотом о землю, рассыпалось на мелкие кусочки. Мудрец поспешно рассердился и поэтому, не контролируя себя, кинулся собирать острые осколочки былого величия:

— Женщина, замолкни! Если ты не остановишься сейчас, то я вырву своими руками твое ядовитое жало! Еще одно неправильное слово — и твоя голова со свистом слетит с плеч и покатится по земле, как кокосовый орех!

Красавица ослепительно улыбнулась:

— И это, ты полагаешь, аргумент? Ты полагаешь, что, отрубив мне голову, станешь победителем? Это, несомненно, станет фактом твоего могучего поражения.

Толпа зрителей замычала, затем приподнялась и запенилась, забулькала и засвистела, как закипающий чайник.

И тогда великий раджа встал с благородного трона и послал треугольный поцелуй красавице!

Правильная Победа была отдана Гарджи. И все зрители вокруг тучно радовались справедливому решению судей, кроме тяжело потевших коров…

 

Дорогие мои читатели, ответов на вопрос Гарджи безбрежное множество, хотя их и нет в старинной лемурийской притче. Я думаю, будь Яджнавакалкья постарше, он мог бы ответить и так:

— Солнце и его свет сосуществуют. Они, как две стороны монеты, совершенно неразделимы. Подобным образом сосуществуют Бог и вселенная. Не было такого времени, когда бы Вселенной не существовало, и никогда не будет времени без нее. Она была, есть, и она будет, ибо Бог без Вселенной не имеет смысла, и Вселенная, в свою очередь, не может ни секунды существовать без Бога. Такое понимание заложено в самом термине «Бог». Поэтому вопрос, когда же началось творение, нелогичен. Если бы подобное могло случиться (творение, сохранение и разрушение всей Вселенной во времени), мы бы могли знать и сказать, что Бог был рожден тогда-то. Такое утверждение нелогично и абсурдно. В Бесконечности существует бесчисленное множество солнечных систем. Некоторые из них образовываются, другие разрушаются и третьи сохраняются в один и тот же момент. Это триединый процесс — рождение, развитие и смерть бесчисленного множества галактик и солнечных систем. Он происходит в Бесконечности постоянно и беспрерывно. Поэтому Вселенная существует всегда.

Будь Яджнавакалкья более холоден, то он мог бы уйти глубоководною рыбою с прогретого Солнцем мелководья:

— Гарджи построила вопрос некорректно. Ей следовало бы спросить меня так: «Почему нам кажется, что Бог создал мир?» или «Вследствие чего мы думаем, что будто бы Бога сотворил более великий Создатель?» Любой йог, испытавший высший транс — Самадхи, знает, что времени не существует. Время — это различные состояния пространства, расставленные человеческим умом в определенном порядке. Все существует всегда. И в этом истина всех миров, лежащих в сфере чувств и ощущений. В высших мирах не существует и пространства, ибо любое пространство — продукт работы ума и чувств. Средний ум человека, называемый «Подсознание», по команде кармического ума в запрограммированной последовательности «высвечивает» всегда существующие картины мира. Создается эффект движущейся киноленты, и мы видим «время» на экране нижнего ума — рассудка. В Самадхи работа ума прекращается, поэтому исчезают все миры, остается «Ничто». Это и есть реальность. Не человек рождается в мире, а миры — в человеке. У каждого человека свое время и свое пространство, которым он может манипулировать. Но все существует всегда. Никому никогда невозможно придумать такое, чего сейчас нет на свете.

Не погонись Яджнавакалкья за чувственной рассудочностью в диспуте с красавицей, то он мог бы тихо озвучить и такие мысли:

— На свете есть единственная реальность — Осознающая Себя Пустота. Она не может быть разделена или создана, ибо существует вне времени и вне пространства. Все остальное — Майя, иллюзия, цветные сны Единого Сознания...

После угнанной победы в споре с до обиды красивой женщиной, Яджнавалкья молча рылся в своих глиняных умах, покуда не осознал всю глубину своего неведения. И только по уши зарывшись в себя, мудрец докопался до причин своей неудачи. Он начал заново строить Бога на пути Карма-йоги. Яджнавакалкья бескорыстно раздал стада своих молчаливых коров и мычащих учеников соседям, оставил липкую семью, оставил обломки солнечных истин и золотых наград, и ушел в Гималайские горы к йогам-отшельникам. Зато через каких-то 12 лет он вернулся из пещеры к родным и близким коровам просветленным Мастером. Вот так…

 

 

ОМУТ

 

На границе омута и неба тихо росла береза. Растрепанная ворона спланировала на нижнюю ветвь дерева. Синий ветерок тут же проснулся и испуганно вспорхнул с качающейся ветки. Ворона от неожиданности жалобно каркнула, и, чтоб удержать равновесие, воздела крылья к небу. И тут она увидела — ангела. Небожитель, красивый и большой, медленно проявлялся в разрывах облаков, отраженных в омуте. Он поднимался, как музыка зари над дымящейся черной водой…

— Ты что за зверь? Это моя территория! — воинственно выпалила ворона.

— Я не зверь, я — небожитель! — серебряным голосом пропел ангел.

— А-а, тогда ладно. Клевал ли ты ноне, и где бы поклевать? — хитро сощурилась плутовка.

— Я не клюю, дочь моя, я вкушаю! — с нажимом на «вкушаю» прозвенел небожитель.

— Ну, и что же ты ноне вкусил?

— Я всегда вкушаю одно — манну. И ничего боле.

— Манную кашу или манную крупу?

— Манну небесную!

— Манну небесную? Как это… А бесную манну ты не вкушаешь?

— Ты что за личность? — скомкал брови на переносице ангел.

— Я та, кто ест бесную манну и все остальное, что удается урвать, стырить и найти на работе, — протараторила ворона. Потом она на минуту задумалась и заприлипала к ангелу обманчивым детдомовским голосом:

— А где эта манна? Угости меня! Ну хоть капельку попробовать...

— Как это где? Вот же, вот и вот — везде! — повел упругим крылом ангел вокруг черной птицы.

— Да ты что, что ты говоришь — везде!? И что — бесплатно?

— Бесплатно ничего не бывает. Когда тебе кажется что-то «бес-платным», то в это время за тебя бес платит…

— Это ты что сейчас сказал? Это ты кому сказал! Ты что — ты меня очернить хочешь?!

— Очернить можно только светлое. Черное очернить невозможно…

Ворона сбавила воинственный тон и, склонив голову, призадумалась. Затем встрепенулась и примирительно спросила:

— Ну и где она, твоя манна не-бесная?

— Ну вот же она: и тут, и тут — везде вокруг тебя…

— Не-а, не-а, врешь, нету, не вижу! — закружилась на ветке ворона. — Обманул, подлец, честную труженицу. Очернил, оговорил, кинул…

— Да ты что, дочь моя! Правда — не видишь? Да как же ты живешь тогда, бедняжка? — всплеснул лебяжьими крылами ангел.

— Как живу, как живу… Как все, блин, живу! Ты-то сейчас улетишь в свою Ангелию, а мне тут разгребай за вами… Ходют тут всякие… Как живу… А впрочем, я и сама не понимаю. Как-то так все.., то то, то се… — потерянно прошептала ворона. — А может, я и не живу вовсе? А может, я всего лишь твоя фантазия, мираж, а может, я — твое отражение в черном зеркале омута?

— Э-э, не-ет, у ангелов не бывает миражей! — поучительно помахал маховым пером перед блестящим носом вороны небожитель и превратился в белое облако тумана...

— Значит, это ты — мой мираж. Это все — от думанья!.. Ну что за день сегодня такой! — грустно покачала головой ворона и полетела по своим делам…

 

 

ТРИ БРАТА

 

Давным-давно, в начале времен жила Небесная дева. Она обитала в воздушном замке, стоящем на розовых облаках. Однажды она вышла из дворца на балкон и стала смотреть вниз. Там она увидела в разрывах синих туч и белых облаков большую земляную планету. На ней шумели листвой леса, волновались моря, текли полноводные реки. Деве захотелось получше рассмотреть чудесные острова и континенты, обильные водой и пищей. Она свесилась с балкона и не удержалась — сорвалась вниз. Долго падала Небесная дева, пока не долетела до морских волн. Потом несколько месяцев она плавала среди морей, пока течение не прибило ее к берегу. Выбившаяся из сил молодая девушка кое-как выползла на траву и крепко заснула. В это время отец Небесной девы вернулся из дальнего похода во дворец и обнаружил пропажу дочери. Он вызвал к себе 144 верных рыцаря и послал их во все концы света на поиски красавицы. Прошло еще немало времени пока один из рыцарей не нашел Небесную деву на земном берегу. Он пробовал ее поднять, разбудить, оживить, но у него ничего не получалось. Тогда рыцарь решил, что она мертва, и поспешил обратно во дворец с печальным известием. Однако Небесная дева была жива, она крепко спала неземным сном. От прикосновения ладоней рыцаря к ее телу Небесная красавица зачала. В чреве девы зародились два мальчика. Ожидая рождения, они спорили в животе у матери, кто из них умнее и кто главней. Иногда их споры доводили до драки.

В то время все дети, рожденные людьми из верхнего мира, обладали разумом и даром речи с момента зачатия. И вот прошло девять месяцев, и дети Небесной девы, находясь в утробе матери, увидели слабый дневной свет. Они решили, что пора выбираться из заточения. Братья поплыли к источнику света, но скоро поняли, что направляются в разные стороны. Один брат сказал, что он видел свет, идущий сверху, и хочет родиться изо рта матери. Его близнец предупредил его, что настоящий канал рождения лежит в противоположном направлении, и, если брат родится изо рта, то тем самым он убьет свою мать.

Но упрямый брат не слушал. Он проделал себе путь наружу и вышел живым изо рта спящей девы. Как его и предупреждали, это рождение убило мать. Второй брат появился на свет правильно, оттуда, откуда рождаются сегодня все люди. Когда он вышел, то похоронил и оплакал свою мать, которую никогда не знал. С этого дня братья возненавидели друг друга.

Ругая друг друга, братья, имена которых были Пран и Апан, вступили в противоборство. Пран олицетворял силу созидания, а Апан — силу разрушения. Их непрекращающаяся борьба дала облик нашему миру.

Сначала Пран сделал ручьи и реки. Затем создал холмы и горы, чтобы проложить путь тем водным потокам, которые будут впадать в море. Апан не мог терпеть такую точность и порядок, и он разбросал и расколол все горы и искривил русла рек, накидав в них валуны и создав пороги и водопады.

Затем Пран одел горы зелеными лесами, а долины — фруктовыми садами. Эта красота рассердила Апана, и он сделал деревья узловатыми и колючими. Потом нырнул в океан и сотворил в нем монстров и чудовищ, а наверху океанов сотворил бури и шторма.

Пран ответил тем, что создал орлов и травоядных животных, чтобы те ели траву на равнинах. Тогда Апан сотворил пещерных львов, лисиц, медведей и волков, чтобы охотиться на животных, и, в добавление, грифов и ворон — чтобы зло могло также и летать. Наконец братья вышли в открытое поле и стали бороться друг с другом не на жизнь, а насмерть. Однако никто из них так и не смог победить другого. Потому что в отсутствие охотников и хищников травоядные животные наводнили бы землю и погибли с голода и болезней. Без ядовитых растений не было бы целебных лекарств и противоядий. А без морских чудовищ, песчаных бурь и речных порогов не было бы приключений, надутых парусов, радости от преодоления препятствий и, что хуже всего, не было бы работы мечтателям, фантазерам и рассказчикам, таким как вы и я.

Ну, так вот, однажды на поле брани, где боролись два брата, вышел третий юноша, увенчанный золотой короной. «Кто ты?» — спросили его Пран и Апан. «Я ваш старший брат. Зовут меня Сушум. И по праву старшего я пришел помирить вас, пришел объединить ваши силы для созидания!» — торжественно произнес молодой принц. Братья недоверчиво переглянулись, но ненадолго заключили перемирие, чтобы выслушать красивого юношу. Они сели втроем вокруг костра. И Сушум поведал им историю своего появления на свет. Оказывается Небесная мать, будучи непорочной девой, всегда мечтала о красивом и мудром сыне. Ей возмечталось, чтобы ее прекрасный и единственный сын, принц Сушум, принял бы в наследство ее воздушный дворец и все царство воздуха, населенное бесчисленными сонмами ангелов и духов. Она долго думала о нем, она мечтала о прекрасном мальчике, даже находясь в непробудном сне. И когда Небесная дева умерла, то ее долгие мысли и чаяния вышли золотым облаком из головы и материализовались.

 

 

ПРАВДА И ИСТИНА

 

Истина не может существовать не только в физическом, но и в астральном и ментальном мирах. Любая истина на Земле представляет собой полуистину, а до абсолютной истины человек может дойти лишь в том случае, если он поднимется выше уровня принципа Полярности и достигнет мира Причин. Потому что все вещи в мире нейтральны, а ярлыки им присваивает эго человека. Что выгодно отдельному индивиду, он называет добром, невыгодно — злом. Если лиса заберется в курятник и утащит курицу, это плохо для курицы, для ее хозяина, но хорошо для голодных лисят, которым нужно выжить. Зло всегда действует в пользу добра, а добро — в пользу зла. Подобно тому, как лев питается ослом, так и добро питается злом. Ян растет лишь в том случае, когда есть Инь. Жизнь работает на смерть, ибо с момента рождения мы начинаем умирать. Смерть работает на жизнь, ибо любой распад есть трансформация, создающая новую форму жизни. Что стало бы со светом, если бы не было темноты? Что стало бы со счастьем, если бы не было горя?

Человеческое горе — это состояние лжи, состояние эгоистической самовлюбленности индивида, это его лень и нежелание изменяться вместе с меняющимися вокруг обстоятельствами. Фортуна изменяет лишь тому, кто не меняется сам. Изменяя свой характер, меняясь в лучшую сторону, человек последовательно повышает вибрации каждой чакры, начиная с нижней. Дорогие мои, очередная физическая жизнь дается душе для постановки вопросов о взаимоотношениях с Богом и получении ответов на эти вопросы. Если человек забывает о цели своего воплощения, то его дух заставляет тело остановиться и изменить маршрут движения, благодаря посылаемым страданиям. При этом человеку никогда не дается больше испытаний, чем он может вынести. Ну а счастье — это состояние души, когда человек чувствует, что идет к намеченной цели наикратчайшим путем — через любовь. Говоря о человечестве в целом, можно сказать, что нарушение экологии Земли необходимо для сдвига в сознании людей. Без мировых катаклизмов человечество не преодолеет свою лживость, глупость и лень, не познает четвертое измерение.

Да, в Кали-Югу очень много плохих и нехороших людей, которые лгут на каждом шагу. А вы попробуйте сами хотя бы один день пробыть честным, находясь среди обычных людей. Напишите себе записку «Сегодня я никому не лгу» и положите ее утром в свой правый карман. Только помните, что молчанье или уход от вопроса собеседника, или неполный ответ — это тоже обман… А вот и притча на подходящую тему:

 

 

О МОИСЕЕ

 

Давно это было, а кажется — вот только вчера. Один персидский царь, прослышав о тучных подвигах Моисея, послал к нему своего придворного художника написать высокий портрет этого великого человека. Слуга храбро исполнил поручение и вернулся с блестящим холстом к тирану. Властелин отблагодарил живописца кувшином золота и призвал к себе мага, чтобы тот по теплому портрету при помощи науки физиогномики определил все черты характера Моисея и его ослепительную судьбу. Волхв прилежно поклонился и рек государю, что видит изображение человека жестокого и алчного, лукавого и хворобого, гневного и тщеславного, гордого, кичливого и трусливого. Тут же провидец подробно изложил слезоточивую судьбу иудейского вождя. Минуло некоторое время и случилось так, что два повелителя встретились на царском пиру. На третий день застолья персидский властелин признался Моисею, что собирается казнить своего лучшего мага за неверное предсказание характера и судьбы царя иудейского по его портрету. Но Моисей упорно возразил, что волхва следовало бы отблагодарить еще лучше, чем живописца, так как все предсказания мага были верными. А уж если кого и следовало бы казнить за жизнь не по судьбе — так только самого вождя народа иудейского. В юности Моисей, когда он еще не был Моисеем, обладал всеми перечисленными магом пакостными чертами характера. Однажды от жрецов Мемфиса будущий Моисей печально узнал, что ему предписано по судьбе в кошмарном будущем. Тогда Моисей при помощи силы воли и воображения принялся переплавлять свое свинцовое «Я» в золотые черты идеала. Долгие годы работы над самим собой в одинокой пещере, сорокадневные посты в Синайской пустыне не пропали даром. Неблагородный металл характера скверного юноши превратился в благородные черты нравственности и духовности вождя. Это он, Моисей, «виноват» в том, что его печальная судьба не сбылась, а черты характера изменились на противоположные…