Общественное движение второй половины 50 — 60-х годов
Преобразовательные устремления власти поначалу встретили в русском обществе понимание. Журналы, занимавшие различные общественно-политические позиции, — западнически-либеральный "Русский вестник", славянофильская "Русская беседа" и даже радикальный "Современник" — в 1856 — 1857гг. выступали за взаимодействие всех общественных сил, за совместную поддержку реформаторских намерений правительства. Однако по мере того, как прояснялся характер готовившейся крестьянской реформы, общественное движение теряло свое единство. Если либералы, критикуя власть по частным вопросам, в целом продолжали поддерживать ее, то публицисты "Современника" — Н. Г. Чернышевский и Н. А. Добролюбов — все резче обличали и правительство, и либералов. Особую позицию занял А. И. Герцен, эмигрировавший в 1847 г. В своих заграничных изданиях, которые пользовались огромной популярностью в России (особенно газета "Колокол"), Герцен разоблачал реакционные устремления высших сановников, критиковал правительство за нерешительность и т.п. И все же в эти годы Герцен был ближе именно к либералам, чем к "Современнику": как и они, издатель "Колокола" продолжал надеяться на благополучный исход реформы.
После отмены крепостного права раскол в общественном движении стал еще глубже. В 1860 г. большинство либералов продолжало рассчитывать на добрую волю и реформаторские возможности самодержавия, стремясь лишь подтолкнуть его в нужном направлении. После земской реформы немало сил либеральной оппозиции поглотила деятельность в органах местного самоуправления. В то же время значительную часть образованного общества захватили революционные настроения. В известной степени это было вызвано серьезными изменениями в его социальном составе: оно быстро теряло свой сословно-дворянский характер, границы между сословиями разрушались. Дети крестьян, мещан, духовенства, оскуделого дворянства быстро утрачивали социальные связи с породившей их средой, превращаясь в интеллигентов — разночинцев, стоящих вне сословий, живущих своей, особой жизнью. Расставаясь со своим прошлым, интеллигенты новой формации быстро переставали уважать устои, традиции. Им было присуще стремление изменить "проклятую русскую жизнь" как можно скорее и радикальнее. Именно разночинная интеллигенция стала основной базой революционного движения в пореформенной России.
Реформа 1861 г. ни в коей мере не удовлетворила радикально настроенную общественность. Ее кумиром и вдохновителем становится Чернышевский. Очевидно, он был главным организатором "прокламационной кампании" 1861 г. Прокламации и воззвания, распространявшиеся в Петербурге, Москве и других городах, подвергли крестьянскую реформу самой резкой критике. В них содержались требования более решительных и последовательных преобразований, подкрепленные угрозой народного восстания. В ответ власть в 1861 — 1862 гг. произвела целый ряд арестов; многие деятели революционного движения, в том числе и сам Чернышевский, были осуждены на каторжные работы. На протяжении 1860-х гг. радикально настроенная интеллигенция несколько раз пыталась создать сильную организацию. Однако таковой не смогли стать ни группа "Земля и воля" (1862 — 1864), ни кружок Н. А. Ишутина (член которого Д. В. Каракозов в 1866 г. стрелял в Александра II), ни "Народная расправа" (1869) под руководством С. Г. Нечаева.
В идейном плане 60-е годы прошли для разночинной интеллигенции поз знаком нигилизма. Нигилизм, наиболее ярким и талантливым представителем которого был публицист журнала "Русское слово" Д. И. Писарев, ставил прежде всего задачу личного освобождения — от семейных и бытовых предрассудков, от слепого поклонения авторитетам, от груза вековых традиций во всех сферах жизни. От нигилиста требовалось развивать свой интеллект, постигая естественные науки, стремиться к свободной, разумной, приносящей практическую пользу деятельности, устраивать свою жизнь и жизнь близких людей на разумных, взаимовыгодных основаниях. Это течение общественной мысли сыграло чрезвычайно важную роль в формировании интеллигента-разночинца, со своими характерными особенностями его духовного облика, образа действия, манеры поведения.
