Вопрос об отношении к науке – кардинальный вопрос философии науки, который привел к дилемме «сциентизм – антисциентизм». 4 страница

Кроме того, эксперименты различают и по характеру объектов - физических, химических, биологических, социальных и др.

Кроме основной особенности эксперимента – активного вмешательства в изучаемый процесс или объект, следует отметить и такие, как:

§ возможность многократного воспроизведения изучаемого объекта;

§ возможность обнаружения ненаблюдаемых в естественных условиях неких свойств явлений;

§ возможность рассмотрения явления в чистом виде, изолированно от усложняющих и маскирующих его проявления обстоятельств;

§ возможность контроля за поведением объектов.

Начиная с 20-х гг. XX века, большое признание в науке получили социальные эксперименты. Их цель и ценность заключаются в том, что в конечном итоге они способствуют организации научного управления обществом, хотя следует отметить, что социальные эксперименты зачастую оборачиваются негативными последствиями для людей и человечества в целом.

Важность и познавательное значение эксперимента заключаются не только в том, что он позволяет найти ответы на возникшие в ходе исследования вопросы, но и в том, что в ходе его проведения возникают новые вопросы, требующие постановки новых опытов, экспериментальных проверок, что и придает научному познанию динамизм.

18. Механизмы порождения научного знания: экстернализм, интернализим. Концепции К. Поппера, Т. Куна, И. Лакатоса, П. Фейерабенда

 

В последние несколько десятилетий под влиянием научно-технического прогресса в фокусе внимания философов науки оказались вопросы, ответы на которые потребовали обращения к истории науки. Вплоть до первой половины ХХ столетия в западноевропейской философии науки (в частности, в рамках логического позитивизма) характерной особенностью анализа научного знания являлось отношение к нему как к «готовому» знанию, вне учета его генезиса и эволюции, социокультурного контекста.

 

Развитие знания – длительный и сложный процесс, включающий в себя различные этапы – от мифа к логосу, от логоса к преднауке, от преднауки – к науке, от классической – к неклассической и постнеклассической. В результате возникла цепочка вопросов: как развивается наука, каковы механизмы этого процесса, в чем его сущность? Развивается ли научное знание путем простого расширения объема и содержания научных истин или путем скачков, революций, качественных отличий во взглядах на один и тот же объект? Можно ли динамику науки свести к накоплению научных истин или это есть антинакопительный процесс, предполагающий отказ от прежних взглядов? Можно ли динамику научного знания представить как результат самоизменения, саморазвития или же на нее оказывают влияние социокультурные факторы?

 

Проблема роста научного знания неосознанно сформировалась и осмысливалась философами еще нового времени (ХIII в.). Так, Ф.Бэкон, основоположник индуктивного метода в науке, рассматривал процесс роста научного знания как процесс постоянного его расширения с помощью последовательных индуктивных обобщений.

 

Среди ученых-философов того времени было широко распространенным мнение о том, что познание начинается непосредственно с чувственного восприятия отдельных вещей и явлений в процессе наблюдения и эксперимента, в ходе которых происходит накопление научных фактов. Впоследствии эти факты подвергаются систематизации, обобщению и выдвижению гипотез, построению теории.

 

Такое представление являлось верным по отношению к ряду эмпирических наук (к примеру, к физике), имеющих дело с изучением отдельных вещей, явлений и событий. К примеру, теории Галилея и Кеплера обладали меньшей степенью обобщенности, чем теория Ньютона, а последняя является частным случаем теории относительности Эйнштейна. На основании этого можно сделать вывод о механизме роста знания как движения от частного к общему (индукция).

 

В том же ХVII веке был известен и обратный этому процесс – когда из теории методом дедукции выводились следствия, подвергающиеся проверке с помощью эмпирических фактов. Такая тенденция сложилась в классической механике, которая опирается на три закона движения и закон тяготения. Из них предполагалось делать выводы, следствия и подвергать их проверке с помощью наблюдения и эксперимента (гипотетико-индуктивный метод).

 

Так, в науке сложились индуктивная и гипотетико-индуктивная модели роста и развития научного знания, которые классифицируются как эмпирические. Однако эмпирическая модель все-таки не давали ответа на главные вопросы: каковы механизмы роста научного знания, что является его движущей силой, какие факторы оказывают влияние на этот процесс?

 

Приблизительно в этот же период становления классического естествознания завоевывают признание среди философов науки экстерналистский (от лат. externus – внешний) и интерналистский (от лат. internus – внутренний) подходы к решению вопроса о механизмах роста научного знания. Обе эти позиции решали вопрос о том, что в большей степени оказывает влияние на развитие науки – внешние факторы или внутренние потребности самой науки, ее цели, проблемы и программы исследования.

 

Экстерналисты, указывая на тот факт, что не только возникновение науки, но и дальнейшее ее развитие всецело определяются потребностями и запросами общества, разошлись во мнениях – какие из внешних факторов оказывают наибольшее, определяющее влияние на развитие науки – экономические, социальные, технологические, психологические, культурные. Можно говорить о таких сложившихся в рамках экстернализма направлениях, как экономический детерминизм (наиболее отчетливо выраженный в идеях английского экономиста Ричарда Джонса (1790-1855), изложенных в работе «Экономические сочинения». – Л., 1937), технологический детерминизм, представителем которого является современный философ Д.Белл (работа «Социальные рамки информационного общества // Новая технократическая волна на Западе. – М., 1986), а также социологический детерминизм, в котором фокусируется внимание на влиянии различных форм общественного сознания (философии, искусства, морали), ментальности общества, специфики национального характера на развитие науки.

 

Несмотря на то, что экстернализм в целом отражает момент истины, действительно, запросы и потребности общества являются стимулом развития науки, он оставляет в тени саму науку, внутренние стимулы ее развития. Наука как любая другая форма общественного сознания возникнув, начинает жить самостоятельной жизнью, имеет свои внутренние стимулы развития. Одним из проявлений такой самостоятельности является факт преемственности, когда идеи сохраняются и передаются от поколения к поколению в форме твердо обоснованного научного знания. Особенно явно это прослеживается в абстрактных, теоретических науках, удаленных от эмпирического материала.

 

Это идеи и составляют суть интернализма. В рамках данного направления также можно выделить разные течения: рационализм, сторонники которого утверждают, что наука существует и развивается благодаря рождению новых идей, гипотез, теорий. Они придают большое значение роли творческого воображения, интуиции, предположений и догадок в науке, в то время как эмпирическим фактам отводят подчиненную роль – они необходимы лишь для проверки смелых идей и гипотез. В противовес рационалистской установке сторонники эмпирического течения подчеркивали роль поиска, установления и обобщения новых фактов, базиса науки, на котором и благодаря которому происходит развитие науки.

 

Как видно, и экстернализм, и интернализм представляют две крайние точки зрения: в одной из них (экстернализме) не придается значения внутренним стимулам развития науки, в другой – недооценивается значение внешних факторов. Однако их объединяет одно: как та, так и другая позиции рассматривают процесс развития знания как простое накопление, приращение научных знаний, теорий, гипотез, объясняющих законов. Такой подход определяется в философии науки понятием «кумулятивизм» (от лат. cumulatio – накопление).

 

Основная идея кумулятивизма сводится к представлению о том, что знания количественно расширяются, накапливаются, и таким образом обеспечивается его рост. Такое представление все накопленные наукой знания объединяет без учета их специфики, степени глубины и полноты отражения. С одной стороны, кумулятивисты обратили внимание на момент преемственности и взаимосвязи между новыми и старыми знаниями, с другой – оставили «за бортом» внимания качественный момент – новые знания не только дополнят имеющиеся, но и порой способствуют их смене: вспомним классический пример, когда система Коперника полностью опровергла классическую астрономическую систему Птолемея, в которой центром нашей системы являлась Земля. Кумулятивизм не признает качественных отличий между знаниями, накопленными в прежние эпохи (Возрождения, Средневековья), и новыми – признается лишь их количественный рост. А между тем, знания отличаются не только в масштабах эпох, но и внутри отдельных отраслей. К примеру, в физике классическая механика рассматривала законы движения макротел, в то время как квантовая исследует закономерности движения мельчайших частиц материи. Попытки редуцировать, т.е. свести законы механики к явлениям и процессам микромира, потерпели крах.

 

В конце ХVIII – начале ХIХ вв. в естествознании появляются идеи эволюционного развития вещей и процессов. Первоначально эта идея была представлена в гипотезе происхождения Солнечной системы Канта – Лапласа, рассматривающей процесс ее образования из первоначальной туманности в устойчивую динамическую систему. В ХХ веке целая группа ученых высказала эту идею в объяснении разных процессов образования Земли (Ч.Лайель), развития живых организмов (Ж.Б. Ламарк) и происхождении видов (Ч.Дарвин).

 

Эволюционная концепция очень скоро получила широкое распространение в различных отраслях естествознания, а также в изучении общества.

 

Философы, занимающиеся проблемами теории познания и вопросами роста научного знания, также не обошли вниманием эту идею, применив ее к своей области исследования.

 

В ХIХ веке в Англии вышла в свет работа ученого-философа Герберта Спенсера «Синтетическая философия». Отталкиваясь от эволюционизма Ж.Б. Ламарка (в частности его идеи об усложнении органов животных под воздействием внешней среды), он пошел дальше, придав эволюции универсальный характер. Все процессы происходящие во Вселенной, он рассматривал как движение от однородной материи к разнообразной благодаря заложенной в ней тенденции к дифференциации. Эта тенденция проявляет себя не только в природе, но и в обществе. Что касается развития науки и культуры, то и здесь мы находим ее проявления. В частности, известно, что первоначально (в Древней Греции) все знание о мире носило нерасчлененный характер и существовало в рамках философии. Постепенно это нерасчлененное знание стало дифференцироваться на математику, астрономию, механику, биологию.

 

С возникновением экспериментального изучение природы процесс дифференциации научного знания усиливается. Одновременно происходит и процесс интеграции наук, повлекший за собой вопрос: почему это происходит? Эволюционизм не давал ответа на данный вопрос и оказался на некоторое время в забвении.

 

Проявил он себя вновь в 60-е годы ХХ века, и не только в биологии, но на этот раз в применении к научному знанию и познанию. В частности, английский философ и социолог Карл Поппер в статье «Эволюционная этимология» сформулировал пять тезисов, отражающих, по его мнению, процесс развития науки и его механизмов. Приведем их содержание, взятое из статьи «Эволюционная этимология».

 

«Первый тезис. Специфическая человеческая способность познавать, как и способность производить научное знание, являются результатом естественного отбора. Они тесно связаны с эволюцией специфически человеческого языка.

 

Второй тезис. Эволюция научного знания представляет собой в основном эволюцию в построении все лучших и лучших теорий. Это дарвинистский процесс. Теории становятся лучше приспособленными благодаря естественному отбору».

 

К.Поппер приводит схему, отражающую рост научного знания: Р1-ТТ-ЕЕ-Р2, где Р1 – некая исходная проблема, ТТ – предположительная пробная теория, с помощью которой эта проблема решается, ЕЕ – процесс устранения ошибок в теории путем критики и экспериментальных проверок и Р2 – новая более глубокая теория, для решения которой необходимо построить новую более глубокую и информативную теорию.

 

Таким образом, так же, как развитие живых организмов в природе, их усложнение происходят путем естественного отбора и устранения неприспособленных организмов, так и в науке прогресс осуществляется благодаря естественному отбору – устранению ошибок путем критики и экспериментальной проверки.

 

Согласно третьему тезису, между живыми организмами и мыслящим человеком существует сходство: как те, так и другие – «решатели проблем; проблемы возникают вместе с возникновением жизни. Разница же в том, что живой организм (к примеру, амеба не сознает процесса устранения ошибок, а потому погибает вместе с их устранением. В противоположность амебе мыслящий человек (Поппер приводит имя – Эйнштейн. - Прим. автора) устраняет прежние теории путем их критики и с помощью языка. «Ученому человеку, такому как Эйнштейн, позволяет идти дальше амебы владение тем, что я называю специфически человеческим языком».

 

В четвертом тезисе К.Поппер подвергает критике традиционную теорию познания, в основе которой лежит идея: знание есть обобщение данных органов чувств. На самом деле, как отмечает философ, информация не «вливается» извне в познающего субъекта, а субъект сам активно «высасывает ее из окружающей среды».

 

И, наконец, пятый тезис указывает на специфику человеческого языка, без которого невозможны мышление и познание. Если у животных функция языка сводится к выражению внутреннего состояния организма и сообщению сигналов, способствующих коммуникации, то человеческий язык, кроме этих функций, выполняет дескриптивную (описательную) и аргументативную функцию. С помощью описательной функции возможна передача полной информации об определенной ситуации положении дел, а также о возможных ситуациях будущего, что позволяет человеку лучшим образом адаптироваться в окружающей среде. Адаптивная функция языка позволяет выдвигать гипотезы, теории и аргументировано доказывать их истинность или ложность.

 

Отметим плюсы и минусы роста научного знания К.Поппера. К плюсам следует отнести, прежде всего, новаторское представление о знании не только как о готовой, установившейся раз и навсегда системе (что противоречило распространенному идеалу нации), а как о системе меняющейся, развивающейся: «…рост знаний идет от старых проблем к новым проблемам посредством предположений и опровержений».

 

Поппер указал на важный момент процесса познания – роль и значение в нем познающего субъекта, его активность в приобретении знания. Выдвигая единую концепцию роста научного знания, Поппер обратил тем самым внимание на тот факт, что как естественные, так и социальные науки в принципе опираются на сходные методы (хотя последние и обладают спецификой).

 

Можно было бы привести и еще ряд позиций, выражающих преимущества концепции роста научного знания Поппера. Однако при всех плюсах следует указать на тот факт, что научное познание не сводимо к идеалу эволюции, изменения, что не всякая эволюция означает рост научного знания. История науки показывает, что хотя одни теории сменяются другими, более «приспособленными» (адекватными), между ними сохраняется преемственность, взаимосвязь, что прежние теории не устраняются и заменяются новыми, а дополняются ими. Кроме того, в науке часто количественные накопления переходят в качественные не обязательно эволюционным, но и революционным скачком, приводящим к качественным изменениям ее содержания.

На этом, последнем, моменте развития научного знания сфокусировал свое внимание американский историк и философ науки Томас Кун (1922 г.р.). В работе «Структура научных эволюций» (1963 г.) изложена его концепция развития науки, которая в кратком изложении может быть представлена следующим образом. Развитие науки есть процесс, в котором факты, теории и методы складываются во всевозрастающий запас достижений, которые представляют научное знание и методологию. Следовательно, научный прогресс - кумулятивный процесс накопления научных истин. Прогресс науки всегда сопровождается коренными революционными изменениями концептуальных установок, возникновением новых фундаментальных теорий и понятий.

 

Кун предлагает модель таких революций, представляющую механизм роста научного знания. В ней он выделяет два этапа – этап нормальной науки, когда ученые придерживаются в своей деятельности определенных теоретических, методологических норм, ценностных критериев, мировоззренческих установок. Господство этой модели он определяет понятиями «парадигма», «дисциплинарная матрица», которую принимает, разделяет сообщество ученых; в рамках этой модели происходит постепенное накопление, кумуляция решений «задач, головоломок». Данный период завершается взрывом изнутри под давлением накопившихся проблем, не разрешаемых в рамках определенной парадигмы. Наступает второй этап «революционный» период, когда создаются новые парадигмы, оспаривающие первенство друг у друга. Кризис завершается победой одной из них, что приводит к установлению «нормального периода», а затем весь процесс повторяется заново.

 

Модель развития науки Т.Куна указывает на тот факт, что в науке происходят не только количественные изменения, но и качественные, приводящие к фундаментальным, революционным изменениям. Смена устоявшихся парадигм происходит путем взрыва, научная революция представляет переход от старой парадигмы к новой.

 

Другой заслугой Т.Куна является то, что он акцентировал внимание на тот немаловажный факт, что на развитие науки оказывают влияние те профессиональные группы, которые создают науку, – научное сообщество. П о сути дела, история науки в интерпретации Т.Куна представляет чередование эпизодов конкурентной борьбы между различными научными сообществами. Правда, само понятие «научное сообщество» он представлял довольно узко – как коллектив ученых, разделяющих ту или иную парадигму, а парадигму – как то, что объединяет эту группу ученых. Позже он расширил данное понятие, придав ему статус социологического, конкретно-исторического явления, представленного в существовании научных школ и коллективов. Это позволило в дальнейшем рассматривать развитие и функционирование науки во взаимодействии с обществом, культурой, техникой, экономикой.

 

Несмотря на указанные достоинства модели Т.Куна, она не лишена недостатков и потому открыта для критики. К примеру, неоднозначно положительно было встречено философами науки понятие «нормальная» наука. Что означает «нормальная»? Застой, стагнацию, период отсутствия всяких «свежих» критических идей?

 

Далее понятие «парадигма» также можно толковать в отрицательном смысле, как некие жесткие рамки, сковывающие свободу действий ученого, когда он не может предложить новые идеи, использовать плодотворные методы.

 

Недостаточно четко представлен Куном и сам переход от нормального периода в науке к революционному. Чем объяснить этот переход? Субъективными, волевыми факторами сообщества ученых, логикой развития самой науки, социальными, культурными предпосылками?

 

Несмотря на отмеченные недостатки, концепция Т.Куна придала толчок дальнейшему исследованию проблемы развития научного знания, что привело к появлению иных моделей. Среди многих заслуживает внимания методология исследовательских программ Имре Лакатоса (1922-1974), которую первоначально он изложил в работе «Доказательства и опровержения». Так же, как Т.Кун, Лакатос вводит в оборот ряд оригинальных понятий: «научно-исследовательские программы», «жесткое ядро», «защитный пояс», «положительная эвристика», «негативная эвристика», «пункт насыщения» и др.

 

Модель роста научного знания И.Лакатоса, представлена следующим образом.

 

Научное знание в совокупности научных теорий можно определить понятием «научно-исследовательская программа», которая имеет структуру. Ее элементами являются: а) «жесткое ядро» - система частнонаучных и общих допущений; б) защитный пояс, состоящий из вспомогательных гипотез, обеспечивающих сохранность жесткого ядра от опровержений; он может быть подвергнут модификациям, частично или полностью заменен в случае столкновения с контрпримерами; в) «негативная» и «позитивная» энергетика – методологические правила, предписывающие, каких путей исследования следует придерживаться, а каких избегать.

 

Уточняя понятие Т.Куна «научная революция» Лакатос указывает на то, что она представляет собой переход от одной исследовательской программы к другой, это и обеспечивает рост науки. При этом научно-исследовательская программа – это не одна отдельно взятая теория, а серия сменяющих друг друга теорий, объединенных совокупностью фундаментальных идей и методологических принципов. Основные этапы этого процесса – прогресс и регресс, граница этих стадий – «пункт насыщения». Главная цель – новая программа объяснить то, что не могла старая. Смена программ и есть научная революция. «Программа считается прогрессирующей …, когда ее теоретический рост предвосхищает эмпирический, т.е. когда она с некоторым успехом может предсказывать новые факты… Программа регрессирует, если ее теоретический рост отстает от эмпирического, т.е. когда она дает только запоздалые объяснения либо случайных открытий, либо фактов, предвосхищаемых и открываемых конкурирующей программой». Свою модель роста научного знания Лакатос называет историческим методом оценки конкурирующих методологических концепций.

 

Следует отметить факты, что хотя программа Лакатоса вносила ясность и преодолевала некоторые недостатки моделей К.Поппера и Т.Куна, все же она не может претендовать на универсальность: как продуктивное средство историко-научного исследования она применима лишь к строго определенным периодам развития науки.

 

Невозможно обойти и модель роста научного знания, предложенную американским историком и философом науки П.Фейерабендом (1924 г.р.), которую он назвал «эпистемологический анархизм». Отталкиваясь от идей К.Поппера и И.Лакатоса о том, что при столкновении научной теории с некоторым фактом, для ее опровержения нужна еще одна теория, Фейерабенд выдвинул принцип полиферации (размножения) теорий: ученые должны создавать теории, несовместимые с существующими и признанными, что способствует их взаимной критике и, тем самым, ускорению развития науки. Принцип полиферации у Фейерабенда призван обеспечить плюрации у Фейербенда призван обеспечить плюрализм в методологии научного познания.

 

Новаторской можно считать идею П.Фейерабенда о языке науки: отвергая установившуюся точку зрения, согласно которой эмпирический язык науки нейтрален по отношению к теоретическому, он заявляет, что все научные термины теоретически перегружены. Значение теоретических терминов меняется при переходе из одной теории в другую. Таким образом, каждая теория создает свой собственный язык для описания фактов, кроме того, каждая теория устанавливает свои собственные нормы, а потому наука есть динамичный процесс сменяющих друг друга, конкурирующих альтернативных теорий.

 

Далее следует вывод о том, что научный плюрализм в соединении с соизмеримостью теорий порождает анархизм: каждый ученый может разрабатывать свои собственные теории, не обращая внимания на несообразности, противоречия и критику. Деятельность ученого не подчинена никаким рациональным нормам, а потому развитие науки иррационально, («Все дозволено» - методологическое кредо П.Фейерабенда). Фейерабенд выступил против привилегированного положения науки в обществе, заявив, что наука иррациональна, она ничем не отличается от мифа, религии и представляет одну из форм идеологии. Фейерабенд требует освободить общество от «диктата» науки, отделить ее от государства и предоставить одинаковые права науке, мифу, религии в общественной жизни.

 

Концепцию Фейерабенда принято определять понятиями «агностицизм» и прагматизм, и совершенно очевидно, что многие ее положения находятся в противоречии с реальной научной деятельностью и историей науки, однако ценным моментом в ней является критика позитивистских установок, рассматривающих методологические принципы как нечто неизменное, раз и навсегда данное. Фейерабенд указал на то, что они носят конкретно-исторический характер, а наука представляет сложный динамичный процесс, насыщенный «неожиданными и непредсказуемыми изменениями», требующими разнообразных действий и учета постоянно меняющихся условий истории.

 

19. Традиции и новации в развитии науки. Научные революции как смена оснований науки и типов научной рациональности

 

Научное знание не просто накапливается, аккумулируется и расширяется, оно развивается, и в ходе развития меняются его принципы, методы и структура науки в целом. Особый интерес представляет модель роста научного знания Т.Куна. Разделив существование науки на два периода – нормальный (парадигмальный) и революционный, он указал на ряд существенных характеристик этих периодов. Парадигма в данном случае тождественна понятию «традиция». Именно она помогает ученому объяснить факты, совершенствовать способы решения возникающих проблем и задач, открывать новые факты на основе предсказаний господствующей теории. Период парадигмальной (нормальной) науки «не ставит себе цели создания новой теории…». Ученый, действуя по правилам господствующей парадигмы (традиции), случайно наталкивается на необъяснимые с ее точки зрения явления и факты, что и приводит в конечном итоге к необходимости изменения правил научного объяснения и исследованию. Получается, согласно логике Куна, что парадигма (или традиция) хотя и не имеет цели создания новых теорий, тем не менее способствует их появлению.

 

Обозначенная проблема поставила перед философами науки задачу – выяснить механизмы соотношения традиций и новаций в науке. В результате осмысления этой проблемы возникли две важные идеи: многообразия научных традиций и структуры новаций, их взаимодействия на основе преемственности.

 

Большая заслуга в этом вопросе принадлежит отечественным философам науки. Так, в работах В.С. Степина и М.А. Розова говорится о многообразии традиций и их взаимодействии. Традиции различаются, прежде всего, по способу их существования – они либо выражены в текстах, монографиях, учебниках, либо не имеют четко выраженного вербальными средствами (средствами языка) существования. Эту идею высказал в одной из своих наиболее известных работ «Неявное знание» Майкл Полани. М.Полани развивая концепцию научных революций Т.Куна, М.А. Розов выдвигает концепцию социальных эстафет, где под эстафетой понимается передача какой-либо деятельности или формы поведения от человека к человеку, от поколения к поколению путем воспроизводства определенных образцов. Применительно к философии науки эта концепция выступает как множество взаимодействующих друг с другом «программ», частично вербализованных, но в основном заданных на уровне образцов, передающихся от одного поколения ученых к другому. Он выделяет два типа таких образцов: а) образцы-действия и б) образцы-продукты. Образцы действия позволяют продемонстрировать как совершаются те или иные научные операции. А вот как они замысливаются, как появляются аксиомы, догадки, «красивые» эксперименты – т.е. все то, что составляет момент творчества, передать невозможно. Таким образом, получается, что парадигма, или научная традиция, не является жесткой системой, она открыта, включает в себя как явное, так и неявное знание, которое ученый черпает не только из науки, но и из других сфер жизнедеятельности, его личных интересов, пристрастий, обусловленных влиянием той культуры, в которой он живет и творит. Таким образом, можно говорить о многообразии традиций – научных вообще, традиций, принятых в конкретной науке, и традиций, обусловленных культурой, и все они взаимодействуют, т.е. испытывают на себе их влияние.

 

Как же возникают новации? Обратимся к концепции М.А. Розова, который, прежде всего, уточняет, что такое «новация». Новация как новое знание по своей структуре включает в себя незнание и неведение. «Незнание» - это такой момент в процессе познания, когда ученый знает, чего он не знает, и продумывает ряд целенаправленных действий, используя уже имеющиеся знания о тех или иных процессах или явлениях. Полученное новое в данном случае выступает как расширение знания о чем-то уже известном.

 

Неведение – это «незнание о том, чего не знаешь». В науке часто случается так, что открываются какие-то феномены, которые невозможно объяснить с помощью имеющихся знаний, процедур познавательного процесса. К примеру, открытие «черных дыр» астрофизиками позволяло говорить об этом феномене в терминах «мы не знаем, как объяснить данный феномен, что из известного относится к данному феномену». Неведение исключает целенаправленный, организованный поиск, применение существующих методов, построение исследовательской программы – оно находится за пределами возможностей познавательной деятельности ученого в данной традиции. Как же преодолевается эта проблема, если новые открытия в науке все-таки становятся достоянием знания?