Крушение релятивизма относительно разума

На самом деле те релятивисты, которые хотят рационально убедить нас в том, что не существует объективно и универсально значимой формы рассуждения, сами сталкиваются с серьезной проблемой. Они предлагают нам аргумент, использующий какие-то принципы рассуждения. И они полагают, что мы должны согласиться с выводом из их аргумента. Но на каком основании они считают, что мы должны с ними согласиться, если не верят, что используемое ими рассуждение обладает универсальной значимостью? В конце концов, если они правы, то их рассуждение может быть значимо для них, но не для нас. Когда релятивист считает, что мы должны согласиться с его выводом, то не говорит ли это о том, что он рассматривает свое рассуждение как объективно и универсально значимое? Но ведь именно это и отрицает релятивизм в отношении разума!

Таким образом, попытка релятивиста рационально обосновать свою позицию терпит крушение.

Концептуальный релятивизм

К релятивизму ведет еще одна дорога. Один из наиболее популярных релятивистских аргументов начинает с констатации того, что существует множество возможных концептуальных схем.

Когда я смотрю на свой письменный стол, то большой объект, находящийся передо мной, я рассматриваю как компьютер. Однако не каждый человек увидит в этом объекте компьютер. Например, обитатель джунглей, не знакомый с такой техникой и с понятием «компьютер», может увидеть в этом объекте просто большой прямоугольный ящик сероватого цвета.

Если бы я попал в джунгли, то смог бы увидеть только громадную массу неопределенных растений, в то время как их привычный обитатель различил бы в этой картине множество отдельных видов.

Короче говоря, обитатель джунглей и я пользуемся разными системами понятий, а это, в некотором смысле, влияет на то, что мы «видим». Можно привести и другой пример. Взгляните на объекты, находящиеся на этом столе.

Сколько здесь объектов? Ясно, что ответ зависит от того,.что мы подразумеваем под «объектом». Является ли авторучка одним объектом или двумя (сама ручка плюс колпачок)? Является ли аквариум с рыбкой одним объектом или он состоит из трех объектов: рыбки, аквариума и воды? Очевидно, люди будут давать разные ответы на вопрос «Сколько здесь объектов?» в зависимости от того, каким образом они членят Мир на «объекты». И существует бесчисленное множество таких членений.

Теперь допустим, кто-то спрашивает: «Хорошо, я знаю, что можно членить мир разными способами и что с точки

зрения одного человека на столе имеются, скажем, три объекта, а с точки зрения другого — только два. Но сколько объектов здесь на самом деле! Какая из этих точек зрения правильна? Чей взгляд видит вещи такими, каковы они в действительности!»

Как можно было бы ответить на этот вопрос? Вы можете предположить, что в вопросе содержится ошибка. Существует ли вообще единственный «правильный» способ концептуального расчленения мира на «объекты»?

Действительно, не будет ли ошибкой говорить о том, «каковы вещи в действительности»? Человек, задающий такой вопрос, опирается на концепцию мира самого по себе, существующего независимо от любого конкретного способа его познания. Он ставит мир на одной стороне, а различные способы его познания — на другой, а затем спрашивает: «Какие из этих разных картин соответствуют реальному миру?» Но можно ли ответить на этот вопрос? Многие философы полагают, что нельзя, ибо человек, задающий такой вопрос, пытается мыслить о мире так, как будто он не мыслим, а такой мир невозможно себе представить. Поэтому вопрос о том, какая концептуальная схема является «правильной», содержит в себе концептуальную ошибку.

Но если не существует единственно «правильной» концептуальной схемы и истина и ложь меняются местами при переходе от одной схемы к другой, то оказывается, что истина, в конце концов, относительна. Для меня, при моем способе концептуального членения мира, на столе имеются три объекта, для вас — только два. И не существует реального положения дел, которое сделало бы одного из нас «правым». Все эти «истины» относительны.

В самом деле, согласно концептуальному релятивизму, «спользуя наши понятия, мы в некотором смысле активно участвуем в «создании нашего мира». Поэтому представители культур с радикально отличными концептуальными схемами живут в разных мирах. И неудивительно, что истина в одном из этих миров вполне может быть ложью в другом.