Идея мирового правительства одно время овладела и великим физиком А. Эйнштейном. Когда после второй мировой войны он заговорил об этом, советские ученые сочли необходимым откровенно высказать свое мнение по поводу этого. В письме академиков Вавилова, Иоффе, Семенова, Фрумкина «О некоторых заблуждениях профессора Альберта Эйнштейна» («Новое время», 26 ноября 1947 г.) воздавалось должное деятельности Эйнштейна, который «неоднократно поднимал голос против гитлеровских варваров, а в послевоенный период против опасности новой войны, против стремления американских монополистов полностью подчинить себе американскую политику. Советские ученые, как и вся советская общественность, приветствуют эту деятельность ученого, движимую искренним гуманизмом».
Но разговоры о мировом правительстве, констатировали Вавилов, Иоффе, Семенов и Фрумкин, «представляются нам не только неверными, но и опасными для дела мира, за которое хочет бороться Эйнштейн». И далее объяснялось, что означает лозунг мирового правительства в современных условиях: «Лозунг наднационального сверхгосударства прикрывает громко звучащей вывеской мировое господство капиталистических монополий… Ирония судьбы привела Эйнштейна к фактической поддержке планов и устремлений злейших врагов мира и международного сотрудничества. Именно потому, что мы так высоко ценим Эйнштейна и как крупнейшего ученого, и как общественного деятеля, мы считаем своим долгом сказать это с полной откровенностью, без всяких дипломатических прикрас…» [243]. Физику Сахарову полезно бы перечитать сейчас это письмо своих старших коллег.
В самом деле, какие же блага принесет «мировое правительство» человечеству, помимо железной пяты монополистического капитала США? Очень многое, заверяет Сахаров. Сославшись на опасности «технократии», о которой упоминает Н. Винер и в книге «Кибернетика», и помянув его книгу, открестившись от желания превращать людей «в куриц или крыс» с вживленными в мозг электродами для контроля над их поведением (стр. 20 – 21), Сахаров открывает именно такие перспективы перед всеми людьми. Вот как сказано черным по белому: у мирового правительства будет множество возможностей, ибо с момента его создания «успехи биологических наук (в этот и последующие периоды) дадут возможность эффективно контролировать и направлять все жизненные процессы на биохимическом, клеточном, организменном, экологическом и социальном уровнях, от рождаемости и старения до психических процессов и наследственности включительно» (стр. 35).
Веселенькую перспективу готовят «технократы»! Вот куда выводит кадетская идеология в эпоху научно‑технической революции! Мир живых роботов под бдительным оком и надзором олигархии денежного мешка. Но для этого нужны стальные нервы, по крайней мере, у зачинателей бесчеловечного образа действия. Обладают ли ими «диссиденты»? Солженицын успокаивает: мы люди решительные. В «Архипелаге Гулаг» он заверил, что со своими единомышленниками готов на все. «Один и тот же человек, – учит Солженицын, – бывает в свои разные возрасты, в разных жизненных положениях совсем разным человеком. То к дьяволу близко. То и к святому. А имя – не меняется, и ему мы приписываем все…
А кликнул бы Малюта Скуратов нас – пожалуй, и мы б не оплошали» (стр. 176).
Солженицына, человека с определенно преступной психологией, легко представить себе в этой роли, но едва ли она подходит для Сахарова. При всей нелепости его суждений они все же подходят под категорию благоглупостей «технократа», и осмеять их – достаточное воздаяние. Вероятно, ему нужно посоветовать то, что является предпосылкой любого научного поиска, – критически взглянуть на себя. Хотя бы в зеркало. Тогда многое прояснится. Наряд заплечных дел мастера, пособника Малюты Скуратова, ему определенно не к лицу.
Описанное теоретическое кредо «диссидентов» лежит в основе их практики – подрывной работы против Родины. Приемы и методы ее разнообразны, но превалируют в последнее время прямые обращения к руководящим кругам Запада с почтительной просьбой усилить давление на Советскую страну по всем линиям. Страдающий политической маниловщиной, простак Сахаров просит конгресс США не допустить предоставления СССР режима наибольшего благоприятствования в торговле. Солженицын, конечно, злоумышленно настаивает, что деловые контакты с нашей страной – это «новый Мюнхен» и т. д. Коротко говоря, они стремятся сорвать разрядку международной напряженности, будучи уверены, что на путях «холодной войны» удастся нанести поражение социализму.
«Диссиденты» воюют против «коммунизма», но наносят ущерб всем нам, до последнего человека. Ибо от разрядки напряженности, расширения торговли выиграла бы каждая семья. Вот как оборачивается забота «радетелей» о народе.
Усилия «диссидентов» по достоинству оцениваются реакционными кругами Запада, ибо рекомендуемый ими образ действия совпадает с большой стратегией антикоммунизма на современном этапе. Ученый Сахаров мог бы сделать должные выводы из этих очевидных фактов.
Империализм наращивает вооруженную мощь, военный бюджет США приближается к 100 млрд. долларов. Это неизбежно отвлекает и средства Советского государства на цели обороны. Крайние сторонники этого образа действия на Западе, который можно именовать теорией «изматывания», надеются затруднить созидательное строительство в нашей стране, вызвать определенные нехватки, что окажет свое воздействие на моральный дух советского народа.
Вероятно, под этим углом зрения они рассматривают деятельность «диссидентов», смотрите, уже находятся лица, выступающие за капитуляцию перед империализмом! Здесь они усматривают обнадеживающее начало для применения изощренных методов сокрушения Советского Союза, ибо чисто военное решение вопроса не дает никаких шансов на успех.
Еще в конце пятидесятых годов в Англии вышла книга военного теоретика У. Джэксона «Семь дорог в Москву». Он дал обзор нашествий на Россию с древнейших времен, насчитал их семь и заключил:
«Вооруженные походы на нее всегда терпели неудачу, как доказали вторжения шведов, французов и немцев. Больше того, размеры катастроф прогрессивно увеличивались с каждым последующим нашествием. Единственная надежная дорога в Москву – путь викингов, давших конструктивные услуги, которые хотел и просил сам русский народ. Будем надеяться же, что никто никогда не соблазнится имитировать Карла XII, Наполеона или Гитлера, попытавшись осуществить вооруженное решение, которое, как учит история, потерпит неудачу и может повлечь за собой ядерное уничтожение человечества» [244].
К этому, в сущности, зовут «диссиденты» – приходите, владейте нами, мы по крайней мере поможем. Параноидный характер этих замыслов, как и самой концепции о «викингах», у нас, советских людей, сомнений не вызывает. Но работа «диссидентов» очень ободряет определенные круги на Западе; в великой стране якобы существуют внутренние разногласия, СССР‑де – колосс на глиняных ногах. Значит, наконец достигнуто то, на что веками надеялись враги нашей страны: подорвано единство народа. Разве не учил К. Клаузевиц на примере похода Наполеона на Россию:
«Россия не такая страна, которую можно действительно завоевать, т. е. оккупировать; по крайней мере этого нельзя сделать ни силами современных европейских государств, ни теми 500 000 человек, которых для этого привел Бонапарт. Такая страна может быть побеждена лишь собственной слабостью и действием внутренних раздоров. Достигнуть же этих слабых мест политического бытия можно лишь путем потрясения, которое проникло бы до самого сердца страны… Поход 1812 г. не удался потому, что неприятельское правительство оказалось твердым, а народ остался верным и стойким, т. е. потому, что он не мог удаться» [245].
Стратеги Пентагона в обучении американского офицерского корпуса на опыте второй мировой войны постоянно цитируют это место из трудов Клаузевица, не уставая повторять: «Поймите, как дорого заплатили немцы за игнорирование этого ключевого совета Клаузевица» [246].
Деятельность «диссидентов» в современных условиях – явная попытка исправить промахи врагов нашей страны, приглашение проводить самый жесткий курс претив Советского Союза. Солженицын и иные – грязные провокаторы, готовые способствовать даже развязыванию войны ради достижения своих бредовых антикоммунистических целей. Конечно, эти люди замахнулись на недостижимое, однако своим подстрекательством, клеветой на Советское государство они осложняют международную обстановку, подрывают упрочение мира во всем мире, ибо дают повод для проведения все новых антисоветских кампаний. Другими словами, они дают фиговый листок для прикрытия замыслов самых агрессивных кругов международной реакции».
* * *
Написал я это, повторяю, около десяти лет тому назад. Еще раз повторяю – в этой статье не убавлено, не прибавлено ни одного слова или знака препинания – она выдержала проверку временем, дальнейшие события полностью подтвердили ее правоту. Взять хотя бы фантастическое наращивание военных расходов Соединенными Штатами и их союзниками по НАТО. То, о чем я писал тогда, – курс на «изматывание» Советского Союза рационализировался в самых общих терминах. Откуда я мог знать, как именно в год опубликования этой статьи – 1974‑й – формулировалась эта политика за стенами Белого дома. На совещании Никсона с лидерами конгресса он, дав обзор отношений с СССР, подчеркнул:
«– Мы вполне в состоянии пустить русских по миру с голым задом.
– Куда пустить? – осведомился тугой на ухо сенатор Стеннис.
– С голым задом! С голым задом! – заорал президент. Смешки.
– Поэтому, Джон, валяй, ты должен ассигновать все больше денег на вооружение в своем комитете» [247].
В таких выражениях в Белом доме раскрывалось намерение США разорить нас на путях гонки вооружений. Времена изменились за это время разве в том, что политика «наматывания» теперь – кредо Белого дома. Об этом в США ныне твердят на каждом шагу как об альфе и омеге американской политики в отношении Советского Союза. Конечно, без словесных излишеств Никсона…
Теперь что написали мои коллеги А. Ефремов и А. Петров в «Комсомольской правде» 15 февраля 1980 года:
Цезарь не состоялся.
Я в последние годы, к сожалению, не был удовлетворен своей производительностью в области научной работы… Для физика‑теоретика я очень стар. 1974 г.
Я полностью осознаю свою некомпетентность в сложных вопросах общественной жизни. 1975 г.
Я давным‑давно не был в кино. Я читаю очень мало. У меня нет ни времени, ни сил для этого. Изредка на сон грядущий я читаю детективные романы на английском языке. 1977 г.
Я с величайшим трудом несу бремя всемирной славы. 1977 г.
Этот эпиграф, в сущности, эпитафия, произнесенная в последние годы Сахаровым по академику А. Д. Сахарову. Все в прошлом. Настоящая жизнь ушла со всеми ее реальными заботами и свершениями. И, как могильная плита, лежит на нем «бремя всемирной славы» – известность на Западе за содеянное после того, как оборвался путь ученого.
К сожалению, конец логичен. Путь, приведший к общественному и интеллектуальному краху, начался в пресловутой башне из слоновой кости, башне, в которой он замкнулся от большой жизни своей страны. Детство и юность Сахарова – благополучного сына почтенного профессора математики – пали на двадцатые и тридцатые годы. Родителей, конечно, не выбирают, но семьи выбирают свой путь – в те бурные десятилетия семья профессора плотно закапсулировалась. От старого мира Сахарову‑подростку достались немка‑гувернантка и вздохи об утраченном буржуазном достатке.
Ему представлялось, что выбранная профессия – физика и математика – надежно оградит от немилой действительности. Поначалу расчет вроде бы оправдался, буря Великой Отечественной стороной обошла Сахарова, которому исполнилось 20 лет в 1941 году, том году, в котором оборвались бесчисленные жизни его сверстников. Как бы то ни было, он внес личный вклад в те годы – завершил образование в МГУ и приступил к научной работе.
Она протекала успешно в коллективе талантливых советских физиков, среди которых Сахаров занял немаловажное место. Вместе с коллегами он был отмечен советскими правительственными наградами, его достижения были щедро признаны. Много лет спустя на Западе была создана легенда о Сахарове‑сверхученом. Легенда вызвала немалое удивление среди работавших с ним. С их мнением, по причинам, о которых мы расскажем далее, он не мог не считаться, а посему выдавил из себя: «В западной печати меня часто называют „отцом водородной бомбы“. Эта характеристика в высшей степени неверно отражает истинные (и сложные) обстоятельства коллективного изобретения, но об этом я подробно говорить не буду».
Гигантская мощь термоядерного оружия общеизвестна, она глубоко поразила Сахарова, создав у него определенный синдром (навязчивую идею). В известной мере синдром Сахарова схож с «синдромом инженера Гарина» (вспомним роман А. Н. Толстого «Гиперболоид инженера Гарина»). Он как‑то не мог провести грань между своим участием в изобретении и желанием единоличного обладания ядерной бомбой. Вероятно, здесь и заложена первопричина процесса, погубившего физика‑теоретика и породившего того Сахарова, каким он теперь известен. Впрочем, скажем его словами: «Были созданы средства тотального разрушения, способные потенциально уничтожить человеческую цивилизацию. Но я заметил, что рычаги контроля находились в руках других». Сам Сахаров, по всей видимости, считал, что в награду за разработку ядерного оружия государство должно вручить ему те самые «рычаги контроля». В каких целях? Об этом он поведал в брошюре в 1968 году.
Далеко не скромным предприятием была эта брошюра под внешне невинным названием «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе». Это была заявка на лидерство, манифест воинствующей «технократии». Ей Сахаров предлагал вручить всю власть над человечеством, обещая к 2000 году создать «мировое правительство». Не так уж трудно сделать вывод, что за собой автор блистательной идеи резервировал надлежащее место, быть может, даже вселенского Цезаря. Напрочь забросив научные занятия, последующие пять лет Сахаров посвятил все свое время без остатка попытке сколотить могучую коалицию в свою поддержку. Поначалу он предполагал, что коллеги, следуя его примеру, оставят науку и выстроятся за ним. Отсюда отмеченная выше сдержанность в оценке своего вклада в фундаментальные исследования при необъятных претензиях на власть. Уже по тактическим соображениям ловцу душ надлежало быть скромным…
Получился конфуз. Ученые, а некоторым за эти пять лет он порядком досаждал, не выразили желания покинуть свои лаборатории. Они подивились призыву академика и не соблазнились открытыми им перспективами: если будет создано «мировое правительство», то, внушал Сахаров, «успехи в биологических науках (в этот и последующие периоды) дадут возможность эффективно контролировать и направлять все жизненные процессы на биохимическом, клеточном, организменном, экологическом и социальном уровнях, от рождаемости и старения до психических процессов и наследственности включительно… Такая революция возможна и безопасна лишь при очень „интеллигентном“, в широком смысле, общемировом правительстве». От идеи попахивало авторитаризмом и фашизмом: мрачный мир людей‑роботов с Сахаровыми во главе. «Технократические?» бредни были сочтены тем, чем они и были, – сумасбродством, а за Сахаровым прочно закрепилась репутация чудака. Тем бы и дело кончилось, если бы у Сахарова не объявились «друзья». На Западе.
Хотя в то пятилетие Сахаров подчеркнуто искал себе сторонников только в пределах СССР, его усилия были оценены теми, с кем тогда он прямо не общался, – крайними антикоммунистами и западными спецслужбами. Они обратили внимание на то, что честолюбивый устроитель дел человеческих зовет к поглощению социализма капитализмом, а о последнем отзывается с величайшей похвалой, По этой причине с точки зрения классовых интересов правящих кругов Запада Сахаров заслуживал всяческого поощрения и поддержки.
Манифест Сахарова, который он тайком распространял в СССР, почти сразу же был широко распечатан на Западе. Немедленно Г. Киссинджер, вознесенный тогда на пост помощника президента по вопросам национальной безопасности, следовательно, шеф ЦРУ и КО, изрек: «Документ Сахарова – это один из самых важных документе по коммунистическим делам в последние годы». Дело в том, что описанный манифест уже содержал в зародыше все демагогические приемы и клеветнические вымыслы, которые будут позже положены в основу провокационной кампании «прав человека».
Возьмем весьма авторитетный «Справочник мировой истории. Концепции и проблемы» под редакцией проф. Д. Даннера, изданный в Нью‑Йорке в 1967 году. В его составлении приняли участие 100 ведущих американских историков и политологов. Вот что было сочтено нужным сказать в статье «о правах человека» в этом справочном издании: «Термин недавнего происхождения… Ввиду своей расплывчатости термин „права человека“ имеет ничтожное значение».
Откроем другой американский толковый словарь – «Новый язык политики». Даже в издании 1972 года термин «права человека» отдельно не значился, а объяснялся в статье «гражданские права»: «также употребляется произвольный термин „права человека“; зачастую теми, кто хочет выразить благочестивую заботу об индивидуальных правах, но при этом не прослыть сторонником негров». И все! О «правах человека» Вашингтон стал твердить тогда, когда потребовался предлог для вмешательства в дела СССР с целью подрыва советского общественного и государственного строя. У истоков этого процесса – Сахаров.
Это был второй ход Сахарова – политического авантюриста и антисоветчика. После провала попытки создать движение в пользу предоставления власти «технократам» Сахаров решил основать широкую организацию вокруг «правозащитников». Функциональная роль Запада по его замыслу сводилась к обеспечению иммунитета в СССР для лиц, занятых подрывной работой. Во главе движения, разумеется, Сахаров, руководящий не только «правоборцами», но и Вашингтоном. Итак, путь иной, но цель та же – стать Цезарем.
В штаб‑квартирах западных спецслужб, надо думать, немало посмеялись над претензиями академика и не приняли их всерьез. Но предложенные им методы стали использовать для практической подрывной работы против Советского Союза. В результате Сахаров оказался не больше чем пешкой в руках самых лютых врагов Советского Союза. С лета 1973 года Сахаров вступает в преступные контакты с иностранцами в Москве – раздает направо и налево антисоветские интервью, вручает различные «протесты», обивает пороги западных посольств. Коль скоро он отдался на милость Запада, тамошние спецслужбы поторопились извлечь из него то, что никак не относилось к «правам человека», – сведения, составляющие государственную тайну. Иностранные разведчики, уподобившись крыловской лисице в сношениях с вороной, взгромоздившейся на ель, безмерно льстили разинувшему рот Сахарову. Итог: в августе 1973 года Сахарова пригласили в Прокуратуру СССР и предупредили, что его используют не только силы, враждебные нашей стране, но и иностранные разведки.
Побывав у прокурора, он стал осмотрительнее на поворотах, но нисколько не убавил пыл по сколачиванию антисоветского движения. Для этого нужны деньги, их он и выпрашивает у иностранцев. Сам‑то Сахаров не мог жаловаться на скудость средств – он получал от государства все, что положено человеку, числящемуся в АН СССР. Но ему нужна и валюта. Она вручается Сахарову в 1975 году под «приличным» предлогом – Нобелевской премии. Но просьбы о подаяниях продолжаются. Весной 1977 года Сахарова посещает некая американка Мэрфи и «обнаруживает», что живет‑де он в «ужасной бедности». Сердобольная дама взывает через провинциальную американскую газету «Мейн лайн таймс» помочь «правоборцам». Как? Американцы, едущие в Россию, учит она, должны везти с собой то, что можно продать, – джинсы, колготы, шариковые ручки, которые «диссиденты» реализуют. За эти товары Сахаров «достойно» вознаградил свою посетительницу. Возвращаясь в США, она спрятала под одеждой антисоветские пасквили.
Совет округа в штате Делавэр, где проживает авантюристка, восхвалил ее, так сказать, по месту жительства, приняв резолюцию с одобрением «акта чрезвычайного мужества, с которым она вывезла письма Андрея Сахарова из Советского Союза». Резолюция эта, однако, свидетельствует о высокой нравственности советских таможенников, которые исходят из презумпции порядочности лиц, приезжающих в СССР, и не шарят под дамским бельем.
Но не только доходами от спекуляции джинсами, колготами, шариковыми ручками живут единомышленники Сахарова, ведущие вместе с ним подрывную работу против нашей страны. В дело идут куда более крупные суммы от западных спецслужб, часть которых непосредственно распределяет сам Сахаров. В интервью французской газете «Франс суар» 23 февраля 1977 года он пожаловался на свое тяжелое материальное положение, необходимость «постоянно помогать нашим друзьям, знакомым и незнакомым лицам».
Круг знакомых, кормящихся у раздаточной Сахарова, весьма значителен, и среди них немало лиц с темным прошлым и настоящим. Он как магнит притягивает к себе уголовные, антиобщественные элементы. Он буквально избрал своей новой профессией роль «благодетеля». Больше того. Он назойливо приглашает руководителей западных держав объединить с ним усилия на этом поприще. Он постоянно в переписке с президентами и премьер‑министрами по этим делам. Как правило – односторонней, но случаются и ответы. Так, например, поводом для обмена посланиями между Сахаровым и президентом США Д. Картером послужило осуждение Черниговским областным судом за хищение государственной собственности рецидивиста Рубана. Он воровал материалы, делал сувениры и сбывал их. «Действительная причина (осуждения), – растолковал провокатор Сахаров Картеру, – состоит в том, что он изготовил подарок американскому народу к 200‑летнему юбилею США: обложку для книги с изображением статуи Свободы». Не за это, конечно, привлекли Рубана к ответственности. Да, был такой «сувенир», но были и сотни других, включая куда менее приличные изображения, изготовленные из ворованных материалов и сбытые из‑под полы. И кто мог подумать! Президент США официально заверил Сахарова: «Будьте уверены, американский народ и наше правительство будут твердо выполнять свое обязательство содействовать уважению к правам человека не только в нашей стране, но и во всем мире». Иными словами, ворюги и спекулянты, вы можете смело возлагать свои надежды на дуэт «Картер‑Сахаров».
Но «охрана» с помощью Запада своего охвостья, которое постоянно не в ладах с законом, точнее, теми статьями УК, которые трактуют о хищениях и воровстве, лишь часть забот академика. По всей вероятности, он рано понял, что с таким «войском» много не навоюешь. Роль радетеля уголовников для Сахарова приятная, но не главная. Главная – провокаторская, предательская. Он неустанно призывает капиталистический мир обрушиться на Советский Союз. Как и подобает теоретику, он начертал «оптимальный» вариант отношений Запада с СССР, рассчитанный на то, что у США «будут силы, в 2 – 3 раза превосходящие советские». В брошюре «Моя страна и мир» в 1975 году Сахаров подробно изложил стратегию, которой должен следовать Запад для достижения такого положения. Итак:
«– Только сильнейшее давление, к которому так уязвимы советские власти, имеет шансы на успех.
– Самое важное: единство западных держав, единая стратегия при подходе к все расширяющимся проблемам в отношениях с социалистическими странами.
– Единство требует лидера. Таким лидером как по праву, так и в силу своей величайшей ответственности являются Соединенные Штаты.
– Я опасаюсь, что в настоящее время западные страны не оказывают достаточного давления на социалистические страны».
Какие же формы должно носить это «давление»? В беседе с сенатором Бакли в конце 1974 года (а она и побудила Сахарова написать упоминавшуюся брошюру) он внушал заезжему архиреакционеру: «Страны Запада должны быть готовы на определенные жертвы для достижения задач, которые поставила перед ними история, в особенности глобальный вызов социализма. Давить на СССР, ограничивая его в импорте продовольствия, давить в политике цен… Необходимо использовать всевозможные рычаги воздействия – тайную и явную дипломатию, прессу, демонстрации, другие действенные средства: временный отказ от сотрудничества в той или иной области, законодательные ограничения торговли и контактов».
Эту формулу, высказанную в беседе с Бакли, он повторяет как заклинание, причем почти буквально. В книге «Тревоги и надежды», вышедшей в США в 1978 году, он призывает: «Нужно использовать всевозможные средства давления – тайную и явную дипломатию, прессу, демонстрации и другие методы с целью подрыва престижа, бойкот, отказ от сотрудничества в той или иной области, законодательные ограничения на торговлю и контакты».
Ради чего это нужно делать? В брошюре «Моя страна и мир» «великий стратег» объясняет, чего же добьется Запад:
«Я считаю, что цели социалистических стран (в особенности послевоенное закрепление границ) не соответствуют полностью интересам будущего Европы». Итак, он замахнулся на то, что было оплачено кровью советских воинов и закреплено послевоенными межгосударственными договорами, – Сахаров требует ревизии нынешних границ в Европе! Чего не удалось гитлеровской Германии с ее сателлитами, Запад теперь, по Сахарову, добьется пресловутым «давлением»!
Что касается Советского Союза, то реформы, которые собирается осуществить цезарь Сахаров, дорвавшись до власти, означают, по существу, установление капиталистических порядков:
«Частичная денационализация всех видов деятельности, может быть, исключая тяжелую промышленность, главные виды транспорта и связи… Частичная деколлективизация… Ограничение монополии внешней торговли…» Вот так!
Сахаров требует полного отказа от того, что дал нашей стране Великий Октябрь, силится повернуть усилиями Запада стрелки часов истории до 1917 года. Он полагает все еще возможным достичь того, чего не смог добиться международный империализм в годы гражданской войны и вооруженной интервенции против Республики Советов. Он посягает на то, что мы отстояли в величайшей из войн против озверелого фашизма. Он нагло и цинично заявляет себя классовым союзником тех, кто убивал советских людей. Да, союзником убийц. Отнюдь не случайно он умолял американские власти не возвращать в СССР преступников Бразинскасов, убивших бортпроводницу советского самолета. Недаром он защищал мерзавца Затикяна и его сообщников, подложивших бомбу в Московском метро, в результате взрыва которой были убиты женщины и дети. Его «гуманизм» не просто фальшив. Он патологически бесчеловечен. «Судьба несчастного Гесса, – взывает Сахаров, – не может не потрясать. Я пишу о Гессе, зная о его соучастии в создании преступной системы нацизма».
Сахаров приветствовал реакцию, где бы она ни поднимала голову в мире, восхищаясь, например, кровавым приходом к власти клики Пиночета в Чили. И в то же время не скрывал своей ярости по поводу побед сил демократии и мира. Стоило народу Вьетнама победить в длительной, архитяжелой войне против американского империализма, как Сахаров осенью 1975 года обрушивается с горькими упреками на Вашингтон. Он пишет: «Я считаю, что это трагическое развитие событий (то есть победа вьетнамского народа. – Авт.) можно было бы предотвратить, если бы Соединенные Штаты действовали более решительно в военной и особенно политической сферах. Политическое давление на СССР, чтобы он прекратил поставки оружия Северному Вьетнаму, быстрая отправка больших экспедиционных сил, включая ООН, более эффективная экономическая помощь, вовлечение других стран Азии и Европы – все это могло бы повлиять на ход событий». Ему мало, что США бросили против вьетнамского народа войска общей численностью до 600 тысяч человек, убили многие сотни тысяч мирных жителей, разорили прекрасную страну! Какой же ненавистью к социализму проникнут Сахаров, если он, не дрогнув, пишет эти каннибальские строки.
Духовный отщепенец, провокатор Сахаров всеми своими подрывными действиями давно поставил себя в положение предателя своего народа и государства.
То, что проделывал Сахаров против своей Родины, злоупотребляя терпением советского народа, по законам любой современной страны является тяжким преступлением. Возьмем, например, уголовный кодекс США. Статья 2385 раздела 18 этого кодекса гласит: «Умышленные или сознательные призывы, поощрение, советы или проповедь необходимости, обязанности, желательности или целесообразности свержения или уничтожения правительства США или правительства любого штата… или… с намерением добиться свержения или уничтожения любого такого правительства, печатание, публикация, редактирование, распространение или предание публичному обозрению любого печатного материала, призывающего, советующего или проповедующего необходимость, обязанность, Желательность или целесообразность свержения или уничтожения любого правительства в США силой или бесчинствами или попытки к этому… караются штрафом до 20 тыс. долларов, или тюремным заключением до 20 лет, или обоими видами наказания». Нет сомнения, что, если бы Сахаров был гражданином США и занимался такой деятельностью, он неизбежно оказался бы за решеткой.
Сахаров метил в цезари, а встал на преступный путь.
Административные меры, принятые в отношении Сахарова, направлены к тому, чтобы пресечь его подрывную деятельность. Эти меры полностью одобрены советской общественностью. Они, без сомнения, могут оказаться полезными и для самого Сахарова, если он найдет возможность критически оценить свое падение.
Западная пропаганда пытается сконструировать некую проблему Сахарова». Но такой проблемы просто нет. Во всяком случае, ее нет для советского народа. А заботы тех, кто руководил Сахаровым из‑за рубежа, – это заботы нечистоплотного свойства».
