Три разорения – три моих университета 9 страница

Поверьте, дорогой читатель, я даже не знал, зачем мне это надо!

Бойтесь своих желаний! Бойтесь своих мыслей! Я попал на телевидение. И не просто, а круто попал: на протяжении пяти‑шести лет я снимался во всех популярных телевизионных шоу. Более того, с Игорем Якименко мы создали три своих телевизионных шоу, где я был и продюсером и телеведущим. Вот что такое сила мечты, вот что такое сила воображения и веры, что ваша мечта сбудется!

Когда вы смотрите ток‑шоу «Тема», камера обычно выхватывает всего пять‑шесть человек, сидящих в зале. Каково же было мое потрясение, когда мы вошли в огромную студию, где сидело около трехсот человек.

Представьте, я, обычный паренек из провинции, участвую в шоу вместе с маститым профессором из московского вуза. В гримерке на мое лицо обильно наносят пудру и грим, как на какую‑нибудь телезвезду. Оказывается, это обязательная процедура, иначе под специальным освещением кожа начинает сильно блестеть. И вот я в студии, вокруг софиты и телекамеры, триста человек зрителей. На сцену выходит ведущий «Темы» Влад Листьев. Верите ли, первые пять минут я был ни жив ни мертв. Я впал в какой‑то ступор. Такое ощущение, будто тебя ударило электрическим током ватт этак в тысячу.

Но уже через пять‑шесть минут я полностью освоился. Меня охватывает страстное желание немедленно рассказать всему миру, какие прекрасные мы делаем установки для производства картофельных чипсов, какие замечательные люди работают в нашем коллективе, какие у нас грандиозные мечты и планы. И я, что называется, шпарю без остановки.

В прямом эфире не чувствуешь времени. Мне казалось, мы только начали говорить, а тут «Стоп, мотор!». Влад подходит ко мне, пожимает руку, хлопает по плечу: «Ты справился, молодчина!»

Моя рубашка насквозь мокрая от пота, даже в ботинках мокро, пот ручьями стекает по всему телу. Когда я шел в гримерку снимать грим, мои ботинки шлепали, будто я только что ступил в лужу. За какие‑то полчаса я похудел килограммов на десять, у меня прибавилось седых волос. Я долго не мог понять, где я и что со мной происходит.

Следующее телешоу – «Герой дня без галстука». Опять прямой эфир. Я волнуюсь, но уже не так сильно, как в первый раз. Я концентрируюсь на главном и стараюсь не упустить мелочей.

В это сложно поверить, но искренний рассказ человека, который верит в то, что он делает и делает это от души, дает эффект, намного больший, чем любые, даже самые действенные рекламные ролики. К нам опять идут заказы, наше производство набирает обороты.

Все, что я делал, шло от самого сердца, от моей абсолютной веры в нужность нашего дела людям. Я до сих пор жалею, что, когда нам не хватало капитала, мы вынуждены были продать сорок девять процентов акций нашей компании. Мы получили не такие уж большие деньги, зато проблемы с акционерами я получил на всю жизнь вперед. Спрос на нашу продукцию был просто космический, мы не могли удовлетворить даже одну десятую заявок. Кредит в банке давали под двести тридцать процентов годовых. Что делать? Нужно продавать часть акций. Чтобы выйти из этой ситуации, я нашел оригинальный способ: рекламируя пекарни, мы увеличивали сбыт их продукции, параллельно рекламировали акции и привлекали капитал. Но наше счастье длилось недолго. Нам просто не повезло.

В этот момент на телевидении при попустительстве государства совершенно бесстыдно рекламировались финансовые пирамиды «МММ», «Хопер‑инвест» и т.д. Как только мы начали продавать свои акции, весь спекулятивный фондовый рынок России в буквальном смысле слова лопнул как мыльный пузырь. За считаные дни обрушилась крупнейшая финансовая пирамида «МММ» и еще ряд других пирамид. И самое обидное, что под их обломками погиб и наш проект «Дока‑хлеб».

Что тут началось! Кто нас только не поливал грязью! Это была настоящая охота на ведьм. Я воспринимал все случившееся как еще одно испытание. Да, это был шок. Мы делали доброе дело, создавали рабочие места. Мы были первыми и производили очень хорошее, а главное, нужное людям оборудование, а нас поливали грязью, на нас клеветали. Каждый журналист считал необходимым бросить нам на голову еще одну лопату дерьма.

Что было дальше? Разорение, потери, разгневанные акционеры.

Я должен семьсот пятьдесят тысяч долларов. У меня нет ничего, я снова у разбитого корыта. Но я нисколько не жалел о том, что не вкладывал деньги в квартиры или машины. Я был счастлив оттого, что жил своим бизнесом, своей идеей. После страшных ударов судьбы я стал еще сильней, еще мудрей. Сейчас я понимаю, это нужно было пережить, чтобы быть готовым начать великий проект «Эдельстар». Вся моя жизнь, все удары судьбы, весь мой опыт – все было предназначено для главного дела моей жизни.

Итак! Новая идея. Мы будем выпускать самую качественную водку в России. Идея благородная, достойная – спасти десятки тысяч жизней своих дорогих сограждан. Но у меня нет денег, у меня только долги. Как же мне сделать так, чтобы банк выделил еще один кредит? Я знал о добром отношении ко мне и моей команде моего друга, моего ангела‑хранителя, моего Виталия Вавилина, но все‑таки я разорившийся должник, все‑таки я в общественном мнении человек, потерпевший неудачу. Как мне сделать так, чтобы мне выделили кредит и поверили в мое новое начинание?

И опять мне помогла реклама. Я знал, по какой дороге ездили в свой офис мои друзья‑банкиры. В буквальном смысле слова наскреб по карманам четыреста долларов, занял у своих знакомых и сделал рекламный щит три на шесть метров. У нас тогда уже был первый компьютер «Макинтош», и мы нарисовали красивую компьютерную картинку водки «Довгань», которой еще даже не было в проекте. Стопка водки, закуска. Все это смотрелось очень красиво. Написали наглый лозунг – «Водка Довгань №1 в России». Ни с кем не согласовывали, ни у кого не брали разрешения, хотя тогда оно уже требовалось, и мы очень сильно рисковали. Мы просто наняли людей и внаглую вкопали этот щит практически напротив «Ростестбанка». Того самого, которому я был должен и в котором хотел взять кредит. Деньги нужны были катастрофически.

Я выжидал две недели. За это время мой рекламный щит должен был создать твердое убеждение, что я делаю очень серьезный и мощный проект. Затем я начал штурмовать банк. Не знаю, что в конце концов принесло мне успех – дружба с Виталием Вавилиным или рекламный щит. По крайней мере, реклама и на этот раз сыграла в моей жизни заметную, яркую роль.

Я получил долгожданный кредит – сто тысяч долларов. Написал бизнес‑план: когда произведу водку, когда сделаю рекламу, когда налажу свою дистрибуцию. Но вдруг в ноябре 1995 года узнаю шокирующую новость: с 1 января 1996 года реклама алкоголя на телевидении будет запрещена. Мои конкуренты – «Smirnof», «Абсолют», «Финляндия» – уже провели свои рекламные кампании. Их уже знают в России, а у меня через два месяца не будет возможности рассказывать людям о качественном продукте.

Денег катастрофически мало. В общей сложности мне нужно пятьсот тысяч долларов. Эти деньги должны были пойти на производство, на покупку сырья, на рекламу. Я снова принимаю неординарное решение. Вложить все деньги в рекламную кампанию, провести ее в ноябре‑декабре, заявить о нашей водке всему миру, а уж потом начать ее выпуск. Когда я объявил об этом решении своей команде, ребята подняли настоящий бунт. И были на тысячу процентов правы. Как можно тратить последние кредитные деньги банка, которому мы еще и должны? Как можно вбухать эти деньги в рекламу, когда у тебя нет товара?

Логично, дорогой читатель? Конечно, логично! Они были правы, но в то же время они были не правы. Я понимал точно, что если мы не отрекламируем на всю страну нашу водку, то с нового года единственное, что у нас останется, это рекламировать ее через газеты, журналы и наружную рекламу. Посчитав, сколько нужно денег, чтобы охватить всю страну, каждого человека, у меня получилась цифра минимум шестнадцать с половиной миллионов долларов и года три серьезной работы в регионах. Страна огромная, законы везде разные, подходы везде разные, менталитет везде разный.

В общем, на одну чашу весов легла короткая авантюрная рекламная компания и быстрая узнаваемость торговой марки, а на другую – почти двадцать миллионов долларов и три года кропотливого труда в регионах. Я понимал, что глупо делать рекламу без товара, но выбора не было: или срочно начинать рекламную кампанию, или просто забыть о нашей идее.

Это был абсолютно нелогичный, но единственно верный ход.

На следующее утро я пришел в офис и безапелляционно объявил о своем решении: никаких дискуссий, осталось очень мало времени! Мы должны придумать свою рекламную кампанию, мы должны разместить наши пятьсот тысяч долларов заемных средств, и у нас на это всего несколько недель.

В тот же день я связался с Игорем Якименко и Николаем Русановым. Мы договорились с Игорем Львовичем, а он в то время был директором передачи «Что? Где? Когда?», что за двести пятьдесят тысяч долларов он уговорит Ворошилова сделать хорошую рекламную кампанию во время предновогодней сессии игроков. Но для этого я должен приехать и лично встретиться с Ворошиловым, потому что окончательное решение Ворошилов готов был принять только после знакомства со мной.

Я пулей лечу в Москву. Мы встречаемся в шикарном ресторане гостиницы «Аэростар»: я, Игорь Якименко и Игорь Яковлевич Ворошилов. У нас получился удивительный ужин. Я смотрел тогда на Ворошилова, которого впервые видел вживую, как на полубога, как на легенду, как на человека с другой планеты. Я ловил каждое его слово, я слушал его, открыв рот.

Напоминаю, что, когда я принял решение назвать водку «Довгань», против меня был весь мир и никто не верил, что это может получиться. Ворошилов в меня поверил. Удивительно, но когда авторитетный человек говорит вам, что это прекрасно, это здорово, вы получаете такой приток сил, столько дополнительной веры в себя, в свою идею, в свой путь! Тогда, тем вечером, и произошел именно этот замечательный момент в моей жизни.

Я робко спросил Ворошилова: «А как, на ваш взгляд, звучит сама фамилия Довгань? Может это сработать?» Мою фамилию вечно безбожно перевирали, и иногда я просто завидовал парням с простыми русскими фамилиями Иванов, Петров и Сидоров. Пока еще моя фамилия не стала брендом, пока еще покупатели не проголосовали своим рублем за продукцию «Довгань», я сомневался. И вот этот великий мэтр телевидения, философ сказал: «Прекрасная фамилия! Это сработает!»

Я был на десятом небе. Я чуть не прыгал от счастья! Впервые за несколько месяцев я получил поддержку, да еще от кого, от Ворошилова, великого мудреца нашего телевидения! Но что еще больше меня обрадовало, Ворошилов с Игорем Львовичем Якименко приняли решение сделать нам рекламную кампанию: впервые за все тридцатилетие существования элитного клуба «Знатоков» знатоки будут пить водку в прямом эфире. Это была удача! Это дорогого строило!

Домой я прилетел совершенно другим человеком. Плечи у меня были расправлены. Подбородок приподнят. Голос мой был намного крепче и звонче. Все почувствовали перемену. Я собрал совещание, свою команду и многозначительно сказал: «Ворошилов поддерживает идею водки „Довгань“! В новогодней, самой популярной, самой смотрибельной зимней сессии знатоки будут пить нашу водку!»

Бурные аплодисменты!

Я чувствовал себя Наполеоном, который завоевал очередную страну. Всего лишь за двести пятьдесят тысяч долларов. Ура! Победа! Как же распорядиться оставшейся суммой? Двести пятьдесят тысяч долларов для национальной рекламной кампании это ничто, это просто семечки. Я разрабатываю следующую стратегию. Договариваюсь с Юрием Никулиным, великим клоуном Советского Союза, что в своей передаче «Белый попугай» он тоже махнет рюмочку водки «Довгань». Договариваюсь с Леонидом Якубовичем в передаче «Поле чудес». И оставшиеся от спонсирования деньги я вкладываю в телевизионные ролики, но не обычные, а пятисекундные. Расчет строился на том, что обычных минутных роликов за те же деньги можно было прокрутить всего несколько, а пятисекундные создавали бы эффект постоянного присутствия просто за счет своего количества. На фоне передач «Что? Где? Когда?», «Белый попугай» и «Поле чудес» эти ролики были бы очень заметны.

Разработав рекламную кампанию, я снова помчался в Москву. Переговорил с Леонидом Якубовичем, вернее, с директором программы «Что? Где? Когда?», и с руководством «Белого попугая». Никогда не забуду мой бешеный восторг, когда гениальный Юрий Никулин прямо на записи, не готовясь, сказал замечательную фразу, которая сразу же сделала нашу марку известной. Передача «Белый попугай» при Никулине писалась как бы спонтанно, это было некое такое веселое озорное творчество. И вот Никулину подносят рюмку водки, Юрий Владимирович берет рюмку и за доли секунды придумывает каламбур: «Чтобы не пить всякую дрянь, будем пить водку „Довга'нь“!» И опрокидывает эту рюмашку прямо перед камерой!

Представляете, какая получилась рекламная кампания всего лишь за пятьсот тысяч долларов! Она имела эффект взорвавшейся бомбы. Мое имя стало известно миллионам, водка стала известна миллионам, и наши россияне‑покупатели тоже захотели попробовать водку, которую пьют Никулин, Ворошилов, Якубович, которая все время мелькает на экране телевизора.

А водки‑то и нет! Мы сделали всего лишь две машины, которые распродались за полчаса!

И вот здесь мне пришлось пройти серьезное испытание деньгами: ко мне обратились очень влиятельные люди с Кавказа, из Осетии. Они предложили мне за право разливать у себя водку «Довгань» десять миллионов долларов. Наличными. Я в кризисе, я еще не выкарабкался после разорения в машиностроении. У меня нет денег. Мы живем впроголодь на зарплаты своих жен. И я, и вся моя команда.

Искушение было очень велико. Десять миллионов – и все вопросы решены! Розданы все долги, и после них еще остается куча денег, на которые целой командой можно прожить довольно долгое время, ничего не делая. Конечно, я прекрасно понимал, что за год они убьют торговую марку «Довгань» плохим качеством: паленой водкой или еще какой‑нибудь гадостью. Но даже и за год по нисходящей мы могли бы заработать на водке сначала десять миллионов долларов, потом – семь миллионов, потом – пять, два… В принципе за этот год я мог заработать около пятидесяти миллионов долларов, что решило бы все мои проблемы.

Против было одно «но»: тогда не будет качественной водки «Довгань», не будет моей идеи защищенного качества. И я не пошел на эту сделку. У меня была совершенно другая мечта. Я хотел защитить людей от всякой гадости, что им предлагают под видом водки, хотел остановить этот вал «зеленой» смерти. А продав право розлива, я бы только усугубил ситуацию и позволил травить людей и дальше, еще и под моим именем.

Я был прав на тысячу процентов. Если бы я променял свою идею, свое имя всего лишь на пятьдесят миллионов долларов, то не было бы глобальной компании, не было бы интересного бизнеса, не было бы сотен миллионов долларов.

Я не буду в этой главе пересказывать наши перипетии с запуском водочного бизнеса, но через десять месяцев после нашей знаменитой рекламной кампании мы уже были фантастически богаты и зарабатывали огромные деньги.

Но на нас свалилась новая напасть. Антимонопольный комитет России очень жестко следил за рекламой на телевидении водки «Довгань». К этому моменту я перестал прятаться за легенду, что водку «Довгань» мы создали по рецепту моего прадеда. Мой прадед действительно был предпринимателем и выдающимся человеком, но никакого отношения к водке он не имел. Как бы для меня печально это ни звучало, я в тот момент просто прикрылся его бородатым портретом, потому что еще не был морально готов отвечать за качество водки не только своей фамилией, но и лицом, своей головой.

В августе я поставил на этикетку свою фотографию. Меня все ругали, отговаривали, никто этого не понимал, но во мне говорило вовсе не честолюбие и не желание прославиться. В том момент я уже настрадался от славы в полной мере: где бы я ни появлялся, на меня оборачивались люди, на меня обращали внимание. Я ходил по улицам, постоянно ощущая на себе взгляды прохожих, что лишало меня возможности спокойно прогуляться. Я прекрасно понимал, что как только я помещу свой портрет в виде цветной фотографии на бутылке водки, которая продается десятками, сотнями миллионов единиц, то мне проходу не будет. Но, несмотря на все бремя узнаваемости, на мой взгляд, это было честно. На мой взгляд, это повысило бы продажи, потому что сама идея личной ответственности не могла не понравиться потребителям.

И я решил: беру огонь на себя! Вызываю огонь на себя! Но мы обязаны стать номер один за очень короткое время!

Поместив на водочной этикетке свой портрет, я обратил внимание, что в России начинает пользоваться спросом минеральная вода. Мы нашли удивительный источник минеральной воды, у производителя которой не было сбыта. Они не могли продать ни одной бутылки. Мы подписали с ними первый наш франчайзинговый контракт, и они начали разливать минеральную воду, как с газом, так и без газа, тоже под брендом «Довгань». На голубой этикетке красовался мой огромный портрет, и я опять же лично отвечал за качество.

Скажу честно, в этом был и свой скрытый смысл – запрета на рекламу минеральной воды по телевидению не было. И вот мы с августа 1996 года с утра до ночи начали крутить ролик про минеральную воду с моим портретом и именем, поддерживая тем самым, естественно, и продажи нашей алкогольной продукции. Сегодня такой прием используют практически все, но тогда мы были первыми, по сути, мы изобрели этот нестандартный ход. Таким образом, мы очень корректно обошли антимонопольное законодательство.

Мы решили идти еще дальше: превратить торговую марку «Довгань» в объединенный бренд для целого ассортимента самых разных продуктов. В тот момент я обратил внимание, что убивает людей не только плохая водка, но и огромное количество некачественной отвратительной продукции. Конечно, в тот момент система нашей торговли еще только‑только привыкала к изобилию предложений от западных производителей, и на полках появилось множество низкосортной продукции. Представьте, идешь по магазину как по минному полю, покупаешь продукты питания для своего ребенка и ими же его и травишь. Согласитесь, страшная картина.

Поэтому мы решили создать целую линейку продуктов питания с гарантированным высоким качеством. Причем, эти продукты были не просто качественные, но и имели дополнительное отличие – они были оздоровительными. Так появились знаменитые низкокалорийные мюсли и другие продукты, зачастую на голову превосходящие западные по всем параметрам: по вкусу, свойствам и внешнему оформлению. Наши совершенно уникальные конфеты «Горячее сердце» предлагались даже на приемах президента России.

Я понимал, что, создавая из торговой марки «Довгань» объединенный бренд для такого огромного списка продуктов, я очень сильно рискую, но, чтобы подготовить свою команду к воплощению великих проектов, мне необходима была великая практика, великие эксперименты и великий опыт.

Всего лишь за один 1997 год мы объединили 116 российских производителей, всего лишь за 365 дней нам удалось выпустить более 500 наименований продукции. Я создал самое крупное в Москве, да и во всей России дизайнерское бюро. Тридцать дизайнеров круглосуточно разрабатывали промышленный дизайн для наших продуктов. Мы были одной из первых российских компаний, обративших самое пристальное внимание на внешнее оформление. Наши этикетки всегда отличались красотой, лоском, яркостью, оригинальностью и неповторимостью.

И опять я ищу нетрадиционные ходы. И снова я абсолютно уверен, что необходимо делать то, чего еще никто не делал – только так можно добиться успеха. Твоя идея должна быть оригинальной, новой, свежей – только так можно сохранить лидерство.

С Игорем Львовичем Якименко мы проводим мозговой штурм и придумываем «Довгань‑шоу». Идея проста и гениальна. На паспортах качества, которые мы все равно были вынуждены печатать с десятью степенями защиты, с голограммой, криптограммой, которые невозможно было подделать, мы ставили и номера, чтобы был еще и учет. И я предложил по этим номерам раз в неделю разыгрывать один автомобиль, но не просто разыгрывать, как лотерею, а сделать из этого шоу.

Игорь Львович увлекся этой идеей и создал на тот момент самую рейтинговую передачу на российском телеканале, она так и называлась – «Довгань‑шоу». Рейтинг был сумасшедший, люди смотрели, как в прямом эфире самые разные покупатели из разных городов разного возраста выигрывали автомобиль. Изумлению выигравших, их счастью и радости не было предела! За считаные месяцы мы разыграли более 70 автомобилей и более 280 туристических путевок во Францию, а уж всяких плееров, чемоданов и другой мишуры мы разыгрывали десятками тысяч. Эффект был потрясающий! Продажи росли, узнаваемость марки была невероятной! Люди покупали нашу продукцию, отклеивали круглые паспорта качества, хранили их, наклеивая на холодильники, столы, книги… Это был настоящий Довгань‑бум!

Но я делал ставку не на азарт людей, не на шоу, а на защищенное качество. Мы действительно серьезно отвечали за качество продуктов под брендом «Довгань». Наши специалисты дневали и ночевали на заводах, выпускавших для нас продукты. Контролировать качество я поручал только самым доверенным людям. Только так я мог быть абсолютно уверен в том, что наша продукция не нанесет никакого вреда здоровью ни взрослых, ни детей. Это была главная идея!

Когда вы разрабатываете продукт, вы всегда должны исходить из самой важной цели. Как сделать жизнь людей лучше? Как повысить качество жизни людей? Как предложить им не рекламные выкрутасы, а то, что им помогает в жизни? Ролики, плакаты – это все мыльные пузыри, это все пена, которая мгновенно сдувается даже слабым ветерком. Поэтому особо обращаю ваше внимание, дорогой читатель: когда вы разрабатываете рекламную кампанию или маркетинговые ходы, исходите из основы своего продукта или услуги, его полезности, важности, но ни в коем случае не из не подкрепленных ничем пустых слов или мыльных надувательских пузырей. Это не приведет вас к успеху.

В это время наша компания была настолько популярна, что от предложений иностранных телевизионных компаний, журналистов, корреспондентов просто не было отбоя. Я превратился в раба, заложника нашей глобально рекламной стратегии. За 1997 год о нашей компании сняли фильмы: «SNN», «BBC», первый немецкий канал, японское телевидение и еще огромное количество телевизионных каналов, названия которых я сегодня даже и не вспомню.

Телевизионщикам нравилась наша идея, нравился наш нестандартный подход, но иностранцам почему‑то особенно нравилось, что председатель совета директоров Владимир Довгань каждое утро начинает с того, что купается в проруби. Чтобы сократить время на купание, я прямо во дворе нашего дома вырыл бассейн четыре на четыре – такую цивильную персональную прорубь.

Журналисты прознали об этом, и моя жизнь превратилась в сплошное шоу. Такого я и врагу не пожелаю. Когда вы смотрите, дорогой друг, на жизнь звезд телеэкрана, эстрады или бизнеса, я вас уверяю, там нечему завидовать. Жизнь напоказ – это тяжелый труд, страшная психологическая нагрузка. Я испытал это на своей шкуре.

Обычно в нормальных условиях без телевизионщиков, без зрителей, я купаюсь полностью обнаженным. Потому что, когда вылезаешь из проруби на двадцатиградусный мороз в трусах, а тебе еще нужно несколько минут помедитировать, постоять, подышать – выполнить ритуал, согласитесь, не очень‑то приятно чувствовать на себе ледяной панцирь, этакий рыцарский пояс верности. Но когда ты являешься торговой маркой, и проделываешь все это перед телевизионным камерами приходится его терпеть.

Но это еще полбеды. Представьте обычный день, в который мне предстоит хорошенько выложиться на работе. Рано утром я выхожу из дверей своего дома на 20‑градусный мороз в одних плавках и… просто слепну от направленных на меня огромных прожекторов. Вчера я лег в три часа ночи, поспал всего три часа, и вместо того чтобы спокойно почистить зубы, искупаться в проруби, настроиться на работу и начать действовать, я с первых минут начинаю сниматься в телевизионном шоу, подчиняться операторам, делать дубли, отвечать на каверзные вопросы. И так почти каждый день.

Но делать нечего, сказал «А», говори «Б»! На моем лице жизнерадостная улыбка. Весело шагаю в сторону проруби. Опускаюсь в ледяную воду. Выхожу. Мое тело буквально как газовая печка испаряет влагу. Медитирую. Дышу. Пытаюсь просить у матушки‑природы здоровья всем людям, сосредоточиться, но вокруг тебя прожектора, снуют неизвестные люди, жужжат видеокамеры, а какой‑нибудь ретивый оператор лезет со своей видеокамерой тебе в морду. Конечно, ни о какой медитации, ни о какой гармонии души и речи быть не может!

Ну, кажется, все, отмучился, можно уже снять эти ледяные трусы. Нет, здесь телевизионщики просят тебя еще раз повторить все то же самое, потому что у них не получился дубль. Представляете мое настроение! Шесть часов утра. Ледяные панцирные трусы. С улыбкой сквозь зубы отвечаю, скрипя зубами: «Не переживайте! Все нормально! Сейчас сделаю!» А сам ненавижу в этот момент и себя, и всю эту суету, и этих идиотов‑телевизионщиков.

Так заканчивается утреннее шоу.

Выезжаю из дома на работу, но тут, как правило, телевизионщики, снимающие о тебе фильм, просят тебя несколько раз выехать и заехать в ворота, потому что у них не получаются дубли, нужно снять с разных точек. И так до бесконечности… Обычно я люблю ехать в машине и думать, работать головой, не тратить время впустую. Но разве подумаешь, когда на переднем сиденье ерзает оператор, тычет под нос камерой с ярким фонарем и постоянно что‑то у тебя выспрашивает!

На работе ты тоже не можешь зайти в свой кабинет просто так – тебе нужно сделать два‑три прохода, два‑три дубля, чтобы получился качественный фильм. Да и совещание ты тоже не можешь проводить спокойно, опять те же фонари, видеокамеры, опять дурацкие вопросы. И так целый день.

При этом нужно сохранять спокойствие. Ведь ты все‑таки руководишь компанией, ты председатель совета директоров, а не просто шоумен или телевизионный ведущий. На тебе лежит колоссальная ответственность за людей. Каждую минуту ты принимаешь решение стоимостью в десятки миллионов долларов, и вся эта мишура, конечно, тебя порядком раздражает.

В таком бешеном ритме, с бесконечными телевизионными записями, с посещением телевизионных тусовок, шоу, передач, я прожил два года. Но нам этого было мало. И мы с Игорем Львовичем Якименко придумали еще одно, на этот раз авторское шоу под названием «Формула успеха».

Идея была проста. Каждое утро выходила короткая передача, где я спрашивал у известных, выдающихся, заслуженных людей, в чем их формула успеха и какие советы они хотели бы дать нашим телезрителям.

Аудитория ОРТ огромна – практически вся страна. Люди занятые, все, кто работает или учится, обычно смотрят телевизор ранним утром или поздно вечером. Конечно, я просто не мог упустить такой шанс разом убить сразу нескольких зайцев. Во‑первых, эту передачу смотрели те, кто занимался активной профессиональной деятельностью и мог реально что‑то изменить в жизни страны. Во‑вторых, я занимался любимым делом – передавал огромному числу людей передовые знания в области успеха. В‑третьих, я знакомил всю страну с настоящими героями, на которых стоит равняться.

В‑четвертых, это было просто интересно. Существовал еще и пятый, очень немаловажный пункт: мое присутствие, мое лицо было рекламой нашего бренда.

Так как бизнес‑работа отнимала все мое время и нагрузки были колоссальными – в этот момент мы уже попали в полосу дефолта, и борьба шла не на жизнь, а на смерть, – то времени практически не было, а по договору мы должны были делать 5 передач в неделю. «Формула успеха» выходила каждый день, кроме субботы и воскресенья, по утрам. Игорь Львович, понимая всю сложность задачи, создал такую технологию, при которой мы записывали сразу по 20‑25 передач в день. В офисе разворачивали студию, ставили камеры, свет, технику, делали гримерку, и редакторы непрерывно привозили гостей. Мы снимались целый день, и этих передач нам хватало на месяц.

Такая работа, конечно, мне нравилась больше, чем прыгать морозными утрами как каскадер по нескольку раз в прорубь и мучиться, вместо того чтобы получать зарядку и наслаждение. Снимать и быть ведущим ток‑шоу было намного приятней, полезней и интересней. Прежде всего это была прекрасная возможность познакомиться и пообщаться с самыми интересными, самыми успешными людьми, задать им самые сокровенные вопросы. Как и телезрители, я сам учился у них.

На мою знаменитую телепередачу приходили самые разные звезды, но два человека меня удивили больше всех. Прежде всего, это Валентин Дикуль, для меня этот человек все равно что святой. Больше ни у кого в жизни я не видел таких ярких, светлых, голубых глаз! Я просто преклоняюсь перед этим человеком! Дай ему Бог здоровья, и счастья, и сил дальше творить столько добра! Второй человек, который меня поразил, это хирург – знаменитый Александр Белов. Мой земляк из Самары, который в день делает две операции на сердце. Он спит всего лишь по три часа в день, а по ночам пишет очень нужные книги, через которые передает свой опыт всему миру. Было еще очень много героев, с которыми мне удалось побеседовать в этот бурный период, но эти два человека просто покорили мое сердце раз и навсегда.

В тот момент мы привлекали к нашим рекламным компаниям таких звезд, как Клаудиа Шиффер – она рекламировала наши продукты и нашу водку. Мы подписали рекламный контракт с Арнольдом Шварцнегером. Эта дерзкая идея принадлежала Игорю Якименко и Александру Рубину. Когда‑то они проводили первый чемпионат Советского Союза по бодибилдингу и первый конкурс «Мисс СССР».