Домашние эльфы Хогвартса пролезли в холл, крича и махая кухонными ножами и во главе них с медальоном Регулуса Блека, подпрыгивающим у него на груди, был Кричер, его голос был слышен даже через весь этот гам.
- Сражайтесь! Сражайтесь за моего хозяина, защитника домашних эльфов! Сражайтесь с Темным Лордом во имя храброго Регулуса! Сражайтесь!
Они рубили и наносили удары по лодыжкам и клинкам Пожирателей Смерти, их крошечные лица были оживлены злобой, и куда Гарри не посмотрел бы, Пожиратели смерти отступали под явным напором численности, борясь с заклинаниями, вытаскивая стрелы из ран, а в ноги им наносили удары эльфы, или же они просто пытались убежать, но были поглощены приближающейся ордой. Но все еще не было кончено, Гарри ускорился между дуэлянтами, внутрь Большого Зала. Волдеморт был в центре сражения, и он ударял и бил во все, что было в пределах его досягаемости. Гарри не смог бы сделать четкий выстрел, поэтому он прокладывал себе путь все ближе, все еще невидимый, а Большой Зал становился все более и более забитым, т.к., каждый, кто мог ходить, прокладывал себе путь внутрь. Гарри увидел Яксли, выброшенного на пол Джорджем и Ли Джорданом, увидел, как Долохов упал от луча Флитвика, увидел как Волден Макнеир, брошенный через комнату Хагридом, упал на противоположную каменную стену, и соскользил без сознания на пол.
Он увидел, как Рон и Невил победили Фенрира Грейбека. Аберфорт оглушил Руквуда, Артур и Перси сражались с Сикнессом, а Люциус и Нарцисса Малфой бежали сквозь толпу, даже не пытаясь бороться, они искали своего сына. Волдеморт сражался с МакГонагал, Слагхорном, Кингсли одновременно, в его лице была холодная ненависть, в то время как они сплетали свои проклятия и ныряли вокруг него, не имея возможности убить его, Белатрикс все еще сражалась в пятидесяти ярдах от Волдеморта, и, как и ее хозяин, сражалась с тремя одновременно: Гермиона, Джинни и Луна, все боролись на пределе своих возможностей, но Белатрикс была равна им, а Гаррино внимание отвлекло то, что Смертельное Проклятие пролетело так близко от Джинни, что она избежала смерти на дюйм.
Он изменил курс, спеша к Белатрикс, но, прежде, чем он продвинулся на несколько шагов, его отбросило в бок.
- НЕ МОЯ ДОЧЬ, ТЫ – СУЧКА! (ну не знаю даже как перевести слово BITCH по-другому…)
Миссис Уизли сбросила с себя мантию, освобождая руки, Белатрикс развернулась на месте, рыча от смеха и от вида нового испытания.
- ПРОЧЬ С МОЕЙ ДОРОГИ! - Крикнула Миссис Уизли трем девчонкам, и простым взмахом палочки начала дуэль. Гарри смотрел со страхом и восторгом, как палочка Молли Уизли рассекала и вертелась, а улыбка Белатрикс Лестрандж уменьшилась и превратилась в рычание. Лучи света летели из обеих палочек, пол вокруг ног ведем стал надломанным и потрескавшимся, обе женщины сражались на смерть.
- Нет, - крикнула миссис Уизли, когда несколько студентов подбежали, чтобы помочь ей, - отойдите, отойдите, она моя!
Сотни людей стояли вдоль стен, смотря за двумя поединками, Волдеморта и его трех оппонентов, и Белатрикс и Молли, а Гарри стоял невидимый, разрываясь между обоими, хотел напасть, но одновременно и защитить, неуверенный в том, что он не ударит в невинного.
- Что случится с твоими детьми, если я убью тебя, - съязвила Белатрикс, такая же безумная, как и ее хозяин, прыгая между заклинаниями Молли, танцующими вокруг нее, - когда мама уйдет туда же, куда и Фредди?
- Ты – никогда – не – тронешь – больше – наших – детей! прокричала миссис Уизли
Белатрикс засмеялась тем же веселым смехом, каким смеялся ее кузен Сириус, когда он упал в арку, и неожиданно Гарри знал что случится прежде, чем это случилось. Проклятье Молли пропарило под согнутой рукой Белатрикс и ударило ей в грудь, прямо в сердце. Веселая улыбка Белатрикс померкла, ее глаза, казалось, вздулись. В крошечный промежуток времени она знала что случилось, а потом она упала, и, смотря, как ревет толпа, Волдеморт закричал. Гарри почувствовал, что все как будто замедлилось: он увидел, как Воландеморт оттолкнул МакГонагал, Кингсли и Слагхорна назад, молотящими по воздуху и корчась, в то время как Волдеморт поднял свою палочку и направил ее на Молли Уизли.
- Protego, - прокричал Гарри, заклятие щита растянулось посреди Зала, а Волдеморт обернулся, ища источник заклинания, в то время как Гарри, наконец, стянул с себя Мантию – Невидимку. Крики шока и радости, крики с каждой стороны:
«Гарри!», «ОН ЖИВ!», но они сразу же прекратились. Толпа была напугана, и в тот момент, когда Гарри и Воландеморт посмотрели друг на друга и одновременно начали окружать друг друга, вдруг полностью наступила тишина.
- Я не хочу, чтобы кто-то помогал мне, - сказал Гарри громко и в полной тишине его голос прозвучал как труба. - Все должно быть так. Это должен быть я.
- Поттер не имеет это в виду, - прошипел Волдеморт, его красные глаза расширились, - все не так, как должно быть, не так ли? Кого ты используешь как щит сегодня, Поттер?
- Никого, - просто сказал Гарри, - больше нет Хоркруксов. Просто я и ты. Никто не может жить, пока жив другой, и один из нас сейчас уйдет навсегда…
- Один из нас, - Волдеморт презрительно рассмеялся, и все его тело напряглось, а его красные глаза уставились на Гарри, змея, которая готова напасть, - ты думаешь, что это будешь ты, не так ли, мальчик, который выжил случайно и потому, что Дамблдор дергал за веревочки?
- Случайно, что моя мать умерла, спасая меня, - спросил Гарри. Они все еще двигались по сторонам, оба, в этом идеальном круге, соблюдая то же расстояние друг от друга, для Гарри не существовало больше никого, кроме Волдеморта. – Случайно, что я решил бороться на кладбище? Случайно, что я не защищал себя сегодня и все равно выжил и вернулся бороться опять.
- СЛУЧАЙНОСТИ, - прокричал Волдеморт, но он все еще не нападал, и наблюдающая за ними толпа молчала, как будто в ужасе, и из сотен в зале, казалось, не дышал никто, кроме этих двух. – Случайность и шанс, и тот факт, что ты прятался и хныкал за юбками лучших мужчин и женщин, и позволил мне убить их вместо тебя!
- Ты не убьешь сегодня больше никого, - сказал Гарри, они все еще стояли в круге, и уставились друг другу в глаза, зеленые в красные, - ты никогда больше не сможешь убить кого-то из них. Неужели ты не понимаешь? Я был готов умереть, чтобы остановить тебя и не дать навредить этим людям –
- Но ты не умер!
- Я хотел, и это то, что я сделал. Я сделал то, что сделала моя мать. Они защищены от тебя. Неужели ты не заметил, что ни одно из твоих заклинаний не действует? Ты не можешь нанести им вред. Ты не можешь притронуться к ним. Ты не учишься на своих ошибках, Риддл, не так ли?
- Ты смеешь –
- Да, я смею, - ответил Гарри, - я знаю вещи, которых ты не знаешь, Том Риддл. Я знаю много важных вещей, о которых ты не имеешь понятия. Хочешь что-нибудь услышать, прежде чем ты сделаешь еще одну ошибку?
Волдеморт не ответил, но уменьшил круг, и Гарри знал, что он временно заворожен на мете, удерживаемый даже малейшей возможностью, что Гарри в действительности может знать последний секрет…
- Это опять любовь? - спросил Волдеморт, его змеиное лицо глумилось над Гарри. - Любимое решение Дамблдора, любовь, которая, как он утверждал, может подчинить смерть, хотя любовь не остановила его от того, чтобы упасть с башни и сломаться как старая работа из воска? Любовь, которая не предотвратила того, что я раздавил твою маглорожденную матерь как таракана, Поттер – и никто, кажется, не любит тебя достаточно, чтобы выбежать вперед и принять мое заклинание и в этот раз. И что же сейчас остановит тебя от смерти, когда я атакую?
- Только одна вещь, - сказал Гарри, они все еще ходили по кругу, уставившись друг на друга, ничто не держало их порознь, кроме последнего секрета.
- Если это не любовь спасет тебя сегодня, - сказал Волдеморт, - то ты, должно быть, веришь, что у тебя есть магия, которая мне не доступна или оружие, более могущественное, чем мое?
- Я думаю и то и другое, - сказал Гарри, и он увидел шок на змееобразном лице, но он тут же исчез; Волдеморт засмеялся, и этот звук был еще ужаснее, чем его крики; несмешной и сумасшедший, он эхом раздался в тишине Большого Зала.
- Ты думаешь, что ты знаешь магию лучше, чем я, - сказал он, - чем Я, чем Лорд Волдеморт, который может использовать магию, о которой мечтал сам Дамблдор?
- О, он мечтал о ней, - сказал Гарри, - но он знал больше тебя, знал лучше, что не следует делать того, что сделал ты.
- Ты имеешь в виде то, что он был слаб, - прокричал Волдеморт, - слишком слаб, чтобы посметь, слишком слаб, чтобы взять то, что могло принадлежать ему, то, что будет моим!
- Нет, он был умнее тебя, - ответил Гарри, - лучше как волшебник, лучше как человек.
- Я повлек за собой смерть Альбуса Дамблдора!
- Ты так думал, но ты ошибаешься.
Толпа впервые засуетилась, сотни людей вокруг вдохнули воздух как один.
- Дамблдор мертв! Волдеморт бросил слова в Гарри, как в мраморную могилу в землях замка, я видел это Поттер и он не вернется!
- Да, Дамблдор мертв, - спокойно ответил Гарри, - но ты не способствовал его кончине. Он выбрал свой способ смерти, выбрал месяц прежде, чем умер, организовал все это с человеком, который, как тебе казалось, был твои слугой.
- Какой детский сон, - сказал Волдеморт, но он все еще не нападал, и его красные глаза не отпускали глаз Гарри.
- Северус Снейп не был твоим слугой. Снейп подчинялся Дамблдору. Дамблдору, с того самого момента, как ты начал охотится за моей матерью. И ты так и не понял это, потому что все дело в том, что ты не можешь понять. Ты никогда не видел, как выглядит Патронус Снейпа, не так ли, Риддл? Волдеморт не ответил. Они продолжали ходить по кругу, как волки, готовые разорвать друг друга.
– Патронус Снейпа – лань, такая же, как и у моей матери, потому что он любил ее почти всю его жизнь, с того времени, как они были детьми. Ты должен был понять, - сказал он, видя, как расширяются ноздри Волдеморта, - он попросил тебя сохраните ей жизнь, не так ли?
- Он желал ее, вот и все, - презрительно усмехнулся Волдеморт, - но когда она умерла, он согласился, что есть другие женщины, чистокровные, достойный его...
- Конечно, он сказал это вам, но он был шпионом Дамблдора с того момента, как ты начал угрожать ей, и с тех пор он работал против тебя! Дамблдор уже умирал, когда Снейп прикончил его!
- Это не важно, - пронзительно крикнул Волдеморт, который слушал каждое слово поглощенный вниманием, но теперь испустил дикий гогот, - не важно, был ли Снейп моим слугой или Дамблдора или какие мелкие неприятности они пытались поставить у меня на пути! Я разбил их, как разбил твою мать, предполагаемую величайшую любовь Снейпа! Но в этом есть смысл, с такой стороны, какую тебе не понять, Поттер! Дамблдор пытался держать подальше от меня Старшую лалочку думал, что Снейп должен быть настоящим хозяином палочки! Но я добрался туда перед тобой, мальчишка, я добрался до палочки прежде, чем ты смог дотронутся до нее своими руками, я понял правду раньше тебя. Я убил Северуса Снейпа три часа назад, и Старшая палочка, Смертельная палочка, палочка Судьбы, теперь действительно моя! Последний план Дамблдора не удался!
- Да, это так, - сказал Гарри, - ты прав. Но, прежде чем ты убьешь меня, я советую тебе подумать о том, что ты сделал… Подумай, и попробуй немного раскаеться, Риддл…
- Что это?
Из всех вещей, которые Гарри ему сказал, после всех откровений и насмешек, ничто не шокировало Волдеморта так, как это. Гарри видел, как его зрачки контактируют с тонкими разрезами, увидел, как кожа вокруг его глаз белеет.
- Это твой последний шанс, - сказал Гарри, - это все, что у тебя осталось… Я видел, что с тобой будет в другом случае… Будь мужчиной…попробуй… Попробуй раскаяться…
- Ты смеешь, - снова сказал Волдеморт.
- Да, я смею, потому что последний план Волдеморта не ударил по мне, он ударил по тебе, Риддл. Рука Волдеморта дрожала, держа Старшую палочку, а Гарри очень крепко стиснул палочку Драко. Он знал, момент может настать каждую секунду. – Эта палочка все еще не работает должным образом, потому, что ты убил не того человека. Северус Снейп никогда не был настоящим хозяином Старшей палочки. палочки. Он никогда не побеждал Дамблдора.
- Он убил...
- Ты не слушаешь? Снейп никогда не побеждал Дамблдора! Смерть Дамблдора была спланирована между ними! Дамблдор готов был умереть, непобежденный, последний настоящий хозяин палочки! Если бы все пошло так, как планировалось, то сила палочки умерла бы вместе с ним потому, что она никогда не была выиграна у него!
Голос Волдеморта дрожал от злобного удовольствия. – Я украл палочку из могилы ее последнего хозяина! Я перенес ее, не смотря на последнее желание хозяина! Ее сила – моя!
- Ты все еще не понял, Риддл, не так ли? Владеть палочкой не достаточно! Держать ее, пользоваться ей, все это не делает ее действительно твоей. Ты что, не слушал Оливандера? Палочка выбирает волшебника… Старшая палочка узнала нового хозяина прежде, чем Дамблдор умер, кого-то кто ни разу не прикоснулся к ней! Новый хозяин забрал палочку против воли Дамблдора, так и не поняв, что он сделал, или то, что самая опасная палочка теперь была верна ему …
Грудь Волдеморта резко вздымалась и опускалась, и Гарри мог чувствовать, как приближается проклятье, чувствовал, как оно образуется внутри палочки, направленной ему в лицо.
- Настоящий хозяин палочки – Драко Малфой.
Чистый шок на мгновение показался на лице у Волдеморта, но он тут же исчез. – И что это меняет, - сказал он мягко,- даже если ты прав, Поттер, в этом нет никакой разницы ни для тебя, ни для меня. У тебя больше нет палочки с пером феникса. Мы сразимся только в мастерстве… а после того, как я убью тебя, я могу уделить внимание Драко Малфою…
- Но ты слишком опоздал, - сказал Гарри, - ты упустил свой шанс. Я смог это сделать первым. Я победил Драко недели назад. Я забрал у него его палочку. - Гарри подергал палочку из боярышника и почувствовал, что все взгляды в Зале направлены на нее. – Так что все возвращает нас к этому, не так ли, - прошептал Гарри, - знает ли палочка в твоих руках, что ее хозяин был разоружен? Потому что если знает, то… Я настоящий хозяин Старшей палочки.
Красный свет внезапно вырвался в очаровательное небо над ними, в то время как край великолепного солнца появился над подоконником ближайшего окна. Свет в то же время ударил им обоим в лицо таким образом, что Волдеморт оказался горящим пятном. Гарри услышал, как высокий голос пронзительно вскрикнул в то же время, когда он выкрикнул свою лучшую надежду к небу, направляя палочку Драко:
- Авада Кедавра!
- Экспеллиармус!
Удар был подобен взрыву артиллерии, и золотые огни, которые прорывались между ними в мертвом центре круга, по которому они ступали, отмечая точку, в которой заклинания столкнулись. Гарри увидел, как зеленый луч Волдеморта встретился с его собственном заклинанием, увидел, как Старшая палочка взлетела высоко, темнота против рассвета, вращаясь вокруг заколдованного помещения, как голова Нагини, вращаясь сквозь воздух к хозяину, которого она не убьет, который пришел, чтобы взять ее в свое полное подчинение, наконец. И Гарри, с безошибочной ловкостью ловца, словил палочку в свою свободную руку, в то время как Волдеморт отлетел назад, руки вывернуты, узкие зрачки из алых глаз вывернуты наверх. Том Риддл упал на пол встретив свой мирской конец. Его тело слабело и сокращалось, белые руки были пусты, змееподобное лицо свободное и незнающее. Волдеморт был мертв, убит своим собственным отскочившим проклятием, и Гарри стоял с двумя палочками в его руке, уставившись на оболочку своего врага. Одна дрожащая секунда тишины, потрясение момента откладывалось: а затем суматоха прорвалась вокруг Гарри, в то время как крики и аплодисменты и рев наблюдателей сотрясали воздух. Безумное новое солнце ослепило окна, в то время как толпа приблизилась к нему, и первыми, кто подбежал к нему были Рон и Гермиона, и это были их руки, обнявшие его, их непостижимые крики оглушили его. Потом Джинни, Невил и Луна были там же, а потом все Уизли и Хагрид, и Кингсли и МакГонагал и Флитвик и Спрут, и Гарри не мог услышать ни слова, из того, что они кричали, не говоря уже о том, чтобы узнать, чьи руки сжимали его, дергали, пытались обнять хоть какую-то его часть, сотни прижимались к нему, и все они были настроены прикоснутся к Мальчику Который Выжил, причины, по которой все наконец-то кончилось.
Солнце устойчиво поднялось над Хогвартсом, а Большой Зал кипел жизнью и светом. Гарри был неизменной частью смешанных излияний ликования и траура, горя и праздника. Они хотели, чтобы он был с ними везде, их лидер и символ, их спаситель и проводник, и то, что он не спал, то, что он мечтал только о компании некоторых из них, казалось, никого не волновало. Он должен был обратится к понесшим утрату, пожать им руки, засвидетельствовать их слезы, получить от них благодарность, услышать новости, которые теперь, когда наступило утро, крались со всех сторон, что по всей стране те, кто были под Империусом, возвращались в себя, что Пожиратели Смерти убежали или были захвачены, что невиновные из Азкабана были освобождены и что в тот самый момент Кингсли Шеклбот был назначен временным Министром Магии. Они передвинули тело Волдеморта и положили его в комнате вне Зала, подальше от тел Фреда, Тонкс, Люпина, Колина Криви и пятидесяти других, кто умер, сражаясь с ним. МакГонагал перенесла столы, но больше никто не сидел, руководствуясь принадлежностью к Дому. Все смешались вместе, учителя и студенты, приведения и родители, кентавры и домашние эльфы, Фиренц лежал, выздоравливая, в углу, а Гроуп выглядывал через разбитое стекло и люди бросали еду в его смеющийся рот. Спустя время, истощенный и иссушенный, Гарри обнаружил себя сидящим на лавочке рядом с Луной.
- Я бы хотела немного тишины и спокойствия, если бы это была я, - сказала она.
- Я бы тоже хотел, - ответил он.
- Я их отвлеку, используй свою мантию, - и прежде, чем он мог сказать хотя бы слово, она крикнула, - Ооооо, посмотрите, парень что надо, - сказала она и показала на окно. Все, кто услышал, развернулись, а Гарри надел на себя свою мантию и поднялся на ноги. Теперь он сможет пройти через Зал без вмешательства.
Он заметил Джинни в двух столах от него, она сидела, положив голову на плечо своей матери. Еще будет время поговорить с ней, часы и дни и, может, года в которых можно будет поговорить. Он увидел Невила и меч Гриффиндора, лежащий рядом с его тарелкой, пока он ел, окруженный узлом горячих поклонников. Вдоль прохода между столами, по которому он шел, он обнаружил трех Малфоев, столпившихся вместе, как будто они были не уверены в том, должны ли они быть здесь, но никто не обращал на них внимания. Всюду, куда он смотрел, воссоединялись семьи, и, наконец, он увидел парочку, чьей компании он желал больше всего. «Это я, прошептал он, - пойдете со мной?» Они сразу же поднялись, и вместе он, Рон и Гермиона покинули Большой Зал.
Большие куски мраморной лестницы отсутствовали, часть балюстрады исчезла, и камни и пятна крови появлялись через каждые несколько ступенек, пока они поднимались. Где-то вдалеке они услышали, как Пивз летал по коридорам поя победную песню своего собственного сочинения:
Мы сделали это, мы побили его их, крошка Поттер именно тот,
И Волди исчез, так что сейчас давайте повеселимся!
- Действительно порождает чувство масштабности и трагичности всего этого, не так ли, - сказал Рон, открывая дверь, чтобы впустить Гарри и Гермиону. Счастье придет, думал Гарри, сейчас этот момент был приглушен истощением и болью потери Фреда, Люпина и Тонкс, прокалывавшей его подобно физической ране каждые несколько шагов, которые он делал. Но больше всего он чувствовал изумительное облегчение, и страстное желание поспать. Но с начала он должен был все объяснить Рону и Гермионе, которые держались с ним так долго, и которые заслужили правду. Кропотливо он рассказал им, что видел в Думоотводе, и что случилось в лесу, и они даже не начали выражать весь свой шок и удивление, когда, наконец, они добрались до места, к которому они шли, хотя никто не упоминал место их назначения. С тех пор, как он видел ее в последний раз, горгулья, охраняющая вход в кабинет директора, была отодвинута в сторону, она стояла криво и выглядела немного пьяной от пунша, Гарри стало интересно, сможет ли она еще различать пароли. «Мы можем пройти?», спросил он у горгульи. «Чувствуйте себя свободными», - прорычала статуя. Они вскарабкались над ней по открытой спиральной лестнице, которая медленно двигалась вперед, как эскалатор. Гарри толчком открыл дверь наверху. Он быстро взглянул на Думоотвод на столе, там, где он его и оставил, а потом разрезающий уши звук заставил его вскрикнуть, думая о проклятьях и о возращении Пожирателей Смерти и о возрождении Волдеморта… Но это были аплодисменты. Повсюду на стенах, директора и директрисы Хогвартса устроили ему стоячую овацию, они махали своими шапками и, в некоторых случаях, их париками, они подвигались к рамкам, чтобы пожать друг другу руки, они танцевали у себя на стульях, на которых они были нарисованы. Дилус Дервент нескромно рыдал, Декстер Фортескью махал своей ушной трубой, а Финиас Найджелус крикнул высоким голосом: «И нужно заметить, что Дом Слизерина сыграл свою роль! Пусть наше содействие не будет забыто!»
Но Гарри смотрел только на мужчину, который стоял в самом большом портрете, прямо за стулом директора. Слезы текли из-за очков полумесяцев в его длинную, серебряную бороду, гордость и благодарность, исходящая от него наполняла Гарри, как бальзам от песни феникса. Наконец, Гарри поднял руки и портреты уважительно замолчали, сияя и протирая их глаза и нетерпеливо ожидая, когда же он заговорит. Он адресовал свои слова Дамблдору, тем не менее, подбирая их с гигантской тщательностью. Хотя он был усталым и близоруким, он должен был сделать одно последнее усилие, ища один, последний совет.
- Вещь, которая была спрятана в снитче, - начал он, - я уронил ее в лесу. Я точно не знаю где, но я больше не пойду ее искать. Вы согласны?
- Да, мой дорогой мальчик, - ответил Дамблдор, тогда как соседние портреты выглядели смущенно и заинтересовано, - умное и отважное решение, но не менее того, что я ожидал от тебя. Никто больше не знает, где оно упало?
- Никто, - сказал Гарри, и Дамблдор удовлетворенно кивнул.
- Но я оставлю подарок Игнотуса, - сказал Гарри, а Дамблдор засиял.
- Но конечно, он твой навсегда, пока ты не передашь его!
- Еще есть вот это, - Гарри протянул Старшую палочку, и Рон и Гермиона посмотрели не нее с таким почтением, что даже в одурманенном и лишенном сне состоянии, Гарри не понравилось то, что он увидел. – Я не хочу этого.
- Что? – спросил Рон громко. – Ты сумасшедший?
- Я знаю, что она могущественна, - сказал Гарри устало, - но я был счастливее с моей. Так что…
Он поискал в сумке, висевшей на его шее, и достал оттуда две половинки падуба, все еще соединенные только прекрасным пером феникса. Гермиона сказала, что палочку нельзя отремонтировать, что повреждение было слишком сильное. Все, что он знал, что если это не сработает, то ничто не сработает. Он положил сломанную палочку на стол директора, дотронулся до нее Старшей палочкой и сказал: «Репаро». И его палочка вновь заработала, красные искры полетели из ее кончика. Гарри знал, что он достигнул цели. Он поднял палочку из феникса и почувствовал неожиданную теплоту в пальцах, как будто палочка и рука наслаждались их воссоединением.
- Я кладу Старшую палочку, - сказал он Дамблдору, который смотрел на него с гигантским интересом и обожанием, - туда, откуда ее достали. Она может остаться там. Если я умру от естественной смерти, как Игнотус, то ее сила будет сломлена, не так ли? Предыдущий хозяин никогда не был побежден. Это будет конец, - Дамблдор кивнул. Они улыбнулись друг другу.
- Ты уверен? - спросил Рон.
В его голосе был мельчайший след страстного желания, когда он смотрел на Старшую палочку.
- Я думаю, Гарри прав, - сказала Гермиона быстро.
- От этой палочки больше проблем, чем она того стоит, - сказал Гарри, - и, если честно, - он отвернулся от нарисованных портретов, мечтая теперь только о четырех кроватях, ожидающих их в Башне Гриффиндора, и думая о том, может ли Кричер принести ему туда сэндвич, - с меня хватит проблем до конца моей жизни!
Эпилог.
Казалось, осень наступила внезапно в этом году. Утро первого сентября было свежим и золотым, как яблоко; маленькая семья пересекала грохочущую улицу по пути к закопченному вокзалу, выхлопные газы и дыхание искрились как паутины в холодном воздухе. Родители толкали тележки, отчего две больших клетки наверху гремели, совы, сидящие в них, кричали с негодованием, и рыжеволосая девочка, шедшая впереди своих братьев, плача, тянула руку своего отца.
- Это не будет так долго, ты тоже скоро поедешь,-сказал ей Гарри.
- Два года,- всхлипнула Лили. - Я хочу поехать сейчас.
Прохожие удивленно глазели, пока семья проделывала свой путь к барьеру между платформами 9 и 10. Голос Альбуса вернул Гарри в реальность: его сыновья продолжили спор, начавшийся в машине.
-Я не хочу, я не хочу быть в Слизерине!
- Джеймс, перестань! - сказала Джинни.
- Я только сказал, что он может быть,-сказал Джеймс. - Разве это неправильно?! Он может быть в Слиз....
Тут Джеймс поймал взгляд матери и замолчал. Пять Поттеров подошли к барьеру. С легкой усмешкой обернувшись на своего младшего брата, Джеймс взял свою тележку у матери и побежал. Мгновение спустя он исчез.
- Вы мне будете писать, да? -быстро спросил Альбус, как только его брат исчез.
- Каждый день, если ты хочешь, - ответила Джинни.
- Не каждый день, -протараторил Альбус. - Джеймс сказал, что большинство учеников получают письма из дома раз в месяц.
- В прошлом году мы посылали письма Джеймсу три раза в неделю.
- И не верь всему, что говорит твой брат о Хогвартсе, - вставил Гарри.- Он любит шутить.
Рядом они толкали перед собой вторую тележку, которая постепенно набирала скорость. Так они пересекли барьер. Альбус вздрогнул, но никакого столкновения не было. Вместо этого семья появилась на платформе 9 и ¾, покрытую толстым слоем белого пара, выпускаемого Хогрварс Экспрессом. Неясные фигуры ходили в тумане, в котором уже исчез Джеймс.
- Где они? - тревожно спросил Альбус, пропадая в тумане, пока они шли по платформе.
- Мы найдем их, -сказала Джинни уверенно.
Дымка была настолько плотной, что было трудно различить чьи-либо лица. Голоса звучали ненатурально громко. Гарри вспомнил о Перси, который громко рассуждал о правилах полета на метле, что явилось достаточным предлогом для Гарри не останавливаться и не здороваться.
- Я думаю вон они, Ал, - вдруг сказала Джинни.
Четыре человека, смутно видневшиеся сквозь пелену тумана, стояли у самого последнего вагона.Лица их стали различимы лишь когда Гарри, Джини, Лили и Альбус приблизились к ним вплотную. Их лица стали видны, когда Гарри, Джини, Лили и Альбус подошли к ним.
- Привет, - сказал Альбус, и это прозвучало очень тихо.
Роз, которая уже была одета в свою совершенно новую Хогвартскую мантию, повернулась к нему.
- Припарковался нормально? -спросил Рон Гарри. - Я смог. Гермиона не верила, что я смогу сдать на маггловские права, правда? Она думает я грохнул экзаменатора Конфундусом.
- Неправда, - немедленно ответила Гермиона.- Я была абсолютна уверена в тебе.
Ну, вообще-то я и вправду использовал Конфундус, - прошептал Рон, пока они вместе загружали чемодан Альбуса и его сову в поезд.
- Я всего лишь забыл посмотреть в боковое зеркало, и только представь себе, я смог использовать Чувствительные чары для этого.
Вернувшись на платформу, они обнаружили Лили и Хъюго, младшего брата Роз, которые оживленно беседовали о том, в какой дом они попадут, когда в конце концов приедут в Хогвартс.
- Если ты не попадешь в Гриффиндор, я лишу тебя наследства-сказал Рон. - Но без всякого давления.
- РОН!
Лили и Хъюго засмеялись, а Альбус и Роз молча взглянули на Рона.
- Он не имел этого ввиду, - хором сказали Гермиона и Джинни. Поймав взгляд Гарри он спешно отошел на 50 ярдов. Туман на секунду исчез, и сразу же на этом месте появились трое.
- Посмотрите кто там!
Драко Малфой стоял там со своей женой и сыном, темная/черная мантия была застегнута под горло, его волосы кое-где выпали, что подчеркивало его острый подбородок. Мальчик также напоминал Драко, как Альбус напоминал Гарри. Драко поздоровался с Гарри, в то время как Рон, Гермиона и Джинни таращились на него, кратко кивнули, и отвернулись обратно.
- Итак, это маленький Скорпиус,- сказал Рон, после глубокого вздоха. - Уверен, ты побьешь его в любом испытании, Рози. Слава Богу, ты унаследовала мозги матери.
- Рон, ради всего святого, - ответила Гермиона, наполовину сурово, наполовину весело. – Не пытайся настроить их против друг друга еще до того, как они попали в школу!
- Ты права, извини, - сказал Рон, и, не в силах сдержаться, добавил:
- Тем не менее, не дружи с ним, Рози. Дедушка Уизли никогда тебя не простит, если ты выйдешь замуж за чистокровного волшебника.
- Эй!
Джеймс вернулся. Он уже отнес свой чемодан, сову и тележку и скорее всего, его уже раздирало от новостей.
- Тэдди стоит там! - сказал он тяжело дыша, махнув назад во вздымающиеся облака пара. - Только что заметил его! Угадайте, что он здесь делает? Целуется с Викторией!
