Сегодня ровно шесть лет как меня не стало. Шесть лет, одиннадцать месяцев и три дня

В полумраке моего довольно большого дома царит фальшивая, не настоящая тишина. Даже сквозь закрытые веки я отчётливо вижу просторную гостиную, обустроенную в стиле хай тек, запомнив все её детали в мельчайших подробностях. Матовые светлые стены окружают зал, высокий белоснежный потолок со встроенным утопленным квадратом люстры ровно посередине. Сейчас свет не горит, потому что он мне не к чему.

Широкий угловатый диван, на котором я сижу, расположен в центре комнаты. На полу, под ним, пушистый мягкий ковёр чёрного цвета с длинным ворсом (мне нравиться ходить по нему босиком… это неописуемое ощущение), напротив дивана два высоких стеллажа из тёмного дуба, между которыми низкая узкая тумба. Над ними в стену встроена большая жк панель… иногда я смотрю телевизор, при этой мысли мои губы растягиваются в лёгкой улыбке.

Позади меня на полу стоят две серые пузатые вазы. Они пусты. На стене между ними в метр шириной висит картина. Я не знаю, кто автор и откуда она родом, но она великолепна. На картине, грубыми широкими мазками, написан причал. Тёмная вода, три белых парусника и почему-то один розовый среди остальных серых прибрежный домик. Именно розовый. Мне это кажется странным и сейчас, но в особенности тогда, когда я впервые шесть лет назад увидела эту картину стоящей на полу грязного чердака в доме, куда меня ненароком занесло на ночь. Среди разнообразного ненужного хлама и серо- коричневого пейзажа чердака розовый дом точно сиял.

Справа от меня два больших тонированных окна из тёмного дерева. На широком подоконнике одного из них вытянувшись лежит мой кот и мой единственный друг по кличке Дым. Мы вместе пять лет. Нашла его ободранным котёнком в подвале одного из баров. Мне было плохо в ту ночь, я укусила придурка обдолбаного каким-то наркотиком. Не люблю, когда они под кайфом, мой организм странно реагирует на подобное (каждый раз по-разному), но в ту ночь у меня не было особого выбора. Не так-то легко удавалось пропитание в те начальные годы моего обращения.

Дымон тогда прильнул к моей ноге и долго смотрел в мои глаза. Удивлялся, наверное, какие они у меня. А прозвала я его так из-за его окраса… крупные серые и белые пятна на длинной взбитой пушистой шерсти.

Растянулся сейчас, пытаясь уловить хоть намёк на тёплый солнечный луч. И вдруг затарахтел. Этот звук вывел меня из транса.

- Прекрати… - словно со стороны услышала я собственный голос. Кот поднял голову и повёл ушами.

Огромное спасибо, лентяй, теперь таращиться в стену оставшиеся пять часов до заката… и тут на меня словно волной накатили окружающие звуки: возня стаффордов под окнами, гудение электронных часов на втором этаже, проносящиеся машины по трассе, что в нескольких километрах от дома и, конечно же, люди...

Я слышу их. Слышу всё. Слышу так, будто стою посреди небольшого посёлка, что за холмом, и они снуют вокруг меня, постоянно тарахтят, кормят свою разнообразную скотину и птицу, едят свою вонючую еду и пьют алкоголь с тошнотворным запахом горелой древесины. Этот контраст с моим миром умиротворения сводит с ума и злит.

Я выбрала этот дом за то, что тот стоял в степи среди недостроенных коттеджей, разбросанных на многие километры вдоль трассы. Надеялась на тишину и покой. Вдали от города, но не достаточно далеко от маленькой деревушки за холмом - Хабарный.

Вот в такие моменты, которые происходят ежедневно, я включаю музыку на своём оснащённым всем необходимым современном компьютере с плазмой вместо монитора или же пытаюсь себя чем-нибудь занять. Например, уборкой. Тру до блеска мебель и технику в доме... Эти мысли тоже вызывают мою улыбку… да, я сама мою полы! Хотя это у меня может занять всего несколько минут, а затем мне снова приходиться что-нибудь придумывать. Я часто смотрю фото из своей прошлой жизни, пересматриваю короткие минутные видеоролики, снятые на старенький телефон-раскладушку, где мы бесимся с младшим братом. А потом, готовлю что-нибудь собакам, хотя чаще обхожусь сухим кормом. Стаффорды охраняют мой дом от незваных гостей. Дико лая (так, что даже мне становится жутко) и, бросаясь на мой двухметровый кованый забор, мои парни распугали всех любопытных деревенских в округе. Псов трое: мраморно-рыжий, шоколадный и кремовый. Все одного помета, выросли вместе, и совершенно не дрессированные, то, что мне и было необходимо.

Я снова закрываю глаза. Бесполезно. Дети затеяли игру, возвращаясь из местной школы. Они весело кричат и бегают друг за другом, лупя портфелями. Дети умиляют, но шумят. На них я реагирую с грустью… немного чувства одиночества, и жалости к самой себе. Я никогда, уверенна, не смогу стать матерью... Эти мысли я пытаюсь сразу подавить, они невыносимы. Вспомнила Его... Антон.

Открыла глаза и увидела собственное отражение в матовой поверхности полутораметрового экрана на стене. Два переливающихся синим светом блика на чётко выраженном чёрном силуэте. Эмоции заставляют светиться мои глаза. И я, к моему сожалению, не всегда могу это контролировать.

Ненавижу это чувство!

Чувство подавленности выжигает в моей груди дыру. На смену горести и потери приходит ярость и злость. В такие моменты хочется бежать и искать! Искать ту тварь, что поступила так со мной! Хочется порвать её на куски!