§ 44. Брак
136. Общая характеристика римского брака. История римского семейного права знает два вида брака, совершавшегося в различных формах, порождавшего разные по содержанию имущественные и личные отношения супругов и даже неодинаковое правовое положение матери в отношении детей и прекращавшегося в разном порядке. Первым видом был брак cum manu, брак, устанавливавший власть мужа над женой. Вступление в такой брак неизбежно означало capitis deminutio жены: если до брака жена была persona sui iuris, то, вступив в брак cum manu, она становилась persona alieni iuris. Если до брака она была in potestate своего отца и агнаткой его и всех членов его семьи, то, вступив в брак, она подпадала под manus мужа или его paterfamilias, если муж был in patria potestate, и, став юридически чужой своей старой семье, становилась членом агнатической семьи мужа.
Второй вид брака - это брак sine manu, не порождавший власти мужа над женой и первоначально не устанавливавший вообще юридической связи между мужем и женой: юридически чужая мужу и своим детям, жена пребывает в том же семейном положении, в каком она была до вступления в брак; только со старой семьей связывает ее агнатическая связь.
Когда и как стал прокладывать себе путь этот свободный брак, в котором жена была не только свободна от власти мужа, но и вообще стояла в юридическом смысле вне семьи мужа? Когда и как была пробита эта первая и чрезвычайно важная по последствиям брешь в грозном здании власти paterfamilias?
Точный ответ на этот вопрос дать невозможно. Несомненно одно: было время, когда manus и брак совпадали, всякий брак был браком cum manu. Еще в III в. н.э. Модестин определял брак, как
coniunctio maris et feminae, consortium omnis vitae, divini et humana iuris communicatio (D. 23. 2. 1).
(союз мужа и жены, объединение всей жизни, общение в праве божеском и человеческом.)
Между тем справедливо замечено, что это определение соответствует только браку cum manu, ибо в браке sine manu не было divini et humani iuris communicatio: чужая агнатической семье мужа, жена не участвовала в религиозном культе этой семьи, не связывали ее с мужем и никакие связи светского права. Однако память о браке cum manu была, по-видимому, настолько яркой, что Модестин включил divini et humani iuris communicatio в число признаков всякого брака.
Живучесть брака cum manu подтверждается и тем, что наименование materfamilias, которое в более позднее время давалось всем состоявшим в браке женщинам (D. 50. 16. 46. 1), еще во времена Цицерона, по собственному его свидетельству, давалось только женщинам, состоявшим в браке cum manu. С другой стороны, поэт Энний (II в. до н.э.) упоминает о расторжении отцом брака sine manu своей подвластной дочери. Таким образом, можно думать, что во второй половине II в. до н.э. брак sine manu был уже привычным явлением.
Однако существование брака sine manu можно усмотреть и во времена гораздо более древние. Еще законы XII таблиц допускали установление manus путем своеобразной "приобретательной давности" - истечением года непрерывной совместной жизни с женой. Возможно, однако, что истечение года превращало в этих случаях фактическое сожительство в iustum matrimonium, а потому сообщало и manus. Но нельзя не указать и еще на одно постановление законов XII таблиц, подтверждающее существование в момент их издания брака sine manu: женщина, вступившая в брак без совершения брачных формальностей, может предупредить возникновение manus посредством так называемой usurpatio trinoctii - покинув на три ночи дом мужа, она прерывает "давность", в силу которой возникла бы по истечении года manus mariti. Можно сделать вывод, что, ежегодно повторяя usurpatio trinoctii, жена может превратить брак на все время его существования в брак sine manu. Все указанное позволяет сказать, что признание брака sine manu находит себе выражение уже в законах XII таблиц.
Но какие социальные предпосылки определили возникновение брака sine manu? Понятно, что если нет уверенности в моменте его появления, то еще труднее объяснить это появление по существу. Возможно, что первоначально это была некоторая юридически неполноценная разновидность брака между патрициями и плебеями, между которыми ius conibii было признано лишь после издания законов XII таблиц законом Canuleia 445 г. до н.э. Может быть, это была исконная форма плебейского брака, впоследствии усвоенная также и патрициями. Как бы то ни было, в эпоху классических юристов брак cum manu - уже исторический пережиток.
Создавая совершенно различный строй отношений между мужем и женой, брак cum manu и брак sine manu резко отличались один от другого и в порядке заключения и прекращения. Заключение брака cum manu требовало совершения определенных обрядов, это был акт формальный. Брак sine manu рассматривался как некоторое фактическое состояние: с ним связывались определенные юридические последствия (в отношениях отца с детьми, позднее и в некоторых отношениях между мужем и женой), но для того, чтобы эти последствия возникли, нужно было одно: вступление жены в дом мужа при наличии согласия брачующихся, а при соответствующих условиях также и лиц, осуществлявших над ними patria potestas. Заключение брака sine manu было актом неформальным.
Понятно, что глубоко различен был и порядок прекращения того и другого брака: в браке cum manu, в котором юридическая личность жены поглощалась личностью мужа, развод мог иметь место только по инициативе мужа и был, в сущности, "отторжением" жены от мужа. Брак sine manu мог быть расторгнут не только по соглашению супругов (divortium). но и односторонним волеизъявлением как мужа, так и жены (repudium).
Основные начала брака sine manu и, в частности, свобода развода сказались, однако, целым рядом отрицательных последствий на жизни римского общества в последние годы республики и в начале принципата. Огромный рост богатств одних общественных кругов при обнищании других и резкое падение нравов сильно расшатали семейную жизнь. Стремясь парализовать неустойчивость брачных отношений и злоупотребления свободой развода, нередко с чисто спекулятивными целями, стимулировать вступление в брак и деторождение, Август внес ряд значительных изменений в действовавшее до того семейное право.
Lex Iulia de adulteriis (18 г. до н.э.) установила уголовную ответственность за нарушение супружеской верности (adulterium), карая при этом не только виновных, но и попустителей, к числу которых относились отец и муж виновной жены, не возбудившие против нее обвинения.
Карая adulterium, Август изъял от наказания внебрачные сожительства лиц, между которыми брак был воспрещен законом, как, например, браки между лицами сенаторского сословия и вольноотпущенниками. Такое сожительство с намерением установить брачные отношения и если ни одна из сторон не состояла в законном браке, называлось конкубинатом и рассматривалось как inaequale coniugium, неполноценный брак. Дети от такого сожительства, liberi naturales, в отличие от других рожденных вне брака детей (vulgo concepti) наделялись некоторыми правами наследования после родителей, был установлен порядок их узаконения и т.п. Ряд прав был признан и за конкубиной.
В то же время lex Iulia de maritandis ordinibus, изданная либо также в 18 г. до н.э., либо в 4 г. н.э., и дополнившая его lex Papia Poppea 9 г. н.э. (оба эти закона обыкновенно объединяются юристами под единым названием lex Iulia et Papia Poppea) установили для мужчин в возрасте от 25 до 60 лет и для женщин в возрасте от 20 до 50 лет, не состоявших в браке и не имевших детей, ряд ограничений в имущественных правах: не состоящие в браке (coelibes) не могут получать имущество по завещаниям, а состоящие в браке, но бездетные (orbi) могут получать только половину того, что им завещано.
При этом понятие бездетности является условным и различным для мужчин и для женщин: мужчина не бездетен, если у него один ребенок, женщина - только если у нее трое, а у вольноотпущенниц даже четверо детей. Женщины, удовлетворяющие этим требованиям, имеющие так называемое ius trium liberorum, помимо неограниченного права получать по завещаниям, пользуются и рядом других преимуществ. Все то, чего не могут получить по завещанию лица, не состоящие в браке, или бездетные, объявляется caducum и обращается в пользу других лиц, назначенных в том же завещании, или в пользу казны. Все эти постановления, не сыгравшие никакой положительной роли в истории римского брака, просуществовали, однако, до начала IV в. н.э., когда и были отменены.
Эти и некоторые другие меры (см. п. 139) не поколебали основной концепции брака sine manu как свободно устанавливаемого и свободно прекращаемого союза мужа и жены. Вытеснение древнего брака cum manu этой концепцией составляет одну из интереснейших черт римского брачного права.
137. Заключение брака. Совершению брака обыкновенно предшествовало обручение (sponsalia). В древнейшее время обручение лиц alieni iuris совершалось их patresfamilias без участия брачующихся. Позднее обручение совершали жених и невеста с согласия patresfamilias обоих. Обручение совершалось в форме двух стипуляций (п. 433): по одной - patresfamilias невесты обязывался передать ее жениху, а по другой - обязывался принять невесту в качестве жены, а в самое древнее время может быть в форме односторонней стипуляции, по которой только patresfamilias невесты обязывался передать ее жениху, не принимавшему на себя никаких обязанностей и имевшему затем права прекратить брак односторонним волеизъявлением. В более позднее время допускалось, по-видимому, совершение обручения и путем неформального соглашения.
В древнейшее время нарушение sponsalia давало другой стороне право потребовать возмещения причиненного ущерба. По преторскому праву нарушение sponsalia влекло за собою только infamia и ограничение права выступать в суде в качестве представителя чужих интересов. В период империи было установлено, что сторона, без серьезных оснований нарушившая sponsalia, теряла право на возвращение сделанных ею по случаю обручения подарков (arrhae sponsaliciae, donatio ante nuptias); другой стороне сделанные ею подарки возвращались. В законодательстве IV в. утрата права на возвращение donatio ante nuptias была связана с христианским обычаем предбрачного поцелуя (osculum): в случае смерти жениха osculo interveniente невеста или ее наследники сохраняли половину предбрачных подарков.
138. Способы установления manus. Древнейшее римское право знало три способа совершения брака или, точнее, три способа установления manus, неразрывная в то время с браком: a) confarreatio, б) coemptio, в) usus.
(1) Confarreatio, которую ряд историков считает патрицианской формой совершения брака, по взгляду некоторых (Жирар, Пост) никогда не ставшей доступной плебеям, была религиозным обрядом. Название обряда произошло от panis farreus, особого хлеба, который во время брачной церемонии вкушали брачующиеся, а затем приносили в жертву Юпитеру. Церемония совершалась certis verbis в присутствии жрецов - pontifex maximus и flamen Dialis и 10 свидетелей, представлявших, быть может, древнейшие 10 курий (данной трибы). Только человек, рожденный от брака, заключенного per confarreationem, и состоящий в таком браке, мог занимать должности rex sacrorum и flamen Dialis.
(2) Coemptio является светской и, как думают, преимущественно плебейской формой брака. Эта "воображаемая" покупка жены мужем была, вероятно, пережитком подлинной купли. Она производилась в тех же формах, в каких покупались наиболее ценные вещи - а именно земля и рабы, и устанавливались права на лиц in mancipio, а именно в Форме mancipatio. Правда, слова, которые при этом произносятся, отличны от слов, произносимых при купле в собственном смысле, однако в остальном это по форме купля. По описанию, которое дает этой форме заключения брака Гай, а также по отдельным замечаниям Цицерона и других писателей, coemptio представляется так.
В присутствии пяти свидетелей и весовщика, libripens, которые участвовали во всякой mancipatio (п. 196), а также paterfamilias невесты, а равно и жениха, если он persona alieni iuris, жених спрашивает невесту: an tu mihi materfamilias esse velis и, получив утвердительный ответ, сам отвечал установленными словами на соответствующий ее вопрос, также заданный в точно определенных словах. Ответ невесты, видимо, гласил: ubi tu Gaius, ibi ego Gaia (Cicero, Pro Murena. 12. 27). Затем жених произносил слова, установленные для совершения всякой купли путем mancipatio и передавал paterfamilias невесты, в виде покупной цены, слиток металла, якобы взвешенный весовщиком.
(3) Usus представлял собою своеобразное применение института приобретательной давности к области брачных отношений.
Из этих трех форм заключения брака раньше других отпал usus. Если usus еще существовал во времена Цицерона, то Гай уже говорит о нем как о форме, отчасти отмененной законом, отчасти просто забытой. По-видимому, в начале I в. н.э. редко встречались уже и браки per confarreationem. По крайней мере, Гай, а также Тацит сообщают, что в 23 н.э. был издан закон, в силу которого, в целях поощрения браков per confarreationem, с ними стала связываться не светская, а только религиозная manus (единство культа), которой достаточно было для того, чтобы лица, происшедшие от такого брака, могли быть верховными жрецами (Tacitus, Annales. 4. 16). Однако с таким ограниченным кругом действия confarreatio продолжала существовать до падения язычества.
Coemptio, видимо, существовала еще во времена Гая (1. 113. 114). Менее достоверно, чтобы ее считали действующим институтом юристы III века, несмотря на упоминания о ней Папиниана и Павла (Жирар).
Параллельно с отмиранием или ослаблением роли старых форм заключения брака шел процесс утверждения неформального совершения брака путем простого соглашения брачующихся (consensus facit nuptias - брак совершается соглашением) (D. 35. 1. 15), за которым должно было, однако, необходимо следовать deductio feminae in domum mariti. Поэтому Павел и указывал: vir absens uxorem nubere potest, femina absens nubere non potest (Sent. 2. 19. 8).
139. Условия вступления в брак. Для совершения брака с соответствующими правовыми последствиями надо было, чтобы брачующиеся удовлетворяли определенным условиям. Одни из этих условий были абсолютными, должны были быть в наличии для заключения всякого римского брака. Другие практически играли роль условий относительных, наличие которых было необходимо для совершения брака между лицами, принадлежавшими к разным общественным группам.
Первым условием вступления в брак было достижение брачующимися брачного возраста, который, совпадая с возрастом совершеннолетия, после некоторых колебаний был установлен в 14 лет для мужчин и в 12 лет для женщин.
Вторым условием было согласие на брак. В древнейшее время это было согласие одного только paterfamilias. Жених выражал свою волю, если он был persona sui iuris; невеста sui iuris нуждалась в согласии опекуна, auctoritas tutoris.
Однако постепенно сложился другой взгляд: для вступления в брак лица alieni iuris нужно прежде всего его согласие и, наряду с ним, согласие paterfamilias невесты и согласие как paterfamilias жениха, так и лица, под отеческой властью которого жених может оказаться со смертью paterfamilias. Так, согласие на брак внука дает не только его paterfamilias - дед, но и отец, подчиненный patria potestas того же деда, ибо после смерти деда внук окажется in patria potestate своего отца, которому сын не вправе навязать наследников, будущих детей от заключаемого брака. Наоборот, внучка, вступая в брак, не только не навязывает наследников своему деду и отцу, но и сама перестает быть их наследницей, вступая в агнатическую семью своего мужа. На выход из старой агнатической семьи и дает согласие невесте ее paterfamilias.
Таким образом, первоначально все положения о согласии на брак исходили из той же идеи власти, на которой покоилась агнатическая семья вообще. Отец давал согласие на брак детей не потому, что он был отцом, а потому что он был paterfamilias, носителем отцовской власти.
Но по мере того, как личность детей начинает эманципироваться от когда-то неограниченной власти paterfamilias, интересы и воля детей начинают все больше приниматься во внимание и в вопросе о согласии paterfamilias на вступление в брак. Так, закон Iulia (4 г. н.э.) предоставил нисходящим право обжаловать магистрату неосновательный отказ paterfamilias в согласии на брак. Затем детям было разрешено вступать в брак и без согласия paterfamilias, если он взят в плен или безвестно отсутствует. Был, наконец, и один случай, в котором согласие на брак испрашивалось не у агнатического родственника, а у родственников по крови: женщина sui iuris, которая, состоя под опекой, могла вступать в брак, не иначе как получив auctoritas tutoris, после отпадения опеки над женщинами, была обязана испрашивать разрешение на брак у отца, а за отсутствием отца - у матери или у других близких родственников.
Третьим условием вступления в римский брак является наличие у брачующихся ius conubii (о нем - выше, п. 102). Препятствия к вступлению в брак за отсутствием этого условия могли возникать либо из принадлежности жениха и невесты к различным слоям общества (позднее сословиям), либо из родственной связи между ними или иногда из других существовавших между ними отношений. Так, прежде всего до lex Canuleia (445 г. до н.э.) не допускались браки между патрициями и плебеями. До первого брачного закона Августа, lex Iulia (18 г. до н.э.), не допускались браки вольноотпущенников со свободнорожденными, а после закона Iulia - с лицами сенаторского сословия.
Далее, родство, и притом как агнатическое, так и когнатическое, служило препятствием к браку: в прямой линии без ограничения степеней, в боковых линиях - в древнейшее время, по-видимому, до шестой степени; по упразднении этого правила и до конца республики - между consobrini, т.е. между лицами, матери которых были сестрами, а отцы братьями; наконец, в период империи только между лицами, из которых хотя бы одно является нисходящим первой степени общего для обоих предка, например, между дядей и племянницей, теткой и племянником и т.д. В это общее правило императорские постановления не раз вносили изъятия.
В период империи стало препятствием к вступлению в брак также и свойство по прямой линии без ограничения степеней, а при христианских императорах - и в боковых линиях между зятем и золовкой.
Кроме того, были запрещены браки между опекуном и подопечной, правителем провинции и жительницами последних. Lex Iulia de adulteriis запретила браки между супругом, виновным в прелюбодеянии, и его сообщником.
§ 45. Личные и имущественные отношения супругов
140. Отношения супругов при браке cum manu. Личные и имущественные отношения супругов были глубоко различны в браке cum manu и в браке sine manu. В браке cum manu жена, став юридически чужой своей старой семье, подчинена власти мужа, manus mariti (или власти его paterfamilias, если муж лицо alieni iuris), которая в принципе не отличается от patria potestas отца над детьми. Муж может истребовать жену, покинувшую дом, при помощи иска, подобного виндикации. Он может продать ее в кабалу (in mancipium). Он вправе наложить на нее любое наказание вплоть до лишения ее жизни. Так же, как рабы и дети, жена лишена правоспособности в области имущественных отношений. Все, что ей принадлежало до брака, если она была persona sui iuris, становится в момент заключения брака достоянием мужа. Все, чем она будет обладать во все время существования брака, например имущество, подаренное ей ее отцом, принадлежит мужу. Это бесправное положение жены юридически уравновешивалось только тем, что она является наследницей мужа - heres sua, одна, если у него нет законного потомства, на равных началах с детьми, если они есть. Понятно, что она - агнатка всех агнатов мужа и, следовательно, наследует в соответствующих случаях и после них.
Однако обычаи значительно смягчали бесправное положение жены. Обычаи обязывали мужа не налагать на жену наказаний, не выслушав суждения совета, состоявшего, как думают, из членов ее старшей семьи, из агнатов, оставшихся после вступления ее в брак ее когнатами. Наконец, почет, связанный с общественным положением мужа, распространялся и на жену.
141. Отношение супругов при браке sine manu. Совершенно иначе были построены отношения мужа и жены в браке sine manu. Брак sine manu не менял юридического положения, в котором жена была до вступления в брак. Она остается in patria potestate, если была подчинена отцовской власти до брака. Она по-прежнему sua heres своего paterfamilias, по-прежнему агнатка своих старых агнатов. Если до вступления в брак sine manu жена была persona sui iuris, она остается persona sui iuris и после вступления в брак. Понятно, что и имущество, принадлежавшее ей до брака, если она была persona sui iuris, остается ее имуществом, а все, что она приобретает во время брака, принадлежит ей одной. Она вправе вступить с мужем в любую имущественную сделку. Воспрещены были лишь дарения между супругами (для того, чтобы обеспечить полную имущественную независимость супругов одного от другого). Впрочем, в начале III в. н.э. было постановлено, что, если даритель умер, не потребовав дара обратно, то donatio convalescit, т.е. дарение становится действительным (D. 24. 1. 32).
С течением времени эта полная юридическая разобщенность супругов начинает, однако, смягчаться как в личных, так и в имущественных их отношениях. Было признано, что супруги не вправе предъявлять один к другому инфамирующие иски (п. 126), что в случаях имущественной ответственности одного супруга перед другим он пользуется beneficium competentiae, т.е. правом отвечать только в пределах имеющихся у него средств. Претор стал давать мужу интердикт для истребования к себе жены и отказывать в таком же иске отцу, когда тот пытался истребовать свою дочь, состоявшую в браке sine manu. Так постепенно сложилось некоторое общее положение о личных отношениях супругов: муж должен охранять жену: defendi uxores a viris... aequum est (D. 47. 10. 2), жена обязана почитать мужа, reverentia quae maritis exhibenda est (D. 24. 3. 14. 1).
142. Dos. Не менее глубоко изменились в браке sine manu имущественные отношения супругов. Издержки общей семейной жизни, содержание детей и т.п. лежали на муже. Но уже со времени появления брака sine manu вошло в обычай давать мужу особое приданое, dos, в целях облегчения ему бремени семейных расходов, ad matrimonii onera sublevanda. Dos устанавливалась либо paterfamilias жены (dos profecticia), либо самою женой, если она до брака была persona sui iuris, либо третьим лицом (dos adventicia). Как бы то ни было, но dos всегда должна быть установлена особым актом: dos aut datur aut dicitur aut promittitur, и, установленная так или иначе, становилась собственностью мужа.
Когда в конце республики семейная жизнь сильно расшаталась, создавалась как бы законная возможность спекуляции с dos: вступив в брак только с целью получения dos, муж мог потом, воспользовавшись неограниченной свободой развода, расторгнуть свой брак, сохранив dos за собою. Поэтому, для устранения этого положения, жена и лица, устанавливавшие dos, начали требовать от мужа обещания, в силу которого он обязывался обеспечить возвращение dos жене либо установителю dos, если брак будет прекращен разводом или смертью мужа. Обеспечение это называлось cautio rei uxoriae. В случае невозвращения dos, жена или установитель dos могли предъявить иск. Иногда прибегали к другому приему: dos при самом установлении ее оценивалась в известной сумме денег и рассматривалась как проданная мужу за эту сумму (dos venditionis causa aestimata), которую муж и обязан был в соответствующих случаях вернуть.
Когда обычай таких cautiones укрепился, претор счел справедливым давать жене иск о возврате ей приданого даже в тех случаях, когда cautio не была установлена, если муж давал развод жене без всяких с ее стороны поводов. В ходе разработки условий предоставления и сущности этого иска юристы и создали то, что впоследствии стали называть римским детальным правом, отдельные положения которого до сих пор определяют правовую судьбу приданого в некоторых капиталистических странах (Франция, Бельгия, Италия и др.). Основные черты правового положения dos сводились к следующему.
В случае прекращения брака смертью жены, dos оставалась у мужа или возвращалась еще находившемуся в живых отцу жены, если dos была им установлена. Если брак прекращался смертью мужа, dos возвращалась жене или ей совместно с ее отцом. Dos возвращалась жене и в том случае, когда брак прекращался разводом по почину мужа или по его вине. Наоборот, dos оставалась у мужа, если жена брала на себя инициативу развода или вызвала развод своим поведением. В праве Юстиниана это единственный случай, когда dos оставалась у мужа.
Таким образом dos стала служить орудием борьбы со злоупотреблениями свободой развода и с ненадлежащим отношением к супружеским обязанностям.
Но эта роль dos значительно ослаблялась тем, что муж при существовании брака продолжал считаться собственником dos и, следовательно, мог ее законно отчуждать. Понятно, что обязательственное требование жены о выдаче ей денежного эквивалента отчужденной dos оставалось безрезультатным в случае несостоятельности мужа. Поэтому в целях охраны интересов жены lex Iulia de adulteriis в особой главе de fundo dotali запретила отчуждение без согласия жены детальных недвижимостей.
Практика стала подводить под понятие отчуждения всякую сделку, которая могла привести к отчуждению, например залог, а в праве Юстиниана дотальные недвижимости стали неотчуждаемыми даже и с согласия жены. Требование жены о возврате ей приданого удовлетворялось уже в классическом праве преимущественно перед требованиями других личных кредиторов мужа. Это преимущество превратилось в праве Юстиниана в законную ипотеку (п. 418) жены на все имущество мужа. Таким образом, хотя муж еще и в праве Юстиниана признается собственником приданого, однако правы были римские юристы, когда говорили: "quamvis in bonis mariti dos sit, mulieris tamen est", т.е. хотя приданое находится в имуществе мужа, однако оно принадлежит жене (D. 23. 5. 75). В сущности муж только пользовался dos во время брака и оставлял ее у себя в качестве штрафа за ненадлежащее отношение жены к вытекавшим из брака обязанностям.
Существовало, однако, и другое имущество, выполнявшее такую же штрафную функцию, но уже в интересах жены. Это была donatio ante nuptias, предбрачный дар, который в праве Юстиниана мог устанавливаться также и во время брака - donatio propter nuptias и представлял собою не что иное, как сумму, обыкновенно приблизительно равную сумме dos, которую муж обязывался выплатить жене в случае развода по его инициативе или вине. Таким образом, в этих в случаях жена получала как подлежавшую возвращению dos, так и donatio propter nuptias. В этом заключалось и своеобразие этой последней, которая в действительности вовсе не была дарением: она не лишала мужа права собственности на соответствующее имущество в течение брака и не лишала его права собственности вообще, если брак не прекращался разводом по почину или по вине жены.
§ 46. Прекращение брака
143. Случаи прекращения брака. Для того чтобы брак мог юридически существовать, надо, чтобы все время были в наличии те условия, без которых брак не мог бы быть заключен. Отпадение какого-либо из этих условий было и основанием прекращения брака. Таким образом, кроме смерти одного из супругов, брак прекращался:
(1) Capitis deminutio maxima одного из супругов, т.е. обращением его в рабство, ибо у рабов не было ius conubii. При этом, если взятый в плен и обращенный в рабство супруг возвращался затем в Рим, то в силу postliminium (п. 108) считалось, что manus никогда не прекращалась. Брак же sine manu, как некоторая только фактическая, но не юридическая связь, считался прекращенным, ибо postliminium применялся к res iuris, но не к res facti; однако брак считался продолжавшимся все время, если оба супруга были вместе в плену.
(2) Capitis deminutio media, т.е. утратой права гражданства, ибо неграждане, кроме latini veteres, также не имели ius conubii.
(3) Capitis deminutio minima, т.е. изменением семейного состояния одного из супругов, которое устанавливало такую степень агнатического родства его с другим супругом, при которой вступление в брак было бы невозможно, например, paterfamilias усыновлял мужа своей дочери, не освободив ее предварительно от patria potestas.
(4) По воле мужа или его paterfamilias в браке cum manu; по воле мужа или жены либо по их соглашению в браке sine manu.
Для заключения брака cum manu требовалось согласие paterfamilias жены, а позднее и самой жены (см. п. 139), но, в силу установившейся над женою manus mariti, ее paterfamilias и она сама утрачивали право прекратить брак по своей воле: жена была в отношении мужа loco filiae. Поэтому только муж (или его paterfamilias) был вправе прекратить брак cum manu, совершив формальности, обратные тем, при помощи которых брак был заключен.
Брак sine manu мог быть прекращен волеизъявлением одного из тех лиц, согласие которых требовалось для совершения брака (п. 139). Свобода развода была, как уже сказано, одним из основных начал римского брачного права. И несмотря на множество разводов в конце периода республики и в период империи, несмотря на то, что разводы противоречили учению христианской церкви о браке, свобода развода никогда не была ни отменена, ни даже ограничена, если не считать указанных выше невыгодных имущественных последствий развода для супруга, по инициативе или по вине которого брак был прекращен разводом.
Вступление во второй брак после прекращения первого не встречало ни в период республики, ни в период принципата никаких ограничений. Более того, lex Iulia et Papia Poppea даже распространяла установленную ею incapacitas на лиц, которые в течение определенного времени после прекращения брака не вступили в новый брак. Однако в дальнейшем появляются в интересах детей от первого брака некоторые ограничения прав родителя, вступившего во второй брак, на имущество, полученное им от первого брака (lucra nuptialia): это имущество остается лишь в пользовании родителя, вступившего в новый брак, а после его смерти переходит к детям от первого брака. Кроме того, новому супругу не может быть ни подарено, ни завещано больше имущества, чем детям от первого брака.
Вдова, вступающая в новый брак, обязана соблюсти так называемый траурный год, целью которого является отчасти соблюдение пиетета по отношению к покойному мужу, а главным образом предотвращение так называемой turbatio sanguinis, т.е. затруднений в определении отца ребенка, который родился бы в течение десяти месяцев со дня прекращения первого брака. В случае развода жена обязана заявить о своей беременности мужу, который вправе потребовать проверки в определенном порядке этого заявления.
Несоблюдение траурного года не влечет за собою недействительности нового брака, а лишь утрату женою lucra nuptialia, ограничение ее прав в сфере наследования, а также infamia жены.
Глава 13
