Физкультура с пеленок И... Даже раньше

СОДЕРЖАНИЕ

От редактора.Предисловие.Часть I. Мы и наши дети. Наша семья Главная забота - здоровье Физкультура с пеленок и... даже раньше Малыш и те, кто с ним рядом. Движение, движение, движение Способный ребенок не дар природы И трудовые обязанности И человеческие отношения Волшебная сила искусстваЧасть II. Резервы здоровья наших детей. Каким же родится ваш малыш? Человек родился Безработный иммунитет Надо ли бояться солнечных лучей? Закаливание без процедур. Как это? Еще о физическом развитии... и здоровых зубах Вопросы, вопросы, вопросы... Физическое развитие... в килограммах? Интеллектуальное развитие малыша Вместо заключения, или немного повторенийКоварство комфорта (интервью с профессором И.А.Аршавским)

ОТ РЕДАКТОРА

Эта книга объединила две работы супругов Никитиных - "Мы и наши дети" и"Резервы здоровья наших детей". Первая ее часть - "Мы и наши дети" - ужевыдержала испытание временем. Сегодня интерес к этой части книги настольковелик, что поток читательской почты в издательствах, где она уже выходила, досих пор не уменьшается. Мы решили дать ей жизнь в нашем издательстве. Врекламе книга "Мы и наши дети" не нуждается. Вторая часть - "Резервы здоровьянаших детей" - задумана авторами и редакцией как логическое продолжениепервой. Дети в семье Никитиных выросли, появились внуки, да и время ушловперед, и опыта прибавилось... Борис Павлович постоянно и неустанно выступаетс лекциями, несет в народ (пусть вам не покажется высокопарной эта фраза)свои светлые, целительные идеи. На материале этих лекций и родились "Резервыздоровья наших детей". Эта часть книги так же полемична, остра, спорна, как ипервая. И читатель, на суд которого мы выносим эту книгу, вправе согласитьсяили не согласиться с авторами и издателями. Хотя многое, очень многое, на мойвзгляд (а я мать двоих дочерей - 10 и 14 лет), можно и нужно принять, усвоитьи запомнить... Надеюсь, что эта книга поможет мамам и папам войти в "таинственный" мирмладенчества и детства с открытой и пытливой душой. Лариса Кирюхина

ПРЕДИСЛОВИЕ

На протяжении ряда лет супруги Никитины привлекают внимание людей,интересующихся воспитанием. Они не только высказали идеи о значении раннейтренировки ума и тела, но и провели их в жизнь в своей многодетной семье. Ихпубликации в широкой прессе лет этак двадцать назад о первых двух детяхвызвали целую бурю. Высказывались сомнения и даже возмущение. Приезжаликомиссии медиков и педагогов. Одни утверждали, что Никитины калечат детей,что метод нужно осудить. Другие, наоборот, восхищались и рекомендовалиширокое распространение их системы воспитания. А между тем шли годы, росласемья, росли дети. И Никитины продолжали воспитывать их в том же духе, ничутьне разочаровываясь в результатах. Опыт накапливался, замалчивать его сталотрудно. Снова появились робкие публикации. Вопросы воспитания интересуют меня давно, и не только в теоретическом, но и впрактическом плане: насколько вообще воспитуем человек, в какие сроки, ценойкаких усилий, каково значение наследственности? Уникальный опыт Никитиныхимеет прямое отношение к проблеме формирования личности. Именно поэтому япоехал к ним в Болшево, чтобы самому посмотреть ребят. Оказалось, что всеправда. Был конец октября, падал снежок, Борис Павлович встретил меня наперроне вокзала с несколькими ребятами. Одеты они были по-летнему, но невыглядели озябшими. Я пробыл в гостях день и выяснил все, что хотел. Конечно,за это время нельзя проникнуть в душу ребят, но впечатление осталось. Преждевсего я посмотрел детей по-врачебному: все они оказались очень тощими, оченьсильными и несомненно здоровыми. Врачи, которые их "браковали" раньше,привыкли оценивать меру здоровья по толщине подкожной жировой клетчатки, а непо "резервам мощности" сердца, легких, мускулатуры. С резервами ловкости исилы было более чем благополучно - не мальчишки, а юные Тарзаны. Второевпечатление: свобода, самостоятельность и независимость личности. В семье нетдаже тени муштры, строгого режима, расписания. Да и как его провести, когдасемеро детей и родители работают, когда, кроме того, бюджет составлял в товремя около тридцати рублей на члена семьи в месяц. Во всем чувствовалсятоллектив, одна семья в самом высоком значении слова. Конечно, я не могвыяснить особенностей личности каждого из детей, их взглядов, убеждений, ноодно приятно поражало: шкала моральных ценностей начиналась не с вещей ипрестижа, а с труда, доброты и сопереживания близким и товарищам. Наиболееспорным является вопрос о развитии интеллекта. Скажу прямо, я не нашел всемье юных интеллектуалов и эрудитов. Я увидел очень сообразительных"решателей проблем" со свободным и изобретательным мышлением, с хорошоразвитым языком. Да, они обгоняли своих сверстников по школьным программамкто на два, а кто на четыре года. Я видел их школьные тетради, дневники,пытался вникнуть в трудности их отношений с учителями. Увы, многие учителя,как и врачи, мыслят слишком шаблонно, чтобы оценить этих необычных ребятишек.Не все меня убедило в части школьных занятий: так ли уж необходимо кончатьшколу в двенадцать лет, но несомненно, что для таких ребят нужны особыепрограммы, иначе мозг детренируется "на манной каше" рутинной школьнойпрограммы, рассчитанной на сугубо средних учеников. Однако перескакиваниечерез класс далеко не так безобидно и связано с психологическими опасностями,которые еще требуется уяснить. Борис Павлович выдвинул закон, вернее, явление, которое он называет"нувэрсом" и которое касается развития умственных способностей. Его идеявыглядит очень заманчивой: по его взглядам, всех людей можно сделать оченьумными, если их очень рано и не так, как сейчас принято, целенаправленноначать обучать. Никитин не одинок в вопросе высокой эффективности раннегообучения. Имеется большая литература, с которой я более или менее знаком. Нонесомненно, что уровень интеллекта ребенка можно повысить путем раннегообучения. Энтузиасты утверждают, что, занимаясь в дошкольном периоде, можновсех датой приблизить к уровню отличников или хотя бы "хорошистов". Видимо,так и есть. Но превратятся ли школьные отличники в талантливых специалистов -вот это еще не доказано. Нет достаточных материалов. Возможно, что генывлияют на "пределы интеллекта" и даже раннее обучение не может существенноповысить эти пределы, не знаю. Но все равно я убежден, что правильнопоставленная работа с дошкольниками может существенно повыситьинтеллектуальный потенциал целого народа. Именно поэтому опыт Никитиных имеетбольшую ценность. Образование - это тренировка ума, воспитание - это формирование чувств иубеждений, движущих поведением человека. Именно они определяют гражданина.Трудно сказать, что важнее: воспитание или образование, но ясно, что этифакторы связаны. Образование само по себе не создает благородного человека, но повышаетвозможность привить идеал, поскольку расширяет воспитательные каналы, черезкоторые действуют искусство и наука. Система воспитания в семье Никитиных построена на прививании чувствасолидарности и любви к труду, что является, видимо, главным условиемформирования коммунистической нравственности, и в этом отношении значениеопыта Никитиных в воспитательном плане исключительно велико. Книга Никитиных дает представление не только о методике их занятий с детьми,о физическом развитии детей и укреплении их здоровья, но и об отношениях всемье, о способах социализации детей. Авторы не скрывают своих трудностей иошибок, рассказывают о путях их преодоления. Книга в целом не носит характеранравоучения и назидания, авторы не призывают делать так, как делают они, ноименно это заставляет читателя соотносить их опыт со своим, размышлять,анализировать. Это полезно не только родителям, но и специалистам,занимающимся теорией и практикой воспитания. Академик АН УССР, Герой Социалистического Труда Н.АМОСОВ

* Часть 1. МЫ И НАШИ ДЕТИ. НАША СЕМЬЯ *

В каждой семье есть свои особенности, обычаи, традиции - свой уклад жизни. Иу нас он свой. Это обнаруживается прямо с порога - в тесноватой прихожей целая стена занятаодной обувью. Немудрено: у нас трое взрослых, семеро детей. Направо большая светлая комната, но что тут творится! Верстаки и инструментывсех размеров; лаки, краски, химические реактивы, моторы, машины, проволока,фанера, уйма разных железок, деревяшек. На стенах свободного места нет, дажес потолка свешиваются какие-то, разумеется, очень нужные вещи. Иногда невыдерживаешь, в сердцах скажешь своим "мастерам": "Дождетесь - половинувыкинем на свалку, ведь скоро пройти невозможно будет!" Но, поостынув,рассмеешься: дело житейское - на то, в конце концов, и мастерская. Кухня, она же столовая, соединена большим проемом с соседней комнатой, вкоторой много книг, магнитофон, радиола, полки с рукоделием, стол, заваленныйрукописями и письмами. Здесь у нас что-то вроде кают-компании. При "камбузе"она находится потому, что здесь чаще всего бывает мама. Здесь решаются сообщавсе семейные проблемы и засиживаемся допоздна с разговорами, которые никакнельзя отложить на завтра. А в нашей спортивной комнате надо быть осторожнее: с каната из-под потолкакто-нибудь может спрыгнуть, а на кольцах можно раскачиваться от стены достены, а на матраце кувыркаться сколько хочешь. Два турника, лесенка, гири,обручи, мешочки с галькой, целый угол деревянных кирпичей и несколько палок скуклами, игрушечными зверятами, конструкторами, играми. А над дверью изкаркаса старой раскладушки сделано "гнездышко", куда набиваются не тольконаши "птенцы", но и соседские. Полстены внизу - коричневый линолеум, а понему мелом - рожицы, солнышко, цветы и разные каляки-закаляки - все, чтоподскажут желание и фантазия. В "кунацкой" - так мы называем гостиную (откавказского "кунак" - друг) - телевизор, пианино, круглый стол, низкиекресла, полки с книгами. Ничего необычного, кажется, здесь нет. Нопоролоновые подушки с кресел могут перекочевать вместе со стульями в"спортивную" в качестве строительного материала для "дворцов", "космическихкораблей" и прочих сооружений. Тут же собраны наши "развивающие игры" -предмет особых папиных забот. Они находятся здесь, потому что нашимногочисленные гости очень интересуются ими: срисовывают, копируют, осваиваютих методику, а потом увлекаются и просто начинают тут же играть со своимималышами. А спальни у нас наверху, в трех маленьких комнатках мансарды. Тут же полкидля белья, шкаф, столик для швейной машины, где, конечно, всегда лежит что-тонедошитое, недочиненное, недоглаженное... Из "спортивной" дверь в комнату дедушки - единственную комнату,неприкосновенную для ребят. Только самая младшая, шестилетняя Любаша, тамчастый гость - она дедушкина любимица. А остальные кто где: кто сидит,уткнувшись в книгу, кто делает что-то в мастерской, кто домывает посуду вкухне, кто пытается освоить новое упражнение на кольцах. Бывает, в игресобираются все вместе - тогда дом ходит ходуном от топота, смеха, шума, икрика: ничего не поделаешь - бывают и конфликты, которые не всегда удаетсяразрешить мирным путем. Но если вместе сядем у телевизора, получается маленький зрительный зал с"партером", "амфитеатром" и даже "ложей" - это кто-нибудь из малышейустраивается к папе или маме на колени. В доме тишина. И как хорошо смотритсяи переживается вместе!

Предсказания не сбываются

Было время, когда нас пугали: дети ваши "из болезней не будут вылезать", и"руки-ноги они обязательно себе переломают", и "в школе им будет трудноучиться", и "вырастут они недисциплинированными", и "на шею вам скоро сядут"и т.д. и т.п., и все из-за того, что слишком уж странными, непривычнымиказались многим наши методы воспитания, наш образ жизни. - Зачем все эти спортснаряды и таблицы в комнате? Зачем читать в три года?Зачем босиком по снегу? Зачем все эти фокусы? Вы искалечите детям жизнь! Шли годы, дети подрастали один за другим, а страшные прогнозы не сбывались.Болели они редко, простуды им вовсе были не страшны, а инфекционные болезниони переносили легко, чаще всего без лечебных процедур и лекарств. Годам ктрем они становились крепкими, сильными и ловкими, даже сбитого носа мы у нихне видели, а вывихов или переломов ни у кого из них не было ни разу за все 18прошедших лет. И в школе им учиться совсем не трудно: за домашними заданиями незасиживаются, а учатся в основном на "четыре" и "пять". Школу кончают раньшесрока на год-два-три ("перескакивая" через классы) и никаких хлопот недоставляют нам с поступлением в средние или высшие учебные заведения: ниособых условий, ни протекций, ни репетиторов, как и должно быть. От работы не бегут: старший уже в 14 лет работал почтальоном, а в 16 лет былпринят на должность техника в лабораторию и проработал два года, получивперед поступлением в институт четвертый разряд регулировщика радиоэлектроннойаппаратуры. И чем старше становятся наши ребята, тем чаще мы слышим похвалы вих адрес: "Хорошие у вас помощники растут". Да, косые взгляды сменяютсятеперь доброжелательными улыбками, а недоумение и раздражение - интересом:письма, гости, встречи, лекции - и уйма самых разных вопросов и просьб: - Расскажите, как и чем вы занимаетесь с детьми... Покажите свои игры,учебные пособия, мастерскую, спортивные снаряды... Напишите о том, как выобращаетесь с новорожденным... Пожалуйста, о закаливании!.. И о своих ошибкахне забудьте, чтобы их не повторить нам... И среди других обязательный вопрос: - А откуда вы все это взяли? Как не побоялись воспитывать детей так необычно?

Как мы начинали

Иногда считают, что мы все обдумали заранее, наметили, так сказать, пландействий, а потом уж стали его осуществлять в жизни. Ну и наделали бы мыбеды, если бы так случилось - мало ли ломается ребячьих судеб из-затщеславных замыслов их родителей и педантичного проведения их в жизнь. Да,многое в нашей жизни сложилось иначе, чем у других, и все это не само собой,а по нашей доброй воле (и тоже, конечно, не без тайных надежд на этосамое-самое... - кто из родителей этим не "переболел"?!), но никаких заранеенамеченных планов у нас и быть не могло по той простой причине, что мы оба одошкольном детстве представление имели довольно примитивное, а о младенческомвозрасте вообще ничего почти не знали. Мы, конечно, могли обложиться учебниками, популярными брошюрами, ученымитрудами и, проштудировав их, отобрать, наметить... и т.д. Но тогда, ксчастью, это оказалось нам не под силу: загруженность работой,неблагоустроенное жилье, бытовые заботы отнимали все время. Мы добрались докниг всерьез лишь тогда, когда у нас было уже двое сыновей, четыре или пятьисписанных толстых тетрадей с результатами наблюдений за ними и уйма самыхжитейских, а не теоретических проблем. Признаемся и еще в одном нашем "грехе": мы сами по себе люди не оченьорганизованные и к планам тяготения не испытываем. И в данном случае этооказалось полезным: нам не понадобилось подгонять жизнь под свои намерения иустановки. Так мы убереглись от одной крайности в воспитательном деле -излишне жесткого руководства этим сложным и тонким процессом. А другаякрайность - равнодушие - нам не грозила: мы оба задолго до знакомства друг сдругом увлеклись проблемами воспитания. Мы и встретились-то (вот судьба!) насовещании, посвященном "Программе воспитательной работы в школе". Случайусадил нас рядом, но разговорились мы уже не случайно: оба жили учениками,школой и ее многочисленными бедами, оба мечтали о преобразованиях в школьномделе, много думали об этом. Мы начинали свою семейную жизнь единомышленниками - видимо, это и послужилоосновой для всего, что было дальше. Конечно, впрямую школьные проблемы сзаботами о новорожденном не связывались. Это лишь потом мы обнаружили междуними самую тесную связь, а тогда и не догадывались об этом. Зато твердознали, что в школу дети уже приходят очень разные по уровню развития и отэтого зависит их дальнейшая школьная жизнь. Значит, много надо сделать дошколы, но не с пеленок же начинать? Когда родился наш первенец, мы просто радовались ему и любили каждуюсвободную минутку быть с ним: играть, разговаривать, смотреть на него иудивляться всему. Он чихнул? Он нахмурился? Он улыбнулся? Кому из родителейне знакомо это ощущение чуда, имя которому Мой Ребенок? Но вскоре к этойродительской радости прибавилось любопытство. Почему он плачет по-разному?Почему он напружинивается, когда берешь его прохладными руками? Почему онсопротивляется надеванию чепчиков? И т.д. и т.п. А сынишка рос, и вопросовэтих все прибавлялось. Мы стали записывать свои наблюдения, предоставлялималышу все больше свободы действий, дали ему возможность самому определять,например, сколько ему есть, когда спать, как долго гулять - словом, во многомдоверились природе. И наблюдали, и записывали все, что казалось нам наиболееинтересным, а потом сопоставляли записанное с тем, что к тому времени удалосьуже прочитать, и обнаруживали интереснейшие вещи: малыш, оказывается, моггораздо больше, чем об этом было написано в популярной литературе. Этопоразило нас и вызвало еще больший интерес к сынишке. А когда родился ещесын, мы с самого начала обращаться с ним так, как научил нас его старшийбратик: давали ему пальцы, чтобы он мог уцепиться за них своими крошечнымипальчиками, и в первую же неделю он мог висеть на них несколько секунд. Спервого месяца стали его держать над горшочком, избавили его от всякихплатков и чепчиков и разрешили ему лежать голеньким сколько захочет...

Споры, ссоры...

Первыми, кто был возмущен таким "варварским" отношением к ребенку, были,конечно, наши бабушки, которые тогда жили вместе с нами и просто видетьспокойно не могли голого младенца. Но мы не уступали их натиску. Малыши быливеселы, спокойны, энергичны, не болели, легче переносили диатез, и мынастаивали на своем. А на нас уже косо стали посматривать соседи. Прохожие наулицах, когда мы шли с непривычно легко одетыми малышами, осуждающе бросалинам в спину: - Сами-то в шубах, а детей заморозить хотите? Пришлось нам подравниваться под малышей, мы стали одеваться тоже полегче, нореплик от этого не убавилось: - Смотри-ка, ребенок едва поспевает, бежит за ним, а отец хоть бы шагпоубавил. - Ушки, ушки-то ему прикройте - застудите! - Что же ты, мать, ему головку-то не прикроешь - напечет ведь. Мы же твердо придерживались правила: считаться только с самочувствием малышаи в своих действиях исходить прежде всего из него. Вот здесь мы и допустилипервую серьезную ошибку: внимательно наблюдая за детьми, мы не всегдаобращали внимание на самочувствие окружающих и, конечно, были за это наказаныградом новых замечаний, наставлений, упреков. А ребятишки тем временем росли. Кто-то из знакомых подарил полуторагодоваломуАлеше кубики с буквами. Но буквы-то ему еще ни к чему, подумали мы, нокубиков у сына не отобрали. И были немало удивлены, когда обнаружили месяцачерез три, что Алеша-то наш уже узнает с десяток букв. К двум годам он ужезнал чуть ли не весь алфавит, а в два года восемь месяцев прочитал первоеслово. Для самого Алеши это было как будто так и надо, а для нас это сталоцелым открытием: так вот уже когда человек может читать! А как же востальном? Так начались наши пробы не только с обучением грамоте, но и вфизическом развитии малышей, в овладении различными движениями и даже вукреплении их здоровья. Пробы эти были чаще всего чисто интуитивнымипопытками разобраться, что малыш уже может. Мы ведь не знали, что ему посилам, что уже можно, а чего нельзя, и пробовали осторожно, играя. Никакогодавления, никакого обязательного урока, но и не сдерживали, если ему самомухочется. Удалось что-то малышу - мы рады, не получилось - значит, покаотложим. Мы жили тогда в небольшом щитовом домике, сами его оборудовали, сами топилипечи, ходили к колонке за водой и делали массу других хозяйственных дел. Адети были рядом. Вот Алеша видит, что папа забивает гвозди, и требует себемолоток. Мама подметает пол - он тянется к щетке или венику. И вот тут-то мы,кажется, сделали еще один правильный шаг к дальнейшим нашим педагогическимоткрытиям: впустили детей в мир взрослых хлопот и занятий, постарались датьим большой простор для собственной их деятельности. Мы не только обзавелись маленькими молотками, пилами, топориком, веничком имногими другими инструментами, но и дали возможность малышам самостоятельнопостигать свойства вещей и явлений. Даже опасные вещи (спички, булавки,иголки, ножницы и т.п.) мы не прятали, а знакомили детей с ними. Малыши раноузнали, что утюг горячий, иголка острая, спички могут обжечь, а нож порезатьпальчик. Сначала нами руководило лишь желание, чтобы занятый делом малыш нелез на руки, не приставал, не мешал работать, но при этом сам был быосторожен - ведь следить за детьми, не спуская глаз, нам было совершеннонекогда, мы оба работали. И только значительно позже мы поняли, какие большиевозможности для развития получают дети при таком самостоятельном исследованииокружающего мира. Со временем у Алеши и Антона появились целые наборыстолярных и слесарных инструментов, конструкторы металлические и деревянные,пластилин и бумага, проволока и гвозди. Так же естественно вошли в мирмалышей буквы на кубиках и буквы на картонках, азбука на стене и касса букв,карандаши и бумага. Алеша с Антоном не только строили поезда и башни изкубиков, но и свободно плавали в этом "азбучно-цифровом" море, писали буквы ине подозревали, что это "абстракции". А мы не делали разницы между вещами,числами и буквами и просили: принеси ТРИ ложки, найди ДВЕ буквы М, разрежьяблоко на ЧЕТЫРЕ части... Азбука и счет, опущенные с высот "возрастной недоступности" и вошедшие вребячью жизнь наравне с игрушками и инструментами, оказалось, усваиваютсястоль же легко и просто, без всяких уроков, как слова "ложка", "хлеб", "дай"и "молоко". В самом деле, что такое три десятка букв и цифры среди многихсотен слов, которые малыши узнают в первые два года жизни?! Но снова мы слышали: - Что вы делаете? Нельзя до школы обучать грамоте, ведь вы не знаетеметодики, вы неспециалисты, вы изуродуете детей?

Трудное наше счастье

Вот так, в спорах, мы начинали... Сначала мы воевали с бабушками и соседями,потом спор вышел на страницы печати. "Правы ли мы?" - спрашивали мы в своейкнижке, газетной статье, фильме. Многие с нами не соглашались: "Нет, они неправы? Раннее развитие опасно? Раннее развитие вредно?" А мы, глядя на веселых, подвижных, всегда чем-то увлеченных наших малышей,недоумевали: "Почему опасно? Почему вредно?" - и погружались в изучение книг,брошюр, статей - всего, где можно было добыть сведения об этом страшномраннем развитии. Мы узнали, что еще в начале нашего века у М.Монтессори дети (причем детиумственно отсталые) к пяти годам не только читали, но и каллиграфическиписали, что в Японии создана школа для одаренных детей и принимают тудачетырехлетних ребятишек, что в Филадельфии существует институт поисследованию человеческого потенциала, где сделали вывод: самый "правильный"возраст, в каком следует учить ребенка читать, - это полтора-два года. ПетраI дьяк Никита стал учить грамоте примерно в три года. Мария Кюри была на двагода моложе своих подружек в гимназии, Н.В.Гоголь в три года писал слова, а впять пробовал сочинять стихи. В семье Ульяновых все дети к четырем-пяти годамуже читали. Все это поддерживало нас в наших поисках. Но главным подтверждениемправильности выбранного пути были наши дети. Они поражали нас своимивозможностями. Мы не поспевали за их развитием, мы постоянно ошибались всвоих прогнозах. Это было удивительно! И это заставило нас увязнуть впроблеме раннего развития всерьез. За восемнадцать лет мы заметно отклонились от традиционных сроков началаразвития детей, но теперь мы слышали новые возражения: - Ну хорошо, действительно, дети могут развиваться намного быстрее, но нужноли это, не лишаете ли вы своих детей счастливого беззаботного детства? Так говорят и думают многие, пока... не побывают у нас в гостях. А когдаувидят все своими глазами, поговорят и поиграют с нашими ребятами да еще ипривезут своих малышей в наш "детский сад", а потом никак не могут ихвытащить домой, вот тогда, расставаясь с нами, признаются: - Счастливые у вас дети... А иные вздыхают: - Счастливые вы родители... А мы и не отказываемся - действительно счастливые, только счастье наше несамо по себе к нам пришло, нет, не само... Вот мы и решили написать обо всем, что узнали сами, с единственной целью:может быть, наш опыт поможет кому-нибудь стать счастливее. В своем рассказе мы постарались учесть те вопросы, которые нам чаще всегозадают в письмах, на встречах, во время посещения нашего дома. Когда слышат,что мы оба работали, детей в ясли и садик не отдавали, няни у нас никогда небыло, а бабушки живут отдельно, нам непременно задают один и тот же вопрос: - Как вы успеваете? Откуда берете время на воспитание? Тут с одним не знаем,как управиться, а у вас семеро. Ответом на этот вопрос служит вся наша книга. Мы расскажем вам, на что мытратим время, а на что не тратим, за счет чего экономим, а на что не жалеемни минут, ни часов, ни дней, ни целых лет. И так же, как в беседах, мы, конечно, говорим не хором, а по очереди, так и вкниге каждый из нас будет рассказывать о том, в чем он больший "специалист". А в случае надобности мы будем комментировать или дополнять друг друга и дажеиногда можем поспорить, как это бывает у нас и в жизни.

ГЛАВНАЯ ЗАБОТА - ЗДОРОВЬЕ

Л.А.: Поскольку основная доля хлопот и забот в первое время выпадет,естественно, на долю матери, мне и придется начать...

Первый час, первый день

Что говорить о первом часе жизни новорожденного? И он и мать в родильномдоме: опытные врачи, акушерки, медицинские сестры, прекрасное оборудование,заботливый уход - все, что нужно для того, чтобы принять нового человека вжизнь и обеспечить матери полноценный отдых. И все-таки начну я свой рассказне с возвращения из родильного дома, а с прихода туда. Шесть раз это было как обычно: мы прощались у дверей в приемную, обменивалисьпоследними тревожными, но подбадривающими взглядами, и отец, естественно,возвращался домой, а я вручала свою обменную карту, отвечала на вопросыврача, ну и так далее... А вот седьмой раз получилось иначе. Мы прошли к заведующей отделением...вместе. Она удивленно посмотрела на нас. - Мы хотим попросить вас... - нерешительно начала я, - дать мне кормитьребенка в первые часы после рождения. - Что за странная просьба, - еще больше удивилась заведующая, - когда надо,тогда и дадим! И тогда мы рассказали ей о том, что у всех наших шестерых детей был оченьсильный диатез, и мы, родители, уже смирились с этим, думая, что передаемдиатез по наследству. Но о нашей беде узнал известный ученый, профессор ИльяАркадьевич Аршавский (*) и настоятельно рекомендовал - в качествепрофилактического средства против диатеза - как можно раньше приложитьребенка к груди, чтобы он высосал те капли молозива, которые есть только уродной матери. (*) Заведующий лабораторией возрастной физиологии и патологии НИИ общейпатологии и патофизиологии АМН СССР, доктор медицинских наук профессорИ.А.Аршавский. С 1966 года лаборатория вела наблюдения за развитием детейНикитиных. - Мы не знаем, будет ли толк, но все-таки решились последовать совету ИльиАркадьевича. А вдруг поможет? И вот просим вас... - Ну хорошо, - согласилась заведующая, - тем более что в этом нет ничегопротивоестественного, - добавила она. Любочку принесли для первого кормления часа через два после рождения... И чтоже? Дочка росла, пошла уже в школу, и все это время мы не нарадуемся на нее -никаких следов диатеза! Если бы мы узнали об этом раньше... Скольких бы неприятностей могли избежать.Диатез болезнью не считается, но мучений от него и ребенку и родителям бываетмного. Уже у трех-пятимесячного малыша появляются мокнущие прыщики, а потом иболячки на личике, под коленками, а сгибах локтей, у ягодиц. В тепле онинестерпимо зудят, малыш их расчесывает иногда до крови, плачет, капризничает.И это тянется год, два и дольше, и ни лекарства, ни диета не дают стойкогорезультата. Наступает временное улучшение, а потом вдруг опять хуже прежнего. И вот от всего этого мы избавились и к тому же так просто! Могли ли мыпредполагать, что первые часы жизни человека так сильно могут повлиять на егодальнейшее развитие? Конечно, не могли, как не знали и многого другого. Мы начинали точно так же, как начинают многие родители: с нервотрепки поповоду того, что у меня не хватает молока, с гор грязных пеленок, с бессонныхночей и изнурительных попыток установить "ночной перерыв в кормлении", стщетных и столь же безрезультатных стараний излечить сынишку от диатеза имассы подобных проблем, которые наваливаются на родителей с рождением первогоребенка. После всего этого редко отваживаются даже второго. Сколько раз яслышала от матерей: "Чтобы еще раз все это повторилось?! Ни за что!" А еслиприбавить бесконечные детские болезни, постоянную прикованность к дому,отчуждение (вместо помощи!) супруга... Ни за что! Точно так же сказала бы и ясама, если бы не наша помощь друг другу и не тот огромный интерес у нас обоихк развитию малышей, который постепенно помог нам пересмотреть кое-какиеустановившиеся традиции и намного облегчить кропотливый труд по уходу замладенцем. Вот допустим...

Проблема пеленок

Эта проблема, так пугающая иногда молодых родителей, может быть разрешенапо-разному. Одни убеждены, что это, конечно, мамина обязанность. Другиесчитают, что стирать должен отец (у матери и других хлопот хватает). Третьистирают по очереди (равноправие!), есть и такие, которые взваливают этуработу на бабушку. Лишь немногим удается совсем избавиться от стирки спомощью службы быта. Возможно, последний способ понемногу вытеснит всеостальные, но пока это дело не очень близкого будущего. Поэтому "до восьмимесяцев смиритесь со стиркой пеленок" - так сказано в руководстве по уходу заребенком. Вначале и мы не были, разумеется, исключением - смирялись. Кто имел с этимдело, тот знает, каково это - стирать, кипятить, сушить и гладить с двухсторон 30 - 40 пеленок каждый день. Но однажды, когда мой, тогдаполуторамесячный, сынишка проснулся сухой, я подумала: "Зачем ждать, пока онпеленки намочит, а если попробовать его подержать?" Села на краешек дивана, положила малыша себе на колени и подхватила его подколеночки. Через несколько секунд на полу рядом с диваном была лужица, новедь можно что-нибудь и подставить - так у нас появился специальный тазик(обычный горшок не годится - мимо получается). Сначала я держала малыша надтазиком, если он проснулся сухим или минут через пять-десять после кормления,а потом научилась узнавать, когда ему надо. Жаль, что не всегда в это времябываешь с ним рядом, но если есть возможность последить, то можно вообщеобойтись без мокрых, а тем более грязных пеленок. Здесь интересна такая"деталь": когда держишь малыша над тазиком "по-большому", он чаще всего этоделает в несколько приемов, не сразу, и надо дождаться, пока он в концеконцов не сделает немножко и "по-маленькому". Это означает, что теперь-то ужевсе кончено: можно его подмыть и без опасения класть на чистые пеленки. Конечно, порой приходится проявить терпение и настойчивость. Иногда малышупрямится и не желает делать, что полагается: выгибается дугой, может дажезаплакать. Чаще всего это бывает ночью или сразу после сна. В таких случаяхпомогало простое средство: если малышу дать немного попить из бутылки илипросто пососать пустышку, он как будто переключается на другое и перестаетупрямиться. О физиологическом механизме этого явления мы узнали совсем недавно, нопользовались этим способом довольно часто. Мы, правда, преследовали другиецели, когда давали соску ребенку (чтоб не шумел, другим спать не мешал), апольза получалась двойная. Так уже в первые недели у нас бывали целые дни без стирки, и это стало нетолько большим облегчением для меня, но, главное, оказалось очень полезнымдля младенца: он не подмокает, кожица остается постоянно сухой, дажеподмывать его приходится очень редко. Позже, когда малыш начинает ползать иходить, он не всегда помнит о том, что надо попроситься. Видимо, слишкоммного отвлекающих моментов у него в это время появляется в жизни: столькоинтересных вещей кругом, столько дел! Мы сначала не понимали этого ирасстраивались: ну вот, все забыл. Оказывается, нет не забыл, просто теперьему, что называется, не до того. Мы старались замечать по поведению малышаили по пройденному времени, когда ему следует посидеть на горшочке, истарались предотвратить "беду". И очень радовались, когда все получалось какнадо, не скупились на похвалу. Если же "беда" все-таки приключалась, мы, ужконечно, старались обходиться без криков и шлепков. Постепенно все приходилов норму. Таким образом и мокрые штанишки особой проблемой для нас нестановились, и совершенно исключалась большая неприятность, которая мучаетиногда ребятишек годами, - ночное недержание мочи. Малышу уже в первый месяц так не нравится быть мокрым, что он просыпается иможет заплакать даже на улице, когда лежит завернутый в коляске. Привезешьего домой, развернешь, а на пеленке крохотное мокрое пятнышко. Это он начали... испугался, что мокро получается. Зато теперь над тазиком он весь свойзапас выльет без задержки. Когда мы рассказываем об этом, нам не верят, а когда удостоверятся,спрашивают: "Ему не больно, не вредно?" И нам теперь только смешно: неужто влуже лежать лучше и полезнее, чем у мамы на коленях? И неужели человеческоедитя глупее котят или щенят, которых с первых дней можно приучить к порядку?Теперь я так научилась понимать малыша, что уже в родильном доме могласказать, когда его надо "подержать над тазиком" - он ведь обязательно даетзнать об этом: завозится, закряхтит, сморщится - поймите только, взрослые! Авзрослые понимают только тогда, когда уже поздно. И не понимают подряднеделю, месяц, полгода. А когда малыш смирился с "бестолковостью" взрослых иначнет наконец безропотно все "делать под себя", тогда начинаются шлепки ивсякое недовольство. Сами приучили, а потом начинают отучать - ну и логика! Как часто, к сожалению, приходится встречаться с этой странной логикойвзрослых. Не дают, например, малышу ни подумать, ни сделать по-своему - всерешают и делают за него, а потом его же и ругают: мол, бестолковый, ленивый,равнодушный. Или, допустим, учат есть побольше, впихивают еду чуть ли несилком, а потом не знают, как унять аппетит ожиревшего ребенка.

Он голодный!

Это одно из самых распространенных заблуждений начинающих матерей, которымвсе время кажется, что у них не хватает молока, что малютка недоедает, плохоприбавляет в весе, бледный, худой и т.д. и т.п. И вот мамы и бабушкизапасаются спасительной смесью ("Она такая питательная! Она такая удобная!"),и... очень скоро малыш меняет родную маму на бутылочку с соской: из рожкатянуть легко - трудиться не надо. Да и маме самой вроде легче: бутылку дала -и никаких тебе хлопот... Никаких хлопот? К нам как-то приехал папа с двухлетней девочкой, весящей 22(!) килограмма, то есть больше, чем надо весить семилетнему. - Что теперь делать? - спрашивал он удрученно. - Она ни ходить, ни бегать нехочет. Может быть, "спортивный комплекс" поможет? - Как это у вас получилось, - растерялись мы, видя впервые такогосверхупитанного ребенка. - Сами не знаем. Она у нас искусственница. У матери молока не было, кормилаее смесями, и вот... Не отсюда ли появляются тревожные цифры о постоянном росте процента ожиревшихдетей? В школах Харькова, например, этот процент перевалил в 1975 году за 14. А чем грозит ожирение, представить себе нетрудно: плохая сопротивляемостьболезням, малая подвижность, слабое сердце и... насмешки сверстников,застенчивость, неуверенность в себе... Нет! Чем такие хлопоты, лучше уж мамес самого начала проявить максимум настойчивости, изобретательности, терпенияи кормить малыша самой. Конечно, не все может получиться сразу. У нас бывали дни - из рук вон,особенно с первым, когда опыта еще не было и когда всякий вопль казалсясигналом: "Хочу есть!" Дело осложнялось еще тем, что мы жили тогда с двумябабушками и дедушкой, которые, понятное дело, не могли молчать, видя, какмладенец "целый час орет не переставая, а мать сидит как каменная". Известно,когда кричит ребенок, минута может показаться вечностью, так что можнопростить бабушке ее невольное преувеличение. Что касается "каменной" матери,то только я знаю, каково мне было, пока сидела рядом с плачущим малышом, а стрех сторон мне давали советы. Дедушка: "Надо, чтоб сосал грудь. Пустьпокричит, но сосет из груди". Бабушки (наперебой): "Дай ему бутылку, не мучайребенка!" Отец: "Приложи к другой груди, не бойся!" А мне хотелось толькоодного: "Уйдите вы все, дайте мне самой разобраться!" Но сказать это вслух яне решалась (сейчас-то понимаю: зря не говорила), а уж ночью давала волюслезам. Молоко от всего этого и вовсе стало пропадать. Так и стал нашпервенец "благодаря общим усилиям" к пяти месяцам полным искусственником. Со вторым сынишкой я постаралась обойтись без советчиков: сама пробовала икормить почаще, и прикладывать к одной и другой груди в одно кормление, апервые дни на ночь иногда готовила полбутылочки молочной смеси илиподслащенного коровьего молока, разбавленного пополам с водой, чтобы ненервничать из-за того, что не хватит молока. Это был, конечно, не лучшийвыход, но он снимал беспокойство. Зато недельки через две все приходило внорму, надобность в докорме отпадала, малыш вполне наедался, а у меняприбавлялось молока, и кормила я сына до года. Так получалось и со всемиостальными детишками, хотя каждый раз в родильном доме приходилосьвыслушивать безнадежные предсказания: "Да, молока у вас совсем нет, плоховаше дело!" Хорошо, что я в эти предсказания уже не верила.

Кормить ли ночью?

Об этом я не решилась бы написать, если бы не книга известного американскогопедиатра доктора Б.Спока. Он написал о том, что американские врачи сначалачрезвычайно преувеличивали значение строгого режима и почти всякиенеприятности - вплоть до расстройства желудка - связывали с нарушением режимаи винили в этом родителей: не вовремя положили спать, не вовремя покормили -вот и результат. Но в Америке нашлись такие храбрые папа и мама (оба ученые), которые сталивоспитывать свою новорожденную дочку, не придерживаясь рекомендуемого режима,но при этом очень внимательно записывали, какой "режим" устанавливала самасебе малышка. Оказалось, что в первые месяцы жизни она питалась довольнобеспорядочно, но, в общем, делала меньшие перерывы в кормлении, чем этообычно требуется, и только к трем-четырем месяцам жизни вышла нарекомендуемый интервал - 3-3,5 часа между кормлениями. "Безрежимность"воспитания никакого вреда ей не нанесла. После опубликования материалов обэтом исследовании врачи перестали требовать строгого выполнения режима. Иматери вздохнули с облегчением: ведь точно следовать режиму очень трудно, ипоэтому все время чувствуешь себя виновной в массе погрешностей. У нас первые неприятности с режимом произошли, когда я попыталась установитьтак называемый ночной перерыв в кормлении и ночью не давала малышу грудь. Аон обязательно просыпался (диатез не давал ему покоя), плакал, просил есть.Вода из бутылочки с соской его не устраивала. Засыпал он, если его держалиили носили на руках, но тотчас же поднимал крик, как только его сноваукладывали в свою кроватку. И так из ночи в ночь. И вот, намаявшись от постоянного недосыпания, я решилась однажды на"преступление": ночью покормила сынишку и... следующей ночью тоже покормила.С тех пор кончились наши недосыпания. И со всеми остальными ребятишками мнене пришлось больше "воевать" по ночам. А в дневное время я, еще не зная ничего о докторе Б.Споке и его книге, самаустановила очень гибкий режим и в еде и в сне: время кормления моглосдвигаться на час и более. Если ребенок спал, я его никогда не будила для"очередного" кормления, а если не хотел спать, насильно не укладывала.

Учимся понимать ребенка

Вначале, конечно, было трудно научиться определять, что требуется ребенку.Оказалось, плакать он может от множества причин: подмок или вот-вотподмокнет, неудобно лежит, пучит животик, наглотался воздуха при еде, где-тотрет пеленка, мешает соска, хочет спать, пить или, наконец, хочет есть. Иесли каждый раз, как только он заплачет, давать грудь, можно человека совсемвыбить из колеи. Со временем я научилась различать интонации плача, а помимике, по движениям сынишки угадывать его потребности. Правда, при этомпришлось запастись терпением, зато месяца за три мы уже неплохо научилисьпонимать друг друга. А со следующим было уже проще, хотя каждый малыш имелсвой характер и к каждому приходилось приноравливаться заново. Со временем мы поняли, что при всех трудных ситуациях прежде всего надосказать себе: "Только без паники" - и постараться успокоиться. А потомпопробовать и так и иначе. И наблюдать, наблюдать, наблюдать - не жалеть наэто времени (и записывать наблюдения), учиться понимать младенца, себя, другдруга и окружающих, обязательно и окружающих - об этом речь еще впереди. Постепенно мы учились главному - подходить к ребенку без предвзятых мерок ипредставлений, с желанием разобраться в возможностях, потребностях,особенностях самого малыша. Конечно, не всегда это получалось, конечно, мычастенько сбивались на привычные методы, основанные на принципе: взрослыйзнает и может все, ребенок - ничего. Но мы очень старались понимать малышей иучиться у них. И нас ждали на этом пути многие радости и... настоящиеоткрытия. Б.П.: Почему-то считается: чтобы ребенок рос здоровым, его надо главнымобразом от всего оберегать - от простуд, от инфекций, от падений и ушибов, отопасностей - прежде всего беречь! Но это значит не готовить его к переменампогоды и к разным колебаниям и перепадам температур, не повышать защитныесилы организма (неспецифический иммунитет), не учить падать без последствий ит.д., то есть не готовить к тому, что обязательно встретится в жизни. А мы с самого начала думали иначе: здоровье надо укреплять - делать организмребенка физически развитым, выносливым, невосприимчивым к болезням;закаленным во всех отношениях, чтобы малыш не боялся ни жары и ни холода. Нокак этого достигнуть, мы не знали и, наверное, долго не решились бы насерьезное закаливание, если бы не... диатез. Как говорится, не было бысчастья, да несчастье помогло. Ведь диатез является сигналом того, чтоорганизм предрасположен к болезням, особенно к простудным. А мы благодарядиатезу, наоборот, избавились от простуд, укрепили здоровье ребятишек. Л.А.: А дело было так. Диатез особенно сильно мучил нашего первенца. Личико унего иногда превращалось в сплошную болячку. Где мы с ним только в первый годне побывали, каких только средств не перепробовали: мази и примочки, кварц ипереливание крови, купания в разных отварах, лекарства внутрь, строгая диета,но... решительного сдвига так и не добились...

Холод - доктор

Мы тогда жили в только что построенном сборном щитовом домике, еще плохоутепленном. Температура в комнатах могла колебаться от плюс 10-12 градусов (сутра, пока печка еще не затоплена) до плюс 25 градусов (к вечеру). Я тогдарасстраивалась из-за этого, думала, что для малыша это очень вредно, имечтала о теплой квартире. Однако и тут оказалось - нет худа без добра. Мыдовольно скоро заметили: с утра, пока не затопили печь и в доме прохладно,малышу намного легче - красные пятна на кожице бледнеют, зуд прекращается. Онвесел, энергичен, много и охотно двигается, самостоятельно играет. Но стоитего одеть потеплее или сильно натопить печь, как ему сразу становится хуже:зуд мучает малыша, он делается плаксивым, вялым, капризничает и буквально несходит с рук, требуя внимания и развлечений. И вот однажды вечером, зимой, стараясь как-то унять зуд у плачущего сынишки,я вышла с ним на минуту в тамбур, перед дверью на улицу. Сама я успела за этуминуту слегка озябнуть, а он - в одной распашонке - быстро успокоился, дажеразвеселился. С этого и началось наше невольное "закаливание". Как только онначинал расчесывать свои болячки, мы - в прохладный тамбур или назастекленную террасу, а однажды в солнечный февральский денек осмелилисьвыскочить и на улицу. Пригревало уже по-весеннему, сверкал снег, сиялоголубое небо. Сынишка в восторге прыгал у меня на руках, и мы самиразвеселились, глядя на малыша. Но было все-таки, конечно, страшновато: авдруг простудится, заболеет? Через полминуты мы вернулись домой, а сынишкапотянул ручки к двери - еще, мол, хочу! Но мы все-таки решили подождать дозавтра. А на следующий день мы уже "гуляли" таким образом дважды - тожепримерно по полминутки. И через неделю от наших опасений уже ничего неосталось: сын чувствовал себя прекрасно. Ему было тогда всего восемь месяцев.А в полтора года сынишка уже сам выбегал босичком на снег и даже нас тянул засобой. Расхрабрились и мы. Стали все чаще пользоваться этими "снежными процедурами":пробежишься по снегу, да еще в сугроб по колено влезешь, разотрешь потомдосуха ноги - ступни горят, а в мышцах ощущение как после хорошего массажа. Аглавное, мы приобретали уверенность, что все это не страшно, что это полезно.И все было бы хорошо, если бы не ужасные пророчества, которые со всех сторонобрушивались на нас: "Воспаление легких обеспечено!", "Хронический бронхит инасморк будут непременно!", "Ревматизма не избежать!", "Уши младенцупростудите - оглохнет!" Но все эти пророчества не оправдывались. Поэтому со вторым сыном мы были ужесмелее - с самого начала не кутали его, давали побыть голеньким и дома и наулице, пустили в одних трусиках ползать по полу, ходить по земле во дворе. Акогда сыновья стали старше, даже нас удивляло, как охотно и подолгу, скинувнадоевшие за зиму куртки, и без шапок и рукавиц, братишки могут возиться вмартовском подтаявшем снегу, прорубая каналы, сооружая плотины. При этом,бывало, даже промокшие ноги их не смущали. Заигравшись, они не всегдавспоминали о том, что надо сменить обувь. И все обходилось без неприятныхпоследствий. Вы спросите: неужели нам совсем не было страшно за детей? Выло, конечно,особенно вначале, когда мы многого не знали. Нас тогда поддерживалаинтуитивная уверенность в том, что если ребенку прохлада приятна, то это неможет быть опасным или вредным. Мы тогда не знали, как может быть крепокчеловеческий организм даже у самых маленьких, не знали, что слабым его делаетне природа, а условия жизни, в которые он попадает.

Как было раньше

Б.П.: Однажды в одной из брошюр известного специалиста по закаливаниюпрофессора И.М.Саркизова-Серазини мы увидели ссылки на книгу Б.А.Покровского"Физическое воспитание у разных народов" (1884 г.). Мы ее раздобыли - воткогда нам пришлось по-настоящему поразиться! Как и всем цивилизованным людям,новорожденный представляется нам чрезвычайно нежным, неприспособленнымсуществом, которое вне стерильных условий современной больницы не проживет идня. А оказалось, что это совсем не так. В каких разнообразных условияхпоявлялись на свет дети, каких только сюрпризов не преподносили ему обычаиродной земли! У финнов и русских, например, ребенок рождался (и жил затем целую неделю) вбане, где температура могла быть плюс 50 градусов. Считалось, что в такойжаре, где все ткани тела становятся мягкими, очень легко проходят роды. Атунгуски, например, нередко разрешались от бремени во время перекочевки, подоткрытым небом и при сорокаградусном морозе. У них рождение ребенка вообще несчиталось событием, а простым физиологическим актом, к нему поэтому заранеене готовились, и часто никто не помогал матери при родах. Новорожденный выдерживал и жару, и свирепый холод. Диапазон температур - 90градусов. А после рождения? У одних народностей был обычай окунать детей в прорубь, удругих обтирали снегом или обсыпали... солью. Младенец выдерживал все. Тут мы вспомнили и о тех случаях, когда дети выживали даже в логове зверей.Как же велики должны быть приспособительные возможности только чтородившегося человека, если он мог выносить все это, какими же надежнымизащитными "механизмами" снабжает новорожденного природа! Взять хотя бы однитемпературные условия: в бане температура на 20 градусов выше, чем вматеринском теле, а зимой на морозе на 70-80 градусов ниже! Но ведь обычныедневные перепады лежат в пределах 5-10 и редко 20-30 градусов. Значит,организм может перекрывать их с запасом в 2-3 раза. Кибернетики нашли уже секрет этой непостижимой для машин надежностичеловеческого организма и назвали его "принципом функциональнойизбыточности". Именно он лежит в основе надежности всех организмов. Например,самая большая наша артерия - аорта - выдерживает давление в 20 атмосфер, хотясердце даже у гипертоника не может создать даоление более 0,3 атмосферы. Иликоличество тромбина (вещества, нужного для свертывания крови, чтобы раназакрывалась сгустком) в 70 раз больше, чем надо. Таким же громадным "запасомпрочности" организм обладает и в других отношениях. Но куда же девается эта прочность и надежность у нашего современника? Почемуон, только родившись, болеет в пять раз чаще взрослого? И как раз от тех жеперепадов температур, да еще совсем незначительных. Дело в том, что за миллионы лет совершенствования живых организмов, кроме"принципа функциональной избыточности", установился и другой, не менее важныйдля целесообразной изменяемости, приспособляемости организма - "законсвертывания функций за ненадобностью". Что это такое? Очень хорошо егопродемонстрировали первые длительные полеты в космос. Блестящеподготовленные, сильные, тренированные космонавты попадали на целый месяц вусловия невесомости. Резкие движения там были не нужны, даже опасны. Имприходилось становиться осторожными, едва шевелить руками и ногами и почти ненапрягать мышцы. Всего один месяц пробыли они в невесомости, но,возвратившись на Землю и выбравшись из люка корабля, они... не могли дажевстать. - Как в центрифуге, - говорили они, - земля так притягивает, что не встанешь. И в течение месяца или полутора им пришлось "учиться ходить", как на первомгоду жизни, потому что надо было не только возвратить былую силу всем мышцам,но и восстановить работу вестибулярного аппарата. Орган равновесия тоже,оказывается, был там не нужен - ведь в полете исчезали "верх" и "низ". Тот же результат получили и в опыте с "моржами" - людьми, купающимися впроруби. В течение полутора месяцев их непрерывно держали в термокомфортныхусловиях: в комнате температура поддерживалась в пределах плюс 27-28градусов, а вода при купании плюс 34 градуса. И вся их закалка исчезала - онимогли простудиться, стоя у открытой форточки. Но такая же судьба постигает и новорожденного, если после рождения егопоместить в стерильные условия, в термостат (постоянная температура), втесные путы пеленок, тогда он и приспосабливается именно к этим условиям.Никаких колебаний температуры и, значит, никакие природные "механизмы"терморегулирования ни разу не включаются в работу. И день, и неделю, и месяц,и... постепенно отмирают за ненадобностью! И значит, через месяц ребенокстановится беззащитным перед любым сквознячком. Не отсюда ли эти грозныецифры: до года ребенок болеет в пять раз чаще взрослого, причем почти 90процентов болезней составляют простудные заболевания. Видимо, не случайно у многих древних народов новорожденного обтирали снегомили крестили в проруби. Этим сразу пускались в ход все "механизмы"терморегулирования, причем в самом суровом режиме. Да и дальше детей вовсе ненежили, не укутывали, как сейчас. На рисунках в книге Покровского мы увиделисовсем голых ребятишек рядом с одетыми в меховые шубы взрослыми. Вспомнили:художники прошлых веков изображали мадонн всегда с обнаженными младенцами наруках. Нет, не случайно все это! Видимо, так готовили люди детей к суровымусловиям, жизни, укрепляя и развивая защитные силы организма.

Холод - друг

Но ведь и теперь о пользе закалки знают все, о способах закаливания можнопрочитать в любой брошюре. Почему же так много на улицах перекутанных детей,почему так неохотно родители следуют советам врачей о закаливании? Думаем,что одна из причин этого (и немаловажная, если учесть занятость матерей идефицит нянь и бабушек) заключается в сложности и трудоемкости рекомендуемыхзакаливающих процедур. Вот как, например, следует проводить влажноеобтирание. Надо нагреть воду, измерить температуру, добавить холодной илигорячей воды, снова измерить температуру, чтобы не ошибиться: "Температураводы должна быть вначале 32-33~C, затем постепенно, с интервалом в 5-7 дней,температуру воды снижают на 1~ и доводят до 30~C". "Варежкой из мохнатойматерии, смоченной в воде и отжатой, обтирают сначала руки, затем грудь иживот, спину, ягодицы, ноги ребенка. Сразу же вытирают смоченную часть теламохнатым полотенцем до легкого покраснения кожи". Причем это все надопроделывать минимум двум взрослым, потому что "все тело, кроме обтираемойчасти, должно быть под одеялом" (М.Я.Студеникин. Книга о здоровье детей. М.,1973, с. 112). И так надо делать систематически, каждый день, следя за температурой - сточностью до градуса, за временем - с точностью до минуты. А ведь ещевоздушные ванны, купание. А если ребенок не один, надо еще и возрастучитывать: каждому свои градусы и минуты. Об эффективности таких закаливающихпроцедур родителям бывает трудно судить хотя бы потому, что довести их дозаметнога результата не удается: либо за недостатком времени родителиостанавливаются на полпути, либо ребенок успевает заболеть раньше, чемзакалится. Вот и получается: проще закутать малыша - и дело с концом. Так восновном многие и делают, стараясь просто уберечь малышей от всяких переменпогоды, тем самым прямо-таки подготавливая их к тому, чтобы к ним, чтоназывается, липли все болезни. Что же получается у нас? Мы тоже не имели возможности проводить закаливания"по всем правилам". Но так уж вышло, что мы со своим первенцем несколькомесяцев прожили на открытой террасе. Менять пеленки приходилось по несколькураз и ночью. А летние ночи бывают очень прохладны... Развернешь, бывало,младенца, а от него пар. Нас все пугали простудами, мы и сами побаивалисьэтого, но малыш не болел. Тогда мы не придали этому значения, но когданачалась наша война с диатезом, мы вспомнили и о тех холодных летних ночах.Малыш легко выдерживал разницу температур в 15-20 градусов! А когда мы сталиего, голенького, выносить из теплой комнаты (плюс 25 градусов) на морозец (доминус 10 градусов), он прекрасно чувствовал себя и при почти м венныхперепадах температур в 30-35 градусов! Но ведь этот способ быть здоровым известен на Руси с незапамятных времен: избани - в снег или в прорубь, а потом снова в баню. И так по нескольку раз!Так что же и нам-то бояться, успокоились мы. Л.А.: Когда у нас родилась дочка, многие говорили нам: - Ну уж с девочкой-то вы так обращаться не будете! - Почему? - удивились мы. - Разве девочке не нужно быть здоровой и крепкой? Ив первый же день после недельного пребывания дочки в комфорте родильного домая устроила ей во время первого же домашнего кормления воздушную ванну - наполчаса...

Кормление плюс...

С тех пор так у нас и повелось: каждое кормление сопровождалось закаливающимипроцедурами. Вот как это бывало. Я стелю на диване пеленочку, кладу дочку -она без чепчика, в одной распашонке - и ложусь рядом с нею поперек широкогодивана. Кто-то из девочек заботливо подсовывает мне под голову подушку. Какоеблаженство! Когда-то и маялась же я, пытаясь кормить сидя, "как положено":обе руки заняты, спина устает, ногам неудобно, да и малышу (завернутому,стиснутому) неловко - и мне и ему удовольствия было мало. И вот как-то,усталая, пришла я с работы и попробовала кормить полулежа. Удивилась, какхорошо: сама отдыхаю и ребенку удобно. С тех пор кормление стало для меня и для малышки минутами отдыха,наслаждения, общения и даже временем гигиенических и закаливающих "процедур".Вот лежит, прижавшись ко мне бочком, маленький человечек, сосет, сопит,причмокивает. А я в это время могу потихоньку его приласкать, погладить,просунуть свой палец ему в кулачок - пусть хватает покрепче, могу спетьчто-нибудь ласковое, нежное, чем это не общение? Малыши очень любят этиминутки. Помнится, как горько плакала однажды наша семимесячная дочурка,когда я, придя с работы, стала кормить ее, а сама уткнулась в книжку, даже непоговорив, не поиграв с нею. Она даже сосать отказалась, обидевшись, хотяесть очень хотела. Для меня это стало уроком на всю жизнь: с тех пор мызнали, что время кормления нужно малышу не только для питания. Правда, всамые первые дни эти минуты обычно бывают связаны с лечением. Вот дочкасосет, а я свободной рукой осторожно расправляю ей складочки на шейке, наручке и... дую на них. Прямо на глазах бледнеют пятна потницы, с котороймалышка явилась из родильного дома. И я уже знаю, что и с опрелостями задва-три дня справимся без всяких мазей и присыпок: просто во время кормлениявоздух их высушит, и все быстро пойдет на поправку. Да и впредь непонадобятся нам присыпки и мази, потому что кожица будет сухая и чистая. Акакая экономия времени - ведь на все эти "гигиенические и закаливающиепроцедуры" не приходится тратить ни минуты дополнительного времени.

Воздушные ванны

Тут же дочка принимает и "воздушные ванны" - ведь она в одной распашонке. Зашесть-семь кормлений таких "ванн" набирается часа на полтора-два в первый жедень. А позже, недели через две-три, после каждого кормления она еще и"гуляет", чаще всего совсем голенькая. Это еще час-два, в общей сложностивыходит часа три в день по 20-30 минут за "сеанс". Длительность "сеансов"зависит только от самочувствия малышки: если нравится, лежи на здоровье. Новот она завозилась, состроила плаксивую гримаску, даже начала похныкивать - яберу ее, держу над тазиком, пока она все, что нужно, не сделает, а потомзавертываю для сна: распашонка, подгузник, большая пеленочка и теплая пеленкана ножки, которые я обязательно согрею ладонью. Если они останутся холодными,то спать малышке будет беспокойно, она может легко подмокнуть (особенно этимотличаются почему-то мальчики). Так с первого дня пребывания в доме, а в теплое время года и на улице: покамалыш не спит, он либо голенький, либо в распашонке, либо (постарше) втрусиках. При этом температура в комнате или на улице может колебатьсяприблизительно от плюс 15 до плюс 25 градусов, а в зависимости от температурыизменяется и продолжительность "воздушных ванн". Если холодно, малыш скорее"потребует" завертывания, а приятно - с удовольствием болтает ручками иножками, пока не захочет спать. Б.П.: Помним, сначала нас очень удивляло: ручки и ножки холодные, пяточкидаже синеватыми сделаются, а малышу хоть бы что! Лежит себе веселенький, ивсе. Только потом мы узнали, что холодных пяточек опасаться не надо. Этопросто внешнее проявление адаптивных реакций к холоду. При этом снижаетсяразница температур между кожей и воздухом и резко сокращается отдача тепла. Аучащение пульса и повышение тонуса мышц увеличивает образование тепла ивосстанавливает тепловой баланс организма. И все это оказывается очень нужнымдля младенца: прохлада бодрит и делает движения приятными, а без одежонок ипеленок двигаться легко, ничто не мешает. Ребенок легче и быстрее осваиваетразные движения, раньше начинает садиться, вставать, ползать. Это, в своюочередь, приводит к еще большим колебаниям температур: во сне под пеленкойили одеяльцем ему тепло (33- 34 градуса по Цельсию), а проснется - егоразвернут, и он сразу попадает в комнатную температуру (18-25 градусов поЦельсию) - получается перепад (10-12 градусов). А если его пустили ползать пополу (10-12 градусов по Цельсию), перепад еще больше. И так много раз в день. К этому добавлялись еще и разные "водные процедуры": мы умывали, а в случаенадобности и подмывали малышку, не подогревая воду - из-под крана, но непрямо под струей, а с ладони, набрав воду в горсть. В первый раз малыш могслегка вздрогнуть, а на второй-третий день уже привыкал и не выражалнеудовольствия, даже если вода была холоднее, чем обычно.

И на солнышко!

Первый ребенок наш родился в начале лета. Стояли теплые июньские дни. Мыготовились к строительству своего щитового дома и много времени проводили научастке, расчищая место для закладки фундамента. Мы работали, а сынишкачастенько был рядом - лежал в кроватке или на одеяле, разостланном подяблоней. Мы тогда его надолго не разворачивали: еще не знали, что это можно инужно делать. Но иногда все-таки не удерживались - уж очень ласково грелосолнышко! - и переносили его на несколько минут из-под дерева на открытоеместо. Он это принимал как должное и никакого беспокойства у нас не вызывал.Беспокоились только бабушки. А мы тогда еще не читали популярных брошюр и незнали, что ни в коем случае нельзя допускать действие на младенца прямыхсолнечных лучей. Потом вычитали в какой-то популярной статье, как лисицавыносит из норы своих маленьких еще лисят на солнышко, и показали статьюбабушке. - Этого еще не хватало, - возмутилась она, - ребенка с лисенком сравнивать! А нам это сопоставление казалось убедительным - тем более что никаких плохихпоследствий у сынишки мы не обнаруживали: он и спал, и ел, и со всеми прочимисвоими обязанностями справлялся прекрасно. Так мы делали и с другими своими детьми - с первых дней жизни. Обычнокто-нибудь из нас, взрослых или старших детей, усаживался на стул, на коленистелил пеленку, а на нее укладывали малыша. Головку прикрывали уголкомпеленки, а тельце поворачивали то одним бочком к солнышку, то другим, тоживотиком, то спинкой. В общей сложности начинали с 5-6 минут, а примерночерез месяц могли так загорать и 10, и 20, и 30 минут - по настроению малышаи по погоде. У трехмесячного уже хорошо был заметен загар, и в 4 месяца онсвободно проводил с нами час-полтора, загорая на берегу Клязьмы на неяркомподмосковном солнце. Когда нашей дочке не было еще и года, а старшему исполнилось всего четыре, мыездили со всеми тремя малышами на юг и прожили на берегу Черного моря впалатке около месяца. Целые дни мы проводили то на пляже, то в море, то напесочке возле палатки (в ней днем было очень душно), то на улицах Феодосии.Мы, взрослые, подчас изнемогали от жары и норовили отдохнуть где-нибудь втени, а на малышей солнце как будто бы и не действовало: они даже панамкиносили только первые дни, а потом, к нашему удивлению, вполне обходились безних - оказалось, что волосы достаточно хорошо защищают голову от солнца. Несколько лет спустя, во время нашего очередного путешествия, теперь уже наКавказ, мы увидели в Кабардино-Балкарии такую картину. Через аул в горномущелье проложен узенький арык. И около этого ручейка в жаркий июльскийполдень кипит жизнь: утята, гуси, козы, ребятишки всех дошкольных возрастов.Одетые в рубашки или в одни трусики, чаще босичком, но с буйными шевелюрами,они поражали нас тем, что не обращали никакого внимания на палящие лучигорного и по-особому обжигающего солнца. Не только у больших, но ивышагивающих еще вперевалочку годовалых малышей, держащихся за руку старшейсестренки или брата, кожа была уже совершенно ровного шоколадного цвета.Невольно возникал вопрос: если тут не боятся солнечных лучей, то почему женам-то их бояться? Солнце у нас не столь щедрое, значит, тем более его надоиспользовать как можно лучше. С тех пор единственным критериемпродолжительности солнечных ванн для нас стало, как и во всем другом, толькосамочувствие малыша. И нам ни разу не пришлось об этом пожалеть.

Не заболеем!

Вот так у нас получалось: жизнь ставила перед нами какую-то проблему (гдевзять время? как избавиться от диатеза? как предотвратить болезни? и т.п.) итолкала нас на поиски выхода, и выход этот не всегда совпадал с общепринятыми традиционным. Мы шли сначала ощупью, а потому очень осторожно, затем - помере накопления опыта - все более осознанно, а потому и смелее. Так мыпредоставили нашим малышам удовольствие ощущать самые разные естественныевоздействия окружающей среды: и перепад температур, и прямые солнечные лучи,и ветерок, и прохладный дождик или настоящий летний ливень. Л.А.: Началось все с простого: лежит рядом со мной дочка и не подозревает,что прохладный ее бочок и холодные пяточки - это серьезные профилактическиемеры для предотвращения многих-многих бед. И так изо дня в день, из месяца вмесяц. И живем мы с дочкой, так же как и с остальными ребятишками, всчастливой уверенности, что никакие простуды нам не страшны. Ноги промочили?Ничего - вытрем, и все. Сквозняк? Пусть, он нам тоже не страшен. Зачемсосульки грызть? Так они же вкусные! По снегу босиком? Но ведь это толькоприятно! И здесь вот что важно: уверенность, в свою очередь, становится х