Моральные границы: фиксация на старом или восприятие нового?

Из рассуждений о том, как наркотики воздействуют на общественное сознание, мож­но сделать неверный вывод, что само понятие моральных границ обладает отрицатель­ной коннотацией и что защита моральных границ непременно ассоциируется с чем-то репрессивным и авторитарным, с борьбой автономного индивида против подавляюще­го его социума. Это совершенно не так. Любое сообщество характеризуется определенными моральными границами и не может существовать без них. Так, для либерального обще­ства фашизм и расовая нетерпимость — такие же «загрязняющие» феномены, как нарко­тики или сексуальные меньшинства для тоталитарных обществ. Взрыв коллективных чувств либералов по поводу проявлений антисемитизма или атак на иностранных студентов так­же обусловлен не рациональными, а моральными соображениями. Общество немысли­мо без морали (о чем не уставал повторять Э. Дюркгейм) и, безусловно, должно отстаи­вать определенные моральные принципы, характеризующие его моральный порядок, за­щищать себя от индивидов, его разрушающих (террористов, убийц, насильников). Когда общество борется с потребителями наркотиков, это происходит в первую очередь не из-за вреда здоровью и угрозе безопасности для других членов этого общества, а из-за атаки на его «чистоту» и моральные границы. В этом контексте важно определить механизмы воз­действия наркотиков на общественное сознание и показать, что рациональные соображе­ния «вреда» и «риска» здоровью используются сторонниками репрессивного подхода к наркотикам в качестве дискурсивного ресурса, скрывающего их подлинные мотивы: за­щиту «чистоты» общества. Никакого «имморализма» из этого не следует. Самая либе­ральная политика в отношении наркотиков будет основываться на моральных воззрениях. Речь идет о том, какими должны быть эти моральные основания.

88 Социологические, политологические и идеологические аспекты аддиктологии

«Неоморалисты» стараются защитить моральные границы «старого» советского общества тоталитарного образца, отличавшегося нетерпимостью к любым проявлени­ям «инаковости». Во-первых, их представления о морали и нравственности не соответ­ствуют нормативным принципам открытого общества, где правам индивида отводится не меньшее место, чем его обязанностям, а моральные принципы поведения являются предметом его личного выбора, пока они не нарушают права других людей. При этом хочется подчеркнуть понятие «нарушают», а не «представляют риск», поскольку катего­рия «потенциальный преступник» (одна из наиболее часто встречающихся в определе­нии потребителей наркотиков) — это юридический нонсенс. В определенных обстоя­тельствах большинство из нас могут совершить преступление, так что почти все в каком-то смысле могут быть охарактеризованы как «потенциальные преступники». Преступник становится преступником, только когда он преступил закон, а не в состоянии это сделать. Из этого не следует и принятие принципа безграничного индивидуализма, когда права индивида являются единственным моральным принципом, организующим сообщество, а интересы сообщества в целом игнорируются.

Э. Дюркгейм (2002) писал по этому поводу: «Если, например, в известный момент общество в целом теряет из виду священные права индивида, то нельзя ли его поставить на место, напомнив ему, насколько уважение этих прав тесно связано со структурой великих европейских обществ, с нашей ментальностью в целом, так что отрицать эти права под предлогом общественных интересов — значит отрицать наиболее существен­ные общественные интересы?»

Во-вторых, репрессивные меры в отношении потребителей наркотиков нарушают принцип равенства, когда одни члены общества вольны в неограниченных количествах потреблять легальные психоактивные вещества (несмотря на весь спектр рисков, с ними связанных), а другие не могут этого сделать лишь в силу традиционных представлений о типах «загрязняющих» веществ.

Совмещая это наблюдение с первым, можно сказать, что потребители спиртного и никотина не несут никакой ответственности за риск и «потенцию совершить преступле­ние», а на потребителей наркотиков (в том числе и менее опасных для здоровья, чем алкоголь) такая ответственность возлагается.

В-третьих, наркозависимые — это больные люди (по крайней мере, считаются тако­выми и в силовых, и в медицинских институциях социального контроля), а одним из атрибутов «роли больного» является снятие ответственности (юридической) за свою болезнь.

В-четвертых, моральные границы, постулирующие «нулевую толерантность» в от­ношении употребления каких-либо наркотиков в любой форме, не соответствуют реали­ям современного российского общества, когда около 50% процентов молодежи, пробо­вавшей наркотики, и каждый пятый, употребляющий их с той или иной степенью регу­лярности, оказываются за рамками закона.

Иными словами, принцип «нулевой толерантности» криминализирует огромное количество российских граждан исключительно за то, что те потребляют «загрязняю­щие» психоактивные вещества. Итак, моральные границы, отстаиваемые сторонниками репрессивного подхода к наркотикам, оказываются «мертвыми» и отжившими, они не отражают реальных жизненных практик современных поколений российской молодежи. Употребление различных наркотиков молодежью, причем в достаточно значимых мас­штабах, — это данность современных обществ европейского типа. И силы обществен­ных институтов должны быть направлены не на «искоренение» или «радикальное сни­жение» наркотизации (что цивилизованными методами сделать невозможно), а на умень-

Моральные границы: фиксация на старом или восприятие нового?

шение отрицательных последствий, с ней связанных (что не отменяет необходимости первичной профилактики наркомании).

Таким образом, необходима коррекция моральных границ нашего общества в на­правлении их приспособления к существующим российским реалиям, а не в ригидной фиксации на старых и недостижимых идеалах. Как писал Э. Дюркгейм, противоречие между старыми, отжившими нормами и сложившимися реальными общественными условиями приводит к состоянию социальной аномии, чреватой суицидами, маргина­лизацией различных общественных групп и росту преступности. Старые нормы пере­стают эффективно выполнять свою регулирующую функцию, новые еще не сложились, и индивид оказывается в «подвешенном» состоянии отсутствия ориентиров, направля­ющих его поведение. Попытки свести наркотизм на нет и возродить реально действую­щие (т. е. регулирующие поведение подавляющего большинства членов сообщества) нормы «нулевой толерантности» без параллельного отката к тоталитарному обществу не представляются возможными. Стало быть, необходимо общественное переосмысле­ние моральных границ, а не бескомпромиссное отстаивание старых. К тому же мораль­ные паники наподобие той, что наблюдалась в конце 1990-х гг.. — не лучшее средство сохранения моральных границ вообще, в чем бы они ни заключались (Мейлахс, 2003). Они уводят общество от рациональной рефлексии по поводу той или иной проблемы и сводят всю сложность социального бытия в эмоциональную плоскость ненависти и не­годования.

Однако известно, что общество одобряет репрессивные меры в отношении наркоза­висимых и поддерживает прогибиционистскую политику государства. Не является ли тогда либерализация антинаркотической политики антидемократической? В каком-то смысле да. В этой связи можно лишь процитировать Э. Дюркгейма, ученого, которого никак нельзя обвинить в безграничном либерализме и пренебрежении правами коллек­тива: «Мы, стало быть, совсем не обязаны в области морали покорно подчиняться обще­ственному мнению. В некоторых случаях мы можем считать себя даже как бы призван­ными восставать против него. В самом деле, может случиться так, что, основываясь на каком-то из мотивов, которые только что были указаны, мы сочтем своим долгом бо­роться против моральных идей, которые, с нашей точки зрения, устарели, являются уже не более чем пережитками».

Кроме того, в нашем обществе постепенно происходит трансформация отношения к потреблению наркотиков. В проведенном исследовании отношения родителей и школь­ников к криминальной и медицинской моделям наркомании найдены заметные разли­чия между этими категориями респондентов. Несмотря на то что криминальная модель наркополитики находит большую поддержку как среди родителей, так и среди школьни­ков, хотя в последней группе она пользуется заметно меньшим влиянием, чем в первой. Отношение школьников к потребителям наркотиков — в целом значительно более гу­манное, чем у поколения их родителей.

Представляется, что причины этого лежат в различных условиях социализации поко­лений. Мировоззрение родителей формировалось во времена советского режима, извест­ного своим репрессивным отношением к различным уязвимым группам, в том числе и к наркозависимым, доминированием коллективистской идеологии и презрением к инди­видуалистским ценностям человеческой жизни, а также ригидным морализмом. Поэто­му они оказались более восприимчивы к утверждениям-требованиям клеймсмейкеров, строящих свои дискурсивные и недискурсивные стратегии на основе репертуара поня­тий криминального дискурса, чем учащиеся. Социализация молодого поколения прохо­дила в новых социальных условиях постперестроечной России, когда ценное™ соблюде-

9() Социологические, политологические и идеологические аспекты аддиктологии

ния прав человека, гуманного отношения к уязвимым группам, индивидуализма и плю­рализма в области морали заняли устойчивое место в риторических стратегиях множе­ства клеймсмейкеров, в том числе и агентов различных государственных институций. Кроме того, сами жизненные практики современной российской молодежи сегодня го­раздо более плюралистичны и диверсифицированы, чем у поколения ее родителей. Мо­нолитная культура «советского человека» и «советской молодежи» оказалась раздроб­ленной на многочисленные пестрые фрагменты молодежных субкультур, в том числе и таких, где употребление тех или иных видов наркотиков вполне приемлемо. Такое «опри-вычивание» наркотизации может вести к более толерантному отношению к самим нар­котизирующимся, и они перестанут представляться загадочными и непостижимыми «чу­жими», олицетворяющими моральное разложение общества, а будут восприниматься либо как «нормальные» развлекающиеся (если потребление ими наркотиков не выгля­дит как проблемное), либо как нуждающиеся в помощи «свои».

Определенный сдвиг в моральных границах нашего общества налицо, и перед ним назрела необходимость выбора: либо отстаивать устаревшие и недостижимые нормы путем репрессивной антинаркотической политики, либо адаптироваться к переменам и приспосабливать эту политику к реально сложившейся ситуации с наркотиками.

ГЛАВА 6