После распада Советского Союза США остались единственной сверхдержавой, которая, по мнению сторонников подобной модели, пытается нести «бремя» мирового лидерства, дабы не допустить «вакуума силы» в международных отношениях и обеспечить распространение демократии по всему миру. Интересно отметить, что не только реалисты, но и неолибералы не отвергают тезис об оправданности американской гегемонии после окончания «холодной войны». Так, ряд российских экспертов ссылается на мнение известного американского политолога Дж. Ная, который считает, что отсутствие лидерства со стороны сверхдержавы плохо и для других стран, ибо в одиночку они не в состоянии справиться со сложными проблемами эпохи глобальной взаимозависимости.
Однополярная модель предполагает усиление системы военно-политических союзов, ведомых США. Так, НАТО, по мнению ряда аналитиков, должна обеспечивать стабильность в трансатлантической подсистеме международных отношений, гармонизировать отношения между США и европейскими государствами в стратегической области, обеспечивать американское военное присутствие в Европе и гарантировать недопущение конфликтов на этом континенте.
США ясно дали понять (и продемонстрировали это на деле в ходе войны на Балканах 1999 г.), что именно НАТО должно стать главным гарантом европейской безопасности.
Другие региональные организации – ЕС, ОБСЕ и пр. – могут лишь играть второстепенную роль в архитектуре европейской безопасности XXI в. В соответствии с новой стратегической концепцией НАТО, принятой весной 1999 г., зона ответственности этого блока расширяется за счет включения в нее сопредельных регионов. Любопытно, что, с точки зрения ряда экспертов, НАТО не только выполняет задачи военно-политического союза, но и все больше приобретает идентификационно-цивилизационные функции. Членство в НАТО служит своего рода индикатором принадлежности к западной, “демократической” цивилизации. Те же, кто не являются членами НАТО и не имеют шансов войти в эту организацию, относятся к “чужим” и даже враждебным цивилизациям. По выражению одного скандинавского аналитика, по границам НАТО пролегает рубеж между Космосом и Хаосом.
После свержения режима Саддама Хусейна некоторые российские эксперты стали утверждать, что с победой США в Ираке окончательно утвердилась однополярная модель мира, и Вашингтон будет фактически единолично править миром и определять способы решения возникающих перед мировым сообществом проблем (лишь для антуража привлекая другие страны или разрешая этим странам действовать самостоятельно только в тех случаях, когда это не задевает американские интересы). По этой причине, настаивают сторонники этого взгляда, России пора отказаться от претензий на роль самостоятельного центра силы и необходимо побыстрее примкнуть к лидеру, те есть к США. В противном случае попусту будут потрачены силы и средства на ненужную конфронтацию с Вашингтоном.
Необходимо, однако, отметить, что однополярная модель международной безопасности подвергается обоснованной критике как в России, так и в самих США. Российские критики однополюсной модели ссылаются на мнение ряда американских специалистов, которые полагают, что США просто не имеют необходимых ресурсов для выполнения функций мирового лидера. Они также обращают внимание на то, что американское общественное мнение также весьма сдержанно относится к этой идее, ибо осознает, что подобная роль требует существенных финансовых затрат.
Другие центры силы – ЕС, Япония, Китай – также высказывают свое неприятие американской гегемонии (в открытой или завуалированной форме). Кроме того, основной инструмент осуществления американского лидерства – военно-политические альянсы – плохо приспособлен для решения современных проблем. Эти союзы были созданы в период «холодной войны», и их главным предназначением было предотвращение военных угроз. Многие аналитики – российские и зарубежные – считают, что для адекватного ответа на вызовы из области «мягкой безопасности» (финансово-экономические кризисы, экологические катастрофы, терроризм, наркобизнес, незаконная миграция, информационные войны и пр.) военная машина, унаследованная из прошлого, просто не годится.
2. «Концерт держав».
Некоторые специалисты предлагают в качестве наилучшей модели международной безопасности союз нескольких великих держав (по образцу Священного союза, определявшего устройство Европы после завершения наполеоновских войн), которые могли бы взять на себя ответственность как за поддержание стабильности в мире, так и за предотвращение и урегулирование локальных конфликтов. Достоинство «концерта держав», по мнению сторонников этой концепции, заключается в его лучшей управляемости и, соответственно, большей эффективности, ибо в рамках такой конструкции легче согласовать позиции и принять решение, чем в организациях, насчитывающих десятки или даже сотни (ООН) членов.
Правда, существуют разногласия по поводу состава такого «концерта». Если одни специалисты предлагают сформировать этот союз на базе «восьмерки» высокоразвитых индустриальных держав» (особенно влиятельной эта точка зрения стала после окончания войны в Ираке), то другие настаивают на непременном участии Китая и Индии.
Однако критики данной модели указывают, что она дискриминационна по отношению к малым и средним государствам. Система же безопасности, созданная на основе диктата нескольких сильных государств, не будет легитимной и не будет пользоваться поддержкой большинства членов мирового сообщества. Кроме того, эффективность этой модели может быть подорвана соперничеством между великими державами или выходом из союза одного или нескольких его членов.
Многополярная модель.
Ряд ученых, по своим убеждениям близких к реализму, считает, что в период после окончания «холодной войны» на деле сложилась не одно-, а многополярная система международных отношений.
Лидерство США во многом является мифическим, иллюзорным, ибо такие акторы, как ЕС, Япония, Китай, Индия, АСЕАН, Россия, признавая мощь США, все же проводят свой курс в международных делах, часто несовпадающий с американскими интересами. Росту влияния этих центров силы способствует тот факт, что меняется сама природа силы в международных отношениях. На передний план выдвигаются не военные, а экономические, научно-технические, информационные и культурные составляющие этого феномена. А по этим показателям США не всегда являются лидером. Так, по экономическому и научно-техническому потенциалу ЕС, Япония и АСЕАН вполне сопоставимы с США. Например, по объему помощи развивающимся странам Япония сравнялась с США (10 млрд. долл. ежегодно). В военной сфере ЕС также проявляет все большую строптивость, собираясь регулярно начать формирование европейской армии. Китай, осуществляющий широкомасштабную программу модернизации своих вооруженных сил, по оценкам специалистов, превратится к 2020 г. в одну из ведущих военных держав не только АТР, но и всего мира.
Сторонники многополярности настаивают на том, чтобы США признали необоснованность своих претензий на мировое лидерство и начали партнерский диалог с другими центрами силы. Идеи многополярности особенно популярны в российском политическом и академическом истеблишменте и даже возведены в ранг официальной внешнеполитической доктрины во всех вариантах КНБ.
Оппоненты многополярности подчеркивают, что подобная модель не принесет стабильности в международных отношениях. Ведь она исходит из видения системы международных отношений как поля вечной конкуренции между «центрами силы». А это, в свою очередь, неизбежно приведет к конфликтам между последними и постоянным переделам сфер влияния.
