Хотя вопросы духовной безопасности давно уже стоят «ребром» в нашем обществе, профессиональный интерес к ним появился только в последние годы, когда после десятилетия падения в экономическую пропасть, мы, наконец, достигли дна. И потребовались значительные усилия всего общества, чтобы оттолкнуться от него и двинуться вверх.
Именно тогда возникла острая потребность в солидарности, сплоченности расколотого общества, которых невозможно достичь без общепринятых целей и духовно-нравственных ценностей, как основы всего дальнейшего развития, насыщения последнего подлинно демократическим содержанием. Дабы не оказаться «вдруг» на цивилизационной помойке, а стать достойным членом мирового сообщества, восстановить утерянные позиции в группе его лидеров.
Естественно, вся эта ситуация нашла отражение в изучении духовной безопасности: к сожалению, пока еще не сложилось общепринятого ее толкования. Тем не менее, тут можно выделить два основных подхода: традиционный и социологический.
В рамках традиционного подхода под духовной безопасностью России понимается состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства в духовной сфере от внешних и внутренних угроз. Это, пожалуй, самое общее определение, органически вытекающее из представлений о национальной безопасности, характерных для последнего десятилетия XX века. В другом варианте традиционного определения, нашедшем отражение в Концепции национальной безопасности и Доктрине информационной безопасности, - делается акцент на способности к защите, сохранению и укреплению нравственных ценностей общества, традиций патриотизма и гуманизма, культурного, духовного и научного потенциала страны.
Более широкое толкование духовной безопасности содержится, например, в энциклопедическом словаре-ежегоднике «Безопасность Евразии», где под ней понимается «состояние и условия жизнедеятельности социума, которые обеспечивают сохранение и укрепление нравственных ценностей общества, традиций патриотизма и гуманизма, культурного и научного потенциала страны, а вместе с тем способность государства решать назревшие задачи экономического, социального и политического развития»[5].
В отличие от традиционного, социологический, да и в последнее время активно развивающийся политологический подход к духовной безопасности состоит в определении особого ее места в системе национальной безопасности и обществе в целом, а также в анализе вполне определенных специфических функций, выполняемых ею в общественной жизни.
Так, если в традиционном подходе акцентируется внимание на защите от определенных рисков, вызовов и угроз, то в социологическом и политологическом - прежде всего на определенном внутреннем состоянии системы духовной безопасности, определяемом взаимодействием ее элементов (субъектов), которое должно обеспечить нормальное функционирование этой системы, а также функционирование и развитие общества в целом вне зависимости от наличия тех или иных угроз.
Другими словами, в первом случае, - это прежде всего защита «ОТ», а во втором, - это система безопасности «ДЛЯ». Для «социально-культурного благополучия личности,...защиты ценностей своего образа жизни...сферы интеллектуального общения, внутреннего мира человека»[6].
Таким образом, можно сформулировать пока еще достаточно общее определение рассматриваемого феномена в рамках социологического подхода.
Духовная безопасность - специфическая составная часть национальной безопасности, «включенная» во все ее виды. Она предоставляет собой состояние личности, общества и власти, обеспечивающее их нормальное взаимоувязанное существование и функционирование, а также созидательное культурно-цивилизационное развитие сложившегося или складывающегося национального образа жизни. С другой стороны, - это процесс сохранения и позитивного видоизменения идей, идеалов, ценностей, норм и традиций, господствующих в обществе, разделяемых массами людей и властными структурами в целях социального воспроизводства, гарантирующего устойчивость вектора, преемственность и динамику общественного развития.
А поскольку сегодняшняя Россия движется из неведомо что в неведомо куда, и вектор этого движения сокрыт в тумане неопределённости, то речь тут должна идти о достаточно простых, но крайне необходимых принципах взаимодействия личности, общества и власти, о повороте:
от разрушения - к созиданию;
от безудержного эгоизма - к разумному самоограничению и жертвенности;
от продажности - к ответственности;
от конфронтации - к сотрудничеству;
от равнодушия - к деятельному пониманию и заинтересованности в решении текущих и перспективных проблем не отдельных «приоритетных» привилегированных групп (чиновничество, бизнесмены), а всего общества в целом.
Необходимо также в духовно-нравственном плане обеспечить определенный баланс между личной конкуренцией и социальной солидарностью на основе координации личных, семейных и общественных интересов при безусловном приоритете последних в критических ситуациях, а также при наличии реальных угроз дестабилизации общества и нарушения целостности государства.
И, конечно же, вор (мошенник, бандит, мздоимец и т.п.) должен сидеть в тюрьме, а не отбывать свой так и не назначенный срок на собственной вилле или в шикарной иномарке.
На наш взгляд, перечисленные принципы составляют минимальную сетку духовной безопасности, которая в условиях рыночной экономики образует систему отношений, минимизирующих социальную напряженность и направляющих Россию в русло цивилизационного развития.
Духовную безопасность через призму политологических интересов можно кратко определить как: 1) способность личности, общества и государства сохранять и развивать позитивную созидательную духовность; 2) состояние защищенности жизненно важных духовных интересов и потребностей личности, общества и государства; 3) систему отношений между субъектами общественной жизни, которая обеспечивает благоприятные условия для духовной жизни и духовного развития. Последний пункт представляется самым важным в нынешней российской действительности.
В перспективе для достижения эффективной духовной безопасности необходимо гармоничное развитие всех трех указанных в данном определении направлений. Причем проблема эта разрастается от местного масштаба до уровня геополитики. Возникает жизненно важный вопрос о соотношении универсальных моральных принципов и международного права с соответствующими реалиями духовной российской жизни. И здесь политический реализм (кстати, одно из ведущих направлений нынешней политической мысли) однозначно рассматривает национальный интерес как основу любой политики. Достаточно посмотреть на политику ведущих и сильнейших стран мира в духовной и религиозной сфере, а также на глобальную и нашу отечественную трагедию религиозного экстремизма. Очевидно также, что национальный интерес должен органично смыкаться с государственным интересом, имея в виду императив самосохранения на всех уровнях социальной жизни. Без совместного политологического и социологического рассмотрения и изучения духовных и религиозных аспектов национальной безопасности здесь не обойтись. Некоторое методологическое сходство этих двух подходов вытекает, прежде всего, из общности объекта и предмета исследований.
