Будьте любезны, объясните такие понятия, как созерцание, концентрация и медитация

Как умственный процесс может помочь в достижении состояния не-ума?

Каким образом упражнения для развития пупочного центра отличаются от упражнений для развития сердечного и головного центров?

Являются ли все просветленные пупочно-ориентированными?

Имеется много вопросов. Первый из них:

Является ли самореализация основной потребностью человека?

Прежде всего, постарайтесь понять, что подразумевает слово са­мореализация. Этот термин использовал А.Г. Мэслоу. Человек рож­дается как потенциальная возможность. Он не является реальным - он только потенциальный, возможный. Человек рождается как воз­можность, а не как реальность. Он может стать чем-нибудь; он может достичь реализации своих потенциальных возможностей, а может и не достичь. Возможности могут быть использованы или не исполь­зованы. А природа не принуждает вас к реализации. Вы свободны. Вы можете выбрать путь реализации; вы можете выбрать путь бездействия. Человек рождается как семя. Таким образом, никто не рождается исполненным - только с потенциальной возможно­стью исполнения.

Если это так - а это действительно так, - то самореализация становится основной потребностью. Потому что пока вы не будете исполнены, пока вы не станете тем, чем вы можете быть или чем нам предназначено быть, пока ваша цель не будет достигнута, пока вы действительно не достигнете, пока ваше семя не станет исполненным деревом, вы будете чувствовать, что вы что-то упустили. Это ощуще­ние упущения является реальным и это потому, что вы еще не реа­лизованы.

Это на самом деле не то, что вы теряете богатства или обществен­ное положение, престиж или власть. Даже если вы получили что-то, что вы требовали - богатство, власть, престиж, что угодно - вы будете ощущать внутри себя это постоянное чувство какого-то упущения, потому что это что-то упущенное не связано ни с чем во внешнем мире. Это связано с вашим внутренним ростом. Пока вы не станете исполненным, пока вы не придете к реализации, к расцвету, пока вы не придете к внутреннему удовлетворению, в котором вы чувствуете: «Теперь я то, чем я должен быть», это чувство упущения чего-то не оставит вас. И вы не можете устранить это ощущение упущения чем-нибудь другим.

Итак, самореализация означает, что человек стал тем, чем он должен был стать. Он был рожден как семя, а теперь он расцвел. Он пришел к полному росту, ко внутреннему росту, ко внутреннему завершению. С того момента, когда вы почувствуете, что все ваши потенциальные возможности стали реальностью, вы будете нахо­диться на вершине своей жизни, любви, самого существования.

Абрахам Мэслоу, который использовал термин «самореализа­ция», ввел также другой термин: «высшее переживание». Когда чело­век достигает самого себя, он достигает вершины - верха блаженства. Тогда нет никакого страстного желания чего-либо. Он полностью удовлетворен самим собой. Теперь нет ничего недостающего; там нет желаний, нет потребностей, нет движения. Кем бы он ни был, он полностью удовлетворен собой. Самореализация становится вы­сшим переживанием, и только человек, реализовавший себя, может достичь высшего переживания. Тогда к чему бы он ни прикасался, что бы он ни делал - даже просто ничего не делал, просто существовал - является для него высшим переживанием, просто является блажен­ством. Тогда блаженство не связано с чем-либо снаружи, тогда оно является следствием внутреннего роста.

Будда является человеком, реализовавшим себя. Вот почему мы рисуем и воспроизводим в виде скульптур Будду, Махавиру и других сидящими на полностью распустившемся цветке лотоса. Этот пол­ностью расцветший лотос является вершиной расцвета изнутри. Они расцветают изнутри и становятся полностью расцветшими. Этот внутренний расцвет дает излучение, они постоянно излучают от себя поток блаженства. Даже те, кто прошел через их тень, те, кто оказался близко к ним, ощущают окружающие их тишину и покой.

Имеется интересный рассказ о Махавире. Это миф, но мифы прекрасны и они много говорят такого, что не может быть сказано другим способом. Говорят, что когда Махавира направлялся куда-нибудь, то вокруг него в радиусе около двадцати четырех миль рас­цветали все цветы. Даже в сезон, когда цветов не должно было быть, расцветали цветы. Это просто поэтическое восприятие, но если кто-то, даже еще не реализовавший себя, входил в контакт с Махавирой, то он заражался его цветением и ощущал также и свой внутренний расцвет. Даже если для этого человека был не его сезон, даже если он не был готов, он все равно отражал состояние Махавиры, он чувствовал эхо. Если Махавира находился вблизи кого-нибудь, то тот ощущал эхо внутри себя и получал намек о том, чем бы он мог быть.

Самореализация является основной потребностью человека. И когда я говорю «основной», то я имею в виду то, что когда все ваши потребности будут удовлетворены, все, за исключением самореали­зации, то вы будете чувствовать себя неудовлетворенными. На самом деле, если произошла самореализация и больше ничего не исполнено, то вы все равно будете ощущать глубокое, тотальное удовлетворение. Вот почему Будда был нищим и, в то же время, императором.

Когда Будда стал просветленным, он пришел в Каши. Царь Каши пришел проведать его и спросил: «Я не вижу, чтобы у тебя было что-нибудь, ты просто нищий, и все же я чувствую себя нищим по сравнению с тобой. У тебя нет ничего, но то, как ты ходишь, то, как ты говоришь, то, как ты смеешься, создает впечатление, как будто бы весь мир был твоим царством. А у тебя нет ничего видимого - ничего! Так в чем секрет твоей силы? Ты выглядишь как император». На самом деле ни одни император никогда не выглядел так - как будто бы весь мир принадлежал ему. «Ты царь, но в чем твоя сила, где ее источник?»

И Будда ответил: «Они во мне. Моя сила, источник моей силы, что бы вы там не чувствовали вокруг меня, находится внутри меня. У меня нет ничего, кроме самого себя, но этого достаточно. Я удов­летворен; сейчас я ничего не желаю. Я стал человеком без желаний».

Итак, самореализованный становится человеком без желаний. Запомните это. Обычно мы говорим, что если у вас исчезли желания, то вы узнаете самого себя. Обратное верно в еще большей степени: если вы знаете себя, то исчезают ваши желания. А тантра делает упор не на отсутствие желаний, а на самореализацию. Из нее и следует отсутствие желаний.

Желание означает, что внутри вы не удовлетворены, что вы упу­скаете что-то и страстно желаете этого. Вы переходите от одного желания к другому в поисках удовлетворения. Этот поиск никогда не кончается, потому что одно желание порождает другое. Одно жела­ние, на самом деле, порождает десять желаний. Если вы будете про­являть желание найти состояние блаженства без желаний, то ваши поиски не увенчаются успехом. Но если вы испытаете что-либо дру­гое - методы самореализации, методы реализации ваших внутрен­них потенций, превращения их в реальность - тогда, чем более реализованными вы будете становиться, тем меньше и меньше же­ланий вы будете чувствовать, потому что они ощущаются только тогда, когда вы пусты внутри. Когда вы не пусты внутри, желания исчезают.

Так что же с самореализацией? Следует понять две вещи. Первое: самореализация - это не значит стать великим художником, или великим музыкантом, или великим поэтом. Конечно, часть вас при этом реализуется и даже это дает большое чувство удовлетворения. Если у вас была потенциальная возможность стать хорошим музыкан­том, и если вы реализовали ее и стали музыкантом, то часть вас должна быть удовлетворена - но не тотально. Другая часть вашей личности остается неудовлетворенной. Вы будете односторонним. Одна ваша часть вырастет, а другая останется камнем, подвешенным к вашей шее.

Посмотрите на поэта. Когда он в своем поэтическом вдохнове­нии, он выглядит как будда. Он полностью забывается - как будто в нем больше нет обычного человека. Поэтому, когда поэт вдохновлен, он достигает вершины - частичной вершины. А иногда поэты дости­гают такого прозрения, которое возможно только для просветлен­ных, буддоподобных умов. Калил Джибран, например, говорит как будда, но он не будда. Он поэт - великий поэт.

Поэтому если вы посмотрите на Калила Джибрана сквозь приз­му его поэзии, то он выглядит как Будда, Христос или Кришна. Но если вы встретите человека Калила Джибрана, то он окажется совер­шенно обыкновенным. Он так прекрасно говорит о любви - даже будда может не говорить так прекрасно. Но будда знает любовь всем своим существом. Калил Джибран знает любовь в своем поэтиче­ском полете. Когда он находится в своем поэтическом полете, он может иметь проблески любви - прекрасные проблески. Он выражает их с редкой проницательностью. Но если вы захотите увидеть реаль­ного Калила Джибрана, человека, то вы почувствуете несоответствие. Поэт и человек далеки друг от друга. Поэт - это то, что иногда случа­ется с этим человеком, но этот человек не поэт.

Вот почему поэты чувствуют, что когда они создают свои произ­ведения, кто-то еще участвует в этом; они не сами создают их. Они ощущают себя как бы инструментом в руках некоторой другой энер­гии, некоторой другой силы. Их больше нет. Это ощущение приходит на самом деле оттого, что они тотально не реализованы - реализована только часть их, некоторый фрагмент.

Вы не прикоснулись к небу. Только один ваш палец прикоснулся к небу, а вы остались укорененными на земле. Иногда вы подпрыги­ваете и на мгновение оказываетесь не на земле; притяжение исчезает. Но в следующий момент вы снова на земле. Когда поэт чувствует себя реализованным, он имеет кратковременное прозрение - частичное прозрение. Когда музыкант чувствует себя реализованным, он имеет лишь частичное прозрение.

О Бетховене говорят, что когда он был на сцене, он становился совершенно другим человеком, совершенно другим. Гете говорил, что когда Бетховен был на сцене и руководил своим оркестром, он выглядел подобным божеству. Нельзя было сказать, что он был обык­новенным человеком. Он вообще не был человеком; это был сверхче­ловек. И то, как он смотрел, и то, как он поднимал руки, - все было от сверхчеловека. Но когда он уходил со сцены, он становился просто обыкновенным человеком. Человек на сцене, казалось, обладал чем-то еще, как будто Бетховена там больше не было, и какая-то другая сила входила в него. Спустившись со сцены, он снова становился Бетховеном, человеком.

В силу этого поэты, музыканты, большие артисты, творческие люди являются более напряженными - поскольку они имеют два типа существования. Обычный человек не так напряжен, потому что он всегда живет в одном месте: он живет на земле. Но поэты, музы­канты, большие артисты делают прыжки - они преодолевают грави­тацию. В некоторые моменты они не на этой земле, они не являются частью человечества. Они становятся частью мира будд - земли будд. Затем они снова возвращаются сюда. У них два пункта существова­ния; их личности расщеплены.

Поэтому каждый творческий человек, каждый великий худож­ник является в некотором смысле душевнобольным. Напряжение столь велико! Разрыв, промежуток между этими двумя типами су­ществования так велик - непоправимо велик. Иногда он обыкновен­ный человек, иногда он становится буддоподобным. Он разделен между этими двумя состояниями, но его прозрения кратковременны.

Когда я говорю о вашей самореализации, я не имею в виду, что вы должны стать великим поэтом или великим музыкантом. Я имею в виду, что вы должны стать тотальным, полным человеком. Я не говорю великим человеком, потому что великий человек всегда частичен. Величие в чем угодно всегда является частичным. Человек все движется и движется в одном направлении, а во всех других измере­ниях, во всех других направлениях он остается тем же самым - он становится односторонним.

Когда я говорю о том, что нужно стать тотальным человеком, я не имею в виду стать великим человеком. Я имею в виду, что надо создать равновесие, что надо быть центрированным, что надо быть реализованным в качестве человека, а не в качестве музыканта, поэта, артиста - нужно быть реализованным в качестве человека. Что значит быть реализованным в качестве человека? Великий поэт является великим поэтом благодаря великой поэзии. Великий музыкант яв­ляется великим благодаря великой музыке. Великий человек являет­ся великим человеком благодаря каким-то его поступкам - он может быть великим героем. Любой великий человек является частичным. Величие является частичным, фрагментарным. Вот почему великие люди должны встречаться с большими страданиями, чем обыкно­венные люди.

Что такое тотальный человек? Что значит быть цельным челове­ком, тотальным человеком? Во-первых, это означает быть центриро­ванным, не существовать без центра. В один момент вы являетесь одним, в другой момент - чем-то другим. Люди приходят ко мне и я их спрашиваю: «Где вы ощущаете свой центр - в голове, в уме, в пупке, где? В сексуальном центре? Где? Где вы ощущаете свой центр?»

Обычно они говорят: «Иногда я чувствую его в голове, иногда в сердце, иногда я совсем не чувствую его». Тогда я прошу их закрыть глаза прямо передо мной и попытаться почувствовать это на месте. В большинстве случаев происходит следующее - они говорят: «Пря­мо сейчас, в данный момент, я чувствую, что центрирован в голове». Но в следующий момент они уже не там. Они говорят: «Я в сердце». А в следующий момент центр снова сдвинулся куда-нибудь еще, в сексуальный центр или в другое место.

На самом деле вы не центрированы - вы центрируетесь момен­тами. В каждый конкретный момент вы имеете свой, другой центр, и этот центр все время перемещается. Когда функционирует ум, вы ощущаете, что центром является голова. Когда вы находитесь в со­стоянии любви, вы ощущаете его в сердце. Когда вы ничего особен­ного не делаете, вы в некотором замешательстве - вы не можете понять, где расположен ваш центр, потому что вы можете обнару­жить его только тогда, когда вы работаете, делаете что-нибудь. Тогда некоторая конкретная часть тела становится центром. Но вы не цен­трированы. Если вы ничего не делаете, вы не можете обнаружить, где расположен центр вашего существа.

Тотальный, целостный человек является центрированным. Что бы он ни делал, он остается в своем центре. Если функционирует его ум, он думает; размышления происходят в голове, а он остается в своем центре, в пупке. Центр никогда не теряется. Он использует голову, но никогда в голову не перемещается. Он использует сердце, но никогда в сердце не перемещается. Все эти органы становятся инструментами, а человек остается центрированным.

Во-вторых, он уравновешен, сбалансирован. Когда человек явля­ется центрированным, он, конечно же, является уравновешенным. Его жизнь является глубоким равновесием. Он никогда не является односторонним, он никогда не на пределе в чем-либо - он остается в середине. Будда называл это средним путем. Он всегда остается по­средине.

Человек, который не центрирован, всегда движется к предель­ным состояниям. Когда он ест, он будет есть много, он будет пере­едать, или он будет есть быстро, но правильно есть он не сможет. Быстро есть - легко, переесть - очень просто. Он может быть в мире, принимать на себя обязательства, быть вовлеченным в мир­ские дела, он может и отказаться от мира, но он никогда не будет уравновешенным. Но он никогда не останется в середине, потому что, если вы не центрированы, то вы и не знаете, что означает середина.

Центрированный человек всегда в середине всего, он ни в чем не становится крайним, предельным. Будда говорит, что он всегда ест правильно; его еда не является ни чрезмерной, ни быстрой. Его труд является правильным - никогда не слишком много, никогда не слишком мало. Что бы он ни делал, он всегда сбалансирован.

Во-первых: самореализованный человек всегда центрирован.

Во-вторых: он всегда уравновешен.

В-третьих: если случились центрированность и уравновешен­ность, то за ними последует многое другое. Человек всегда будет спокоен. Это спокойствие не будет утеряно ни в какой ситуации. Я подчеркиваю, безусловно, в любой ситуации спокойствие не будет утеряно, потому что тот, кто находится в своем центре, всегда споко­ен. Он будет спокоен даже тогда, когда придет смерть. Он примет смерть так же, как любого другого гостя. Если придет несчастье, он примет его. Что бы ни случилось, оно не сможет сместить его из своего центра. Это спокойствие также является следствием центри­рованности.

Для такого человека ничто не является тривиальным, ничто не является великим; все становится сокровенным, прекрасным, свя­щенным - все! Что бы он ни делал, все для него представляет повы­шенный интерес. Ничто не является тривиальным. Он не скажет: «Это является тривиальным, а это - великим». На самом деле ничто не является великим и ничто не является малым и тривиальным. Прикосновение человека является существенным. Самореализован­ная личность, уравновешенная, центрированная личность все изме­няет. Само прикосновение становится великим.

Если вы будете наблюдать за буддой, вы увидите, что он ходит пешком и он любит ходить пешком. Если вы пойдете в Бодхгайю к берегу реки Нираньяны, где Будда достиг просветления - к тому месту, где он сидел под деревом бодхи - вы увидите, что следы его ног на земле обозначены. Он медитировал в течение часа, а затем гулял вокруг. В буддийской терминологии это называется чакраман. Он сидел под деревом бодхи, затем он гулял. Но он гулял с таким мол­чаливым видом, как будто был в медитации.

Кто-то спросил Будду: «Почему вы делаете это? Иногда вы сиди­те с закрытыми глазами и медитируете, а затем ходите».

Будда отвечал: «Сидеть с целью быть молчаливым легко, поэтому я хожу. Но внутри я сохраняю то же молчание. Я сижу, но внутри я тот же самый - молчащий. Я хожу, но внутри я тот же самый - молчащий».

Внутреннее свойство является тем же самым... Когда будда встречает императора и когда встречает нищего - он всегда один и тот же, он всегда имеет одно и то же внутреннее качество. Когда он встречает нищего, он не меняется, когда он встречает императора, он не меняется; он один и тот же. Нищий не является ничем и импера­тор не является чем-то. На самом деле, встречая будду, император чувствует себя как нищий, а нищий чувствует себя как император. Характер общения, сам человек и его качества являются теми же самыми.

Когда Будда был жив, то каждый день утром он говорил своим ученикам: «Если у вас есть, что спросить, спрашивайте». В тот день, когда он умирал, утром было то же самое. Он позвал своих учеников и сказал: «Если вы сейчас хотите спросить что-нибудь, вы можете спросить. И помните, что это последнее утро. Прежде, чем этот день кончится, меня больше не будет». Он был тем же самым. Это был его ежедневный вопрос по утрам. Он был тем же самым! День был по­следним, но он был тем же самым. Так же, как и в любой другой день, он сказал: «О'кей, если у вас есть вопросы, вы можете спросить - но это последний день».