Сущность психологических аргументов 4 страница

Именно поэтому во всех разделах книги мы пытались обратить внимание читателей на наиболее распространенные приемы использования в современной ораторской практике риторических категорий в спекулятивных целях. А в заключение приведем несколько обобщающих замечаний.

Наиболее полно и доступно описал недопустимые приемы построения воздействующей речи известный русский логик С.И. Поварнин в начале нашего века. Все позднейшие работы на эту тему во многом являются пересказом или вариациями на тему классификации, данной им в книге "Спор. О теории и практике спора". Именно поэтому мы и ссылаемся везде на эту работу. Кроме того она интересна еще и тем, что в ней дается разграничение понятий «уловка», "ошибка" и "софизм".

Уловка, по мнению С.И. Поварнина, — это тактический прием, помогающий выиграть спор. В ней есть хитрость, но нет прямого обмана. Типичным примером уловки является "лесть оппоненту": " человек недостаточно образованный не оценит этот аргумент, но вы… ". Ничто не мешает слушателю, отбросив лесть, правильно оценить этот аргумент.

Софизмы — это намеренные ошибки в доказательстве. На практике очень трудно отличить софизм от ненамеренной ошибки (паралогизма). Поэтому софизмы и ошибки не разделяются, хотя по сути это разные вещи: софизмы говорят о нечестности, непорядочности, а паралогизмы — только о неумелости оратора. Софизмами (или ошибками) являются, такие приемы: указание на противоречие между словами и поступками человека, подмена пункта разногласия, перевод вопроса на точку зрения пользы или вреда и т. п. В этом случае говорящий старается скрыть, завуалировать свои намерения, и требуется определенная подготовка, чтобы отыскать в его словах обман.

Типология софизмов — дело очень сложное. В большинстве пособий по логике они просто приводятся списками, причем эти списки весьма существенно отличаются как по количеству, так и по составу включенных в них элементов. Вместе с тем некоторая классификация софизмов была предпринята еще С.И. Поварниным. Он выделял такие категории: 1) отступление от задач спора; 2) отступление от тезиса; 3) диверсия против аргументов. Последние в свою очередь подразделяются на 1) лживые доводы; 2) произвольные доводы; 3) "мнимые доказательства"; 4) софизмы непоследовательности.[84, 31–45]

Так или иначе, но классификации, предлагаемые логиками, не полностью удовлетворяют нужды ораторской практики, поэтому мы можем лишь опереться на мнение логики, но вынуждены предложить риторизированный вариант классификации софизмов, встречающихся в публичных речах.

 

Логические софизмы

 

§ 48. Итак, оратор решил прибегнуть к обману аудитории. При этом он может оставаться в рамках нарушения только логических требований к построению рассуждения или прибегнуть к риторизированным приемам, находящимся за границами логики. В первом случае он обычно применяет одну из двух тактик:

1. Говорит не о существе дела, а обсуждает личность, намерения оппонента, оценивает его поступки и доводы, т. е. здесь наблюдается диверсия против оппонента. Наиболее типичными в этом случае оказываются такие приемы:

1) Навешивание ярлыков (инсинуации). Оратор дает оппоненту всевозможные нелестные характеристики, оценивает его личность и поступки. Нужно иметь в виду, что в отличие от аргумента ad hominem, который указывает на адресованность аргументации человеку, здесь мы имеем аргумент ad personam, т. е. апелляцию к качествам утверждающего как основанию оценки утверждения, что недопустимо.

Этот прием остроумно высмеял М. Жванецкий: " Что может говорить хромой об искусстве Ван Гога? Если ему сразу объявить, что он хромой, он признает себя побежденным. О чем может спорить человек, не поменявший паспорта? Какие взгляды на архитектуру может высказать мужчина без прописки? Пойманный с поличным, он признает себя побежденным. И вообще, разве нас может интересовать мнение человека лысого и с таким носом? Пусть сначала исправит нос, отрастит волосы, приобретет вес, походку, а потом выскажет что-нибудь неспорное, — мы его поймем. "

В деловой, судебной и т. п. риториках этот софизм является абсолютно недопустимым. Вместе с тем в политической риторике он имеет некоторое право на существование, поскольку здесь ценности и идеалы часто бывают персонифицированы, и образ политического лидера становится символом ценностной ориентации партии, течения и т. п. Человек, возглавляющий политическое движение, дает тем самым согласие на использование его личности в качестве такого символа и не может обижаться на то, что политические противники употребляют аргумент ad personam в оценке деятельности его партии. "Анализ корректности социально-политической аргументации связан не только с беспристрастной оценкой аргументации, но и с пристрастной оценкой субъекта аргументации. И это, на наш взгляд, выражает специфику социально-политической аргументации."[51, 378] Разумеется, и здесь есть определенные границы, которые нельзя переходить, и оценка политического противника должна быть обоснованной, а не превращаться в поток грязи.

2) Лесть оппоненту. Сообщая сомнительный аргумент, оратор говорит: " вы, как человек умный, не станете отрицать, что… ", " всем известна ваша честность и принципиальность, поэтому вы… " и т. п. Обычно это действует безотказно.

3) Стремясь одержать победу, оратор пытается вывести из себя оппонента с тем, чтобы тот предстал в невыгодном свете. Кроме того сердитый, раздраженный человек не способен трезво оценивать ситуацию и разумно спорить. Ср.:

Казалось, адвокат сознательно старался держаться как можно более вызывающе и оскорбительно. Беседа еще не началась, а он уже, как бы вскользь, проронил, что "не потерпит никаких уверток — разговор должен идти на чистоту", на что Мел возразил очень мягко, хотя и был возмущен в душе. И в дальнейшем каждое слово Мела наталкивалось на недоверие, иронию или прямую грубость. Мел видел, что этот человек нарочно пытается его разозлить, вывести из себя и спровоцировать на какое-нибудь неосмотрительное высказывание в присутствии репортеров. Раскусив эту стратегию, Мел вовсе не хотел попадаться на удочку. Он сделал над собой усилие и продолжал говорить рассудительно и вежливо, как всегда. (А. Хейли)

2. Прямой обман, искажение сути обсуждаемого вопроса. В этом случае возможны две стратегии. Первая — это диверсия против тезиса.

1) Сужение или расширение тезиса. При этом в сложных случаях сужается свой тезис — тогда его проще доказать, а расширяется тезис оппонента — тогда его легче опровергнуть. Например, выдвигается тезис: " Дети не любят и не читают Достоевского ". Если это мой тезис, то в процессе обсуждения я сужаю его и делаю вид, что доказывается тезис " в нашей школе дети не любят и не читают Достоевского ". Если это тезис оппонента, я расширяю его и делаю вид, что доказывается мысль " люди не любят и не понимают Достоевского ". Ср. также:

— Я прошу вас оставить на работе старого специалиста Колычева, потому что он — ходячая картотека, очень опытный специалист. Без него моей бригаде будет очень сложно работать.

— Что же по-вашему, если мы уволим всех старых специалистов, то корабль революции потонет? (к\ф "Рожденная революцией")

2) Подмена тезиса. В этом случае оратор раскрывает не тот предмет, который заявлен в теме или в вопросе собеседника, а тот, который ему легче раскрыть. Этот прием уже упоминался при рассмотрении специфики тезиса речи.

3) Перевод вопроса на точку зрения вреда или пользы. "Надо сказать, что мысль истинна или ложна; доказывают, что она полезна для нас или вредна. Надо доказать, что поступок нравственен или безнравственен; доказывают, что он выгоден или невыгоден для нас и т. д. Например, надо доказать, что "Бог существует": доказывают, что Он и вера в Его бытие приносит утешение и счастье."[84, 35] Действительно, в той форме, как этот прием описывает С.И. Поварнин, он является грубым софизмом. Однако хотим напомнить, что само по себе указание на вред или пользу не может считаться софизмом, когда речь идет об убеждении, а не о доказательстве истинности. Именно так строятся психологические аргументы. Из того, что они могут быть использованы в спекулятивных целях важно сделать правильный вывод: не "психологические доводы недопустимы", а "необходимо использовать эти доводы уместно (в тех случаях, когда речь идет о принятии решения) и не нарушая этики".

Суть обсуждаемого можно попытаться исказить при помощи соответствующего построения аргументации. В этом случае наблюдается диверсия против аргументов.

1) Замалчивание невыгодных фактов и событий. Вот простой бытовой пример. Человек продает новое лекарство, помогающее похудеть. Он расхваливает замечательные качества препарата, демонстрирует стройных пациенток, которые с восторгом рассказывают, как им помогло новое лекарство. Однако продавец умалчивает, что около 30 % пациентов приобрели, благодаря этому препарату, хронические заболевания желудка и печени, причем некоторые в тяжелой форме. Это, конечно, нечестно по отношению к слушателям.

А вот пример из публичной речи. " Однако не все музеи находятся в бедственном положении. Некоторые из них продолжают активно посещаться. Рекорд здесь установил загорский музей игрушки, посещаемость которого за последний год не только не упала, а даже выросла. " (Радио,10.06.1994) Оратор однако забыл упомянуть, что никто не посещал этот третьесортный музей добровольно. Стоимость билета в музей автоматически включалась в стоимость экскурсии из Москвы в Троице-Сергиевскую лавру. Следовательно, раз за последний год возросло количество желающих посетить лавру, то возросло и количество принудительно посетивших музей игрушки.

2) "Чтение в сердцах". Смысл этого приема состоит в том, чтобы указать на предполагаемые тайные мотивы и намерения, которыми, по мнению оратора, руководствуется оппонент. "Например, собеседник высказывает вам в споре: "вы это говорите не потому, что сами убеждены в этом, а из упорства", "лишь бы поспорить", "вы сами думаете то же, только не хотите признать своей ошибки", "вы говорите из зависти к нему", "из сословных интересов", "Сколько вам дали за то, чтобы поддерживать это мнение?", "Вы говорите так из партийной дисциплины" и т. д. и т. д. Что ответить на такое "чтение в сердцах"? Оно многим "зажимает рот", потому что обычно опровергнуть подобное обвинение невозможно, так же как и доказать его."[84, 27]

Здесь необходимо сделать одну оговорку. Эта и подобные уловки называются в логике "доводом к человеку", или аргументом ad hominem, и строго осуждаются. Однако нелишне напомнить еще раз: для риторики почти нет приемов, недопустимых в принципе. Все зависит от цели оратора и его нравственных ориентиров. В жизни нередки ситуации, когда этот прием может быть использован на совершенно законных основаниях. Причем эта мысль встречается и в трудах по логической аргументации. Так, А.П. Алексеев, рассматривая подобные уловки, указывает на недопустимость смешения гносеологических и прагматических оценок, но вместе с тем предостерегает от однозначного отказа от всех аргументов ad hominem, поскольку это привело бы к излишней формализации и неоправданному усложнению аргументации. "Получая некоторую информацию, мы часто интересуемся, каков источник этой информации. Узнав о том, что Н. сказал то-то и то-то, мы можем поинтересоваться, кто Н. по профессии, где он живет, какова его личная заинтересованность в пропаганде данного утверждения, имеет ли он обязательства по его пропаганде. Возможно, мы захотим узнать, каков пол, возраст, национальность говорящего, какова его репутация, и знание всех этих факторов может оказать влияние на нашу оценку его утверждений. Правомерно ли утверждать, что всегда и везде такого рода влияние бывает лишь отрицательным и затемняющим суть дела? Ликвидировав такое влияние полностью, не ликвидируем ли мы тем самым один из естественных механизмов предосторожности, имеющий корни в истории развития человеческого общения? Политик, призывающий сограждан ограничить свои материальные потребности, в то время как сам он купается в роскоши, вряд ли заслуживает доверия. Если кто-то говорит вам: "Не верьте этому человеку, у него репутация человека нечестного" или "Голубчик, оставьте вы эту мысль, а то, не дай бог, будете иметь от этого неприятности", или "Это честнейший человек, вы можете следовать его советам", то всегда ли вам следует отмахиваться от такого рода аргументации лишь на том основании, что она содержит в себе ad hominem?"[3, 91–92] Причем такого рода предостережения правомерны не только по отношению к риторической аргументации, ориентированной на предпочтения и целесообразность совершения определенных действий, но и по отношению к аргументации сугубо логической: "Н. сказал, что А. Известно, между тем, что Н. часто обманывает. Значит, весьма вероятно, что А. ложно." В данном случае истинностная оценка утверждения А. обосновывается ссылками на личные качества человека Н., которому принадлежит это утверждение. Согласно традиционным канонам данная демонстрация порочна. Однако, посмотрев на нее непредубежденным взглядом, мы можем прийти к выводу, что она правомерна. В самом деле, если Н. часто лжет, то вполне вероятно, что он лжет и в данном случае (разумеется, если данный вопрос относится к тому кругу вопросов, по которым Н. часто лжет). Поскольку вероятно, что Н. лжет в данном случае, вероятно также, что А. ложно."[3, 93]

3) Ложная дилемма. Часто спорящие излагают дело так, что кажется, будто необходимо выбирать только из двух противоположных характеристик предмета, например умный/глупый, хороший/плохой, добрый/злой, при этом все промежуточные стадии игнорируются. Однако если невозможно доказать, что человек очень умный, то из этого совсем не вытекает, что он дурак. Любая положительная и отрицательная оценки какого-либо явления представляют собой крайние точки на шкале оценок, где может помещаться целый ряд промежуточных позиций. Еще более очевидный характер носит эта ошибка в тех случаях, когда противопоставляются оценки, не связанные между собой как крайние точки одного качества. Так, из того, что этот студент не астраханец, вовсе не вытекает, что он ростовчанин. Игнорирование всех других мест, откуда мог приехать на обучение этот человек, является грубой ошибкой. Еще более сложный случай ложной дилеммы возникает тогда, когда уже заранее известно, что одно из альтернативных решений является неправильным или нежелательным. Здесь не просто игнорируются все другие возможности, но отбрасывается и вторая часть самой дилеммы. В логике эта разновидность ложной дилеммы называется "дамский аргумент". "Суть его вот в чем. По многим вопросам возможно, мыслимо не одно, не два, а несколько, много решений, несколько предположений и т. д. Некоторые из них противоположны друг другу. По здравому смыслу и по требованиям логики надо учитывать все их. Но софист поступает наоборот. Желая, например, защитить свое мнение, он выбирает самое крайнее и самое нелепое противоположное из других мыслимых решений вопроса и противопоставляет своему мнению. Вместе с тем он предлагает нам сделать выбор: или признать эту нелепость, или принять его мысль. Чем ярче контраст между нелепостью и защищаемым им мнением, тем лучше. Все остальные возможные решения намеренно замалчиваются. Вот пример из жизни:

А. — Что ты так сухо обошлась с ним. Он, бедный, чувствовал себя у нас очень неловко.

Б. — А как же мне с ним прикажешь обращаться? Поместить в угол вместо образов и молиться?

Есть тысячи способов обращаться с людьми помимо этих двух. Но Б. выбрала для контраста самый нелепый из мыслимых нелепых способов. Или вот другой пример — из «серьезных» споров. Настолько «серьезных», что тут дамский аргумент смешан с палочным. Спорят мужчины.

А. По моему мнению, теперешний состав правительства совершенно непригоден для управления страной.

В. Что же, значит, по вашему мнению, надо опять вернуть Николая и Распутина?"[84, 44]

4) Навязанное следствие. Этот софизм состоит в том, что из рассуждений оппонента делается вывод, который на самом деле совершенно из него не вытекает. Например:

Покупательница: Послушайте, вы мне неправильно дали сдачу: здесь не хватает двух рублей.

Продавец: Граждане! Что же это делается! Она меня воровкой обозвала!

К сожалению, этот прием встречается в жизни довольно часто, причем не только в рассуждениях публичных ораторов, но и в пособиях по риторике. Ср., например, как в одном таком пособии приводится пример навязанного следствия: "В газете «АиФ» № 51 за декабрь 1991 г. сообщено: "Самый лучший материал для изготовления протезов — кораллы. Так, во всяком случае, считают японские стоматологи. Врач Исиро Ямашита заявил, что искусственные зубы из кораллов прочнее и служат дольше, чем протезы из золота, платины, серебра или фарфора". Как вы понимаете сами, что из этой заметки следует ложный вывод: не пользуйтесь искусственными зубами из золота, платины, фарфора и, тем более, из пластмассы."[105, 48–49] На самом деле ложный вывод делает автор этого рассуждения: ведь из того, что существуют пятизвездочные отели, бриллиантовые колье и сервизы китайского фарфора, которые все признают лучшими, вовсе не вытекает мысль о необходимости немедленного уничтожения туристских кемпингов, бижутерии и стеклянных стаканов, поскольку в жизни имеет право на существование не только лучшее, но и все то, с чем мы его (лучшее) сравниваем. Поэтому и после открытия японских ученых найдутся люди, желающие ограничиться золотыми или фарфоровыми зубами, и даже бедняки, которым по карману только пластмассовые. Вывод "не пользуйтесь" был бы правомерен только в том случае, если бы была доказана вредность для здоровья всех прочих зубов, кроме коралловых.

Сюда же могут быть отнесены софизмы, упоминавшиеся ранее в других разделах: ложный довод, произвольный довод, скрытый произвольный довод, предвосхищение основания и др.

5) Поспешное (или ложное) обобщение. Этот софизм состоит в неправильном наделении всего ряда явлений качествами, которые отмечаются у одного или нескольких компонентов. Например, из перечисления 5–6 депутатов Думы, которые выступают с публичными неэтичными заявлениями, вовсе не вытекает мысль, что все депутаты — невоспитанные люди. "Софизмы непоследовательности или неправильного рассуждения. Прежде всего надо упомянуть "ложное обобщение". Человек приводит несколько примеров того, что такие-то лица или такие-то предметы обладают известным признаком и т. д., и без дальнейших рассуждений делает вывод, что все подобные лица и предметы обладают этим признаком. Вроде того, как Гоголевский герой видел, что все православные, каких он встречал, едят галушки, и отсюда сделал вывод, что все православные вообще едят галушки, а кто не ест их, тот не православный."[84, 43] Ср. пример из публичной речи, где безо всяких указаний на объективные критерии оценки делается вывод, что все люди и все страны ненавидят американцев: " Но пока они еще господствуют почти на всей планете. Она уже ненавидит американцев. Нет ни одной страны в мире, где бы любили американцев. Все их ненавидят. Потому что их шестой флот заходил в арабские страны, в турецкие порты, в итальянские — и везде это вызывало ненависть. Потому что везде грубость и насилие, разврат, нарушение прав граждан тех стран, где находятся американские войска."(В. Жириновский)

6) Ложная аналогия. Сравниваемые явления должны обладать сходными признаками. "Два и более явлений могут быть существенно схожи и все же отличаться отсутствием подобия, необходимого с точки зрения доказываемого положения. Следующий очевидный абсурд выявляет возможную в этом отношении ошибку: Киты и слоны — млекопитающие; следовательно, и те, и другие водятся на суше."[98, 242] Ср.:

Госпожа Разорваки: Насчет Тамбова! Сколько верст от Москвы до Рязани и обратно?

Либенталь: В один конец могу сказать, даже не справившись с календарем, но обратно не знаю.

(Все отворачиваются в одну сторону и фыркают, издавая носом насмешливый звук).

Либенталь: Могу вас уверить! Ведь от рождества до пасхи столько-то дней, а от пасхи до рождества столько-то, но не столько, сколько от рождества до пасхи. Следовательно… (Козьма Прутков)

Этот софизм часто используется в рекламе. Ср., например: " Настоящие американские джинсы. Из Азии? (выбрасывает) Настоящая японская аппаратура. Из Африки? (выбрасывает) Настоящий растворимый кофе. Из Европы? (выбрасывает) — в Европе не растет кофе. Пейте настоящий растворимый кофе из Бразилии!" В этом примере два первых случая объединяются по тому признаку, что это подделки под известные фирмы. Однако в третьем случае не имеет место подделка, перерабатывать сырье не обязательно в той стране, где оно произрастает, а знаменитые европейские фирмы по переработке кофе наиболее известны и уважаемы во всем мире, поэтому аналогия должна быть признана совершенно необоснованной.

 

Риторизированные софизмы

 

§ 49. Хотя логические уловки и софизмы употребительны в современной ораторской практике и сами по себе, нередко они подвергаются риторизации. В этом случае суть нарушения остается той же, что и в ситуациях, описанных в предыдущем параграфе, однако появляются дополнительные эмоциональные акценты и психологическое давление. По отношению к риторизированным софизмам всегда можно с уверенностью сказать, что они построены сознательно и рассчитаны на подавление аудитории. В нашей общественной жизни эти софизмы приобретают нередко особо разнузданный характер.

Диверсия против личности оппонента может принимать такие формы:

1) Высмеивание или опорочивание оппонента. Применяется обычно для того, чтобы подорвать доверие к человеку, выступающему против софиста. Так, если мужчина чувствует, что он не прав, он с усмешкой говорит: " Что с женщиной спорить!" Обычно эта реплика может служить знаком того, что он внутренне признал свое поражение.

Этот прием нередко применяется для оправдания своих неблаговидных поступков. Напомним эпизод из нашей парламентской практики. 13.09.1995 г. в Государственной Думе произошла драка, во время которой г. Жириновский и его сподвижники сражались с депутатом Е. Тишковской. Этот эпизод вызвал крайне негативные оценки действий Жириновского, который лично душил и таскал за волосы женщину. Для восстановления своего реноме он выбрал тактику опорочивания Е. Тишковской. На пресс-конференции он сказал: " Женщина одинокая, захотела крепкого мужского общества, ее можно понять. Вот ее и приласкали и тихо отвели в сторонку. Один депутат рассказывал, как она балдела, когда он прикасался к определенным частям ее тела " и т. д. И все это, естественно, с иронией и издевкой. Если бы телевидение на фоне этой речи не показывало запись самой драки, репутация женщины действительно была бы опорочена. В другой раз он говорил: " Как же было ее не успокоить, ведь она все время норовила ударить мужчин в самое уязвимое место ". И опять, если бы не повтор сцены, где хорошо видно, что Тишковская, отбиваясь от жириновцев, бьет их только в грудь, она была бы опорочена. Ср. еще:

– По всей планете растут антиамериканские настроения. Клинтон, одумайтесь! Хватит бегать в трусиках, заниматься зарядкой! Сядьте за учебники истории, Бил! В учебниках истории все написано. Иначе ваш флаг будет гореть по всей планете, везде будут жечь. И опять же мы сожжем ваши доллары, с чем вы останетесь? С пепси-колой! Все что американское — это плохое, все это замешано на крови. Мы не можем это терпеть. (В. Жириновский)

2) Откровенный и очевидный отказ от обсуждения проблемы и переход к обсуждению личности и поступков оппонента, утрированная инсинуация:

Депутат: Из каких элементов сейчас состоит политико-воспитательная работа в армии?

П.С. Грачев: Я не школьник и экзамен тут сдавать не собираюсь. А ты зря, Николай, со мной так. Ну не дали тебе еще один орден, так дадут, не присвоили очередное звание, так присвоят. Что же личные обиды-то в публичном месте демонстрировать! (ТВ, 17.11.1994)

3) Прямая брань обычно характеризует только самого оратора как лишенного полностью ораторского этоса и воспринимается как недозволенный прием даже плохо подготовленной риторически аудиторией. Поэтому к данному приему прибегают только наиболее экстремистски настроенные ораторы. Ср.:

За Россию умирали и умирали с улыбкой. Им нужно памятник ставить, а их же порочат. Вот этот, как его, миротворец, депутат, как его, Ковалев. Да ему клейма некуда ставить. Клейма некуда ставить! Это враг России. Это предатель России! А его там, везде там встречают… Этот Юшенков, этот гаденыш, его по-другому нельзя сказать. Хает ту армию, которая дала ему образование, дала ему звание… И он, этот гаденыш, защищает тех негодяев, которые хотят развалить страну. (П.С. Грачев)

4) "Чтение в сердцах" сочетаясь со спекулятивными оценками, становится формой изощренной клеветы на оппонента: " Мэр, видимо, ожидал, что, услышав имена подписантов, обиженные природой волгоградцы тут же прозреют… "; " Ведь очевидно, что для г-на Чехова и его «команды» абсолютно все равно, кто находится во главе области — Шабунин, Иванов, Петров или Сидоров, им все равно, кого травить, чтобы ухватиться за кресла. Главное — взять власть, прибрать к своим рукам ключи от областной казны, не считаясь ни с чем. … "; " Понятно, что ему мечталось привезти указ об отстранении губернатора от должности " .(В. Княжеченко) Подобные высказывания прежде всего характеризуют самого автора, как человека нечестного. Грамотная аудитория вправе потребовать от автора рационального обоснования всех оценок, которыми он наградил оппонета.

Иногда как "чтение в сердцах" выглядят высказывания, по сути верно отражающие дело: " Он решил, что ему все позволено ", " Он собирался уехать, но в последний момент передумал ". Если дополнить такие высказывания цитатами из речей самого человека или его близких, описанием его поступков, подтверждающих высказанные мысли, весь фрагмент в целом, возможно, и не будет производить впечатления софизма, особенно если он не сопровождается вульгарными оценками.

5) Навешивание ярлыков на событие. В отличие от инсинуации в прямом смысле, когда характеристика дается оппоненту, в данном случае произвольной классификации подвергается обсуждаемое событие. Наблюдения показывают, что в современной ораторской практике наиболее популярным ярлыком подобного рода оказывается " вооруженный переворот ". Так назвать можно любое отрицательно оцениваемое событие общественной жизни, ср.: 18.10.1996 г. Куликов обвинил Лебедя в попытке произвести вооруженный переворот в ответ на критику Лебедем действий Куликова. Или: " То, что происходит сейчас в горсуде — это попытка государственного переворота, т. к. на шестом году демократии судить человека за его убеждения — это верх цинизма. " (В. Новодворская)

Примеров применения подобного приема в нашей ораторской практике можно отыскать довольно много. Так, если Россия отказывается обсуждать вопрос о территориальных претензиях к ней или пытается защитить своих граждан в ближнем зарубежье — это имперские амбиции. Если в Белоруссии на референдуме побеждает президентский вариант конституции — представители Верховного Совета утверждают, что грядет диктатура. Если «Яблоко» утверждает, что договор между Россией и Белоруссией поспешный, непродуманный и сырой, коммунисты обвиняют его в нежелании налаживать контакты с братским народом. Если минфин обвинил Рема Вяхирева в неэффективном управлении «Газпромом», тот, в свою очередь, обвинил минфин в желании развалить " Газпром " в угоду американским газовым и нефтяным компаниям. Ни в одном из перечисленных случаев не приводилось сколько-нибудь разумных аргументов в подтверждение подобных оценочных суждений.

Диверсия против тезиса может приобретать более интенсивную форму и превращаться в забалтывание тезиса. Этот прием состоит в том, что, попав в невыгодное положение, оратор начинает сознательно говорить о посторонних вещах, старается увести дискуссию в сторону от опасного места, нередко при этом стараясь заставить оппонента защищаться от нападок. Примером применения этого приема может служить эпизод из знаменитого выпуска передачи А. Любимова "Один на один" в августе 1995 г. Когда В. Жириновский почувствовал, что Б. Немцов собирается предать огласке нежелательные для него факты (об интервью журналу "Плей бой"), он принялся с пулеметной скоростью разглагольствовать о просчетах руководства Нижегородской области в общих словах, не давая собеседнику открыть рот и стараясь заставить его оправдываться.