Примеры составления портрета аудитории

 

§ 13. Итак, выяснив, где придется выступать, определяем, какими чертами обладает предполагаемая аудитория. Например, преподаватель института искусств в 10 «А» классе собирается рассказывать о музыке С. Прокофьева. Аудитория по его оценке такова: молодые люди 16 лет; знания по затрагиваемой теме практически полностью отсутствуют (смутное представление); количество учащихся — 20 человек, однородная группа (групповое общение); субъективная характеристика: отношения неравные, поскольку статус лектора не только выше их собственного, но и выше статуса их учителей; отношение к оратору хорошее, но тема не кажется аудитории важной, так как дети не любят серьезную музыку, поэтому предполагается примерно равное количество конфликтных и инфантильных. Теперь необходимо из этих характеристик выбрать те, которые окажутся особенно важными для данной речи и которые оратор непременно должен учесть при подготовке речи.

Из объективных характеристик можно не учитывать те, которые не имеют значения для освещения данной темы (в нашем случае можно пренебречь, например, характеристиками по полу, национальности и т. п.), а также теми, где оратор выступает в привычной для себя роли, уже настроен на определенный тип слушателей и ему не нужно корректировать манеру речи.

Так, если десятиклассник собирается выступать в своем классе, а учитель — перед своими коллегами, нет надобности особо учитывать возраст и культурный уровень, поскольку они будут такие же, как у самого оратора, естественны для него. Вместе с тем отправляясь в третий класс или на совет школы, десятиклассник должен будет подумать о коррекции своего выступления с учетом возраста и культурного уровня аудитории. Субъективная характеристика аудитории обязательно должна быть учтена, если есть возможность просчитать ее заранее. Очень важной характеристикой является количество слушателей (межличностное, групповое, публичное, массовое общение).

Для нашего случая особенно важными окажутся смутное представление слушателей о предмете речи, негативное в целом отношение к предмету речи. Именно эти характеристики оратор и должен будет учесть в своем выступлении. Как эта установка будет реализована? Очевидно, ему придется постараться связать предмет речи с интересами и вкусами слушателей, показать важность предлагаемых знаний именно для них, сделать свою речь максимально яркой и образной, использовать зацепляющие внимание крючки и т. д.

Если старшеклассник собирается выступать на совете школы, то для него наиболее важным окажется учет более старшего возраста и более высокого культурного уровня слушателей, официальной обстановки собрания, конструктивного отношения аудитории. Поэтому его речь не может быть перегружена отступлениями и излишними украшениями, должна содержать конкретное предложение и рациональную аргументацию его разумности.

В процессе отработки умения учитывать аудиторию необходимо обратить внимание и на такой важный момент, как отражение в речи выступающего образа аудитории. Что уже известно слушателям по затронутому вопросу? Можно ли это включить в свою речь и повторить для них снова? Очевидно, можно, если оратор понимает, что сообщает не совершенно новые факты, а то, что слушатели и так знают. Тогда он может сказать: как вам, наверное, уже известно…, Вы, конечно, знаете…, Хочу напомнить вам … и т. п. Но нежелательно повторять банальности как нечто новое, поскольку при этом интерес аудитории к речи быстро пропадает. Если обращаемся к неспециалистам, то нельзя употреблять сложные термины и другие слова, которые будут непонятны, тут вообще важно оценить кругозор слушателей и говорить, сообразуясь с ним. Оценив аудиторию, выбираем тот аспект темы, который будет интересно обсуждать именно этим людям. Например, на тему "Секреты рационального питания" в молодежной аудитории и для людей преклонного возраста нужно сказать совершенно разные вещи.

И еще одно замечание. При характеристике аудитории совершенно не достаточно ограничиваться исключительно внешним описанием, например, сказать: оратор выступает перед студентами второго курса, или: перед пенсионерами. Ведь если я выступаю перед студентами по сложному научному вопросу, самой главной характеристикой окажется для меня их невысокий профессиональный уровень; если говорю о моде — прежде всего учту пол и возраст и т. д. Если на тему "Вам необходимо совершенствовать свое умение выступать публично" я обращаюсь к студентам второго курса, прослушавшим курс риторики, смысл моего выступления будет состоять в том, чтобы убедить их заняться самообразованием, развивать умения, приобретенные на занятиях. Если они не изучали риторику — объясню им, какую пользу они могли бы получить от обучения этому предмету. Если они изучали риторику, но остались недовольны курсом, находились в конфликте с преподавателем, — постараюсь переубедить их, изменить отношение к риторике. Таким образом, сказать в этой ситуации "Я обращаюсь к студентам" — это не сказать ничего: нужно указать те содержательные черты портрета, которые помогут мне найти взаимопонимание с моей аудиторией. Именно поэтому портрет аудитории может быть реконструирован и в том случае, когда мы не знаем, перед кем на самом деле выступал оратор, но имеем для анализа речь, где видны усилия говорящего воздействовать на определенных слушателей.

Итак, первый важный вопрос, который задает себе оратор, приступая к непосредственной подготовке речи: КОМУ она предназначается?

 

Портрет оратора

 

§ 14. К портрету аудитории примыкает и оценка портрета оратора.

Трудно переоценить роль фигуры говорящего для успеха речи. От того, в какой степени доверяет, симпатизирует оратору аудитория, в огромной мере зависит эффективность воздействия. Там, где авторитетному, уважаемому человеку бывает достаточно сказать несколько простых фраз, человеку, не известному аудитории, для достижения такого же результата потребуется произнести сложную, точно рассчитанную речь. Плутарх, сравнивая двух ораторов — Демосфена и Фокиона, говорит, что Демосфен считал своего соперника весьма опасным конкурентом. "Не совсем ясно, правда, чего собственно опасался Демосфен: то ли силы красноречия этого мужа, то ли его образа жизни и безупречной репутации, понимая, что одно слово, один кивок человека, который пользуется доверием, весит больше, чем великое множество пространных периодов". [3] Именно поэтому одним из важнейших компонентов подготовки речи является оценка оратором своих отношений с предполагаемой аудиторией. Причем чем объективней и самокритичней окажется такая оценка, тем лучше.

Логика всегда отрицала правомерность оценки личности аргументатора и признавала только оценку его доводов. Именно поэтому категорическому запрету подвергались доводы ad hominem. Однако интерес к личности говорящего, к его мировоззрению, нравственным характеристикам и общественной деятельности невозможно убить никакими запретами. Ведь если представить себе, что по какому-то частному вопросу в выступлениях А.Д. Сахарова и В.В. Жириновского, оказался один и тот же довод, то не будет удивительным, если окажется, что слушатель оценивал его в этих речах совершенно по-разному, сообразуясь со своим общим отношением к этим общественным деятелям. И ведь не случайно так популярна серия ЖЗЛ и все прочие издания, посвященные жизнеописанию выдающихся ученых, писателей, политических деятелей. Очевидно, знакомство с их жизнью, личностными качествами, помогает нам лучше понять и оценить их идеи. О необходимости учитывать личность оратора и ее влияние на аудиторию как один из способов убеждения, писал еще Аристотель: "[Доказательство достигается] с помощью нравственного характера [говорящего] в том случае, когда речь произносится так, что внушает доверие к человеку, ее произносящему, потому что вообще мы более и скорее верим людям хорошим, в тех же случаях, где нет ничего ясного и где есть место колебанию, — и подавно."[6, 19]

О влиянии личности оратора на восприятие содержания его речи много пишут и в наши дни: "Оратор предсказуем. Аудитория, познакомившись с ним, уже знает, чего можно от него ожидать. Образ оратора — гарантия устойчивости суждений и реакций на речь. Этой стабильности хочет аудитория. Поэтому оратор ради единства своего образа должен не изменять своим взглядам даже под страхом смерти. Многие выдающиеся ораторы по этой причине закончили свои дни не в своей постели. Ораторская маска — образ оратора — первый слой содержания, который считывает аудитория. Увидев данного оратора, она уже предполагает общее смысловое направление его речи, тем самым образ оратора есть категория смысла речи для слушающего, известная ему наперед и подтверждаемая по мере развития его монолога."[89, 179] Это правильно, если отношение аудитории к оратору вызвано его речами и поступками. Однако бывает, что отношение обусловлено социальным, профессиональным или иным статусом говорящего. В некоторых случаях такой статус работает в пользу говорящего (например: профессор из Москвы выступает перед студентами провинциального вуза; депутат-коммунист выступает в коммунистически ориентированном округе). В других случаях статус оратора работает против него (например: женщина-лектор перед мужской аудиторией в Средней Азии, чеченец в русской аудитории).

Таким образом, осмысление образа оратора важно как при анализе чужой речи, так и при подготовке своей. Характеристика оратора в целом проводится по той же схеме, что и анализ аудитории, исключая, разумеется, количественную оценку. Не является актуальным и пункт, оценивающий отношения аудитории и оратора, поскольку если аудитория может себе позволить принимать или не принимать оратора, то выступающий (раз он решил выступать) должен настроиться исключительно на доброжелательное, позитивное отношение к слушателям. Следовательно, здесь имеем две составляющие: объективный портрет и статус.

К объективной характеристике автора речи относится указание на его пол, возраст, профессию, квалификацию, взгляды и т. п. — все то, что может помочь слушателям понять замысел его речи. Так, анализируя речи А.И. Ильина "О России", отмечаем, что он философ (это отражается на способе его рассуждений), богослов (это отражается на его мироощущении), десять лет в эмиграции (и следовательно, не имеет достоверного представления о положении дел в России) и т. д.

Статус — это указание на специфику взаимодействия оратора с конкретной аудиторией, социальный портрет оратора. Эта черта поэтому обязательно соотносится с субъективной характеристикой аудитории (см. § 11). Так, если мы говорим об ораторе «начальник», то об аудитории должно быть сказано «подчиненные» (тогда возможны жанры приказа, требования и т. п.) — поскольку оратор не может быть начальником вообще, а лишь начальником в определенном коллективе; если мы говорим об ораторе "их преподаватель", то об аудитории должно быть сказано "его студенты" (тогда возможны жанры лекции, консультации и т. п.).

Черты своего социального портрета должны быть оценены каждым потенциальным оратором при подготовке к выступлению, поскольку здесь важно не выйти за рамки этого портрета и говорить так, как ожидает от человека с данным социальным статусом его аудитория. Так, преподаватель, даже в неофициальном общении со своими студентами, не может позволить себе речевых вольностей, допустимых в разговоре с посторонними людьми; с другой стороны, речь крестьянина, даже в официальном собрании, не должна быть нагружена абстрактными рассуждениями и книжной лексикой. Кроме этого, конечно, возможны и индивидуальные особенности речевого имиджа говорящего: например, в речи В.В. Жириновского прогнозируются грубости и оскорбительные замечания в адрес оппонентов, и поэтому они воспринимаются как должное; однако если бы грубость прозвучала в речи Г.А. Явлинского, аудитория была бы шокирована, поскольку такая речевая манера совершенно несовместима с его речевым имиджем. (Ср., например, как в 1999 г. интеллигенция была шокирована отдельными высказываниями В.В. Путина по поводу Чечни.)

Цель и задача речи

Кто не знает, в какую гавань плывет,

для того нет попутного ветра.

Сенека

 

Цель речи

 

§ 15. Второй важный вопрос, на который необходимо ответить оратору, приступающему к созданию речи, — ЗАЧЕМ? С какой целью он будет выступать перед слушателями? Причем этот вопрос должен вставать не только перед оратором на митинге или собрании, но и перед каждым человеком, готовящимся к любому устному выступлению.

"Если у лектора нет ясной, конкретной целевой установки выступления, то, естественно, ему представляется важным все, что хоть как-то относится к теме. Четкая же цель заставляет переосмыслить материал… При определенной целевой установке само собой пропадает стремление сообщить побольше, создаются предпосылки для осуществления принципа "лучше меньше, да лучше", число готовых формул и выводов сокращается, аргументация получает большой простор."[77, 26–27]

Цель речи — это представление о том общем результате, который должен быть достигнут в процессе выступления.

Первая классификация речей по цели была предложена Аристотелем в его знаменитой «Риторике». Кроме цели в ней учитывались время и место общения. По этим признакам Аристотель выделил речи совещательные, судебные и эпидейктические. При этом совещательная речь, как он считал, обращена в будущее, выступает в форме совета и ставит целью склонить к совершению определенного действия; судебная речь обращена в прошлое и ставит целью убедить в виновности или невиновности подсудимого; эпидейктическая речь обращена к настоящему и ставит целью похвалить или поругать человека.

Эта классификация речей не потеряла своей актуальности до настоящего времени и лежит в основании многих современных риторических концепций, а некоторые ученые предлагают к ней полностью вернуться. (Ср., например: [89], [70] и др.) Однако более обоснованным представляется считать эпидейктические, судительные и совещательные рассуждения формами аргументации воздействующей речи: "Правильное построение аргументации предполагает последовательное развертывание эпидейктических, судительных и совещательных высказываний: сначала вырабатываются и принимаются общие места, затем устанавливаются и оцениваются факты, наконец, на основе фактов выдвигаются и обсуждаются предложения и принимаются решения."[18, 43]

Со времен Аристотеля формы красноречия претерпели существенные изменения, и современные речи не могут быть полностью уложены в данную схему, главным образом, потому, что хотя в ней и определяется связь выделяемых родов речей с местом, временем, а главное — целью, но все же в основе деления лежит отнесенность к определенным частным риторикам. Сейчас же система частных риторик так разрослась, что не вписывается в рамки аристотелевской классификации. Особенно бесформенным оказался род совещательных речей, куда должны быть отнесены и митинговые речи, и любые (независимо от конкретной задачи) речи в Думах, и обращение, и инструктаж. С другой стороны, весьма распространенные в ораторской практике информационные речи совсем не нашли места в этой классификации. Поэтому типология Аристотеля может рассматриваться лишь как фундамент, исходная позиция для классификации речей по цели. Однако сама идея подобной типологии оказалась весьма плодотворной и разрабатывалась в дальнейшем многими риторами. Наиболее распространенной и известной такой классификацией является модель, описанная американским ученым П. Сопером, который предлагает выделять речи развлекательные, информационные и агитационные. Последние в свою очередь подразделяются на воодушевляющие, убеждающие и призывающие к действию.[98]

Цель развлекательной речи — поднять настроение аудитории. Она содержит шутки, анекдоты, карикатуры и т. п. Такие речи произносят в дружеской компании или на увеселительных мероприятиях. Наиболее типичным случаем развлекательной речи служат дружеские телефонные разговоры, продолжающиеся часами. Они, как правило, не содержат ни информации, ни средств воздействия. Весь их смысл состоит в том, что собеседники получают удовольствие от самого процесса общения.

Информационная речь ставит целью передачу сведений. Она дает новые знания, новое представление о предмете. Информационная речь должна соответствовать запросам аудитории, будить пытливость и любознательность слушателей. К информационным относятся жанры доклад, инструктаж, отчет, обзор и т. д.

Воодушевляющая речь наиболее близка к информационным речам, однако она прежде всего обращена к эмоциональной сфере, содержит прямое обращение к чувствам. Она затрагивает личные интересы слушателей и должна вызывать гнев, любовь к ближнему, патриотические чувства, благодарность, восторг, преданность, воздавать хвалу, создавать хорошее настроение и т. п. Так, большинство речей на презентациях, выступления на юбилеях и при подписании важных документов являются воодушевляющими.

Убеждающая речь ставит целью с помощью аргументов убедить согласиться с оратором в спорном вопросе. Она стремится повлиять на образ мыслей человека, но не содержит непосредственного призыва к действиям. Например, в речи может быть поставлена задача убедить аудиторию в том, что это замечательный фильм, что этот бюджет приведет экономику к краху, что наш проект самый лучший и т. д. Сюда относятся совещательная речь, заявление, протест.

Призывающая речь содержит прямой призыв к совершению действия самими слушателями. Фактически это самая распространенная разновидность речей. Вас регулярно призывают купить шоколадку «Марс», играть в спортлото, поддержать новое начинание администрации, проголосовать именно за этого кандидата, вкладывать деньги в определенный банк. (Важно здесь обратить внимание на то, что призывающая речь обязательно предполагает совершение конкретного физического действия. Поэтому нельзя считать призывающими речи, где нас призывают задуматься над своим поведением или заботиться о ближних.)

В риторике можно видеть неоднозначное отношение к идеям П. Сопера. Действительно, некоторые его рассуждения могут вызывать возражение или сомнение, однако сам принцип классификации речей по цели, продолжающий традиции Аристотеля, должен быть одобрен и поддержан. Самое распространенное возражение идеям П. Сопера состоит в том, что в речи может быть выделено несколько целей, а это не дает возможности однозначно определить род речи. Ср., например: "Направленность речи бывает различной. Выступающий может поставить задачу — информировать слушателей, научить их, дать определенные сведения. В других случаях оратор постарается взволновать аудиторию. И, наконец, выступающий рассчитывает, что ему удастся сформировать у слушателей убеждения, представления, которые станут мотивами их поведения, т. е. призывает к определенным действиям. Чаще всего цели перекрещиваются, т. е. выступление преследует цель — информировать слушателей, затронуть их чувства, побудить к действиям."[46, 88]

Нельзя не обратить внимание на неоправданную, на наш взгляд, замену термина "цель речи" расплывчатым по значению термином «направленность» (принятым в теории речевых актов), который встречается и в других пособиях. Не вполне логично и выделение родов речей. Так, среди информационных выделяются речи с задачей информировать и речи с задачей дать сведения, хотя на практике это одно и то же. С другой стороны, убеждающие и призывающие к действию речи сводятся к одному роду, что не является оправданным.

Соотношение между разными родами речей можно представить в виде матрешек, вложенных одна в другую. Информационный блок должен иметься в каждой речи, поскольку бессодержательность — недостаток любого высказывания. Это первая, центральная матрешка. Если сообщение новых сведений — самоцель, то перед нами информационная речь. Вместе с тем сам по себе факт сообщения новой информации не может послужить основанием утверждения о том, что оратор ставит цель проинформировать аудиторию. Ведь может быть, что он сообщает некоторую информацию для того, чтобы возбудить у слушателей определенное чувство, эмоции. В этом случае мы имеем воодушевляющую речь. Это вторая матрешка, скрывающая первую. Если оратор сообщает информацию, играет на чувствах аудитории, имея намерение инить ее взгляды, то это убеждающая речь, третья матрешка. И, наконец, если новые сведения, обращение к чувствам, убеждение нужно оратору для того, чтобы побудить слушателей совершить конкретные поступки, — перед нами призывающая к действию речь, самая большая матрешка, поглощающая все остальные. (Развлекательные речи в практике деловой речи встречаются крайне редко, стоят особняком и в классификации отдельно не рассматриваются.) То есть цель речи определяется не по наличию в речи тех или иных содержательных блоков, а по главному намерению оратора: ради чего он вышел выступать, чего, в конечном счете, хочет добиться?

Наибольшие сложности вызывает разграничение речей убеждающих и призывающих к действию, которые на первый взгляд кажутся совершенно аналогичными по цели. Однако это не так. Одно из внешних различий состоит в том, что побуждающая речь может быть заменена приказом, угрозами и даже физическим воздействием (нериторическими формами, преследующими ту же цель), а убеждающая речь — нет. Разница между этими родами состоит и в том, что подвигнуть человека на совершение определенных действий при помощи речи гораздо труднее, чем просто внушить ему новые взгляды. Поэтому призывающая к действию речь изначально должна быть более интенсивной и воздействующей. "Чтобы действовать нужна воля, а воля пробуждается эмоцией — стремлением к цели."[18, 19] Ср., например, выступления на тему "Спорт полезен для вашего здоровья" и "Вам необходимо записаться в секцию легкой атлетики" или: "Это интересная газета" и "Вы должны выписать эту газету". Ясно, что во вторых случаях оратору придется прилагать гораздо больше усилий, чтобы достичь намеченной цели. Если же по интенсивности речь на тему "Это интересная газета" не уступает речи на тему "Вам необходимо подписаться на эту газету", то это значит, что побуждающая интенция выведена в сверхзадачу (см. об этом § 17).

Важно обратить внимание и на то, что убеждающая речь может быть произнесена только в том случае, когда в аудитории предполагается оппозиция. Этот род речи невозможен в конструктивной аудитории. "Против кого будет направлена стратегия и тактика выступления? Если вы кого-то в чем-то убеждаете, то обязательно предполагаете наличие некоторого сопротивления вашей позиции — в противном случае ваш запал пройдет впустую. Типичным образчиком такой беспроблемной речи является речь на митинге в школе в защиту мира. Ну кто из слушателей этих речей не хочет мира и не согласен с выступающим? Никто. Так в чем же мы убеждаем друг друга? Только в своей приверженности официально признанной в нашем государстве идее. Поэтому нет и не может быть в таком выступлении стратегии, это просто парадная, ритуальная речь."[35, 94]

Таким образом, убеждающие и призывающие к действию речи объединяет ориентация в основном на критически настроенную или соглашательскую аудиторию. С другой стороны, информационные и воодушевляющие речи также имеют между собой много общего, что обусловлено ориентацией в основном на конструктивную аудиторию (Их можно назвать констатирующими). Именно поэтому необходимо внести некоторую коррекцию в классификацию Сопера и считать агитационными только убеждающие и призывающие к действию речи. Как мы увидим в дальнейшем, эти пары родов речей по цели объединяет и типичный подход к делению тезиса, и типичное построение аргументации и т. д.

Отказ от четкой классификации речей по цели приводит обычно к полной путанице понятий. Ср., например: "Когда выступления парламентариев рассматриваются как речи информационного, аргументативно-аналитического или императивного рода, имеются в виду лишь контрастные типы речей. В действительности же нет чистых жанров. По своему типу речи обычно переходят одна в другую и представляются слушателям в форме смешанной речи, содержащей элементы другого вида. Почти в каждом выступлении вычленяются фрагменты речи разной коммуникативной направленности: они содержат утверждающую и убеждающую часть, полемическую часть, компоненты умозаключения или вывода." [4] Прежде всего необходимо отметить, что род, тип, вид, а тем более жанр речи не могут быть синонимическими понятиями, поскольку характеризуют явления разных уровней. В действительности как раз даже жанры у хорошего оратора всегда выступают в довольно чистом виде, хотя здесь и возможны некоторые комбинации; роды же речи всегда определяются генеральным коммуникативным намерением оратора и поэтому никогда не зависят от конкретного содержания самого текста. Так, например, в жанре рекламы при коммуникативном намерении побудить покупать предлагаемый товар возможна и информация, и обращение к эмоциям, и элементы убеждения, и опровержение и развлекательные моменты — реклама не перестает от этого быть побуждающим к действию жанром. Наличие разных по «направленности» частей совершенно не противоречит чистоте рода речи, а, напротив, согласуется с ним. Во всех классических риториках, начиная от Аристотеля, описывались обязательные части воздействующей речи (от 4 до 8), ср., например: "Таким образом, речь ораторская состоит из 5 частей, суть которых приступ и предложение, разделение и изложение обстоятельств предмета, доводы и опровержения, часть патетическая и заключение."[31, 30] Назначение и специфика этих частей составляют предмет Расположения и не связаны с родом речи.

Таким образом, идея Сопера о современной классификации речей по цели оказывается весьма продуктивной, и ее творческое использование оправданно как с методической, так и с теоретической точки зрения. Целеполагание является центральной категорией риторики, и классификация речей по этому признаку представляется совершенно закономерной. С методической точки зрения классификация Сопера полезна, поскольку помогает упорядочить все многообразие видов и жанров речей и свести их к основным смысловым родам и, следовательно, упорядочить их освоение и классификацию (в частности, по жанрам). Однако необходимо отметить, что принятый при переводах работ Сопера термин "воодушевляющие речи" не слишком удачен. Он совершенно не отражает существа этого рода речей и подошел бы в большей степени для речей побуждающих к действию, поскольку это именно их забота: воодушевлять слушателей на поступки. Поэтому в дальнейшем мы отказываемся от термина "воодушевляющие речи" и будем использовать вместо него термин Аристотеля "эпидейктические речи". И таким образом, по цели выделяем речи информационные и эпидейктические (т. е. констатирующие), убеждающие и призывающие к действию (т. е. агитационные).

 

Задача речи

 

§ 16. Цель конкретизируется в речи в виде задачи. Задача речи — это цель, реализуемая в определенных условиях общения. Общая цель (проинформировать, убедить и т. п.) в речи оратора уточняется и становится задачей речи (объяснить учащимся устройство двигателя; убедить собрание в том, что в устав института необходимо внести поправки, и т. п.). Именно формулируя задачу речи (или, как ее еще иногда называют, конкретную цель), оратор отвечает на вопрос: зачем он выходит на трибуну. При определении задачи речи, необходимо употреблять глагол, указывающий на род речи по цели. Так, если речь информационная, следует говорить " объяснить строение атома", " рассказать об изменениях, внесенных в законодательство". Если речь эпидейктическая, нужно сказать " поблагодарить спонсоров за помощь", " поздравить молодоженов с бракосочетанием". Если речь убеждающая, задача формулируется так: " убедить слушателей в правильности принятого решения", " повлиять на их отношение к событиям в Чечне". Если речь призывающая к действию, задача может быть определена так: " побудить мальчиков записаться в секцию бокса", " призвать солдатских матерей предпринять марш мира" и т. п. Такие формулировки дисциплинируют мышление, не дают уклониться от поставленной задачи. Напротив, формулировки типа "Объяснить, что необходимо записаться в секцию бокса" приводят к противоречию установок, что плохо отражается на качестве речи.

Формулируя для себя задачу речи, оратор должен трезво оценить свои возможности, подумать чего он реально может достичь в этой аудитории, а чего ему не удастся сделать, несмотря ни на какие усилия. Реальность достижения поставленной цели — важный показатель правильности ее постановки.

Важно следить за тем, чтобы выступающий сам твердо помнил о задаче своей речи и стремился к тому, чтобы она была понятна слушателям уже с первых слов. Обычно оратор сообщает о задаче своей речи во вступлении. Едва ли речь окажет побуждающее воздействие на человека, если вся его энергия уходит на то, чтобы разгадать намерение оратора. Ср., например, вполне правильное начало речи Б.Е. Патона на II Съезде народных депутатов СССР, где проблема и задача речи сформулированы уже с первых слов: "Уважаемые товарищи депутаты! Среди мер по оздоровлению экономики, разработанных правительством, важнейшими являются структурная перестройка экономики и переход к новой хозяйственной системе. Поэтому хочу выступить в поддержку предложенного правительством комплекса крупных мероприятий, нацеленных на кардинальное улучшение дел в социальной сфере…"

 

Сверхзадача речи

 

§ 17. Кроме задачи в целевую установку входит и сверхзадача речи. “Термин «сверхзадача» ввел Станиславский в теорию театрального искусства, и означает он ту скрытую пружину действия, которая, по замыслу режиссера, должна на протяжении всего спектакля удерживать эмоции зрителей в русле режиссерского замысла. Сверхзадача в убеждающей речи — это тоже элемент искусства. Без него стратегия речи будет направлена только на сознание, «головное» восприятие слушателями позиции оратора.«…» Разумеется, на эмоции слушателей действует общая стройность, убедительность доказательства, жесткость выводов. Однако чтобы побудить людей пересмотреть не только свои взгляды, но и поведение, изменить способы действия, нужна целенаправленная, сквозная, но очень хорошо скрытая от прямого восприятия сверхзадача, специально рассчитанная на эмоции слушателей, воздействующая не только на сознание, но и на подсознание.”[36, 24–25]

Таким образом, сверхзадача речи — это скрытая идея, которая внушается слушателям путем воздействия на их чувства и подсознание. Сверхзадача никогда не предъявляется открыто, а прячется в подтексте. Ее содержание никак не связано с родом речи по цели и зависит только от намерений говорящего. Поэтому возможны, например, случаи, когда оратор выступает с информационной речью (задача: "познакомить аудиторию с положением дел в профсоюзном движении"), но имеет при этом убеждающую сверхзадачу ("убедить слушателей в том, что профсоюзное движение играет важную роль в современной общественной жизни") или даже побуждающую ("побудить слушателей вступать в профсоюзы"). Такое положение нельзя квалифицировать как наличие нескольких задач в речи. Ведь задача — это то, что декларируется и реализуется в речи открыто — такая задача всегда одна. Сверхзадача — это то, что из ораторской предосторожности выступающий не навязывает прямо, а внушает косвенными средствами. Именно таким образом можно оценить и пример, приводимый в указанной книге П. Сопера: если врач выступает перед молодыми мамами с речью о полиомиелите, то речь его и по цели, и по строю, и по аргументам будет информационной (задача: рассказать женщинам о том, как можно предупредить это заболевание у детей). Вместе с тем в качестве сверхзадачи, в подтексте, конечно, предполагается призыв соблюдать все необходимые меры профилактики.

Сверхзадача есть не в каждом выступлении. Оратор может иметь, а может и не иметь намерения реализовать в речи кроме объявленной задачи еще и скрытую от непосредственного восприятия сверхзадачу. Ср., например, такую ситуацию. Идет собрание, на котором выбирают нового председателя студсовета. Предлагается две кандидатуры: Михайлов и Петров. Первый оратор выступает в поддержку Михайлова. Задача его речи определяется так: побудить аудиторию проголосовать именно за этого кандидата. При этом никакой сверхзадачи у него может и не быть. Второй оратор выступает с опровержением первого и ставит своей задачей убедить аудиторию в том, что Михайлов недостоин быть председателем студсовета. При этом вполне может оказаться, что сверхзадача его речи — помочь Петрову одержать победу на выборах (хотя имя этого кандидата ни разу не упоминается в самой речи).

Как показывают наблюдения, чаще всего в качестве сверхзадачи предлагаются следующие идеи: а) укрепление своего имиджа в глазах слушателей; б) опорочивание или оправдание определенного субъекта (или идеи) в глазах аудитории (формирование хорошего или плохого отношения аудитории к этому субъекту); в) побуждение к определенному действию.

Первый из указанных типов сверхзадач встречается, например, в ситуации, когда оратор выступает на нейтральную тему (например, о международном положении или об экономическом положении России), но стремится понравиться аудитории, привлечь внимание к своей личности, показать себя компетентным, эрудированным и т. п., потому что он собирается баллотироваться в этом районе в депутаты. Такая сверхзадача вообще особенно свойственна выступающим в предвыборных кампаниях. Так, если в стране случается экстраординарное событие (забастовка, террористический акт, стихийное бедствие и т. п.), все кандидаты начинают выступать с оценками ситуации и программами исправления положения, имея ярко выраженную сверхзадачу — улучшение своего имиджа. Однако если речь непосредственно посвящена предвыборной тематике, то побуждение к действию ("вам необходимо проголосовать именно за меня") окажется задачей речи, открыто провозглашенной в тексте. Такую же сверхзадачу видим и в речи на международном конгрессе в Париже профессора Юдина из романа А. Крона «Бессонница»: задача речи — убедить в необходимости объединения всех прогрессивных, здравомыслящих людей для спасения земли от экологической катастрофы; сверхзадача — показать, что "человек, приехавший “оттуда”, мыслит самостоятельно, а не толкает утвержденный начальством текст."

Второй тип сверхзадачи встречается тогда, когда аудитория настроена критически, и говорящий вынужден мысль об оправдании или осуждении определенного субъекта (или идеи) переводить в подтекст, ненавязчиво внушая ее слушателям косвенными средствами. Так, депутат, выступающий в Думе, ставит задачей убедить аудиторию в том, что реформы правительства не идут потому, что они не ориентированы на интересы народа. Эта мысль провозглашается открыто и доказывается в речи, однако факты и иллюстрации подбираются таким образом, чтобы виновным оказалось не все правительство, а лишь небольшая группа чиновников или даже один чиновник, особенно ненавистный оратору. В этом случае опорочивание этого человека — сверхзадача речи. Или: задачей судебной речи может быть оправдание подсудимого. Ясно, что невиновный должен быть оправдан, даже если он мерзкий и гнусный тип. Однако в сложном случае адвокат в качестве сверхзадачи будет стараться показать, что его клиент — человек нравственный, добрый, порядочный и т. п., то есть постарается сформировать хорошее отношение к нему — тогда его труднее осудить.

Третий тип сверхзадачи — побуждение к определенному действию — встречается на практике чаще всего. В этом случае говорящий из ораторской предосторожности не решается открыто сделать речь побуждающей к действию, но переводит это побуждение в подтекст, чтобы слушатели сами захотели совершить нужный оратору поступок. Так, задачей речи может быть провозглашено желание убедить аудиторию в том, что представленный на рассмотрение проект соответствует всем современным требованиям и является экологически безопасным и экономичным. Сверхзадача в этом случае — побудить проголосовать за принятие этого проекта. Или: задача речи — познакомить слушателей с условиями и преимуществами отдыха на Домбае (информационная речь), сверхзадача — побудить их поехать отдыхать именно в это место. Но, разумеется, возможны и другие типы сверхзадачи — здесь все зависит от желания и намерения оратора.

Этичность употребления сверхзадачи в речи оценивается так же, как и у других средств внушения: если предлагаемая мысль соответствует интересам аудитории, в конечном счете идет ей на пользу (оратор уверен, что средства против гриппа действительно эффективны, отдых на Домбае на самом деле прекрасный), то употребление средств внушения считается этичным, если же внушается мысль, противоречащая интересам аудитории, но соответствующая интересам оратора (например, оратор знает, что студент Петров по своим качествам объективно гораздо меньше подходит на должность председателя студсовета, чем студент Михайлов, однако стремится ему помочь, поскольку надеется извлечь из этого личную выгоду), внушение должно быть признано неэтичным.

Каковы средства выражения сверхзадачи в речи? В классических риториках указывалось на то, что если задача обязательно провозглашается в начале речи, то указания на сверхзадачу должны быть приведены в конце. И действительно, в грамотно построенных речах материал сверхзадачи чаще всего присутствует именно в заключении речи. Однако так бывает не в каждой даже классической речи, в речах же современных ораторов, не знакомых с правилами риторики, это требование и подавно не соблюдается. Чаще всего на наличие той или иной сверхзадачи указывают в тексте повторы, подбор иллюстраций, оценки и экспрессивные элементы, призванные вызвать определенное настроение слушателей. Именно из-за отсутствия конкретного языкового воплощения элементов сверхзадачи в практике риторического анализа ее вычленение может вызывать большие затруднения: имел ли оратор осознанное намерение внушить слушателям именно эту мысль, далеко не всегда можно решить достаточно однозначно.

Тезис речи

§18. Определение понятия "тезис речи"

 

§ 18. Следующий шаг в подготовке речи — формулирование основного тезиса речи. В отличие от темы речи, где предмет выступления только предъявляется, тезис — это стержень высказывания, который оратор постоянно держит в памяти, чтобы сохранить смысловое единство речи. Смешение этих категорий недопустимо, ср.: "Ведь название лекции — это и есть тезис, который потом раскрывается."[29, 121] Ясно, что название урока (например, "Теорема Пифагора") и тезис урока (формулировка теоремы Пифагора) это совершенно не одно и то же. Формулирование тезиса — сложная операция, но научиться ее производить необходимо для каждого, кто хочет произносить осмысленные речи.

Наиболее тесно тезис связан с задачей и является по существу одним из возможных ответов на вопрос, заключенный в задаче, ответ, который выступающий предлагает слушателям. Например: задача речи: побудить слушателей покупать акции нашей компании. (Почему они должны купить именно наши акции?) Тезис: П о сравнению с другими, наша компания гарантирует самый высокий доход, т. к. вкладывает деньги исключительно в высокорентабельные отрасли. Или: задача речи: побудить мальчиков записываться в секцию бокса. (Зачем им нужны занятия боксом?) Тезис: Занятия боксом дадут вам возможность научиться защищать себя и своих друзей от хулиганов.

Именно вследствие такой тесной связи задачи и тезиса отсутствие четко определенной задачи часто приводит к тому, что в речи нет и ясно выраженной основной мысли, объединяющей весь текст, а следовательно, и к общей риторической неудаче. Ср., например, речь персонажа известного рассказа А.П. Чехова "О вреде табака":

Нюхин: Милостивые государыни и некоторым образом милостивые государи. Жене моей было предложено, чтобы я с благотворительной целью прочел здесь какую-нибудь популярную лекцию. Что же? Лекцию так лекцию — мне решительно все равно. Я, конечно, не профессор и чужд ученых степеней, но тем не менее, все-таки я вот уже 30 лет, не переставая, можно даже сказать, для вреда собственному здоровью и прочее, работаю над вопросами строгого научного свойства, размышляю и даже пишу иногда, можете себе представить, ученые статьи, то есть не то, чтобы ученые, а так, извините за выражение, вроде бы как ученые. Предметом сегодняшней моей лекции я избрал, так сказать, вред, который приносит человечеству потребление табаку. Я сам курю, но жена моя велела читать сегодня о вреде табака — мне решительно все равно, вам же, милостивые государи, предлагаю отнестись к моей настоящей лекции с должной серьезностью, иначе как бы чего не вышло. Особенно прошу внимания у присутствующих здесь господ врачей, которые могут почерпнуть из моей лекции много полезных сведений, так как табак, помимо его вредного действия, употребляется также в медицине. Так, например, если посадить муху в табакерку, то она издохнет, вероятно, от расстройства нервов. Табак есть некоторым образом растение. Когда я читаю лекцию, то обыкновенно подмигиваю правым глазом, но вы не обращайте внимания, это от волнения. Я очень нервный человек, вообще говоря, а глазом начал подмигивать в 1889 году 13 сентября, в тот самый день, когда у моей жены родилась, некоторым образом, четвертая дочь Варвара. У меня все дочери родились 13 числа. Впрочем, ввиду недостатка времени, не станем отклоняться от предмета лекции. Надо вам заметить, что жена моя содержит музыкальную школу и частный пансион, то есть не то, чтобы пансион, а так, нечто вроде этого… и т. д.

Что же должен делать оратор, чтобы не оказаться в положении Нюхина? Для этого каждому выступающему необходимо сформулировать тезис речи, которого он и будет придерживаться в дальнейшем изложении. "Тезис — это основное положение, которое оратор собирается доказывать или защищать. В тезисы не включаются доказательства, факты, иллюстрирующие основные положения. Но надо помнить, что тезис — это не вопрос, а сжатый определенный ответ на основной вопрос."[36, 46]