Аккад. Шумеро-Аккадское царство 1 страница

Создателем Аккадского царства был человек, вошедший в историю под именем Саргона. Он правил семитоязычными племенами, жившими в Месопотамии к северу от Шумера (мы называем их аккадцами по г. Аккаду, избранному Саргоном в качестве своей резиденции). Строго говоря, мы даже не знаем подлинного имени этого правителя, ибо имя Саргон (аккадское «шарру-кен» – «царь истинен») он взял себе, видимо, лишь после восшествия на престол. По легенде, к сожалению, сохранившейся лишь фрагментарно, Саргон в младенчестве был брошен в реку и найден в камышах – точь-в-точь как библейский Моисей.

О детских годах основателей крупных государств или великих городов нередко слагались легенды. Кто-то из них вскормлен волчицей (как Ромул), другой подкинут в семью простого пастуха и вспоен молоком собаки (Кир Великий), при рождении третьего, оказывается, не обошлось без вмешательства бога, и его настоящий отец таковым не является (Александр Македонский). Дело в том, что основатель царства не может быть равен по рождению тем знатным людям, из среды которых ему надлежит выделиться и стать единоличным правителем – монархом.

Сообщения клинописных текстов о конфликтах Саргона со старейшинами древних городов Двуречья представляются вполне правдоподобными: он был чужаком, ломавшим традиции. Государство Саргона не являлось временной ассоциацией территорий, объединяемых лишь признанием данного лица в качестве общего военного предводителя – гегемона. Саргон создал государство, власть в котором безраздельно принадлежала ему и должна была переходить по наследству к его сыновьям и внукам. Территории шумерских городов стали всего лишь областями этого государства, а стоявшие во главе их энси или лугали рассматривались как царские наместники. Храмовые хозяйства являлись как бы филиалами огромного государственного хозяйства, которым распоряжался правитель. В руках Саргона, таким образом, сосредоточилась огромная экономическая мощь. Царь мог содержать значительное войско для подавления внутренних мятежей и для проведения агрессивной внешней политики.

При Саргоне и его преемниках – Саргонидах вошел в употребление титул «царь четырех стран света», т. е. всемирный владыка: правитель Аккада играл важнейшую роль в самом устроении Вселенной. В клинописных текстах перед именами Саргонидов ставился детерминатив (знак-определитель) бога, указывавший на то, что царь принадлежит не к категории людей, а к бессмертным небожителям. Одновременно и власть его приобретала деспотический характер.

Саргониды ежегодно предпринимали походы: на север – к верховьям Евфрата и побережью Средиземного моря, на юг – в Элам и к берегам Персидского залива, на восток – против варварских племен Иранского нагорья. Целями этих походов, как правило, были не завоевание территории и расширение границ государства, а захват добычи. Войскам добыча нужна была постоянно. Только в этом случае они оставались надежной опорой царской власти. К тому же правителю требовались значительные материальные ресурсы для праздников и раздач, которые доказывали бы, что он «истинный царь».

В Аккадскую эпоху (XXIV–XXIII вв. до н. э.) происходят существенные перемены в сознании людей. Безличность, отсутствие индивидуальности в культуре уходят в прошлое. Достаточно сравнить со старинными шумерскими рельефами знаменитую стелу Нарамсина – одного из преемников Саргона. Она изображает победу царя над восточным племенем луллубеев. Победитель – ростом он значительно выше прочих – стоит в героической позе, попирая врага на вершине горы. Над головой его – астральные символы, а саму голову венчает тиара с бычьими рогами, указывающими на божественную мощь царя. Не по-читателей бога с молитвенно сложенными на груди руками, не ряды воинов, трудноотличимых друг от друга и от своего предводителя, а обожествляемую героическую личность отображает искусство эпохи Аккадского царства.

Между шумерами и семитоязычными аккадцами, жившими по соседству многие века, если не тысячелетия, поддерживались культурные контакты. Естественно, они приобрели новый характер после того, как обе части Месопотамии – Шумер и Аккад – слились в единое целое. Культурный синкретизм выразился, в частности, в том, что шумерские боги были отождествлены с аккадскими или получили аккадские (семитские) имена: Энки стал Эа, Уту (шумерский бог солнца) – Шамашем, а Наннар (бог луны) – Сином.

В отличие от шумеров аккадцы придавали мало значения культам женских божеств, но Инанна под именем Иштар заняла важное место в их пантеоне. Аккадцы восприняли шумерскую клинопись, приспособив ее для своего языка. Постепенно повсюду (в том числе и на шумерском юге) разговорным языком становился аккадский, и в результате Двуречье совершенно семитизировалось. Но шумерский продолжал сохранять важный статус как язык образования и культа. Школьников заставляли делать переводы с шумерского на аккадский и выучивать наизусть шумеро-аккадские словари. Антропологический тип населения долго оставался близким к древнешумерскому, языком оно пользовалось аккадским, а культуру страны можно считать общей – шумеро-аккадской.

Жители Двуречья собирали обильные урожаи благодаря многочисленным каналам, перерезавшим всю страну. Окружающие территории были заселены частью родственными (семитоязычными), частью неродственными племенами, имевшими иной тип хозяйства, обычаи, нравы и социальное устройство. В степях и полупустынных областях, примыкавших к Двуречью с запада, обитали скотоводческие полукочевые племена в основном семитского происхождения. Большую часть их составляли так называемые амореи. Отношения с амореями порой носили мирный характер: с ними (или через них) шла торговля теми товарами, которых недоставало в Междуречье (а недоставало весьма многого, начиная с металлов, дерева и камня). Для охраны от соседей города привлекали на службу аморейских вождей с их племенным войском. Но те же амореи могли устроить набег на благоустроенный, но плохо защищенный город и разорить его или же основать в нем свою собственную династию.

На восток от Двуречья простиралось Иранское нагорье. Этнический состав его обитателей во времена глубокой древности практически неизвестен, ибо речь идет о племенах, не знавших письменности. «Горцы» фигурируют в клинописных документах Двуречья то в качестве рабов-пленников, приведенных после очередного похода, то в качестве разбойников, грабящих города или собирающих с них разорительную дань. Такими изображаются, например, те самые луллубеи, которые запечатлены на стеле Нарамсина.

Одно из нападений воинственных соседей – племен кутиев – завершилось распадом Аккадского царства. Те области, которые входили в его состав, получили самостоятельность, но обязаны были выплачивать дань кутийским вождям. Современным историкам более всего известен правитель г. Лагаша Гудеа, по приказу которого были изготовлены его бесчисленные портреты из черного камня. Молитвенно сложенные руки этого лагашского энси указывают на его богобоязненность. Вполне вероятно, что именно ему и было поручено собирать дань с городов Двуречья, чтобы передавать ее кутиям.

На рубеже XXII–XXI вв. до н. э. Двуречье вновь объединяется в могучее государство. Во главе его встают правители г. Ура. В самом Уре эта династия была третьей по счету, и потому историки говорят о государстве III династии Ура. История объединившего Шумер и Аккад государства, как бы прерванная нашествием кутиев, продолжается при III династии Ура. Во главе этого царства встает обожествляемый правитель-деспот, городами управляют его слуги. Все подданные считаются рабами царя.

Огромное государственное хозяйство, объединившее храмовые земли по всему Двуречью, контролировалось из центра посредством письменных распоряжений. В гигантском архиве Ура хранились подробные описи всех храмовых угодий. Из храмовых работников формировались бригады, которые получали натуральные пайки и которым назначались твердые нормы выработки. Тысячи клинописных документов из Ура демонстрируют наличие жесткого контроля даже за самыми мелкими хозяйственными операциями. Известен, например, клинописный документ того времени о списании двух голубей на царскую кухню, снабженный печатями ответственных лиц и контролеров. В царской канцелярии было выработано понятие человеко-дня, которым оперировали при расчетах хозяйственные власти Ура в XXI столетии – не нашей, а до нашей эры!

Население привлекалось к трудовым повинностям. Деспотической власти требовались циклопические сооружения. В Уре была построена колоссальная ступенчатая храмовая башня – зиккурат. Сохранился лишь его первый этаж размером 65 х 43 м и высотой 10 м. Стены Ура высотой 8 м и толщиной 24 м напоминали валы. Возведение оборонительных стен вокруг столичного города свидетельствует о том, что обожествляемые правители отнюдь не чувствовали себя в безопасности. И действительно, всего через сто с небольшим лет процветания государство III династии Ура распалось на самостоятельные области и отдельные города. И во многих из них правили не местные, а иноземные – аморейские – династии.

Историки располагают в основном документами отчетности государственного хозяйства, поэтому характер социальных отношений за пределами этого хозяйства представить непросто. Следует, однако, обратить внимание на то, что уже в эпоху III династии Ура появился сборник писаных законов (сохранившийся лишь в небольших фрагментах) – несомненное свидетельство далеко зашедшего имущественного расслоения. Гигантских хозяйственных архивов, относящихся ко времени после распада государства III династии Ура, не найдено. Вполне вероятно, что удельный вес государственного хозяйства в экономике страны сильно сократился. Сама же организация его изменилась таким образом, что не требовала прежней – немыслимой по объему – бюрократической отчетности.

 

Старовавилонский период

В распоряжении историков находится значительная документация первых веков II тысячелетия до н. э., принадлежавшая не храмам или государству, а частным лицам. Это таблички, фиксирующие имущественные сделки, содержащие договоры о браке, усыновлении или разделе наследства, а также семейную переписку. Все эти источники дают богатый материал для изучения частноправовых отношений в так называемый Старовавилонский период, охватывающий почти всю первую половину II тысячелетия до н. э.

Почти одновременно в разных городах Месопотамии составляются сборники законов, фиксирующие городское право. Известная близость между этими сборниками по терминологии, формулировкам, композиции и общим принципам позволяет говорить об уже сложившейся традиции «клинописного права». Все важнейшие области частного права подвергаются кодификации, очевидно, с целью не допустить произвола «сильного» (используя термин самих законов) в суде.

Характерная черта древних писаных законов – стремление наказать преступника по суду, исключив тем самым кровную месть. Последовательно в законах проводился принцип талиона (лат. talio – возмездие, равное по силе преступлению; знаменитое «око за око, зуб за зуб»). Принцип этот проводился и в тех случаях, когда ущерб был причинен неумышленно. Например, врач рисковал своим собственным глазом, если пациент окривел по его вине. Если только что построенная стена обрушилась и под ее руинами погиб кто-то из семьи хозяина дома, то убивали сына того, кто столь некачественно строил стену. Принцип «не делай другому того, чего для себя не желаешь» в древности был не просто обращением к совести – он имел самые что ни на есть практические последствия: то, что ты причинил другому, испытай-ка сам!

В то же время в законах чувствуется тенденция к замене телесного наказания денежным штрафом, дающая состоятельным людям возможность откупиться от калечащих или позорящих наказаний.

Лучше всего сохранился сборник законов Хаммурапи, принадлежавшего к I Вавилонской династии (аморейского происхождения) и правившего примерно с 1792 по 1750 г. до н. э. Этот царь известен также по дипломатической переписке и хозяйственным распоряжениям. Удается проследить его политику постепенного расширения территории, в результате которой под властью Вавилона оказалась вся Месопотамия – от Персидского залива до городов Мари на Евфрате и Ниневии на Тигре. Но главным достижением царя стало создание Законов Хаммурапи – крупнейшего образца клинописного права, сборника, который переписывали и изучали в Месопотамии более 1000 лет.

Законы Хаммурапи высечены на каменном столбе, в верхней части которого изображен сам царь, стоящий перед богом солнца и справедливости Шамашем. Как было принято и в других сборниках месопотамских законов, текст, написанный на старовавилонском диалекте аккадского языка, открывался прологом. Вначале следовало поклонение великим богам Ану, Энлилю и Эа, а также солнечному Шамашу, что давало религиозную санкцию и царской власти, и царским законам. Особая роль отводилась богу Мардуку: он считался покровителем того самого города Вавилона, который был резиденцией Хаммурапи. Дальнейший текст пролога представляет собой стереотипный перечень тех благодеяний, которые Хаммурапи оказал храму того или иного бога в каждом из городов Месопотамии. Смысл этих списков царских благодеяний, богов, храмов и городов совершенно очевиден: Хаммурапи не просто заявлял о своих богоугодных делах, он указывал на поддержку местных храмов, а следовательно, декларировал свою власть над самими городами Вавилонии (именно так с этого времени можно называть всю Месопотамию).

Этот однообразный каталог географических названий позволяет представить политическую карту Вавилонии во времена Хаммурапи. Старовавилонское царство, судя по прологу к законам, кажется некой ассоциацией городов во главе с Вавилоном (Бабили, т. е. «врата бога»), хранимым богом Мардуком, обитающим в храме Эсагила.

Содержание Законов Хаммурапи дает яркую картину старовавилонского общества, хотя и неполную. Некоторая односторонность этой картины определяется тем, что представители государственной власти, администрация или работники храмов фигурируют в них редко.

Законы не всегда предусматривают расследование и судебное разбирательство. Например, поджигателя, пойманного на месте преступления, не ведут к судье, а просто бросают в огонь пожара, который он разжег. Точно так же легализуется самосуд, если на месте преступления пойман человек, в целях воровства сделавший пролом в глиняной стене дома. Закон в этом случае гласит: «Убить на месте и закопать».

Царский суд не подменяет органы общинного самоуправления. Если человек по нерадивости не укрепил плотину оросительного сооружения и таким образом погубил урожай на полях соседей, последние сами взыскивают с него убытки. Если же у виновного не окажется для этого средств, его продают как раба и делят между собой полученное за него серебро. Но если человек попал в плен и в его доме нет денег для выкупа, то средства берутся из казны храма данного поселения, т. е. из общих денег. Община выступает в качестве третейского судьи, администратора, казначея. Она является важнейшей формой социальной организации древней Месопотамии.

Полноправными членами общины являлись главы семей, владевшие участками земли на территории данного поселения. Тот, кто не имел собственной земли, был вынужден арендовать ее за определенную сумму или же за долю урожая (издольная аренда). Он имел также шанс получить участок из государственного земельного фонда, но в таком случае считался царским слугой и нес определенные повинности (военные, жреческие, торговые и т. п.). Тот, кто не имел собственного надела на общинной территории, не мог принимать участия в деятельности территориальных органов самоуправления. Царский слуга, даже высоко поднявшийся по служебной лестнице, считался менее уважаемой персоной, чем свободные граждане города. В отношении последних неукоснительно соблюдался принцип «око за око», а причинив обиду царскому слуге или работнику, можно было и откупиться от наказания (правда, это стоило весьма недешево).

Судя по вавилонским законам, в семьях редко происходил раздел имущества между отцом и взрослыми сыновьями; даже после его смерти они чаще всего продолжали жить под одной крышей. Так что преобладали большие семьи, в которых поддерживались патриархальные порядки. Глава семьи был единственным лицом, отвечавшим за семейное имущество. Любые сделки с общесемейным имуществом, совершенные младшими членами семьи без одобрения главы семьи, считались недействительными. В интересах семьи отец мог отдать в кабалу собственную жену либо сына (или сам пойти в кабалу). Кредитор, однако, не имел права относиться к свободнорожденным людям как к купленным рабам – истязать или продавать их, поскольку они не становились его собственностью. В случае уголовного преступления в отношении кабального должника закон наказывал виновного точно так же, как за преступление против свободного человека. Обычай, зафиксированный в законах, требовал, чтобы через три года кабальный должник (будь то глава семьи или кто-либо из его родственников) был отпущен на свободу.

В состав большой патриархальной семьи входили жены и наложницы хозяина вместе с их детьми. В Вавилонии был весьма распространен институт усыновления, посредством которого оформлялись отношения самого разного рода. Ребенка мог усыновить мужчина, который сам был бесплоден (если же была бесплодна жена, легко было найти другую – либо наложницу, либо рабыню). При существовавшей в древности высокой смертности, а также прочности родственных связей институт усыновления был средством социальной защиты сирот. Но нередко под юридическим покровом скрывались совершенно иные мотивы – усыновлялись и взрослые, но обнищавшие люди, которые, по существу, становились батраками в доме своих «родителей».

В десятках статей Законов Хаммурапи упоминаются рабы – купленные, уведенные в плен из чужой страны или родившиеся от раба и рабыни. Как правило, рабов использовали в домашнем хозяйстве. Их бытовое положение мало отличалось от положения других младших членов семьи, однако между ними было одно – и весьма существенное – различие. Неполноправного члена семьи могли держать в черном теле, но он считался личностью, раб же, даже если к нему почему-либо относились гуманно, считался собственностью, и притом почти такой же, как скотина или вещь. Поэтому, например, если за убийство свободного человека виновному грозила смертная казнь, то за убийство чужого раба он лишь платил его цену, т. е. возмещал имущественный ущерб, который понесла семья, лишившаяся раба.

Женская честь свободной вавилонянки (особенно замужней) строго охранялась законом и обычаем, а у рабыни не могло быть никакой чести: хозяин всегда мог сделать ее своей наложницей. Если же у них рождался ребенок, хозяину приходилось дать свободу и ему, и его матери: негоже ведь сыну свободного гражданина (хоть и от рабыни) находиться в рабском статусе, да и матери получившего свободу сына нельзя было остаться рабыней. Впрочем, пока глава семьи был жив, положение рабыни-наложницы и после рождения сына менялось мало. Законная жена могла ее всячески унижать; единственное, что ей запрещалось, это продавать в чужую семью женщину, которая родила ее мужу сына.

В каких-то аспектах вавилоняне могли ставить на одну доску сына и раба хозяина: тот и другой во многом зависели от произвола отца-рабовладельца. Однако без веских причин глава семьи не имел права лишить наследства своего сына, поскольку имущество было не его индивидуальной, а общесемейной собственностью. После смерти отца старшим в доме становился его сын. В число законных наследников мог быть включен также сын от рабыни-наложницы, если на то была воля отца. Но преимущественными правами, связанными со старшинством-первородством, он обладать не мог.

1. Ассирия и Новоассирийская военная держава.

История Ассирии делится на три основных периода: Староассирийский, Среднеассирийский и Новоассирийский.
Но второй половине III тысячелетия до н.э. на территории Ассирии образовалось первое государство. В староассирийский период (XX—XVI вв. до п. э.) государство занимало небольшую территорию, центром которого был Ашшур. Во главе государства стоял царь, который правил страной, опираясь на знать и совет старейшин. Власть в стране передавалась по наследству.
Население занималось земледелием, используя в основном естественное орошение (осадки), скотоводством.
Но главную роль в жизни раннего ассирийского общества играла торговля. Через Ассирию проходили важнейшие торговые пути. И чтобы закрепиться на этих главных путях, Ассирия начинает мости свою колониальную политику.
В начале XX в. до н. э. международная обстановка для Ассирии сложилась неблагоприятно: продвижение племен амореев в Месопотамию нанесло сильный удар по ассирийской торговле.
Но при Шамши-Ададе I (1813— 1781 гг. до н. э.) Ассирия начинает мести активную внешнюю политику. Она захватывает западные территории Месопотамии, возобновляя приток необходимых для развития месопотамской экономики металлов. Таким образом, в конце XIX — начале XVIII вв. до н. э. Ассирия превратилась в мощное государство, и Шамши-Адад I присвоил себе титул „царя множеств".
При преемниках Шамши-Адада I Ассирии не удалось закрепить достигнутые внешнеполитические успехи. Окрепшее при царе Хаммурапи Вавилонское государство начинает войны с Ассирией и подчиняет ее Вавилону.
В конце XVI в. до н. э. Ассирия становится добычей молодого государства Митанни. Экономическая основа Ассирии — торговля — совершенно приходит в упадок.
Ассирия в Среднеассирийский период (XV—XI вв. до н. э.). В конце XVI — начале XV вв. до н. э. ассирийцы пытаются восстановить прежнее положение своего государства, освободиться от влияния Вавилонского и Митаннийского царств. Они совершают походы в соседние государства, расширяют свои границы. Своим врагам они противопоставили союз с Египтом.
При царе Саламансаре I Ассирийское государство начинает крепнуть. Оно подчиняет себе некогда могущественное государство Митанни. В XIII в. до н.э. ассирийское войско предпринимает несколько захватнических походов на Вавилон и Элам. При царе Тиглатппаласаре I к Ассирии возвращается былое могущество. Она одерживает победы на севере — над государствами побережья Черного моря, на западе — над государствами Средиземного моря и подчиняет их себе.
В начале XI века до н. э. нашествие полукочевых арамейских племен тяжело отразилось на судьбе страны. Опустели многие крупные города, население укрывалось в горах. Экономика пришла в упадок, ослабла военная мощь.

Новоассирийское царство

Самой ранней из мировых держав I тысячелетия до н. э. было Новоассирийское царство. Ассирия сильно изменилась по сравнению с эпохой архаичных среднеассирийских законов XV в. до н. э. Давно ушли в прошлое порядки, при которых важную, а то и решающую роль в Ашшуре играли должностные лица, избираемые городской общиной. Во главе Ассирийского царства стоял полновластный монарх. Этнически цари принадлежали к одной из групп западных семитов – арамеям, и это стало одной из причин широкого распространения арамейского языка при дворе, а затем и превращения его в язык канцелярии на всей территории Передней Азии. Для историка это имеет одно неприятное последствие: по-арамейски писали не на глине, а чаще всего на коже, и чем шире распространялся этот язык, тем меньше сохранившихся документов.

Правители Ассирии, стремившиеся к территориальным захватам, вели бесконечные войны с соседями. За пограничные территории и за «железный путь», проходивший в Северной Сирии, Ассирия долго соперничала с горным царством Урарту, образовавшимся на рубеже II–I тысячелетий до н. э. из союза племен, населявших район оз. Ван в Армении. Борьба шла с переменным успехом, и лишь в 714 г. до н. э. ассирийский царь Саргон II разгромил урартские войска и разграбил священный центр урартов Муцацир. По сообщению ассирийского летописца, урартский царь Руса I, не снеся позора поражения, бросился в огонь, уничтожавший его город.

Другим направлением завоевательной политики ассирийцев было западное – там располагалось Дамасское царство и богатые финикийские города на побережье Средиземного моря. В начале VII в. до н. э., при царе Асархаддоне, эти области окончательно вошли в состав Ассирийской державы. Асархаддон оставил об этих событиях торжественную победную надпись. Перевод ее вдохновил когда-то В. Я. Брюсова на поэтическое переложение:

Я – вождь земных царей и царь, Ассаргадон.

Владыки и вожди, вам говорю я: горе!

Едва я принял власть, на нас восстал Сидон.

Сидон я ниспроверг и камни бросил в море. <…>

Я исчерпал до дна тебя, земная слава!

И вот стою один, величьем упоен,

Я, вождь земных царей и царь – Ассаргадон.

Величественный образ могучего владыки Асархаддона, рисуемый в его победных надписях на статуях и каменных стелах, резко контрастирует с тем, который возникает при чтении глиняных табличек, составленных по его приказу. Царь отличался необычайным суеверием и, боясь неблагоприятных предзнаменований и примет, постоянно созывал гадателей, пытаясь угадать, чем грозит ему неумолимая судьба.

Сражения в северной и центральной части Восточного Средиземноморья естественным образом привели ассирийцев в район Палестины, где в то время существовали два еврейских государства: северное – Израильское царство со столицей в г. Самарии и южное – Иудейское царство со столицей в г. Иерусалиме. Саргон II в 722 г. до н. э. захватил Самарию и уничтожил Израильское царство. Разгром его сопровождался, как это было принято у ассирийцев, депортацией значительной массы израильтян и расселением на этой территории представителей других народностей. Иерусалим был более удачлив: выдержал осаду, но вынужден был заплатить ассирийцам огромный выкуп. Иудейское государство просуществовало еще более века после падения Израиля.

Между тем экспансия ассирийцев не ограничилась Азией: их войска проникли и в Северную Африку. Египет, терзаемый внутренними усобицами и грабежами «эфиопов» (темнокожих правителей нубийского царства Напата), не оказал завоевателям достойного сопротивления. В 671 г. до н. э. ассирийский царь Асар-хаддон, разгромив войска Напаты, очистил Египет от «эфиопов» и включил его в состав собственной державы.

Сложно и противоречиво складывались отношения Ассирии с южной частью Месопотамии – Вавилонией. Вавилон был крупнейшим и богатейшим городом во всей Передней Азии, и на протяжении большей части существования Новоассирийской державы ее правители стремились поддерживать отношения с Вавилонией как с младшим партнером. Начиная с великого царя-реформатора Тиглатпалассара III (745–727 гг. до н. э.), которому Ассирия во многом обязана своим последним расцветом, коронация ассирийских правителей проходила в храме Мардука в Вавилоне. Тем самым создавалась видимость личной унии между Ассирией и Вавилонией: обе страны были объединены властью одного монарха, так как царь ассирийский одновременно «по выбору Мардука» находился и на вавилонском троне.

Однако вавилоняне тяготились ассирийской властью и поднимали восстания, которые дважды заканчивались страшным разгромом города (в конце VIII в. до н. э. и в середине VII в. до н. э.). Вавилонян на выступления против ассирийского владычества постоянно подстрекал царь Элама – соседнего государства, располагавшегося к востоку от устья Тигра. Лишь в середине VII в. до н. э. Ашшурбанапал, подавив восстание, поднятое его младшим братом – наместником Вавилона, нанес сокрушительный удар и Эламу, включив значительную часть его в состав своей державы. В период расцвета Новоассирийская держава занимала не только всю Месопотамию – Северную и Южную, но и огромную территорию Восточного Средиземноморья, районы Закавказья, а также – какое-то время – Северо-Восточную Африку и Юго-Западный Иран. Варварские племена Иранского нагорья и Северной Аравии, Иудейское царство и города Малой Азии либо признавали зависимость от ассирийских царей, либо откупались от них данью. В VIII–VII вв. до н. э. Ассирийская мировая держава безраздельно господствовала на Ближнем Востоке.

Основой успехов ассирийцев и главной опорой их власти была армия. Ее костяк составляли отряды профессиональных воинов, которым выдавалось жалованье из казны. Характерная для предшествующего периода система, при которой воины получали земельные наделы и сочетали службу с крестьянским трудом, уходила в прошлое. Ассирийские солдаты имели единообразную экипировку и были вооружены самым совершенным по тем временам железным оружием. Замечательно была поставлена военная разведка, и соответствующие донесения, сохранившиеся до нашего времени в клинописных архивах, порой представляют собой весьма занимательное чтение.

Ассирийцы располагали специальными саперными частями, возводившими понтонные мосты и сооружавшими дороги. Они умели строить и оборонять крепости, вести планомерную осаду городов, используя стенобитные машины – тараны. Взбираясь по длинным лестницам, ассирийцы штурмовали стены и башни, казавшиеся неприступными.

Военная политика ассирийцев отличалась крайней жестокостью. Иногда они почти полностью истребляли жителей непокорного поселения, вырубали сады, засыпали колодцы и каналы. Показательные казни совершались с особой изощренностью: сотни и тысячи человек ослепляли, отрубали им руки, отрезали носы и уши, живьем сдирали с них кожу, сажали их на кол. Из связанных, беспомощных людей сооружали «пирамиды», так что те, кто был внизу, оказывались просто раздавлены, а те, кто сверху, медленно умирали на солнцепеке, лежа на горе разлагающихся трупов. Иноземных царей, одетых в лохмотья и изуродованных, долго водили в цепях по городу за колесницей победителя, а затем помещали в клетку.

Подобная политика была обусловлена не природной жестокостью суровых воинов и стоявших во главе государства безжалостных деспотов. Главное заключалось в том, что ассирийцы не стремились достичь каких-либо компромиссов со своими противниками, а ставили перед собой задачу держать покоренные народы в страхе. Недаром последнюю столицу Ассирии – Ниневию – современники называли «городом крови».