О том, как ныряют, чтобы раздобыть завтрак

 

Но вот начало рассветать. На горизонте появилась узкая полоска, которая долго тлела, словно не решалась подняться выше.

Установилась тихая прекрасная погода.

В суматошной круговерти волны окатывали все новые и новые берега, те, которые раньше никогда не омывались морем. Огнедышащая гора, виновница всего происшедшего, угомонилась. Она тяжело и устало вздыхала, время от времени выдувая в небо остатки золы.

В семь часов утра зазвонил будильник.

Семья муми‑троллей тотчас проснулась и бросилась к окну. Малышку Мю поставили на подоконник, а Мюмла держала ее за платье, чтобы она не вывалилась в окно.

Весь мир изменился. Не стало жасмина и сирени, не стало моста и целой реки. Лишь часть крыши дровяного сарая возвышалась над водой. Какая‑то продрогшая компания, видимо лесных жителей, судорожно цеплялась за конек крыши.

Деревья росли прямо из воды, цепи гор, окружавшие Муми‑дол, распались на множество каменных островков.

– Мне больше нравилось, как было раньше, – сказала Муми‑мама. Она жмурилась от солнца, которое все‑таки выкатилось, несмотря на все эти бедствия, – красное и огромное, как луна в конце лета.

– Да и утреннего кофе тоже нет, – сказал Муми‑папа.

Мама посмотрела в сторону крыльца, ведущего в гостиную. Крыльца не было, оно скрылось в беспокойной воде. Она подумала о своей кухне. Ей вспомнился навесной шкафчик, где хранилась банка с кофе. Однако она засомневалась, удастся ли ей попасть в свою кухню. Мысли мамы все время возвращались к этому шкафчику.

– Давай я нырну за банкой с кофе? – предложил Муми‑тролль, думавший всегда точь‑в‑точь, как мама.

– Но ты же не сможешь надолго задержать дыхание, детка, – озабоченно сказала мама.

Муми‑папа посмотрел на них.

– Я часто думал, – сказал он, – что неплохо бы когда‑нибудь взглянуть на свои комнаты с потолка, вместо того чтобы смотреть на них с пола.

– Ты так думал? – восхищенно спросил Муми‑тролль.

Папа кивнул. Он скрылся в своей комнате и вскоре вернулся со сверлом и пилой. Все обступили его и с интересом наблюдали, как он работает.

Правда, Муми‑папа думал, что страшновато пилить свой собственный пол, даже если ты при этом испытываешь чувство глубокого удовлетворения.

Вскоре Муми‑маме удалось впервые поглядеть на свою кухню сверху. Словно зачарованная уставилась она в глубину слабо освещенного изумрудного аквариума. На самом дне она с трудом разглядела плиту, мойку и мусорное ведро. А все стулья и стол плавали по кругу под самым потолком.

– Ужас как весело, – сказала мама и расхохоталась.

Она просто падала от хохота, так что ее усадили в кресло‑качалку. Вот до чего смешно смотреть на свою кухню сверху.

– Хорошо еще, что я выбросила мусор из ведра, – сказала она, вытерев глаза. – И забыла принести дров!

– Мама, можно я нырну? – сказал Муми‑тролль.

– Не разрешайте ему, милая, добрая Муми‑мама, – в страхе умоляла фрекен Снорк.

– Нет, почему же, – ответила мама. – Если ему интересно, пусть ныряет.

Муми‑тролль какое‑то мгновение стоял молча, стараясь дышать как можно ровнее, а потом нырнул в кухню.

Он подплыл к буфету и открыл дверцу. Вода в нем была белой от молока, в котором кое‑где плавали островки брусничного варенья. Несколько караваев белого хлеба проплыли мимо в сопровождении целой флотилии макарон. Муми‑тролль поймал масленку, схватил, проплывая мимо, каравай белого хлеба и обогнул шкафчик, где хранилась банка с кофе. Затем он вынырнул и перевел дыхание.

– Нет, вы только посмотрите! Оказывается, я все‑таки закрыла крышку банки! – весело вскричала мама. – Какая удачная вылазка! А ты не можешь еще прихватить кофейник и чашки?

Никогда еще у них не было такого увлекательного завтрака.

Они выбрали стул, который никогда никому не нравился, и пустили его на дрова, чтобы сварить кофе. Сахар, к сожалению, растворился, зато Муми‑тролль отыскал банку джема. Папа ел джем прямо из банки, а малышка Мю с помощью штопора прорыла туннель в каравае хлеба, и никто даже не обратил на это внимания.

Время от времени Муми‑тролль нырял в кухню, чтобы спасти еще что‑нибудь, и тогда брызги разлетались по всему закопченному помещению.

– Сегодня мне не придется мыть посуду, – радовалась мама. – Кто знает, может, мне вообще не придется этим заниматься? Но, голубчики мои, не вытащить ли нам мебель из гостиной, пока она не развалилась?

Солнце на дворе грело все сильнее, и волны на море успокоились.

Компания, сидевшая на крыше сарая, постепенно пришла в себя и принялась возмущаться непорядками в природе.

– Ничего подобного здесь не случалось во времена моей мамы, – сказала фру Мышка и одним махом расчесала свой хвостик. – Этого бы никогда не допустили! Но времена теперь, естественно, другие, и молодежь совсем распустилась.

Маленький серьезный зверек шустро придвинулся к остальным и сказал:

– Я не думаю, чтобы молодежь нагнала эту огромную волну. Мы, разумеется, слишком малы для этой долины и не можем поднять волны, разве лишь в ведре, кастрюле, ковше или даже в стакане воды.

– Да вы что, смеетесь надо мной? – обиделась фру Мышка и вопросительно вскинула брови.

– Ну что вы, – сказал серьезный маленький зверек. – Но я думал и думал об этом всю ночь. Откуда мог появиться этот огромный вал, ведь ветра не было? Понимаете, мне интересно, и я думаю, что если бы...

– Позвольте узнать, как вас зовут? – прервала его фру Мышка.

– Хомса, – беззлобно ответил маленький зверек. – Если бы мы только поняли, как все это случилось, то и вал казался бы нам вполне естественным.

– Естественным! – пропищала маленькая толстая Миса. – Хомса ничего не понимает! Все у меня пошло вкось и вкривь, буквально все! Позавчера кто‑то положил шишку в мой ботинок, чтобы посмеяться над моими большими ногами. Вчера какой‑то хемуль расхаживал под моими окнами и многозначительно хохотал. А сегодня еще и эта история!

– Значит, вал обрушился, чтобы досадить вам, Миса? – уважительно спросил другой озадаченный зверек.

– Я этого не говорила, – чуть не плача ответила Миса. – Кто станет думать обо мне, да еще что‑то сделает ради меня? А уж насылать огромный вал...

– Может, эта шишка просто упала с сосны? – участливо спросил Хомса. – Если это была, конечно, сосновая шишка или в крайнем случае еловая. Правда, еловая шишка вряд ли уместится в твоем башмаке.

– Я и так знаю, что у меня громадные ноги, – горько прошептала Миса.

– Я только стараюсь объяснить... – сказал Хомса.

– Здесь задето самолюбие, – сказала Миса. – По‑другому не объяснишь.

– Да нет же, нет, – уныло ответил Хомса.

Фру Мышка, облизав хвостик, обратила внимание на дом муми‑троллей.

– Они пытаются спасти свою мебель, – сказала она, вытянув шею. – Спинка дивана, как я вижу, отломилась. И они уже позавтракали! Представляете, они только о себе и думают. Фрекен Снорк расчесывает волосы, а мы тут тонем... Представляете, им приходится тащить диван на крышу, чтобы высушить его. А теперь они поднимают флаг! Клянусь хвостом, некоторые думают, что они – пуп земли.

Муми‑мама свесилась через перила балкона и крикнула:

– С добрым утром!

– С добрым утром! – радостно отозвался Хомса. – Можно прийти к вам в гости? Или еще слишком рано? Может, лучше зайти после обеда?

– Приходите сейчас, – сказала Муми‑мама. – Я люблю, когда гости приходят утром.

Хомса выждал, пока не подплыло большое дерево с торчащими из воды корнями. Он зацепил его хвостом и спросил своих собеседников:

– Пойдете со мной в гости?

– Нет, спасибо, – ответила фру Мышка. – Что нам там делать? У них и без нас хлопот хватает.

– А меня и не приглашали, – угрюмо добавила Миса, наблюдая, как отчаливал Хомса и как дерево заскользило по воде. Внезапно Миса почувствовала себя страшно одинокой и, прыгнув, в отчаянии ухватилась за ветки дерева. Хомса, не сказав ни слова, помог ей взобраться на ствол.

Они медленно подплыли к крыше веранды и влезли в дом через окно.

– Добро пожаловать! – приветствовал их Муми‑папа. – Разрешите представить: моя супруга, мой сын, фрекен Снорк, Мюмла и малышка Мю.

– Миса, – сказала Миса.

– Хомса, – сказал Хомса.

– Какие вы смешные! – воскликнула Мю.

– Так не принято говорить, когда знакомятся, – объяснила сестре Мюмла. – А теперь помолчи, потому что к нам пришли настоящие гости.

– Сегодня у нас небольшой беспорядок, – извинилась мама. – И гостиная, к сожалению, залита водой.

– Какие могут быть разговоры, – сказала Миса. – Отсюда такой прекрасный вид. И погода стоит такая тихая и чудесная.

– Неужели? – удивился Хомса.

Миса вспыхнула.

– У меня и в мыслях не было притворяться. Но я полагала, что следует говорить приятное.

Наступило молчание.

– Здесь у нас немного тесно, – скромно заметила мама. – Хотя все эти перемены приятные, я увидела всю нашу мебель совсем в новом свете... Особенно когда она плавала вверх тормашками. И вода так потеплела. Наша семья просто обожает плавать.

– Надо же, – вежливо сказала Миса.

Снова наступило молчание.

Вдруг послышалось слабое журчание.

– Мю! – строго прикрикнула на сестру Мюмла.

– Это не я, – сказала малышка Мю. – Это море вливается в окошко! Вот опять.

Она была права. Вода снова начала подниматься, маленькая волна плеснулась через подоконник. Одна, другая, третья. И вот целый водопад обрушился на ковер.

Мюмла поспешно сунула крохотную сестренку в карман и сказала:

– Как хорошо, что эта семья любит плавать!

 

ГЛАВА ТРЕТЬЯ