Скарлетт Эдвардс
"Раскрытие тебя. Часть 2: Подчинение" (книга 2)
Серия: Раскрытие тебя
Перевод: Елена Ушкарева
Перевод книги подготовлен специально для группы http://vk.com/beauty_from_pain. Любое копирование и размещение перевода без разрешения администрации, ссылки на группу и переводчиков ЗАПРЕЩЕНО! Пожалуйста, уважайте чужой труд!
Аннотация.
Я пережила самое худшее. Я вышла из темноты, сохраняя здравый рассудок.
Теперь мне предстоит познакомиться с монстром, который удерживал меня здесь. Я нахожусь в полном распоряжении Стоунхарта.
Стоит ему пожелать, и я буду готова. Ошейник может туго затянуться на моей шее, но я не буду заключенной.
У заключенных нет выбора. У заключенных нет цели. Как на счет наложницы? У нее всегда есть выбор.
И сегодня я выбираю бой.
Глава один
Настоящий момент. Две недели пребывания).
Я чувствую его присутствие, прежде чем он начинает говорить.
- Ну, хорошо. Посмотри на себя.
Голос Стоунхарта ни с чем не спутаешь Скрипучий, как шелест сухих листьев, но такой же сильный, как самая сильная буря на Олимпе.
Моя спина напрягается, когда я слышу стуки лоферов, идущих по мраморном полу.
- Представительная,- размышляет он. Я не спускаю глаз с колонны, находящейся прямо передо мной. - Чистая. Хотя … пауза. Мне нужна будет вся моя сила воли, чтобы не повернуть голову.
… -Неутешительно измученна, - делает он вывод.
Мои руки сжимаются в кулаки. Удар ниже пояса.
Я не видела себя в зеркале в течение многих недель. Но могу себе представить, как я выгляжу. Я чувствую, что похудела, потеряла те женские линии, которыми когда-то обладало мое тело. Я вижу жилистые мышцы моего предплечья, когда поворачиваю запястье. Я могу почувствовать ребра, когда спускаю руку ниже моей груди. Я - ходячий скелет, лишенный еды, тепла и человеческого контакта, как какая-то кукла, о которой забывают на чердаке. А все это благодаря нему.
И этот ублюдок имеет наглость называть меня измученной?
Я поворачиваюсь в гневе, готовая разразится тысячей ругательств, которые накапливались в моей голове за все то время, что я была в плену — и резко останавливаюсь, когда осознаю, что он стоит совсем рядом со мной.
Джереми Стоунхарт - именно тот человек, которого я помню.
Его черные глаза расценивают меня с проникающей интенсивностью. Трехдневная щетина, покрывающая его щеки, выделяет его поразительный рот и угловатые скулы. Его волнистые волосы свободно уложены в случайном совершенстве. Ни одна прядь не выбивается из его прически.
Его костюм-двойка, шелк Армани сидит на теле, как вторая кожа. Талия аккуратна, плечи, широкие и высокие. Я забыла, насколько он высокий. В прошлый раз, когда я видела его, я была на каблуках.
Теперь, он в своей обуви, а я босиком. Стоунхарт возвышается надо мной, как злонамеренная гора.
- Выше нос, - шепчет он.
Его палец тянется к моей шее.
- Плечи назад. Умница. Ты хочешь казаться сильной, не так ли?
Он иронизирует. “Я знаю все о внешности, Лилли”. То, как он подчеркивает мое имя, заставляет меня чувствовать грязной. И я знаю, как мало пользы они принесут тебе”.
Он отдаляется. Я подаюсь вперед, не знаю то ли от импульса, то ли от инстинкта, я не знаю. Затем я вспоминаю об ошейнике вокруг своей шеи.
Я смотрю вниз на пол и понимаю, что я прямо на краю своей границы. Я делаю шаг назад, отчаянно избегая удара током. Мое сердце стучит, как барабан.
Стоунхарт рассматривает. Он смотрит на меня, затем на пол, а затем … улыбается.
- Лилли, - говорит он. - Ты не должна бояться. Подписав контракт, тебе предоставлены определенные привилегии.
Он достает свой телефон и смотрит на потолок.
- Посмотри.
Прикосновением пальца он выключает все огни. Я все еще вижу его, обрисованный в общих чертах светом его экрана. Он нажимает что-то на телефоне, и странный, темно-фиолетовый свет, который я никогда не видела здесь прежде, заполняет комнату.
Стоунхарт кладет телефон назад в свой карман. Ультрафиолетовый свет делает белоснежными его зубы и глаза, это единственное, что видно, когда он говорит. Это заставляет его быть похожим на неземное существо.
- Смотри на пол, Лилли. Ты видишь что-нибудь необычное?
Я сглатываю, прежде чем ответить.
- Нет.
- Ты не видишь?
Он кажется смущенным.
- Ах! Конечно.
Его ехидная улыбка открывает его белые зубы, когда Стоунхарт снова достает свой телефон. Он делает что-то, чего я не вижу, и внезапно тонкий красный круг, приближается ко мне по полу. Он останавливается прямо на краю моей границы.
- Ты знаешь что это, Лилли?
Его тон заставляет кровь отхлынуть от моего лица. Нет. Но, не трудно догадаться. Я качаю головой, отказываясь отвечать.
- Ну-ка, - говорит Стоунхарт. - Я уверен, что ты знаешь. Взгляни.
Я качаю головой сильнее, заставляя мои волосы качаться в моих глазах. Я не отступаю до тех пор, пока мраморный луч не касается моих лопаток. Может быть это всё мое воображение, но красный круг, кажется, пульсирует, сжимается и расширяется.
Мои пальцы сжимают ошейник. Я тяну его, но всё безрезультатно.
Стоунхарт щелкает языком. Фиолетовый свет исчезает, и с ним лазерный круг. Верхние огни возвращаются.
- Лилли, - говорит он. - Иди сюда.
Мои глаза расширяются от ужаса, когда я смотрю на него. Он вне моей границы!
- Нет, - выдыхаю я.
- Лилли! Однажды я уже говорил тебе, что ненавижу повторяться. - он слегка прикрывает глаза. - Или ты забыла?
Проклятие! Я думала, что эти игры власти закончатся, когда я подпишу контракт!
- Нет, - я собираюсь с силами. - Но я не могу. Вы слишком далеко.
Порочная улыбка появляется на его красивых губах.
- Ты отказываешься подчиняться?
Я качаю головой. Ошейник подобен живой петле.
- Я не могу — Вы слишком далеко!
- Да?- Стоунхарт кажется удивленным. Он держит обе руки, в то время, как его глаза проделали путь от его ног ко мне.
- Не похоже, что я очень далеко, не так ли? Нет никакого физического барьера, затрудняющего твой путь.
Желчь поднимается в горле, услышав эти проклятые слова, произнесенные вслух. Никакого физического барьера.
Он делает шаг ко мне.
- Там, - говорит он.
- Я не часто иду на компромиссы. Но ради тебя, я так уж и быть пойду. Ты говоришь, что я слишком далеко. Таким образом, я устраняю разрыв.
Его жестокие глаза сияют.
- Теперь твоя очередь.
Я едва могу поверить в то, что я творю, когда делаю свой первый шаг к нему. Мое тело дрожит от страха. Холодный пот покрывает мою спину. Стоунхарт стоит за периметром. Дойти до него может означать охотно подвергнуть себя второму, ужасному, удару током.
Но если я когда-нибудь захочу отомстить ему за все, что он сделал и будет делать мне, я должна подчиниться его играм.
Мои чувства усилены в ожидании первого контрольного знака, что я зашла слишком далеко, когда я направляюсь вперед. Я останавливаюсь на краю границы.
Я все еще на расстоянии в пятнадцать футов от Стоунхарта.
- Ко мне, Лилли, - говорит он тихо, насмешливо.- Я хочу, чтобы ты была на моей стороне.
Стиснув зубы, я заставляю себя встретить его злой пристальный взгляд.
- Я не могу.
- Нет? - Его глаза блестят. - Скажите мне почему.
- ВЫ ЗНАЕТЕ, ПОЧЕМУ. ВЫ ВЕДЬ УБЛЮДОК!- кричу я.
Мои руки летят к моему рту, когда я понимаю, что сделала.
- Я сожалею, - шепчу я. - Я —…
Меня резко перебил гулкий смех.
Пять быстрых шагов, и он рядом со мной. Его рука захватывает мою челюсть, сильно сжимая. Мои губы собираются вместе. Он вздергивает мою голову таким образом, что мои глаза встречают его.
- Ты будешь, - обещает он, его голос, мягкий и полный опасности. - Ты будешь приручена и обучена по моему вкусу.
Он разворачивает и отпускает меня. Импульс пробегает по мне прямо к моим коленям, отчего я вскрикиваю.
Стоунхарт снова возвращается в свое положение, обе руки сжаты за его спиной. Его лицо безразлично, не давая намека на то, что только что произошло.
Как человек может держаться так хорошо?
- Теперь, Лилли, - командует он. – На мою сторону.
Я встаю на неустойчивых ногах. Со всей ненавистью, которую я только могу вызвать, впиваюсь взглядом в Стоунхарта. Он наблюдает за мной, яркие глаза, угол его рта изогнулся в намеке на улыбку.
Я делаю один шаткий шаг вперед и вздрагиваю, ожидая первого предупреждения.
Стоунхарт наклоняет голову в знак согласия.
- Ближе.
Я закрываю глаза и пытаюсь не думать о черном куске пластмассы, вокруг шеи.
Затем в приступе или глупости, безумия или отчаяния, я вырываюсь вперед, шлепая ногами по полу.
Мертвой хваткой он хватает мою руку, тем самым останавливая меня. Я открываю глаза и вижу, что Стоунхарт улыбается мне.
- Слишком далеко. Ты бы не хотела пережить еще один несчастный случай.
Я озираюсь.
- Вы расширили диапазон, - тяжело дышу я.
- Как я уже сказал, твоя подпись предоставила тебе привилегии, - отмечает Стоунхарт. -Я разочарован твоим недоверием в мои слова.
- Я думала —…
- Помни, Лилли,- он прерывает меня, - эта предоставленная свобода может с такой же легкостью и исчезнуть.
Он забирает свой телефон, и фиолетовый свет снова появляется. Тонкий красный круг становится видимым на расстоянии меньше, чем в три дюйма. Я уставилась на него в ужасе, зная как близко я подошла, чтобы перешагнуть через него.
- Это - твоя граница, - говорит Стоунхарт. - Позволь мне продемонстрировать значение своих слов.
Он нажимает кнопку на своем телефоне. Немедленно, круг начинает сокращаться. Я смотрю в замешательстве, не в состоянии двигаться.
- Беги,- шепчет он.
Я поворачиваюсь назад и мчусь к колонне. Лазерный круг прищемляет мои пятки. Мое сердце стучит, я хватаю ртом воздух, когда мои руки находят прохладный белый камень. Смех Стоунхарта отзывается эхом через комнату.
Я поворачиваюсь, когда замечаю, как сжимается круг вокруг его начальной границы. Теперь он находится на расстоянии всего лишь в десять футов. Пять. Три.
Он останавливается на целый дюймот моих пальцев ног. Я прижимаюсь к мрамору так сильно, как только могу. Я двигаюсь. Я не смею стимулировать ошейник.
Смех Стоунхарта продолжается.
- Ты видишь? - он быстро растет. - Я всегда держу ситуацию под контролем. Не забывай это, Лилли.
Так же быстро, как и появился, красный круг исчезает. Ультрафиолетовый свет выключается, и на смену им появляются яркие огни.
Я резко падаю на пол. Моя новая одежда испорчена, пропитана потом. Я склоняю голову между ногами, поскольку мне приходится бороться с постоянной, проникающей болью, которая появляется, когда моя обстановка меняется от темноты к свету.
Я слышу шаги Стоунхарта по полу.
- А сейчас, - начинает он, - мы должны пробежаться по основным правилам, касающиеся твоего поведения.
Мне удается открыть глаза достаточно надолго, чтобы увидеть торжествующее выражение на его лице прямо перед тем, как он исчезает из моего поля зрения. Я отказываюсь поворачивать голову, чтобы следовать за ним.
Однажды, я заставлю заплатить его за это, я обещаю.
- Правило Один. - голос Стоунхарта достаточно резок. - Если ты сопротивляешься или не выполняешь правила, прописанные в контракте, ты будешь страдать от последствий неправильного поведения. Правило Два. Тебе запрещены любые формы самоповреждения. У меня не будет тебя, — смеется он надо мной, — балуй себя.
- Три. Нельзя подвергать сомнению мои желания. Вопросы, имеющие отношение к твоей ситуации, запрещены.
Он становится на колени передо мной, и я ловлю запах его парфюма.
- Ты понимаешь, Лилли?
Прикусив язык, я киваю, избегая его глаз.
Стоунхарт встает.
- Хорошо. Ты не найдешь меня неблагоразумным, пока ты будешь вести себя хорошо. Любым твоим желаниям будет уделено должное внимание. Но, — он делает паузу. - Не испытывай меня.
Я хныкаю и киваю, даже при том, что это задевает мою гордость. Он хочет видеть меня сломленной, значит, я буду сломленной. Это единственный шанс получить преимущество над ситуацией.
Он должен недооценить меня. Но это займет время.
- Правило Четыре, - продолжает Стоунхарт, расшагивая по комнате с руками, находящимися за его спиной.
- Я – занятой человек. У меня не всегда будет время для тебя. Однако у тебя нет обязанностей кроме, как угождать мне. Я жду, что ты всегда будешь готова ко мне.
Он останавливается и изучает мои глаза.
- Ты понимаешь? Время, котороея уделяю тебе, является привилегией. Платье и секс соответственно.
- Я понимаю, - отвечаю я. Одеваться соответственно? Это мне не подходит, у меня есть свой платяной шкаф!
- Хорошо. Я оставлю эти правила за тобой. Подумай о них. Твое сотрудничество будет приводить к большей свободе. Мы обсудим это в следующий раз.
Он направляется к полностью занавешенной стене и касается рукой богатой ткани.
- Диапазон твоего ошейника был расширен, чтобы охватить все комнаты, включая эту. Ты можешь пройти сквозь любые незамкнутые двери, которые найдешь.
- Двери? - спрашиваю я, медленно поднимаясь.- Какие двери?
- Некоторые картины, которые ты видишь, скрывают входы в эту комнату. Ты найдешь ванную. Туалет. Шкаф. Не стесняйся использовать средства. Они в твоем полном распоряжении. - хихикает он. - Они там не для меня.
Мое сердце начинает учащенно биться от мысли о ванной. Собственная ванна. Мог бы даже быть душ!
Это означает, что больше не будет ночных горшков. Больше не будет обтираний. Однако, я боялась мысли о старухе, возвращающейся и моющей меня снова. Это было унизительно.
- Я нанимаю повара на полный рабочий день в свое поместье, - продолжает Стоунхарт. - Через одну дверь ты найдешь небольшую гостиную. Там есть стол и бумага. Ты можешь написать меню и просунуть его под запертую дверь. Твоя еда будет нормирована, чтобы избежать чрезмерного веса. Это не означает, что твой выбор еды будет ограничен. У тебя может быть всё, что ты захочешь. - он поворачивается ко мне и улыбается. - Ты видишь? Я вполне способен к состраданию.
- Спасибо, Мистер Стоун —….
- Джереми, - исправляет он. - Называй меня Джереми.
Я заставляю себя улыбнуться и делаю небольшой реверанс.
- Спасибо, Джереми.
- Пожалуйста, Лилли.
Темные глаза Стоунхарта блестят, когда он говорит мое имя.
- Скажи мне, ты когда-нибудь задумывалась, что находится за этим длинным занавесом?
- Каждый день, -отвечаю я.
Улыбка появляется на его губах.
- Я покажу тебе.
Стоунхарт отходит и достает свой телефон. Он играет с экраном в течение нескольких секунд, затем я слышу механический треск.
Мои руки инстинктивно касаются моей шеи.
Стоунхарт наблюдает за мной и качает головой.
- Нет, Лилли. Не то. Это.
Внезапно, большой занавес начинает подниматься. Он поднимается все время по широкому пространству стены. Позади него - толстый, покрытый резиной затемненный драп, как огромный киноэкран. Он стоит молча, пока занавес не достигает потолка.
Он медленно поднимается. Как только я вижу, что свет падает на пол, мне хочется кричать.
Позади драпа находится крупная стеклянная стена. Когда затемненный драп поднимается, солнечный свет наполняет комнату.
Когда теплота достигает моей кожи, капельки слез появляются в уголках моих глаз. Я протираю их, сердитая и благодарная одновременно.
Драп достигает верха, и окно от пола до потолка мерцает на свету. За ним открывается потрясающий вид на аллею, заканчивающейся в выступе утеса, прокладывая путь к океану. Стоунхарт подносит свое запястье к маленькому датчику около единственной двери в стеклянной стене. Точно так же, как в лифте, я слышу звуковой сигнал, и дверь открывается. Стоунхарт открывает его, чтобы уехать, затем останавливается на полпути через порог и смотрит на меня.
- Лилли,- говорит он, его голос, строгий и серьезный. - Я дам тебе одну неделю, чтобы вернуться к тому состоянию, в котором ты была, когда вошла в мой дом. Поешь, поспи, и отдохни. У тебя нет обязательств передо мной на следующие семь дней. Прямо сейчас ты тощая, несчастная, и непривлекательная. Когда в следующий раз я увижу тебя рядом, я хочу, чтобы меня встретила яркая, молодая женщина, которой ты была.
С этим он выходит.
Глава два
Я долго ждала, прежде чем собрать все мое мужество и проверить мою новую границу. Я ожидаю предупреждающего удара, с каждым шагом я преодолеваю свою бывшую границу.
Вместе с тем меры предосторожности занимают добрых пять минут, чтобы доползти к стеклянной стене.
Мои пальцы дрожат, когда я кладу их на прохладное стекло. Солнце такое яркое. Так тепло.
Я дышу на стекло, чтобы оно запотело, затем вытираю рукой только для того, чтобы быть уверенной, что это реальность.
Все как будто бы нереально. Я смотрю сквозь стекло и пытаюсь понять, что было скрыто от меня эти последние несколько нелегких недель. Моя комната — эта комната — находится в огромном имении, построенном в сторону утеса. Вид великолепный. Красивая, красная скала простирается на сто ярдов от того, где я стою, а затем простирается выступ, который образует обрыв в океан.
Океан. Тихий океан, красивый и прозрачный. Если я глубоко вдохну, я могу почувствовать запах резкий, соленый, морской — даже через стекло. Сегодня он спокоен.
Я оборачиваюсь. Солнечный свет, заполняющий комнату, делает её еще более гостеприимной. Этого почти достаточно, чтобы сделать его больше похожим на дворец, чем на тюрьму.
Дворец без выхода, напоминаю себе.
Правда, я чувствую волнующую дрожь, призывающую исследовать этот дом. Стоунхарт сказал, что картины закрывают двери. Я хочу видеть это.
Я делаю круг по огромной комнате, таща руку вдоль стен. Проведя немало часов у столба, у меня нет желания возвращаться к этому ужасному месту.
Я подхожу к каждой из картин, рассматривая их, одну за другой. Я вижу петли на некоторых из них, наряду с противостоящим замком. Я отмечаю их в своей голове, но не открываю.
Еще нет. Я хочу насладиться каждой секундочкой солнечного света настолько, насколько могу.
Я останавливаюсь перед стеклянной дверью, через которую вышел Стоунхарт. Он сказал, что я могу войти в любую незамкнутую дверь, да? И я не узнаю правда ли это, пока не попробую.
Я даже не ожидаю чудес.
Моя рука нажимает ручку. Толкаю. Она не открывается.
Я ощущаю разочарование. В глубине души я знала, что эта дверь будет закрыта. Только отчаяние принудило меня ожидать иного.
Наверное, есть много чего. Я могу пойти на многое ради Стоунхарта …, но жаль, что я никогда не смогу позволить себе это.
Я должна сохранять ясный ум, если собираюсь отомстить ему.
Мои желудок урчит, напоминая мне о еде. Я вздыхаю. Мое тело жить не может без пищи. Мой следующий прием пищи будет только завтра утром. Та старуха так сказала мне.
Это значит, что у меня есть вся ночь чтобы изучать этот дом.
Глава 3
За первой картиной находится короткий коридор с двумя дверьми в конце. Двигаюсь медленно, ни на минуту не забывая об ошейнике. Стоунхарт может и сказал, что я могу передвигаться без опаски, но стоит ли ему доверять?
За дверью справа находится грандиозная ванна. Пол покрыт блестящей плиткой. Вся техника усыпана позолотой. Мой взгляд останавливается на ванной. Она уже наполнена водой. Опускаю руку. Тепло.
Я так давно не принимала ванну. Чтобы никто не беспокоил, закрываю дверь, но мне не удается запереть дверь.
Ну конечно же у тебя не получается запереть дверь, дуреха. Стоунхарт бы не позволил тебе это.
Дрожь пробегает по позвоночнику, когда я вспоминаю его слова: "Время, которое я уделяю тебе, является привилегией".
Вдруг, всё желание в горячей ванне пропадает. Я буду секс-рабыней. Избалованной секс-рабыней, возможно, но всё же секс-рабыней.
Находясь на пол пути из комнаты, я снова передумываю. Стоунхарт сказал, что оставит меня в покое на неделю. Это обещание дает мне чувство безопасности, ложное, но хоть какое-то. Пока мне не стоит о нем беспокоиться.
У тебя есть пять лет для этого. Шепчет мне внутренний голос.
Я качаю головой. Нет. Нет! Я не могу позволить длиться этому так долго.
Собрав всё свое достоинство, я раздеваюсь и залезаю под воду, подбородок высоко поднят. Я даже потянула к себе дверь, чтобы открыть её.
Я не хочу, чтобы Стоунхарт подумал, будто бы я испугалась.
Мои мышцы быстро расслабляются. Рядом с ванной есть шкафчик, заполненный всевозможными солями, мылом и шампунями. Единственная вещь, которая отсутствует - это зеркало.
Через час или два, потеряв счет времени, я выхожу из ванной с полотенцем, обернутом вокруг тела. Я бы могла представить, что нахожусь одна в великолепном номере отеля...где нет никакого ошейника на моей шее.
Я ненавижу этот ошейник. Я ненавижу то, что он из себя представляет. Я ненавижу то, что он может сделать. Он никогда не даст мне забыть то, что я в плену.
Благодаря нему я никогда не забуду свою потребность к мести.
Дверь напротив закрыта, но не заперта. Я с трудом открываю её и перед моим взором простирается самая классная дамская комната, которую я когда-либо видела.
Гранитная столешница по пояс снабжена всем необходимым для макияжа. Ряды помад всех оттенков расположились на одной полке. Подводка для глаз, тени для век, увлажняющие крема, порошки и всякие аксессуары разместились на другой. Все они самых дорогих косметических брендов. Если бы Фей увидела эту комнату, она бы умерла от счастья.
Слава богу, есть зеркало. В первый раз за несколько дней я вижу свое отражение. Я с трудом узнаю девушку, смотрящую на меня. Стоунхарт был прав: я выгляжу ужасно.
Моя кожа бледная от недостатка солнца. Под глазами темные мешки. Щеки провисают от недоедания. Естественно красные губы, не нуждающиеся в губной помаде, сейчас же бледно серые.
Блеск в глазах потух, сменившись безжизненностью.
Внутри меня вспыхивает гнев. Всё это из-за него. Он сделал меня такой. Благодаря нему я столь неузнаваема. Поворачиваюсь боком, чтобы посмотреть на себя в профиль. Я такая худая, боюсь, что, подуй ветер, и меня унесет.
Стоунхарт морил меня голодом, лишил меня всего, и у него еще хватает наглости называть меня убогой?
"Успокойся, Лилли, - шепчет мне голос в голове. - Не реагируй на его слова. Он специально провоцирует тебя".
Я разжимаю кулаки, иначе у меня бы пошла кровь. Голос прав. Я ничего не добьюсь, отвечая ему таким образом.
Мне нужно держать свои эмоции в узде. Но я не забуду того, что он сделал. Я отомщу, опустив Стоунхарта на самое дно.
Я выхожу из комнаты. У меня нет настроения для макияжа.
Кроме того, я хочу, чтобы у меня были средства защиты в случае, если Стоунхарт откажется от своих слов. Он сказал, что у меня есть семь дней. Если он нарушит свое обещание и придет раньше, он не найдет женщину, выглядящую лучше всех.
Я иду обратно в комнату с колонной. Я решила назвать её солярием, пока была в ванной. Всё же лучше, чем тюрьма.
Из моего горла вырывается звук раздражения, когда я думаю над термином "тюрьма". Я пообещала себе, что не имею никакого отношения к этому имуществу.
Дело не в том, что я пытаюсь обманывать себя. Я хочу избежать использования этого термина для достижения своей цели.
У заключенного нет цели. У заключенного нет права выбора.
Но, с другой стороны, наложница. У нее всегда есть выбор.
По правде говоря, лучше уничтожить что-то или в данном случае кого-то, чем узнать всё?
У Стоунхарта есть свои собственные причины, чтобы удерживать меня здесь. Подозреваю, они куда глубже, чем его низменные желания.
Но у меня тоже есть свои причины для пребывания здесь.
Дура! Не думай, что ты сможешь просто взять и уйти!
Качаю головой, пытаясь заглушить этот голос. Единственный способ сохранить здравый рассудок, единственный способ иметь хоть какую-то видимость контроля - это заставить себя поверить, что я здесь по своим собственным причинам. Если я действительно хочу разрушить Стоунхарт Индастриз, а также мужчину в его главе, я должна быть умной. Мне нужно рассчитать время. Расположить его к себе, показав себя слабой и безвредной, никаких угроз. Нужно заставить думать его, будто бы он победил.
Снизив бдительность...эта мышка превратится в гадюку.
Довольная своим планом нападения я прохожу по солярию и исследую территории за пределами других картин.
Следующей я нахожу гостиную. Здесь есть небольшой письменный стол и стул, а также запертая дверь, которая по всей видимости отслеживается с другой стороны. Я записываю свои пожелания на завтрак и подкладываю под дверь, как и сказал Стоунхарт.
Я иду обратно и подхожу к последней картине. Каким же должно быть был архитектор, спрятав дверные проемы за этими произведениями искусства. Судя по структуре, они были построены недавно.
Открываю защелку, даже не зная, чего ожидать внутри. Мои глаза широко открываются, я даже забываю, как дышать. За третьей картиной находится самая большая комната из всех. На самом деле, по размерам она смогла бы посоперничать с моей квартирой в Пало-Альто.
Вхожу внутрь и смотрю в недоумении. Это шкаф. Полностью укомплектованный, гигантский шкаф. Здесь так много одежды, как будто бы ты гуляешь по Нордстром. Одна стена отведена под обувь. Здесь есть и туфли-лодочки, и сандали, и каблуки, и сапоги. Полуботинки, на танкетке и платформе, из богатой кожи или на меху.
Я беру одну пару наугад и одеваю. Идеально подходят.
Я вижу стойку одежды, спрятанную в углу. Сбросив полотенце, я хватаю первое, что мне попадается под руку. Подношу к телу роскошную ткань и вдыхаю аромат чистой, новой одежды.
Впервые за долгое время я чувствую себя комфортно и уютно. Прогуливаюсь по остальным стойкам. Блузки, пиджаки, юбки, платья, чулки, шарфы и миллион других предметов одежды.
Всё это для меня.
Вдруг я чувствую, как подступает тошнота. Шкаф имеет лишь один выход. Сюда можно попасть только из солярия. Это означает, что все эти вещи были здесь до того, как меня привезли сюда.
Святое дерьмо! Как долго Стоунхарт планировал мое похищение?
Холодный пот скатывается по мне. Помощница Стоунхарта сказала, что искала меня, когда звонила. Я думала она имела в виду тот день, но, что если поиски заняли недели? Или даже месяцы?
Одежда лишь подтверждает, что я - не случайная жертва. Нет, я застряла в паутине Стоунхарта.
Но почему я? Я сломала голову, но так и не нашла ответа. Какой интерес может быть у такого человека, как Стоунхарт?
У меня нет семьи, кроме моей матери, но я уже давно не разговаривала с ней. У меня нет ни сестер, ни братьев, ни кузенов, ни дальних родственников. У меня даже нет парня! По меркам Стоунхарта я должна быть полностью безымянна.
Но это не так. Зачем? Как? Когда он впервые заинтересовался мной?
Понятия не имею. Но клянусь, я узнаю.
Я возвращаюсь. Одежда представляет для меня загадку. Но есть одна вещь, которую я имею в достатке. Это время. Достаточно времени, чтобы найти ответы.
Еще одна мысль поражает меня, когда я выхожу из комнаты. Никакого белья. Еще одна причуда моего похитителя.
Глава 4
На следующее утро я просыпаюсь с восходом солнца. Ощущение теплых лучей у себя на лице после двухнедельного нахождения в темноте просто нереальное. Масса эмоций вскипает внутри меня: радость, недоверие и волнение.
Через несколько минут я встаю и иду в гостиную, следуя на запах еды, где нахожу щедрые порции всего того, что попросила. Я несу тарелки обратно в солярий, сев рядом с окном, и завтракаю, наслаждаясь красивым видом океана.
Закончив есть, я приношу из ванной полотенце и ложусь на него, чтобы позагорать. В конце сентября солнце не настолько палящее, как пару недель назад. Но я хочу получить как можно больше витамина D, насколько это возможно. Это занятие всегда поднимает настроение.
Лежа на солнце, я думаю о том, как многое изменилось, когда я подписала контракт. Может быть и прошло всего-то два дня с тех пор, как меня вытащили из предсмертного состояния, но я чувствую, что сформировалась, как женщина.
Забавно. Дав человеку немного свободы, он сразу же оживает. Но я не настолько свободна, как хотелось бы, я нахожусь в подчинении Стоунхарта.
Он дал мне семь дней, чтобы восстановить силы. Но, что будет, когда контракт закончится?
Я слышу звон колокольчика у себя за спиной, отчего встаю на колени. Бегу обратно и осматриваюсь вокруг, но нахожу комнату пустой.
Звук повторяется снова из коридора, ведущий в гостиную.
С любопытством, но осторожно я приближаюсь к комнате. Я никогда не слышала этого звука раньше, поэтому к новым вещам лучше подходить с должным вниманием.
На полпути до меня доносится запах свежей клубники. Я бегу вперед и замечаю, что меня ждет ланч.
Огромная чаша с ягодами со стаканом воды. Какая неожиданность. Лишившись еды на столь долгое время, сейчас каждый прием пищи является благословением.
Набивая рот ягодой, я замечаю конверт под стаканом. Кладу ягоды назад, чувствуя зловещую угрозу, растущую в глубине моего сознания. Вытираю руки салфеткой и беру конверт.
Внутри находится два листа бумаги. Один написан его почерком, другой же напечатан. Сначала я разворачиваю тот, что написан от руки.
" Надеюсь, сегодня тебе нравится еда. Хочу напомнить тебе, что свобода имеет свою цену.
Не пренебрегай формами своего тела. Ничто так не злит меня, как неряшливость.
- J.S.
PS: В приложении ты найдешь результаты анализов, которые я сдал вчера утром. Надеюсь, они развеят твои опасения.
PPS: Также тебе стоит знать, что беременность недопустима. Я взял на себя смелость подмешать твои первые противозачаточные в твой завтрак. Остальные тебе выдадут целиком. Надеюсь, что ты будешь следить за соблюдением ".
Я смотрю на записку, не веря своим глазам. Этот ублюдок снова накачал меня таблетками! Меня не столько волнуют лекарства, а сам акт. Что еще он подсыпал мне в еду?
Я сминаю записку и бросаю её в стену. Аппетит пропадает. В порыве ярости я скидываю всё со стола.
Вскакиваю со стула и ухожу из комнаты. Я так зла, что хочу кричать. Я чувствую, что задыхаюсь!
Ничто не изменит истину. Я - пленница Стоунхарта. Он может делать со мной всё, что только пожелает, а я не имею право голоса в этом вопросе.
Я хожу взад и вперед по солярию, шаги резкие и яростные. Океан издевается надо мной. Солнечный свет, проникающий сквозь окно, дразнит меня. Но что если всё это изображение на телевизионном экране?
Мне нужно вырваться на свободу. Прямо сейчас мне нужно вырваться на свободу!
Я шагаю к ближайшей картине. За ней нет двери. Я опираюсь на нее, поддеваю пальцы под край и поднимаю. Она сходит с крючков. Она тяжелая и плохо держится, так что я теряю баланс, когда она начинает падать.
Но я вовремя прихожу в себя. Шатаясь, я направляюсь с ней к гигантской стеклянной стене и со всей силы кидаю в стекло.
И почему я думала, что стекло разобьется. Очевидно же, что оно сильнее, чем это. Картина отскакивает и падает на пол.
Я хватаю волосы и кричу от отчаяния. Мой голос эхом отдается по всей комнате.
Конечно же стекло не разбить. Конечно же выхода нет. Даже если мне удалось сломать панель, какой от этого прок? На шее у меня по-прежнему красуется этот ошейник.
Иду к столбу, скрещиваю руки, опираясь об него, и размышляю.
В конце концов, здравый смысл берет надо мной верх.
Я вела себя как ребенок. Пытаясь вырваться на свободу? Пустая трата усилий. Очевидно же, что Стоунхарт предусмотрел всё, чтобы сбежать было невозможно.
Моя истерика началась от отчаяния и безнадежности. Я пообещала себе не поддаваться этим чувствам. Сделать это означает тоже самое, что признать поражение.
Лилли Райдер далека от поражения.
Я беру себя в руки и возвращаюсь в гостиную. Сев на корточки, я собираю остатки ланча с пола и нахожу смятый комок бумаги.
Стоунхарт хочет своими действиями повлиять на меня. Когда я реагирую так, как сделала это пару минут назад, я таким образом играю ему на руки.
Он больше не увидит меня такой. Я кладу письмо обратно в конверт. Благодаря своему любопытству я разворачиваю второй лист.
В нем отражены результаты анализа на заболевания, передающиеся половым путём. Все отрицательные. Но не это интересует меня больше всего.
Дата.
В письме Стоунхарт указывает, что сдавал анализы вчера. На листке же стоит 10 октября 2013 года.
10 октября. Значит, сегодня 11-ое.
У меня начинается кружиться голова. Я думала, что пробыла здесь две недели, но это не так. Я нахожу здесь уже пять недель.
Как так получилось, что я просчиталась? В темноте все дни слились в один. Но, если сегодня 11-ое, это значит, что я провела здесь полтора месяца.
Я не знаю, сердиться мне или же гордиться собой. Сердиться на себя из-за упрямства. Гордиться тому, что я осталась верна своей изначальной цели.
В итоге, я соглашаюсь на смесь этих чувств. Зная, что прошло уже больше месяца, появляется смысл. Потеря веса впечатляющая.
Есть и другие сведения, которые привлекают мое внимание. Самое шокирующее из них - это то, что Стоунхарт родился 10 июня 1970г. Ему сорок три, но я бы не дала ему больше тридцати.
Возвращаю листок в конверт. Ненавижу то, в какой форме он написал, что результаты анализов развеят мои опасения.
И все же, часть меня - хоть и очень, очень малая часть - оценила этот жест. Его можно рассматривать, как рыцарский, только в неком садистском подобии.
Сидя наедине со своими мыслями, меня поражает.
Я должна узнать об этом человеке как можно больше, чтобы использовать это в своих целях. Но я не смогу этого сделать, если его здесь не будет.
Настоящие игры начинаются через шесть дней. А пока я должна сделать всё, что в моих силах, чтобы подготовиться.
Глава 5
Проходит один день, потом еще один и еще. Заказанная мною еда придает мне силы. Солнце наполняет решимостью.
Я понятия не имею, что со мной сделает Стоунхарт, когда вернется - у меня есть кое-какие идеи, но это не значит, что мне нравится об этом думать. Несмотря ни на что, я не собираюсь ждать в страхе.
Я буду готова к нему, когда он вернется. Я добровольно подчинюсь ему.
Конечно же, это будет всего лишь поступок во спасение.
Я не могу противиться этому. Я согласилась на эту игру и не могу отступить прямо сейчас.
Прошло пять дней. Я ловлю свое отражение в огромной стеклянной стене, отчего на моем лице появляется улыбка. Я поправилась, щеки, как и прежде, горят. Наличие доступа к ванне, безграничной одежде, еде и солнечному свету безусловно приносит свои плоды. Конечно, свежий воздух бы не помешал, но я не в том положении, чтобы жаловаться.
Вечером накануне приезда Стоунхарта я прилагаю еще больше усилий, чтобы выглядеть прилично. Несколько часов лежу ванной, мою волосы и элегантно укладываю их. Я уже выбрала, что надену.
Наношу румяна на щеки, тени на веки и немного блеска для губ. Никто, кто видел меня неделю назад, не подумал бы, что это тот же самый человек.
Я помню, как Стоунхарт заключал какую-то сделку в тот вечер, когда мы встретились с ним в ресторане. Он дал мне семь дней и еще семь дней проведет со мной.
Я жду, что он приедет в полночь.
В последний раз, когда я видела его, он вышел через дверь. Сажусь лицом к ней и начинаю ждать.
Прошло несколько часов после наступления темноты. Мой взгляд прикован к замку. Голова наклоняется вперед. Каждый раз, когда это происходит, я отклоняю её назад, дабы не поддаться сну.
Ожидание убивает меня. Когда уже наконец придет Стоунхарт? Чего он хочет? Как он отреагирует, когда увидит меня?
Такого рода мысли угрожают стать на опасный путь. Я дрожу и ьру руки, не позволяя себе поддаваться страху.
Я просыпаюсь от толчка. Солнечный свет заполняет комнату.
Взгляд фокусируется на человеке. Стоунхарт стоит у одной из стеклянной панели, обращенной в противоположную сторону от меня. Он выглядит изумительно в своем бежевом костюме. Он держит бокал вина за спиной.
Как долго он находится здесь? О, Боже, как долго он уже ждет?
Стоунхарт смотри на меня через плечо.
- Я напугал тебя? О, не торопись.
Я встаю, расправляя при этом одежду.
- Джереми, - говорю я растерянно. - Ты должен был разбудить меня.
- Я не смог, - смеется он.- Ты такая красивая во сне.
Что это: комплимент или издевка?
- Не волнуйся, - продолжает он, обращаясь ко мне.
Когда он подходит ближе, я замечаю морщины вокруг его глаз. Хоть костюм и выглядит хорошо выглаженным, рубашка слегка измята. Галстук свободно болтается. Должно быть он работал всю ночь.
- Я не злюсь на тебя, - Стоунхарт говорит мне. - На самом деле, у меня есть кое-что для тебя. Подарок.
Он останавливается передо мной.
- Лилли, протяни свою руку.
Я помню, что он говорил о последствиях плохого поведения. Я не знаю, что это, и не собираюсь это выяснять. Поднимаю правую руку и протягиваю ему.
Он зажимает мою руку между двумя своими. Хватка крепкая, но нежная. Небольшой вздох вырывается из моего рта, когда я чувствую тепло вокруг своих пальцев.
Я так долго думала о нем, как о страшном монстре, что сейчас для меня шок осознавать, что у него также, как и у меня, в жилах течет теплая кровь.
Он улыбается моей реакции, поглаживая мои пальцы. Этот небольшой жест такой милый, что это пугает меня. Такие ласки присущи любовнику, а не похитителю.
Стоунхарт медленно подносит мою руку к губам и целует, так что волоски на руках встают. Я подавляю дрожь.
Черт, как мое тело может так реагировать на него?
- Я рад, - тихо говорит он, его глубокий, ангельский голос воодушевляет меня. - Тому, как изменился твой внешний вид с моего последнего визита. Вот, я принес тебе вот это.
Из кармана он достает маленькую бархатную коробочку, на которой красуется серебряная надпись "Сваровски".
- Для тебя, - говорит он.
- Что это?
- Открой и посмотри.
Беру коробочку. Открыв её, внутри я нахожу красивое кольцо с бриллиантом. Оно ловит свет и рассеивает его в миллионы разных лучей. Никогда не видела ничего подобного.
- Зачем?
Это всё, что мне удается выдавить из себя.
- В знак моей признательности, - отвечает Стоунхарт.
Я нерешительно протягиваю палец и касаюсь кольца. Неужели, всё это действительно происходит со мной.
- Ты можешь воспринимать это...как знак хорошего поведения. Вот. Позволь мне.
Он забирает коробочку из моих рук и вытаскивает кольцо. Моя рука парит в воздухе, когда он одевает кольцо мне на палец.
- Тебе нравится? - спрашивает он.
- Да, - шепчу я. - Мне очень нравится.
- Хорошо, - улыбается Стоунхарт. - Я доволен.
В этот момент я замечаю опасный проблеск в его глазах, отчего непроизвольно делаю шаг назад.
- Лилли, - Стоунхарт подчеркивает мое имя, взглядом впиваясь в меня. - Каждый хороший поступок заслуживает награды.
Мое сердце начинает бешено колотится, когда я понимаю, что он имеет в виду. Я была готова к этому, но вот проходить через это...это другая история. Взгляд на его лице говорит мне, чего он хочет.
Он обхватывает мои плечи. Надавливая на них, он заставляет меня встать на колени.
- Давай попробуем, - говорит он, расстегивая штаны. - Вкус того, что грядет тебе в будущем.
Он хватается меня за волосы и дергает к себе.
- Будь хорошей девочкой и не кусайся.
Я мою лицо холодной водой снова и снова, пытаясь стереть из памяти то, что только что произошло.
В ту минуту, когда Джереми снял штаны, он превратился...в животное. Я чувствовала, что весь свой гнев он направляет на меня. Его не волновало, задыхаюсь ли я, его не волновало то, как сильно он дергал меня за волосы, что чуть не оторвал с корнями. Всё, что его заботило, это то, как получить свое собственное удовольствие, оставить свою сперму...а потом развернуться и уйти.
Я съеживаюсь каждый раз, когда пытаюсь стереть сперму с волос. Его прикосновения к моей коже вызывают отвращение. Бросаю грязную салфетку в унитаз и нажимаю рычаг, чтобы смыть.
Чувствуя себя немного чище, но не менее использованной, иду в ванную, чтобы посмотреть на себя в зеркале.
На лбу четко виднеются несколько кровеносных сосудов от того, как он обернул руки вокруг шеи и лишил их воздуха. Глаза красные от слез, что текли по моему лицу. Проверяю ящики, чтобы найти визин. Стоунхарт сказал, что еще раз навестит меня сегодня, сделав вид, будто ничего не произошло.
Я прислоняюсь к столешнице, когда заканчиваю. Удивительно, насколько мало косметики может преобразить человека.
Как и всегда, я выгляжу великолепно.
Гордой походкой я иду выбирать наряд. Когда Стоунхарт ушел, я выглядела ужасно. Когда он увидит меня в следующий раз, он не найдет никаких признаков той женщины.
Лишь надежда на правосудие удерживает мою душу от разрушения. Стоунхарт хочет доказать, что владеет моим телом. Пускай думает, что это действительно так.
Сегодня лишь первый день.
Глава 6
Я возвращаюсь к солярию, где меня ждет неожиданный сюрприз. Дверь, ведущая наружу, открыта.
Какое-то время я не понимаю, что это значит. Могу ли я выйти? Это еще одно "в знак хорошего поведения"?
Борясь со своими мыслями, я не заметила, как накрывает стол та же пожилая женщина, что ухаживала за мной неделю назад. Увидев меня, она останавливается и улыбается мне.
- Сегодня вы само олицетворение здоровья, мисс Райдер.
Я моргаю, удивленная тем, что кроме Стоунхарта, ко мне хоть кто-то обращается. Я привыкла к тому, что обо мне никто не вспоминает.
Старые привычки умирают с трудом.
- О, - я заикаюсь. - Спасибо.
Я делаю несколько шагов к ней.
- Простите, но я никогда не спрашивала, как вас зовут.
- Это Роза.
Она снова улыбается, а потом возвращается к столу.
- Роза, - бормочу я себе под нос.
Это удивительно разговаривать с кем-то, кроме Стоунхарта.
- Приятно познакомиться с вами, Роза.
Она делает ни к чему не обязывающий, но дружественный жест в мою сторону, даже не взглянув вверх.
Я делаю еще несколько шагов в её сторону.
- Мне стало интересно, вы оставили дверь открытой..., - я замечаю поднос с посудой, стоящий снаружи. - Означает ли это...
Я замолкаю, не зная, что сказать.
- О, - она выпрямляется и кладет руки на бедра. - Вообще-то мистер Стоунхарт попросил меня передать вам сообщение. Он сказал: "Ничего не изменилось", - смеется она.
- Я конечно не знаю, что значит, и это определенно не мое дело, но у вас с ним какое-то соглашение? Может быть это как-то связано с этим.
Она подмигивает мне.
- Также он сказал мне, чтобы я следила за тем, чтобы дверь всегда была закрыта, но, когда я приехала, здесь было так душно, что я подумала, что немного свежего воздуха не помешает, - улыбается она. - Вы со мной согласны?
- О, да, - шепчу я.
Свежий воздух? Возможно ли такое, что я нашла союзника в этой женщине?
С трудом можно поверить, что эта женщина всего неделю назад смотрела на меня без всякого интереса.
- Вы не возражаете, - спрашиваю я, указывая на дверь.
- Конечно, - говорит она. - Будь моим гостем.
Я подхожу к двери и кладу руки на каркас. Ветер колышет мои волосы. Вдыхаю морской воздух. Бог знает сколько времени я не была на свежем воздухе.
Такое ощущение, что, если я это сделаю, то нарушу соглашение. Но я же не делаю ничего плохого, не так ли?
Ощущение ветра у себя лица - этого Стоунхарт мне не разрешал. И это как раз таки является обнадеживающим стимулом для моего психического состояния.
Стоунхарт не так уж всё и контролирует.
Интересно, как далеко я готова зайти в этот раз. Смотрю вниз на свои ноги, передвигая их вперед на несколько дюймов. Пальцы нависают над порогом.
Ошейник отслеживает мое место пребывания. Делаю глубокий вдох и закрываю глаза, затем одной ногой выхожу наружу.
Меня начинает бить дрожь, когда нога касается цементной дорожки. Я возвращаю ногу обратно. Думаю, этого будет достаточно.
Я подхожу к Розе. Смотря вниз, она пытается скрыть улыбку.
- Ты готовишь для меня и мистера Сент - Джереми? - спрашиваю я.
- Да, - отвечает она.
- Он не говорил мне, что придет на ужин.
- В шесть часов, - подтверждает Роза.
- Хм.
Остались считанные часы. О нечего делать я спрашиваю:
- Могу ли я вам помочь?
Роза смотрит на меня. Добрая материнская улыбка появляется на её лице.
- Я бы очень этого хотела.
Несколько часов спустя я сижу одна за столом, смотря на океан, когда вдруг замечаю, как приближается Стоунхарт. Я встаю, когда он входит в комнату, садится напротив меня и откидывается на спинку.
- Добрый вечер, Лилли, - приветствует он меня.
- Добрый вечер, Джереми, - отвечаю я.
- Вижу, ты ждала меня. Это хорошо, - он делает небольшой глоток воды. - Ненавижу, когда всё наоборот.
- Обещаю, этого больше не случится.
Слабо улыбаюсь.
- Хорошо, - кивает Стоунхарт.
- Прекрасно выглядишь, Лилли.
Его слова абсолютно искренние. Это застает меня врасплох.
- Спасибо, Джереми.
- Цвет платья подчеркивает твои глаза, - отмечает он. - Рад, что ты приложила усилия, чтобы подобрать подходящую одежду.
- Знаешь, не так уж и трудно, когда в твоем распоряжении такой огромный выбор.
Стоунхарт кивает в знак одобрения.
- Должен отметить, твое хорошее поведение - сюрприз для меня. Думал, ты будешь сопротивляться.
Мило улыбаюсь ему.
- Почему ты думал, что я буду сопротивляться? Ты дал мне всё то, что мне нужно.
Он ухмыляется.
- Да. Ты можешь сказать всё, что угодно, - он смотрит через плечо. - Поедим?
После этих слов в гостиной начинает суетиться молодой человек в смокинге. Он выкатывает тележку с едой. Восхитительные ароматы доносятся из-под закрытых блюд.
Он оперативно накрывает стол. Стоунхарт не замечает его, пока он не заканчивает, и я следую его примеру. Мы ждем в полнейшей тишине.
Когда молодой человек заканчивает, Стоунхарт кивает ему. Тот в свою очередь кланяется, разврачивается и уходит.
Мы снова оказываемся одни. Стоунхарт улыбается.
- Как прошел твой день? - спрашивает он.
Я смотрю на него в недоумении. У меня чуть челюсть не отваливается. Как прошел мой день? Он, блядь, так шутит?
- Лилли, - отмечает он. - Принято отвечать, когда тебя спрашивают.
- Хорошо. А твой?
Стоунхарт прищуривается. Довольно незаметный жест, но я ухватила его. С ним стоит быть настороже. Особенно, когда всё зависит от его настроения.
- Стоит ли мне напомнить тебе правила поведения? - спрашивает Стоунхарт. - Правило три: ты не должна сомневаться в моих желаниях. Вопросы в твоем случае запрещены.
Цитирует он.
Мой живот моментально скручивает.
- Нет, Джереми, я не это имела в виду. Прости. Ляпнула, не подумав.
Опускаю глаза к тарелке.
- Пожалуйста, не наказывай меня, - шепчу я.
- Так, так, Лилли, - говорит Стоунхарт насмешливым тоном. - Что нужно для того, чтобы наказать тебя? Я не застрахован в этой ситуации. Понимаю, здесь ты теряешь свои навыки общения, но это лишь еще один пунктик, над которым нам стоит работать.
- Я исправлюсь, - обещаю я, молча проклиная себя.
Ни за что б не стала унижаться перед кем-либо, но это то, что я должна сделать, играя свою роль.
- Ты прав.
- Конечно, я прав, - говорит он мне. - Я редко ошибаюсь.
Кроме меня, говорю я про себя. Ты ошибаешься на счет меня.
Стоунхарт улыбается. Я бы назвала это слащавой улыбкой, если бы она сияла на лице в десять раз менее красивом, чем это. Всё в нем кричит об излишней уверенности в себе.
- Ну что, поедим?
- Да, - соглашаюсь я.
Остаток ужина проходит спокойно. Я до сих пор не нахожу себе места, поэтому не заговариваю первой, пока Стоунхарт не спросит меня сам.
Он доведет меня. На протяжении всего ужина он посылает мне вежливую улыбку. Похоже тишина его нисколько не волнует.
Опять же, зачем это? Наверняка он оказывался в более напряженных ситуациях, чем ужин со своей игрушкой. Для него этот ужин ничего не значит.
Но для меня же это имеет первостепенное значение. Это единственный шанс узнать о нем.
Это всего лишь маска. Таким он предстает перед своими коллегами. Перед людьми. Это лицо Джереми Стоунхарта - мульти миллионера, генерального директора Стоунхарт Индастриз.
Оно не имеет ничего общего с тем монстром, что скрыт у него внутри.
Как только наши тарелки забирают, Стоунхарт откидывается на стуле. Он до сих пор ничего не сказал. Улыбаясь, он путешествует взглядом по моему телу. От шеи до подола платья. Я чувствую себя неловко. Хочется прикрыться чем-либо, но, уверена, это только разозлит его.
Поэтому я сажусь прямо и делаю вид, что ничего не замечаю.
В конце концов, тишина становится невыносимой.
- Джереми?
Решаю рискнуть.
- Могу ли я задать тебе вопрос?
Он поднимает бокал и крутит его в руке.
- Ты помнишь наши правила? - спрашивает он.
- Да. Мой вопрос - хорошо, это не совсем вопрос, скорее разъяснение. Это имеет отношение к нашим с тобой правилам. Я всего лишь спрашиваю, я не собираюсь их нарушать.
Стоунхарт наклоняется вперед заинтересовавшись.
- Валяй.
- Ты берешь ситуацию в свои руки. Я это уважаю.
Он кивает.
- Продолжай.
Прочищаю горло.
- Прежде ты упоминал о последствиях плохого поведения.
- Да, - говорит он.
- Мне стало интересно, - снова прочищаю горло. - Какие именно?
Стоунхарт грандиозно улыбается.
- Зачем, Лилли. Не думаю, что у такой умной девочки, как ты, будут с этим проблемы.
Он делает паузу, откинувшись назад, закидывая ногу на ногу.
- Ответ прост: будешь плохо себя вести, оставлю тебя в темноте.
Нет, нет, я не вернусь туда.
Я выпускаю из рук бокал. Он падает на пол и разбивается на тысячу осколков. Красная жидкость распространяется словно лужа крови.
Стоунхарт хмурится.
- Я расстроил тебя, - говорит он тихо. - Лилли, я не специально.
- Это моя вина, - заикаюсь я, качая головой.
Сейчас я не разыгрываю сцену. Я абсолютно серьезна.
- Я просто...Мне просто нужно...
- Да? - спрашивает Стоунхарт, наклонившись вперед. - Лилли, скажи мне, чего ты хочешь.
- Мне нужен...Мне нужен воздух.
Я задыхаюсь. Встаю из-за стола.
Стоунхарт в мгновение ока оказывается на моей стороне. Его руки нежно берут меня за плечи и усаживают на стул.
- Дыши. - говорит он мне. - Опусти голову.
Я вижу, что он смотрит на меня, и осознаю, что он стоит на коленях, чтобы быть на моем уровне. В его глазах я вижу сострадание и заботу.
Хорошо играет, сукин сын! Никто бы в здравом уме не подумал, что эти эмоции поддельные. Но я это знаю.
Стоунхарт сжимает мою руку. У меня ведь должна вызывать отвращение его близость, но этот на первый взгляд простой жест придает мне силы.
- Воды? - спрашивает он.
Святые угодники! Он даже голос заставил звучать искренне.
- Ты сказала, что тебе нужен воздух. Может выйдем наружу?
Я тупо киваю. Стоунхарт встает, обвивает рукой мою талию, помогая подняться. Я вынуждена опираться на него, когда он ведет меня вперед.
Мы подходим к двери. Я быстро дышу, делая резкие маленькие вздохи, чтобы заставить себя передвигаться. Такое ощущение, что сейчас у меня случится паническая атака.
Стоунхарт останавливается перед стеклянной дверью и рукой касается датчика. Я слышу звуковой сигнал сканирования и тут же вспоминаю об ошейнике у меня на шее.
Я отталкиваюсь от Стоунхарта и широко раскрытыми глащами наблюдаю за тем, как прохладный, ночной воздух устремляется в дверь.
- Радиус действия.
Я с трудом дышу.
- Ты его поменял?
Стоунхарт смотрит на меня с жалостью.
- Моя милая Лилли, - говорит он. - Когда я поменяю радиус действия, ты узнаешь об этом первой.
Мои глаза бросаются к двери. Руки сжаты в кулаки. Сердце бешено колотится.
- Ты собирался вывести меня наружу, - говорю я, стараясь придать всему этому смысл. - Ты просто имел в виду пройтись по периметру?
Стоунхарт разводит руками. Я замечаю мерзкий, злобный проблеск в его глазах.
- Ты сама этого хотела.
Мной овладевает гнев.
- Ублюдок, - кричу я. - Ты знал, что со мной будет, если я переступлю через порог!
- Лилли, Лилли! - отчитывает он меня. - Нет необходимости повышать голос. Конечно я знал. Как и ты. Но кто я такой, чтобы отказать даме в просьбе?
- Ты знал, что могло бы случиться, - обвиняю я. - Ты знал, но всё же привел меня сюда!
Я должно быть сошла с ума раз кричу так на него.
Стоунхарт подходит ко мне.
- Будешь кричать на меня, Лилли, рискуешь тем, что я могу разозлиться. Не думаю, что понравлюсь тебе злым.
- Понравишься мне? Я тебя ненавижу!
Безумие окончательно берет надо мной верх. Я начинаю говорить всё, что думаю.
- Ты больной. Какой мужчина сделает такое женщине? Да и еще и незнакомке! Кто я для тебя, Джереми? Ты больной извращенец, и я тебя ненавижу!
Стоунхарт спокойно стоит и выслушивает меня. Я задыхаюсь и дрожу всем телом.
- Закончила? - спрашивает он мягким и холодным голосом.
Подхожу к столу, беру бутылку с вином и бросаю в него. Он уклоняется. Бутылка ударяется о стеклянную панель и разбивается.
Стоунхарт рычит и надвигается на меня. Я отскакиваю, но он успевает схватить меня.
Я пытаюсь вырваться.
- Отпусти!
Его пальцы впиваются в мои руки. Больно.
- Посмотри на меня, - командует он.
Я качаю головой. Что случилось со спокойной, благоразумной Лилли? Где та девушка, готовая ждать подходящего момента?
- Хорошо. Ты сделала свой выбор.
Его рука дергается вверх и запутывается в моих волосах. Намотав их на кулак, он безжалостно начинает тянуть их.
Боль распространяется по всему телу так, что хочется плакать.
Стоунхарт силой поднимает мою голову вверх. Я хнычу, как испуганный ребенок. Он намного больше меня, а, следовательно, сильнее. Он может ударить меня, не приложив при этом достаточно усилий.
Я в ужасе от того, что увижу в его глазах. Плотно закрываю глаза, пытаясь таким образом вырваться из этого кошмара.
Его рука сильнее тянет меня за волосы.
- Открой глаза, - командует он. - Открой глаза и посмотри на меня, Лилли.
Адреналин распространяется по телу с каждым ударом сердца.
Дыхание неровное. Боль невыносимо сильная. Тем не менее, я отказываюсь открывать глаза.
- Говорю еще раз. Или ты не собираешься подчиняться?
Нет. Нет! Я не хочу возвращаться в темноту.
Я приоткрываю один глаз, потом другой, и моему взору предстает монстр в ярости. Сейчас темнота кажется не такой уж плохой альтернативой.
- Я отвечу на твои вопросы в том порядке, котором ты мне их задавала, - говорит он, его отрывистые слова - единственный признак его эмоций. - Что я за человек? Тот, кто может. И тот, кто делает. Я могу сделать это для тебя, и я делаю.
Его рука сжимает мои волосы, заставляя меня задыхаться. Я моргаю, чтобы не заплакать.
- Кто ты для меня? Ты моя подчиненная, и, продолжая, моя собственность. И так будет на протяжении всего контракта.
Он приближает свое лицо к моему. Я чувствую его дыхание на своей коже.
- Ты забыла?
Он крутит мои волосы, заставляя кричать.
- Н-нет! - кричу я.
- Нет. Ты сказала "нет", Лилли. Но у меня складывается впечатление, что ты забыла. Кажется, я был с тобой слишком мягок.
Он тянет так сильно, что мне кажется, что в любую минуту волосы могут просто оторваться.
- Пожалуйста, - прошу я. - Пожалуйста, ты делаешь мне больно.
Зловещая ухмылка появляется на его лице.
- Тебе не нравится? - спрашивает он, пробегая взглядом от моего лица до его руки и обратно.
- Тебе не нравится, когда с тобой так обращаются?
Слезы застилают глаза. Всё, о чем я могу думать, так это, как избавиться от этой боли.
- Нет, - ною я. - Пожалуйста. Пожалуйста, отпусти.
Вместо того, чтобы отпустить, он дергает мою голову в сторону и шипит мне на ухо:
- Я ненавижу, когда на меня выливают такие вещи.
- Этого больше не повторится. Клянусь. Прости. Я...
Стоунхарт отпускает меня. Колени подгибаются. Я падаю на пол и начинаю плакать навзрыд.
- Лилли. Лилли. Лилли, - произносит Стоунхарт.
Я чувствую, как он ходит кругами вокруг меня, словно лев над своей добычей.
- Что мы будем делать с тобой?
Я сворачиваюсь в клубок. Руки закрывают голову. Я рыдаю и дрожу.
- Теперь. Ты боишься меня. Я вижу это.
Голос Стоунхарта холоден, как лед, и смертельно спокойный.
- Ты боишься. Думаешь, что же он сделает дальше?
Я лишь всхлипываю.
Стоунхарт приседает передо мной. Открыв глаза, я вижу, что он закатывает рукава.
- Я не собираюсь бить тебя, Лилли, - говорит он. - Это не в моем стиле. Кроме того...
Он смеется.
- Зачем ты нужна мне в крови и синяках? Я хочу, чтобы ты была бодрой, моя дорогая.
Без всякого предупреждения он прижимает мои плечи к полу. Разводит ноги и переносит весь свой вес на меня. Его дыхание учащается.
- Сейчас.
Он убирает мои волосы в сторону, открывая лицо.
- Наше небольшое приключение заставило мою кровь закипеть. Есть лишь один выход решить это.
Я сопротивляюсь, но всё бесполезно. Это всё равно, что пытаться сдвинуть скалу.
- Милая Лилли.
Он ласкает мою щеку тыльной стороной ладони. Я ощущаю волоски на костяшках его пальцев на своей гладкой коже.
- Милая, милая Лилли. Должен признаться, мне нравится вызывать в тебе такие страсти. Позволь мне сделать что-то соответствующее.
Он опускает голову к моему уху и шепотом добавляет:
- Отвечай ударом на удар. Борьба...заводит меня.
Глава 8
Я с трудом дышу, когда он хватает меня за платье и разрывает его.
- Да, - рычит он. - Я так этого ждал.
Я пытаюсь закричать, но Стоунхарт заглушает крики, обрушивая свои губы на мои. Он, словно животное, целует меня. Я сжимаю губы, но его язык всё равно находит вход. Качаю головой и кричу про себя "Нет, нет, нет!", но ничего не могу с этим поделать.
Его рука находит мою грудь. Он хватает её и крепко сжимает, я же продолжаю бороться.
Стоунхарт отрывается от моих губ. Его тяжелое дыхание идеально совпадает с моим. В его глазах мерцает животная агрессия.
- Извивайся, - шипит он мне в ухо. - Ударяй. Кричи. Кусай. Я люблю жесткий секс.
Я поддаюсь его просьбе, лбом ударяя его по челюсти.
На мгновение он слишком ошеломлен, чтобы двигаться. Он ослабляет хватку. Этим нужно воспользоваться.
Замешкавшись, Стоунхарт успевает схватить меня за шею. Чувствую, как кровь отливает от мозга.
- На этот раз ты будешь следовать указаниям, - объявляет он. - Хорошо, Лилли. Но помни: я всегда под контролем.
Он отпускает меня, и кровь проникает в мою голову. Эйфория кислорода достигает мой мозг, что настолько переполняет меня, оичего я впадаю в ступор.
Стоунхарт времени не теряет. Воспользовавшись моим состоянием, он переворачивает меня так, что лицо прижимается к полу. Его хватка на моих плечах заставляет меня опуститься. Я чувствую, как что-то мраморное прижимается к моей щеке.
Сколько бы я ни корчилась, я не могу сдвинуться ни на дюйм.
Я слышу, как он отстегивает ремень и вытаскивает его из петель. Стоунхарт хватает меня за руку и закручивает её в неестественной позе. Боль пронзает плечо, отчего я кричу.
Я чувствую, как кожаная петля затягивается на моем запястье. Прежде, чем я понимаю, что происходит, он проделывает то же самое с другой рукой. Плечи горят, как будто их пронзили раскаленным шипом. Метаясь из стороны в сторону, боль только усиливается.
Я сдаюсь и прекращаю бороться. Как только я это делаю, боль постепенно утихает. Она не ушла, но стало значительно лучше.
Дыхание Стоунхарта становится тяжелым. Я чувствую, что он поднимается с меня, но я не могу воспользоваться моментом, бежать попросту некуда.
Вдруг я чувствую, как снимают мое платье. Из Стоунхарта вырывается первобытный звук удовлетворения. Он шлепает меня по попе, не сильно, но звук отдается эхом по всей комнате. Он смеется и повторяет снова.
Он встает.
- Ты нравишься мне такой, Лилли. Ты становишься...уступчивой.
Ни с того ни с сего он ударяет меня со всей силы. Я кричу от боли. Я даже не успеваю собраться с духом, когда он делает это снова. И снова. И снова.
Понятия не имею, как долго это длится. Некоторых хлопков я даже не почувствовала. Настолько онемело мое тело.
- Вставай, - командует он.
Слишком медленно реагируя, команда сменяется криком.
- Я сказал вставай!
Я встаю на ноги, дважды теряя равновесие. Мое лицо мокрое от слез и слюны.
Стоунхарт хватает за ремень и ведет меня к столу.
Я дрожу всем телом. Не могу перестать плакать. Я хочу выбраться из этого кошмара.
- Залезай, - говорит он.
Я поворачиваю голову, чтобы взглянуть на него, но он забивает на корню всякие попытки, толкая меня вперед. Я спотыкаюсь и падаю.
- Черт побери, Лилли, - орет Стоунхарт. - ЗАЛЕЗАЙ НА ЭТОТ ЧЕРТОВ СТОЛ!
Ярость в его голосе пугает меня.
Я снова сопротивляюсь. Стоунхарт хватает за ремень и ведет меня к нашему обеденному столу. Взмахом руки он скидывает посуду на пол.
Я мимолетно смотрю на него. Душу начинает выворачивать от страха. Я благодарна ему, что он не заставил меня смотреть ему в лицо.
- Наклонись, - командует Стоунхарт. - Лицом вниз. Грудью на столешницу. Не заставляй меня повторять дважды, Лилли.
Я делаю, как он говорит, не колеблясь ни минуты.
- Сейчас, - продолжает он. - Расставь ноги. П
