Собираясь утром в университет, я положил Тамаши в рюкзак. Впервые я выносил его из дому. Но я не волновался – в рюкзаке он был в безопасности.
Дорога прошла спокойно, и скоро я уже вошел в нашу аудиторию и увидел Хикари-нян, одиноко сидящую за первой партой. Мариичи же куда-то пропала.
Как я понял, все остальные были сильно заняты своими делами, так что я спокойно сел к Хикари, поздоровался с ней и достал из рюкзака Тамаши.
Восторгу Хикари не было предела:
– Какой милый коооот! Такой мягкий!
– Да, вот это мой Тамаши.
– Он такой хороший!
Хикари обнимала его и довольно улыбалась. Внезапно рядом с нами появилась Йошикама.
– Ух ты, какая милая игрушка! Это твоя, Хикари-нян?
– Нет, это Коширо-сан мне принёс. Это его подушка.
– Подушка Коширо-куна? – воскликнула Кеньйичи. – Обалдеть, Коширо, ты реально фанатик!
В этот момент я, если бы мог, то просто зарычал бы на Кеньйичи. Я крикнул ей:
– Йошикама, чего тебе?!
– Да чего ты орёшь, Коширо-кун? У тебя милая подушка, правда.
Йошикама наклонилась ко мне и сказала мне на ухо, но чтобы Хикари-нян услышала:
– Не был бы ты таким странным, Коширо-кун, ты был бы очень даже милым мальчиком.
– Отстань, Кеньйичи-тян. Не порти мне настроение, – отмахнулся я.
Кеньйичи резко отстранилась, пробурчав «Да ну тебя…», и ушла. Я вздохнул с облегчением и повернулся к Хикари, которая рассматривала мордочку Тамаши и мило улыбалась. Я придвинулся к ней поближе и тоже погладил Тамаши.
– Вот бы у меня была такая подушка, когда я была маленькой… А где ты взял её, Коширо-сан? – спросила у меня она.
– Это подарок… На моё восемнадцатилетие, – отведя взгляд сказал я.
– Вот как, а кто подарил?
– Одна девушка… Её звали Амачи Сорано-чан. Я знал её с детства, она была мне практически родной сестрой и я очень сильно её любил. А два года назад она уехала из страны. Навсегда…
Я опустил глаза, изо всех сил пытаясь не потерять самообладание. Воспоминаний о Сорано-чан у меня осталось немного, и кот-подушка Тамаши был одним из них.
– …С тех пор я никогда больше не видел Сорано-чан, не разговаривал с ней, даже письмо ей не могу написать, так как даже не знаю, где она сейчас. Я даже не могу сказать с уверенностью, вернётся ли она сюда хоть когда-нибудь. Единственное, что осталось у меня на память о ней, это пару фотографий и вот этот кот.
Хикари-нян ответила с грустью:
– Понятно теперь… Жаль, что так произошло. Хоть я и не знаю её, но мне кажется, что она хорошим человеком.
– Да, очень хорошим. Это была лучшая сестрёнка в мире. Она была словно маленький ангел…
В этот момент раздался голос Мариичи, которая неожиданно оказалась перед нашей партой:
– Ну и что это вы тут делаете?
Мы оба повернулись к ней. Я не знал, слышала ли она эту историю, хотя, большого значения это не имело. Она круглыми от удивления глазами смотрела на Тамаши.
– Татсумаки-кун, ты окончательно с ума сошёл? Какого чёрта ты притащил игрушку в университет?!
– Мариичи-сэмпай, успокойся, меня Хикари-нян попросила, – вновь обретя дар речи, ответил я ей. – И не важно, как глупо это звучит! – дополнил я, заметив, как глаза Мариичи округлились ещё больше.
Она сразу перевела огонь на Хикари, которая не выпускала Тамаши из рук:
– Блин, а ты чем думала, Аояма? Ты же знаешь – его о чём ни попроси, даже о полном бреде, он возьмёт и сделает. Брось уже этого кота!
– Мне понравился Тамаши, – тихо ответила Хикари. – Он очень мягкий и милый. И для него это не просто игрушка.
– Ага, я вижу. Татсумаки-кун, а ну кыш с моего места!
Я молча встал, взял Тамаши из рук погрустневшей Хикари-нян, положил его обратно в рюкзак и пошёл к задним рядам, где меня встретил Томоэ.
– Привет! Ты что, правда принёс его?
– Нет, блин, Мариичи-сэмпай просто так на меня кричала, – ответил я в шутку и немного вытащил из рюкзака Тамаши. В принципе, я быстро оправился от воспоминаний о Сорано-чан.
Томоэ погладил подушку-кота и улыбнулся.
– Мягкий, – сказал он.
– Хикари-нян была в восторге, – радостно ответил я.
С другого конца аудитории раздался голос Йошикамы:
– Эй, Коширо-кун, котику пора в клетку! Пара начинается!
– Спасибо, Кеньйичи-тян, что напомнила, – как можно более саркастично и вымученно ответил я.
Больше Тамаши никто не интересовался, да и мне не хотелось, чтобы кто-то ещё брал его в руки. Я очень трепетно относился к Тамаши, потому что других подобных вещей от Сорано-чан у меня не осталось…
Прозвеневший к началу пары звонок отвлёк меня от этих мыслей. Я сел рядом с Томоэ и приготовился к занятию.
***
Пара была скучная. Под монотонную речь Хабутаки-сэнсэя можно было уснуть и не заметить. Внезапно Томоэ спросил:
– Что там с Мариичи-сан?
– А что с ней? – переспросил я, так как не понял, к чему это он.
– Вы так ругаетесь в последнее время.
– Томоэ-сан, мы всегда ругаемся, это не удивительно.
– Делать нечего. Вы что, мирно не можете?
– Да блин, знаешь, как я сам хочу, чтобы было мирно? Ну, вот как с тобой, например. Мы вообще не ссорились за столько лет.
– Ну, это же я, Маданэ Томоэ, – в его голосе зазвучала гордость и он улыбнулся.
– Да, Томоэ-сан, это ты, – ответил я, тоже с улыбкой. – Спасибо тебе за всё.
– Да ладно тебе, брось, Коширо-сан, – сказал он.
Я продолжил разговор:
– Я вообще не знаю, что с этой Мариичи-сэмпай происходит.
– Да это не с ней происходит, Коширо-сан. А со всеми.
– В каком это смысле?
– Тебя вон только ленивый сумасшедшим не называет. Йошикама-тян и Мариичи-сан и подавно. Хикари-нян тебя ещё мало знает, да и кошки ей тоже нравятся, как и тебе, потому она ещё спокойно ко всему относится…
– На что это ты намекаешь? – прервал я Томоэ.
– Да ни на что, успокойся. Ты хоть и странный, но человек хороший. Уж я-то знаю. Просто не все могут так считать.
– Ну так, а я тут причём? Они же считают, а не я! – я начал возмущаться чуть ли не в открытую.
– Коширо-сан, как бы ты не хотел, но полностью от всех абстрагироваться ты не сможешь… – он запнулся. – В общем, да – не сможешь, – Томоэ явно сбился с мысли.
Мы молча уставились друг на друга. Томоэ продолжил:
– Понимаешь, быть не таким, как все, конечно, хорошо, но… Тебе будет трудно. Тебе уже трудно, как я вижу.
Я отвёл глаза, но Томоэ не думал останавливаться:
– Сегодня Йошикама и Мариичи-сан, а завтра – все остальные, которых немало. Как ты тогда отнесёшься к этому? Думаешь, когда все будут считать тебя сумасшедшим, тогда тоже легко будет?
Я чувствовал, что от его слов постепенно теряю контроль над собой. Я не понимал, с чего вдруг Томоэ завёл эту тему. Это было совсем на него не похоже. Я начал закипать, как три дня назад при разговоре с Йошикамой.
– Томоэ-сан. Прекрати, – с трудом выговорил я. – Пожалуйста.
– Да какой тут «прекрати», Коширо? Так неправильно. Ты не понимаешь, что одним «прекрати» ты уже не отделаешься?
– От кого я должен отделаться?
– От непонимания и давления окружения. Оно будет тем сильнее, чем больше ты будешь отличаться от него. Это общество, Коширо-сан. И ты – его часть. Смирись с этим. Будь, как все. Только тогда они смогут относиться к тебе нормально.
Я не выдержал и крикнул, со всей силы ударив по столу кулаком:
– Да чтоб оно всё провалилось к чёрту!!! Достали!!!
Меня будто прошибло насквозь звуковой волной. Все ошарашено обернулись ко мне. Я сидел за партой и тяжело дышал. Через секунду я услышал свист ветра, который, как и в первый раз, почти сразу перерос в глухой звук удара. Всё, что я успел заметить, это как вылетают стекла, парты с треском ломаются, а все студенты с криками разлетаются по аудитории кто куда. После этого я просто потерял сознание.
