Контрмеры - это меры, принимаемые государством в отношении правонарушителя в рамках международного права. Контрмеры подразделяют на реторсии и репрессалии. 15 страница

--------------------------------

<1> Это соответствует запрещению разрушений без военной необходимости, сформулированному в ст. 23ж Гаагского положения. См.: Давид Э. Принципы права вооруженных конфликтов. С. 210.

 

Военные объекты должны отвечать двум критериям, которые должны одновременно присутствовать в каждом конкретном случае при определении возможности совершения нападения при выполнении комбатантами боевой задачи: 1) их расположение, характер, использование или назначение вносят эффективный вклад в военные действия <1>; 2) их разрушение, захват или нейтрализация дают явное военное преимущество <2>. Уничтожение как самоцель является нарушением международного права.

--------------------------------

<1> Этот критерий является классическим. Так, было определено, что танкер, использовавшийся во время Первой мировой войны исключительно для снабжения топливом вооруженных сил, можно рассматривать как "военное снаряжение". См.: Давид Э. Принципы права вооруженных конфликтов. С. 208.

<2> Такой подход запрещает превентивное разрушение, т.е. пока тот или иной объект не вносит эффективного вклада в военные действия, уничтожать его в принципе нельзя.

 

Гражданскими объектами являются все те объекты, которые не являются военными объектами, т.е. они определяются через отрицание. Вместе с тем в ст. 52 Дополнительного протокола I отмечается, что объекты, обычно являющиеся гражданскими, могут в зависимости от конкретной военной обстановки стать военными объектами (например, жилой дом или мост, тактически используемые обороняющейся стороной и ставшие поэтому военной целью для атакующей стороны). При организации боя обязанность командиров - удостовериться, что объекты нападения не являются гражданскими и не подлежат особой защите, принять все практически возможные меры предосторожности при выборе средств и методов нападения с тем, чтобы избежать случайных потерь среди гражданского населения, сделать эффективное заблаговременное предупреждение о нападении, затрагивающем гражданское население, за исключением случаев, когда обстоятельства этого не позволяют. Если же станет ясно, что объект не является военным, нападение отменяется или приостанавливается (ст. ст. 51, 57 ДП I). Такая широкая трактовка, оставляя воющим сторонам возможность выбора, накладывает на комбатантов определенную ответственность за соответствие требованиям МГП их действий по идентификации конкретного объекта как военного либо гражданского и принятие решения о нападении.

В случае если не установлено, является ли объект, обычно используемый для гражданских целей (например, место отправления культа, жилой дом, школа или иные постройки), военным, следует считать его гражданским. Но военный объект остается таковым, даже если на нем находятся гражданские лица, разделяющие опасности, которым он подвергается. Поэтому является чрезвычайно важной с практической точки зрения правовая регламентация защиты медицинских объектов, объектов гражданской обороны, установок и сооружений, содержащих опасные силы (атомные электростанции, плотины, дамбы, химические предприятия и т.д.); статуса нейтрализованных, санитарных зон и местностей, демилитаризованных зон, необороняемых местностей.

Не могут подвергаться нападению стационарные и мобильные санитарные подразделения и учреждения: а) стационарные медицинские учреждения и мобильные медицинские формирования как военно-медицинской службы <1>, так и гражданские <2>; б) военные и гражданские госпитальные суда (при условии, что их статус доведен до сведения сторон, находящихся в конфликте, за 10 дней до использования судов) <3>; в) военные и гражданские санитарные автомобили, поезда, суда, плавучие средства и летательные аппараты <4>. Эти объекты получают правовую защиту, когда они обозначены отличительным знаком (Красный Крест, Красный Полумесяц или Красный Ромб на белом поле).

--------------------------------

<1> См.: Статья 19 Женевской конвенции I, ст. 23 Женевской конвенции II.

<2> См.: Статья 18 Женевской конвенции IV, ст. 13 Дополнительного протокола I.

<3> См.: Статья 20 Женевской конвенции I, ст. ст. 22, 24, 25 Женевской конвенции II, ст. 22 Дополнительного протокола I.

<4> См.: Статьи 35 - 37 Женевской конвенции I, ст. ст. 27, 38 - 40 Женевской конвенции II, ст. ст. 21, 22 Женевской конвенции IV, ст. ст. 21 - 30 Дополнительного протокола I.

 

Организации гражданской обороны, а именно их персонал, строения и материальная часть, не подлежат нападению <1>. Они должны использовать отличительный знак в виде равностороннего треугольника синего цвета на оранжевом фоне <2>. Они предназначены для оповещения, эвакуации, спасательных работ, борьбы с пожарами, предоставления убежищ и их устройства, помощи в сохранении объектов, существенно необходимых для выживания <3>.

--------------------------------

<1> См.: Статья 62 Дополнительного протокола I.

<2> См.: Пункты 1 - 6 ст. 66 Дополнительного протокола I.

<3> См.: Статья 61а Дополнительного протокола I.

 

Запрещение нападения на сооружения и установки, содержащие опасные силы (плотины, дамбы и атомные электростанции), не абсолютно, а зависит от характера этих объектов и последствий, к которым привело бы их разрушение <1>. Характер объектов может быть военным либо гражданским. Военные объекты (или гражданские объекты, расположенные вблизи военных) могут подвергаться нападению при соблюдении следующих условий: а) они используются для регулярной, существенной и непосредственной поддержки военных операций, и нападение является единственным реальным средством положить конец этой поддержке; б) если это не вызовет высвобождения опасных сил, а в случае их высвобождения - оно не приведет к большим потерям гражданского населения. Гражданские объекты, содержащие опасные силы, не должны подвергаться нападению <2>. Объекты, содержащие опасные силы, обозначаются специальным знаком в виде группы из ярко-оранжевых кругов, расположенных на одной и той же оси <3>.

--------------------------------

<1> Так, в Бельгии сражение на Изере в конце октября 1914 г. было выиграно у немецких вооруженных сил благодаря, в частности, открытию шлюзов в Ньюпорте и затоплению поля боя. См.: Pirenne H. Histoire de Belgique. Le Renaissance du Livre, 1975. T. V. P. 214, 215.

<2> Так, в июне 1981 г. израильтяне осуществили нападение на два иракских ядерных исследовательских реактора, еще не введенных в строй.

<3> См.: Пункт 7 ст. 56 Дополнительного протокола I, ст. 16 приложения I к Протоколу.

 

Запрет нападать на культурные ценности и места отправления культа распространяется только на те, которые представляют художественный, исторический или археологический интерес либо составляют культурное или духовное наследие народов <1>. Эти объекты не должны использоваться для поддержки военных усилий, а если их уничтожение или нейтрализация обеспечивает явное военное преимущество (случаи неизбежной военной необходимости), нападение на них не будет незаконным <2>. Культурные ценности <3> могут быть обозначены отличительным знаком для облегчения их идентификации - щит, заостренный снизу, разделенный на четыре части синего и белого цвета (общая или специальная защита).

--------------------------------

<1> См.: Статья 53 Дополнительного протокола I, ст. ст. 4 и 9 Гаагской конвенции 1954 г.

<2> Решение о нападении может быть принято военным начальником рангом не ниже командира соединения, соответствующего дивизии.

<3> Культурная ценность должна быть внесена в Международный реестр культурных ценностей, находящихся под специальной защитой, который ведет Генеральный директор ЮНЕСКО (п. 2 ст. 12 Исполнительного регламента Конвенции 1954 г.).

 

К объектам, необходимым для выживания гражданского населения, которые запрещается подвергать нападению, относятся: сельскохозяйственные районы (в том числе собранный урожай), продовольствие, скот, запасы питьевой воды и др. <1>. Более того, СБ ООН, принимая экономические санкции против воюющих сторон в кувейтском и югославском конфликтах, всегда заботился, чтобы эти санкции не распространялись на помощь продовольствием и медикаментами, которая оказывалась гражданскому населению, затронутому конфликтом <2>. Однако государство на своей собственной территории, которую оно контролирует, может проводить политику "выжженной земли", при этом не причиняя обширного, долговременного и серьезного ущерба природной среде.

--------------------------------

<1> Важно уточнить, что на такие объекты не только распространяется запрет нападения, но и их вывоз или вывод из строя, а также недопущение их использования гражданским населением или принуждения населения к выезду. См.: Статья 54 Дополнительного протокола I.

<2> См.: Давид Э. Принципы права вооруженных конфликтов. С. 223.

 

Запрет причинять значительный ущерб окружающей среде действует как в мирное время, так и в период вооруженных конфликтов <1>. Критерии ущерба носят оценочный характер: обширный <2>, долговременный <3> и серьезный <4>.

--------------------------------

<1> См.: Конвенция ООН от 10 октября 1976 г. о запрещении венного или любого иного враждебного использования средств воздействия на природную среду; п. 3 ст. 35, ст. 55 Дополнительного протокола I.

<2> Такой ущерб должен быть причинен площади в несколько сот квадратных километров.

<3> Долгосрочный ущерб может длиться один сезон или период в несколько месяцев, а долговременный - более 10 лет. Так, минные поля могут оставаться опасными в течение многих десятилетий. В Заключении о законности применения ядерного оружия и угрозы его применения (1996 г.) Международный суд ООН косвенно признал обычный характер применения права природной среды во время вооруженных конфликтов.

<4> Такой ущерб причиняется здоровью и выживанию населения.

 

Таким образом, в МГП прослеживается тенденция к сужению пространственной (в том числе объектной) сферы вооруженной борьбы. В Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 г. <1> (п. 27) подчеркнуто, что РФ обеспечивает национальную оборону, исходя из принципов рациональной достаточности и эффективности, в том числе за счет методов и средств невоенного реагирования, механизмов публичной дипломатии и миротворчества, международного военного сотрудничества. Стратегические цели совершенствования национальной обороны состоят в предотвращении глобальных и региональных войн и конфликтов, а также в осуществлении стратегического сдерживания <2> в интересах обеспечения военной безопасности страны (п. 26).

--------------------------------

<1> Указ Президента РФ от 12 мая 2009 г. N 537 "О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года" // Российская газета. 2009. N 88; СЗ РФ. 2009. N 20. Ст. 2444.

<2> Стратегическое сдерживание предполагает разработку и системную реализацию комплекса взаимосвязанных политических, дипломатических, военных, экономических, информационных и иных мер, направленных на упреждение или снижение угрозы деструктивных действий со стороны государства-агрессора (коалиции государств). Оно осуществляется с использованием экономических возможностей государства, включая ресурсную поддержку сил обеспечения национальной безопасности, путем развития системы военно-патриотического воспитания граждан Российской Федерации, а также военной инфраструктуры и системы управления военной организацией государства.

 

Глава 3. ПРАВОВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ УЧАСТНИКОВ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ.

ЛИЦА, ПОЛЬЗУЮЩИЕСЯ МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВОЙ ЗАЩИТОЙ.

ЖЕРТВЫ ВООРУЖЕННЫХ КОНФЛИКТОВ

 

§ 1. Международно-правовой статус

участников боевых действий

 

Действие правовых норм по кругу лиц означает по общему правилу распространение нормативных требований на всех адресатов в рамках территориальной сферы действия того или иного акта <1>. Субъектами международных правоотношений, возникающих в связи с вооруженными конфликтами (т.е. субъектами МГП), являются в первую очередь государства. Именно государства выступают главными адресатами норм МГП, на них возложено выполнение конвенционных норм (см. Приложение 6).

--------------------------------

<1> См.: Общая теория права и государства: Учеб. / Под ред. В.В. Лазарева. М., 1994. С. 128.

 

Международная деятельность государства в военной области осуществляется прежде всего для достижения следующих целей: 1) объективной оценки военно-политической обстановки в основных регионах мира и своевременного реагирования на ее изменения; 2) принятия согласованных решений и выработки общих рекомендаций для проведения военной политики; 3) разработки, согласования и осуществления основных мероприятий по обеспечению национальной и коллективной безопасности. Таким образом, международная деятельность государства в военной области представляет собой реализацию мер военного характера, непосредственно связанных с созданием военной организации, ее подготовкой и применением, направленными на укрепление оборонной способности участвующих в международном сотрудничестве государств и для достижения военных и политических целей <1>.

--------------------------------

<1> Так, основными направлениями углубления военного сотрудничества государств - участников Договора о коллективной безопасности в области строительства, подготовки и применения вооруженных сил являются: 1) оказание государствами-участниками взаимной помощи в создании и развитии вооруженных сил; 2) согласование возможных стратегических и операционных направлений, оперативного оборудования территорий государств-участников в интересах коллективной обороны; 3) согласование состава и дислокации сил и средств государств-участников, выделяемых в группировки войск в регионах в целях обеспечения коллективной обороны; 4) согласование мероприятий по созданию совместной (объединенной) системы противовоздушной обороны и других систем; 5) подготовка предложений и достижение договоренностей по совместному использованию элементов военной инфраструктуры государств-участников в целях обеспечения коллективной обороны; 6) развитие единых систем радиолокационного опознавания объектов, проведение совместных тренировок по восстановлению имитостойкого режима опознавания в рамках вооруженных сил государств-участников; 7) разработка и реализация предложений по согласованному использованию радиочастотного спектра, обеспечению электромагнитной совместимости важнейших радиоэлектронных средств; 8) проведение совместных мероприятий оперативной и боевой подготовки вооруженных сил и других войск государств-участников. См.: Договор о коллективной безопасности от 15 мая 1992 г. // ДМП. Т. 1. М., 1999.

 

Центральное место в этой деятельности занимают проблемы создания, укрепления и совершенствования военной организации государства, его вооруженных сил. Регулирование данной деятельности осуществляется нормами международных договоров и положениями внутреннего законодательства РФ <1>. Основой международного сотрудничества в военной области являются международные договоры РФ <2>. Так, в Организацию Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) входят Армения, Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Россия и Таджикистан, а сам Договор установил, что нападение на одно из государств-участников является агрессией против всех (см. Приложение 17).

--------------------------------

<1> Нормы Федерального закона "Об обороне" гласят: "законодательство РФ в области обороны основывается на Конституции РФ, международных договорах РФ и включает в себя Федеральные конституционные законы, Федеральные законы и законы РФ в области обороны" (ст. 3); "деятельность Вооруженных Сил РФ осуществляется на основании Конституции РФ в соответствии с Федеральными конституционными законами, Федеральным законом "О Вооруженных Силах Российской Федерации" и другими законами в области обороны, а также соответствующими нормативными правовыми актами Президента РФ и Правительства РФ" (ч. 5 ст. 10); "руководство и управление Вооруженными Силами РФ в военное время осуществляется в соответствии с Федеральным законом" (ч. 4 ст. 13); "Президент вводит в действие нормативные правовые акты военного времени" (п. 5 ч. 2 ст. 4); "задачи в области обороны выполняются в соответствии с Планом применения Вооруженных Сил" (ч. 7 ст. 1) и др.

<2> См., напр.: Договор о коллективной безопасности от 15 мая 1992 г., Договор между Российской Федерацией и Республикой Узбекистан о сотрудничестве в военной области от 2 марта 1994 г., Договор между Российской Федерацией и Республикой Беларусь о координации деятельности в военной области от 20 июля 1992 г., Договор между Российском Федерацией и Республикой Беларусь о военном сотрудничестве от 19 декабря 1997 г., Соглашение между Российской Федерацией и Республикой Беларусь о совместном обеспечении региональной безопасности в военной сфере от 19 декабря 1997 г.

 

Появление норм МГП, регламентирующих внутренние вооруженные конфликты, превратило их участников в субъектов МГП, а также предопределило первичный уровень субъекта МГП как "воюющей стороны". При этом не обязательно быть формальным участником конвенций, необходимо фактически соблюдать их положения, что дает основания требовать того же от противника. Иного выбора на пути гуманизации процесса вооруженной борьбы у мирового сообщества просто нет.

В 1977 г. на дипломатической конференции, принявшей Дополнительные протоколы к Женевским конвенциям 1949 г. о защите прав жертв вооруженных конфликтов, впервые было сформулировано понятие "вооруженные силы". Статья 43 Дополнительного протокола I определяет, что вооруженные силы стороны, находящейся в конфликте, состоят из всех организованных вооруженных сил, групп и подразделений, находящихся под командованием лица, ответственного перед этой стороной за поведение своих подчиненных, даже если эта сторона представлена правительством или властью, не признанными противной стороной. Вооруженные силы подчиняются внутренней дисциплинарной системе, которая обеспечивает соблюдение норм МГП.

Вооруженные силы создаются и организуются в соответствии с требованиями национальной безопасности и обороны (см. Приложение 23). В состав вооруженных сил могут быть включены: а) полувоенные организации; б) вооруженные организации, обеспечивающие охрану порядка. Об этом сторона, находящаяся в конфликте, обязана уведомить другие стороны, находящиеся в конфликте. Дети моложе 15 лет не должны призываться на службу в вооруженные силы, а при наборе на службу лиц старше 15 лет, но не старше 18 лет, в первую очередь набираются лица более старшего возраста (ст. 77 ДП I). Граждан государства-противника нельзя насильственно привлекать к участию в военных операциях против своего государства (ст. 130 ЖК III; ст. 23 ГК IV (II)). Командование вооруженных сил должно подчиняться руководству воюющей стороны, к которой оно принадлежит, и нести ответственность за свои действия (ст. 43 ДП I, ст. 4 ЖК III). В случае немеждународного вооруженного конфликта неправительственные или оппозиционные силы считаются вооруженными силами по смыслу Дополнительного протокола II к Женевским конвенциям, если они соответствуют дополнительным критериям: а) осуществляют контроль над частью территории государства; б) могут вести непрерывные и согласованные военные действия. С разрешения государства за вооруженными силами могут следовать лица, не входящие в их состав непосредственно, например, гражданские лица, входящие в состав экипажей военных самолетов, военные корреспонденты, поставщики, личный состав рабочих команд или служб, на которых возложено бытовое обслуживание вооруженных сил.

То, что МГП в ряде случаев прямо устанавливает статус (права, обязанности, гарантии и ответственность) отдельных физических лиц, порождает ряд правовых проблем. Так, специальной проблемой не только МГП, но и международного права в целом является международно-правовой статус индивидов. Некоторые ученые (Лаутерпахт <1> и др.) утверждают, что правила ведения войны наделяют правами и обязанностями непосредственно отдельных индивидов. Отмечая, что Всеобщая декларация прав человека наделяет правами и обязанностями именно отдельных лиц, В.А. Карташкин полагает, что "индивид стал непосредственным субъектом международного права" <2>. Н.В. Захарова, исходя из того, что отдельные нормы международного права применяются к индивидам, признает за ними международную правосубъектность <3>. Р.А. Мюллерсон признает за индивидами "ограниченный круг прав и обязанностей по международному праву", отмечая, что они сами "непосредственно не участвуют в процессе создания норм международного права" <4>. По мнению В.М. Шуршалова, в международном праве, в отличие от национального, понятия "субъект права" и "субъект конкретного правоотношения" не совпадают. В силу этого индивид может, не будучи субъектом МП, выступать в качестве субъекта конкретного международного правоотношения <5>. Но невозможно быть субъектом правоотношения (даже одного), не обладая свойствами субъекта права. Э. Хименес де Аречага в этой связи указывал, что реальным доказательством международной правосубъектности индивида явилось бы предоставлением ему не только определенных прав и привилегий, но и средств для обеспечения их принудительного осуществления и соблюдения, а также возможностей защиты этих прав от своего собственного имени, без посредничества государства <6>.

--------------------------------

<1> BYIL. 1952. P. 381.

<2> См.: Общая теория прав человека. М., 1996. С. 489.

<3> См.: Захарова Н.В. Индивид - субъект международного права // Советское государство и право. 1989. N 11. С. 112 - 118.

<4> См.: Курс международного права. М., 1992. Т. 1. С. 181.

<5> См.: Шуршалов В.М. Международные правоотношения. М., 1971. С. 56.

<6> См.: Хименес де Аречага Э. Современное международное право. М., 1983. С. 259, 260.

 

Другая группа ученых (Фердросс <1>, Анцилотти <2> и др.), выражая господствующую в доктрине точку зрения, полагает, что отдельные лица не являются субъектами международного права. Представляется, что индивиды не могут быть субъектами международного права. Их невозможно наделить международной правосубъектностью, иначе либо они превращаются в участников межгосударственных отношений, либо международное право будет регулировать не только межгосударственные отношения <3>. Даже заключая между собой соглашения о предоставлении тем или иным категориям индивидов прямого доступа в международные органы (например, ЕСПЧ), государства не в состоянии превратить индивида в участника межгосударственных отношений и субъекта международного права. Такой доступ будет лишь свидетельствовать о том, что определенные государства договорились между собой по поводу признания каждым из них допустимости прямого обращения каких-либо индивидов в международные учреждения <4>. Международные правоотношения в связи с этим будут возникать не между индивидами и такими учреждениями или индивидами и упомянутыми государствами, а между данными государствами и между ними и указанными учреждениями <5>.

--------------------------------

<1> См.: Фердросс А. Международное право. С. 146.

<2> См.: Анцилотти Д. Курс международного права. М., 1961. С. 105.

<3> См.: Международная правосубъектность (Некоторые вопросы теории) / Под ред. Д.И. Фельдмана. М., 1971. С. 7 - 23; Мовчан А.П. Международная защита прав человека. М., 1958. С. 28 - 40; Черниченко С.В. Личность и международное право. М., 1974. С. 9 - 35, 149; Курс международного права: В 7 т. М., 1989. Т. 1. С. 163.

<4> В тексте самой Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. отсутствует констатация права лица подавать жалобы в Суд. Статья 34 Конвенции прямо говорит лишь о праве Суда принимать жалобы от любого лица или группы лиц (а также от неправительственной организации). Предельно ясно, что такому праву Суда предшествует право индивида обращаться в Суд. Представленная лицом или группой лиц жалоба и решение Суда о ее приемлемости служат юридическим основанием возникновения правоотношения между индивидом и Судом. В таком правоотношении они становятся сторонами, реализуя свою международную правосубъектность. См.: Международное право: Учеб. / Отв. ред. В.И. Кузнецов, Б.Р. Тузмухамедов. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Норма, 2007. С. 105.

<5> См.: Черниченко С.В. Международное право: современные теоретические проблемы. С. 102.

 

Г.В. Игнатенко указывает <1>, что международно-правовой статус индивидов имеет четыре формы проявления: 1) многие международные договоры, заключаемые государствами, предназначены для установления прав и свобод человека, осуществляемых им самостоятельно и, как правило, от собственного имени (proprio nominae); 2) в международных договорах получили широкое распространение нормы, ориентированные на обеспечение единообразных гарантий защиты международно признанных прав в рамках такой категории, как "право на правовую защиту"; 3) положения международных договоров, закрепляющие и регламентирующие право индивида (физического лица) на обращение в межгосударственные органы по защите прав и свобод <2>; 4) международная уголовная ответственность индивидов за преступления против мира и безопасности человечества.

--------------------------------

<1> См.: Международное право: Учеб. / Отв. ред. В.И. Кузнецов, Б.Р. Тузмухамедов. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Норма, 2007. С. 102 - 107.

<2> Этому положению корреспондирует норма ч. 3 ст. 46 Конституции РФ, содержащая отсылку к международным договорам РФ в качестве юридического основания осуществления такого права.

 

Однако ни одна из норм международного права не создает прав и обязанностей для индивидов непосредственно, помимо государств, даже в том случае, когда конкретные установления имеют в качестве своего адресата индивида <1>. МГП возлагает юридическую обязанность ведения вооруженной борьбы (в соответствии с его нормами) на субъектов международного права, которые, принимая на себя обязательства, обеспечивают с помощью внутреннего законодательства соответствующее поведение участников вооруженного конфликта. Субъективные права индивидов (на неприкосновенность, сохранение жизни, гуманное обращение и т.д.) возникают через воспроизведение во внутригосударственном законодательстве норм международного права. Этим же фактором обусловлена юридическая обязанность государства обеспечить защиту индивидов всеми имеющимися в его распоряжении средствами и тем самым защитить свои собственные международные права (см. Приложение 15). Юридическую природу возникающих при этом прав и обязанностей индивида иногда определяют как международно-правовой индигенат <2>, а самого индивида - как дестинатора норм международного права, но в рамках внутригосударственного права, субъектом которого он является. Заимствование международным правом категории дестинатор (destinatare), разработанной цивилистикой <3>, преследует вполне определенную цель - определить в рамках выработанных правовых категорий правовое положение физического лица в международном праве. Следует согласиться с профессором С.В. Черниченко, что физические лица могут выступать в качестве дестинаторов (обычно опосредованных) международно-правовых норм, дестинаторов, наделенных, однако, не правами и обязанностями в силу таких норм, но лишь пользующихся "выгодами и неудобствами, вытекающими из этих норм" <4>.

--------------------------------

<1> См.: Полторак А.И., Савинский Л.И. Вооруженные конфликты и международное право. С. 234.

<2> См.: Словарь международного права. М., 1982. С. 56.

<3> В соответствии с теорией интереса, выдвинутой крупнейшим германским ученым-юристом Рудольфом фон Иерингом, права и обязанности юридического лица в действительности принадлежат тем реальным физическим лицам, которые фактически используют общее имущество и получают от него выгоды ("дестинаторам"). Их общий интерес и олицетворяет юридическое лицо. См.: Ihering R.v. Geist des mmischen Rechts auf den verschiedenen Stufen seiner Entwicklung. Bd. III. Leipzig, 1865. В современной цивилистике отмечается достаточно широкий разброс определений понятия дестинатор - потребители услуг; пользователи; те, для кого предназначено право; лица, которым должна оказываться помощь; установленное лицо, которому предназначается принятый на пароход для перевозки груз. Отмечается, что дестинаторы не могут требовать охраны их интересов на основании своего права. См.: Малоизвестные экономические, бухгалтерские и юридические термины // Финансовые и бухгалтерские консультации. 2005. N 1 - 2.

<4> См.: Черниченко С.В. Личность и международное право. М., 1974. С. 149, 154.