Глава 7. Холмы. Продолжение

"In the jungle, the mighty jungle" - затянул я походную песенку, которую тут же подхватил Гек - "In the village, in mighty village". Жажда действия, подсознательно скапливаемая нами, моментом вырвалась наружу под влиянием желтого пойла. Долгое ожидание наконец-то закончилось, двери распахнулись, впуская нас в царство вечного ништяка. В единый миг всё вокруг начало исполнять одну роль - восхищать и радовать. Радовать и удивлять. Удивлять и доводить до чувственного оргазма. Дрожь волнами пересекала тело, ещё немного и земля не выдержит наших фонтанирующих душ и, мы провалимся в иные измерения. Ускоряется речь, мысль, поток бессознательного пробивает плотину, размывает встречающиеся на пути преграды - деревья, дома, люди… О! Люди! Вот к чему мы стремимся. Мы вместе, в едином синем алкогольном разрыве, мыслим одними и теми же понятиями и желаниями. Царство условностей рухнуло, время хаоса настало. "The lion sleep tonight!" - горло с тремя глотками выливало это в пыль просёлочной дороги, кидая высокую траву из стороны в сторону. "Давай ещё вмажем! - предложил Гек. - Так сказать, усугубим! - и дико заржал. Я подхватил это идиотское гигиканье. Наверное, со стороны, довольно пугающе - пьянь чутких быдловатых манер, разодетая в разноцветные, блистающие наряды, распевает песни, матерится, дико орёт и… Как-то агрессивно. Но не опасно - каждый из нас выкидывал негатив в пустоту, разряжал батареи в атмосферу, раскидывая вокруг энергетическое невидимое желе. Холм сменился впадиной, подъём - спуском, дорожная лента сломала наши ориентиры - куда идём, товарищи?! Какая разница! - Оказавшись в раю, направление движения не имеет смысла - только процесс, только он, дарованный высшими силами! И всё же…

- Эй, Сус! - пытаясь дозваться одного из троих. - Мы хоть туда идём?

- А что можно пойти не туда? - удивился Сус. - Есть разница?

- Ну, конечно, нет, - яро согласилось что-то от моего лица. - Просто пытаюсь следовать изначальному плану. Мы направляемся к поляне?

- Да всё нормально. Без кипиша, - Гек взял руль в свои руки. - Сейчас срежем через реку. Нам туда.

Его перст указал на группу деревьев, стоящих у реки. Кто объявил старт, я так и не понял. Просто в один момент мы сорвались и побежали, обгоняя друг друга, падая и смеясь. Поле под ногами, волосы в синем небе и руки, болтающиеся по сторонам - дикие гонки людей, стремящихся к пределу. Вскоре все трое стояли у реки, крутой обрыв метра на три и сразу бегущая вода - чистейшая речка, её глубина в этом месте едва доходила до колена. Почти идиллическая картина, нетронутой жадными человеческими руками, "nature". Камни на дне покрыты узором из ила, водорослей и бликов солнечных лучей. Со всех сторон водоём окружали деревья, казалось, они сторожат его, не давая в обиду и скрывая от ненужных любопытных взоров. Почти скатившись вниз, мы приступили к операции "Переправа". Берег левый остался позади, а берег правый стал целью. Скользкие камни не самое лучшее подспорье для пьяниц, пытающихся удержать равновесие, поэтому выбрались из воды уже изрядно подмоченные. Нашему взору открылось ещё одно поле, полностью заросшее и, видимо, давно некультивируемое. В этом месте река делала петлю, поэтому вскоре нам опять пришлось искать брод. Здесь же на удивление дно было песчаным, но зато течение более сильным. Первым долгожданный кусок суши начал штурмовать Гек. Наверное, его предки были ближе к обезьянам, иначе как объяснить столь виртуозное вскарабкивание? Я бы поаплодировал, если бы мои руки не были заняты в тщетной попытке удержаться. Берег был очень крутой и заросший разной дребеденью, через которую сложно продираться. Она цеплялась за всё, ноги скользили как по льду, крапива и другие неприятные представители флоры, спускали тебя вниз, как маститые секьюрити больной зажравшейся шишки. Честно говоря, у меня с первого раза не получилось всё это преодолеть, и я съехал обратно в воду, измазав все джинсы об траву и мокрую землю. По-моему, даже пару раз кувырнулся через себя.

"Ха-ха! - вскричал Гек, увидев мои беспомощные попытки. - Надо ж так надраться. Ну, давай, ещё шажок…. за маму… за папу!" Его это явно веселило. Быдло, выпрыгнувшее из пропитого нутра, нашло развлечение по нраву. "Пиздец!" - он состроил возмущённую до предела удивления харю, устремив взор к невидимой публике по ту сторону экрана. - "Я" - уверенно тыкнув пальцем в грудь, изрёк - "Хуею!" - последнее восклицание было сопровождено утвердительным покачиванием головы и резким взмахом густых тёмных бровей. Это тянет не меньше, чем на "Оскар". Последнее слово суперагента перед неизбежной победой над силами зла или просто чувство собственного превосходства, власти и безграничности, смазанное большим количеством самогона? "Что ты там кувыркаешься?! Играешь на зрителя?" - решил подтрунить надо мной. "Не видишь, я и так пытаюсь изо всех сил!" - мой взгляд пытался излучать нехилую злобу, но абсурдность ситуации смешила меня не меньше, чем остальных. Сус преодолел почти половину пути наверх. "В парне есть задатки карьериста, - подумал я тогда. - Может, просто лезет не туда?". Моя беспомощность в дикой схватке за лучшее место под солнцем в мире денег и социальных клише вполне понятна - ноги сами подкашивались от одной мысли схватиться руками за измазанную дерьмом, спермой и потом лестницу. Я настолько сумасшедший и просто больной, чтобы пытаться придумать свои мерила жизненного процесса. Думаете это инфантильно, или избито. Давно забыто и выкинуто? Вода, как умнейшая из субстанций, ищет "самый лёгкий", как мы это называем, путь. Человек - почти вода, значит и тенденции у нас "мокрые". Это всего лишь мой поиск облегчения бытия. В этот момент Сус начал медленно сползать, издавая хрюкающие звуки, похожие на смешки - видимо, и он не выдержал. "Больших мудней свет не видывал! - интерес Гека явно сменился лёгким раздражением от затянувшейся комедии. - Определённо!". "Не сопи… сейчас подни… мусь… наверх и… откручу твою… поганую башку!", - фразу я произносил по частям, с усердием, словно был на "нужнике" в самый ответственный момент. Изловчившись, я ухватился за росший повыше куст и сделал рывок, который всё расставил по местам. Через пару секунд мои ноги ощущали кошеную траву - мы находились на поле "ДР" сцены, расположенной "на отшибе" от основных тусовочных мест. Здесь не было толчеи и людского потока, в эту тихую заводь заходили немногие и внимали сумбурным, почти импровизационным сетам артистов. Как стало известно позже эту полянку дали на откуп клубу имени Вени Дыркина, поэта и барда 80-х и 90-х. Они "поставили" аппарат музыкантам и пригласили замечательных людей, многих я, конечно, не запомнил или забыл, но вот ночное выступление Герберта Моралеса и Сотоварищи забыть сложно. Сус тоже подтянулся и, присоединившись, произнёс: "Гер, что у тебя на ногах?". Я взглянул и понял, что он прав. "Похоже на политическую платформу современной партии" - ответил я. Сырой, разодранный и совершенно бесполезный кусок того, что раньше было моим летним шлёпанцем, болталось на ступне. Я специально взял их про запас для того, чтобы "рассекать" на "Холмах" - и ноги не потеют и кроссовки дольше "протянут", теперь же всё - полный обувной криз - оставшаяся обувка не проживёт и неделю. Окинув взглядом проторенную мною тропу, заметил валяющийся у самой реки кусок подошвы. Поход прошёл не без потерь, но я не отчаялся, ведь у нас был отличный самогон - всё, что нужно, чтобы взорвать эту немного притихшую атмосферу "Peace and Music"!

Гадкие и всепроникающие молекулы алкоголя беспрепятственно захватывали свой новый ореол обитания. Желудок, не в силах побороть настигшую его волну, сдался, и враг поступил в двенадцатипёрстную кишку. Это было как в октябре семнадцатого,… Правда, было тепло, но также весело. Никто не понимал, что происходит, рубило всех с поводом и без. Кровь наполнялась C2H5OH, алхимическое чудо происходило на глазах у удивлённых зрителей! Когда первые молекулы алкашки коснулись нейрорецепторов мозга, мир ещё спал. Уныло шлялись туда-сюда красные кровяные тельца, выполняя рутинную работу по выдворению всяких непрошенных гостей, нервы слаженно передавали однотонные сигналы. Сердце билось в ритме привычной работы вегетативной системы. И в самый нежданный момент всеобщего благоденствия появились ОНИ. Зазвучала весёлая музыка шутливого рекламного ролика, заиграл красками экран, попиксельно взрываясь абсурдом. "Весь мир нам был безвкусен. Без вкуса, без цвета и запаха." Удар гонга. "Пока не появилась синька!" Все радостно танцуют, звучат фанфары, и маленькие дети кидают розы ко дну огромной бутылки. "Синька всем подарит наслажденье. Синька это супер!" Небольшая двухсекундная пауза, во время которой все притихли, дабы сделать главный акцент. "Злоупотребленье!". Занавес.

Я моментом почувствовал себя сильно датым. Как будто маленький оркестр прогремел почести бухлу в моей голове и сильно ударил в самый центр вселенной. Моя личность… размывается… Это как у оборотней в полнолуние, только с сильно пьющими адептами "тяжёлой воды" превращение происходит не при свете спутника Земли, а при блеске граней стеклянной бутылки. Отражение в глазах резонирует с содержимым ценной ёмкости и получается такой особый взгляд - взгляд человека, приверженца культа, сливающегося в нирване со своим богом. Самая интернациональная религия, самая свободная и, безусловно, крупнейшая. Духовный сан получаешь с опытом - с количеством выпитого, с разнообразием собутыльников, встреч, посиделок, вечеринок, тусовок, диких выходок. Аскетизм проходит в строгой высокоградусной манере, проведя аналогию, можно сказать, что, уйдя в него, ты полностью вливаешься в Единый Дух и в итоге растворяешься в нём. Никакого лицемерия - синим святым не молятся - ибо нет необходимости. Почивших вспоминают в кругу знавших их при жизни лиц, с почтительностью поднимая стопку "за память", но никогда не продают икон с изображением испитого просветленного лица и не заставляют складывать закуску около распухших ликов. Про алкоголь написано много, но не хватает одного - все пииты составляют отделимую расу иного созерцания мира.

Начались бредовые метания, знакомства и несравнимый ни с чем "базар", вырывающийся из пьяной логики происходящего. Гек куда-то потерялся, может отрубился в ближайших кустах, но мы с Сусом не отступили. Мы осознавали важность момента, его никак нельзя упустить. Лица мелькают по кругу… Я не совсем уверен в реальности имевших место событий, то есть, конечно, это всё присутствует - и этот бородатый парень, с которым я беседую о грибах, и куча народу вокруг. Запах леса, туман снаружи и внутри меня, мигающие огоньки со всех ста двадцати сторон. Я обречён смотреть на мир как муха, отражая его в десятках сферических буркал - и мне это не очень нравится, а что поделать? Трава касается рук и ног, она мокрая и холодная, но я не чувствую холода, из меня рвётся огонь. Если бы я трезвый имел Такой Заряд, мир сделал бы плоским и поздравил Ватикан с тем, что "всё-таки они были правы". Мой собеседник в красно-жёлтой бандане и расшитой красными нитками льняной рубахе описывает свой грибной трип, "втирает" попутно философию псилоциба. Я что-то бурно кричу ему в ответ, жестикулирую и вращаю глазами, как выживший из ума на пике активности. "Гриб встраивается в тебя, консолидируется с твоей познавающей этот мир частью и вы вместе смотрите на всё - единым глазом, - Борода отхлебнул пойла и протянул бутыль мне. - Ваш урок одинаково значим для вас обоих! Неужели ты думаешь, что всё здесь сделано исключительно для человека". С ехидной усмешкой он окинул руками вселенную. "Да, конечно, нет! Я всегда верил в равнозначность…- я призадумался, не то слово, - Вернее, в абсурдность оценки чего-либо с точки зрения полезности человеку, когда вопрос стоит столь широко, как у нас сейчас". Надеюсь, он понял меня, каждое слово я выводил как художник, надавливая кисточкой, где хотел придать сочности и, расслабляя, чуть виляя там, где подразумевалось сравнительное описание. Его глаза были глазами старого битого лиса, легко обводившего вокруг пальца толпы простаков, стремящихся к познанию зыбких граней реальности. От него пахло авантюрами, улыбка сверкала как визитная карточка, выдаваемая наперёд для составления доброго имени. Хорошая складывалась беседа, грамотная, каждый говорил то, что наболело, так, как будто общается сам с собой. "Тут всё дело в непосредственном процессе - любой миг жизни есть осязание мира, его изучение. Пока мы живы, мы чувствуем, сигнал идёт, обрабатывается, и колесо крутится! - начал с энтузиазмом мой голос. - А все эти вещества лишь катализаторы спящих в нас возможностей. Это не их миры, а наши".

Дикий танец прервал разговор. Мой собеседник исчез в миг, просто растворился, но я ничуть не удивлён. Ночь. Тьма. Яркий свет, льющийся со сцены, на которой играет "Симба Вибрэйшен". Я танцую в экстазе, выбрасывая руки в разные стороны, принимая причудливые позы, вертясь на одном месте с проникновенной улыбкой. Кое-кто выстраивается в ряд и начинает шнырять змейкой в толпе - я тут же прицепляюсь в конец и бегу. Это как кадры из сюрреалистичного видео, верх путается с низом, лица сменяются лицами - безумие! Вот оно, достигнуто! Где-то рядом бродит Сус в состоянии полного нестояния. Он выныривает из толпы, произносит в небо: "Кажется, я напился, ребята!" - и падает.

На следующий день после пробуждения и недолгого общения с Саней из Кудинова я решил отправиться за водой к роднику. Меня подстёгивала чудовищная жажда и жара и, каково же было моё разочарование, когда на подходе к заветному источнику я обнаружил огромную очередь. Впереди маялся тощий длинноволосый фрик, державший на поводке маленького пушного зверька. Этот юркий засранец стал достопримечательностью на всё время ожидания, впрочем, я ничуть не против этого. Один из фокусов показанных им - это моментальный спуск с головы своего хозяина на землю, со скоростью молнии этот шерстяной пидорас, как сказал бы Боярышник, телепортировался из одного места в другое. Однако, не до смеха, когда твоя башка содрогается под волнами боли и ужаса. Я старался не думать ни о чём, чтобы не ввергнуть себя в паранойю или излишние философствования, итак руки дрожат от пролитой накануне крови. Кто знает, может я замочил вчера парочку доверчивых уродов? Утренняя амнезия заставляет нервничать по любому поводу. К чёрту! Какая разница? Всё было на высшем уровне - не сомневайся солдат, победа будет за нами!

Залив в пищевой отсек полтора литра воды, я ощутил реальный приход, ещё бы чуть-чуть и кончил. Сцены только начинали играть, но обращать на них внимание не хотелось. Я стал шляться по территории между палаток, компаний, сверкая широкой тупой улыбкой на перекошенном лице. Как же всё-таки важно иногда почувствовать себя счастливым, "перезагруженным" с вправленной "виндой", начать день с чистого листа без какой-либо памяти о предыдущих событиях. Ты спал не один месяц и проснулся. Ты родился заново и с каждым мигом всё более и более забываешь свою прошлую жизнь. Чистая ключевая вода имеет особый вкус с бодуна, это уж вы мне поверьте. Главное - как следует пропотеть. На небе ни облака, термометр, наверно, пугает всех своим "около плюс сорока" и народ ныкается в благодатную тень или жмётся к реке. А мне в кайф солнечный груз на спине, хотя изредка я смачиваю голову, чтобы не пасть жертвой солнечного удара. Тысячи палаток, сотни стоянок, начиная от семейных мажоров на крутых джипах, варганящих шашлык и потихоньку надирающихся дорогим вискарём и пивом, заканчивая ободранными и голодными панками, "стопщиками" и хиппанами, искавшими пропитание и халявную выпивку. Как раз прохожу мимо большого лагеря явно зажиточных цивилов, не отрицающих отдых на природе в компании с неформалами. Несколько навесных тентов метра два в высоту, пара шикарных машин, около пяти двухместных и одна четырёхместная палатка, мангал и доносящийся с него… запах мяса! Это выше моих сил! Как же охота вкусно пожрать! Зачем! Зачем этот запах достиг моего носа! Почему именно сейчас, когда я пытаюсь дотянуться до высшего восприятия мира? Эти животные инстинкты когда-нибудь меня погубят! Но что делать… Я развернулся, используя дикий реверанс, чем насмешил одну из дам, приписанных к цивил кампании, режущей помидоры на столе и, отсалютовав ей, двинулся к нашему лагерю - тайному форпосту последних алкашей и потерянных для общества распиздяев.