VII. Мне ничего не нужно делать

1. По-прежнему достаточно крепка твоя вера в тело, как в источник силы. Какие твои планы так или иначе не предусматривают комфорта тела, его защиты или наслаждений? В твоей интерпретации всё превращает тело в цель, а не в средство ее достижения, что означает только одно: ты всё еще находишь грех влекущим. Никто не примет Искупление для себя, приемля грех своею целью. Ты, стало быть, еще не выполнил того, за что единственно и был в ответе. Лишь те не радуются Искуплению, кому милее боль и разрушение.

2. Ты одного еще не сделал: не позабыл о теле целиком, возможно, временами оно и исчезало из поля зрения, но не исчезло раз и навсегда. Тебе предложено позволить этому случиться не более, чем на миг, но именно в тот миг и происходит чудо Искупления. А после ты опять увидишь тело, но никогда уже таким, как прежде. И каждый миг отсутствия тела в твоем сознании дарит тебе иной взгляд на него по возвращении.

3. В одном отдельно взятом миге тела нет. С телом связано либо воспоминание, либо предчувствие, но никогда оно не ощущается сейчас. Лишь его прошлое и придает ему видимость реальности. Тело целиком подвластно времени, ведь грех никогда не присутствует полностью в настоящем. В любом отдельно взятом миге влечение к греху переживалось бы не более чем болью, и от нее возможно было бы уберечься. Вина не привлекательна сейчас. Вся ее привлекательность мнимая и следовательно о ней должно мыслить в категориях прошлого и будущего.

4. Святое мгновение не принять безоговорочно, если хотя бы на короткий миг не захотеть отмежеваться от прошлого и будущего. Нельзя готовиться к святому мигу, не помещая его в планы будущего. Освобождение дается в тот момент, когда оно желанно. Многие проводили в подготовке к этому всю жизнь и достигали своих мгновений успеха. В данном курсе не делается попыток научить большему, нежели они постигли со временем; цель "Курса" — сэкономить время. Быть может, ты пытаешься идти кружным путем к принятой цели. Трудно достигнуть Искупления, борясь с грехом. Неимоверные усилия растрачены в попытках сделать святым презренное и ненавистное. Ни жизнь, полностью отданная созерцанию, ни долгие периоды медитации, имеющие целью разъединение с телом, не нужны. Подобные попытки, в конечном счете, ведут к успеху, благодаря их цели. Но средства утомительны и велики издержки времени, поскольку все они обращены к будущему в надежде на избавление от нынешнего состояния недостойно-сти, неполноценности.

5. Твой путь будет иным, не по цели, но по средствам. Святые отношения суть средство сэкономить время. Одно мгновение, проведенное совместно с братом, восстановит вселенную для вас обоих. Ведь ты уже готов. Теперь необходимо просто помнить, что ничего не нужно делать. Сейчас куда полезнее сосредоточиться на этом, нежели размышлять о том, что предпринять. Когда покой в конце концов приходит к тем, кто борется с соблазном и бьется над тем, как устоять против греха, когда в итоге свет приходит в разум, посвятивший себя созерцанию, когда в конечном счете кто-то достигает цели, это всегда приходит вместе со счастливым осознанием: "Мне ничего не нужно делать".

6. Таково окончательное избавление, которое каждый найдет своим путем и в свое время. Тебе же не понадобится столько времени. Ты выиграл во времени, поскольку ты и твой брат — вместе. Это и есть особое средство, используемое данным курсом для экономии времени. Ты не используешь потенциал этого курса когда настаиваешь на применении средств, что

послужили с пользою другим, пренебрегая тем, что было создано для тебя. Так сбереги же время для меня лишь этою одною подготовкой и практикуйся, не делая более ничего. "Мне ничего не нужно делать" есть утверждение преданности и безраздельной верности. Поверь в него лишь на мгновение и ты достигнешь большего, чем достигается веками созерцания или единоборства с искушением.

7. Для действия необходимо тело. Осознавая, что ничего не нужно делать, ты в своих мыслях лишаешь тела ценности. Это — кратчайший путь, распахнутая дверь, в которую ты с легкостью войдешь, минуя века усилий и избавляясь от времени. Это — тот путь, на котором грех утрачивает привлекательность в текущее мгновение. Ибо в нем времени отказано, а прошлое и будущее исчезли. Тот, кому ничего не нужно делать, не ощущает потребности во времени. Ведь ничего не делать, значит отдыхать, готовить в себе такое место, где деятельность тела уже не привлекает к себе внимания. Туда приходит Дух Святой и остается там. Он там останется, когда ты о Нем забудешь, когда активность тела возвратится в твое сознание.

8. Но в разуме останется навечно место отдохновения, куда всегда возможно возвратиться. Тот тихий остров в самом сердце шторма будет присутствовать в твоем сознании в гораздо большей степени, нежели вся его бушующая активность. Тот тихий центр, в коем ты ничего не делаешь, останется с тобой, предоставляя отдых в пучине дел, к которым ты будешь послан. Ибо из этого центра тебе будет указано, как пользоваться телом безгреховно. Именно этот центр, где тела нет, будет хранить его безгрешным в твоем сознании.

VIII. Твой малый сад

1. Присутствие в сознании тела и заставляет любовь казаться ограниченной. Ведь тело есть ограничение любви. Вера в ограниченную любовь явилась истоком тела, и цель его создания — ограничить безграничное. Не думай, что это только аллегория, ведь тело создано с целью ограничить тебя. Разве ты, видя себя в рамках тела, способен знать себя как идею? Всё, что тебе знакомо, ты отождествляешь с внешним, с тем, что снаружи от тебя. Ведь даже Бога ты не способен представить себе без тела или какой-то формы, каким-то образом тебе знакомой.

2. Тело не может знать. И покуда свое сознание ты ограничиваешь убогими ощущениями тела, тебе не разглядеть величия вокруг себя. Бог не приходит в тело, и в теле ты не в силах с Ним соединиться. Ограничения, наложенные на любовь, будут всегда препятствовать Его приходу, держать тебя и Бога врозь. Тело есть жалкая ограда вокруг ничтожной части прекрасной и совершенной идеи. Тело очерчивает бесконечно малый круг вокруг ничтожно малого, отколотого от целого сегмента Рая; оно провозглашает, что твое царство — внутри круга, куда Господь не вхож.

3. В том царстве деспотично правит эго. И чтобы защитить ничтожную пылинку, оно тебя толкает на борьбу со всей вселенной. Фрагмент твоего разума — настолько мизерная его часть, что будь ты в состоянии оценить всё целое, ты бы мгновенно понял, что тот фрагмент подобен тонкому лучу в сравнении с солнцем или едва заметной ряби на океанской глади. В своей изумляющей гордыне этот тончайший луч решил, что он и есть всё солнце, а еле различимая на океанской глади рябь себя провозгласила океаном. Подумай, как одинока и напугана та крошечная мысль, та бесконечно малая иллюзия, отгородившая себя и противопоставившая себя вселенной. Солнце становится "врагом", гонителем луча, а океан вселяет ужас в мелкую зыбь, намереваясь поглотить ее.

4. Ни солнце и ни океан при этом и не подозревают об этой странной и бессмысленной активности. И продолжают быть, не ведая о том, какой они вселяют ужас, какую ненависть в ничтожный сегмент самих себя. Но даже этот сегмент для них не потерян, поскольку он не уцелел бы с ними врозь. А измышления его ни в коей мере не меняют полной зависимости от них его бытия. Его бытие всё так же — в них. Без солнца полностью исчез бы луч, а зыбь без океана — невообразима.

5. В таком же странном положении находятся все те, кто видят себя в мире, населенном телами. Каждому телу вроде бы присущ свой разум, мысль разобщенная, живущая отдельно, никак не связанная с Мыслью, сотворившей ее. Каждый ничтожно малый сегмент видится самодостаточным, нуждающимся ради каких-то вещей в другом, однако ни в коей мере полностью не зависящий для обретения всего от своего единственного Творца; он не нуждается в целом, дающим ему смысл, поскольку сам по себе этот фрагмент бессмыслен. Сам по себе, он не имеет жизни.

6. Подобно солнцу или океану, твое Я продолжается, оставив без внимания тот факт, что крошечная часть тебя возомнила себя тобою. Она не потерялась; самостоятельно ей не выжить, а целое не было бы целым без нее. Она — не отделившееся царство, где правит идея отрешенности от остальных. Нет вокруг царства этого ограды, предохраняющей его от единения с другими и сохраняющей его врозь с его Творцом. Тот крошечный аспект неотличим от целого, будучи с ним един и в неразрывной связи. Он не живет отдельно, поскольку его жизнь и есть единство, в котором его бытие сотворено.

7. Не принимай сей малый отгороженный аспект за самое себя. Солнце и океан нельзя сравнить с твоим величием. Луч солнца лучезарен только в свете солнца, зыбь веселится в танце только на тихой океанской глади. Однако ни океан, ни солнце не представляют собой того могущества, которое заложено в тебе. Останешься ли ты в своем ничтожном царстве, жалкий король, озлобленный правитель всего, обозреваемого им, глядящий на ничто, и тем не менее готовый умереть ради его защиты? То маленькое я — не твое царство. Над ним, высоким изогнувшись сводом и окружив его любовью, простерлось восхитительное целое, дарящее всё свое счастье и глубокое удовлетворение каждой части себя. И мизерный аспект, казалось бы, отъединенный тобой от целого, — не исключение.

8. Любовь не знает тел и простирается ко всему, сотворенному подобно ей. В полном отсутствии границ и заключается ее смысл. Она абсолютно непредвзята в своем дарении, вбирая в себя всё, чтобы сберечь и полноценным сохранить даримое. Какою малостью владеешь ты в своем ничтожном королевстве! Не лучше ли тогда призвать в него любовь? Всмотрись в пустыню: бесплодную, сухую, безрадостную и выжженную — всё достояние твоего крошечного королевства. И осознай, какую жизнь и радость принесет ему любовь оттуда, откуда явится сама и куда возвратится с тобою вместе.

9. Мысль Божья окружает твое крошечное царство, ждет у построенной тобой ограды возможности войти вовнутрь и осиять неплодоносную пустыню. Смотри, как повсеместно возникает жизнь! Пустыня стала садом, зеленым и густым и тихим, давая отдохновение тем, кто потерял дорогу и бредет в пыли. Дай им пристанище, уготованное любовью там, где когда-то пустотой зияла выжженная степь. Всякий, кого ты привечаешь, несет тебе любовь из Рая. Один за другим входят они в это святое место, но не уходят из него так, как входили — по-одному. Любовь, принесенная ими с собою, останется при них и при тебе. И осиянный милосердием ее, твой малый разрастется сад, коснувшись каждого, кто жаждет испить воды живой, но слишком утомлен, чтобы свой путь продолжить в одиночку.

10. Иди вовне и их найди, ибо они тебе приносят твое Я. Их нежно приведи в свой сад и получи в нем их благословение. Так разрастется сад, протянется через пустыню, не обойдя ни одного заброшенного царства, отгородившегося от любви и запершего тебя внутри. И ты себя узнаешь, а крошечный свой сад увидишь легко преображенным в Царство Небесное, со всей любовью его Творца, сияющей ему.

11. Святое мгновение — это призыв к любви войти в твое унылое, безрадостное царство и превратить его в цветущий сад покоя и гостеприимства. Любовь ответит непременно. Она придет, поскольку ты пришел без тела, не возводя преград, предотвращающих ее благой приход. В святом мгновении ты просишь у любви лишь то, что она предлагает всем, не более и не менее. Ты просишь всё и получаешь всё. Твое сияющее Я возносит крошечный аспект, который ты пытался- утаить от Рая, прямо в Рай. Любая часть любви взывает к своему целому не вотще. Ни один Сын Божий не остается вне Его Отцовства.

12. Не сомневайся: любовь пришла в твои особые взаимоотношения, откликнувшись на твой слабый зов. Но ты не распознал ее прихода, поскольку еще не отказался от всех барьеров, тобою возведенных против брата. А по отдельности ни ты, ни он не в состоянии приветствовать любовь. В одиночку ты можешь знать Всевышнего не более, чем знает Бог тебя без брата. Но вместе, не знать любви способны вы не более, чем сама любовь способна о вас не знать или же в вас не распознать себя.

13. Ты подошел к концу древнейшего пути, еще не понимая, что он окончен. Ты всё еще измотан и устал, и пыль пустыни застилает взор и делает тебя незрячим. Но Тот, Кого ты привечал, пришел тебя приветить. Он долго ждал, чтоб одарить тебя Своим радушием. Так получи же от Него сей дар не медля, ведь Он желает тебе знать Его. Лишь невысокая стена из пыли всё еще разделяет вас с братом. Дунь на нее, и с этим дуновением, с твоим счастливым смехом она исчезнет в мгновение ока. Вой-ди же в сад, приготовленный любовью для вас обоих.

IX Два мира

1. Тебя просили принести тьму к свету и к святости — вину. И также говорилось, что ошибку необходимо исправлять в ее истоке. Поэтому Святому Духу и нужна та крошечная часть тебя, та незначительная мысль, что видится отколотой и чуждой. Всё остальное — целиком в Руках Господних и не нуждается в ином наставнике. Но этой дикой и безрассудной мысли необходима помощь, коль скоро в своем бреду она увидела себя могущественным, целокупным Божьим Сыном, единственным правителем в царстве, созданном им на стороне, чтобы безумной тиранией склонить его к повиновению и рабству. Ты думаешь, будто эту мизерную часть украл у Рая. Отдай ее обратно Небесам. Они ее не потеряли, но ты утратил их из поля зрения. Позволь Святому Духу изъять ту часть из увядающего царства, куда ты поместил ее и окружаешь тьмой, и защищаешь атакой, и укрепляешь ненавистью. 3а его баррикадами всё еще пребывает малый сегмент Сына Божьего, святой и целокупный, и в безмятежности своей не знающий, чем он, как ты считаешь, окружен.

2. Не отделяй себя, ведь Тот, Кто окружает этот сегмент на самом деле, принес тебе союз, вернув твой крохотный подарок тьмы вечному свету. Как это происходит? Очень просто, если исходить из того, что на самом деле представляет собою царство. Бесплодные пески и запустение, и мрак видятся таковыми лишь взору плоти. Унылый взгляд тела извращен, а вести, что оно несет тебе, создавшему его с целью ограничения осознания света, убоги, ограничены и столь фрагментарны, что попросту бессмысленны.

3. Из мира тел, безумием рожденного, безумные послания, кажется, возвращаются в разум, создавший мир. Эти послания свидетельствуют миру, провозглашая его истинным. Ведь ты и разослал гонцов затем, чтобы они тебе вернули эти вести. Всё в этих сообщениях поверхностно. О том, что истинно лежит на глубине под этим всем, они не сообщают, поскольку тело не в состоянии о том поведать. Телесные глаза к тому невосприимчивы, с ним ощущения тела незнакомы, язык же неспособен передать его вестей. Но Бог способен доставить тебя туда, если ты согласишься следовать за Святым Духом сквозь видимые страх и ужас, доверившись Ему и зная,что Он не бросит тебя на пол-пути. Пугать тебя — не Его цель, а твоя собственная. Ты одержим желанием Его покинуть у внешнего круга страха, но Он тебя сохранно проведет через него и уведет намного дальше.

4. Круг страха расположен как раз под уровнем телесных глаз, поэтому в нем видится фундамент, на коем зиждется весь мир. 3десь всё — иллюзии и извращенные идеи; безумные атаки и неистовство, предательство и месть — всё созданное, чтобы удержать вину и чтобы из нее поднялся мир, скрывающий ее. Тень вины пробивается к поверхности в той мере, какая необходима, чтобы держать во тьме самые внешние проявления вины и чтобы принести во тьму отчаяние и одиночество, поддерживая тьму безрадостной. Толща вины замаскирована тяжелыми покровами и держится отдельно от того, что призвано ее скрывать. Телу это не видно, оно и рождено виною для собственной защиты, зависящей всецело от сохранения ее невидимой. Телесные глаза того не замечают. Но видят всё, что она диктует.

5. Тело останется посланником вины и будет действовать по ее указке, покуда ты не усомнишься в ее реальности. Ибо реальность вины — иллюзия, которая и представляет вину тяжелой и непроницаемой, непостижимой и делает реальной базу для системы мышления эго. Ее неплотность и прозрачность не станут явными, покуда ты не увидишь за нею свет. И лишь тогда ты разглядишь в ней тонкую кисейную завесу перед светом.

6. Этот барьер, такой тяжелый с виду, искусственный настил, по виду — каменный, подобен средоточию черных туч, сплошной грядой встающих перед солнцем. Непроницаемость их — полная иллюзия. Гряда мягко расступится пред горными вершинами, вздымающимися за ней; нет у ней силы удержать того, кто пожелает взобраться выше облаков, чтобы увидеть солнце. У этого скопления туч нет даже силы, чтобы остановить падение пуговицы или кружение пера. Ничто не может опираться на такой фундамент, ведь он всего лишь иллюзия фундамента.Дотронься до него, и он исчезнет, а попытаешься взять в руки и зачерпнешь пригоршней воздух.

7. Однако в этом грозовом скоплении облаков легко увидеть, как вырастает мир. Сплошная горная гряда, и озеро, и город встают в твоем воображении; из облаков же спешат обратно нарочные восприятия и заверяют тебя в том, что всё это реально и что оно там есть. Фигуры поднимаются и движутся, и действо предстает реальным, а формы возникают и меняют свое обличье от красоты к абсурду. Так чередуются обличья, покамест ты увлечен игрою детского притворства. Однако как бы долго ты ни играл и как бы живописно ни было твое воображение, ты всё это не путаешь с тем миром, что внизу, и не стремишься сделать его реальным.

8. Так же должно быть с мрачными скоплениями облаков вины; их тьма не более непроницаема чем тот мираж, не более существенна. Ты не наставишь синяков, пройдя сквозь облака. Позволь же своему Наставнику учить тебя их несущественной природе, когда Он поведет тебя за них, ибо за ними расположен мир света, где они не отбрасывают тени. Их тени лежат на мире, что под ними, вдали от света. Однако между ними и светом тени не упасть.

9. Этот мир света, круг ослепительной яркости, и есть реальный мир, где вина встречается с прощением. Отсюда внешний мир увиден заново, без тени вины на нем. 3десь ты прощен, поскольку здесь ты каждого простил. 3десь — новое восприятие, в котором всё светло, сияющее невиновностью, омытое в водах прощения, очищенное от каждой злобной мысли, тобой навязанной всему. 3десь и в помине нет атаки на Сына Божьего, здесь тебе рады. 3десь ожидает тебя твоя невинность, чтобы обнять и защитить, и подготовить к окончательному шагу в странствии внутрь себя. 3десь сброшены тяжелые и мрачные одежды вины и мягко замещены любовью и чистотой.

10. Но даже и прощение — не конец. Прощение делает всё прекрасным, но оно не творит. Оно — источник исцеления, вестник любви, но не ее Источник. Ты приведен сюда, чтобы Сам Бог мог сделать без помех последний шаг, ибо ничто здесь не препятствует любви, всё позволяет ей пребыть самой собою. Шаг за пределы этого святого места всепрощения — шаг еще глубже внутрь, но тот, что ты не в состоянии сделать сам, перенесет тебя к чему-то, совсем иному. 3десь — Источник света, здесь ничего не воспринимается и не прощается, и ни во что не преображается. 3десь просто всё ведомо.

11. Курс этот ведет к знанию, но само знание остается за пределами нашего учебного плана. Да нам и не к чему пытаться говорить о том, что навсегда должно остаться за гранью слов. Нам нужно только помнить: тот, кто достиг реального мира, дальше которого учение нейдет, уйдет за него далее, только иным путем. Там, где кончается обучение, начинается Бог, ибо обучение заканчивается перед Тем, Кто завершен там, где Он начинается и там, где нет конца. Не нам судить о том, чего нельзя достичь. Нам слишком многому необходимо научиться. Но прежде нужно обрести готовность к знанию.

12. Любовь непостижима. 3начение любви — внутри нее самой. И обучение заканчивается, когда ты в силах опознать всё, что не есть любовь. Оно — препятствие, и его следует устранить. Любовь не постигается, ибо такого не было момента, когда бы ты ее не знал. Обученье бесполезно в Присутствии твоего Творца, Чье признание тебя, как и твое признание Его, столь превосходит всякое учение, что всё тобой постигнутое, бессмысленно и замещено навечно знанием любви и ее единственным смыслом.

13. Твои взаимоотношения с братом вырваны с корнем из мира теней; порочная их цель была в сохранности пронесена через барьеры вины, прощением омыта и укоренена, сияющая, в мире света. Оттуда она зовет последовать ее путем; ты будешь поднят высоко над тьмою и мягко опущен перед самыми вратами Рая. Святое мгновение, в котором ты соединился с братом, есть нарочный любви, посланный к тебе из-за пределов прощения, чтобы напомнить обо всем, что лежит за ним. Но именно через прощенье всё будет помниться.

14. Когда же память о Всевышнем придет к тебе в святом месте прощения, ты ни о чем ином уже не вспомнишь, и память станет такою же ненужной как обучение, ибо единственной твоею целью станет творенье. Но ты об этом не узнаешь, покуда всё восприятие не окажется очищенным и навсегда изъятым. Прощенье изымает только ложное и убирает из мира тени, унося их сохранно и уверено, в доброте своей, нетронутыми к блистающему миру нового и чистого восприятия. Там нынче твоя цель. Там дожидается тебя покой.

 

Глава 19 ОБРЕТЕНИЕ ПОКОЯ

Исцеление и вера

1. Уже говорилось, что если ситуация посвящена одной лишь истине, покой неотвратим. А обретение его — весьма надежный критерий преданности истине. Мы говорили также и о том, что покой без веры недостижим, поскольку всё, посвященное одной лишь истине, приводится к ней верой. И эта вера объемлет всех, вовлеченных в ситуацию, ибо лишь при таком условии ситуация воспринимается осмысленной и целостной. И каждый вовлечен в нее, иначе твоя вера ограничена, а преданность не совершенна.

2. Каждая ситуация при верном восприятии есть шанс исцелить Божьего Сына. Он исцелен, поскольку ты ему отдал свою веру, отдав его Святому Духу, освободив его от притязаний твоего собственного эго. Лишь так возможно увидеть его свободным; такое виденье с тобой разделит Дух Святой. А разделяя его, Он наделяет им и таким образом исцеляет через тебя. Подобное единение с Ним в общей цели и придает цели реальность, поскольку ты сделал ее целостной. А это и есть исцеление. Тело исцелено, ведь ты явился без него, соединился с Разумом, в коем и заключено всё исцеление.

3. Тело не исцеляет, поскольку оно не делает себя больным. Ему не нужно исцеление. Его здоровье и недуг зависят в полной мере от того, как разум воспринимает тело и с какою целью его использует. Понятно, что какой-то сегмент разума способен увидеть себя раздельно с Вселенской Целью. В подобном случае тело становится его орудием, направленным против этой Цели, как подтверждение "факта" достоверности разделения. Так тело превращается в орудие иллюзии и действует сообразно ей: видит то чего нет, слышит то чего никогда не скажет истина, и поступает безрассудно будучи узником безумия.

4. Не обойди вниманием наше прежнее утверждение, что неверие приводит непосредственно к иллюзиям. Ибо неверие есть восприятие брата твоего как тела, а тело нельзя использовать во имя единения. Стало быть, подобным восприятием ты создаешь условия, в которых единение с ним немыслимо. Твое неверие в него вас разделило, предотвращая исцеление обоих.

И таким образом, твое неверие противоречит цели Святого Духа, несет иллюзии, в центре которых — тело, и вклинивает их между тобой и братом. Тело теперь покажется больным, ибо ты превратил его во "врага" исцеления и антипод истины.

5. Нетрудно догадаться, что вера есть антипод неверия. Одна-ко разница в их проявлении не столь очевидна, хотя и обусловлена коренными различиями в их сути. Неверие всегда ограничивает и нападает, тогда как вера изымает все ограничения и восстанавливает целостность. Неверие разрушает и разделяет; вера объединяет и исцеляет. Неверие вклинивает иллюзии между Божьим Сыном и Творцом; вера смывает все преграды, казалось, вклинившиеся между ними. Неверие всецело предано иллюзии, а вера — истине. Частичная преданность невозможна. Истина есть отсутствие иллюзий, иллюзия же — это отсутствие истины. Они несовместимы и не воспринимаются в том же самом месте. Посвятить себя обеим — значит поставить перед собой несбыточную цель, поскольку часть ее должна достигаться с помощью тела, воспринимаемого как средство поиска реальности — через атаку. Другая же часть цели исцеляет, и следовательно обращена к разуму, а не к телу.

6. Неизбежным компромиссом между ними станет убеждение, будто исцелить необходимо тело, а не разум. Ибо эта расколотая цель придала обеим ее частям равную реальность, что было бы возможно, когда бы разум был ограничен телом и поделен на крохотные части мнимой целостности, не связанные между собой. Телу это не повредит, но сохранит бредовую систему мышления в разуме. Следовательно, именно здесь необходимо исцеление. Именно здесь оно и есть. Ведь Бог не дал выздоровления там, где нет болезни, не учредил целитель-ного средства там, где недуга нет. Недуг и исцеление — всегда вместе; и когда их видят вместе, то все попытки сохранить и истину, и иллюзию в разуме, где им и должно быть, расцени-ваются как преданность иллюзии; и приводя иллюзию к истине, от иллюзии отказываются, видя ее полную несовместимость с истиной в любом аспекте.

7. Иллюзии и истина между собой никак не связаны. Это останется навечно правдой, как бы усердно ты ни старался их увязать. Иллюзии же связаны друг с другом, как, впрочем, связано между собой всё истинное. Как истина, так и иллюзии — законченные мыслительные системы, не связанные между собой. Усвоить это — значит понять, где лежит разделение и где его следует исцелить. Следствие любой идеи неотделимо от его причины. Идея разделения породила тело, и оставаясь с ним связанной, заставляет его болеть из-за отождествления разума с телом. Ты думаешь, будто защищаешь тело, утаивая эту связь, ибо подобное сокрытие, по-видимому, оберегает твое отождествление с телом от «атак» истины.

8. О, если бы ты мог понять, как сильно повредила разуму эта нелепая тайна, какую вызвала сумятицу в твоем определении собственного тождества! Тебе не видно, какое опустошение принесло неверие, ибо неверие и есть атака, на вид оправданная ее результатами. Ведь изымая веру, ты видишь только недостойное ее, не видя за барьером то, что с тобой едино.

9. Верить — значить исцелять. Вера есть знак приятия Искупления для себя, и следовательно того, что ты станешь им делиться. Верой ты предлагаешь дар освобождения от прошлого, полученный тобой. Что бы твой брат ни сделал в прошлом, ты не воспользуешься этим нынче, чтобы осудить его. Ты добровольно выбрал не замечать его ошибок, глядя поверх барьеров между собой и им, воспринимая их все одним и тем же. В этом одном ты видишь свою веру в исцеление полностью оправданной. Ибо нет оправдания неверию, но вера оправдана всегда.

10. Вера есть антитеза страха; она в такой же мере часть любви, в какой страх — часть атаки. Вера — это признание единства. Это благое признание в каждом Сына твоего возлюбленного Отца, любимого Им наравне с тобою, а значит и любимого тобою так же, как любишь ты самого себя. Это Его любовь соединяет тебя и брата, и ради Его любви ты никого не отстраняешь от своей. Каждый твой брат увиден в точности таким, каким он предстает в святом мгновении: объединившимся с тобою в цели освобождения от вины. Ты видишь в нем Христа, и он исцелен, ибо ты в нем увидел то, что вечно, то, что во всех оправдывает веру.

И. Вера есть Божий дар, даримый Тем, Кого Всевышний подарил тебе. В глазах неверия Господень Сын прощенья недостоин. Но в глазах веры Божий Сын прощен, свободен от вины, возложенной им самим же на себя. Вера видит его исключительно сейчас, поскольку, чтобы судить его она не обращает взора к прошлому, видя в нем то же, что и в тебе. Она не смотрит глазами восприятия, не обращается за оправданием к телам. Она есть вестник иного восприятия, посланный вперед, чтобы собрать свидетелей своему приходу и возвратить тебе их вести.

12. Вера обменивается на знание с тою же легкостью, что и реальный мир. Ведь вера рождена из восприятия Святого Духа как знак того, что это восприятие ты разделяешь с Ним. Вера есть дар, предложенный тобою Сыну Божьему через Него, равно приемлемый и его Отцом и Им. А следовательно вера — дар, предложенный тебе. Твои святые отношения с их новой целью даруют тебе веру, чтобы ты отдал ее брату. Твое неверие вас отдалило друг от друга, поэтому ты в брате не узнаешь свое спасенье. Но вера вас объединяет в святости, которую ты видишь не глазами плоти, а видением Того, Кто вас соединил и в Ком вы соединены.

13. Милосердие дано не телу, но разуму. Разум, приемля милосердие, мгновенно устремляется за грани тела и видит святое место, где он был исцелен. Там, где дается милосердие, стоит алтарь; на нем оно покоится. Предложишь ли ты милосердие и благо брату, ведь вы стоите у того же алтаря, где милосердие возложено для вас обоих? Пусть оно исцелит вас вместе, чтобы могли вы верой исцелять!

14. В святом мгновении твой брат и ты стоите вместе у алтаря, воздвигнутого Богом Себе и вам. Неверие оставив, придите вместе к алтарю. Там ты увидишь чудо своих взаимоотношений, вновь созданных с участием веры. Именно там ты осознаешь, что для веры не существует непростительного. Ошибка не нарушила ее спокойный взор, несущий чудо исцеления с равной легкостью всем заблуждениям. Ибо гонцы любви исполнят всё, зачем их посылали, и возвратятся с благою вестью, что всё исполнено для брата и тебя, стоящих перед алтарем, откуда были посланы гонцы.

15. В то время как неверие будет хранить бесплодным и отчужденным твое крошечное царство, вера поможет Святому Духу подготовить почву под святой сад, который Он возделает на ней. Ведь вера несет покой, тем самым приглашая истину прийти и сделать прекрасным то, что уже приготовлено для красоты. Истина следует за верой и покоем и завершает начатый ими процесс обращения в прекрасное. Ведь вера по-прежнему — цель обучения; она становится ненужной, как только выучен урок. А истина останется навечно.

16. Отдай же вечному всю свою преданность и научись не нарушать ее, не делать рабыней времени. Ведь всё, что на твой взгляд ты причиняешь вечному, ты причиняешь себе. Тот, кого сотворил Господь как Сына — не раб чему-либо, но вместе со своим Творцом он — господин всему. Тело возможно поработить, но мысль свободна; ее не заточить в тюрьму, ни-чем не ограничить; это под силу только разуму, ее замыслившему. Ведь она неразлучна со своим истоком, ее тюремщиком или же избавителем, в зависимости от цели, которую он выберет себе.

II. Грех или ошибка?

1. Весьма существенно не путать грех с ошибкой, поскольку именно различие меж ними и делает спасение возможным. Ошибка исправима, ибо неправильное можно сделать пра- 1 вильным. Но грех, будь он возможен, был бы необратим.Догма греха покоится на твердом убеждении, что разум, а не тело, способен нападать. И таким образом, разум виноват и остается виноватым до тех пор, покуда разум, что не есть часть его, отпустит ему его грехи. Грех требует наказания в той же мере, в какой ошибка — исправления, а верить, будто наказание и есть исправление, чистейшее безумие.!

2. Грех — не ошибка, ибо ему сопутствует гордыня, не свойственная концепции ошибки. Грешить — значит с успехом попирать реальность. Грех провозглашает атаку реальной и вину оправданной. Он полагает, что Божий Сын виновен, то есть, он преуспел в потере своей невинности и превратил в то, чего Господь не сотворил. Творение более не вечно, а Воля Божья открыта противостоянию и поражению. Грех есть великая иллюзия, лежащая в основе всей самонадеянности эго. Ведь ею изменен Сам Бог, ставший неполноценным.

3. Сын Божий в состоянии ошибаться, обманывать себя; он даже Ц силу собственного разума способен обратить против себя. Но он не в состоянии грешить. Что бы ни делал он, ему не изменить свою реальность, не стать поистине виновным. Это — намерение греха, в том — его цель. И всё же, несмотря на исступленное безумие всей догмы греха, грех невозможен. Ибо возмездие за грех есть смерть, а разве может умереть бессмертный?

4. Вот подоплека всей безумной религии эго: грех принимается за истину, а не за ошибку, невинность же всегда обманет. Так в чистоте увидена гордыня; в приятии самого себя греховным — святость. Догмат греха заместил реальность Сына Божьего, каковым его Всевышний сотворил навечно. Смирение ли это? Или попытка вырвать творение у реальности, держать его в отдалении от нее?

5. Попытка истолковать грех как ошибку всегда необоснованна для эго. Догма греха священна для его мыслительной системы; к этой доктрине иначе, чем с благоговейным трепетом, не подступиться. Это "святейшая" доктрина в системе эго, прекрасная и всемогущая, всецело истинная, надежно огражденная любой защитой в арсенале эго. Ведь это — "наилучшая" защита эго и ей прислуживают все остальные. 3десь — вся его броня, все механизмы защиты; здесь — основная цель особых отношений в интерпретации эго.

6. Можно с уверенностью сказать, что на грехе эго построило свой мир. Только в подобном мире всё могло оказаться вверх дном. Эта нелепая иллюзия заставляет облака вины казаться столь тяжелыми и непроницаемыми. Именно здесь рождается мираж той плотности, какую, будто бы, имеет мирской фундамент. Грех изменил творение, обратив его из Божьей Идеи в угодный эго идеал: мир, полностью ему подвластный и собранный из тел, бездумный, загнивающий и склонный к тлению. Если это ошибка, то истина легко ее исправит. Любая приведенная на суд истины ошибка исправима. Но если наделить ее статусом истины, на чей же суд вести ее? "Святость" греха поддерживается подобным странным средством. Как истина, грех и незыблем, и нерушим, и всё приносится к нему на суд. А как ошибку его приводят к истине. Вера в грех невозможна, поскольку грех — это неверие. Но вера в исправимость любой ошибки вполне возможна.

7. Нет в укрепленной цитадели эго камня, защищенного надежней, нежели концепция реальности греха — естественное выражение того, во что Сын Божий обратил себя и что он есть. Для эго в этом нет ошибки. Ведь такова его реальность, та «истина», от коей избавление невозможно. 3десь прошлое, и настоящее, и будущее Сына. Ведь Сын каким-то образом умудрился растлить Отца, полностью изменить Его Мышление. Оп-лакивай же гибель Бога, убитого грехом! Вот каково желанье эго, которое в горячечном бреду поверило, будто добилось своего.

8. Разве не лучше, чтобы всё это обернулось простой ошибкой, полностью исправимой, а исправление это подобно легкой утренней прогулке к солнцу сквозь туман? Ведь такова и есть ошибка. Возможно, ты склонен согласиться с эго, что лучше оставаться грешным, нежели заблудшим. Однако хорошо подумай, прежде чем сделать этот выбор. Не подходи к нему бездумно, ведь выбираешь ты между Раем и адом.

III. Нереальность греха

1. Влечение к вине, а не ошибку находим мы в грехе, благодаря подобному влечению, грех будет повторяться вновь и вновь. Страх может стать настолько острым, что греху будет отказано в проявлении. Однако покуда вина влечет, разум будет страдать и не расстанется с концепцией греха. Ибо вина всё так же к нему взывает, и разум, внимая ей, к ней устремляется и добровольно становится пленником ее болезненного притяжения. Грех есть зловещая идея, не поддающаяся исправлению, но остающаяся всегда желанной. Как неотъемлемую часть того, что ты есть в представлении эго, грех вечно будет привлекать тебя. И лишь Радетель, разум которого не схож с твоим, мог бы с грехом покончить, страх поборов.

2. Эго не допускает мысли, что вовсе не к страху, а к любви взывает грех, и что любовь всегда ему ответит. Ведь эго сводит грех со страхом, требуя наказания. Но наказание — просто иная форма защиты вины, поскольку только и впрямь содеянное заслуживает наказания. Наказание — вечный, великий охранитель греха, отдающий ему дань уважения и чтущий его непомерность. То, что заслуживает наказания, должно быть истинно. А то, что истинно, должно быть вечным и повторяться бесконечно. Ведь ты желаешь того, что считаешь реальным, и с ним не расстаешься.

3. Ошибка, напротив, лишена всякой привлекательности. Увидев что-то явною ошибкой, ты обязательно ее исправишь. Грех может повторяться вновь и вновь с тем же печальным результатом, при этом не теряя своего очарования. И вдруг ты изменяешь его статус на ошибку. И более ее не повторишь; ты просто остановишься и, будучи свободен от вины, просто позволишь ему уйти. Но если вина осталась, ты просто изменишь форму греха, признав его ошибкой, но сохранишь ее неисправленной. Это — не изменение восприятия, поскольку к наказанию взывает грех, а не ошибка.

4. Святой Дух не карает грех. Ошибки Он распознает и исправляет, как поручил Ему Господь. Но грех ему неведом, и в равной мере Он не признает ошибок, не поддающихся исправлению. Ибо неисправимая ошибка в Его глазах бессмысленна. Ошибки существуют для исправления, более ничего они не требуют. То, что взывает к наказанию, должно быть, призывает ни к чему. Каждая ошибка должна быть просьбой о любви. Но что же тогда есть грех? Что же еще как не ошибка, скрываемая тобой; мольба о помощи, которую ты оставляешь неуслышанной, и следовательно безответной?

5. Во времени Святой Дух ясно видит, что Божий Сын способен совершать ошибки. В этом ты разделяешь Его видение. Но ты, в противовес Ему, не видишь разницы меж временем и вечностью. По завершении исправления, время есть вечность. Святой Дух может научить тебя смотреть на время по-иному и видеть за его пределами, но не тогда, когда ты веришь в грех. Совсем иное дело — верить в заблуждение, которое всецело исправимо разумом. Грех же есть убеждение в неизменности восприятия и в том, что разуму надлежит принимать за истину всё, сообщаемое восприятием. Ослушавшись, он наречен безумным. Единственная, способная к изменению восприятия сила, держится в теле немощной из-за страха перед измененным восприятием, которое Учитель разума, единый с ним, способен принести.

6. Склоняясь к вере в то, что грех реален, помни: если реален грех, то нереальны твой Отец и ты. Если творение есть продолжение, то в нем Творец продолжил Самое Себя и Его часть не может не быть подобной остальному. Если реален грех, Бог должен быть в войне с Самим Собой. Он должен быть раздвоен и разрываться между добром и злом, частью разумный и частью обезумевший. Ведь Он, похоже, сотворил нечто, желающее Его сгубить и обладающее на то реальной силой. Не легче ли поверить, что ты ошибся, нежели веровать в подобное?

7. Покуда ты уверен, что твоя реальность или реальность брата ограничена телом, ты будешь верить в грех. Покуда ты считаешь возможным единство тел, грех сохранит для тебя свою привлекательность, свою бесценность. Ведь вера в то, что тело ограничивает разум, ведет к мирскому восприятию, где, кажется, всё вокруг свидетельствует о разделении. Сам Бог разъединен со Своим творением и ниспровергнут. Ведь грех доказывает: то, что Предвечный сотворил святым, не устоит против греха и не останется под натиском греха самим собою. Грех выглядит могущественней Бога, и пред ним должен склониться Сам Господь, Свое творение отдав на волю победителя. Смиренье это или же безумие?

8. Если реален грех, то нет надежды исцелить его. Ведь в этом случае есть сила, своим могуществом превосходящая Господню, способная создать другую волю, которой по плечу напасть на Волю Божью и одолеть ее; дать Его Сыну иную волю, отличную от Божьей и более могущественную. И каждый фрагмент расчлененного Божьего творения тогда бы имел собственную волю, противоречащую Божьей и находящуюся в вечном противостоянии Богу и остальным фрагментам. Твои святые отношения ныне имеют целью доказать немыслимость этого. Их озаряют улыбкой Небеса, и вера в грех сметается этой улыбкою любви. Ты продолжаешь видеть грех, поскольку еще не осознал, что навсегда исчез его фундамент. Его источник был изъят, поэтому совсем недолго тебе осталось дорожить грехом, покуда он навсегда исчезнет. Только привычка искать его еще останется.

9. И всё же ты глядишь с улыбкою Небесной на устах и с благостью Небес во взоре. Грех будет видеться еще недолго. Ведь в новом восприятии, как только он возникнет в поле зрения, разум мгновенно его исправит, и он окажется невидим. Ошибки быстро узнаются и так же быстро отдаются на исправление для исцеления их, а не сокрытия. Ты исцелишься от греха и всех его опустошительных последствий в тот самый миг, когда откажешься признать владычество греха над братом. Ты брату своему поможешь преодолеть ошибки, освобождая его радостно от веры в грех.

10. В святом мгновении ты увидишь Райскую улыбку, сияющую брату и тебе. Ты осияешь брата счастливым осознанием милости, оказанной тебе. Греху не одолеть союза, осиянного улыбкою Небес. Твое восприятие исцелено в святом мгновении, подаренном Царством Небесным. 3абудь о виденном когда-то и с верой подними глаза к тому, что ты способен увидать сейчас. Всё, преграждавшее дорогу к Раю, исчезло из твоего святого взора, ибо тебе, незрячему, даровано видение, и ты прозрел. Ищи же не изъятое, но славу, возрожденную с тем, чтобы ее увидеть.

11. Гляди на своего Спасителя, узри всё то, что Он тебе покажет в твоем брате, не дай греху подняться снова и ослепить тебя. Грех вас удерживает врозь, а твой Спаситель желает тебе видеть в брате самое себя. Ваши взаимоотношения нынче — храм исцеления, куда "труждающиеся и обремененные" приходят отдохнуть. И здесь отдохновение ждет всех по завершении странствия. Отдохновение приблизилось ко всем через твои взаимоотношения.

IV. Препятствия покою

1. Как только из твоих глубин покой продолжится ко всему Сыновству, чтобы обнять его и дать ему отдохновение, он встретит множество препятствий на пути. Какие-то из них ты попытаешься воздвигнуть сам.Другие, как покажется, явятся из других источников: то от твоих же братьев, то — от различных аспектов мира вне тебя. Но мягко перелившись через все препятствия, покой, ничем не потревоженный, продолжится за их пределы. Продолжив цель Святого Духа от твоих взаимоотношений к другим, чтобы и их по-доброму вовлечь, Святой Дух приводит к одному порядку цель и средства достижения ее. Покой, укорененный Им в тебе и в твоем брате, тихо продолжится ко всем аспектам вашей жизни и окружит тебя и брата ярким счастьем, спокойным осознанием полной безопасности. И весть покоя о любви, сохранности и о свободе ты донесешь до всех, кто потянулся к храму твоему, где каждого ждет исцеление. Ты не замедлишь каждому отдать благую весть покоя, ведь каждого ты позовешь и каждый тебе ответит, узнав в твоем призыве Божий Зов. Ты пригласишь его войти и дашь ему отдохновение так же, как оно было дано тебе.

2. Всё это ты исполнишь. Но прежде покой, что уже — глубоко в тебе, должен распространиться и одолеть препятствия, тобой воздвигнутые на его пути. Ты всё это исполнишь, ибо предпринятое вместе со Святым Духом, не остается неосуществленным. Наверняка ты не уверен в том, что видишь вне себя, однако можешь быть уверен в том, что Дух Святой просит у тебя места отдохновения для Себя, которое и станет местом твоего отдохновения в Нем. Святой Дух тебе ответил и пришел в твои взаимоотношения. Неужто ты не ответишь Ему — Его же милосердием и не войдешь во взаимоотношения с Ним? Ведь это Он одарил твои взаимоотношения даром святости, без коего осталась бы навеки неосознанной ценность твоего брата.

3. Он просит, чтобы благодарность, предлежащую Ему, ты за Него же получил. Глядя на брата с добрым милосердием, ты видишь Его. Ибо ты смотришь именно туда, где Он есть, и не раздельно с Ним. Святого Духа нельзя увидеть; зато воистину тебе дано увидеть своих братьев. Свет, сияющий в них, тебе покажет всё, что надлежит увидеть. Когда покой продолжится от тебя ко всем, здешняя миссия Святого Духа завершится.

Будет ли в зрении нужда? Когда Бог Самолично делает последний шаг, Святой Дух собирает воедино всю благодарность, предложенную Ему тобой, и мягко расстилает ее перед Своим Творцом во имя Его святейшего Сына. Отец приемлет ее во Имя Его. Есть ли необходимость в зрении в присутствии Его признательности?

А. Первое препятствие покою: желание от него избавиться

1. Первым препятствием, которое придется одолеть покою, окажется твое желанье от него избавиться. Покою не продолжиться, ежели ты его не сохранишь. Ты — центр, из которого покой расходится во вне, к себе сзывая остальных. Ты — ему дом, спокойная обитель, из коей он мягко изливается во вне, тебя, однако, никогда не покидая. Если ты сделаешь покой бездомным, разве он сможет пребыть в Господнем Сыне? Коль суждено ему распространиться ко всему творению, он должен начать с тебя, а от тебя достигнуть каждого, зовущего его, и принести ему отдохновение единением с тобой.

2. Зачем же тебе делать покой бездомным? Что не устраивает в нем тебя? Что это за цена, которую ты так упорно отказываешься платить? Ничтожная песчаная преграда по-прежнему стоит между тобой и братом. Станешь ли ты укреплять ее сейчас? Тебя не просят отказаться от нее ради одного себя. Христос об этом просит ради Себя. Он каждого желает одарить покоем, а как еще Ему удастся сделать это, если не через тебя? Позволишь ли ты убогой песчаной насыпи, стене из праха, ничтожному придуманному заслону встать между братьями твоими и спасением? А между тем, сей малый рудимент атаки, которым ты дорожишь и направляешь против брата, и есть то первое препятствие покою, с которым он встречается в тебе. Эта пустячная завеса ненависти всё еще противостоит Господней Воле и ограничивает ее.

3. Цель Святого Духа мирно покоится внутри тебя. Но ты еще не позволяешь ей с тобою полностью соединиться. Ты всё еще противоречишь Божьей Воле, пусть не во многом. Но этой малостью ты ограничиваешь целое. Господня Воля — не во множестве, Она — одна. Нет у нее противоположности, поскольку не существует иной воли. То, что ты до сих пор хранишь за жалким своим барьером, не допуская туда брата, кажется более могущественным, нежели вся вселенная, коль скоро оно сдерживает и вселенную, и ее Творца. Эта убогая стена скрывает цель Царства Небесного и отстраняет ее от Небес.

4. Разъединишь ли ты спасение с дарующим его? Ибо ты в точности так и делаешь. Покой тебя покинуть мог не более, чем Бога. Не бойся этого пустячного препятствия. В нем нет и быть не может Божьей Воли. Излившись через него, покой с тобою беспрепятственно соединится. Тебе не будет отказано в спасеньи. Спасенье — твоя цель. Тебе не выбрать ничего иного. Нет цели у тебя, раздельной с братом или раздельной с той, которую ты попросил Святого Духа с тобою разделить. Бесшумно упадет убогая стена под крыльями покоя. Ибо покой пошлет своих гонцов ко всему миру, и все преграды рухнут перед ними с той же легкостью, с какою преодолеваются барьеры, воздвигнутые тобой.

5. Мир одолеть не труднее, чем твою пустячную преграду. Ведь в чуде твоих святых взаимоотношений, за исключением этой крохотной преграды, присутствуют все чудеса. В чудесах нет степеней трудности, поскольку все они — одно и то же. Каждое чудо есть нежный уговор заместить влечение к вине влечением к любви. Разве подобное не принесет успеха, где бы ни делалась к тому попытка? Вина не в состоянии воздвигнуть реальных барьеров перед чудом. И всё, казалось, разделявшее вас с братом, должно исчезнуть, благодаря призыву, на который ты ответил. А от тебя, ответившего, Тот, Кто тебе ответил, позовет. Его обитель — твои святые отношения. Ос-тавь попытки встать между Ним и Его святою целью, ведь эта цель — твоя. Но дай Ему продолжить чудо твоих взаимоотношений с той целью, какая им была дана, — ко всем, причастным к ним.

6. Есть тишина в Раю, счастливое предвосхищение, короткая и радостная пауза осознания конца пути. Царство Небесное тебя прекрасно знает, так же как ты — его. Исчезли все иллюзии разъединявшие тебя и брата. Так не гляди на жалкую стену теней! Солнце взошло над нею. Разве способна тень закрыть тебя от солнца? Теням уже не оградить тебя от света, в котором все иллюзии нашли конец. Каждое чудо — конец иллюзии. Таким было странствие, таков его конец. А в принятой тобою цели—истине должны исчезнуть все иллюзии.

7. Ничтожное безумное желанье избавиться от Того, Кого ты пригласил прийтии вытеснил вовне, должно рождать конфликт. Покуда ты глядишь на мир, это ничтожное желание, выкор-

чеванное и плывущее бесцельно, может прибиться к любому берегу и ненадолго задержаться там, ведь у него уже нет цели. Прежде чем Дух Святой явился, чтобы пребыть с тобой, это желание, казалось, преследовало великую цель: навязчивое и неизменное служение греху и его следствиям. Ныне оно слоняется бесцельно и создает не более чем пустячную помеху влечению к любви.

8. Пушинка невесомая желания, ничтожная иллюзия, микроскопический остаток веры в грех — вот всё, что остается от того, что некогда казалось миром. Это уже — не прочное препятствие покою. Бесцельные блуждания придают его результатам еще большую неустойчивость и непредсказуемость, чем прежде. Но есть ли что-либо неустойчивей, нежели тщательно выстроенная бредовая система? Видимость стабильности — ее всепроникающая слабость. Непостоянство, вызванное этим жалким рудиментом, свидетельствует лишь об его ограниченных результатах.

9. Много ли силы есть у легкого пера в сравнении с великими крылами истины? Способно ли перо прервать полет орла иль воспрепятствовать приходу лета? Изменит ли оно воздействие весенних солнечных лучей на занесенный снегом сад? Взгляни, с какою легкостью взовьется и безвозвратно унесется эта дымка, и с радостью, без сожалений с ней расстанься. Ведь сама по себе она — ничто, и ничего не означала, даже когда ты вкладывал всю свою веру в ее защиту. Не лучше ли приветствовать радушно солнце летнее, чем вперив взгляд в уносящуюся снежинку, дрожать при воспоминании о зимней стуже?

А. Влечение к вине

10. Влечение к вине рождает боязнь любви, ибо любовь вины не замечает вовсе. В природе любви — видеть только истину, ибо в ней любовь видит самое себя, с собой соединяясь в святом и совершенном союзе. Так же, как для любви невидим страх, страх должен не замечать любви. Ибо в любви конец вине столь же бесспорен, сколь страх всецело от нее зависим. Любовь влечет только к любви. Вины не видя вовсе, любовь не замечает страха. Всецело чуждая атаке, она не знает страха. А страх влеком к тому, чего любовь не видит, и каждый из них верит в небытие того, что видимо другому. Страх на вину глядит с тою же преданностью, с какой глядит любовь на самое себя. И каждый рассылает своих гонцов, и они возвращаются к нему с вестями, написанными на том же языке, на коем были посланы.

11. Гонцы любви, с нежностью посланные, вернутся, неся обратно вести любви и доброты. А вестникам страха грубо приказано искать вину и дорожить каждой крупицею греха и зла, которую удастся обнаружить, и ни одной не потеряв в смертельной боли, нести и складывать почтительно к ногам владыки. Восприятие не может служить двум господам, одновременно ожидающим вестей о разном на разных языках. То, чем себя подпитывает страх, любовь не замечает. Того, что требуется ему, она не видит. Доброе восприятие любви полностью лишено неудержимого влечения страха к вине. Всё в поле зрения любви бессмысленно для страха, невидимо для него.

12. Взаимоотношения в этом мире есть результат мировоззрения. Мировоззрение же зависит от того, с какой эмоцией в мир посланы гонцы, которые вернутся с рассказом об увиденном. Вестники страха, воспитанные в страхе, дрожат от страха, явившись на зов владыки. Ведь страх беспощаден даже к друзьям. Его посланцы, виновато исчезая, рыскают в поисках вины, до исступления измученные голодом и холодом, в которых их держит их владыка, давая им поживиться только тем, что они принесут ему. И толика вины не ускользнет от их алчных глаз. В своих свирепых поисках греха они набрасываются на всё живое и с визгом волокут свою добычу на растерзание властелину.

13. Не посылай этих гонцов свирепых в мир, чтобы, пируя, терзать реальность. Ибо они к тебе вернутся с вестью о плоти, коже и костях. Обученные поиску тлена, они вернутся, в глотках принеся всё разлагающееся и тленное. Для них оно прекрасно, ибо как видно утоляет неистовые конвульсии голода. Обезумев от боли, рожденной страхом, они стремятся отвести карающую длань того, кто их послал, и предлагают ему всё, что дорого их сердцу.

14. Святой Дух даровал тебе гонцов любви, чтоб рассылать их вместо тех, которых ты готовил в страхе. Им так же, как и тем — другим, не терпится вернуть тебе всё, милое их сердцу. Если ты их пошлешь, они увидят лишь прекрасное и доброе, смиренное и невиновное. И так же тщательно будут они следить за тем, чтоб ни крупица явленного милосердия, ни жест прощения, пусть самый незаметный, ни легкое дыхание любви не ускользнули от их взгляда. Они вернутся вместе со всем, что нашли счастливым, дабы любовно им с тобою поделиться. Не бойся их. Они несут спасение. Их вести — вести безопасности, ведь они видят мир благим.

15. Пославши в мир гонцов, дарованных тебе Святым Духом, ты более не увидишь страха. Твоим глазам предстанет преображенный мир, очищенный от скверны вины и нежно тронутый очарованием. Мир полностью освобожден от страха, коим ты заполнял его. Нельзя увидеть то, что вестников любви ты попросил изъять из мира. Святой Дух подарил тебе Своих гонцов, чтобы ты слал их к брату и чтоб они тебе вернули всё, увиденное любовью. Они тебе даны взамен голодных псов страха, которых прежде ты рассылал. И разлетаются гонцы, символизируя избавление от страха.

16. Но и Любовь раскинула бы перед тобою пир, только на белоснежной скатерти и за столом, накрытым в тишине тенистого, раскидистого сада, где никакие звуки, кроме пения и нежного и радостного шепота, не нарушают тишины. Сей пир — во славу твоих святых взаимоотношений, где каждый принимается как дорогой, желанный гость. В мгновение святое молитву произносят все, соединенные за трапезой любовью. Там я соединяюсь с вами, как обещал давно и обещаю ныне. Ибо я стал желанным в твоих новых отношениях. А где мне рады, там я и нахожусь.

17. Я стал желанным в состоянии милосердия, а это значит, что ты в конце концов меня простил. Ведь я был символом твоего греха, поэтому и должен был погибнуть вместо тебя. Для эго грех означает смерть, а посему и искупление достигается через убийство. Спасенье видится как путь, на коем Божий Сын убит вместо тебя. Разве тебе, возлюбленному мною, я предложил бы свое тело, зная его ничтожность? Разве учил бы я тебя тому, что телу нас не разлучить? Мое тело было не ценнее твоего, не лучшим средством связи со спасением и не его Источником. Никто не умирает за кого-то, и смертью не искупить греха. Но ты способен жизнью доказать, что грех не реален. Тело и вправду кажется символом греха, покуда ты веришь в его способность добыть тебе желаемое. Покамест ты веришь в способность тела дать тебе усладу, ты веришь также, что оно приносит боль. А думать, что такая малость способна удовлетворить тебя и осчастливить — значит вредить себе и ограничивать свое счастье, взывая к боли, чтобы пополнить свои скудные запасы и сделать целокупной свою жизнь. Та-кою видит целокупность эго. Вина ведь не замедлит вползти туда, откуда изъято счастье, и заместить его. Союз — иная форма целокупности, превосходящая вину, поскольку она превосходит тело.

Б. Второе препятствие покою. Убеждение: тело ценно тем, что оно может предложить

1. Мы говорили, что первое препятствие, которое необходимо преодолеть покою — это твое желание от него избавиться. Покоя не желают там, где доминирует влечение к вине, второе препятствие, подстерегающее покой, тесно увязанное с первым, есть вера, будто бы тело ценно тем, что оно предлагает. Ибо здесь влечение к вине проявлено через тело и увидено в нем.

2. Такова ценность, которой тебя, как ты считаешь, лишит покой. Покой якобы отберет ее и сделает тебя бездомным. Поэтому-то ты и отказываешь ему в пристанище. Ты чувствуешь, что "жертва" непомерна для тебя. Но жертва ли это или освобождение? Что же, в действительности подарило тебе тело в оправдание твоей странной веры, будто бы в теле заключено спасение? Неужто ты не видишь, что это — вера в смерть? 3десь восприятие фокусируется на искуплении как на убийстве. Именно здесь рождается идея: любовь есть страх.

3. Гонцы Святого Духа, разосланные далеко за грани тела, призывают разум объединиться в святом союзе и обрести покой. Такую весть я дал им для тебя. Лишь нарочные страха видят тело, поскольку они в вечном поиске всего, способного страдать. Ужели это жертва — отделиться от способного страдать? Святой Дух тебя не просит пожертвовать надеждой на услады тела; у тела такой надежды нет. Но равно оно не в состоянии наполнить тебя страхом перед болью. Боль есть единственная "жертва", которой просит Дух Святой, и от которой Он тебя избавит.

4. Покой продолжен от тебя лишь к вечному, он изливается во вне от вечного в тебе. Всё остальное он одолевает. Второе препятствие покою — не плотнее первого. Ибо ты не желаешь ни избавляться от покоя, ни ограничивать его. Что же это за препятствия, которые ты вклинил между покоем и продолжением его, если не те преграды, что ты соорудил между своею волей и исполнением ее? Ты хочешь единения, а не разгула страха. Спасения, а не боли, вызванной виной. И ты желаешь,

чтобы твой Отец, а не могильный холм из глины был твоим домом. С тобой в Святых взаимоотношениях — Сын твоего Отца. Он не утратил общения с Ним или с самим собою. Своим согласием на единение с братом ты подтвердишь, что так оно и есть. Тебе это не стоит ничего, напротив, ты освобождаешься от платы.

5. Ты дорогой ценой расплачивался за свои иллюзии, но то, что обошлось тебе так дорого, не принесло покоя. Не рад ли ты узнать, что жертва Небесами невозможна и равно невозможно требование жертвы от тебя? Такого нет препятствия, которое ты мог бы противопоставить нашему союзу, ведь я уже присутствую в твоих святых взаимоотношениях. Мы одолеем все преграды вместе, ведь мы стоим внутри ворот, а не снаружи. С какою легкостью ворота распахнутся изнутри, чтобы впустить покой, благословляющий усталый мир! Разве нам так уж трудно вместе преодолеть барьеры, когда ты присоединился к беспредельному? Конец вины — в твоих руках, чтобы его дарить. Ужели ты остановишься, отыскивая вину в собственном брате?

6. Позволь мне стать для тебя символом окончания вины, узри своего брата таким же, каким ты видишь меня. Прости мне все грехи, которые, по-твоему, Сын Божий совершил. И в свете твоего прощения он будет помнить, кто он такой, забыв о том, чего вовсе и не было. Я твоего прошу прощения, ведь если ты виновен, то должен быть виновным я. Но если я преодолел вину и победил мир, ты был со мною. Символ вины или ее кончину увидишь ты во мне, помня, что я символизирую для тебя то, что ты видишь в самом себе.

7. Из твоих святых взаимоотношений истина провозглашает истину, любовь глядит на самое себя. Спасение струится из внутренних глубин обители, предложенной тобою моему Отцу и мне. Мы вместе пребываем в ней в безмолвном единении Отца и Сына. Приди же, преданный святому союзу Отца и Сына в самом себе! И не старайся отделиться от того, что отдано тебе с признательностью за предоставление покою его обители в Раю. Пошли же миру радостную весть об окончании вины, и мир тебе ответит. Подумай о счастии, которое наступит, как только каждый засвидетельствует кончину греха, покажет, что власть греха исчезла. А где же вина, когда исчезла вера в грех? Где нынче смерть, когда умолк ее неистовый глашатай?

8. Прости же мне твои иллюзии, освободи меня от наказания за то, в чем я не виноват. Так, обучая свободе брата, ты познаёшь свободу, которой я учил, и тем меня освобождаешь. Я уже нахожусь в твоих святых взаимоотношениях, а ты всё еще меня держишь узником за кордоном препятствий, тобою установленных свободе и преграждающих мне путь к тебе. Но невозможно удержать снаружи Того, Кто уже внутри. И в Нем вполне возможно, чтобы наш союз, в котором мы уже едины, стал фокусом иного восприятия, несущего свой свет целому миру, заключенному в тебе.

А. Влечение к боли

9. Твоя роль весьма скромна — отдать Святому Духу идею жертвенности всю целиком. И получить покой, что Он дает взамен без каких бы то ни было ограничений, способных помешать его распространению и следовательно ограничить твое осознание покоя. Ведь то, что Он дает, должно продолжиться, чтобы осталась в тебе его неограниченная сила, чтобы ты пользовался ею в освобождении Сына Божьего. Вовсе не от покоя ты желаешь избавляться; им обладая, ты не способен положить ему предел. Если покой бездомен, бездомны ты и я. И Тот, Кто есть наш дом, бездомен вместе с нами. Разве этого ты желаешь? И разве в поисках покоя ты сделаешься вечным странником? Разве свою надежду на счастье и покой ты вложишь в то, что обречено на неудачу?

10. Вера в вечное всегда оправдана, ибо оно — вечное благо, в своем терпении беспредельно и целиком исполнено любви. Оно приемлет тебя всецело, дает покой. Однако, вечное соединится только с тем, что в тебе уже покойно и бессмертно как сам покой. Тело не в состоянии дать ни покоя, ни радости, ни боли, да и в смятение не приведет. Тело есть средство, а не цель. Само по себе оно не имеет цели, приемля только ту, которая ему дана. Тело всегда будет казаться средством достижения цели, которую ты приписал ему. Лишь разум устанавливает цель, лишь разум способен увидеть средство ее достижения и оправдать его использование. Покой или вина — вот состояния к которым стремится разум. И эти состояния суть обитель эмоции, вызывающей их к жизни, и следовательно совместимой с ними.

Н. Задумайся, однако же, над тем, какая из эмоций совместима с тобою. Перед тобою свободный выбор. Но всё, что в нем заключено, придет с ним заодно, и то, кем ты себя считаешь, неотделимо от твоего решения. Тело — великий лицемер, предатель веры. В нем — корни разочарования и семена неверия, но лишь тогда, когда ты просишь у него то, чего оно не в силах дать. Разве твоя ошибка — достаточное основание для угнетенности и разочарования, для мстительной атаки на то, что, как тебе казалось, подвело тебя? Свою ошибку не используй для оправдания собственного неверия. Ты не грешил, но ошибался в том, что предано тебе. А исправление твоей ошибки даст тебе основание для веры.

12. В погоне за телесными усладами ты обязательно находишь боль. Необходимо хорошо усвоить эту взаимосвязь, ведь именно ее считает эго свидетельством греха. Эта взаимосвязь — вовсе не кара. Она — лишь неизбежный результат отождествления себя с телом; это отождествление и служит приглашением боли. Оно призывает страх войти и стать твоею целью. Влечение к вине должно прийти с ним вместе, и что бы тело, побуждаемое страхом, ни делало, всё будет сопровождаться болью. Тело разделит боль любой иллюзии, и иллюзия наслаждения будет тою же, что и иллюзия боли.

13. Так ли уж это неизбежно? Понукаемое страхом, тело следует курсом вины, служа хозяину, чье влечение к вине поддерживает иллюзию его существования. Тогда это и есть влечение к боли. Руководимое подобным восприятием, тело становится слугою боли, ища ее покорно и повинуясь идее, будто боль есть наслаждение. Именно эта идея лежит в основе страстной привязанности эго к телу. И эту безумную взаимосвязь эго утаивает, живя за ее счет. Тебя же оно учит, что наслажденье тела и есть счастье. А про себя нашептывает: "Оно есть смерть".

14. Должно ли тело представлять какую-либо ценность для тебя? Ценность того, из чего оно создано, определенно невелика. И так же определенно, оно бесчувственно. Оно передает те чувства, которые тебе желанны. Как всякое средство связи, тело получает и рассылает порученные ему вести. Оно к ним не испытывает чувств. Все чувства, вложенные в эти вести, принадлежат их отправителю и адресату. Как эго, так и Дух Святой, прекрасно понимают это и равно понимают, что отправитель и есть адресат. Святой Дух сообщает тебе об этом с радостью. А эго утаивает, поскольку не желает, чтобы ты осознал истину. Кто стал бы рассылать исполненные ненависти, злобные вести, поняв, что он их шлет самому себе? Кто стал бы обвинять и осуждать себя?

15. Вести эго рассылаются от тебя с уверенностью, что от них, исполненных атаки и вины, пострадает кто угодно, только не ты. А если ты и пострадаешь, доля другого будет много горше. Великий лгун прекрасно знает, что это не так, но будучи "врагом" покоя, он побуждает тебя рассылать вовне послания ненависти и таким образом освобождать себя. Чтоб убедить тебя в осуществимости