VI. Святое мгновение и Законы Божьи

1. Немыслимо, используя одни взаимоотношения в ущерб другим, не ощутить вину. И равно невозможно, осудив часть отношений, в них же найти покой. В учении Святого Духа все отношения видятся полнейшей преданностью, при этом они не противоречат друг другу ни в чем. Совершенная вера в способность любых взаимоотношений полностью удовлетворить тебя рождается только совершенной верой в себя. А это недостижимо покуда есть вина. Вина же остается, пока ты принимаешь и дорожишь возможностью своим желанием обратить брата своего в то, что он не есть.

2. Вера твоя в себя мала из-за нежелания принять тот факт, что совершенная любовь — в тебе. Поэтому ты ищешь во вне то, чего там не найти. Я предлагаю мою совершенную веру в тебя в обмен на все твои сомнения. Но помни, что такой же совершенной должна быть моя вера в твоих братьев, иначе она послужит тебе ограниченным даром. В святом мгновении мы разделяем веру в Божьего Сына, поскольку вместе понимаем, что он ее достоин, и отдавая дань его ценности, не сомневаемся в его святости. И так мы любим его.

3. Как только святость разделяется, всякое разделение исчезает. Ведь святость — это могущество, и разделяемое, оно крепнет. Если ты ищешь удовлетворения своих нужд, как ты их понимаешь, ты должен верить, что сила черпается в ком-то другом, и что другой теряет то, что ты находишь. Кто-то всегда теряет, если ты воспринимаешь себя слабым. Но есть иное толкование отношений, и оно превосходит концепцию потери силы.

4. Не трудно верить, что если кто-то взывает к Сущему о любви, то твоя просьба остается такой же сильной. Ты не считаешь, что если Бог ему ответил, слабеет твоя надежда на ответ. Напротив, ты склонен его успех считать залогом своего. И потому, что ты хоть смутно, но понимаешь, что Бог — это идея, и вера в Него крепнет соучастием в ней. Много трудней принять, что, как и твой Отец, ты тоже есть идея. И что, как Он, ты можешь отдавать всего себя, при этом ничего не потеряв, напротив, обретая. Здесь и лежит покой, поскольку именно здесь отсутствует конфликт.

5. В мире недостаточности любовь лишена смысла, а покой невозможен. Ибо потеря и обретение равно приемлются в этом мире, а посему никто не понимает, что совершенная любовь в нем самом. В святое мгновение ты признаешь идею любви в себе и объединяешь эту идею с Разумом, Который ее замыслил и не покинул. А если идея остается в разуме, потери нет. Мгновение святое тогда становится уроком в том, как удержать всех твоих братьев в своем разуме, испытывая не потерю, но полноту. Отсюда следует, что ты в состоянии только отдавать. А это и есть любовь, ибо лишь это и естественно, согласно законам Божьим. В святом мгновении законы Божьи торжествуют, ведь только они имеют смысл. 3аконы мира сего теряют смысл. Когда Сын Божий принимает Его законы как свою радостную волю, он более ничем не ограничен, не связан путами. В это мгновение он свободен, каким ему и желает быть Господь. Ибо в тот миг, когда он отказался от своих пут, он более не связан.

6. В святом мгновении не происходит ничего, чего бы не было всегда. Только завеса, скрывавшая реальность, убрана. Ничто не изменилось. Но осознание этой неизменности приходит быстро, как только отодвинута завеса времени. Тот, кто не испытал исчезновения завесы, не пережил неодолимого влечения к свету за ней, не верит в любовь без страха. Но Дух Святой предлагает тебе эту веру, поскольку он предложил ее мне, и я ее принял. Не бойся, что тебе откажут в святом мгновении, ведь я не отказался от него. Через меня Святой Дух подарит его тебе, как в свою очередь и ты его подаришь. Не дай какой-либо воспринятой нужде затмить твою потребность в этом. В святом мгновении тебе откроется единственная потребность всех Божьих Сыновей, и через это осознание со мною ты соединишься в дарении того, в чем есть нужда.

7. Именно через нас придет покой. Соединись со мной в идее покоя, ибо в идеях разумы общаются между собой. Если ты отдаешь себя, как дарит Свое Я Отец, то ты постигнешь природу этого Я. В ней смысл любви понятен. Но помни, что понимание — от разума и только от него. 3нание, следовательно, от разума, и условия знания находятся в разуме вместе со знанием. Не будь ты чистою идеей и ничем иным, ты бы не состоял в полном общении со всем, что было, и что есть. Но покуда ты предпочитаешь быть чем-то иным или пытаешься быть чем-то иным и ничем иным вместе, ты не припомнишь язык общения, который тебе доподлинно известен.

8. В святом мгновении вспоминается Господь, а с Ним — язык общения со всеми твоими братьями. Подобно истине, взаимное общение помнится совместно. Нет исключений в святом мгновении, поскольку прошлое ушло, а вместе с ним уходит любая предпосылка для исключений. Лишившись своего источника исчезает исключение. А это позволяет твоему Источнику, единому и для твоих братьев, заместить исключение в твоем сознании. Бог и Его Могущество займут свое по праву место в твоем сознании, и ты ощутишь полное общение идей с идеями. Через подобную способность ты постигаешь кто ты такой, ибо осознаёшь, что представляет собою твой Творец, а заодно и Его творения.

VII. Ненужная жертва

1. За жалкой привлекательностью особых отношений любви и постоянно заслоняемое ими, стоит могучее влечение Отца к Своему Сыну. Нет никакой другой любви, способной удовлетворить тебя, поскольку нет никакой другой любви. Только такая любовь и дарится, и возвращается сполна. Будучи целокупной, она ничего не требует. Будучи непорочной, она соединяет всех, обладающих всем. Это не базис для взаимоотношений, в которых может появиться эго. Любые отношения, в которые приходит эго, — особые.

2. Эго заводит отношения всегда с одною целью — что-то получить. Дарующего оно держит при себе, опутав его виною. Эго неведомы отношения без гнева, ибо оно считает гнев залогом дружбы. Это не формулировка эго, но его цель. Ведь эго и вправду верит в свою способность заполучить и удержать партнера, обременив его виной. В этом его единственная

привлекательность, столь слабая, что от нее не осталось бы и следа, если бы кто-либо распознал ее. Ведь создается видимость, что эго всегда пленяет любовью, но его вовсе не привлекает тот, кто понимает, что пленяет оно виной.

3. Болезненную привлекательность вины нужно увидеть такой, какая она есть. Коль скоро вина стала для тебя реальной, необходимо пристально в нее вглядеться и, отказавшись от заинтересованности в ней, суметь отречься от вины. Никто не расстается с тем, что считает ценным. Влечение к вине столь ценно для тебя, поскольку ты не вгляделся в ее суть, судил о ней впотьмах. Как только мы доставим вину к свету, единственным твоим вопросом будет: как ты когда-то мог ее желать? Ты ничего не потеряешь, взглянув на нее открытыми глазами, ибо подобной скверне нет места в твоем непорочном разуме. Хозяин, Бога привечающий, не может делать ставку на вину.

4. Мы ранее говорили, что эго пытается поддерживать и углублять вину, но так, чтобы ты не догадался, чем эти попытки тебе грозят. Его центральная доктрина гласит: ты избавил себя от того, что причинил другим. Эго никому не желает добра. Однако его выживание зависит от твоей убежденности, что ты есть исключение в его злокозненных намерениях. Оно обещает, что если ты станешь ему хозяином радушным, оно научит тебя отводить его озлобленность во вне и этим защищать себя. Поэтому оно пускается в череду нескончаемых и бесполезных особых отношений, рожденных в гневе и посвященных одной безумной идее: чем больше злобы ты помещаешь вне себя, тем большую гарантируешь себе безопасность.

5. Вот этой цепью скован Божий Сын с виной и эту цепь из разума его святого изымет Дух Святой. Ибо цепи жестокости нет места вблизи того, кто избран радушным хозяином Всевышнему и не способен приветить эго. Во имя его свободы, во имя, Того Кто его освободит, давай посмотрим пристальней на отношения, затеянные эго, позволим Святому Духу их рассудить no-справедливости. Сомнений нет: если ты эти отношения доподлинно увидишь, то с радостью предложишь их Ему. Что сделает Он с ними, ты не знаешь, но пожелаешь в этом разобраться, если сначала готов узнать, во что ты сам их превратил.

6. Так или иначе, все отношения эго покоятся на предпосылке, что жертвуя, оно растет. В "жертве", которую эго считает очищением, и коренится вся горечь его обид. Конечно, эго предпочло бы прямую атаку, не откладывая осуществления своих желаний. Но оно признает "реальность" какою оно видит ее, и понимает, что лобовую атаку вряд ли кто-либо примет за любовь. Однако обвинение и есть прямое нападение, хоть и не выглядит таковым. Ибо виновные ждут нападения и поскольку они его испросили, их к нему влечет.

7. В таких безумных отношениях влечение к тому, чего ты не желаешь, кажется сильнее тяги к тому, что ты на самом деле хочешь. Ведь каждый полагает, будто он жертвует собой ради другого, и ненавидит его за это. Однако каждый убежден, что именно этого он и желает. Он вовсе не ощущает любви к другому. Он убежден, что любит жертвовать. 3а эту жертву, требуемую от самого себя, он от другого требует приятия вины, а также ответной жертвы. Прощение становится немыслимым, поскольку эго убеждено: простить другого, значит его потерять. Лишь беспощадною атакой способно эго поддержать вину, которая и цементирует все его отношения.

8. Но отношения эти лишь видятся сплоченными. Ибо для эго отношения — это тела, собравшиеся вместе. Лишь этого оно и требует, и его не волнует, куда при этом устремился или что мыслит при этом разум; всё это для эго несущественно. Покуда есть тело, принимающее жертву, эго довольно. Для него разум — дело личное, в телах же только и возможно соучастие. К идеям эго безучастно за исключением тех случаев, когда идеи сближают или отдаляют другое тело. Этим единственным критерием и руководствуется эго, оценивая идеи как хорошие или плохие. Что делает другого виноватым и с помощью вины удерживает рядом, то — "хорошо". А всё, что избавляет от вины, — "плохо", ибо освобожденный более не верит в общение посредством тел и появляется опасность его "потери".

9. Страдание и жертва — дары, коими эго "благословляет" любой союз. А сочетавшиеся у его алтаря приемлют и страдание, и жертву как плату за свой союз. И в злобном их союзе, рожденном страхом одиночества, и тем не менее посвященном продлению одиночества, каждый стремится освободится от вины усилив ее в другом. Ведь каждый верит, что этим он уменьшит вину в самом себе. Другого он видит вечно нападающим и ранящим его, пусть в мелочах, пусть "неосознанно", но вечно требуя жертвы. Ярость всех сочетавшихся у алтаря эго во много раз превосходит твое представление о ней. Ведь ты не осознаешь, чего воистину желает эго.

10. Когда подкатывает к горлу злоба, не сомневайся, что с "благословения" эго ты создал особые отношения, ведь гнев и есть его благословение. Гнев облекается в бесчисленные формы, но подолгу не может обманывать тех, кто осознает: любовь с собою не несет вины; то, что ее приносит, должно быть гневом. Любое недовольство есть попытка заставить кого-то ощутить свою вину; только подобную попытку и принимает эго как фундамент своих особых отношений. Вина — единственная потребность эго, и покуда ты себя отождествляешь с эго, вина будет прельщать тебя. Помни однако: быть вместе с телом еще не значит быть в общении. А думая иначе, ты ощутишь вину за свое общение и побоишься услышать Святого Духа и в Его Голосе распознать собственную нужду в общении.

11. Святой Дух не обучает посредством страха. И как Ему с тобой общаться, покуда ты уверен, что общаться — то же что обрекать себя на одиночество? Чистейшее безумие — верить, что в общении ты покинут. И всё же многие в это верят. Они полагают, что во избежание потери разума он должен оставаться их личным делом, и если вместе только их тела, то разум каждого останется при нем. Союзом тел они поддерживают разъединенность разумов. Ведь тело не в состоянии прощать. Тела способны делать только то, что им диктует разум.

12. Иллюзии автономии тела и его возможностей в преодолении одиночества и есть осуществление плана эго по учреждению собственной автономии. Покуда ты убежден, что совместное пребывание тел и есть взаимное общение, ты вынужден удерживать своего брата в теле с помощью вины. В общении ты углядишь опасность и обратишься за сохранностью к вине. Ведь эго учит, что одиночество устранено виною и что общение — причина одиночества. И невзирая на очевидное безумие подобного урока, многие выучили его.

13. Прощение столь же бесспорно лежит в общении, как проклятие — в вине. Учительская функция Святого Духа — разъяснять тем, кто считает взаимосвязь проклятием, что она — спасение. Так Он и делает, поскольку сила Божья в тебе и в Нем соединена в реальных отношениях, таких святых и крепких, что даже это всё они способны преодолеть без страха.

14. Всё, что казалось невозможным, осуществляется в святом мгновении, так подтверждая свою возможность. В святом мгновении вина уже не привлекает, ибо общение восстановлено. Вине, единственная цель которой нарушить связь, не остается места. В святом мгновении нет секретов и личных мыслей. Желание общения притягивает к себе общение и целиком превозмогает одиночество. В таком желании — полное прощение, поскольку оно никого не исключает из своей полноты, признав во внезапном озарении ценность его роли в этой полноте. Ради защиты твоей полноты все приглашаются и привечаются. И ты осознаёшь, что твоя полнота от Бога, Чья единственная потребность в том, чтобы ты был целокупен. Ибо твоя полнота делает тебя завершением Его полноты в твоем сознании. Именно здесь ты ощущаешь себя таким, каким был сотворен и каков ты есть.