Видение, еже виде Исаиа сын Амосов, еже виде на Иудею и на Иерусалим, в царство Озии и Иоафама, и Ахаза и Езекии, иже царствоваша во Иудеи. Из чувственных наших органов самое ясное представление об ощущаемом имеет зрение. И страшного невозможно познать так слухом, как познает зрение, и вожделенного не восприемлет так ни одна способность, как зрение. Посему созерцание истинного, по ясности и несомненности, именуется видением. А от сего–то и Пророк называется видящим и провидящим. Ибо узнаем у Амоса, что говорил Амасия: видяй гряди и отыди ты на землю Иудину, и тамо да прорицаеши (ср.: Ам. 7, 12). Провидящим же в книгах Царств называется Самуил. Ибо сказано: пророка нарицаху людие в предняя [[137]] прозревающим (ср.: 1 Цар. 9, 9). Поскольку они провидели будущее, то и назывались в предняя, и поскольку прозревали в советы Божии, то и именовались видящими. Посему наше дело — приложить попечение об уме, чтобы он, усовершившись чрез сообразные упражнения, сделался прозорливым; осияться же нам Духом к уразумению таин Его есть Божий дар.
Пророк наименовал сперва видение, а потом присовокупил и словесное объяснение, желая показать, что принял сие чрез слух, но возвещает смысл слова, напечатленный в уме. Ибо нам потребно слово для выражения своих мыслей, а Бог, прикасаясь в достойных к самому владычественному их души, напечатлевает в них видение собственного Своего намерения.
Для чего присовокуплено Пророком имя отца? Чтобы показать, что пророческое дарование у него есть отеческое наследие.
Еже виде на Иудею. Что значит сие повторение? Пророк первым словом выражает общность видения, а вторым означает уже особенность, то есть что это за видение, каково оно и чем отличается?
Итак, слова были видимы, то есть удобосозерцаемы умом, и их–то видел Пророк, по сказанному в книге Исхода: И вси людие зряху глас (Исх. 20, 18). Подобным сему образом начинали свои пророчества и другие Пророки. Видение Авдиино. Сия глаголет Господь Бог Идумеи: слух слышах от Господа, известие во языки посла (Авд. 1, 1). И у Наума: Пророчество [[138]] о Ниневии; книга видения Наума сына Елкесеева (Наум. 1, 1). И у Аввакума: Видение (t»o l~hmma), еже виде Аввакум пророк (Авв. 1, 1). Малахия также употребил слово поручение, не присовокупляя слова видение: Пророчество (t»o l~hmma) словесе Господня на Израиля рукою Ангела Его (Мал. 1, 1). И кажется, Пророки словом поручение (t»o l~hmma)выражают то, что не сами от себя имели, но получили силу пророчества, так что слово поручение может быть равнозначительно слову дар Божий. Одни из Пророков утверждают, что есть книги видения, другие же говорят, что слышали слова от Бога. Ибо сказано: Слово Господне, еже бысть ко Осии сыну Веириину, во днех Озии и Иоафама, и Ахаза и Иезекии царей Иудиных, и во дни Иеровоама сына Иоасова царя Израилева. Начало словесе Господня ко Осии (Ос. 1, 1–2). И у Амоса: Словеса Амосова, яже быша в Кариафиариме от Фекуи, яже виде о Иерусалиме во дни Озии царя Иудина и во дни Иеровоама царя Израилева, прежде двою лет труса (ср.: Ам. 1, 1). Здесь превращен порядок против Исаии. Там наперед выставлено видение и присовокуплены слова слыши, небо (Ис. 1, 2), а здесь за предложенными словами последовало видение. Ибо сказано словеса Амосова, а не видение Амосово; словеса, не яже слыша, но яже виде. А у Михея сказано: и бысть слово Господне ко Михею Морасфитину, во дни Иоафама и Ахаза и Езекии царей Иудиных, о нихже виде о Самарии и о Иерусалиме (ср.: Мих. 1, 1). И Слово Господне, еже бысть ко Иоилю сыну Вафуилеву (Иоил. 1, 1). И бысть слово Господне ко Ионе (Иона 1, 1). И Слово Господне, еже бысть к Софонии сыну Хусиину, сыну Годолиину, Амориину, Езекиину, во дни Иосии сына Амоня, царя Иудина (Соф. 1, 1). А у Аггея особенным образом выражаются и означение времени, и принятие слова. Ибо сказано: Во второе лето, при Дарии цари, в шестый месяц, в первый день месяца, бысть слово Господне рукою Аггеа пророка (Агг. 1, 1). Но мне кажется, что употребленное здесь выражение рукою равнозначительно написанному у других слову поручение (t»o l!hmma). И у Захарии: Во осмый месяц, втораго лета, при Дарии, бысть слово Господне ко Захарии Варахиину, сыну Аддову, пророку (Зах. 1, 1).
В царство Озии и Иоафама, и Ахаза и Езекии. Замечание о времени было необходимо, чтобы всякий видел, за сколько времени предсказано и через сколько времени исполнилось, и разумел, что при умножении немощи преизбыточествовало и Божие попечение. Почти большая часть Пророков по времени сходились между собой. Осия был во дни Озии и во дни Иеровоама; Михей — во дни Иоафама и Ахаза; Софония — во дни Иосии, сына Амонова. Из прочих же Пророков одни написали пророчества без означения времени, другие означили царствования варваров, как более известных в то время по своему могуществу. Аггей и Захария, Авдий и Наум, Аввакум, Иона и Малахия не упомянули о времени. А многие из Пророков не упомянули и об отцах. И может быть, происходившие от знаменитых отцов могли чрез это привлечь большее внимание, потому что более доверяют людям известным. А происшедшие от родителей незнатных умолчали о них. Впрочем, отец Исаии не тот Амос, который в числе двенадцати меньших Пророков, ибо и произношение имен не одинаково, и означаемое ими не одно и то же. Одно произносится с густым, а другое — с тонким придыханием. Также и значения различны: имя отца Исаии и свойство этого слова означают твердость, силу и крепость, а именем Пророка выражается жестокое слово.
Кажется, что прежде Исаиина пророчества было пророчество Осии, по сказанному: Начало словесе Господня ко Осии (Ос. 1, 2). Еще должно знать, что тот же самый Озия назывался и Азарием. В Первой книге Паралипоменон назван он Озией, а во Второй книге Царств — Азарией, впрочем, сыном того же отца и той же матери, ибо матерь — Халия, отец — Амасия и время царствования то же — пятьдесят два года. При Озии пророчествовали Исаия, Осия и Амос. Но поскольку начало словесе Господня ко Осии, то не первый ли он начал пророчествовать? И поскольку Амос пророчествовал прежде двою лет труса, то не прежде ли видения Исаиина, в котором говорится: И взяся наддверие (Ис. 6, 4)?
(2) Слыши, небо, и внуши, земле, яко Господь возглагола. Поскольку пророчество было роду лукавому и не находило слушателей между людьми, то Пророк говорит небу и земле. При сих же свидетелях дан и закон, как говорит Моисей: засвидетелствую вам днесь небесем и землею (Втор. 4, 26), и еще: Вонми, небо, и возглаголю, и да слышит земля глаголы уст моих (Втор. 32, 1). Да и прилично было — употребленных свидетелями, когда дан был закон, призвать также во свидетели при обличении в нарушении закона. Ибо сказано: соберите ко мне племеноначалники ваша и старцы ваша, и судии и книговводители, да возглаголю во уши их и засвидетелствую им небом и землею (ср.: Втор. 31, 28). Замечательно же, что речь у Исаии в противоположном порядке с песнию Моисеевой. Ибо там сказано: Вонми, небо, или по другим изданиям: Внуши, небо, и да слышит земля; а здесь: Слыши, небо, и внуши, земле. Когда народ рассуждает возвышенно и не отступает от Бога, тогда Пророк призывает небо, как нечто близкое, и его просит вложить слова себе в уши — таково значение слова внуши. Когда же народ стал далек от небесного, Пророк говорит небу, как чему–то дальнему: Слыши, небо. То же должно разуметь и о земле. Посему Моисей, по причине преуспеяния народа как бы близким к себе имея небо, говорит: Вонми, или, как прочие толкователи, внуши, небо. Исаия же, поскольку народ пребывал в грехах и мудрствовал земное, повелевает земле, как близ него находящейся, принять в уши себе слово, ибо сие значит слово внушить. Или, чрез перемену имен, небом названы обитающие на небе, как городом называем живущих в городе и землей — всех пребывающих на ней; в таком случае из слов Пророка не извлечем повода почитать небо и землю одушевленными. Так и престолом Божиим именуется небо, потому что Пренебесные Силы имеют непоколебимо водруженное в них ведение Бога. Так и земля называется подножием, потому что живущие на ней люди едва способны вмещать в себе низшие познания о Боге. Посему и сказано: Муж разумивый престол чувствия (Притч. 12, 23); престол же бесчестия — жена, ненавидящая правду. Как человек чувствительный и мудрый есть престол чувства, так уразумевший самое высшее в сказании о Боге есть престол Божий.
Яко Господь возглагола. Страшно быть невнимательным к словам Божиим.
Сыны родих и возвысих, тии же отвергошася Мене. Какое человеколюбие! Господь входит в суд, чтобы, доказав права Свои, воздать по достоинству. Сыны родих и возвысих. Человек составлен из души и тела; плоть взята из земли, душа же небесна. Итак, поскольку у человека есть сродство с тем и другим, то Бог обличает грех в том, что более всего свойственно человеку. Сыны родих и возвысих. Рождение бывает двоякое. Одно есть образование по Богу, совершаемое делами и принятием догматов: так, Павел рождает благовествованием, болезнует падшими и преображает их, воссозидая в благочестие. Другое рождение есть вступление в жизнь, как, например: Сия книга бытия небесе и земли (Быт. 2, 4). Посему Бог указывает им на оба рождения и укоряет, что приведенные из ничтожества в бытие и созданные по образу Божию (ибо сие означает родить и возвысить) не возблагодарили Его как Творца и не уподобились Ему как Отцу, но, обратившись к худшему, Бога отринули, отцом же своим сделали диавола. Ибо всякий, творяй грех, от диавола рожден есть (ср.: 1 Ин. 3, 8). И Господь говорит лукавствующим: вы отца вашего диавола есте (Ин. 8, 44). Велика вина — быть сыном, получить телесное рождение и оказаться неблагодарным к родившему, но нестерпимой ненависти достоин тот, кто возвышен так, что стал причастником небесного, и при всем том не пребывает в любви к благодетелю.
(3) Позна вол стяжавшаго и, и осел ясли господина своего; Израиль же Мене не позна, и людие Мои не разумеша. С волом и ослом сравнивается отринувший Бога, потому что в чести сый не разуме, приложися скотом несмысленным и уподобися им (Пс. 48, 13). А таковы живущие не по разуму, но по страсти и по неразумию увлекаемые в жизнь скотоподобную. Пророк взял для подобия животных домашних и известных, чтобы пристыдить нас, которые и их несмысленнее и к Создателю своему не оказываем даже такого благорасположения, какое сами видим от бессловесных. Ибо вол, данный нам в сотрудники при земледелии, различает голос питающего и знает того, кто обыкновенно приносит ему пищу. Осел же сам собой находит дорогу к привычным местам отдыха. Посему если у бессловесных такая привычка к имеющим о них попечение, то в какой мере требует любви к Богу разумная природа? Заметь еще, что волу приписывается большая смышленость, нежели ослу. Ибо один позна самого стяжавшаго, а другой — только ясли. А сим показывает слово, что осел — животное прожорливое, знает только место удовольствия, вол же имеет некоторое сведение даже о добром и полезном. Посему, так как сии животные не сходны между собой, во Второзаконии запрещено орать юнцем и ослятем вкупе (ср.: Втор. 22, 10), то есть рьяного и трудолюбивого в душе не должен ты сопрягать со сластолюбивым и страстным. Ибо не о волех радит Бог, нас же ради всяко написася (ср.: 1 Кор. 9, 9–10). Но в другом месте вол и осел опять сопряжены. Ибо блажен сеющий при всяцей воде, идеже вол и осел попирает (ср.: Ис. 32, 20), то есть блажен, кто поучительным словом возбуждает в душе трудолюбие и врачует ее сластолюбие. Ибо как осел есть животное вьючное, так и вожделевательная сила души обременяется тяжестью греха.
Позна вол стяжавшаго и; Израиль же Мене не позна, Творца своего. И осел распознал ясли господина своего, Израиль же не уразумел Меня. Яслей много, однако же осел не ошибается в яслях господина своего. Но Бог один, и неблагодарный народ блуждает вслед богов, которые не существуют. Мене не разумеша — Меня, возвещаемого небом, указываемого землей и морем, открываемого солнцем, луной, звездами и всей тварью. Собственно же под образом вола представляется Израиль, а под образом осла — простой народ. Ибо какая разность между волом и ослом, такое же различие между Израилем, что в переводе значит видящий Бога, и так называемым простым народом.
(4) Увы, язык грешный, людие исполнени грехов, семя лукавое, сынове беззаконнии. Слова язык и людие во многих местах Писания употребляются совокупно. Например: Во мнозе языце слава царю, во оскудении же людсте сокрушение сильному (Притч. 14, 28). И еще: Вскую шаташася языцы, и людие поучишася тщетным? (Пс. 2, 1). А теперь начавшие тем, что стали языком грешным, по умножении лукавства соделались людьми, исполненными беззакония. И начавшие тем, что стали семенем лукавым, дошли до того, что сделались сынами беззаконными. Ибо как преспеяние в добродетели от меньшего возрастает до большего, так и распространение порока, начинаясь с незначительного, доходит до неисцелимого. Между семенем же и сынами есть тесная связь в самой природе вещей. Ибо, возникая из семени, делаются сынами не только в телесном рождении, но и в душевном возрастании, когда принявшие наставления от семян учения достигают до уподобления наставникам и потому называются сынами — или сынами Царствия, если, приняв спасительные семена, усовершаются сообразно с ними, или сынами геенны, если вследствие худых наставлений готовят себя к погибели. Но велико обвинение назвать целый язык грешным, так что нет в нем человека, который бы делал доброе, назвать людей исполненными грехов, так что совершаются ими все роды беззакония, открываются в них даже противоположные один другому пороки, как сказано: исполненых всякия неправды (Рим. 1, 29), и еще: исполнишася греси Аморреов (Быт. 15, 16), и как сказал Спаситель: и вы исполните меру отец ваших (Мф. 23, 32).
Семя лукавое. Плевелы, всеянные врагом человеком среди чистой пшеницы, пришедшие в полный возраст, стали сыном беззаконным, который есть сын погибели и сын геенны. Посему и признаются достойными слез те, которые, вместо того чтобы быть сынами Вышнего, стали сынами беззаконными и, вместо того чтобы пребывать в божественном рождении, соделались семенем лукавым. А сверх сего, обратившееся в навык лукавство губительно для тех, которые имеют его в себе первоначально. Ибо лукавство в крайней степени несогласно и само с собой.
Остависте Господа и раздражисте [[139]] Святаго Израилева. Какое доказательство злобы сильнее сего — оставить Благаго! И какой преизбыток лукавства — раздражить Благаго и Кроткаго! Но в том же обвиняются иудеи и у Иеремии: Мене оставиша, источника воды живы (Иер. 2, 13). По мере же оставления, каждый собирает себе меру гнева в день воздаяния. Отвратишася [[140]] вспять. Сие прибавлено Феодотионом как толкование на слово оставить, то есть отвратиться от Бога чрез отпадение в худшее. Ибо как усовершающийся простирается в предняя, так согрешающий отступает назад, удаляясь от Господа и чрез это губя себя. Ибо сказано: се, удаляющии себе от Тебе погибнут (Пс. 72, 27). Посему так будем жить, чтобы прошедшее не было никогда лучше будущего или настоящего. Сие запрещает и Екклезиаст: Да не речеши: что бысть, яко дние прежднии беша блази паче сих? Яко не в мудрости вопросил еси о сем (Еккл. 7, 11). Ибо если предыдущие лучше последующих, то нам будет сказано: «Напрасно вы столько потерпели, добрые дела обратив в ничто последующим нерадением». Ибо Иезекииль говорит: аще совратится праведник от правды своея и сотворит неправду по всем беззаконием, яже сотворил беззаконник, вся правды его, яже сотворил есть, не помянутся; в преступлении своем, имже преступи, и во гресех своих, имиже согреши, в них умрет (Иез. 18, 24).
(5) Что еще уязвляетеся, прилагающе беззаконие? Смысл слов сих таков: «За грехи ваши вразумляя вас, наказывал Я бичом. Поскольку же не покаялись, но еще более согрешали, то непрестанно налагал Я на вас новые бичи, так что каждая часть тела покрылась исправительными ударами». Согрешающим не неисцельно угрожает слово, что посетит жезлом беззакония их, и ранами неправды их (Пс. 88, 33); а неисцелимым говорит: Что еще уязвляетеся? — «Испытав на себе удары, вы презрели все бичи, побуждающие вас к обращению. Вас ожидает сокрушение». Это голос доведенного до крайности и отчаивающегося в исправлении, как у Иезекииля: рвение Мое отступит от тебе, и не разгневаюся на тебя (ср.: Иез. 16, 42). Из случающихся же с нами бедствий иные постигают в наказание за грехи, другие — для исправления нравственности в искушаемых и иные — для истребления безнадежных, как было с фараоном. Посему иудеям, как безнадежным, Пророк угрожает не ударами, не бичами, но истреблением.
Всякая глава в болезнь, и всякое сердце в печаль. Что еще уязвляетеся вы, у которых тела и души покрыты ранами и ни в чем нет исправления, но вся глава болезнует и все сердце преогорчено? Без сомнения, не телесный член называет Пророк главой, то есть не в одной голове утвердилась боль, но сказано всякая глава, вместо каждый человек, по словоупотреблению Писания. Например: возмите начатки всего сонма сынов Израилевых по сродством их, по сонмом их, по домом отечества их, по числу имен их, по главам их (ср.: Чис. 1, 2, 20). Поскольку весь язык грешен и все люди исполнены беззаконий, то за сие и наказание простерлось на всех, и всякое сердце опечалено, потому что народ за грехи отводится в плен.
(6) От ног даже до главы несть в нем целости: ни струп, ни язва, ни рана палящаяся. Слово глава Пророк взял за целого человека. От ног даже до главы несть в нем целости: ни струп, ни язва, ни рана палящаяся, потому что за каждый грех наложены были бичи Промышляющим о них. Потом, поскольку струп [[141]] — расторжение связности в теле от пресечения соприкосновения в какой–либо небольшой части, а язва [[142]] есть кровавый след удара при поражении тела от наносящего удар чем–нибудь жестким, и он возникает на какой–либо части тела; воспаление же есть соединенная с жаром опухоль от стечения в большую часть тела влаг, палящих страждущий член с неестественным разгорячением, — что говорит пророческое слово о пораженных недугом во всех частях? «Болезнь коснулась вас — говорит оно, — не как струп, не как язва, не как рана палящая. Напротив того, зло налегло на вас соединенными силами, так что все слилось вместе: и струп, и язва, и рана».
Несть пластыря приложити, ниже елеа, ниже обязания. Поскольку болезнь сильнее и струпа, и язвы, и раны палящей, то несть пластыря приложити к ране, ни елеа струпам. «Не нужны сии пособия, — говорит Пророк, — припадки так велики, что не уступят им». Итак, струп — расколы в Церкви, язвы — лживые сердца, воспаление — превозношение души, надмевающейся неразумным самомнением и потому взимающейся на разум Христов (ср.: 2 Кор. 10, 5). Пластырь же есть слово, которое с кротостью и тихостью смиряет суетное надмение; а елей есть слово, которое с милосердием и состраданием смягчает коварство, лживость и жестокость в лицемерии говорящих ложь; и обязание есть слово, которое сдерживает стремящихся к разделению.
(7) Земля ваша пуста, гради ваши огнем пожжени, страну вашу пред вами чуждии поядают, и опусте низвращена от людий чуждих. Поскольку отчаялся в исправлении, то угрожает истреблением. Но сие совершилось не во времена Исаии. Напротив того, пророчеству обычно говорить о будущем как уже о бывшем. Например: даша в снедь мою желчь, и в жажду мою напоиша мя оцта (Пс. 68, 22). Ибо по уверенности в событии предсказанного, как непререкаемо имеющего исполниться, сочетается будущее с прошедшим. Случилось же сие во время плена Вавилонского. Тогда земля лишена обитателей, города сожжены огнем, и страна, в глазах оставшихся иудеев, поядена высланными из Персии поселенцами: тогда–то вся страна стала низвращена от людий чуждих.
Но по высшим понятиям, по которым ветхозаветное применяется и к нам, когда отступаем от Бога нашего, воздеваем руки наша к богу чуждему (ср.: Пс. 43, 21), тогда бываем преданы чуждым, которые опустошают и низвращают нас. Ибо можно видеть, что все угрозы исполняются над грешниками. Земля ваша пуста. Землей Писание часто называет душу, приемлющую в себя семена слова, как в Евангелии научаемся из притчи Господней, что иные семена пали на добрую землю, которая удобно приемлет в себя Божественные наставления и способна к плодоношению. А душа пуста, которая не имеет в себе ни мудрости, ни разума, не живет по правде, не ходит в истине. Гради ваши огнем пожжени. Город есть собрание людей, которые при различных родах жизни связаны в общежитие, и он, поскольку в делах его многое суетно — дрова, сено и солома, в день суда пожигается, и общества нечестивых предаются огню. Страну вашу пред вами чуждии поядают, когда вторгшиеся чуждые помыслы истребляют приобретенное трудами в прежней жизни при благой деятельности, которая наполнила душу духовными плодами: любовью, радостью, миром, долготерпением, благостью. Но если и в житейских делах деятельную силу души предательски предаем нечистым духам, то земля наша бывает низвращена чуждими, потому что мы — Божие тяжание, Божие здание (1 Кор. 3, 9). Пока мы розги, пребывающие на виноградной лозе, приносящие Христу требуемые от нас плоды (см.: Ин. 15, 1–2), дотоле Бог — наш тяжатель. А если отпадаем от животворящего корня, от веры во Христа, то засыхаем и бываем изринуты вон и сожжены, и наздание наше на учении, если живем неприлично, разрушается. Ибо как скоро не утверждаемся на основании Апостолов при созидании дорогих своих зданий, как не имеющие основания, распадаемся, и падение наше бывает велико. Тогда как бы поядаются целомудрие невоздержанием, щедрость в подаянии — сребролюбием и любовь — враждолюбием. Посему сожаления достойно, когда душа, изобилующая плодоношением добрых дел, делается снедью сопротивных, которые не довольствуются нашим опустением, пока не низвратят совершенно, ибо низвращение происходит от лукавых наставлений и душа вводимого в заблуждение как бы уравнивается с землей. Опустошение же есть отнятие прежних прав. И этому легко быть с человеческой душой. Посмотри на иного юношу, который с детства воспитан в честной жизни, тщательно ходит в дом молитвенный, не нерадит по силам делать добро, помнит вечный Суд, с любовью приемлет слово учения, а потом поползнулся он в блуд: как в нем за утратой целомудрия и лишением плодов следует уже совершенное низвращение. Лукавая совесть не ведет уже его на место молитвы, потому что он не устоял в числе верных, но отпал. Он не становится вместе с плачущими, потому что стыдится. С сего времени ленив он к молитве, выдумывает мнимые предлоги в ответ спрашивающим. Он говорит: «Меня понуждает такой–то, не могу ждать Божественной службы» — и опять по такой–то причине (какую случилось ему выдумать) уходит из храма прежде молитвы верных. Потом от постепенного навыка рождается мысль об отступничестве, и он доходит до совершенной погибели. Вообще лукавым силам свойственно, как скоро лишат нас плодов правды, дотоле не удаляться от нас, пока не опутают заблуждениями разум.
(8) Оставится дщерь Сионя, яко куща в винограде и яко ов! ощное хранилище в вертограде. Воздаяние равным за равное служит доказательством Божия правосудия. Поскольку оставила Господа дщерь Сионя, то и она оставится. Но Господь сохраняет еще к ней Свое человеколюбие, именует ее дщерью, называя прежним именем, какое имела до своего отчуждения. Оставится, яко куща в винограде. Для охранения плодов в виноградниках ставятся кущи. Посему, когда виноградник изобилен свойственными ему плодами, о куще заботятся и прилагают всякое попечение, чтобы сторож смотрел из нее, не обирают ли винограда проходящие мимо; когда же виноградник бесплоден, то необходимо небрегут об охранении винограда. Посему Бог угрожает израильскому народу оставлением за то, что не приносит надлежащих плодов.
Убоимся и мы стать бесплодными, чтобы не остаться без Божия призрения! Страж наш есть Дух Святый. Когда душа приносит плоды, достойные вечных житниц, Дух пребывает с нею, охраняет ее и отражает козни уединеннаго дивия (ср.: Пс. 79, 14). Но когда произращает грозд желчи и приносит грозд горечи (ср.: Втор. 32, 32), тогда Дух оставляет бесплодную душу, и она попирается зверонравными помыслами и скотскими пожеланиями всякого рода.
Писание же нередко в переносном смысле называет виноградом Израиля, например: Виноград из Египта пренесл еси (Пс. 79, 9), и виноград бысть Возлюбленному (Ис. 5, 1), и Аз же насадих тя виноград плодоносен, весь истинен (Иер. 2, 21). А ежели Израиль — виноград, то куща сего винограда — дом и, может быть, храм. Ибо он называется селением славы (ср.: Пс. 25, 8) и селением, идеже вселися в человецех (ср.: Пс. 77, 60). Посему пока виноград сей приносил многие плоды, стояла и куща для сбережения плодов. Но поскольку Насадивший его ждал, да сотворит гроздие, и он сотвори терние (ср.: Ис. 5, 2), которым увенчали Господа, и весь обратился в горечь, ибо сотворил грозд желчи и грозд горести, почему и в снедь Господу дали желчь, то за сие оставлена куща винограда. Ибо сказано: Се, оставляется вам дом ваш пуст (Мф. 23, 38). Тогда исполнилась сия угроза, ибо Израиль оставлен, как куща в винограде; с тех пор уже заповедано и облаком, еже не одождити на виноград (ср.: Ис. 5, 6). Поэтому нет у них пророков, нет небесной благодати, но стали они лядиной [[143]], годной к попранию (ср.: Ис. 5, 6). Разорены ограждения народа сего, то есть защита святых Сил: если и по закону что сделают, и то послужит им в погибель. Посему ныне обымают мимоходящии путем, озоба и вепрь от дубравы, и уединенный дивий пояде (ср.: Пс. 79, 13–14): ныне попирают их невидимые Силы.
И яко овощное хранилище в вертограде. Для сбережения овощей строят осенью хранилища. Почему вертоград [[144]] есть место, приносящее плоды временные, скоро пропадающие, служащие более к услаждению, нежели на пользу. Но таков и закон, который имеет кратковременное употребление. Ибо служение было временное и процветало ненадолго, потом предоставило продолжение жизни пище истинной и более твердой — евангельскому учению. Итак, оставится Сион и яко ов! ощное хранилище, место, в котором хранятся овощи. Но овощи — не твердая и постоянная, а нежная и временная пища. А таков закон, имеющий в себе подобие служения, а не самую истину, почему он есть образ и стень небесных (ср.: Евр. 8, 5).
Поскольку же и душа каждого из нас уподобляется винограду, как в псалме: Жена твоя яко лоза плодовита (Пс. 127, 3) и как Господь говорит: Аз есмь лоза, вы же рождие (Ин. 15, 5), то да не постигнет и нас сия угроза, если не приносим должных плодов. Ибо куща, может быть, означает и тело, в котором обитает Святый Дух: Или не весте, яко телеса ваша храм живущаго в вас Святаго Духа суть? (1 Кор. 6, 19). Виноград же есть душа, от которой требуется плодоношение, достойное первоначального насаждения и Божиего возделывания. Ибо она насаждена, будучи сотворена истинной, по образу истинного Бога; возделывается же особенными о каждом попечениями Творца, Который очищает плодоносящее, чтобы приносило больший плод. Если посвящаем себя чистой жизни, Бог вспомоществует нам в очищении себя от страстей, усовершая нашу старательность и ревность о добре. Посему как обрезывается виноград, когда излишние побеги останавливают его плодородие, так и мы обсекаем в душе попечение о суетном, сберегая всю силу ее к плодоношению добрых дел, чтобы она, разросшись в тщеславном мире, не источила всей своей силы на человекоугодие, раcсееваемая образами мира сего, как бы листьями и молодыми побегами. Но душа и окапывается также, чтобы все близкое к ней могла обращать в свойственную себе пищу и таким образом приуготовиться к принятию учений Духа. Как неокопанный виноград глохнет и от плотности окружающей его земли не участвует в пользе, доставляемой водой, так и душа, не свергнувшая с себя плотского и без отдыха им отягощаемая, будучи угнетена тяготой вещественного, не способна к плодоношению и потому, не приемля помощи свыше, пребывает бесплодной. А когда душа бесплодна, удаляется от нее Дух Святый; падают ограждения — вспомоществование Ангелов; вторгаются же мимоходящие чужеземцы — это силы, производящие в ней заблуждения разума; и предварительно поселившиеся в ней страсти оскверняют ее, подобно свинье, которая предается неразумным стремлениям и валяется в зловонной тине. И тогда исполняется на таковой душе слово: Оставится дщерь Сионя, яко куща в винограде и яко ов! ощное хранилище в вертограде. Не приносящие плодов, достойных небесной житницы, но восхищающиеся скорогибнущими плодами мира сего, полагающиеся на богатство, превозносящиеся славой, высоко думающие о благородстве предков или о телесном здравии уподобляются вертограду, потому что производят плод непитательный, который наполняет тщеславным надмением и суетным обременением приготовляет душу к напыщенности и надутости. Таких плодов возжелал похотливый народ и погребен в пустыне. Ибо сказано, что они плакали, вспомнив об огурцах и дынях, египетских снедях (см.: Чис. 11, 5), которых не стал бы вкушать израильтянин, питающийся небесным хлебом — манной. Но ее пренебрегли тогдашние израильтяне и возжелали червленаго лука (ср.: Чис. 11, 5). Да не постигнет сие и нас, если жизнь сластолюбивую предпочтем жизни разумной. Ибо плотские удовольствия действительно подобны луку и чесноку: сообщают много остроты и раздражительности; кто вкусил оных, у того из внутренности издают они тяжелое и едва истребимое зловоние и причиняют много слез вкусившим.
