Гл. XX. Доказательства страданий двенадцатаго эона, приводимые из притчей, из отпадение Иуды и из страдания нашего Господа, не состоятельны

1. Что они применяют к своему вымыслу притчи и дела Господа совершенно ненадлежаще и несообразно, я доказываю следующим образом. Они стараются доказать то страдание, которому, по их словам, подвергся двенадцатый эон, тем, что страдание Спасителя причинено двенадцатым апостолом и произошло в двенадцатом месяце. Ибо Он, по их словам, проповедовал один год после Своего крещения. А в женщине, страдавшей кровотечением это обнаружилось, по их словам, вполне ясно; ибо женщина эта страдала двенадцать лет и, прикоснувшись к краю одежды Спасителя, получила исцеление от той силы, которая изошла от Спасителя, и которая, по их словам, прежде существовала. Ибо та страждущая сила, которая расширилась и так разлилась в бесконечность, что подверглась опасности разрешиться во всеобщую сущность, остановилась и перестала страдать, когда прикоснулась к первой Четверице, знаменуемой краем одежды.

2. А что они говорят, будто страдание двенадцатого эона доказывается Иудою, — каким образом может быть здесь сходство с Иудою, который отпал от числа двенадцати и после не возвратил своего места? Ибо эон, Которого образом они называют Иуду, по отделении от своего Помышления, был восстановлен или обратно призваны: Иуда же был удалены и отвержен, а на место его поставлен Матфий, — как написано: «И епископство его да приимет другой» (Деян. 1:20; Пс. 108:8). Поэтому они, если этот эон знаменуется Иудою, должны быть были сказать, что двенадцатый эон извержен из Плиромы, и на его место произведен или порожден другой. К тому же они говорят, что эон страдал сам, а Иуда есть предатель, и сами они признают, что Христос, а не Иуда пришел на страдание. Каким же образом Иуда, предатель Того, Кто имел пострадать ради нашего спасения, мог быть типом и образом страждущего эона?

3. И страдание Христа не походит на страдание эона и произошло не при одинаковых с ним обстоятельствах. Ибо эон подвергся страданию разложения и уничтожения, так что страждущий был в опасности даже разрушиться; Христос же, Господь наш, страдал страданием сильным и не напрасным, и не только Сам не подвергался опасности уничтожения, но и укрепил Своею силою тленного человека и возвратил его в нетление. Далее: эон страдал потому, что искал Отца и не мог найти его: Господь же страдал для, того, чтобы привести к познанию и общению Отца отвратившихся от Него. Для эона исследование величия Отца сделалось причиною разрушительного страдания; нам же пострадавший Господь принесши познание Отца, даровал спасение. Кроме того, страдание эона принесло плод женственный, как они говорят, слабый, бессильный, безобразный и недейственный; страдание же Господа породило крепость и силу: «Ибо восшед на высоту», — Господь, через свое страдание, — «пленил плен и дал дары человекам» (Пс. 67:19; Еф. 4:8), — и сообщил верующим в Него «силу наступать на змей и скорпионов, и на всякую силу врага» (Лк. 10:19), т. е. князя отпадения. Еще: Господь Своим страданием разрушил смерть, рассеял заблуждение, уничтожил тление и упразднил неведение, но открыл жизнь, показал истину и даровал нетление. Их же эон через свое страдание ввел неведение и породил безобразную субстанцию, из которой, по их мнению, произошли все вещественные творения — смерть, тление, заблуждение и тому подобное.

4. Итак, ни двенадцатый ученик — Иуда, ни страдание нашего Господа не были образом страждущего эона; ибо очевидно, что тут нет никакого сходства не только по отношению к тому, что я выше сказал, но даже и по самому числу. Ибо все согласны в том, что предатель Иуда был двенадцатым, так как в Евангелии поименованы двенадцать апостолов; этот же эон не двенадцатый, а тридцатый; ибо по воле Отца произведено не двенадцать только эонов, и он произведен не двенадцатым по порядку, так как они сами считают его произведенным на тридцатом месте. Каким же образом Иуда, по порядку двенадцатый, может быть типом и образом эона тридцатого?

5. А что они говорят, будто погибший Иуда есть образ его Помышления, — то и тут образ не будет сходен с истиною, ему соответствующею. Ибо Помышление, отделившись от эона и в последствии получив образование от Христа и познание от Спасителя, и создав все вне Плиромы по подобию того, что внутри Плиромы, было, наконец, принято в Плирому, и, в силу сочетаний, соединено со Спасителем, Который образован был из всех (эонов), Иуда же, однажды изверженный, никогда не возвращается в число учеников, — иначе на его место не был бы поставлен другой. А Господь сказал об нем: «Горе человеку, которым Сын человеческий предается» (Мф. 27:24); и опять: «Лучше было бы ему не родиться» (Мк. 14:21), и назвал его «сыном погибели» (Ин. 17:12). Если же они говорят, будто бы Иуда есть образ не отделившегося от эона Помышления, а соединенного с ним страдания, — то и тут число двенадцать не может быть типом трех. Ибо в одном случае Иуда был извержен, и на его место поставлен Матфий, а в другом говорится, что эон был в опасности разложиться и уничтожиться, а также Помышление его и страсть; ибо они и Помышление отделяют от страдания, и полагают, что эон был восстановлен, Помышление получило форму, а страдание, отделенное от них, составило вещество. Итак, если здесь три — эон, Помышление и страдание, то Иуда и Матфий, как только двое, — не могут быть их типами.