Прощение — это святая работа. Без осознания своих ошибок результатов она не даст

Монотонное повторение вначале приносит пользу, но потом пора уже и умнеть. Болезни попроще пройдут быстрее. Сложные болезни требуют идти вглубь.

 

Мне больно оттого, что человек воспринимает прощение как необычайно трудную работу. Больно видеть, что человечество упрямо движется к своей гибели, потому что не желает понять жизнь. Человек отказывается признавать свои ошибки, и это губит его.

Чем больше человек освобождает свои стрессы, тем больше перед ним открывается истинный лик! мира, людей и самого себя в их неприкрытой наготе. Картина может оказаться не из приятных, но простивший способен глядеть на нее спокойно, поскольку он обрел внутреннее равновесие. Он глядит и видит, как можно этим людям помочь. Он поможет, если помощь; принимают, и не станет помогать, если от помощи отказываются. Эмоций при этом у него не возникает. Он не ощущает ни грусти, ни радости, ни злобы, ни любви.

Он чувствует и видит все в своей сути. Суть внеэмоциональна. Он является самим собой. Это означает душевный покой. Такой человек словно обрел мудрость безо всяких усилий. Он знает, что делать. Освобожденный дух раскрывает для него мудрость Всеединства.

 

Возьмем один стресс, например страх. Освобождаем страх вообще. Странно, то, что накапливалось в нас капля за каплей, теперь, как пузырьки, поднимается, освобождается и соединяется с Вселенной.

Возьмем теперь другой стресс — чувство вины, освобождаем и его. Теперь возьмем злобу, отпустим ее.

Ну что там еще? Депрессия. Еще что? Жадность, обиды…

Теперь мы настоящие, потому что ничто не уходит за пределы коридора нормы, как у святого.

Представим себе свою депрессию, которая стала большой проблемой и продолжает увеличиваться. Представьте себе свою камеру тюрьмы. Мысленно сосредоточьтесь на своей грудной клетке или смотрите перед собой на занавес, стену, кому как удобно. Удобнее это делать с закрытыми глазами, чтобы то, что вы видите, не отвлекало.

Представьте, что у вас внутри есть камера тюрьмы, где вами заперт заключенный, имя которого — ваша депрессия. Вы открываете запоры и входите. Оглядитесь и посмотрите, как выглядит ваш узник. Попробуйте мысленно связаться с ним, может быть, он что-нибудь скажем вам.

 

Постарайтесь воспринять как можно больше деталей. Может, видите свет или цвет, чувствуете запах, ощущаете вкус, касаетесь рукой или телом, неважно, как развивается осязание, — самое важное чувство.

Когда все это увидели или почувствовали, представьте, как вы открываете двери тюремной камеры своей души. Вы освобождаете своего заключенного из любви, говоря ему: ты свободен, прости, я не умела освободить тебя раньше, просто не умела. И вам ясно, что он понимает вас, как это ни странно. Понимает и не обвиняет, хотя кто-кто, но он-то точно знает, как долго был заключенным без всякой вины. От непонимания я сделала из него виноватого и упрятала в камеру. Он начинает выходить и уже этим дает понять, что простил меня. А я прощаю себе, что раньше не умела простить и отпустить эту энергию. Я прощаю себе из любви. И я не забуду своего друга — мое тело. Милое тело, прости, что я собирала этот стресс так долго и сделала твоей нагрузкой свой невыученный урок депрессии. Прости. Я чувствую, как мой друг — тело — тоже реагирует. Дает почувствовать это. Приходит какое-то новое чувство, может быть, боль, или ломота, или… ой как много разных ощущений может возникнуть в теле. Я прошу у него прощения, что раньше этого не понимала, ведь это чувство не первый раз у меня, а я не умела осознать его раньше. Просто не умела. А жизнь за то, что я не умела, не наказывает. Так же как жизнь не наказывает ребенка за то, что он еще учится по возрасту в первом классе, а не стал сразу академиком. А то, что я себя наказывала за это, — моя ошибка, именно это я себе и прощаю. Потому что из-за этой ошибки я собрала себе большую депрессию, она заставляет меня переживать все больше и больше за мир, находящийся в опасности. Я думала, что спасаю мир, но не умела понимать, что делаю наоборот, и депрессия от этого выросла. Только теперь я научилась не спасать мир, а помогать себе, и миру от этого теперь легче развиваться в нужном направлении. Я прошу прощения у мира, у всего человечества за то, что переживала, боялась за него и думала, что этим делаю добро. Прости, мир.

Теперь я смотрю на своего узника — депрессию — и вижу, как он воспринимал то, что я только что признала и сделала, как человеку полагается. И настолько, насколько это не получилось из любви, я сделаю снова, и не столь важно сделать все сразу, как важно просто сделать так, как умею, потому что завтра я сумею это сделать лучше, полноценнее. Я ведь как бы иду по ступеням лестницы собственного развития, которая ведет наверх и никогда не кончается. Это и есть счастье. Счастье, которое дает чувствовать, что переживать за то, что все такое, как есть, просто нет смысла, потому что тот, кто переживает, занимается переживанием, и ничего другого он просто не успеет сделать. Еще понаблюдайте за своей депрессией, как она идет вдаль, и возвращайтесь обратно в зал. А кто готов поделиться своим опытом с другими, пожалуйста, выходите на сцену. Ваш опыт нужен всем.

 

Диалог с залом

Я долго пыталась представить, что это за существо или человек. Сначала я увидела клетку. Вчера, когда говорили о другом стрессе, это был человек, мужчина, сейчас, пытаясь представить, почувствовать, что это — растение, человек или животное, — я увидела просто какую-то резиновую массу. Она не говорила со мной, но я чувствовала, что она живая, она просто резиновая. Я могла ее даже потрогать, она была мягкая, но не говорила со мной. И когда я решила открыть двери камеры, но почему-то ее верхнюю часть, то крыша начала медленно подниматься. И тогда эта масса стала превращаться в какую-то медузу, а я поняла, что она действительно живая. Она стала более мягкая, влажная, стала подниматься выше, разделяться на какие-то части, пузырьки, стала превращаться во влагу, пузырьки стали испаряться, подниматься вверх, в космос, во Вселенную, и я поняла, что это живое, что это влага, которая спустилась так, что я считала это мертвым…

Спасибо. Что это означает? Энергия вышла в прав вильном направлении — освободилась вверх. Человек просто дал свободу своим чувствам, интуиции и нашел дверь. Это правильная дверь. И если вы тоже даете себе свободу выбора, то увидите, что камера тюрьмы может открываться с разных сторон. Это показывает, где самая большая проблема, которая ищет свободу.

Теперь поговорим о резиновой массе. Вообще, человечество как одна резинка. Но, к сожалению, резинку невозможно растягивать до бесконечности. В начале человечества — те, кто идут впереди, сзади — те, кто идут позади. Часть людей — впереди и часть — позади, понимаете? И те, кто идут впереди, должны понимать, каково состояние идущих сзади, чтобы не вынуждать, не обязывать их идти слишком быстро. То есть не надо торопиться, потому что интенсивное ускорение темпа опасно, так как замедляет развитие. И чем качественнее результат нужно получить, тем медленнее нужно идти, потому что тогда мы захватываем всю суть вещей. И если действительно первые идут полноценно, а задние не хотят сами развиваться, а хотят, чтобы им все дали в готовом виде, то не беспокойтесь — земной шар сам решит эту проблему. Там, где люди простые, принцип у них такой, как у материальных людей, то есть потребительский подход к жизни. Информация в мире распространяется всюду, и очень бедные народы и государства очень часто ждут, чтобы богатые дали им все, что нужно, а сами ничего не делают. И когда критическая масса ожидающих дойдет до такой кризисной черты, что уже ничем помочь себе земной шар не может, это становится опасным для планеты: тогда будет природная катастрофа, земля поглотит тех, кто для нее опасен.

А если высокоразвитые люди, которые находятся впереди, будут очень суетиться, используя материальный подход к жизни: они думают, что чем больше получат, тем счастливее станут, — тогда произойдет природная катастрофа, которая называется «рождение уродов» чтобы умные люди задумались, почему так случилось Тогда они уже не станут так бегать, начнут думать.

Ваша депрессия показывала вам себя резиновой массой, не узкой резинкой, а какой-то бесформенной массой, То есть вы оттого, что в мире творится, «опали», просто как тесто. Оттого что видите с обеих сторон, не умеете помогать, а хотели лично что-то сделать. Когда начинали освобождать, эта масса стала медузой.

Медуза — энергия диафрагмы. Медуза очень хитрое животное, которое никогда не поднимается совсем на поверхность воды и не опускается совсем на дно. Она всегда качается где-то вблизи поверхности, то есть медуза очень хорошо приспособилась к жизни в воде, а вода — это печаль. То есть ваша депрессия такая оттого, что печали так много, и вы должны были приспосабливаться, как медуза, в этом море печали. И переживаете из-за того, что не можете помогать людям, которые так печальны. Ну а потом все это поднималось и стало помаленьку воздухом.

Диафрагма координирует дыхание. Без ее участия воздух не поступает в легкие и не выводится из легких наружу. Иными словами, без нее свобода, то есть свободное движение души внутрь и наружу, превращается в смерть. А деятельность диафрагмы напрямую зависит от представлений человека.

Поскольку о диафрагме (она же грудобрюшная преграда) люди знают немного, расскажу немного о ее строении. Диафрагма представляет собой орган из мышечной ткани. Мышцы крепятся к стенке грудной клетки на уровне нижних ребер и первых поясничных позвонков. Мышцы простираются к центру и переходят в сухожильную, или соединительную ткань, в которой расположены отверстия для пищевода, всех кровеносных сосудов, нервных волокон и лимфатических сосудов, соединяющих верхнюю и нижнюю часть тела. Диафрагма имеет выпуклую куполообразную форму. Сверху она выстлана легочной плеврой и околосердечной сумкой, а снизу — брюшиной. Известно, что основной функцией диафрагмы является дыхательная, однако если у человека поражаются органы дыхания, то патология диафрагмы обычно остается без внимания. Поскольку зачастую патология эта лишь энергетическая, то становится понятным, почему ее не выявляют медицинским способом.

Чем больше человек заставляет себя возвыситься, то есть стать лучше, тем сильнее он тянет диафрагму кверху. Может и порвать. Чем сильнее человек заставляет себя унижаться перед ближним, чтобы тому понравиться, чтобы выслужить его любовь и зажить лучше, тем сильнее он продавливает диафрагму книзу. Силой вывернуть купол наизнанку, то есть перевернуть жизнь, не удавалось еще никому. Кто очень этого хочет, тот умирает.

Человек с постоянно напряженной диафрагмой, живущий во имя хорошего, боится вдыхать полной грудью, потому что боится выдохнуть. Он боится жить радостно, то есть жить полной грудью, поскольку страшится выплеска печали, таящейся в тени радости. Другими словами, это страх жить. Страх жить вынуждает человека все себе запрещать, а другим позволять. С годами стресс усиливается и оборачивается чудаковатой невзыскательностью, раздражающей окружающих. Например, человек ест некачественную пищу, приберегая все, что получше, для других. При этом ближние вовсе не желают, чтобы он отрицал свои желания и потребности. Если он и позволяет себе когда-нибудь маленькую радость, это заканчивается самобичеванием.

Такой человек, живя бок о бок с домашними, может сделаться неприметным, как тень. В повседневных хлопотах его странности как бы не замечаются, но в выходные дни он путается у домочадцев под ногами, вызывая раздражение. Он являет собой живой укор ближним, из которых ключом бьют задор и энергия. Его так и подмывает хорошенько встряхнуть, — а иной раз так и делают, но от этого становится еще хуже. Такой человек начинает позорить членов семьи.

Высвободите свой страх жить. Отпустите также страх перед моральной предвзятостью и несправедливостью. В противном случае вы озлобитесь на несправедливость, а значит, на самого себя.

 

Страх жить полноценной жизнью заставляет довольствоваться малым, лишь самым необходимым. Для такого человека изобилие является нежеланным в молодые годы и неприемлемым в зрелом возрасте. Если поначалу человек принимает то, что предлагают другие, то позже уже отказывается, ибо страх незаметно перерастает в протест. Со временем в нем развивается полное неприятие роскоши и ненависть к ее почитателям. Приобретение какой бы то ни было вещи воспринимается им как излишняя роскошь, даже если эта вещь облегчает, ускоряет и повышает качество труда.

Подробнее об энергии диафрагмы мы можете прочитать в моих книгах.

— Кто еще хочет рассказать про свою депрессию, которую он освобождал.

 

У меня ощущения были странные, я ничего не видел, а только чувствовал. Чувствовал большой куб в груди, в районе солнечного сплетения, причем \ в этом кубе находилось два объекта. Во-первых, он был наполнен чем-то черным, там находилось сердце и какой-то комок внутри. Этот комок резко метался и бил сердце, причем до боли. Когда я начал работать, у меня непроизвольно потекли слезы, очень много слез. Когда я стал отпускать, из куба начала вытекать эта черная масса, комок стал рассасываться. Но сердце продолжало очень сильно биться, и в тот момент, когда практически вся черная масса вылилась из этого куба и куб стал уменьшаться, у меня перед глазами появилось огромное лицо, абсолютно круглое, улыбающееся мне лицо, но страшное. С одной стороны, оно улыбалось, с другой — действительно было страшное, с открытым улыбающимся ртом. Из этого рта появилась просто огромная масса, а я из существа, которое имеет форму, превратился в маленькую крошку, может даже размером с молекулу, атом и растворился в этой массе. Причем эта масса с одной стороны была комфортна, с другой — очень пугающа. И на этом у меня, собственно говоря, общение завершилось. Я общался с этим лицом, разговаривал с ним, но не понял, то ли эта улыбка означала приветливость, то ли, наоборот, это было ехидство, я не разобрался до конца. Но эта масса сжала меня в комочек, в какую-то песчинку, молекулу, я ужаснулся, провалился и куда-то просто-напросто улетел. В этот момент вы позвали вернуться. У меня осталась сильная боль в солнечном сплетении.

Вам нужно заниматься этим дальше, потому что это только начало работы с собой. Эта картина просто показывает, насколько вы подавленный человек. Солнечное сплетение, стресс солнечного сплетения — это обязательность делать. Эта обязательность сделала из вас песчинку. Вы никто, вы пустое место. И больше всего превращает вас в пустое место, когда кто-то подсмеивается над вами просто по-человечески, вам это причиняет очень сильную боль. Это бьет прямо в сердце. Вы проглатываете это. Это идет в пищеварительный тракт и вызывает в нем изменения. Но это же наносит вам удар прямо как кулаком в сердце. И знание, сколько меня били прямо в сердце, и есть этот металлический комок, очень тяжелый. Знание простить очень тяжело, потому что знания нас убивают до бесчувственности. И хорошо, что вы еще чувствуете боль. А когда освобождаете это дальше и дальше, тогда эта боль уходит, и вы начинаете, может быть, первый раз в жизни чувствовать, кто вы, потому что вы себе — чужой человек. Вы старались без перерыва сделать так, как хотят другие, и думали, что это мужественно, потому что вы делаете то, что должно, что хорошо. Да, хорошо, но не нормально. Каждый раз, когда те, которые хотели от вас что-то, но не получили, что хотели, били по сердцу, точнее, вы сами били себя, потому что никто не в состоянии ударить в сердце, в самую болевую точку, в «десятку» так точно, как вы сами. Хорошо, что не убили еще себя. Все это только от чувства вины. И у всего того, что видели, у этого комка в сердце из любви просите прощения, что все это пока не умели освободить. Это вы свою ответственность, местоположение которой в сердце, превратили в обязательность и делаете все сердцем. Но нельзя сердце использовать вместо топора, чтобы рубить дрова. Для этого есть топор. Не делайте сердцем, не делайте от сердца, а делайте из сердца, из любви. Потому что все начинается из срединной точечки вашего существования, которая находится в середине сердца, где соединяются все сосуды сердца. Там пустота, которую заполняет кровь, то есть любовь. Вся жизнь ваша, ваш мир начинается оттуда. А вы своим чувством вины без перерыва били по этому месту, и поэтому так чувствительны.

 

Когда я представила камеру тюрьмы, я опять увидела того же человека, который и вчера был в тюремной камере. Он как-то неловко сел на стул и начал сутулиться, сутулиться, сгибался ниже, низке и потом исчез. После этого я увидела камеру совершенно пустой, сначала темной, потом она стала серой, затем зеленовато-голубой, вскоре цвета стали более яркими. Потом в камере появилась очень милая, симпатичная женщина, которую я знаю, — мы с ней бок о бок работаем, я к ней питаю дружеские, теплые чувства. И вы знаете, меня это очень удивило: почему вдруг во время медитации я ее увидела. Она очень долго стояла и улыбалась. Потом все пропало, я почувствовала облегчение, проснулась. Л еще во время медитации у меня голова стала запрокидываться назад, раньше у меня не было такого состояния. Все это закончилось ярким светом, когда голову стала поднимать, и облегчением в груди. В конце медитации цвет открытой камеры от яркого все равно плавно перешел к грязно-голубому. Но облегчение я почувствовала.

Вот что бросается в глаза: каждый символ у вас исчезает, не уходит, а исчезает, то есть у вас внутри желание, чтобы все, что плохо для вас, исчезало бы. И другое — всякие красивые цвета, вы так хотите красивого! А знаете, такой мир — только тот, потусторонний. А здесь, смотрите, какие мы здесь бесцветные, да, вокруг не те цвета, которые вы там видите. Такие яркие-яркие, чистые, прямо сияющие цвета есть в том мире. Я шесть раз там была и знаю. Там просто прекрасно, а музыка — ну знаете, мечта! И когда мечтаем о чем-то таком «небесном», тогда и сами не понимаем, что мечтаем умереть. Если нам это кто-то скажет, мы обижаемся. Сами стремимся туда, а когда получаем эту возможность, тогда не хотим. Это и есть человек, который все время хочет того, чего на самом деле не хочет; знал бы только, что хотел. Вы характеризуете людей слишком эмоционально, всех считаете очень хорошими людьми. Вот это тоже освободите из себя. На вас сильно действует знание. Даже подсознательно, когда идете в энергию стресса, ваши стрессы начинают сильно двигаться, действовать под воздействием ваших знаний.

 

Первый раз (вначале я ничего не знала) я ушла из больницы, потому что уже стали возникать конфликты, которые еще не перешли в открытую конфронтацию, но напряженность была очень сильной, потому что я становилась все более упрямой, поскольку получала очень хорошие результаты, когда лечила людей по своему методу. Было советское время, и людей нужно было лечить по инструкциям, которые приходили из Москвы. Ко мне можно было придраться только по одному поводу: когда в утвержденной схеме лечения было 10 лекарств, а я назначала два и получала лучший результат, чем у другого врача, пациент которого был весь исколот, а заболевание не уходило. Это был повод для конфликтов, а я их не хотела, поэтому пожертвовала собой и ушла. Естественно, я была в сильной депрессии.

 

Я работала самостоятельно три месяца, проблем у меня не было в том смысле, что пациенты у меня всегда были, была работа, заработок, но уже через неделю начались нападки со стороны старых коллег, которые стали выдумывать всякие подлые причины моего ухода из больницы. Это было ужасно. Ну, понятно, я человек, который всегда в жизни страдал от страха оказаться виноватым, и потому именно это и притягивал.

 

В детстве я видела только обвинения, и не только в адрес самой себя, а повсюду. Сплошные обвинения, каждодневные обвинения, которые вообще обвинением не называют, это — оценивание, — тоже беспрерывно. Меня не успокаивало то, что я хорошая девочка, хорошая ученица и тому подобное. Я не хотела быть хорошей, потому что я хотела, чтобы кто-нибудь меня уважал, а если я очень хорошая, то другие ученики какие? Очень плохие. Я делала все, что могла, чтобы такого не было. Я была очень скромная, послушная, всегда тихая, учителя не понимают, почему я такой стала, потому что тихую девочку они помнят до сих пор, хотя тридцать лет прошло. Значит, это была нормальная сущность, подавленная чувством вины. Я стала настоящим борцом за справедливость. Я была буфером между учителями и учениками, многие одноклассники до сих пор так и говорят: если бы не было тебя, то и нас в школе не было бы. Оттого что нужно было жить, я выбрала место, куда можно было убегать из дома, — это была школа. Так случалось, что я могла спокойно подойти к учителю и сказать ему правду в лицо. И добавляла, что это вы так видите. Я не знала, что вижу то, что учитель не видит. Я говорила о том, что вот этот парень — хулиган — много пережил, и объясняла, почему это случилось. И как ни странно, учителя после таких разговоров просили прощения у хулигана перед классом. Вот такие были случаи.

Я делала это, чтобы спасать себя. Однажды — к тому времени я уже три месяца самостоятельно работала — я просто шла по улице, увидела открытую дверь и маленькое объявление, что проводятся какие-то курсы. Я шла с одним врачом из Ленинграда, она русская, очень сдержанная, интеллигентная — такая русская аристократка, прямо патологическая. И так как я по закону подобия притянула ее, заинтересовалась ею, она очень хороший человек и специалист, мы так подружились, она — одна из немногих, с кем я общаюсь до сих пор. Все хорошие друзья, все хорошие пациенты, когда узнали, как я «с ума сошла», чем занимаюсь, отвернулись от меня, они с криком нападали и на улице, и в магазинах, оскорбляли, издевались. Я спросила у своей приятельницы: «Не пойти ли мне туда». Она сказала: «Если сердце говорит „да", тогда идите». Сердце сказало «да». Пошла. Там оказались курсы парапсихологии.

Вел курсы парапсихолог из Ленинграда. Я вообще первый раз слышала, что такое парапсихология. И вот он спросил, кто из нас медики. Ну, я — честный человек, поднимаю руку. А лектор не любил медиков. Когда он проводил первоначальные медитации: закройте глаза, представляйте что-то там такое, — я стараюсь представлять, а видела все равно что-то другое. Он потом спрашивает: что вы видели? Ну, кто видел, поднимает руку, я тоже поднимаю руку. Он спрашивает, — видящих было каждый раз мало, — когда я рассказывала о том, что видела, он так сурово говорил мне: «Идите обратно туда, где свои знания получили, и приходите ко мне чистой».

Теперь я вам тоже говорю: освободите свои знания, они мешают вам. Когда знания освобождаются, они становятся мудростью и приходят точно, когда нужно, и вы перестанете хотеть, чтобы исчезли черт знает куда ваши проблемы. Вы действительно почувствуете после этого чище, просторнее свою сущность.

 

Я увидела своего заключенного в такой робе, арестантской одежде, какой-то очень странной комплекции, как будто человек беременный, с седыми, всклокоченными волосами, на его лице был написан дикий страх. Он лежал на земле в ужасно скрюченной позе. Себя я тоже видела в камере, у меня на ногах была какая-то очень странная большая обувь, я начала бить заключенного ногами, и столько злобы было в этом, я сама не ожидала. Мне было самой страшно, что из меня извергается такое огромное количество злобы. Я изо всех сил молотила его ногами, а он закрывался и вжимался в угол клетки. В этот момент я поняла, что одна стена клетки поднимается, и за ней открывается замечательный вид. Я вчера была на улице Удальцова в районе проспекта Вернадского в Москве, там открывается такой же прекрасный вид на университет, и все вокруг очень красиво. За стеной камеры был обрыв, а за ним открывался такой чудесный вид, что я поняла: мой узник сейчас улетит, уйдет, а я этого не хочу, — и я начала загонять его в угол, не давая уйти. Я поняла, что хочу, чтобы мы оба не вышли из этой клетки, чтобы довели друг друга до смерти. Но здесь разум как-то возобладал, и я его отпустила. Узник подошел к краю клетки и весь как-то выпрямился, оказался действительно человеком, только очень высоким, у него появились крылья, как у ангела, — белоснежные. Он расправил крылья, вылетел в это открытое пространство и летает там до сих пор. Я тоже стала как-то слегка увеличиваться в размерах, и в ритме дыхания, как будто меня надували большим насосом, как воздушный шарик, с каждым вдохом я становилась большая, а с каждым выдохом — маленькая. То есть что-то произошло, что-то вышло, но облегчения я не почувствовала до сих пор. Я даже не знаю, как мне выйти теперь из этого состояния.

Я сейчас объясню это. Увидев картину одной из предыдущих жизней, человек нашел начало ужасной депрессии. Эта картина показывает, как вы в этой жизни страдали оттого, что настоящий друг, которого вы по-настоящему любили, вас предал. И когда он попал в настоящую тюрьму, то ваша обида оттого, что он уничтожил любовь — самое святое, — выросла, и вы просто сделали все, чтобы он умер. Вы напали на него действительно так, как сейчас чувствуете, вы хотели, чтобы он скончался. Вы одновременно боролись со своей любовью и этим причинили себе ужасные душевные муки, чтобы потом почувствовать облегчение. Когда религиозные люди страдают, они часто говорят, что счастливы. Почему? Потому, что если тело побороть до смерти, тогда мы не чувствуем своих душевных мук. Это и есть их счастье. И вы думали, что избавитесь от своей душевной боли, если убьете свой стыд — его, если вы причините этим себе боль. Но вы не подозревали, что душевная боль останется. И носите это до сих пор, и каждый раз, когда слышите, читаете или смотрите фильм о предательстве, вы снова и снова проживаете все это. И вот сейчас это просто начало выходить.

Идите обратно в жизнь, освободите его и просите у него прощения, что до сих пор не умели освободить его энергию предательства. Он до этого предал вас, вы видели только с момента, когда у вас началась депрессия. Ваша депрессия оттого, что вы с ним сделали. Это ваше чувство вины, что вы так убивали свою любовь к нему, это была чистая дружба. И просите прощения, что до сих пор не умели его из души освободить и простить. Это займет какое-то время, так быстро проблема не уходит.

Из вас прямо облаком выходит холод. Вы трясетесь, это и есть ужасный страх перед тем, что может открыться в душе. Но не имеет значения, что случилось. Мы все когда-то прошли такой уровень развития, где кровная месть была делом чести, чтобы научиться понимать, что это означает. Один парень как-то пришел ко мне на прием, потому что он был в ужасной депрессии оттого, что хотел убить человека, хотел порубить его на куски. Этот пример, по-моему, есть в одной из книг. И понимаете, как он страдал оттого, что не убивал, потому что все отказались от него. Значит, это нужно просто освободить и осознать, что именно так мы учимся понимать, что жизнь — это святое дело. Не следует забывать, что это только начало. Дальше нужно продолжать, быстро не получится, а вы хотите слишком быстро.

Обязательно думайте об отношениях с мамой, потому что ключ к любви, к всеобщей любви, — это материнская любовь. Если с материнской любовью что-то не в порядке, то и с другой разновидностью любви, которая называется дружба—это чистая любовь, — с этим тоже все будет складываться не так, как хочется.

 

Еще до медитации, когда Лууле Виилма начала говорить о тюрьмах, в которых она побывала, у меня стали проливаться слезы и шли градом, просто независимо от меня лились как из ведра. По мере того как я шла к медитации, у меня перед глазами образовалась темнота, какая-то очень густая, ничего не видно. Во время медитаций у меня что-то оторвалось от тела и стало подниматься куда-то вверх, очень высоко. Постепенно темнота и слезы исчезали, и возникла какая-то легкость необыкновенная и свет. Благодаря тому, какую работу делает Лууле Виилма не только с нами, но и со всем миром, нам всем становится лучше. Весь земной шар очищается. Пусть и мое сердце генерирует любовь ко всему сущему, как это делает Лууле Виилма. И сейчас из своих сердец давайте мы отдадим свою любовь Лууле за то, что она нам дает, пожелаем счастья и здоровья Лууле Виилме, которая через нас очищает всю Землю.

Спасибо. Хорошо, что сейчас так получилось, но вообще моя душа все время открыта и, как только кто-то посылает сигнал, я сразу его воспринимаю.

 

Ну что же, раз эта медитация так затронула ваши души, что многие хотят поделиться, давайте послушаем еще одну участницу.

 

Извините, я не умею говорить, начну сразу с картинки. Зашла в камеру тюрьмы, вижу — кто-то спит на полу. Я его разбудила, растормошила. И только дверь открылась, он пропал. И вдруг опять картина. Я — девочка, рядом окно, за окном — деревья, лес, река. Но вдруг я уже большая, и сзади меня девочка, может быть, это не я, я не могла понять… Я просто читала вчера вашу новую книгу, все нашла в себе. Началась одышка, чуть ли не до рвоты. Пришла вся больная.

Вы все проблемы выдумали, поэтому не важно, какую книгу: или медицинскую, или мою — вы читаете, всё равно все болезни вы найдете у себя. На самом деле ничего нет, кроме страха перед несправедливостью, поэтому вы вчера так задохнулись, так чувствительно восприняли эту энергию.

 

Меня поразило то, что я увидела мужчину. Я потом поняла, что это мой отец, который всю жизнь считал себя порабощенным матерью. И я очень долго толкала его к выходу. А он не верил: какая свобода, вообще, о чем речь. Вот я толкала его дальше, приговаривая; «Ты свободен». Он отвечал: «Да не может быть». Я снова: «Ты свободен». Наконец он поднялся, и как только переступил порог, я сразу начала чувствовать, что энергия стала двигаться, почувствовала колебания воздуха и потом какое-то ощущение свежести. Сразу появилась другая картина совершенно в ином виде. Я оказалась в одежде, которую обычно не ношу, в каком-то маленьком светлом магазине. Меня осенило, я почувствовала, что я нахожусь где-то в другой стране, и начала вспоминать, что это за страна. Страну я не видела, я видела только какое-то место в аэропорту, но почувствовала, что вот здесь я свободна. Когда я почувствовала, что нахожусь в другой стране, было ощущение радости. Это меня очень поразило, я испытала совершенно новое состояние.

Это говорит о том, что вы чувствуете себя в депрессии, потому что ваш отец вами не понят. Вы не понимали своего отца. Вы унижали отца, считали его рабом мамы. И вот это начинает теперь уходить. Если все, что вы сейчас видели, освободить, то пройдет немного времени, и вы можете почувствовать, вплоть до физического ужаса, резкий рост чувства вины. До сих пор у вас внутри медленно собиралась помойка, и эта посуда была плотно закрыта крышкой. Теперь крышку сняли, содержимое взболтали, и это все начинает, как тесто на дрожжах, увеличиваться. Ах, какой ужасный период в жизни будет. Но вы каждый раз, когда чувствуете эту боль, можете сказать: «Слава богу, что наконец-то я могу это освободить». Так у вас появится возможность вычистить всю грязь.

 

Очень часто люди одновременно и стремятся к свободе, и боятся ее. Да, есть страх перед свободой, потому что мы не знаем, что такое свобода, и не умеем быть свободными. Как уютно, удобно, если не очень сильно требуют, не до смерти, а подсказывают или командуют — делай то или другое, и все в порядке. Порядок, хотя и материальный, но все-таки порядок. Когда человек уже с рождения привыкает к командам, то он думает, что все в порядке. А что жизнь не развивается, что это шевеление в замкнутом круге, этого человек вообще не подозревает. Заболеет от этого всего, потому что тело показывает истину жизни, но все равно не понимает. И предлагать этому человеку духовную учебу — неправильно. Этот человек еще не готов, хоть убей. Это нужно учитывать. То же учитывать и по отношению к домашним, тогда вы не станете обязывать их, а развиваетесь сами, и они не протестуют против того, что вы развиваетесь. Проходит год, два, три, и, как ни странно, вы идете, а они помаленьку за вами. Так как я очень страдала от обязательств, уже просто больше не могла, я не обязывала своего мужа. Прошло три года, я занималась собой, занималась. Он уважал меня за то, что я не обязывала его, он поддерживал меня, когда все отказались от меня, остались только он и двое дочерей да свекровь — больше никого. Всякое бывало — но муж всегда поддерживал меня. А потом пришли новые люди — видите, немало вас — и выросли дочери до такого возраста, когда почувствовали, что нужно, и тоже занимаются, собой. Дочери притянули подобных себе парней, и они тоже занимаются собой, и, как ни странно, коллективы на их работах занимаются, потому что мужчины тоже разговаривают на эту тему. Они ничуть не бесчувственнее. Всем это нужно. Только когда есть принуждение или обязывание, тогда ничего не получается. Еще больше потребуется времени, чтобы кто-то через какое-то страдание начинал чувствовать эту потребность.

Вы рассказываете о картинах вашей депрессии. Многие чувствуют одышку, учащенное сердцебиение, а что это? Это и есть проблема чувства вины, проблема того, что вы не умеете любить так, как хотели бы. И если депрессия показывает красивую картину, это говорит о том, что ваша депрессия оттого, что вы — жертва доброты. Боитесь доброты, которая обязывает. Это самое хитрое обязывание. Между прочим, самое хитрое доброе обязывание такое: мы пойдем куда-то, кто-то нам что-то предлагает, а я скажу: мы этого не делаем. А что вы думаете по этому поводу, меня не интересует. Мы вдвоем этого не делаем. Вот это и есть промывание мозгов. Если в семье кто-то возьмет ответственность за свою семью полностью на себя, играет хорошего интеллигентного человека, который никогда не повышает голос, но если что произойдет, тогда скажет: мы делаем так, — или: мы не делаем так. Казалось бы, все правильно, цель хорошая. И тот, кто от этого страдает, никогда не открывает рот, потому что ну как протестовать против хорошего? И эти страдания могут копиться не одну жизнь, так как протестовать против доброты труднее всего.

 

Моя депрессия представилась мне в виде юноши типа римского раба, раздетого, он находится в комнате, он отдельно от меня, в углу, в светлой комнате, окрашенной в светлый цвет. При этом у меня было во рту очень сильное чувство горечи, я ощущала это чувство горечи. Когда вы сказали: «Откройте двери», я увидела, что это не одна дверь, это две двери, которые раздвигаются в обе стороны, как в метро. И я открыла обе эти двери, а раб посмотрел на меня и не хотел уходить, но я поняла, что он должен уйти. Он поднял голову, взглянул на меня и исчез, как будто вышел, но я не видела, как он выходил. Я просто поняла, что комната пуста, и подумала, что как-то слишком быстро он ушел. Потом я почувствовала боль в грудине и стала сразу же просить прощения у своего тела, что этого раба я раньше не освободила.

 

Вот что интересно, очень многие люди видели, как что-то исчезло. Значит, для вас свойственно желать, чтобы плохое исчезло. Скажем, если здесь какое-то помещение, то можно испариться, можно провалиться под землю, можно нырнуть или утонуть, это все как будто исчезло. И вот на это у вас появилась боль в теле, то есть пошло еще глубже. Вам даже перед собой стыдно быть рабом, а вы и есть раб.

Энергию раба нужно очень тщательно освобождать. Вот прямо возьмитесь за это дело и занимайтесь, как бы много времени это ни заняло: неделю, месяц, два, три, год — понимаете, снова и снова возвращайтесь к этому. Попадают в ваши руки книги о жизни рабов, или кто-то употребляет при вас слово «раб», или видите, что кто-то себя ведет как раб, и это бросается вам в глаза, — все это ваша проблема. Почему я это говорю? Потому что энергия раба — это унижение самого себя ниже уровня человека. А кто человек? Человек — это любовь, значит, унижение есть уничтожение крови. И вот подавление этой энергии вызывает лейкоз, заболевание, которое сейчас очень распространено. Вам повезло, что этот раб не настолько подавлен, не настолько сгущен, чтобы у вас уже сейчас было это заболевание, эта энергия в вас еще подвижна. Это как награда или подарок природы вам.

 

Современный человек является рабом своей работы в современном значении слова. Более всего против этого протестуют женщины, ибо если муж — раб своей работы, то жена, помимо всего прочего, является рабыней мужа. То есть рабыней вдвойне. Почему?

В своем развитии мы уже давно преодолели рабовладельческий строй, однако не сумели отрешиться от прошлого. Мы носим его в душе, чувствуем его, пытаемся от него отделаться, но поскольку оно является чувством, то и определяет нашу жизнь. Мы знаем, что мы не рабы, однако ощущаем себя рабами. Поэтому ведем себя как рабы, пока не лопается терпение. Тогда мы начинаем бороться против собственного порабощения и требовать равноправия. Ведь раб не ощущает себя равноправным с другими. В итоге этой борьбы достигается круглый ноль, ибо материальная борьба не дает духовной свободы.

 

Характерным признаком раба является желание доказать, что он лучше, чем есть. Раб — это машина, которая желает доказать, что она — человек, однако это не удается, поскольку машина сильнее человека.

 

Когда я представляла себе депрессию, я была в очень приятном состоянии, даже в несколько сонливом, спокойном. Увидела, как вчера учили, камеру: двери открыты на обе стороны, и в камере никого нет. Но ощущение, что кто-то был и так очень быстренько удалился. Но кто там — он или она? В общем, какое-то существо явно было, однако — пусто. И такое ощущение радости, что вот, мол, все-таки депрессия улетучилась, она ушла, покинула меня. Но смотрю, пол в камере — это помойка. Банановая кожура, арбузные корки, ну прямо помойка. Я думаю еще так радостно: ага, грязи сколько, мол, оставила после себя, но это уже легче, осталась только техническая работа все это почистить. Собираюсь чистить и думаю: а выбрасывать-то куда? Как-то неудобно пространство засорять грязью. Контейнер бы какой-нибудь или что-то подобное. Потом лист бумаги появляется, я заворачиваю мусор в него и думаю: ну что же я сама себя обманываю, вот в листик завернула, такая аккуратненькая, а выбрасывать-то все равно туда же, в пространство. И тут же еще и жидкая грязь, есть ведро какое-то, чтобы вычерпывать, но куда же мне бросать-то, неудобно вокруг себя пространство чистое засорять. И тогда я, такая хитрая, придумала пылесос с трубой прямо с неба, и эта труба стала грязь отсасывать, и в результате засосало все. Потом вижу — пол каменный, думаю: все-таки останется в душе камера с таким противным серым каменным полом. Думаю: надо дырки пробивать, его как-то выбить, чтобы и земля была, и зеленью обсадить. А тут уже надо было выходить из этого состояния, я так сладко вздохнула или зевнула, так хорошо было, на душе полегче стало, а тут уже и перерыв. А после перерыва под левой лопаткой покалывает, потягивает, волнение некоторое и какие-то прежние депрессии, видимо, страхи и чувство вины.

Значит, теперь помойка находится на облаках, да? Когда что-то встречается неживое, в общем понимании неживое, знайте, ничего неживого нет. Даже последняя грязь — живая энергия. Начинайте разговаривать с этой грязью, начинайте говорить спокойно из души, так что в один момент просто почувствуете, как то, к чему вы обращаетесь, начинает с вами разговаривать, отвечает, как человек. Появляется чувство, что неживая материя оживает. И тогда видите, как эта субстанция начинает видоизменяться, может быть, превращается в ужасного фантастического зверя и начинает выходить. А если вы возьмете этот свой пылесос, то просто поднимете весь мусор с одного этажа на другой, а потом удивляетесь, почему на чердаке проблемы. Если грязь жидкая, то смыть ее может только вода. Представьте, что вы открываете или какие-то шлюзы, или плотину, чтобы мощный поток воды все это вынес. А если там сухая грязь (от стыда, поскольку сухой стыд сушит), тогда этот мусор — в огонь. Огонь — единственная энергия, которая сделает духовным все материальное: и хорошее, и плохое. И хорошо, что вы об этом рассказали, вы напомнили мне одну вещь.

Как помогать больному месту, независимо от того, знаете вы диагноз или не знаете? Если у вас есть какое-то больное место: ткань или орган, то патология может быть разной. Возьмем самое простое, предположим — это рана или перелом. Как помочь? Представляйте себе клетки как, скажем, кирпичную кладку. И мягкую ткань можно представить таким образом, делайте это очень просто, даже если вы медики, представляйте очень просто. Мысленно соедините разорванные края раны «кирпичиками-клетками». Также можно «соединить» концы сломанной кости. Если нужно чей-то или свой позвоночник починить, представляйте позвонок как одно кольцо (когда строят колодцы, такие железобетонные кольца в землю вкапывают). Представьте, как будто вы вытащили это больное место, скажем позвонок, и осматриваете его со всех сторон, ощупываете, ну просто проверяете, как вы умеете, его физическую целостность. И знайте, там тоже есть символические клетки, которые можно исправить. Скажем, есть какой-то перелом или рана, теперь представляйте, как вы говорите с этой клеткой, у которой одна часть с одной стороны травмы, а другая — с противоположной. И вы просто представляйте, как вы двигаете из любви, при помощи любви, одну часть клетки к другой и соединяете их. Как будто две капли ртути сближаются, сближаются и сливаются в одну. Эта клетка в порядке. Если вы уже одну клетку починили, видели, как ее разорванные края соединяются, тогда вы можете уже пошире часть ткани взять, там много клеток, но вы говорите с ними, как с живыми существами, которые все слышат, и просите их также находить те места, где первоначально они были целыми, и соединяться. И между прочим, даже если у вас старый шрам, все равно где, тогда вы можете тоже так сделать, и помаленьку занимаетесь, занимаетесь, и тогда шрам начинает рассасываться, потому что клетки помнят, где находится их другая часть.

Что такое могло произойти в действительности, я сама не могла даже представить. В своих книгах я писала об одном старике, у которого через 50 с чем-то минут у меня на приеме из почек вышел камень. Через неделю после этого его брат пришел и говорит, что того не. выпускают из больницы, потому что врачи не знали, что камень вышел, боялись за пациента, а братья боялись говорить, что были у меня. Я просто ушам своим не поверила. А этот человек говорит, что его брат и есть тот старик, который был 2 года назад у меня, и у него был разрыв бицепса. То есть человеку 73 года, работал всю жизнь в лесу, на очень тяжелых работах. А когда мышца очень напряжена, то, если по ней сильно ударить — скажем, падающее бревно заденет углом, — происходит разрыв мышцы, как будто ее разрезали пополам. Кожа при этом останется целой. Картина была следующая. Разрыв бицепса произошел в области, прилегающей к локтевому суставу, а верхняя часть мышцы, сократившись, переместилась в район груди и заметно выступала. Старик приходил с другими проблемами, а об этом рассказал на всякий случай. Господи, думаю, двадцать лет назад это случилось, ну как этому помочь. Решили попробовать, ведь человек страдает. И я представляла себе, что начинаю поднимать тот конец, что снизу. Не поднимается. Ну, хорошо, если ты не поднимаешься, не умеешь, хорошо, я опускаю тогда другой конец бицепса вниз и просто слежу, чтобы волокна соединительной ткани возвратились на нужное место с одного уровня на другой. Наблюдаю следующую энергетическую картину: конец мышечного волокна спускается, спускается, спускается, находит свой противоположный конец, ну так приятно, будто обнимаются, встречаются и становятся единым целым. Больше я ничего делать не умела. А он говорит, что в течение месяца у его брата эта мышца просто спускалась, спускалась, и в один прекрасный день все оказалось в порядке, и остается таким до сих пор. Так что все возможно.