Кто высвобождает свое желание нравиться, того не соблазнить ничем. К сожалению, вместо того, чтобы высвобождать страхи, родители принимаются еще больше запугивать детей. Те уже и без того слепы и глухи от страха. При таком воспитании страх неизбежно перерастает в злобу. Если робкого ребенка запугивают, то на озлобленного ребенка воздействуют болью. Есть еще один способ уберечь детей - приглядывать за ними. В итоге детям запрещают находиться вне пределов видимости. Воспитатели сменяются охранниками, особенно если родители ребенка - люди состоятельные. Беспрестанный надзор лишает ребенка возможности быть наедине с собой, а значит, возможности стать человеком. Лишь находясь в одиночестве, тело способно обнаружить, что оно существует наряду с человеком, и получает возможность общаться со своим вторым "я". Чувство одиночества проходит.
Постоянное присутствие людей усиливает страх оказаться в одиночестве. Ребенку необходимо спать в собственной постели, засыпать в положенное время без посторонних и самостоятельно просыпаться. Убаюкивать ребенка на руках можно лишь в исключительных случаях. Спокойный рассказ на сон грядущий, в котором сон представляется ребенку другом, созвучен детской душе с первых же дней жизни, если во время беременности мать читала сказки. Особенно тогда, когда она их читала как себе, так и плоду. Когда ребенка кладут спать, а он принимается вопить во всю глотку, прогоняя остатки сна, это говорит о том, что он боится оставаться один.
Родительский страх перед одиночеством передается ребенку. Ребенок, который постоянно держится за материнский подол, уже требует общества. Мать боится, что ребенку страшно, и возникает заколдованный круг страхов. Мать боится, что ребенок боится, и ребенок боится, что мать боится. Какая ужасающая мешанина страхов!
Жизнь - это не только взаимная привязанность. Дело тоже нужно делать. Страх превращает потребность в желание, и от ребенка требуют смелости. Он и становится смелым, чтобы нравиться - сначала родителям, а позже все большему количеству знакомых, вот только страх по мере этого усиливается. Скрытый страх притягивает все то, чего человек боится. Вместо того, чтобы со страхом относиться к опасностям, следовало бы высвободить энергию опасности, тогда опасность обойдет стороной.
Высвободите также и желание нравиться званием хорошего родителя, который заботится о своем ребенке, заранее предусматривает все опасности, никогда не оставляет ребенка одного или на попечение второго родителя. Испуганный родитель, видящий в мире только плохое, прививает ребенку враждебное отношение к миру. Такой ребенок будет считать, что это не он сам упал на камень, а камень ударил его в лицо. Мелкие неурядицы вынуждают родителей усилить меры безопасности, однако жизнь велит человеку интересоваться жизнью. Что одержит верх? Когда как. Вначале одно, потом другое.
Чем сильнее власть родительских благих желаний, тем в большей степени ребенок вырастает инфантильным, неприспособленным к жизни, наивным человеком, который перестает жить, исходя из собственных потребностей, и живет, считаясь лишь с родительскими желаниями. Его не пускают никуда, где может встретиться плохое, а плохое есть везде. Детский сад можно заменить нянькой. Гораздо труднее заменить школу домашним учителем, но и это возможно.
Следующим обязательным шагом является отказ от создания собственной семьи в угоду любви к родителям, а если ребенок осмеливается проявить интерес к противоположному полу, приговор бывает один: " Ты не любишь своих родителей! " Это смертный грех. Благие желания родителей могут быть столь слепы, что ребенка оберегают даже от работы, потому что в ходе работы можно испачкаться, ушибиться, утомиться. Чрезмерно хорошие родители желают видеть свое чадо чистеньким, здоровеньким и бодреньким. Для показухи. Чтобы нравиться всем.
Вы, вероятно, спросите, почему я говорю о вещах, весьма далеких от жизни? Говорю потому, что с подобными проблемами ко мне обращаются очень многие. Их число растет с повышением материального благосостояния, личного или общественного. Кто не научился двигать конечностями, поскольку живет совершенно беззаботно, того даже крайняя нужда не научит шевелить мозгами. И то, и другое делают за ребенка хорошие родители. Люди они не обязательно богатые, но в них сидит огромное желание быть для ребенка более хорошими родителями, нежели их собственные или любые другие из их окружения.
Невероятно много развелось людей, которые не то чтобы хвастались собой, но желали бы, чтобы дети были благодарны за то, что мать с отцом все дневное время посвящали их воспитанию, а хозяйственными делами занимались по ночам. Однако дети благодарности не испытывают. Более того, они принимаются протестовать, отворачиваются от родителей, уходят из дома прежде, чем у них успевают окрепнуть крылья. Почему? Потому что одной благой заботливости и сюсюканья им недостаточно - они желают выполнять домашние работы вместе с родителями, поскольку им нужно освоить и эту сферу жизни. Кто о своем ребенке говорит, что он не любит трудиться, тот не дает ребенку самому сделать выбор, а выбирает работу за него, причем, разумеется, такую, какая по душе самому родителю. Либо предоставляет ребенку делать то, что по душе самому.
Отчуждение ребенка от труда формируется само собой, когда родители из благих побуждений выполняют все за ребенка. Родители надеются таким образом обеспечить ребенку светлое будущее. Родители изначально желают, чтобы ребенку жилось легко, а со временем того же будет желать и сам ребенок. К комфорту и праздности тело привыкает быстро, несмотря на то, что у души потребности иные. Покуда работящие родители живы, все как будто в порядке, но когда перед смертью родители заболевают и нуждаются в помощи, ребенок не умеет ее оказать. Чем меньшее состояние наживается ими при жизни, тем больше отчаяния изливается всеми сопричастными. В том, что жизнь скверная, виноваты все, а значит, государство. Жизнь - это Человек. Следовательно, государство виновато в том, что человек плох. Государство - это все граждане страны, включая и самого человека. Таким образом, человек сам виноват в том, что человек плох.
Желание нравиться своей добропорядочностью, сверхтребовательностью и строгостью по сути являет собой желание нравиться тем, что я - плохой родитель. Чем шире круг людей, которым желает нравиться подобный родитель, тем сильнее террор, учиняемый по отношению к ребенку. Ребенок вынужден ходить по струнке. У него нет права голоса. Ему велено делать то, чего ждут от него родители, и запрещено делать то, что родителям неугодно. Люди, которым безразлично, как их именуют окружающие, - главное, чтобы имелись деньги, - заставляют детей работать в поте лица. Кто добивается этого угрозами, кто устанавливает плату за любое телодвижение или за оценку в дневнике. Стоит ребенку получить плохую отметку, как ему сразу запрещается все то, что прежде благосклонно разрешалось.
Люди рассказывают, какой смертельный ужас они испытывали, когда приносили домой отметку, чуть ниже отличной. Их ожидала презрительная ирония матери, либо отца, либо обоих родителей, но хуже всего было молчание, которое словно предупреждало ребенка, что родители от него откажутся - угроза, которой время от времени пугали родители. Отчаянная зубрежка - чтобы только родители не прогнали меня из дому - превращала учебу в заклятого врага, и ребенок учился только для того, чтобы получить аттестат. Высшее образование и то приобреталось в угоду родителям. Такая учеба не развивает умение применять полученные знания на практике. Хорошо, если она приводит к осознанию, что уж я-то не стану губить своих детей подобным образом. Но и это многими родителями забывается, так как желание нравиться окружающим оказывается сильнее личного опыта и сочувствия.
Если Вы относитесь к числу тех, кто оправдывает добропорядочность и строгую требовательность, то у Вас рождаются такие же дети. Чем подобный ребенок старше, тем он невосприимчивее ко всякого рода душевным ценностям. Ему известно, что за все нужно платить, причем он знает точно, что сколько стоит. Взывания к его совести могут только его разозлить. Бескорыстную помощь он будет оказывать только богатым, ибо, по его мнению, именно богатые движут жизнь вперед.
Чрезмерная требовательность может свести ребенка в могилу. Покуда этого не произошло, на всякий приказ ребенок реагирует протестом. Он не делает того, что ему велят, а только то, что ему по душе. Молчаливый протест постепенно может перерасти в открытую агрессивность. Попросишь такого вежливо сделать что-нибудь, а он набрасывается на тебя с кулаками.
Говорят, что у каждого человека в душе жив ребенок. Жив-то он жив, только у одного этот ребенок на воле, а у другого - в заточении. Кому с детства было предоставлено право быть ребенком, играть в игрушки, бегать, лазать и рвать штаны, перелезая через забор, совать всюду свой нос и задавать дурацкие вопросы, участвовать наравне со взрослыми в их делах и трудах и испытывать свою силу и кого после всего не стыдят, не бранят, не наказывают, не укоряют, не призывают стать предметом родительской гордости и пр., у того этот ребенок живет на воле. Кого же с рождения воспитывали по-стариковски вежливым и работящим, у того этот ребенок томится в заточении. Такого человека легко прельстить, и он попадает на крючок.
Неизжитая детская фантазия цепляется за того, кто сулит свершение прекрасных грез. Так завлекают не только девчонок или юнцов, так обольщают состоящих в браке взрослых людей, уводя их от семьи, и те восторженно вздыхают: " Я впервые в жизни так счастлив! " Тем самым моментально перечеркиваются брошенный супруг и дети. Иной прельстившийся заявляет бывшему супругу прямо в глаза: " С тобой я никогда не был счастлив! " Причем упирает на слово "никогда", чтобы подчеркнуть необыкновенность своего нового счастья.
В таком высказывании неизменно кроется желание отомстить человеку за то, что он в свое время не смог дать мне такого же необыкновенного. Никто из них двоих не прислушивается к своему чувству опасности, которое говорит: то, как ты сейчас поступаешь с ним, скоро сделают тебе. В скором времени кто-то скажет тебе: " С тобой я никогда не был счастлив! " Поэтому уже сейчас на всякий случай представьте себе, что сказало бы на это Ваше сердце. Возможно, тогда не появится желание разбивать человеку сердце.
Человека не прельстишь, если у него нет потребности нравиться. Нельзя растоптать душу человека, если он сохраняет свое "я", т. е. если он - Человек. Большинству людей недостаточно просто нравиться одному человеку, многие изо дня в день пускаются на всевозможные ухищрения, чтобы выгодный товар не уплыл из рук. Это значит, что невероятное множество людей живет без любви, как бы в вынужденном положении, так как лучший вариант им пока не светит.
Если Вам выпала несладкая доля страдать таким образом или если Вы уготавливаете подобные страдания ближнему, то признайте свои заблуждения, не то через некоторое время окажетесь в прямо противоположной ситуации. Уготавливающий страдания превращается в страдальца, поскольку выясняется, что новое счастье и не счастье вовсе, а так, минутная радость, которая в серости будней оборачивается печалью. Страдалец, скрывающий свои слезы, становится оскорбленным мстителем. Чем человек горделивее, тем сильнее обида и тем яростней слепой гнев. Чем хуже он обошелся с ближним в недалеком прошлом, тем хуже обходятся теперь с ним самим, и его гнев может оказаться губительным. Стыд за то, что люди видели мое унижение, убивает.
В повседневной речи вместо "убить" часто говорят "расправиться", "разделаться". Оскорбленный человек, раздавленный унижением, желает разделаться с обидчиком, поступить с обидчиком так, как тот поступил с ним. Растоптанный человек будет всегда стремиться к мести. Как осуществляется это желание, зависит от степени интеллигентности. Человек неинтеллигентный убивает обидчика и пополняет ряды преступников. Человек высокоинтеллигентный принимается мучить обидчика. В семейных отношениях мучают посредством тех вещей, которые дороги обидчику. Истязаемый должен испытать, сколь плохо бывает, когда лишаешься того, что сердцу мило. Эти вещи - деньги, драгоценности, квартира или иная недвижимость и, естественно, дети. Вещи не мучаются, они разрушаются. Деньги летят на ветер. Недвижимость обесценивается. А дети превращаются в человеческие развалины.
Что бы в жизни ни было, не следует недооценивать прошлого. Иной хороший человек, схоронивший супруга, пышет восторгом, когда о своем вновь обретенном счастье скромненько заявляет: " Я бы никогда не подумал, что счастье бывает таким ". Словно он никогда прежде не был счастлив. На что я отвечаю: " Разве так можно говорить? Ваш супруг сейчас переворачивается в гробу - так ему больно. Неужели Вы не понимаете, насколько Вы несправедливы? Ваша болезнь разве может излечиться? Никто не смеет Вам об этом сказать, потому что все хотят быть хорошими людьми, а я скажу, потому что мне нужно быть человеком. Можете на меня обижаться. И все же задумайтесь: не я явилась к Вам говорить это, а Вы пришли ко мне со своим вопросом, и я Вам ответила ".
