Тело выявляет нежелание не только болезнью, но также привычками и поведением. И занятиями спортом

В футболе изживается злоба нежелания. В ручном мяче – злоба физического общения.

Например, всем известен интерес мужчин к футболу, и когда мальчишки начинают гонять мяч, это так естественно. Если пацану по пути встретится камешек или хотя бы комок земли, то он непременно пнет его ногой.

Взрослые мужчины поступают точно так же, если рядом никого нет или если они задумались так глубоко, что никого не замечают. Например, идете Вы по улице в праздничной одежде и начищенной до блеска обуви, и вдруг Ваш муж пинает случайно подвернувшийся под ногу камешек, да так, что впору спросить у себя: «Кто мы такие и куда идем? Мы кто – солидные люди или невоспитанные сорванцы?»

В чем тут дело? А в том, что мужчины изживают таким образом свое нежелание. И когда маленькие дети, в том числе и девочки, вовсю машут руками и дрыгают ногами, своими движениями они выплескивают упрямство, капризность, протест. Не сердитесь на них за это. Они изживают стрессы так, как умеют. И если это у них получается, то и хорошо.

Никого из нас нельзя причислить к таким гигантам мысли, которые могут обходиться без выбрыкиваний со стороны физического тела. Когда мы связываем свободу человека путами благочинности, то можем гордиться тем, что благодаря нам человек сделался вежливым, однако следует знать, что мы также сделали его больным. Хорошо, если Вы научитесь сами и научите детей освобождаться от стрессов, тогда вежливость придет вместе с достоинством и принесет исцеление.

Когда я смотрю на отношения между родителями и детьми, то нередко меня так и подмывает сказать родителю, что ребенка он получил в виде аванса. Не молодость родителя, а его жизненная незрелость губит ребенка. Обучение ребенка – это не игра в куклы, когда кукле можно приказывать так и сяк, а если она не слушается, то швырнуть ее в угол, а через неделю достать оттуда, если снова захочется с ней поиграть.

Пример из жизни.

Ко мне на прием в третий раз является женщина, болеющая так называемой болезнью «получения». Что бы она ни получала, все не то. Ей хотелось бы получить обратно и здоровье, но здоровье не приходит. Если бы она хоть раз взглянула на себя со стороны, то увидела бы, насколько по-фарисейски распрекрасно ее поведение, по сравнению с мыслями, что под стать целеустремленному танку, которому и невдомек, что его желания могут причинять вред. Отход с позиции – уступчивость – не входит в арсенал его военного искусства.

Должна всем вам сказать, что болезнь «получения» является самой тяжелой из всех болезней. Она может быть очень милой на вид, но от этого ее ход легче не становится. Характерным признаком болезни «получения» является то, что чем больше чего-то хочется получить, тем дальше убегает цель.

Причиной болезни «получения» является страх меня не любят или, иными словами, страх, что я не получу самого ценного – любви. Человек, который привык видеть лишь физический мир, видит в том числе и любовь со своей физической кочки и, когда получает ее, оказывается недовольным, ибо это не то.

Женщина пожаловалась на то, что ее маленький сын боится ко мне прийти. Она заявила об этом таким резким, требовательным тоном, каким привыкла бросать обвинения в лицо провинившимся. Если бы я спросила, в чем она меня обвиняет, она ответила бы, что я ошибаюсь, просто у нее такая манера разговора.

Подобно ей – с лицемерной просьбой в словах, но с обвинениями в голосе – говорят многие. Ведь по закону за тон к суду не привлекают. А то, что тон выражает скрытый смысл слов, человек не признает. К сожалению, все это оседает у человека в душе, а через нее – в теле. А уж их на ложь не купишь.

Немудрено, что дети боятся врачей, будучи ими запуганы. Детей запугивают полицией, ведьмами, темнотой, НЛО, плохими тетями и дядями, детским садом, школой, папой или мамой, бабушкой, гномами, Дедом Морозом и т. д., а о последствиях никто не думает. Я не помнила, чтобы ее сын побывал у меня, и спросила, приходил ли он сюда, ибо мать особо подчеркнула именно мое внушающее страх воздействие на ее ребенка. Это – одна из болезней эмоциональных матерей: моего ребенка обижают. Ребенок ни разу даже не видел меня, а мать была вынуждена из-за меня отвести его к психиатру.

Следовательно, своим рассказом обо мне мать нагнала на ребенка такого страху, что тому страшно даже того, что мать находится наедине со мной. Сидит бедняжка в приемной и дрожит от страха за свою мамочку.

Я стала смотреть ребенка через стену и увидела, что в нем действительно поселился безрассудный страх. Он привык слышать, как мать, обвиняя одного, одновременно пугает другого. Всем нам известно, как укоряют детей: «Это плохое у тебя от отца. Почему ты вечно заводишь таких плохих друзей? Только что я отвадила тех, предыдущих. Что из тебя получится!» И т. д.

От страха оказаться без вины виноватым ребенок перестает соображать. Пока еще он способен прятаться, затаиваться и тихо протестовать. Но и эта чаша молчаливого протеста вот-вот наполнится. Скоро он будет протестовать уже открыто и агрессивно.

Смотрю я душевный уровень матери и ребенка и вижу, что мать подобна девочке-подростку, которая бравирует перед своим маленьким братом бесшабашной удалью – «сейчас зайду в клетку со львом» – и упивается силой своего влияния, когда братец в страхе за нее едва не умирает. Для матери это является знаком большой любви – ведь ребенок проявляет о ней заботу. Бессердечность матери налицо.

Я спрашиваю у матери, почему она не научила ребенка освобождаться от страха. Можно было бы спросить иначе: «Почему Вы не научили своего ребенка делать хорошее для других?» Ведь страх – это тот же другой. Кто желает делать хорошее для других, тот желает хорошего и своему страху. «Я пыталась научить, но как только он услышал, что в нем сидит страх, то сразу впал в истерику. Он не хочет, чтобы в нем сидел страх».

Типичный разговор: хочу – не хочу. Точно как и у матери. Эта мать, не успев разобраться, что к чему, на манер девочки-подростка огорошила сына торжествующе- безапелляционным: «Я знаю, что в тебе сидит страх! Отпусти его!» Безо всякого предварительного разъяснения, чтобы ребенок правильно понял. Ведь для матери не является секретом пугливый, нервный характер ее дитя.

Если бы подобным образом повела себя воспитательница детского сада или учительница, то мать рассвирепела бы настолько, что подала бы на нее в суд, как это принято в последнее время. Когда такой ребенок станет школьником, для него каждый урок будет пыткой, поскольку он будет бояться всего, чего не знает, и учительница окажется виноватой в его запуганности. А если учительница скажет, что уровень знаний ребенка не соответствует возрасту, это будет воспринято как оскорбление.

Каждый человек сам должен знать свое место в жизни, и это знание должно быть заложено родителями. Учителю вменяется в обязанность – со стороны как родителей, так и государства – исправлять родительский брак, хотя следует понимать, что это невозможно. Чем сильнее непонимание этого, тем больше человек страдает.

Принуждающий страдает больше.

– Если принуждающий – родитель, то страдает учитель, но родитель страдает вдвойне.

– Если принуждает учитель, то страдает ребенок, но учитель страдает вдвойне.

– Если принуждает ребенок, то он вынуждает страдать того, кого принуждает исправлять свои ошибки, но сам страдает вдвойне.

– Если принуждает государство, то страдает народ, но государство страдает вдвойне. Страдает из-за своей глупости так долго, покуда не рухнет, чтобы народ в своих страданиях понял, что государство – это он сам.