Бургомистр. Кто там?
Снова стук.
Не открывать дверей! Генрих, что это значит?
Бургомистр. Это он! Ланцелот. Он в шапке-невидимке. И его меч висит над моей головой.
Входит Ланцелот.
Бургомистр. А, здравствуйте, вот кого не ждали. Но тем не менее – добро пожаловать. А мы тут венчаемся, так сказать, хе-хе-хе...
Ланцелот. Здравствуй, Эльза!
Эльза. Ланцелот! (Подбегает к нему.) Это в самом деле ты?
Ланцелот. Да, Эльза.
Эльза. И руки у тебя теплы. И волосы чуть подросли, пока мы не виделись. Или мне это кажется? А плащ все тот же. Ланцелот! (Усаживает его за маленький стол, стоящий в центре.)
Ланцелот. Значит, ты меня любишь по-прежнему?
Эльза. Я столько раз мечтала, что ты войдешь и спросишь: Эльза, ты меня любишь по-прежнему? А я отвечу: да, Ланцелот! А потом спрошу: где ты был так долго?
Ланцелот. Далеко-далеко, в Черных горах.
Эльза. Ты сильно болел?
Ланцелот. Да, Эльза. Ведь быть смертельно раненным – это очень, очень опасно.
Эльза. А я как убивалась! Меня мучили тут.
Ланцелот. Я знаю все, Эльза. В Черных горах есть огромная пещера. И в пещере этой лежит книга, жалобная книга, исписанная почти до конца. Там записано все.
Генрих и бургомистр на цыпочках направляются к двери.
Ланцелот. Эй вы там! Убийцы! Ни с места!
Бургомистр. Ну почему же так резко?
Ланцелот. Потому что я не тот, что год назад. Я освободил вас – а вы что сделали?
Генрих. Как он тут без вас вел себя – это уму непостижимо. Я могу вам представить полный список его преступлений...
Ланцелот. Замолчи!
Генрих. Но позвольте! Если глубоко рассмотреть, то я лично ни в чем не виноват. Меня так учили.
Ланцелот. Всех учили. Но зачем ты оказался первым учеником, скотина такая?
Генрих. Уйдем, папа. Он ругается.
Ланцелот. Нет, ты не уйдешь. Я уже месяц как вернулся, Эльза.
Эльза. И не зашел ко мне!
Ланцелот. Зашел, но в шапке-невидимке, рано утром. Я тихо поцеловал тебя, так, чтобы ты не проснулась. И пошел бродить по городу. Страшную жизнь увидел я. Читать было тяжело, а своими глазами увидеть – еще хуже. Эй вы, Миллер!
Первый горожанин поднимается из-под стола.
Я видел, как вы плакали от восторга, когда кричали бургомистру: «Слава тебе, победитель дракона!»
2-й горожанин. Это верно. Плакал.
Ланцелот. Но ведь вы знали, что дракона убил не он.
2-й горожанин. Дома знал... а на параде... (Разводит руками.)
Ланцелот. Садовник!
1 горожанин выходит вперед.
Бургомистр, рассердившись на вас, посадил вашего единственного сына в подземелье?
1-й горожанин. Да. Мальчик так кашляет, а в подземелье сырость!
Ланцелот. И вы подарили после того бургомистру трубку с надписью «Твой навеки»?
1-й горожанин. А как еще я мог смягчить его сердце?
Ланцелот. Что мне делать с вами?
Бургомистр. Плюньте на них. Эта работа не для вас. Мы с Генрихом прекрасно управимся с ними. Это будет лучшее наказание для этих людишек. Берите под руку Эльзу и оставьте нас жить по-своему.
Ланцелот. Не могу. Бургомистр и президент, вы арестованы!.
Входят Кузнец и Шапочник.
Кузнец. Я сам проверил решетки. Крепкие. Идем!
Мрачная, простая, едва слышная музыка. Генриха и бургомистра уводят.
Ланцелот. Эльза, я не тот, что был прежде. Видишь?
Эльза. Да. Но я люблю тебя еще больше.
Ланцелот. Нам нельзя будет уйти...Работа предстоит мелкая. Хуже вышивания. В каждом из них придется убить дракона.
Мальчик. А нам будет больно?
Ланцелот. Тебе нет.
2-й горожанин. А нам?
Ланцелот. С вами придется повозиться.
1-й горожанин. Но будьте терпеливы, господин Ланцелот. Умоляю вас – будьте терпеливы. Сорную траву удаляйте осторожно, чтобы не повредить здоровые корни. Ведь если вдуматься, то люди, может быть, со всеми оговорками, заслуживают тщательного ухода.
1-я подруга. И пусть сегодня свадьба все-таки состоится.
2-я подруга. Потому что от радости люди тоже хорошеют.
Ланцелот. Верно! Эй, музыка!
Гремит музыка.
Эльза, дай руку. Я люблю всех вас, друзья мои. Иначе чего бы ради я стал возиться с вами. А если уж люблю, то все будет прекрасно. И все мы после долгих забот и мучений будем счастливы, очень счастливы наконец!
Занавес
