Часть вторая. Некоторые аспекты суфизма

Sufi Movement International

Контактный адрес в России: 103 001, Москва, а/я 102, E-mail: [email protected]

 

XI 9 Хазрат Инайят Хан

Путь озарения. Сборник. — М.: Издательство Духовной Литературы; Сфера, 2000. — 336 с. — Серия «Суфийское Послание».

Настоящее издание работ Хазрата Инайят Хана впер­вые предоставляет российскому читателю возможность по­знакомиться с трудами этого виднейшего суфийского ма­стера и музыканта начала XX столетия, широко известными во всем мире.

В этот том вошли четыре произведения, которые можно рассматривать и как вступление в суфизм, и как представ­ление суфийской мистической концепции вкупе с мысля­ми, развитыми по этому вопросу Хазратом Инайят Ханом.

ISBN 5-93975-005-2 (Издательство Духовной Литературы)

ISBN 5-85000-088-7 («Сфера»)

© Издательство Духовной Литературы 2000.

© Издательство «Сфера» 2000.

 

ПРЕДИСЛОВИЕ К АНГЛИЙСКОМУ ИЗДАНИЮ 1988 ГОДА

Настоящим сборником продолжается публикация трудов Хазрата Инайят Хана (1882—1927) — велико­го суфийского мистика, который в 1910 году пришел на Запад, выступал с лекциями и преподавал свое учение до того самого момента, когда он покинул нас в 1927 году.

Эта книга не написана рукой автора. Она составле­на из его лекций, речей и других форм преподавания, записанных стенографическим способом, а порой и просто от руки. При подготовке к публикации мы осо­бенно тщательно следили за тем, чтобы не только избе­жать искажения намерения и значения сказанного, но чтобы также оставить нетронутым — насколько это представлялось возможным — поток мистического вдохновения и поэтического выражения, которые так много дают речению и без которых была бы утеряна значительная часть его послания. Несмотря на то что Хазрат Инайят Хан говорил не на родном для него язы­ке, он сформировал из него подходящий аппарат для пе­редачи своей мысли, порой идущий несколько вразрез с грамматическими канонами и звучащий необычно, но всегда ясный и точный настолько, насколько позволя­ли ему сложные и глубокие темы его рассуждений.

Мы рады представить читателю новое, переработан­ное, издание. Понятно, что ни в настоящем, ни в предыдущем изданиях не подразумевалось вносить какие бы то ни было изменения, которые могли бы послужить причиной даже для малейшего отклонения от намере­ний автора, не было сделано никакой попытки транс­формировать его в значительной степени личный и ко­лоритный язык в идиоматически безупречный. И без того уже произошли неизбежные потери при трансфор­мации разговорного рассуждения в печатную страницу, и тем не менее были предприняты все усилия, чтобы сохранить мелодичную фразеологию Учителя, сияние его личности и то тонкое чувство юмора, которое никог­да не покидало его.

Учение Хазрата Инайят Хана практически целиком было дано в период между 1918 и 1926 годами. Оно охватывает огромный диапазон тем, часть их была сгруппирована в серии лекций, к которым он снова обращался годы спустя. Определенные темы пересека­ются, истории и примеры, в изобилии иллюстрирующие его труды, повторяются в разных контекстах, к одной теме он обращается в нескольких местах. Это делается намеренно — повторение является методом учения Хаз­рата Инайят Хана, дело же обучающегося — уловить те тонкие отличия, которые присутствуют в разных кон­текстах. По этим и другим причинам в процессе пуб­ликации работ Хазрата Инайят Хана было бы трудно по­строить некую застывшую систему: хронологическая группировка его текстов была бы крайне неудовлетво­рительной, а строгая классификация в соответствии с сутью предмета — вряд ли достижимой. Поэтому был выбран следующий метод.

В этот том мы решили включить четыре «книги», ко­торые можно рассматривать и как вступление в суфизм, и как представление суфийской мистической концеп­ции вкупе с мыслями, развитыми по этому вопросу Хаз­ратом Инайят Ханом. Первая книга — «Путь озарения» — одна из первых опубликованных книг и предназначе­на быть своего рода справочником. Часть ее содержания не принадлежала Хазрату Инайят Хану и в настоящем издании опущена. Книги «Внутренняя жизнь» и «Душа: откуда и куда?» составлены из лекций, прочитанных ученикам в летних школах в 1922-1923 гг. Четвертая книга — «Цель жизни» — была впервые опубликована в суфийском ежеквартальном сборнике 1926-1927 гг. и позже издана в виде репринтного издания.

Каждый том является завершенным произведением, поэтому книги можно читать отдельно, вне связи с пре­дыдущей или последующей. В то же время при чтении появляется некий духовный и умственный аппетит, по­буждающий продолжить изучение. Читатель обнаружит, что медитативный способ чтения сообщит ему не толь­ко словесную ткань учения, но и духовную силу, эманирующую от слова, настраивающую его ум, сердце и душу на тон, присущий ему одному.

В.в.Л.

КНИГА 1. ПУТЬ ОЗАРЕНИЯ

Часть первая. МЫСЛИ СУФИЯ

 

В суфизме есть десять основных положений от­носительно всех наиболее важных вопросов, с ко­торыми имеет дело человек в своей внутренней жизни.

 

«Есть Единый Бог, Вечный, Единственно Сущий; ничто не существует, кроме Него».

Бог для суфия — Бог любого вероисповедания и Бог всего. Имена Его не имеют значения. Ал­лах, Бог, Худа, Брахма или Бхагаван — все эти имена и многие другие — имена его Бога, и все же Бог для него пребывает по ту сторону преде­ла, налагаемого именем. Он видит своего Бога в солнце, в огне, в идоле, которому поклоняется секта, он узнает Его во всех формах Вселенной, в то же время зная, что Он превыше всех форм: Бог во всем и всё — в Боге, Он Видимый и Не­видимый, Единственно Сущий. Бог для суфия является не просто религиозным верованием, но и высшим идеалом, какой только может зародить­ся в человеческом уме.

Суфий, забывая себя и устремляясь к пости­жению божественного идеала, постоянно идет по жизни дорогой любви и света. В Боге суфий видит совершенство всего, что находится в пределах че­ловеческого восприятия, и в то же время знает, что Он выше человеческой досягаемости. Он взирает на Него подобно тому, как любящий смотрит на возлюбленного, он принимает все на свете как при­ходящее от Него, с совершенным смирением. Свя­щенное имя Бога для него как лекарство для больного. Божественная мысль — это компас, по которому направляет он свой корабль к берегам бессмертия. Бог-идеал для суфия — это лифт, по­средством которого он поднимает сам себя к веч­ной цели; достижение этой цели представляет собой единственную цель его жизни.

2

«Есть один Повелитель, Путеводный Дух всех душ, Кто постоянно ведет Своих последователей к свету».

Суфий понимает, что, хотя Бог есть источник всего знания, вдохновения и водительства, все же человек является посредником, которого Бог вы­бирает, дабы наделить мир знанием. И это знание Он проводит через того, кто является человеком в глазах мира, но Богом в своем сознании — через зрелую душу, черпающую благословение в Небесах; Бог говорит через эту душу. Хотя язык Бога и так занят тем, что говорит через все сущее на свете, но для того чтобы говорить в не слы­шащие уши многих из нас, ему необходимо гово­рить устами человека. И это Он делал не однаж­ды в истории человека — каждый великий учитель прошлых времен был Путеводным Духом и жил жизнью Бога в человеческом обличье. Иными словами, их человеческое обличье состоит из раз­личных оболочек, носимых одной и той же лично­стью, и они являлись в разных видах. Шива, Буд­да, Рама, Кришна — с одной стороны, Авраам, Моисей, Иисус, Магомет — с другой, и многие другие, известные истории и неизвестные ей; но это всегда была одна и та же личность.

Те, кто видели эту личность и знали Его, уз­нают Его в любой форме и обличье; те же, кто мог видеть лишь оболочку, сбились с пути. Таким образом, у суфия есть только один Учитель, как бы по-разному Он ни назывался в различные пе­риоды истории, и Он приходит постоянно, чтобы будить человечество от глубокого сна его иллюзор­ной жизни, чтобы вести человека вперед к бо­жественному совершенству. По мере того как су­фий развивается в этом отношении, он узнает своего Учителя — не только в благочестивом, но и в мудром и глупце, святом и грешнике — и никогда не позволяет, чтобы Господь, который один Единый и единственно Сущий, кто может быть и который пребудет вовеки, исчез из поля его зрения.

«Учитель» по-персидски — «Муршид». Суфий узнаёт Муршида во всем сущем на свете, он готов учиться у молодых и старых, образованных и не­образованных, богатых и бедных, не спрашивая, у кого он учится. Тогда он начинает видеть свет Ризалат — светоч истины, что светит ему в каждом встречаемом существе и вещи во Вселенной. Так он видит Расула — Носителя Божественного Посла­ния, живую сущность. Так суфий видит образ Бога, божества, которому он поклоняется, во всей Его имманентности, проявленной в природе, и жизнь тогда становится для него совершенным откровени­ем как внутри, так и снаружи.

Часто бывает, что по причине зацепленности за личность своего учителя лишь потому, что, прида­вая ему превосходство над другими учителями, они умаляют достоинства другого учителя, к которому с не меньшим уважением относятся его ученики, люди разделяются, и это вызывает большинство войн и интриг и соперничества среди детей Божь­их. Свидетельством тому является история.

Что такое Путеводный Дух, можно объяснить следующим образом: поскольку у человека имеют­ся способности к живописи, музыке, поэзии, науке, постольку есть у него и дар, или способность духа путеводного, — лучше всего называть его духом, так как это высшая способность, от которой про­исходят все другие. Очевидно, у каждой личности есть некоторые способности к живописи, однако не каждый — художник. Точно так же каждый может напевать мелодию, но лишь один из тысячи стано­вится музыкантом. Так что каждая личность обла­дает способностями в той или иной форме и в некоторой ограниченной степени, но путеводный дух обретается лишь малой частью представителей человеческой расы.

Один санскритский поэт говорит: «Драгоценно­сти — это камни, но они попадаются не везде; сан­дал — дерево, но оно растет не в каждом лесу; по­добно этому и слонов много, но лишь один из них — царь слонов; так же и людей множество по всему миру, но настоящего человека редко встретишь».

Если мы поднимемся над артистической способ­ностью и будем рассматривать путеводный дух, то обнаружим, что он сконцентрирован в Бодхисаттве — духовном учителе, или божественном посланнике. Есть изречение, что реформатор — это дитя циви­лизации, а пророк — ее отец. Дух этот существовал всегда и всегда должен существовать; именно таким образом время от времени дается послание Бога.

«Есть лишь одна Священная Книга — священный манускрипт природы, единственное писание, кото­рое может просветить читающего».

Большинство людей считает святыми писаниями лишь определенные книги или рукописные свитки, они бережно хранят их, почитая святынями, пе­редают их потомкам как божественное откровение. Люди ссорятся и спорят по вопросу подлинности этих книг, они отказываются принять любую другую книгу подобного характера, цепляясь за одну-единственную, и зачастую утрачивают ее смысл и обра­зуют секты. Во все времена суфий с уважением от­носился ко всем подобным книгам, прослеживая в Ведах, Зенд-Авесте, Каббале, Библии, Коране и всех остальных священных писаниях ту же истину, кото­рую он читает в неискаженном манускрипте приро­ды — единственной Священной Книге, которая яв­ляет собой совершенную живую модель и которая учит внутреннему закону жизни; перед манускрип­том природы все писания подобны лужицам воды в сравнении с океаном.

На взгляд провидца каждый лист дерева — это страница Священной Книги, содержащая боже­ственное откровение, и в каждый момент своей жизни он вдохновляется, постоянно читая и по­нимая священное писание природы.

Когда человек пишет, он выводит письмена на скале, листе, бумаге, дереве или стали. Когда Бог пишет, то эти письмена — живые существа.

И если глаз души открыт и зрение ясное, то су­фий может прочесть божественный закон в ману­скрипте природы; и то, чему учителя человечества учили своих последователей, они черпали из того же самого источника — они выразили то малое, что может быть выражено словами; таким образом, они добились того, что внутренняя истина сохраняется даже тогда, когда самих их уже нет рядом, чтобы открыть ее.

 

«Есть Одна Религия — неуклонный прогресс в верном направлении к идеалу, который наполняет смыслом жизни каждую душу».

Религия на санскрите называется Дхарма, что означает «долг». Долгом каждой личности является религия. «Каждая душа рождается для определен­ной цели, и свет такой цели запечатлен в душе», — говорит Саади. Это объясняет, почему суфий в своей терпимости позволяет каждому иметь свой собственный путь и не сравнивает принципы дру­гих со своими собственными, но допускает свобо­ду мысли любого, поскольку сам он — свободо­мыслящий.

Религия, согласно концепции суфия, представ­ляет собой путь, ведущий человека к постижению своего идеала в мирской жизни, равно как и в не­бесной. Грех и добродетель, правое и неправое, хорошее и плохое не всегда одинаковы в понятии каждого индивида, они определяются в соответ­ствии со степенью его эволюции и состоянием жизни. Вот почему суфий мало себя соотносит с именем религии или местом поклонения. Все ме­ста достаточно священны для его поклонения, и все религии являются проводниками религии его души. «Я видел Тебя в священной Каабе, и в ка­пище идола я тоже видел Тебя».

 

«Есть Один Закон — закон взаимности, кото­рый можно наблюдать посредством самоотвержен­ной совести, соединенной с чувством пробужденной справедливости».

Человек проводит жизнь в погоне за тем, что представляется ему выгодным, и, когда он так по­глощен собственным преходящим интересом, он те­ряет даже само прикосновение к подлинному соб­ственному интересу. Человек написал те законы, что ему удобны, но это законы, с помощью которых легко наживаться за счет других. Вот что называет он справедливостью, и только то, что делают ему другие, он зовет несправедливостью. Не может быть у человека мирной и гармоничной жизни с собра­тьями, пока самоотверженная совесть не пробудит в нем чувство справедливости. Как юридические вла­сти повсеместно вмешиваются в дела двоих людей, у которых возникли разногласия, зная, что у них есть право вмешаться, если две стороны спорят, ос­лепленные личным интересом, так и Всемогущая Сила вмешивается во все споры, великие или малые.

Не что иное, как закон взаимности препятствует тому, чтобы человек был подвержен воздействию высших сил, — так человек, внимательный к другим, имеет меньше шансов предстать перед судом. Чув­ство справедливости пробуждается в совершенно трезвом уме, то есть в таком, который свободен от опьянения юностью, силой, властью, обладанием, правлением, рождением или рангом. Это только ка­жется, что человек имеет чистую прибыль, когда не дает, но только берет, либо когда он дает меньше, а берет больше, но в обоих случаях потеря больше, чем прибыль, ибо каждая полученная таким образом выгода набрасывает новый покров на чувство спра­ведливости внутри нас, и, когда множество таких покровов застилают взгляд, человек становится слеп настолько, что не видит даже своей прибыли. Это подобно тому, как заслонять свет себе самому. «Сле­пой здесь остается слепым и в грядущей жизни».

Несмотря на то что разные религии дают чело­веку разные законы, обучая его тому, как гармо­нично и мирно поступать со своими собратьями, все они сходятся в одной следующей истине: делай другим то, что ты хотел бы, чтобы делали тебе. Суфий, принимая от другого любезность, усилива­ет ее ценность; принимая то, что другой делает для него, он с этим считается.

 

«Есть Одно Братство — человеческое братство, объединяющее детей земли, не делая различия меж­ду ними в лоне Отца Небесного».

Суфий понимает, что одна жизнь, эманировавшая из внутреннего Существа, проявляется на поверхно­сти как жизнь множества и в этом мире разнообра­зия человек является самым совершенным проявле­нием, ибо в своей эволюции он способен осознать целостность внутреннего бытия даже во внешнем разнообразии. Но он эволюционирует до этого иде­ала, который является единственной целью его при­хода на землю, путем единения с другим.

Человек объединяется с другими людьми семей­ными узами, которые являются первым шагом в его эволюции; и все же в прошлом семьи воевали, мстили друг другу на протяжении многих поколе­ний, причем каждая из них считала свое дело един­ственно правым и справедливым. Сегодня человек являет свою эволюцию в объединении с соседями и собратьями-гражданами, и даже развивая в себе дух патриотизма по отношению к своей нации. Он более велик в этом смысле, чем его предшествен­ники в далеком прошлом, и все же именно люди, объединившиеся по национальному принципу, выз­вали катастрофы современных войн, которые будут рассматриваться грядущим поколением в том же свете, в каком мы рассматриваем кровную месть прошлых времен.

Есть расовые узы, расширяющие круг единства еще больше, но всегда происходит так, что одна раса смотрит на другую сверху вниз.

Религиозные узы являют собой еще более высо­кий идеал. Но эти узы повлекли за собой разделе­ние на различные секты, которые на протяжении тысяч лет противостояли и относились одна к дру­гой с презрением, что вело к бесконечным раско­лам и разделению среди людей. Даже в таком ши­роком диапазоне братства существует зародыш разделения, и как бы ни было распространено братство, оно не может быть совершенно до тех пор, пока отделяет человека от человека.

Понимая это, суфий освобождается от нацио­нальной, расовой и религиозной границ, объединяя себя с человеческим братством, которое лишено различий и отличительных особенностей класса, касты, веры, расы, нации или религии и соединя­ет человечество во вселенском братстве.

 

«Есть Одна Мораль — любовь, которая исходит из самоотрицания и расцветает в поступках бла­годеяния».

Есть моральные принципы, преподаваемые че­ловечеству разными учителями, содержащиеся во многих традициях, каждая из которых отлична от другой, подобно отдельным каплям, вытекающим из фонтана. Но когда мы смотрим на поток, мы видим, что поток един, хотя при падении разбива­ется на отдельные капли. Есть много моральных принципов, так же как множество капель падает из одного фонтана, но есть один поток, что яв­ляется истоком всего, — и это любовь. Именно любовь дает рождение надежде, терпению, вынос­ливости, прощению, терпимости, моральным прин­ципам. Все поступки доброты и благодеяния ко­ренятся в почве любящего сердца. Благородство, благотворительность, приспособляемость, всевмещающая природа, даже самоотречение — все это порождения одной только любви. Великие, редкие и избранные существа, на которых в миру века­ми смотрели как на идеал, — обладатели сердец, воспламененных любовью. Зло и грех происходят от недостатка любви.

Люди называют любовь слепой, но на самом деле любовь — это свет зрения. Глаз способен видеть поверхность, любовь может видеть значи­тельно глубже. Все невежество — это недостаток любви. Подобно тому, как огонь, не разгоревшись, дает лишь дым, но, когда разгорается, вспыхивает озаряющим пламенем, так и любовь: она слепа, пока не развита, но, когда ее огонь ухожен, пламя освещает тропу путешественника от жизни смерт­ной и до жизни бесконечной — секреты земли и небес открываются обладателю любящего сердца, любящий властвует собой и другими, он не только сообщается с Богом — он объединяется с Ним.

«Что ж, привет тебе, о Любовь, сладкое безумие! Тебе, излечивающей все наши несовершенства, кто есмь лекарь нашей гордости и самообмана, кто есмь наш Платон и наш Гален!» — говорит Руми.

 

«Есть Один Объект Восхваления, и это красота, которая поднимает ввысь сердца ее почитателей во всех аспектах, от видимого до невидимого».

Сказано в «Хадисах»: «Бог красив, и Он любит красоту».

Это отражает ту правду, что человек, который наследует Дух Божий, имеет в себе красоту и лю­бит красоту; хотя то, что красиво для одного, не красиво для другого. По мере своего развития че­ловек воспитывает в себе чувство красоты и пред­почтение высшего аспекта красоты низшему. Но когда через постепенную эволюцию, начав с вос­хваления красоты в мире видимом, он достигает наблюдения высшего видения красоты в Невиди­мом, тогда все существование становится для него единым видением красоты.

Человек почитает Бога, созерцая красоту солн­ца, луны, звезд и планет, он почитает Бога в рас­тениях, в животных, он узнает Бога в прекрасных качествах человека; и когда он обладает совершен­ным воззрением на красоту, то открывает источник всей красоты в Невидимом, откуда все исходит и в Которого все погружается.

Суфий, понимая это, поклоняется красоте во всех ее аспектах и видит лицо Возлюбленного во всем видимом и Дух Возлюбленного в Невидимом. Итак, куда бы ни посмотрел он, перед ним его идеал поклонения. «Везде, куда бы я ни посмотрел, я вижу Твое победоносное лицо, куда бы я ни по­шел, я прихожу туда, где обитаешь Ты».

 

«Есть Одна Истина — истинное знание нашего существа внутри и вовне, что составляет суть всей мудрости».

Хазрат Али говорит: «Познай себя, и ты позна­ешь Бога». Это знание своего «я», которое расцве­тает знанием Бога. Знание себя дает ответ на воп­росы: откуда я пришел; существовал ли я до того, как стал осознавать свое теперешнее существова­ние; если я существовал, то в каком качестве я существовал? Как личность, подобная той, что я есть теперь, или как некое множество, или как насекомое, птица, животное, дух, джинн или ангел? Что происходит в момент смерти — изменения, которому подвержено каждое существо? Почему я влачу свои дни здесь? Какое предназначение мне нужно здесь выполнить? Каков мой долг в жизни? В чем состоит мое счастье и что делает мою жизнь несчастной? Те, чьи сердца воспламенены светом свыше, начинают задумываться над подобными вопросами, но те, чьи души уже просветлены зна­нием себя, осознают их. Это они дают отдельным людям или многим благо своего знания так, что даже те, чьи сердца еще не возгорелись, чьи души еще не просветлены, могут идти по верному пути, ведущему к совершенству.

Вот почему людей учат на разных языках, в раз­ных формах богопочитания различным доктринам в разных уголках света. Есть одна и та же истина, она только видится под разными аспектами, при­сущими тем или иным людям и временам. Только те, кто не понимает этого, могут смеяться над ве­рованием другого, приговаривая к вечному аду и погибели тех, кто не разделяет убеждения, что именно их верование единственно правильное.

Суфий полагает познание себя сутью всех рели­гий, он прослеживает его в каждой религии, он ви­дит ту же самую истину в каждой из них, поэтому рассматривает все как единое. Таким образом, он способен осознать изречение Иисуса: «Я и мой Отец — одно». Разница между творением и Твор­цом остается на его устах, но не в его душе. Вот что означает союз с Богом. На самом деле это — растворение ложного «я» в знании истинного «Я», божественного, вечного и всеобъемлющего. «До­стигший союза с Богом самого себя должен поте­рять», — сказал Амир.

 

«Есть Один Путь — уничтожение ложного эго в слиянии с истинным, что поднимает смертного до бессмертия, в чем пребывает все совершенство».

«Я ушел в ничто — я исчез, и — о чудо! Я был сама жизнь». Все, кто понял тайну жизни, постига­ют, что жизнь одна, но она существует в двух аспек­тах. Во-первых, как бессмертная, всеобъемлющая и безмолвная и, во-вторых, как смертная, активная и проявляющаяся в многообразии. Сущность души, которая относится к первому аспекту, обманывает­ся, становится беспомощной и захватывается пере­живанием жизни, соприкоснувшись с умом и телом, относящимся ко второму аспекту. Удовлетворение желаний тела и причуд ума не достаточно для це­лей души, которая, несомненно, должна испытывать свои собственные явления в видимом и невидимом; несмотря на то что она склоняется к тому, чтобы быть собой и никем больше. Когда заблуждение заставляет ее почувствовать, что она беспомощна, смертна и пленена, она обнаруживает, что ей неуют­но. Это трагедия жизни, которая ввергает сильного и слабого, богатого и бедного в разочарование, за­ставляет постоянно искать чего-то, что им неизвест­но. Суфий, понимая это, идет путем отрицания и, ведомый учителем на пути, в конце путешествия об­наруживает, что пунктом назначения был он сам. Как говорит Икбал: «Я блуждал в погоне за самим собой: я был путешественником, и я был пунктом назначения».

 

 

Часть вторая. НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ СУФИЗМА

 

Цель жизни

Каждая душа в свое время спрашивает себя: «Почему я здесь?» Этот вопрос ставится по-разно­му в соответствии с развитием разума человека. Один человек скажет: «Я здесь, чтобы есть, пить и веселиться». Но это делают даже животные, поэто­му можно спросить, что еще он совершил, будучи человеком. Другой может утверждать, что важно достижение власти и положения, но ему следует знать, что и то и другое — преходяще. Для власти любого рода наступает момент падения так же, как и момент подъема. Все, чем мы владеем, взято у других, и кто-то, в свою очередь, ожидает, протя­гивая руки, чтобы схватить это.

Кто-то, быть может, скажет: «Мы здесь, чтобы добиться почета». В таком случае для того чтобы обрести почет, которого он ищет, ему придется кого-то унизить, однако и сам он, в свою очередь, может быть унижен каким-то еще более рьяным искателем почета. Можно подумать, что важнее всего быть любимым, но мы должны знать, что красота, которая присутствует в нас и возбуждает любовь в другом человеке, преходяща. Более то­го, красота, которой мы обладаем, может однаж­ды поблекнуть в сравнении с красотой другого. Когда мы ищем любви другого человека, мы ста­новимся не просто зависимыми от его любви, но сами лишаемся любви. Если мы думаем, что луч­ше всего любить того, кто достоин нашей любви, то мы ошибаемся, потому что всегда можем разо­чароваться в объекте любви, который в конечном итоге может оказаться весьма далеким от нашего идеала. Человек склоняется к тому, чтобы пред­полагать и верить, что добродетель является един­ственной значимой вещью в жизни, но выяс­няется, что огромное число людей, страдающих моральной галлюцинацией, встречается именно сре­ди святош.

Тогда единственной целью, если таковая вооб­ще существует, нашей жизни здесь, на земле, яв­ляется успешное выполнение тех требований, ко­торые предъявляет нам жизнь. Как бы странно это ни показалось на первый взгляд, все требования, которые предъявляет нам жизнь, должны быть допустимы и достойны достижения, но, по тща­тельному рассмотрению жизни, мы увидим, что потребности нашего внешнего «я» — это все, что нам известно, и что мы пребываем в неведении относительно потребностей нашего истинного «я», нашего внутреннего «я». Например, мы хотим хо­рошо питаться и красиво одеваться, уютно жить и с удобствами путешествовать, мы хотим почес­тей, владения собственностью и всех необходимых средств для ублажения нашего тщеславия — все эти потребности на текущий момент представля­ются единственными потребностями нашей жиз­ни, но ни они, ни радость от их осуществления не пребывают с нами постоянно. Тогда мы при­ходим к мысли, что того, что мы имеем, мало и, чтобы удовлетвориться, нам, может быть, нужно больше; но это не так. Даже если вся Вселенная была бы у нас в руках, невозможно было бы пол­ностью удовлетворить наши жизненные потребно­сти. Это показывает, что потребности нашей ис­тинной сущности совершенно отличны от тех, что нам знакомы. Ей не нужна радость, которую будет испытывать ее личное «я», она желает ра­дости отовсюду. Она хочет не кратковременного мира, но вечно длящегося. Она не желает любить возлюбленного в объятиях смертности. Ей нужен возлюбленный, который всегда пребудет с ней. Она не хочет быть сегодня любимой, а завтра, может быть, и нелюбимой. Она хочет купаться в океане любви.

Вот почему суфий ищет Бога как свою любовь, как любящего и возлюбленного, как свое сокрови­ще, как свое достояние, свою честь, свою радость, свой мир. И одно только достижение этого в сво­ем совершенстве осуществляет все потребности как здесь, Так и в грядущей жизни.

Добавим, что есть цель превыше всякой цели и также есть цель ниже всякой цели, и все же за пре­делами как высшей, так и низшей из всех целей нет цели. Творение есть, потому что оно есть.

Жизнь — это путешествие от одного полюса к другому, и совершенство сознательной жизни есть окончательное предназначение жизни несовершен­ной. Иными словами, каждый аспект жизни в этом мире многообразия постепенно эволюционирует от несовершенства к совершенству, и, если бы эволю­ция жизни не была таковой в силу своей природы, не было бы разницы между жизнью и смертью, ибо жизнь на поверхности есть не что иное, как фено­мены контрастов. Следовательно, это — лишь иной способ выражения того, что такое цель жизни.

Жизнь в этом мире

Можно попытаться посмотреть на какой-либо вопрос с точки зрения другого человека как со сво­ей собственной и тем самым дать свободу мысли всякому человеку, потому что мы сами требуем этой свободы для себя. Можно попытаться оце­нить, что в другом человеке хорошо, и закрыть глаза на то, что плохо. Если кто-то ведет себя эго­истично по отношению к вам, попробуйте воспри­нимать это как естественное явление, потому что человеческой природе свойственно быть эгоистич­ной, — таким образом, вы не разочаруетесь; но если вы сами покажетесь себе эгоистом, то следу­ет поставить перед собой задачу исправиться. Нет ничего, что человек не должен быть готов претер­петь, нет никого, кого человек не должен прощать. Никогда не сомневайтесь в тех, кому доверяете, никогда не испытывайте ненависти к тем, кого любите, никогда не принижайте тех, кого вы од­нажды возвеличили своим уважением. Желайте быть друзьями со всеми, кого встречаете, сделайте усилие, чтобы подружиться с теми, кого вы счита­ете трудными для общения, станьте к ним безраз­личными, но это в том только случае, если вам не удастся ваша попытка. Никогда не желайте разор­вать дружбу, которую имеете.

Если кто-то причинит вам вред, постарайтесь ду­мать, что это произошло оттого, что по какой-то причине вы этого заслужили, или же что тот, кто причинил вред, не умеет поступать лучше. Помни­те, что каждая душа, высоко несущая свое предназ­начение по жизни, встречает со стороны мира силь­ное противодействие. Так было со всеми пророками, святыми и мудрецами, так что не следует ожидать, что вы будете исключением. В этом состоит закон природы, а также план Божий, работающий и под­готавливающий нечто желанное. Никто не выше и не ниже, чем другой. Во всех источниках, которые дают нам то, в чем мы нуждаемся, можно видеть один источник — Бога, единственный источник; и в восхищении, и в преклонении, и в любви к кому бы то ни было можно считать, что вы направляете все это Богу. В печали своей можно обратиться к Богу, и в радости можно благодарить Его. Не жалуй­тесь на прошлое, не беспокойтесь о будущем, ста­райтесь сделать лучшим настоящее. Не будет у вас поражений, ибо даже в падении всегда найдется ка­мешек, оперевшись на который можно подняться; но для суфия и падение и подъем значат немного. Не следует раскаиваться в том, что сделано, по­скольку все, что человек думает, говорит и делает, — это то, что подразумевает. Не бойтесь послед­ствий исполнения желания в жизни, ибо что будет, то будет.

Призвание

Каждое существо имеет свое призвание, и его призвание — это свет, который освещает его жизнь. Человек, пренебрегающий своим призванием, по­добен незажженной лампе. Тот, кто искренне ищет свое истинное предназначение в жизни, сам явля­ется объектом поиска со стороны этого предназна­чения. По мере того как он концентрируется на поиске, свет начинает прояснять его смятение, — назовите это откровением, назовите это вдохнове­нием, назовите это как хотите. Недоверие уводит в сторону. Искренность ведет прямо к цели.

Каждый имеет свой круг влияния, большой или маленький, в его сферу вовлечено множество душ и умов: с его подъемом они поднимаются, с его падением они падают. Величина сферы человека соответствует размеру его симпатии или, скажем так, размеру его сердца. Его симпатия держит сфе­ру в целости. С ростом его сердца сфера растет, но как только симпатия уходит или уменьшается, так сфера разрушается, разлетается в разные стороны. Если он повредит тем, кто живет и действует в его сфере, тем, кто зависит от него или от его привя­занности, он неизбежно повредит себе. Его дом, или дворец, или коттедж, его удовлетворение или отвращение в своей среде — это порождения его собственной мысли. Мысли тех, кто рядом с ним, оказывают воздействие на его мысли, являясь час­тью его собственных мыслей, они порой расстраи­вают, уничтожают, порой ободряют и поддержива­ют его, прямо пропорционально тому, отталкивает он ближних своей холодностью или привлекает к себе симпатией.

Каждый человек сам сочиняет музыку своей жиз­ни. Если он причинит вред другому, он внесет дис­гармонию. Когда его сфера потревожена, он сам расстроен, в мелодии его жизни имеется диссонанс. Если он сможет добиться возникновения у друго­го человека чувства радости или признательности, столько же радости он добавит к своей жизни, он станет настолько же более живым. Сознательно или нет, но его мысль подвержена доброму влиянию радости или благодарности, проявленных другим человеком, его сила и жизненная энергия от этого возрастают, а музыка жизни наращивает гармонию.

Нур-Захур

С точки зрения суфия, эта Вселенная представ­ляет собой не что иное, как проявление Божествен­ного Существами это божественное проявление в суфийских терминах называется Нур-Захур. Вели­кий Бог в Своем существовании как единое и един­ственное Существо, так сказать, продвинулся к по­верхности настолько близко, насколько мог. Через Свое действие и Свою волю, стоящую за этим, Он проявился на поверхности, с небес Он сошел на землю. Из самого бессознательного состояния су­ществования слепой, не ведающий Своего бытия, как скала, Он постепенно пробудился к осознанию окружающей Его поверхности. В Коране можно об­наружить идею о том, что мир был создан из тьмы. Постепенный прогресс продвижения приводит Внут­реннее Существо в состояние растения, цветка и плода, затем в состояние червя, микроба и живот­ного, до тех пор, пока Оно не проявится как человек, Ашраф аль-Махлукат, правитель этой Все­ленной и управитель небес. В человеке Оно дости­гает окончательно цели Своего предназначения, когда Оно осознает Себя как целостное существо, чего не было прежде. Бог создал человека по Сво­ему образу и подобию, как сказано в Библии.

Хазрат Али говорит: «Тайна Бога может быть постигнута в Его природе». Каждый путешествую­щий пешком с приближением ночи, как правило, зажигает светильник. Подобно этому поступает и небесный путешественник. Видя тьму, обволакива­ющую Его в низших сферах Его пути, Он зажига­ет факел. Свет этого факела в Коране называется Нур-э Мохаммади, это тот свет, что ведет Его на по­верхность, где Он может ясно различать и найти Свой путь обратно. Для сведущего глаза Нур — этот свет — есть истинный Магомет. Свет этот — тот, которым светились все Учителя человечества, и он известен как Путеводный Свет.

Каждому светящемуся объекту свойственно рас­пространять вокруг себя свет, и все же особый луч света, из него исходящего, дает больше освещенности, чем весь окружающий свет. Это можно уви­деть на примере солнечного света. Души, которым случилось быть в зоне такого луча Путеводного Света, будь то намеренно или случайно, стали из­вестны миру как избранные Богом. Они увидели Бога скорее, они услышали Его быстрее, они были ближе к нему, чем остальные. Их можно назвать избранными Богом, как сказано в «Песне к Душе Святого»:

Вот непорочная душа — служитель Бога,

Перед которым Ангелы склонились.

Его ступни подобны лотосу; как долго

К ним пилигрима помыслы стремились.

К стопам бесценным наконец-то припадая,

Об отпущении грехов он умоляет.

И скрытый Бог, пришедший как святой,

Счастливца благодатно исцеляет:

Простерши руку над склоненной головой,

Он в сердце зренье мистика внедряет.

Все души, что со времен сотворения человека побывали в лучах этого света, стали Учителями; они приходили один за другим, подключенные к связи одним током, который изначально исходит из Сокровенного Существа и расширяется в этой Все­ленной.

Святые, мудрецы и мистики, которые переправ­ляются из высоких сфер, привлекаются этим све­том и ищут убежища в нем от темных туч жизни. Невидимые, что парили в этом свете и прежде со­творения человека, — это ангелы.

Божественный свет сияет в минеральном и рас­тительном царствах, и там тоже он продемонстри­ровал свои явления, хотя его полное сияние до­стигнуто лишь в человеке. Его можно видеть в развитом разуме и наблюдать в космической сис­теме так же, как в минеральном и растительном царствах. Свет солнца изливается на луну и плане­ты, и каждая звезда — это отражение того же са­мого света; таким образом, вся космическая систе­ма освещается одним только солнцем.

В растительном царстве мы видим, как одно ма­ленькое растение, плод или цветок распространя­ют вокруг себя влияние, в надлежащее время по­крывая определенную часть леса теми же сладкими плодами или теми же душистыми цветами.

Если внимательно рассмотреть животное царство, мы увидим, что у некоторых животных имеется осо­бый дар разума. Мы увидим, что у птиц в каждой стае есть лидер. У слонов, особенно у тех, что жи­вут в лесу, есть мудрый слон, который всегда идет впереди стада, осторожно неся хоботом ствол дере­ва. Он пользуется им как палкой, проверяя дорогу, по которой идет, — нет ли там ловушек, он делает это как ради собственной безопасности, так и для безопасности своих последователей. В джунглях стая обезьян обычно подчиняется команде одной обезья­ны: после того как она прыгнет, и они все прыга­ют. Лисы и собаки в джунглях выбирают из своей среды одну, самую сторожкую, которая подает сиг­нал тревоги прежде, чем приблизится опасность. В стае птиц одна мудрая и храбрая птица ведет всю стаю. И так происходит у многих зверей и птиц. Такая способность водительства, в сочетании со зре­лостью разума, отвечает целям проявления в эволю­ции человека.

В Коране говорится, что человеку было предна­значено стать Халифом всех существ, что можно правильно понять, когда мы видим, что все суще­ства на свете служат человеку, контролируются и управляются им, подчиняясь его приказаниям. Тай­на их природы ему открыта, он знает, что может использовать их для тех целей, для которых они предназначены. Более того, человек может по праву быть назван семенем Божьим, ибо в нем одном ра­зум развит настолько совершенно, что он не толь­ко может оценить труд Божий и поклоняться Богу, но и наделен способностью достичь самодостаточ­ности и всеохватного сознания вечно длящейся жизни Бога. Человек осознает свое совершенство в Боге, Бог осознает Свое совершенство в человеке.

Тенденцию к водительству мы, хотя и в неболь­шой степени, встречаем у родителей, которые, не­зависимо от того, как сложилась их собственная жизнь, все же хотят, чтобы дети воспользовались их опытом, чтобы дети могли жить правильно. Есть некоторые люди в этом эгоистичном мире, предуп­реждающие своих друзей, чтобы они не сбились с пути, — мы видим руководителя сообщества, жер­твующего своей жизнью и благополучием ради бла­га своих собратьев, объединяя их в союзе любви и гармонии. Такое же свойство самопожертвования в высшем эволюционном проявлении можно увидеть у Учителей человечества, которые действуют как официальные лица бесконечного правительства и известны миру как посланники. В их числе святые существа разных уровней, обозначаемые суфиями как Вали, Гватх, Кутб, Наби и Расул. Они отлича­ются друг от друга по степеням, в соответствии с глубиной проникновения в мир невидимый или же по ширине пространства, занимаемого ими во Все­ленском Сознании, а также по размерам той сфе­ры человечества, которая дана им для водительства. Наби — руководитель сообщества, Расул несет по­слание для всего человечества, и каждому отведен для послания определенный цикл времени.

Это можно увидеть путем разумного исследо­вания космоса. Законы природы учат нас и дока­зывают знающему влияние каждой планеты — как индивидуальное, так и коллективное — на души от­дельных людей и целые семьи, нации и расы, даже на весь мир, на состояние всех и каждого, всего сущего в соответствии с природой той планеты, под влиянием которой они пребывают. На наше рож­дение, смерть, каждое возвышение и падение, на все дела нашей жизни планета действует как управитель. Если планеты — отражения солнца — имеют власть над внешними делами человечества, насколько более великой должна быть власть Со­знания Бога — отражения божественного света, лишь малой тенью которого является солнце! Есть Аватады, называемые у индусов Аватарами, кото­рые не имеют той власти, какой обладают цари этой земли, длящейся лишь в течение земной жиз­ни, но остаются в силе и после ухода с земного плана. Вот почему знающий видит в Учителях че­ловечества не только тех, кто доставляет боже­ственное послание, но и духовных властителей, управляющих Вселенной на протяжении циклов.

Мастера

Каждый аспект жизни человека и жизни мира имеет свой цикл. В жизни человека период от рождения до смерти — это первая часть, а после смерти до ассимиляции в Бесконечности — это вторая часть. Эти циклы человеческой жизни под­разделяются на более мелкие субциклы: детство — юность, на которой заканчивается первая часть, и юность — старость, это второй этап. Существуют и более мелкие подразделения, подциклы: младен­чество, детство, юность, зрелость, старость — это циклы человеческого подъема и упадка.

Итак, есть цикличность жизни в мире, есть цикл сотворения человека и его уничтожения, циклы царствования рас и наций, циклы времени — год, месяц, неделя, день и час.

Природа каждого из этих циклов имеет три ас­пекта: начало, кульминацию и конец, которые на­зываются Урудж, Кемаль и Зеваль, — как, напри­мер, новолуние, полнолуние и ущерб луны, восход, зенит и заход солнца. Эти циклы, субциклы и под-циклы и три аспекта их природы подразделяются и различаются своей природой и течением света. Как свет солнца, луны и планет играет наиболее важную роль в жизни мира для всех и каждого, так и свет Путеводного Духа делит время на циклы. И каждый цикл находится под влиянием определен­ного Мастера, под руководством которого множе­ство управителей работают как духовная иерархия, контролирующая дела всего мира, в основном те, что касаются его внутреннего духовного состояния. Несть числа Учителям, приходившим со времен со­творения человека, они являлись под разными име­нами и в разных обликах, но Он один был сокрыт в их форме, единственный Повелитель Вечности.

Отвержение незнакомца, вера только в того, кого он однажды узнал, веками держала человека во мраке. Если он верил одному посланию, то не принимал последующего послания, принесенного другим Мастером, который оказывался для него не­знакомцем. Это вызвало много бед в жизни всех Мастеров. Человек отказывался верить в Мастеров и их учения, к прошлому ли они относились или к будущему, если имена их не были записаны осо­бым способом в той традиции, которую он испо­ведовал, или если он не слышал их имен в леген­дах, передаваемых в народе сквозь века. Вот почему в той части света, где люди верят в еврейских про­роков, они не признают таких Аватаров, как Рама и Кришна или Вишну и Шива, — просто потому, что они не находят этих имен в своих писаниях. То же самое происходит и в другой части человечест­ва, где не считают Авраама, Моисея или Иисуса Дэватас¹ (Дэватас — божества, божественное воплощение), поскольку не находят этих имен записан­ными в легендах, с которыми они знакомы. Даже если бы было верно, что Брама — это тот Дэватас, которого евреи называли Авраамом, и если бы Хри­стос был тем же Мастером, которого индусы назы­вали Кришна, все же человек не признал бы одно­го в другом, имея более высокое мнение об одном из них и более низкое мнение о другом.

Если Мастера были не одни и те же в своем смер­тном обличье, все же в духе они были единым, — если бы не так, как могла бы одна и та же истина открываться ими всеми? Учителя человечества — это старшие братья, ведущие младших и питающие к ним чувство братской любви благодаря любви Отца своего. Гуманно симпатизировать своему собрату, когда он стремится к чему-то и не может этого до­стичь, и помочь ему в достижении идеала, к кото­рому он устремлен.

Это очень хорошо иллюстрирует миф о Рамачандре. Сказано в «Пуранах», что однажды Сита, суп­руга Рамачандры, оставалась в доме Риши Васишты со своими сыновьями. Младший сын, Лаху, поехал в соседний город. Он увидел Каланки — красивейшую лошадь, бегающую по городу без всадника. Когда он спросил, что это за лошадь, жители ответили, что лошадь эта бегает сама по себе, а тот, кто сможет ее поймать, станет королем этого королевства. Юноша соблазнился и побежал за лошадью, чтобы поймать ее. Он бегал и бегал за лошадью, но ничего не добился, кроме разочаро­вания. Каждый раз, когда он подходил к лошади поближе, думая, что вот теперь сумеет ее поймать, она выскальзывала у него прямо из рук. Когда он дошел до предела горького разочарования, он встретил своего брата, которого мать послала на его поиски, и сказал ему, что не вернется, пока не поймает эту лошадь. Тогда брат промолвил: «Не так надо ловить лошадей! Так ты, пожалуй, будешь гоняться за ней всю жизнь, но никогда не пойма­ешь. Вместо того чтобы бегать за лошадью, тебе нужно бежать ей навстречу». Младший послушал­ся, и предпринятое ему моментально удалось. Обо­их братьев тогда привели к Рамачандре, их отцу, он обнял их обоих, похвалив одного за руководство, а другого — за успех.

Все Учителя, приходившие прежде, учили то сообщество или ту группу людей, в которой ро­дились, они пророчествовали и о приходе сле­дующего Учителя, предвидя возможность и необ­ходимость продолжения Послания до самого его выполнения.

То, что Посланники приходили последователь­но, не означает, что им было предназначено нести разные Послания, — это значит, что им надлежа­ло исправить те искажения, которые были внесе­ны в послание прошлого его последователями, они также были призваны оживить принципы так, что­бы они соответствовали уровню развития данной эпохи, напомнить человеческому уму ту же исти­ну, которой учили предшествовавшие Мастера, то­гда как память о ней была утеряна. Это было не личное их послание, но божественное послание. Они были обязаны исправить ошибки, появивши­еся вследствие неверной интерпретации религий, поэтому обновляли ту же самую истину, которую давали предшествовавшие Мастера и которая с те­чением времени изменилась и отклонилась от сво­его действительного характера. Человек по невеже­ству своему спорил об именах и облике Мастеров, о традициях, принципах и их ограниченных груп­пах, забывая, что Мастера — едины в объединяю­щем их.

Их послания различались в смысле внешней формы подачи, каждое послание передавалось в со­ответствии с эпохой эволюции человека, к тому же оно добавляло определенную часть в учение боже­ственной мудрости. Определенные законы и прин­ципы предписывались ими с учетом специфики той страны, где было дано послание, ее климата, эпо­хи, обычаев, образа жизни и запросов.

Для Посланников было крайне важно занять некое особое положение, которое привлекло бы к ним человечество, чтобы оно могло получить послание, принесенное ими. Некоторых из них на­зывали Аватарами, реинкарнациями Брамы, таких, как Вишну, Шива, Рама и Кришна, тогда как дру­гих называли Пайхамбар — пророками, заступни­ками. Их последователи вели между собой глупые дискуссии о величии их ухода, или о том, что они делали и чему учили, или же о том, какую жизнь они вели, восхищаясь или ненавидя их согласно собственным вкусам.

Божественное послание всегда передавалось че­рез людей, имевших определенную одаренность. Например, когда богатство уважалось более всего, послание было дано через царя Соломона; когда почиталась красота — Иосиф, один из красивейших людей того времени, принес послание. Когда му­зыка рассматривалась как небесный дар — Давид принес послание в псалмах; когда появилось лю­бопытство к чудесам — свое послание принес Мои­сей; когда жертва уважалась — Авраам доставил послание; когда признавалось важным родство и наследство — Христос принес свое послание как Сын Божий; а когда стала нужна демократия, Ма­гомет принес послание как Слуга Божий — один, подобный всем и среди всех, — это положило ко­нец необходимости в пророках по причине демок­ратической природы его провозвестия и послания. Он провозгласил: «Ла Элаха Иль-Аллах» («Нет Бога, кроме Бога»). Бог составляет целостное бытие, еди­нолично — индивидуально и коллективно, — и каждая душа имеет источник божественного посла­ния в себе. В этом состоит причина, почему нет более нужды в посреднике, в третьей личности — спасителе — между человеком и Богом. Ибо чело­век эволюционировал достаточно, чтобы сформу­лировать идею Бога, который есть все, и всего, что есть Бог, и стал терпимым настолько, чтобы пове­рить в божественное послание, данное человеком, таким же, как он, подверженным рождению, смер­ти, радости и печали и всем естественным преврат­ностям жизни.

Со времен Адама и до времен Магомета все Мастера были одним воплощением Мастера-иде­ала. Когда Иисус Христос говорит о себе: «Я есмь Альфа и Омега, Начало и Конец», — это значит, что не имя его, или видимая личность Иисуса Христа, является альфой и омегой, но дух Мас­тера, в нем пребывающий. Именно дух провоз­глашал это, движимый осуществлением прошлой, настоящей и будущей жизни, уверенный в своей вечности. Это тот же самый дух, что изрекал устами Кришны: «Мы являемся на землю, когда Дхарма искажается». А это было задолго до при­шествия Христа. Во время своего божественного сосредоточения Магомет сказал: «Я существовал прежде этого сотворения и останусь после его по­глощения». В святых традициях сказано: «Мы со­здали тебя из Нашего света, и из твоего света Мы создали Вселенную». Это сказано не о внешней личности Магомета как человека, известного под этим именем. Это относится к духу, который го­ворил через посредство всех благословенных язы­ков и все же оставался вне формы, вне имени, вне рождения и вне смерти.

Но мир слеп, поглощенный своими проявления­ми и впечатленный определенным именем и фор­мой, зацеплен за имя, забыв истинное существо. Не что иное, как невежество разделило сынов челове­ческих на многие подразделения и отгородило од­ного от другого их собственными заблуждениями, тогда как на самом деле существует лишь одна ре­лигия и один-единственный Повелитель — Единый Бог. Человек считает свою веру в Мастера, в кото­рого он верит, своей истинной религией, а веро­вание в следующего учителя он полагает отступни­чеством. И это отражено в следующей аллегории.

Дух пророчества

В одной деревушке жил человек со своей женой и детьми. Он был призван внутренним голосом сво­ей души, и отказался от жизни с женой и детьми, и пошел в пустыню, на гору, называемую Синай, взяв с собой старшего сына — единственного из детей, кто уже вырос. Шло время. Дети хранили весьма смутное воспоминание о своем отце, но иногда ду­мали, где бы он мог быть, и скучали по нему, и тогда мать говорила им, что он давно ушел и, может быть, его уже нет в живых. Порой, когда они особенно тосковали по нему, она говорила: «Может, он ког­да-нибудь придет или даст о себе знать, — так он обещал, когда уходил». Порой дети, печалясь об отце, о том, что он не дает о себе весточки, особен­но в те моменты, когда он им был очень нужен, успокаивали себя надеждой: «Возможно, настанет день, когда он снова будет с нами, как обещал».

Прошло еще некоторое время, и матери не ста­ло, дети остались с опекунами, которым доверили за ними присматривать, им же передали и все бо­гатство, оставшееся после родителей.

Через несколько лет, когда нежное лицо брата закрыла борода, веселый взгляд его стал серьез­ным, а светлая кожа под лучами палящего солн­ца приобрела бронзовый оттенок, он пришел до­мой. Когда-то ушел он со своим отцом богатым человеком, а вернулся — нищим и постучал в дверь. Слуги его не узнали и не пустили в дом. Его речь изменилась, — долгое время, проведен­ное на чужбине, заставило его все забыть. И ска­зал он детям: «Подойдите, о братья, дети моего отца, я пришел от отца моего, он вполне споко­ен и счастлив в своем уединении в пустыне, и он послал меня, чтобы передать свою любовь и свое послание, чтобы ваша жизнь могла стать достой­ной, а вы обрели великое счастье, встретив свое­го отца, который любит вас так сильно».

Они отвечали: «Как может быть, что ты прихо­дишь к нам от нашего отца, что так долго не был с нами и ни разу не дал о себе знать?» Он сказал: «Если вы не можете понять, спросите свою мать. Она сможет вам объяснить». Но мать ушла, лишь могила ее осталась, которая ничего не скажет. Он предложил: «Тогда спросите у своих опекунов. Может быть, они смогут рассказать вам, вспомнив прошлое или то, что рассказывала им мать, может быть, они вспомнят слова нашего отца о моем при­ходе». Но опекуны все это время жили без забот, они стали безразличными, слепыми, они были вполне счастливы, получив все богатство в свое распоряжение, они наслаждались теми деньгами, что достались им в руки, используя свою непрере­каемую власть и контроль над всеми детьми. Пер­вой их мыслью, когда они услышали, что он при­шел, было беспокойство, но, увидев его, они успокоились — в нем не осталось и следа от того, каким он был раньше. Они увидели, что у него нет ни власти, ни богатства. Внешность его, одежда — все изменилось, они и знать его не захотели. Они спросили: «По какому праву ты утверждаешь, что ты сын нашего отца, нашего господина, который ушел от нас так давно и, может быть, уже пребы­вает в раю?» Тогда он сказал детям: «Я люблю вас, о дети моего отца, хоть вы меня не можете узнать. Пусть вы не признаете во мне брата, послушайте мое слово как слово, посланное моим отцом в по­мощь вам: творите в жизни добро и избегайте зла, потому что все содеянное влечет за собой воздая­ние, равное себе».

Старшие, затвердевшие в путях своих, не при­слушались к его словам, младшие же были слиш­ком юными, чтобы понять, но средние послушали его и тихо последовали за ним, привлеченные его магнетизмом и очарованные его личностью, излу­чающей любовь.

Опекуны пришли в волнение при мысли о том, что дети, отданные под их ответственность, могут соблазниться и уйти из дома. Они подумали: «Ког­да-нибудь и оставшиеся могут быть очарованы его колдовством, и наш контроль над ними вместе с обладанием их богатством и нашим удобством в их доме, нашей значимостью и достоинством в их гла­зах — все будет потеряно, если мы позволим это­му продолжаться». И тогда они задумали убить его и настроили против него остальных братьев, уве­рив их, что этот человек сбил их бедных братьев с пути истинного, а все претензии его не имеют под собой никакого основания.

И они пришли к этому человеку и арестовали его, связали ему руки и ноги и бросили в море. Но те дети, что смотрели на него как на вождя и бра­та, горевали и оплакивали его. Он как брат утешал их, говоря: «Я приду к вам снова, о дети моего отца. Не оставляйте надежду, ибо все то, чего вы не понимаете, пока молоды, будет вам дано в полноймере, а этим людям, которые так жестоко поступили со мной, будет показано, что значит без­думно относиться к посланию моего отца, прине­сенному его собственным сыном, и вы будете про­свещены, о дети моего отца, тем же самым светом, с которым я пришел, чтобы вам помочь».

Этот человек был мастерский пловец. Море не имело власти его утопить. Им показалось, что он утонул, но он быстро освободил руки и ноги от ве­ревок, поднялся на поверхность воды и умело по­плыл, как его учили. Он вернулся к отцу в пусты­ню и рассказал ему обо всем опыте своего долгого путешествия, он показал свою любовь и желание выполнять волю отца и его приказания, готовность снова идти к детям отца, с новой силой и властью, чтобы привести их к тому идеалу, который был единственно желанен отцу.

Принесший послание своего отца снова появил­ся через несколько лет. Он не настаивал на том, чтобы доказывать, что он является сыном их отца, но пытался вести их и помогать им в достижении идеала, который поставил перед ними их отец. Опекуны, уже встревоженные тем первым, который приходил и ушел, стали оскорблять его, побили его камнями и прогнали прочь. Но он, обновленный в своей мощи, силе и смелости, пришедший снова, движимый могучим воздействием своего отца, про­тивостоял этому храбро с мечом и щитом, он умел найти убежище среди тех из братьев, что отклик­нулись и симпатизировали ему в его последний приход. Они сказали: «Конечно же, тот, приходив­ший раньше, был от нашего отца, его не узнали наши братья и утопили в море, но мы ждем его прихода, потому что он обещал, что придет». Он тогда ответил: «Это я и есть, что обещал вам, и я пошел к нашему отцу, а теперь вернулся. Ибо то обещание, что я вам дал, двояко: было сказано «Я приду опять» тем, кто узнает меня в ином внеш­нем обличье, подходящем ко времени и ситуации; и «Я пришлю другого», или «Другой придет» — было сказано тем, кто мог легко смутиться внеш­ней оболочкой. Это было сказано им, чтобы они не отказались от слова руководящего, посланного им нашим возлюбленным отцом». Они поняли его сло­ва лучше, но отказались признать, что он был тем же самым, что и первый, которого они уже рань­ше видели и теперь ждали. Он заговорил и показал им в своих трудах знаки своего отца, но они заце­пились за того, кого видели первым, забыв его сло­во и своего отца.

Однако теперь самые младшие, те, кто не знали его раньше, почувствовали родственную связь, ибо их сердца еще не очерствели и они не были жест­ко укреплены в своих идеях. Они полюбили его, и они признали его больше, чем кто-либо признавал его даже в первое пришествие, в то время как дру­гие братья, под влиянием своих опекунов, высту­пили против всего, что делал этот человек. Но, несмотря на все сопротивление и все страдания, причиненные ему, он повел детей своего отца и вел их столько, сколько мог вести до тех пор, пока имя его отца не было снова прославлено, а братья его проведены прямо или косвенно через все перипе­тии мира и тайны небес.

Эта история иллюстрирует то, что произошло в жизни посланников, особенно Иисуса Христа и Ма­гомета, хотя термины «Отец», «Сын», «Брат» яв­ляются совершенно метафорическими. Был только один Учитель, и Он единственный будет. Все име­на, против которых боролся мир, — это Его имена, все физические формы, которые завоевали обожание мира искателей истины, — это Его формы. Поэто­му, несмотря на то что глупцы отвергают послание, есть мудрые, которые его принимают.