Раскулачивание крестьянства Центра России в начале 1930-х годов

Государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования

«Новосибирский государственный медицинский университет»

Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации

(ГБОУ ВПО НГМУ Минздравсоцразвития России)

 

 

Рецензия по истории отечества

Раскулачивание крестьянства Центра России

В начале 1930х гг.

Выполнил:

Насирова Алина 1гр., пед.фак..

Проверил:

Гербер Ольга Александровна

 

Новосибирск. 2013г.

Цель работы: рассмотреть статью на тему "Раскулачивание крестьянства Центра России в начале 1930-х годов в СССР, дать различные оценки историков, сделать на основе полученных результатов выводы.

 

 

План

Введение............................................3стр.

Статья Кирьяновой Е.А..................3стр.

Основная часть

Мнения..............................................11стр.

"Контрреволюционный плач"..........11стр.

"Цель-тотальный контроль".............12стр.

"Голодомор"в 32-33 годах................13стр.

Заключение........................................13стр.

Список литературы...........................14стр.

 

Введение

История России помнит множество исторических случаев, повлекших за собой массовые человеческие потери. Несчетное количество воин произошло на территории России. Русский народ отбивался как от иноземных врагов, так и воевал против своих в период гражданской войны. Но столь вопиющие потери насиления в мирное время не знает ни одна страна. Почти 7 миллионов человек. Простых крестьян. Тех, на ком держалась Россия многие столетия, были выкошенны страшным голодом, вызванным крайне неоднозначной политикой Сталина и его приближенных. Рассмотрим проблему поподробнее.

 

Раскулачивание крестьянства Центра России в начале 1930-х годов

Кирьянова Е. А. Вопросы истории №5 (..2006)

Выступая на Всесоюзной конференции аграрников-марксистов в конце декабря 1930г., И.В. Сталин впервые озвучил лозунг «ликвидации кулачества как класса»: «Теперь мы имеем возможность повести решительное наступление на кулачество, сломить его сопротивление, ликвидировать его как класс и заменить его производство производством колхозов и совхозов». В речи Сталина и постановлении ЦК ВКП(б) от 5 января 1930 г. политика «ликвидации кулачества как класса» была провозглашена. Методы и формы ее практической реализации выработала созданная в середине января 1930 г. комиссия во главе с секретарем ЦК В.М. Молотовым. Итогом работы этой комиссии стала подготовка проекта постановления Политбюро ЦК ВКП(б) «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации», принятого 30 января 1930 года. В постановлении кулачество в районах сплошной коллективизации было поделено на три категории и определялось, что общее количество ликвидируемых хозяйств должно составлять в среднем 3—5%.
Осуществление репрессивных мер в отношении кулаков первой и второй категорий возлагалось на Объединенное государственное политическое управление (ОГПУ), полномочия которого, в частности по внесудебному рассмотрению дел, расширялись. В соответствии с постановлением ЦК ВКП(б) от 30 января 1930 г. ориентировочно устанавливался контингент кулаков, подлежащих аресту и заключению в концлагерь и выселению. По 3 Московской области (которая в начале 1930-х годов включала территорию бывших Московской, Тверской, Калужской, Тульской и Рязанской губерний) были определены цифры в 4 тыс. человек, подлежащих заключению в концлагерь, и 3 тыс. человек, подлежащих высылке. На заседании коллегии ОГПУ 30—31 января 1930 г. было определено, что из Московской области подлежат выселению 15 тыс. человек. Постановления президиума Московского областного суда от 15 и 25 января, 7 февраля 1930 г. ориентировали судебные инстанции на вынесение суровых решений в отношении зажиточной части деревни. Необходимо было при вынесении оправдательных приговоров «в отношении классово-враждебных элементов, как то: кулаков, торговцев, спекулянтов, служителей культа и т. п., когда не доказано предъявленное обвинение, но установлено, что дальнейшее пребывание обвиняемого в данной местности является социально-опасным и противоречит интересам социалистического строительства — применять ссылку или высылку». Эти меры могли применяться как по предложению прокуратуры, так и при постановке вопроса советскими и общественными организациями непосредственно перед судом. При этом критерии социально-опасного пребывания крестьян в данной местности не были определены, что создавало возможности для вольного толкования этого понятия. Списки кулаков второй и третьей категорий составлялись с учетом «рекомендаций деревенских активистов. Прежние определения кулака не годились, так как экономическое положение многих крестьян изменилось. Отсутствие внешних проявлений богатства побуждало комиссии обращаться к хранящимся в сельсоветах налоговым спискам, часто устаревшим и неточным, а также к информации ОГПУ и доносам. Практическое осуществление политики ликвидации кулачества как класса началось в январе 1930 г., фактически еще до принятия официальных документов по этому вопросу. 23 января бюро Московского обкома ВКП(б) приняло постановление «о решительном раскулачивании кулаков в области», в том числе «огородников под Москвой». К этому моменту в Орехово-Зуевском округе уже было раскулачено 520 кулаков без ведома ОГПУ. Об этом писал 24 января 1930 г. ГГ. Ягода в записке руководящим работникам ОГПУ (Мессингу, Евдокимову, Воронцову и Прокофьеву). Негодование руководителя ОГПУ было связано не с самим фактом раскулачивания, а с тем, что проводившие его лица «даже не задумались над тем, надо ли вообще испросить указания по этому вопросу». «Мы руководим работой ОГПУ всего Союза, а рядом, под носом, не знаем, что делается… Я боюсь, что руководство в Московской обл. может у нас выпасть и все раскулачивание пойдет, если и не помимо нас, то со слабым нашим участием, если мы сейчас же не примем решительных мер, как в отношении товарищей вроде Евстафьева (секретарь Орехово-Зуевского окружкома ВКП(б), руководивший проведением раскулачивания. — Е.К.), и если мы сейчас же не займемся областью. Вопрос о кулаке стоит, как вы знаете, очень остро. Места забегают вперед. Наш удар по кулаку, который должен быть сокрушительным, может ослабнуть, если мы не заберем руководство местами». Таким образом, Ягода четко 4

охарактеризовал деятельность местных органов по раскулачиванию как «забегание вперед» и считал необходимым усилить вмешательство и контроль центральных органов ОГПУ. В связи с этим был предложен ряд мер по руководству этой работой; создана комиссия, в которую вошли К.Я. Бауман, К.В. Уханов, Г.Г. Ягода, Б.З. Шумяцкий, Рындин и другие. 31 января 1930 г. Московский обком ВКП{6) принял постановление о мероприятиях по ликвидации кулачества как класса, согласно которому численность кулацких хозяйств первой категории (отправка в концлагерь) была установлена в 4—5 тыс., второй категории (выселение) — в 9—11 тыс., а также давалась разнарядка по этим категориям по округам. Московский обком поручал окружным комитетам партии совместно с окрисполкомами, органами ОГПУ и прокуратурой в 10-дневный срок «определить списки первой категории и принять меры к немедленному изъятию». Одновременно с этим предлагалось начать составление списков кулаков второй категории в районах сплошной коллективизации. В остальных же районах списки хозяйств, подлежащих выселению, должны были составляться по мере развития колхозного строительства.
Выселение кулацких семей второй категории следовало производить на север в период с 15 февраля по 15 апреля 1930 года. Кулацкие семьи, отнесенные к третьей категории, вместе с членами семей первой и второй категорий (при условии согласия райисполкомов), подлежали расселению небольшими поселками в 20—40 дворов па территории данного района. 2 февраля 1930 г. постановление бюро Московского обкома партии, подписанное Бауманом, было послано И.В. Сталину. 4 февраля это постановление было отменено ЦК ВКП(б), но меры, намечавшиеся постановлением обкома от 31 января, на практике начали осуществляться раньше, а постановление лишь закрепляло то, что уже делалось па местах. Как уже отмечалось, в Орехово-Зуевском округе к 23 января было раскулачено 520 хозяйств; в Воловском районе Тульского округа к 25 января раскулачили 278 хозяйств; только в трех районах Рязанского округа к 30 января было раскулачено 765 хозяйств.
Уже когда раскулачивание началось, всем райкомам и райисполкомам был разослан документ с подробными разъяснениями, как осуществлять раскулачивание, где было определено, что при конфискации следует производить точную опись и оценку конфискованного имущества. Ответственность за полную сохранность конфискованных ценностей нес сельсовет. Кулакам оставляли только самые необходимые предметы домашнего обихода, простейшие орудия труда и минимальное количество продовольствия. Кулаки исключались из всех видов кооперации, а их паи переходили в фонд коллективизации бедняков и батраков. Предписывалось строго карать за дележку имущества кулаков между бедняками. Это имущество либо поступало в неделимый фонд колхоза, либо продавалось, в первую очередь, бедняцким и середняцким хозяйствам. Представитель Калужской окружной прокуратуры Войцехович, выступая на совещании начальников районных отделений милиции Калужского округа в начале февраля 1930 г., говорил: «С выселением семей кулаков будет много слез. 5

Нужно жесткую линию провести в отношении выселения кулаков и их семей, не обращая никакого внимания на их слезы и т. п.». На совещании секретарей райкомов ВКП(б) Рязанского округа по вопросу о ликвидации кулачества звучала следующая мысль: «Никакой земли ему (кулаку. — Е.К.) давать не следует, да и вообще заботиться о кулаке нечего». В Тульском округе в ответ на многочисленные запросы с мест секретариат окружного комитета партии направлял в райкомы дополнительные разъяснения, в которых говорилось о необходимости выделения земель для «организации поселков на худших землях из раскулаченных и их семей под наблюдением представителя РИКа». Местные органы и организации не считали необходимым «церемониться» с кулаком. При осуществлении раскулачивания широко практиковали насилие, часто нарушался закон. Многие местные работники были твердо убеждены, что «предварительное раскулачивание способствует росту коллективизации», поэтому их установку в области раскулачивания можно было сформулировать так: «Раньше раскулачить, а потом организовать колхоз». Подобная практика носила не частный, а общий характер. Секретарь МК ВКП(б) Леонов на областном совещании по вопросам ликвидации кулачества как класса 2 марта 1930 г. говорил: «Мы при раскулачивании отбираем все средства производства у этого кулака, отбираем зачастую все, что у него имеется, вплоть до продовольствия и ночного белья. Смешно, товарищи, бывает слышать и читать, где в описи конфискованного значится — батистовый платок, который стоит 20 коп., кукла какой-нибудь девочки, вплоть до ночного горшка, портянки и т. д.». В Тульском округе «при изъятии имущества кулацких хозяйств имело место отбора всего вплоть до головных уборов (гребешки, шпильки и т. д.)». В Угодо-Заводском районе Калужского округа «раскулачивали дотла, забирали белье, одежду, обувь, все запасы продуктов, горшки и другую посуду, даже комнатные цветы». Ошибки и перегибы, допускаемые бригадами по раскулачиванию, дискредитировали саму политику «ликвидации кулачества как класса». В Рогачевском сельсовете (Воловский район Тульского округа) председатель сельсовета и члены колхоза «ходили по селу в середняцкие хаты и требовали водки и жарить ветчину». Тем хозяйствам, которые не выполняли эти требования, грозили раскулачиванием. В других местах забирали продукты (капусту, огурцы, яйца, мед), которые либо съедали на месте, либо делили между собой. В Бабынинском районе Калужского округа жилые помещения после выселения кулаков занимали под квартиры ответственные работники района, а выселенные жили в сараях. В Черепетском районе часть конфискованного имущества кооперативные работники оставили «за собой», а затем провели раздел этого имущества, вплоть до розыгрыша в лотерею. Очевидец того, как происходило выселение раскулаченных крестьян из Тверского округа в 1929 г., рассказывая о той трагедии, которая развернулась у него на глазах, рассуждал: «Выселяли кулаков вместе с малолетними детьми, без всяких средств к существованию. За что страдают дети, хотя бы и кулацкие? Что должен делать глава кулацкой семьи, поставленный вне закона, для того, 6

чтобы прокормить свою семью? Ответ ясен. Мы сами вызвали его на грабежи и убийства, на кулацкий террор, о котором мы после пишем, раздуваем озлобление людей еще больше в то время, когда мы сами создали эти условия. Почему мы сами создаем внутри себя двухмиллионную армию врагов, только из крестьян?» Практически везде раскулаченных выселяли в «чистое поле», но так, чтобы рядом был лес, который можно было бы использовать для строительства. Впоследствии областные партийные руководители отмечали, что на местах «буквально поняли установку о выселении кулака на неудобные земли — «на болото, на кочки», и буквально выселяли кулаков в болото». Жестокость и насилие по отношению к раскулачиваемым было повсеместным. Тяжесть данной политики усугублялась тем, что при ее осуществлении обязательные задания и «разверстки» центра касательно общего процента хозяйств, подлежащих раскулачиванию, сочетались с произволом местных властей, на откуп которым было дано право решать, кто именно должен считаться кулаком. Подобные решения нередко имели произвольный характер, немалую роль при их принятии играли случайные моменты, сведение счетов, соседские отношения, личная приязнь или неприязнь. В итоге раскулачивание затронуло не только зажиточную верхушку деревни, но и часть середняков. Предпринимались и некоторые меры, чтобы исправить перегибы, допущенные при осуществлении раскулачивания, — восстановление в правах раскулаченных середняков и бедняков, возврат им имущества и т. п. В основном это касалось периода после публикации статьи Сталина «Головокружение от успехов». Калужский окрисполком 15 марта 1930 г. предлагал райисполкомам «немедленно проверить списки раскулаченных и исправить допущенные ошибки», возвратить «неправильно изъятые вещи», а лиц, «допускающих искажение директив партии и правительства в этом вопросе, привлекать к судебной ответственности». Но и в этом случае имущество не возвращалось, если «наличие предметов потребления имеет явно спекулятивное назначение» и если продовольственные излишки были изъяты «в порядке выполнения заготовительного плана». Кроме того, отнюдь не все имущество попадало в описи, часть изъятого уже была разделена между теми, кто проводил раскулачивание. Процесс исправления перегибов происходил не так активно, как само раскулачивание. Те, кто претворял эту политику в жизнь, не решались брать на себя ответственность при возвращении раскулаченным их прав и имущества. В итоге «раскулачивание и лишение избирательных прав проводилось при участии батрацко-бедняцких масс, а исправление перегибов в этой области проводится преимущественно райисполкомами аппаратным путем». Среди местных руководителей среднего и низшего звена существовало сопротивление в проведении политики по исправлению перегибов, объясняемое их недовольством стремлением вышестоящих органов возложить всю вину за просчеты на местных «головотяпов». Настроения местного руководства нередко сводились «к формуле «мы грешные — они святые», то есть стрелочники виноваты», а такое объяснение причин перегибов их не 7

устраивало. Поэтому во многих случаях они предпочитали бездействовать в том числе и потому, чтобы вновь не попасть в число «перегибщиков» теперь уже в преодолении перегибов. Данные о количестве хозяйств, раскулаченных неправомерно, приходили разные. В Рязанском округе процент восстанавливаемых раскулаченных хозяйств по разным районам составлял в среднем 40—45%. По данным Секретариата ВЦИК, массовые случаи раскулачивания середняков и бедняков были выявлены в 1930г. в Московской области в количестве 74% от общего числа раскулаченных. Ситуация в других регионах была похожей: в Северном крае середняки и бедняки составляли 89% от числа раскулаченных, в Ивановской Промышленной области — 79, в ЦЧО — 73,6%. В целом количество раскулаченных в 1930 г. хозяйств по Московской области составляло 3655 (после восстановления в правах всех неправомерно раскулаченных), и все эти хозяйства остались на месте. Помимо раскулачивания широкое распространение получили и другие формы репрессий: прежде всего, аресты и внесудебное рассмотрение дел арестованных. В 1930г. Московская область заняла пятое место в СССР по количеству лиц, осужденных тройками ОГПУ, — 11 245 человек, 6,3% от общего количества осужденных по стране. В Московском регионе предпочитали использовать радикальные меры по отношению к кулакам — аресты оказывались лучшим средством агитации к вступлению в колхозы. Так достигались высокие показатели коллективизации. Конфискованное у раскулаченных крестьян имущество передавали в неделимые фонды колхозов. На основании рапортов к XVI съезду партии можно сделать вывод о том, что 70,1% колхозов Московской области получили имущество раскулаченных хозяйств. Общая стоимость этого имущества составляла 3561,1 тыс. рублей. В неделимом капитале колхозов Московской области оно составило 37,6%. Но эти цифры явно неполны, так как не все колхозы вошли в разработку и, кроме того, преуменьшены, так как стоимость имущества, конфискованного у кулаков, при описи занижалась. Осенью 1930 г., выступая на заседании бюро Московского комитета партии, секретарь МК Л.М. Каганович говорил о том, что «в Московской области положение с кулаком и политическое положение деревни хуже, чем в других областях, где колхозное движение прочно укрепилось». По словам Кагановича, «кулак в нашей деревне обнаглел… У нас ликвидация кулачества как класса не захватила кулаков так, как в других районах». В качестве районов, где «кулак особенно обнаглел», Каганович называл Рязанский и Тверской округа, «в Тульском округе меньше». Партийные решения конца 1930 — начала 1931 г. ориентировали партийцев на проведение политики ликвидации кулачества «со всей решительностью, большевистской последовательностью и непримиримостью», используя для этих целей все возможные «мероприятия Советской власти (сбор налогов, заготовка хлеба, льна, мяса, огородных семян и т. д.)».
Количество выселенных и переселенных внутри области крестьянских семей в 1931г. было гораздо больше, чем в 1930 г.: 10 813 семей (52 868 человек). Объясняется это тем, что в 1931 г. выселялись из прежних мест жительства 8

раскулаченные не только в 1931 г., но и ранее, в 1930 году. Значительная часть выселенных (4729) была отправлена в Западную Сибирь, 3112 семей — на Урал; 2972 семьи — в Казахстан. Формальное восстановление в гражданских правах по Конституции 1936 г. практически ничего не изменило в положении спецпереселенцев. В годы Великой Отечественной войны был осуществлен массовый призыв в армию мужчин из трудпоселков (так тогда назывались места расселения переселенцев). Исследования В.Я. Шашкова и С.С. Козлова свидетельствуют, что трудпоселенцы с честью и достоинством выполнили свой гражданский долг перед Родиной. Для кулацких хозяйств, оставшихся на местах, налоговое законодательство 1931 г. устанавливало повышенные ставки налога на основе индивидуального обложения: с хозяйств с доходом от 500 до 6000 руб. изымалось в виде налога от 20 до 70% дохода. Наряду с этим кулацкие хозяйства должны были в таком же размере уплачивать самообложение и «единовременный сбор на хозяйственное и культурное строительство в сельских районах» (культсбор) — всего, таким образом, от 60 до 162% годового дохода. С одного кулацкого хозяйства в среднем изымалось почти в 10,5 раз больше дохода, чем с трудовых единоличных хозяйств. В этой ситуации для уплаты налогов кулацким хозяйствам приходилось продавать часть имеющегося у них имущества, что еще больше их ослабляло. Но и в этой ситуации многие хозяйства не в состоянии были уплачивать налоги и натуральные поставки (хлебо-мясозаготовки и проч.), поэтому местные органы проводили описание и конфискацию имущества. Еще в декабре 1930 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло специальное постановление, разрешавшее местным органам делать это, а соответствующий циркуляр Народного комиссариата финансов РСФСР от 6 апреля 1931 г. предлагал местным финансовым органам «обеспечить довыявление и взыскание с кулаков платежей… Полностью в апреле мес. всемерно усиливая продажу описанного имущества». Вопрос о кулачестве и раскулачивании обсуждался на V пленуме МК ВКП(б) в феврале 1931 года. Представитель Ефремовского района Уткин говорил: «Сейчас мы стоим перед вопросом таким, куда нам сейчас девать кулака… У кулака мы сейчас отбираем все, отбираем лошадь, отбираем корову, отбираем весь семенной материал, оставляем у него только одну хату. Ведь в прошлом году Бюро МК — правда, тогда было головокружение от успехов, — на пару, на тройку кулацких хозяйств давало одну паршивую коровенку, лошаденку, а мы сейчас ничего не даем, отбираем все». В выступлении на том же Пленуме секретаря МГК Г.Н. Каминского звучит следующая установка для местных партийных руководителей: «Мы эту заготовку должны провести так, чтобы ударить кулака, посадить на картошку, но хлеб взять для колхозов». И далее, судя по стенограмме, под смех аудитории, Каминский предлагает перевести кулака на «особое кормление» — на силос. С весны 1931 г. начался «новый этап экспроприации кулачества как класса», что было связано со специальным постановлением Политбюро ЦК «О кулаках». Проведение кампании по ликвидации кулачества приурочивалось к этапам сельскохозяйственных работ: в 1931 г. оно проводилось весной, 9

перед началом сева, и летом, перед уборкой урожая. В Рязанском районе в апреле 1931 г. было выселено 78 хозяйств (435 человек). В ночь с 13 на 14 июля в том же районе было арестовано 228 кулаков (главы семей), а затем были репрессированы и остальные члены их семей. В начале августа из района было выселено еще 92 кулацкие семьи. Осуществление раскулачивания сказалось на темпах коллективизации. Если с августа 1930 по начало марта 1931 г. процент коллективизации в Московской области вырос на 5,4%, то за последующие 7 месяцев (март—октябрь 1931 г.) прирост составил 37%. Самый интенсивный прирост наблюдался сразу после принятия постановления от 20 февраля: в марте — 8,2% роста коллективизации, в апреле — 11,2%. Органы ОГПУ отмечали, что в Московской области «проведенное изъятие контрреволюционного кулацкого и антисоветского элемента» привело к «значительному приливу в колхозы». Все это свидетельствует о прямой зависимости уровня коллективизации от раскулачивания. Со второй половины 1931 г. отношение к кулакам несколько меняется. 3 июля 1931 г. ЦИК СССР принял постановление «О порядке восстановления в гражданских правах выселенных кулаков», в соответствии с которым кулаки, лишенные избирательных прав и выселенные по постановлению общих собраний за антисоветскую и антиколхозную деятельность, могли восстанавливаться в гражданских правах и получать избирательные права при условии прекращения борьбы против колхозов и Советской власти, при честном и добросовестном труде. С 1932 г. ЦК ВКП(б) решил прекратить массовое выселение кулаков, за исключением контрреволюционных элементов, продолжавших борьбу против Советской власти и колхозного строительства. Но раскулачивание продолжалось и в последующие годы, являясь важным средством при решении различных хозяйственно-политических задач (проведение сева и уборки, взыскание налоговых платежей и т. д.). Раскулачивание проводилось одновременно со сплошной и насильственной коллективизацией. Под раскулачиванием следует понимать систему многообразных хозяйственных ущемлений, запретов, конфискаций и жестоких административно-политических, даже уголовных преследований, лишения политических прав, ссылок, арестов. Последствия уголовного наказания, как и экономические ограничения, касались всех членов семей, считавшихся кулацкими, включая несовершеннолетних детей. В итоге раскулачивание затронуло самые разные слои крестьянства — не только зажиточную верхушку деревни, но также часть середняков. «Пик» раскулачивания пришелся на 1930—1931гг.

 

 

Основная часть

Мнения

 

Мнения ученых-историков на данную проблему разняться. Историки советского периода. Эпохи сталинизма, свято верив своему "вождю", оценивали кампанию коллективизации с положительной стороны, считая, что она была успешной и помогла вывести страну на новый уровень.

Но всё же большинство историков считает иначе. Давайте рассмотрим им мнения поподробнее.

 

Главная суть коллективизации можно отразить высказыванием Эдварда Радзинского "революция наделила крестьян землей. Теперь им предстояло вернуть землю, скот в коллекктивное пользование и вместо "моё" учиться говорить "наше".

 

"Контрреволюционный плач"

Историк Роман Никулин цитирует очевидцев: "Подходили к раскулачиванию так: дом хороший, даешь раскулачивать. Выносят все, вплоть до того, что с ребят снимают обувь и выгоняют на улицу. Вопли женщин, плач детей, разбазаривание имущества, отсутствие учета - все это создавало картину ночного грабежа".

Из доклада управления ОГПУ по Смоленской области: "Раскулачивающие снимали с зажиточных крестьян зимнюю одежду, теплые поддевки, отбирая в первую очередь обувь. Кулаки оставались в кальсонах, даже без старых галош, отбирали женскую одежду, пятидесятикопеечный чай, последнюю кочергу или кувшин. Бригады конфисковывали всё, включая маленькие подушечки, которые подкладывают под головы детей, горячую кашу в котелке, вплоть до икон, которые они, предварительно разбив, выбрасывали.

Как известно история множество раз "переписывалась" лидерами действующей власти, делая ее "удобоворимой" в контексте правящей идеологии. Так в советский период много было интерпретированно по-новому. 11

 

"Цель - тотальный контроль"

Согласно советским учебникам, целью коллективизации был подъем сельскохозяйственного производства путем перехода на рельсы крупного машинного хозяйства.

В реальности, произошел катастрофический спад в аграрном секторе, особенно в животноводстве. Поголовье коров с 1928 под 1934 год снизилось с 29 миллионов до 19 миллионов, лошадей - с 36 миллионов до 14 миллионов, свиней - в два раза, коз и овец - втрое. Даже война не нанесла такого ущерба.

"По деревням мужики, таясь друг от друга, торопливо и бестолково резали свой скот. Впрок не солили, не надеясь жить дальше", - вспоминал Олег Волков.

Нарком земледелия Михаил Чернов заметил, что в 1930 году "впервые за всю свою тяжкую историю русский крестьянин, по крайней мере, поел мяса досыта".

За коллективизацией последовал голодомор

Сытость продлилась недолго. В 1932-1933 годах разразился "голодомор", жертвами которого, по официальным данным, приведенным российской Госдумой, стали около 6 млн.человек.