Биография и психологический портрет Ф. Ницше

Реферат

«Учение о “сверхчеловеке”

в философии Ф. Ницше»

 

Выполнил:

 

Проверил:

 

 

Владимир 2009

Содержание.

Биография и психологический портрет Ф. Ницше………………………..3

Учение о «сверхчеловеке» …………………………………………...……...6

Рождение идеи.................................................................................................6

«Так говорил Заратустра»……………………...…………………………..7

Несостоятельность теории Ницше……………………………………….16

Заключение…………………………………………………………...………18

Список литературы…………………………………………………………..20

Биография и психологический портрет Ф. Ницше.

 

Немецкий философ Фридрих Ницше родился 15 октября 1844г. в день рождения прусского короля. Он был серьезным уравновешенным мальчиком. Несмотря на молодые годы, совесть его была чрезвычайно требовательной и боязливой. Страдая от малейшего выговора, он не раз хотел заняться самоисправлением. Мальчик знал, что среди товарищей пользуется престижем. "Когда умеешь владеть собой, - поучал он важно сестру, - то начинаешь владеть всем миром". Он был горд и твердо веровал в благородство своего рода. Им владел тиранический инстинкт творчества. В 12 дней написал историю своего детства. Фр. Ницше хотел поступить в Пфорта. Ему дали стипендию, и он покинул свою семью в 1858г. Он редко принимал участие в играх, так как не любил сходиться с незнакомыми ему людьми. С раннего детства у него было инстинктивное влечение к письменной речи, к видимой мысли.

"Я пытался отрицать всё, но, увы! Как легко разрушать и как трудно созидать!" Ницше ничего не утверждает: он даже осуждает поспешное суждение о важных предметах. Любимыми авторами Ницше были Шиллер, Байрон, Гельдерлин. Душа его всегда обладала способностью быстро привязываться к месту и жилищу, в равной степени она дорожит воспоминанием о счастливых минутах и о меланхолических настроениях.

В 1862г. Ницше покидает Наумбург и отправляется в боннский университет. Жизнь послала ему самое горькое одиночество - одиночество побежденного. Не он сам покинул студенческую среду, его попросили удалиться. Ницше был слишком поэтом и слишком аристократом для того, чтобы интересоваться политикой масс.

Он решает окончить университет в Лейпциге.

"Величие человека в том, сто он мост, а не цель; и в любви в нём достойно лишь то, что он переход и уничтожение. Я люблю того, кто не умеет жить иначе, кроме как во имя собственной гибели, ибо он идёт по мосту". Шопенгауэр безраздельно покорил Ницше своим превосходством, тонким вкусом и широким размахом.

"Чего мы ищем? Покоя, счастья? Нет, только одну истину, как бы ужасна и отвратительна она ни была".

Он вверяет себя мудрости Шопенгауэра и таким образом видит свое самое глубокое желание осуществившемся: у него есть учитель!

Ницше любил успех и переживал его с чувством самого простого тщеславия, в котором сознавался сам.

В противоположность другим ученым, он хочет писать в самом глубоком, классическом значении этого слова.

Прусская армия в 1867г. зачислила его в артиллерийский полк, квартировавший в Наумбурге.

В октябре он переезжает в Лейпциг. Вскоре он открывает себе нового гения - Рихарда Вагнера.

В 24 года, не имея научной степени, получил кафедру профессора базельского университета. Ежедневные занятия непрестанная сосредоточенность мысли на определенных научных вопросах отрицательно действует на остроту восприятия ума и в корне кладут свой отпечаток на философское понимание вещей.

В 1869г. после поездки по Германии Ницше начинает жить между Базилем и Трибшеном, где живет Вагнер.

Война преобразила его, и он восхваляет ее: она будит человеческую энергию, тревожит уснувшие умы, она заставляет искать цели слишком жестокой жизни в идеальном строе, в царстве красоты и чувства долга.

"Война создала рабство; в страдании и трагедии люди осознали красоту; надо их глубже погрузить в страдание и трагедию, чтобы удержать в людях чувство красоты".

С 1876г. и всю жизнь страдал тяжелейшими головными болями, они истощали его. 200 дней в году проходили в жутких мучениях. Но это не было невропатологией, как принято считать. Его "Утренняя заря" (1881), написанная в состоянии невообразимых физических страданий, свидетельствует о зрелом уме. Произведения Ницше большей частью написаны в форме коротких фрагментов, афоризмов. Эта форма была единственно возможной в подобном состоянии.

В ноябре 1888г., уже одержимый безумием, Ницше пытался написать историю своей жизни.

Все ученики покинули его: немецкие филологи объявили его "человеком, умершим для науки".

У Ницше нет Бога, нет отца, нет веры, нет друзей; он намеренно лишил себя всякой поддержки, но все таки не согнулся под тяжестью жизни. Страдания воспитывают его волю и оплодотворяют его мысли.

Этика Ницше тесно связана с его психологией, со всей его жизнью. На первый взгляд мы видим прославление зла, силы, жестокости.

Погибший интеллект спасти было нельзя.

Фридрих Ницше умер в Веймаре, 25 августа 1900г.

 

Учение о «сверхчеловеке».

 

Рождение идеи.

 

Чтобы приблизиться к пониманию идеи о сверхчеловеке, нужно, для начала, обрисовать общие контуры исторической ситуации, в которой зарождалась философская мысль Фридриха Ницше.

Германия переживала болезненный процесс объединения, проводимый жесткой рукой Бисмарка. Ломались столетиями накопленные стереотипы, нормы, правила, которые были так привычны, приятны и ценны немецкой душе. Можно сказать, что вся культурная традиция Германии оказалась под железной пятой создаваемой “второй империи”. Этот период можно охарактеризовать как переход к “цивилизации”, как ее понимает Шпенглер. Быстрый рост машинного производства и, как следствие, городов провоцировал активное развитие “четвертого сословия”, этой армии, побеждающей вековой культурный уклад.

Самого Ницше также можно отнести к сословию маргиналов. Он, наследник пасторской, религиозно воспитанной семьи, человек, рожденный в сугубо органической среде, становиться апологетом цивилизации городов.

Именно в ситуации, когда крушение идеалов ошеломляет своим размахом и в мире не остается уже ничего прочного, Ницше находит единственный островок стабильности в неспокойном море вселенной. Этим островком становиться человеческая самость. Независимость человека от окружающего бытия, как единственный гарант человечности – вот та мысль, которую улавливает Ницше, и которую пытается развить. “Слушайте, я учу вас о сверхчеловеке! Сверхчеловек - смысл земли. Пусть же и воля ваша скажет: да будет сверхчеловек смыслом земли!”

Ницше предвосхищает мысль, активно развиваемую философами XX века, об относительности мира касательно отдельного человека. “И то, что называли вы миром, должно быть создано вами: ваш разум, ваш образ, ваша воля, ваша любовь должны стать им!” Он пытается поставить человека выше свершающихся событий и, тем самым, спасти Шпенглеровского человека культуры от ржавчины цивилизации.

С другой стороны, можно сказать, что рождение Ницше идеи сверхчеловека было подготовлено всем развитием западноевропейской философии от Гоббса и Руссо до Шопенгауэра, идеи которого оказали на молодого Ницше ощутимое влияние. Он просто доводит до точки кипения антропоцентричность философии Нового Времени. И причиной того, что его труды не были восприняты современниками, является не сама идея сверхчеловека, а противопоставление сверхчеловека Богу, причем часто не в форме доказательной, а в форме аксиоматичных утверждений: “Могли бы вы создать Бога? – Так не говорите же мне о всяких богах! Но вы, несомненно, могли бы создать сверхчеловека”.

 

Так говорил Заратустра.

 

Концепцию «сверхчеловека» Ницше наиболее подробно раскрывает в своей работе «Так говорил Заратустра» (1883-1886). «По форме эта большая страстная книга является рассказом о странствиях Заратустры – персонажа, основанного на образе иранского пророка шестого века до нашей эры Зороастра (Заратустра – латинизированная форма этого имени), но сообразованного с поэтическим и философским замыслом Ницше». Исследователи отмечают, что данная книга «строится как своего рода травестийное Евангелие: достаточно вслушаться в стиль и обороты речи Заратустры, его обращения к ученикам, разговор притчами и образами, загадками и ответами, и пр. То есть Заратустра выступил как новый Христос, точнее, анти-Христос, подменяя Его и выдвигая новые ценности».

«Образ Заратустры, - свидетельствует сестра философа, - предносился моему брату с самой ранней юности; он писал мне однажды, что еще ребенком видел великого перса во сне». В своей книге Ницше «противопоставил европейскому христианству восточные религии, начиная с персидского Заратуштры и кончая древнеиндийским Ману. Характерно, что берется именно перс, ибо именно персы наиболее близко соприкасались с первыми европейцами – греками и именно они хотели уничтожить только что возникшую европейскую цивилизацию (греко-персидские войны). Интересно, что воевавшие с греками персидские цари Дарий и Ксеркс исповедовали, по словам исследователей, учение Заратуштры».

«Исторический Заратустра (Зороастр) верил в то, что мир является ареной всеохватывающего конфликта между двумя космическими силами, одна из которых добро, другая – зло. Наш долг в этой борьбе, учил Заратустра, состоит в том, чтобы становиться на сторону светлых сил. Но поскольку Ницше находился «по ту сторону добра и зла», то он не верил в космологию Дзен-Авесты». Сам Ницше пишет о реальном и творчески преобразованном образе Заратустры следующим образом: «…то, что дает этому персу совершенно исключительное положение в истории, составляет с моими идеями полную противоположность. Заратустра первым увидел в борьбе добра и зла главный рычаг, управляющий движением вещей, - переработка моральных понятий в метафизические, каковы сила, причина, цель в себе – вот в чем состоит его значение. Но сам этот вопрос, будучи поставлен, заключал бы в себе, по существу дела, и свой ответ. Заратустра создал это роковое заблуждение – мораль, следовательно, он же и должен быть первым, кто познал его. Заратустра правдивее всякого другого мыслителя. Его учение, и только оно одно, объявляет правдивость высшей добродетелью – в противоположность трусости идеалистов, обращающихся в бегство перед реальностью; в Заратустре больше чисто физического мужества, чем во всех мыслителях, вместе взятых. Говорить правду и хорошо стрелять из лука: такова персидская добродетель. Самопреодоление морали посредством правдивости, самопреодоление моралистов путем превращения в собственную противоположность – в «я»: вот что означает в моих устах имя Заратустры». Иными словами, «раз Заратустра был первым, кто совершил ошибку, полагая, что моральные ценности являются объективными характеристиками универсума, он должен стать первым, кто исправит ошибку и будет агитировать в пользу новой философии».

Ницшевский Заратустра говорит, что «человечество, как таковое, не имеет единственной цели или всеобщей морали: «Тысяча целей существовала до сих пор, ибо существовала тысяча народов. Недостает еще только цепи для тысячи голов, недостает единой цели. Еще у человечества нет цели». Заратустра и хочет заполнить эту моральную лакуну и возвещает объединяющую людей цель. Эта цель- ubermensch (сверхчеловек)».

«Обычно исследователи и комментаторы отмечают уверенно, что слово «сверхчеловек» мыслитель почерпнул в гетевском «Фаусте», однако это не совсем так: позитивный смысл слова «сверхчеловек» в «Фаусте» отсутствует. Правда, о возможности перерастания человека в нечто высшее мы можем найти у Данте. Данте употребляет слово “trasumanar” – пречеловеченье, превращение в нечто большее, чем человек. Однако великий итальянский поэт и мыслитель считал, что стать больше, чем человек, сверхчеловеком, человек может не вопреки, а лишь благодаря помощи Бога. Можно предположить, что восхищавшийся Возрождением Ницше знал эти строки Данте, строки очень серьезные в отличие от гетевской иронии, но выступил, похоже, как против великого немецкого, так и против великого итальянского поэта».

Показательно, что американский исследователь А. Данто оставил немецкий термин непереведенным, так как слово «сверхчеловек» (по-английски “Superman”, “Overman”) не может не вводить в заблуждение. Однако, что такое ubermensch (сверхчеловек)? «В качестве идеала, к которому мы должны стремиться в своем человеческом обличье, эта идея выступает как исключительно неопределенная и неконкретная цель. Ubermensch (сверхчеловек) противопоставляется тому, кого Ницше называет «последний человек» (der Letzte Mensch), и кто стремится как можно больше походить на всех других, который счастлив просто потому, что счастлив: «Счастье найдено нами», - говорят последние люди и моргают». (16, с.12) Это – стадный человек современной ему эпохи, и Ницше-Заратустра презирает его». В одной из своих работ мыслитель писал: ««…цель человечества не может лежать в конце его, а только в его совершеннейших экземплярах». Этим «совершеннейшим экземпляром» может стать каждый, но далеко не каждый реализует эту потенциальную возможность; констатация этого печального факта и заставляет Ницше обращаться не к каждому, а к избранным». И вот Заратустра говорит:

«Человек есть нечто, что должно превзойти. Что сделали вы, чтобы превзойти его?

Все существа до сих пор создавали что-нибудь выше себя; а вы хотите быть отливом этой великой волны и скорее вернуться к состоянию зверя, чем превзойти человека?

Человек – это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком, - канат над пропастью.

В человеке важно то, что он переход, а не цель: в человеке можно любить только то, что он переход и гибель.

Я люблю тех, кто не умеет жить иначе, как чтобы погибнуть, ибо идут они по мосту.

Я люблю великих ненавистников, ибо они великие почитатели и стрелы тоски по другому берегу.

Я люблю того, кто оправдывает людей будущего и искупляет людей прошлого: ибо он хочет гибели от людей настоящего.

Я люблю того, кто карает своего Бога, так как он любит своего Бога: ибо он должен погибнуть от гнева своего Бога.<…>

Я люблю того, чья душа переполнена, так что он забывает самого себя, и все вещи содержатся в нем: так становятся все вещи его гибелью».

«Человек одновременно переход и гибель. Мы превосходим себя, преодолевая нечто в самих себе, и это то, что гибнет и оставляется нами. Мы погибаем главным образом как человеческие существа ради того, чтобы стать чем-то более возвышенным. Человеческая жизнь есть жертва (или должна ею быть) во имя не чего-то транс- или экстрачеловеческого, а во имя достижимого для нас, жертва, придающая нам силы преодолеть (частично) самих себя. В отличие от аскетического идеала этот идеал не является деморализующим. Он не подчеркивает нашу никчемность, а определяет наши достоинства как находящиеся в процессе изменения. Мы превосходим себя вчерашних, но еще не доросли до себя будущих, и нам предстоит найти более возвышенный образ себя как живых существ. Ubermensch (сверхчеловек) – это не белокурая бестия. Белокурая бестия остается позади, будем надеяться, навсегда. Ubermensch (сверхчеловек) – впереди».

Сложность восприятия данной проблемы читателями Ницше и, в частности, вышеупомянутая подмена понятий вызвана тем, что «его книги не только сами по себе произведения искусства, - они требуют искусства и от читателя, ибо читать Ницше – это своего рода искусство, где совершенно недопустима прямолинейность и грубость и где, напротив, необходима максимальная гибкость ума, чутье иронии, неторопливость. Тот, кто воспринимает Ницше буквально, «взаправду», кто ему верит, тому лучше его не читать», - отмечал великий немецкий писатель Томас Манн.

«Однако предмет разговора об ubermensch (сверхчеловеке) связан, конечно же, не только с тем, чтобы перестать делать нечто, что мы делали ранее, а с тем, чтобы двинуться в новом направлении. Но куда? К какому конечному пункту? Вероятно, Ницше заслуживает упрека в том, что оставил данный вопрос до такой степени открытым. Его сестра уверяла Гитлера, что он и есть тот, кого имел в виду брат, когда говорил об ubermensch (сверхчеловеке). Читатели старшего поколения верили, что Ницше подразумевал некий конкретный образ, взятый, по крайней мере, из прошлого. Но в действительности нет смысла вглядываться в прошлое в поисках примеров, поскольку в нашей истории еще никогда не было ни одного ubermensch (сверхчеловека).

«Никогда еще не было сверхчеловека! Нагими видел я обоих, самого большого и самого маленького человека.

Еще слишком похожи они друг на друга. Поистине, даже самого великого из них находил я – слишком человеческим!»

«…Этому немецкому Раскольникову сподобилось с оглядкой на Наполеона решать ребус собственной жизни: «тварь дрожащая» или «сверхчеловек». «По Ницше, на пути к достижению совершенства, необходима трехкратная трансформация сущности человеческого существа в сверхчеловеческое начало. В речи «О трех превращениях» Заратустра указывает три стадии или метаморфозы человеческого духа, соответствующие трем этапам восходящего формирования человека в идеальный тип сверхчеловека.

На начальной ступени человеческий дух символизирует верблюд, навьюченный грузом из многочисленных выхолощенных заповедей, утративших смысл традиций и мертвых авторитетов.

На второй стадии – превращения верблюда во льва – человек освобождается от пут, связывающих его на пути к сверхчеловеку, и завоевывает себе свободу для создания «новых ценностей». В человеке пробуждается недовольство собой, стремление стать господином своих добродетелей. Заратустра называет это состояние «часом великого презрения»: «В чем то высокое, что можете вы пережить? Это – час великого презрения. Час, когда ваше счастье становится для вас отвратительным, так же как и ваш разум и ваша добродетель». Великое презрение, отказ от тех учений, которые мешают свободному развитию личности, проповедуя «равенство людей», и отрешение от пессимизма, представляют собой последние шаги на пути восхождения к сверхчеловеку. Пессимизм Ницше трактует широко, имея в виду как метафизическую доктрину (утверждающую, что небытие лучше бытия), так и этическое учение (рассматривающее тело как начало злое и греховное по своей природе): «Я не следую вашим путем, вы, презирающие тело! Для меня вы не мост, ведущий к сверхчеловеку!»

Заключительная метаморфоза – превращение льва в ребенка – представляет собой положительный этап появления сверхчеловеческого типа. Младенчество символизирует утверждение жизни: «Дитя есть невинность и забвение, новое начинание, игра, самокатящееся колесо, начальное движение, святое слово утверждения». Вступающий на путь человека принимает жизнь, благословляя ее, и в этом смысле является искупителем земной действительности: «»И вот мое благословение, – говорит Заратустра,- над каждой вещью быть ее собственным небом, ее круглым куполом, ее лазурным колоколом и вечным спокойствием – и блажен, кто так благословляет! Ибо все вещи крещены у родника вечности по ту сторону добра и зла…» Принятие и оправдание жизни – отправной пункт «пути созидающего».

«Позиция Ницше здесь на стороне человека, способного к подвигу, к преодолению себя. Бытие изначально не порочно, оно стало таковым, потому что человек перестал верить в себя, избрал путь слабого. Человеку нужно преодолеть себя. Он вправе ожидать к себе отношения не как к тому, кто нуждается в жертве. Убежденность в том, что человек слаб, вызывает и убежденность в том, что он с необходимостью примет жертву, нуждается в ней, жертвуя ему, его лишают выбора, ограничивают его свободу». А «загадочное «Само», ассоциируемое Ницше с телом человека, - это подсознательная, глубинная полнота личности, в которой нет никакого различия души и тела и которая полностью определяет все устремления души и тела. Ницше упоминает это Само только для того, чтобы отвергнуть взгляды «презирающих тело», и это не позволяет ему более ясно сформулировать мысль о том, что именно Само и является той движущей, той творческой силой, которая пересоздает человека и ведет его к состоянию, обозначаемому термином «сверхчеловек».

«Есть некоторая ирония в том, - пишет А. Данто, - что Ницше наименее оригинален там, где он оказался наиболее влиятельным. Речь идет о древнем, почти языческом идеале, а именно: страсти нужно обуздывать, а не подавлять, в противоположность позиции тех, кто исповедует воздержание, скрывая порочные стремления, а ведь это было официальной моральной рекомендацией до совсем недавних времен. Следовательно, ubermensch (сверхчеловек) – это не белокурый гигант, подавляющий своих более мелких собратьев. Это просто радостное, безвинное, свободное человеческое существо, обладающее инстинктивными побуждениями, которые, однако, не порабощают его. Он – господин, а не раб своих побуждений, и, следовательно, он в состоянии что-то сотворить из себя, нежели стать продуктом инстинктивных проявлений или внешних препятствий. Сверх этого Ницше мало говорит о деталях, за исключением выражения скрытой похвалы тем, чьи страсти обращены на создание научных, художественных или философских произведений. Он сделал идею об ubermensch (сверхчеловеке) изменчивой, а не устойчивой, чтобы ей придали ценность те из нас, кому удастся воплотить ее. Если ubermensch (сверхчеловек) воспринимался как задира, чья радость состоит в грубой демонстрации силы, то в этом Ницше должен винить только самого себя. Его величайшим несчастьем был тот буквализм, с каким его интерпретировали даже наиболее симпатизировавшие ему критики".

Конечно же, «…этот тип не является неким символом, обетованием далеких, темных тысячелетий, новым видом в дарвинистическом смысле, о котором мы не можем ничего знать и ставить который путеводной звездой было бы, пожалуй, просто смешно», - писала сестра философа. На это же указывает и А. Данто. "Ницше считал, что идеал ubermensch (сверхчеловека) не может быть достигнут автоматически, в ходе естественного развития событий. В этом отношении его учение является чем угодно, только не разновидностью дарвинизма. Действительно, мы знаем, что Ницше считал, что выживают и доминируют негодные и что все большее и большее количество индивидов, которые становятся все более и более похожими друг на друга, должны будут со временем подавить своей численностью исключительных личностей, которые могли бы прорваться к новой перспективе и более возвышенной форме жизни". Ницше много пишет о "последнем человеке", но, по точному замечанию А. Данто, "в действительности Ницше не верил, что "последний человек" мог бы существовать. Не будет и не может быть последней стадии в человеческом развитии или чего бы то ни было подобного". В связи с этим Ницше развивает идею "вечного возвращения". Под "вечным возвращением" Ницше подразумевал "не то, что несходные события повторяются, не то, что сходные примеры всегда подпадают под один и тот же закон, ничего из того, что обычный здравый смысл мог бы предположить относительно его идеи, - он имел в виду, что все конкретные и определенные вещи постоянно возвращаются вновь и вновь, именно те самые вещи, а не просто их подобия". «Образ круга – вечных изменений среди вечного повторения – является символом, таинственным знаком над входной дверью к учению Ницше о сверхчеловеке».

"Учение о "вечном возвращении" влечет за собой бессмысленность происходящего, а учение об ubermensch является своего рода требованием, обращенным к воле человека, чтобы такой смысл существовал. Эти две идеи взаимосвязаны. При заведенном порядке вещей Заратустра всегда возвращается:

"…я буду вечно возвращаться к той же самой жизни, в большом и малом, чтобы снова учить о вечном возвращении всех вещей,

чтобы повторять слово о великом полдне земли и человека, чтобы опять возвещать людям о сверхчеловеке.

Я сказал свое слово, я разбиваюсь о свое слово: так хочет моя вечная судьба…"

Не имеет значения, что мы исчезаем и возвращаемся и снова исчезаем. Важно то, мы делаем это вечно, важен смысл, вкладываемый нами в нашу жизнь, важна радость от преодоления, каков бы ни был наш удел. И все это делается именно ради дела, а не ради каких-то выгод – они всегда будут одними и теми же. То, что мы делаем, имеет исключительно внутреннее, личное значение, либо не имеет никакого значения вообще. Именно мы даем существованию смысл и значение. Мы должны принять на себя этот труд, чтобы наша жизнь имела смысл (хотя мы и не в силах изменить ее в соответствии с нашими пожеланиями): мы должны отстаивать себя, исполняя свое предназначение. Утверждается как императив: поступай так (или будь таким), как ты желал бы поступать, в точности таким же образом (или быть в точности тем же самым) бесконечное число раз во веки веков. Если люди будут неуклонно следовать этому правилу, они избавятся от чувства рессантимента. В экзистенциалистских терминах это – довод в пользу аутентичности. Он исключает саму возможность другой жизни, в раю или в аду, признавая лишь вечное возвращение к тому, чем мы являемся в этой жизни. Вместо того, чтобы мечтать о другом мире, лучше осознать, какой освободительной силой обладает предложенный взгляд на мир". Коротко говоря, «замкнутость круга невозможно преодолеть, но модно найти смысл в этом безутешном бесконечном хаосе». По мнению Ю. В. Синеокой, «этика Ницше – это этика индивидуального спасения сильных личностей, способных к самосовершенствованию. Эти же правила работают и в мире творчества, где человеку легче справиться с вечностью, где он волен создавать бесконечное число раз себя самого и новые ценности».

 

Несостоятельность идеи Ницше.

 

Одним из самых крупных противоречий, заключающихся в теории Ницше о сверхчеловеке, является, как это ни парадоксально, сам Ницше. Рассуждая о сверхчеловеке, рисуя путь к достижению сверхчеловека, Ницше, тем не менее, сам не был этим сверхчеловеком. Истории вообще неизвестно о существовании когда-либо подобного существа.

Отсюда можно сказать, что рассуждения Ницше – всего лишь продукт своего времени. Они оказались столь же эфемерными, как и учение Маркса. Как Маркс не смог предположить перерождение капитализма, так и Ницше не смог предположить перерождение человека. Закономерно, что ни Маркс, ни Ницше не имеют последователей, которые бы смогли плодотворно развить их мысли, не будучи подвержены идеологическому влиянию. Равно не появились с тех пор и романы, подобные романам Золя.

Справедливо можно заметить, что философия Ницше осталась локальным проявлением периода “дикого капитализма”. Отсюда закономерен интерес, резко возросший к трудам Ницше в пост-перестроечной России.

Итак, можно сказать, - достижение состояния эфемерного сверхчеловека невозможно, а потому учение Ницше мертво.

 

Заключение.

 

Однако, вопреки мыслям о несостоятельности учения, в теории Ницше, как в любом серьезном нравственно-философском исследовании, есть много ценного для нашего времени. Прежде всего, это яркая критика мещанства. Никто до и после Ницше с такой прозорливостью не смог предвидеть всю опасность общества маленьких, серых, покорных людей.

Это, кроме того, неприятие социальной системы, построенной либо на безмерном подчинении какой-либо одной идеологии, либо на принципах утилитаризма и прагматизма, где обесценено главное - личность, ее индивидуальность и неповторимость. Это идея возвышения человека, преодоление всего мелочного, обыденного, незначительного для жизни. Многие категории нравственного учения Ницше вошли в философско-этическую науку и в наш обыденный язык: "переоценка ценностей", "Сверхчеловек", то есть "которых слишком много"; "человеческое, слишком человеческое"; мораль "по ту сторону добра и зла".

В советской философской науке существовал один ответ на вопрос о гуманности учения Ницше негативный. Безусловно, учение Ницше противоречиво, потому и не может быть оценено как только негативное или только позитивное. Ницше заставляет думать, сравнивать, размышлять.

Главной позитивной ценностью нравственного учения Ницше, без сомнения, является идея возвышения человека. Ницше с полным правом можно было бы назвать исследователем антропологического метода в философии. В своих нравственных оценках он стремился идти от индивида. Причем сам индивид рассматривался им как бесконечно становящаяся ценность, как процесс, как неисчерпаемость. По Ницше, человечество - это целостность, проявляющаяся через различие. Но абсолютизация неординарности приводила Ницше к парадоксальным выводам. Впрочем, любая абсолютизация приводит к крайностям и в познании и, что всего печальнее, в социально нравственной практике.

Одним из аспектов философского учения Ницше является критика христианской морали. Отметим, что здесь Ницше занимал весьма оригинальную позицию. Он считал, что религия формирует зависимое, несамостоятельное сознание, смирение, несвободу человека. Для Ницше религия стала символов зависимого "несчастного" сознания.

Конечно же, содержание и практику христианского учения нельзя свести к подобному его толкованию. Но тем не менее, эта точка зрения немецкого мыслителя очень актуальна сегодня. Весьма распространенным является мнение о том, что религия едва ли не единственная нравственная спасительница России: только она способна дать человеку подлинный подъем духа; только она "скрепляет нацию"; она "наиболее действенное средство массового воспитания морали", так как она "дает общедоступное представление о сверхнациональном абсолюте, без которого мораль не существует". Трудно сказать, что больше в этом признании: или потребности в "сверхнациональном абсолюте", или снисходительной заботы о человеке из "массы", который только благодаря религии сможет стать нравственным? Ницше верил в возможности самого человека - единственного творца и самого себя, и своей истории.

 

 

Список литературы

 

1. Ницше. Так говорил Заратустра. Книга для всех и ни для кого. М: Интербук, 1990. -301 с.

2. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла; к генеалогии морали. А. Николаева, Е. Воронцова, В. Вейнштока. Мн.: Беларусь, 1992. -335 с.

3. Ф. Ницше. Сочинения в 2-х томах. "Мысль" 1990

4. Галеви Даниэль. Жизнь Фр. Ницше.

5. Давыдов Ю. Н. Проблемы нравственной философии. М: Мол. Гвардия, 1987. -317 с.