Первые школы появились несколько тысячелетий тому назад для подготовки небольшого числа избранных для ограниченного круга руководящей и профессиональной деятельности. Однако в XIX в. бесплатные средние школы стали основным средством, с помощью которого члены общества получали элементарные знания по чтению, письму и арифметике. Это давало им навыки, необходимые для работы на предприятиях и в бюрократических организациях. Школы имеют существенное функциональное значение для выживания и сохранения современных обществ.
Завершение социализации. Во многих примитивных и аграрных обществах школы отсутствуют. Социализация молодежи осуществляется в них тем же “естественным” путем, каким родители обучают детей ходить или говорить.
Приведем рассказ антрополога Даймонда Дженнесса об эскимосах племени коппер:
“Матери учат дочерей мастерить кукол, чинить собственную одежду и резать шкуры. И мальчики и девочки учатся подстерегать дичь, участвуя вместе со старшими в охоте; отцы делают детям луки и стрелы, подходящие для их возраста и сил. Одно из любимых развлечений – исполнение в упрощенном варианте некоторых обязанностей, с которыми им придется столкнуться, став взрослыми. Для девочек в чумах часто ставят маленькие плошки с горящим маслом, над которыми они готовят кусочки мяса для своих маленьких друзей... У детей много игр, в которых они имитируют действия взрослых... И мальчики и девочки строят игрушечные дома из снега. Летом, имея под рукой только голыши, они просто размечают план постройки, а зимой берут у родителей ножи для снега и сооружают миниатюрные жилища”.
Содержание культуры эскимосов коппер практически одинаково для всех, и люди приобретают ее в основном бессознательно в обыденной жизни. В отличие от эскимосов коппер взрослые люди в современных обществах не могут позволить себе воспитывать детей по собственному подобию. Очень часто навыки родителей устаревают, и они сталкиваются с тем, что профессия, которой они обучались, больше не нужна. Знания и умения, необходимые в современной жизни, нельзя получить автоматически и “естественно”. Для этого требуется специальная образовательная структура, которая будет прививать молодым людям образ мыслей, мироощущения и модели поведения, диктуемые быстро меняющимся урбанизованном и ориентированном на технические достижения обществом.
Социальная интеграция. Представители функционализма считают, что система образования предназначена для усвоения превалирующих в обществе ценностей и формирования единого национального сознания. Учащиеся узнают, что значит принадлежать к той или иной нации, грамотно владеть родным языком, иметь общее наследие и действовать в соответствии с установленными стандартами и правилами. Таким образом молодые люди из разных этнических, религиозных и расовых групп погружаются в единую культуру и подготавливаются к “ответственному” гражданству (см. гл. 7). Деятельность школ направлена также на то, чтобы интегрировать бедных и малоимущих в структуру господствующих институтов. Насколько хорошо система образования выполняет эти функции – вопрос спорный. Но конфликтологи считают, что образовательная деятельность, преследующая эти цели, служит интересам элитных классов и групп.
Отбор. Все общества придают индивидам независимо от их качеств и возможностей определенные статусы. Другие статусы достигаются путем выбора и конкуренции. Ни одно общество не может полностью игнорировать индивидуальные различия или недооценивать успехи или неудачи отдельных людей. Современные общества должны производить отбор молодежи для должностей и профессий, требующих особых талантов. Институт образования, как правило, выполняет эту функцию, выступая посредником в отборе индивидов для определенных типов профессиональной деятельности. Выдавая дипломы, свидетельства и удостоверения, он определяет, кто именно из молодых людей получит доступ к власти, престижному положению и статусу. Для многих школы выполняют роль “эскалаторов”, позволяющих способным и одаренным людям подняться по социальной лестнице. Но конфликтологи оспаривают это утверждение и полагают, что школы служат для того, чтобы отпрыски элитарных родителей, имея “нужные” удостоверения, могли гарантированно получить лучшие места.
Научные исследования и разработки. По большей части школы предназначены для того, чтобы воспитать людей, “вписывающихся” в общество, а не тех, кто будет выступать за его изменение. Однако учебные заведения, особенно университеты, могут не только передавать культуру последующим поколениям – они способны приумножать культурное наследие. Современное общество придает большое значение приобретению новых знаний, особенно в области экономики, физики, биологии, медицины и техники. За последние десятилетия ведущие университеты западных стран во все большей степени становятся исследовательскими центрами.
Конфликтология об образовании
Конфликтологи рассматривают школы как посредников, воспроизводящих и легитимизирующих существующий социальный порядок и, таким образом, действующих во благо одним индивидам и группам и в ущерб другим.
Воспроизводство социальных отношений в сфере производства. Некоторые конфликтологи изображают школы как учреждения, служащие интересам капиталистического производства, и как социальные инструменты убеждения населения в том, что частная собственность и прибыль – это благо для общества в целом. Социологи Сэмюэл Боулз и Герберт Гинтис выдвигают принцип соответствия, заключающийся в том, что социальные отношения в трудовой деятельности находят выражение в социальных отношениях в школе. Система оценок для мотивации студентов аналогична системе мотивации рабочих. Коротко говоря, школы рассматриваются как учреждения, готовящие податливую рабочую силу для капиталистической экономики.
Скрытый процесс обучения. С точки зрения конфликтологов в школах существует скрытый процесс обучения; он состоит из комплекса нечетко выраженных ценностей, позиций и моделей поведения, которые исподволь воспитывают детей в соответствии с представлениями доминирующих институтов. Учителя формируют и поощряют качества, воплощающие нормы среднего класса,– трудолюбие, ответственность, добросовестность, надежность, прилежность, самоконтроль, эффективность. Дети учатся быть спокойными, пунктуальными, терпеливыми, уважительными к учителям, восприимчивыми к требованиям группы. Таким образом, школы выступают в роли связующих звеньев между ценностями семьи (доверительность и близость) и более требовательными и обезличенными нормами технократического общества, где царит дух конкуренции.
Органы управления. Конфликтологи согласны с функционалистами в том, что школы выступают в роли посредников для привлечения меньшинств и людей, находящихся на нижних ступенях общества, в доминирующую культуру. Однако они не видят в этой функции ничего позитивного. Социолог Рэндалл Коллинз утверждает, что система образования служит интересам господствующей группы, снижая напряженность, создаваемую малыми этническими группами. В крупных многонациональных обществах, где имеют место конфликты, как в США и России, школы становятся инструментами американизации или, соответственно, русификации меньшинств. Обязательное обучение стирает этнические различия и передает национальным меньшинствам и людям, находящимся на нижних ступенях социальной иерархии, ценности и образ жизни господствующей группы. Итак, школы рассматриваются как органы управления, используемые элитами.
Производственный капитал. Конфликтологи относятся к научным исследованиям и разработкам совершенно иначе, чем функционалисты. Например, Майкл У. Эппл придает марксистский оттенок функциональному подходу, утверждая, что учебные заведения дают технические знания и управленческие навыки, необходимые для капиталистического общества. С этой точки зрения образование является частью производства. Оно не только воспроизводит существующие социальные структуры, но и способствует развитию ноу-хау, которое требуется капиталистам для прогресса экономики и приобретения преимущества в конкурентной борьбе на мировых рынках.
Креденциализм. Коллинз также скептически относится к утверждению функционалистов, что школы выполняют роль эскалаторов. Он показывает, что школьникам явно недостает технических знаний и большую их часть они приобретают на рабочем месте. Хотя для многих профессиональных занятий требуется дополнительное образование, Коллинз считает, что это объясняется не техническими требованиями данной работы. Уровень квалификации, необходимый машинисткам, секретарям, продавцам, учителям, рабочим на конвейере и многим другим, не намного отличается от того, который существовал в предыдущем поколении. Коллинз называет эти тенденции креденциализмом – явлением, когда работник должен иметь диплом или удостоверение ради него самого, а не для того, чтобы подтвердить навыки и умения, необходимые для выполнения конкретной работы. Поскольку образование скорее является подтверждением классовой принадлежности, а не квалификации, оно функционирует как инструмент для передачи классового наследия.
Если когда-то университетский диплом давал человеку элитарный профессиональный статус с соответствующим этому статусу вознаграждением, то сегодня он дает статус среднего класса с соответствующей ему оплатой труда. Наблюдается тенденция к постоянному уменьшению профессиональной отдачи и доходов применительно к каждому году обучения. Хорошей иллюстрацией этих процессов служит рост количества учебных заведений с сокращенным курсом обучения. Конфликтологи рассматривают эти учебные заведения как расширенную систему распределения учащихся по классам в зависимости от их склонностей и способностей, в результате чего дети из семей меньшинств и рабочего класса остаются на том же классовом уровне, что и их родители. Этим молодым людям внушают, что образование в неполном учебном заведении повысит их шансы на восходящую социальную мобильность. Однако в действительности такое обучение не открывает путь к престижной карьере. Как простаки, вовлеченные в игру с мошенниками, молодежь из рабочего класса и среды меньшинств оказывается втянутой в процесс образовательного “вытеснения”. Короче говоря, несмотря на то что население становится образованнее, относительное положение различных групп в системе стратификации практически не меняется.
