Культурные различия в международном бизнесе

Международный бизнес — занятие, чреватое осложнениями, особенно когда речь идет о совместных предприятиях или длительных деловых переговорах. Помимо практических и технических вопросов (решение которых найти легко) на организационном уровне часто приходится сталкиваться с такими проблемами национальной психологии и поведения, решение которых сопряжено со сложностями, выходящими за рамки простого соглашения между бухгалтерами, инженерами и другими специалистами. Даже в одной стране можно найти компании с разными корпоративными культурами (чтобы понять это, достаточно сравнить фирмы Apple и IBM в США, Sony и Mitsubishi в Японии), еще более заметно различие национальных деловых культур. В японо-американском совместном предприятии американцев интересует прежде всего прибыль, японцы же озабочены разделом сфер влияния. На что следует ориентироваться в этом случае? Когда западная капиталистическая компания внедряется в экономику социалистической страны, риск конфликта становится еще более реальным. А насколько похожими будут этика бизнеса и культура Греции и Швеции, двух европейских стран?

Национальные особенности

Выявление национальных особенностей сродни хождению по минному полю неточных предположений и неожиданных исключений. Можно встретить вспыльчивых финнов, медлительных итальянцев, осмотрительных американцев и харизматичных японцев. Тем не менее существует и некая национальная норма. Например, итальянцы, как правило, более словоохотливы, чем финны. Разговорчивые финны и молчаливые итальянцы выделяются на общем фоне соотечественников. С точки зрения конкретной национальной черты, таких необычных индивидов можно рассматривать как отклонение от нормы.

В этой книге, цель которой — провести ряд содержательных сравнений между различными культурами, мне пришлось пойти на некоторые обобщения относительно национальных особенностей того или иного народа. Такие обобщения влекут за собой опасность однобокого, стереотипного подхода в той мере, в какой речь идет о типичных итальянце, немце и американце... Разумеется, американцы сильно отличаются друг от друга и нельзя найти двух одинаковых итальянцев. Тем не менее 30 лет жизни за границей и тесного общения с людьми самых разных национальностей убедили меня в том, что жители многих стран придерживаются определенных взглядов на жизнь и представлений об окружающей действительности, что непременно проявляется в их поведении.

Правда, культура как выражение специфического мировоззрения не является сугубо национальным явлением. В некоторых странах региональные особенности столь сильны, что отодвигают национальные черты на второй план. Кроме испанского паспорта, баски и жители Андалузии имеют мало общего; деловым людям Милана гораздо легче общаться с австрийцами и французами, чем с сицилийцами. В США, стране с множеством субкультур, расовые и языковые различия привели к образованию трех основных категории населения: черных, латиноамериканцов и англоговорящих белых.

В некоторых случаях города отличаются столь сильной культурной индивидуальностью, что она выходит за пределы региональных особенностей. Так, жители Лондона — это не просто южные британцы, парижане — больше, чем северные французы, по акценту и стилю жизни ливерпульцы сильно отличаются от окружающих северян. А Гонконг даже после слияния остается особым анклавом в составе Китая.

Культурные сообщества могут выходить за границы отдельных государств и наций и выделяться, и не только по географическому признаку. Мусульмане и христиане — группы культур, то же можно сказать об инженерах и бухгалтерах. Выпускники университетов Оксфорда, Кембриджа, Йеля и Гарварда считают, что отличаются друг от друга как культурные сообщества. В той или иной мере жизнь многих из нас определяется корпоративной культурой. Она особенно сильна в Японии. В других странах, таких, как Италия, Испания и Китай, более важной считается семейная культура. Исходный элемент культуры — индивид с присущей ему личной культурой. В таких странах, как Великобритания, США, Франция и Австралия, к личным взглядам относятся с большим уважением.

Быть может, самым общим критерием культурного деления людей является не национальное, религиозное, корпоративное и профессиональное, а гендерное — по признаку пола. Вполне возможно, что по своему мировоззрению итальянка окажется ближе к женщине-немке, чем к итальянцу-мужчине.

О чем эта книга

В первой части мы рассмотрим очень важный вопрос — как с детских лет культура обусловливает наше мышление. Достаточно осознать необратимость происходящего в детстве в каждом из нас формирования мира норм и ценностей, столь отличных от тех, что чтят в других частях света, чтобы вероятность сложного и затрудненного взаимодействия в дальнейшей жизни стала очевидной. В этой книге предпринята попытка показать, что культурные ценности не могут быть хорошими или плохими, логичными или иррациональными, как не может быть и общего мнения по поводу вкуса. Британец, американец и китаец — все считают себя разумными и нормальными людьми. Кросс-культурный тренинг помогает воспринимать других людей такими же "нормальными", какими мы считаем себя, приучая нас смотреть на них иначе. Здесь же рассматривается еще одна увлекательная проблема — взаимосвязь языка и мышления.

Во второй части мы условно разбиваем культуры мира на три типа.

• Моноактивные — культуры, в которых принято планировать свою жизнь, составлять расписания, организовывать деятельность в определенной последовательности, заниматься только одним делом в данный момент. Немцы и швейцарцы принадлежат к этой группе.

• Полиактивные — подвижные, общительные народы, привыкшие делать много дел сразу, планирующие очередность дел не по расписанию, а по степени относительной привлекательности, значимости того или иного мероприятия в данный момент. Сюда относятся такие народы, как итальянцы, латиноамериканцы и арабы.

• Реактивные — культуры, придающие наибольшее значение вежливости и уважению, предпочитающие молча и спокойно слушать собеседника, осторожно реагируя на предложения другой стороны. Представители этой категории — китайцы, японцы и финны.

Далее мы показываем, что для каждой из этих групп характерен особый стиль сбора информации. Моноактивные культуры опираются прежде всего на формализованные информационные системы, полиактивные — на впечатления от личных встреч и данные, получаемые во время беседы. Реактивные культуры используют комбинацию этих двух стилей.

Затем мы расскажем о том, как ценности, усвоенные нами в детстве, формируют у нас определенное глубоко укоренившееся отношение к пространству и времени, как мы определяем

статус других людей, реагируем на различные типы лидерства, как организуем наше общественное устройство и бизнес в соответствии с этими установками.

Язык — важное средство нашей коммуникативной деятельности, поэтому мы покажем, иногда в виде схемы, различные коммуникативные паттерны (Patterns — модели или стили поведения (англ.). — Здесь и далее прим. пер), используемые в деловых встречах и во время переговоров. Навыки выслушивания также являются важным фактором общения, их осмысление приоткрывает нам некоторые интересные аспекты торговых операций, маркетинга и рекламы.

Считается, что более 80% информации мы передаем на языке телодвижений, и за посвященной этому вопросу главой следует подробный обзор манер поведения в бизнесе и обществе, встречающихся в культурах мира.

В книге многим странам и регионам посвящены отдельные главы, в которых можно найти объяснение особенностей поведения представителей других стран, а также получить практические советы, как в общении с ними свести к минимуму возможные недоразумения.

Третья часть предвосхищает будущие изменения менеджмента и его стратегии на пороге XXI века. В ней показывается, что самые разные культурные "горизонты" и представления можно сблизить, прежде всего создавая интернациональные команды, объединяющие представителей разных культур. Сам язык менеджмента становится источником вдохновения и незаменимым средством кросс-культурного тренинга завтрашних руководителей. Сопереживание, чувство такта, понимание, деликатность, позитивный настрой — вот ресурсы мультикультурного менеджера.

Выражение благодарности

Ни одно новое кросс-культурное исследование не может избежать влияния Эдварда и Милдреда Холлов и Гирта Хофстеда (Edward and Mildred Hall and Geert Hofstede), и я выражаю им свою признательность за введение в научный оборот многих используемых в этой книге важных понятий. В равной степени я обязан исчерпывающим работам Десмонда Морриса (Desmond Morris) о языке телодвижений, Глену Фишеру (Glen Fisher) за его детальный анализ международных переговоров, Дэвиду Рирвину и Джону Полу Файгу (David Rearwin and John Paul Fieg) за их авторитетные суждения об азиатских странах. Иел Ричмонд, Маргарет Найделл и Джой Хендри (Yale Richmond. Margaret Nydell and Joy Hendry) написали исключительно проницательные исследования о России, об арабском мире и о Японии соответственно, и я часто опирался на их опыт в главах, посвященных этим регионам.

РАЗНЫЕ ЯЗЫКИ, РАЗНЫЕ МИРЫ

Для немца и финна то правда, что правда. В Японии и Британии главное, чтобы не было ссоры. В Китае абсолютной истины нет вообще, а в Италии о ней можно договориться

СРАВНЕНИЕ НАЦИОНАЛЬНЫХ КУЛЬТУР ЧАСТО НАЧИНАЕТСЯ с выявления различий в социальном поведении. Приветствуя друг друга, японцы не пожимают руки; они кланяются и не имеют привычки сморкаться в общественных местах. Бразильцы всегда образуют неуправляемые очереди на автобус, предпочитают коричневую обувь черной и приезжают на вечеринки с опозданием часа на два. Греки смотрят вам прямо в глаза, кивают головой, когда хотят сказать "нет", и от случая к случаю бьют посуду о стены в ресторанах. Французы тщательно подчищают тарелку кусочком хлеба, макают булочку в кофе, а в бистро здороваются за руку с незнакомыми людьми. Британцы наклоняют глубокую тарелку от себя, едят горох, перевернув вилку, а в гольф играют даже под дождем.

Поведение: видимость и реальность

Эти различия в стиле поведения и манерах нас забавляют. Мы улыбаемся эксцентричности иностранцев, испытывая чувство удовлетворения от собственной "нормальности". И все же мы осознаем, что эти особенности большей частью не так уж и

важны. Побыв немного во Франции, мы начинаем с удовольствием макать рогалики в кофе, превращая их в жидкую кашицу; в Бразилии открываем для себя прелесть ранее возмутительного опоздания, а в Санкт-Петербурге самозабвенно бросаем рюмку из-под водки через плечо. Такая адаптация не влечет за собой изменений психики. Мы перенимаем манеры иностранцев отчасти для того, чтобы приспособиться, отчасти — чтобы развлечься. Но к нашей подлинной сущности это внешнее поведение не имеет никакого отношения. Мы можем стать французами или греками всего лишь на один день, на время вечеринки или обеда, мы можем сидеть на татами с японцами и есть с арабами, держа баранью ногу в руке. Но то важное, что происходит в нашей душе, остается чем-то глубоко личным, надежно защищенным от внешних влияний. Мы можем внешне меняться перед другими, но при этом внутренне оставаться самими собою, следуя своим целям.

Понятия и представления

Хотя у этих специфических форм поведения на людях глубокие культурные корни, мы все же легко перенимаем эти манеры, без затруднения согласуя их со своими взглядами на жизнь. Действиям нетрудно подражать, до некоторой степени можно имитировать даже некоторые особенности речи, но мысли — это совсем другое дело. Их нельзя увидеть, невозможно услышать, нам приоткрывают их с явной неохотой или с притворной искренностью. Кросс-культурные проблемы возникают не потому, что мы не умеем раскланиваться по-петербургски, по-галльски пожимать плечами или есть палочками по-китайски. Наше общество приучило нас опираться на определенные понятия и ценности. Мы знаем, что многие из этих понятий приняты и в других культурах. Испанцу не нужно объяснять, что такое честь, японцы — знатоки правил хорошего тона, шведы, немцы и англичане — все убеждены в своей честности. Если вспомнить о размерах мира людей, о его долгой истории и безмерном разнообразии, то нельзя не удивиться тому, как много общих черт укоренилось так прочно и однозначно в столь разных обществах. Честь, долг, любовь, справедливость, благодарность и месть — жизненные принципы немцев и китайцев, арабов и полинезийцев. Тасманийцы осознают долженствование так же ясно, как и жители Гренландии. Однако мы часто упускаем из виду тот факт, что у каждого народа есть собственное представление об этих понятиях, какими бы универсальными они ни казались. То, что разумеют под словом "долг" в китайской и американской культурах, совсем не одно и то же. Романтическая любовь по-разному понимается во Франции и в Финляндии. А английское представление о мести имеет мало общего с сицилийским.

Крайние различия

Мы охотно признаем, что многообразие культур безгранично и поразительно. Возьмем крайний случай — барьеры на пути общения или взаимопонимания между эскимосом и африканским бушменом могут оказаться непреодолимыми. О чем им говорить друг с другом, настолько разным по культуре? Ни один из них ничего не знает о политическом устройстве и структуре общества, в котором живет его собеседник; едва ли они представляют себе совершенно иной климат; религии, табу, ценности, ожидания, огорчения и стили жизни — все диаметрально противоположно. Число тем для обсуждения (если контакт вообще удастся наладить) будет близко к нулю. Погода, секс и пища, скажете вы? Действительно, это основные темы. Но если собеседники встретятся в широтах умеренного климата (например, в Англии весной), то эскимос сочтет его жарким, а бушмен — холодным. Их представления о сексуальной привлекательности столь различны, что они вряд ли и здесь поняли бы друг друга. А еда? "Вкусный кусочек? Вот попробуйте немножко ворвани! — Вот если бы жареной змеи..."

Огромные различия в представлениях о времени, пространстве, загробной жизни и реальности, свойственные изолированным обществам, мало влияют на ведение международного бизнеса (хотя они могут быть полезными примерами для нашей этики или философии). Индейцы навахо с их нуклеарным построением речи (Nuclear concept of speech — строение речи, при котором глагольное сказуемое является центром всего предложения, а имена — приложениями к нему. Для языка навахо также характерно образование высказывании с помощью видоизменения лексических единиц и элементарных предложений первичного (ядерного) набора), зулусы, различающие 39 оттенков зеленого цвета, эскимосы, способные определить до 42 типов снега, австралийские аборигены с их "временем сна"("Время сновидении" (от англ. dreamtime) — мифологическое прошлое, в котором легендарные предки создали и заселили мир. Его события могут переживаться в коллективных снах, которые аборигены пытаются истолковать применительно к настоящему. Таким образом, "время сна" замкнуто и совмещает в себе как прошлое, так и будущее), саами с их 8 временами года — все эти народы хранят подлинные сокровища культуры, поразительные прозрения, уникальные структуры речи и типы мышления, которые захватывают и завораживают тех из нас, кто находит время для их изучения. Сокровища этно-культур радуют и восхищают нас. Мы всматриваемся в них, исследуем, пытаемся понять, и иногда нам это удается. В любом случае мы отмечаем различия, которые воспринимаем, признаем и принимаем. Мы более или менее знаем, чем наша культура отличается от этих культур. Мы осознаем, что эти люди живут в одном мире, а мы — в другом.

Ближе к дому

Однако есть народы гораздо более похожие на нас. У них современная цивилизация, многопартийная система, фабрики, машины, акции и фондовые рынки. Мы часто встречаемся с ними и видим — одеваются они так же, как и мы, у нас с ними вроде бы одни и те же понятия и ценности — одним словом, мы "говорим на одном языке". Тем не менее почему-то немец и француз не всегда ладят. В Бельгии одна половина страны испытывает антипатию к другой. Можно сказать, что японцы и китайцы как минимум настороженно относятся друг к другу;

шведы и норвежцы, будучи соседями, язвительно отзываются друг о друге; о взаимной неприязни англичан и американцев написано более чем достаточно. В чем же дело?

Правда и ложь

Понятия универсальны, тогда как представления, кроющиеся за ними, различны. И немец, и англичанин хотят, чтобы их деловая встреча завершилась успешно, но в представлении немца к успеху в переговорах ведет абсолютная, пусть даже суровая правда, а британец, напротив, уверен, что главное — избежать острых углов. "Как же так? — говорит немец. — Истина есть истина". А китаец может поправить его словами: "Ошибаетесь, абсолютной истины не существует". Обе точки зрения могут оказаться правильными. Большинство жителей Востока и многие итальянцы согласились бы с китайцем.

В Германии, Швеции и Финляндии, где люди в основном обеспокоены тем, что о них думают соседи, стремление к респектабельности сдерживает искушение поступиться правдой. Англичане и американцы, пользуясь удивительно идиоматичным, чувствительным к нюансам средством выражения (английским языком), обращаются с правдой очень бережно. Французы, итальянцы и другие романоязычные народы не славятся честностью, особенно если суровая правда может расстроить столь дорогие им ровные отношения с людьми. В Японии, где никто не может позволить себе вступить в открытый конфликт или "потерять лицо", правда — опасное понятие. В Азии, Африке и Южной Америке правдивость может серьезно навредить отношениям между людьми, компаниями и даже целыми слоями общества. Лишь в Австралии вещи называют своими именами, но и здесь правда может вызвать всплеск эмоций, привести к драке.