Усугубление: Фатум; Избушка

 

Не знаю, как нас угораздило попасть в этот бревенчатый промёрзший гроб три на три, в диспетчерских трущобах, где в окнах трещала зима и наркоманы стояли в очередь за героином в соседний дом. Может быть испортилась вдруг карма или наоборот улучшилась? Ужасно холодно, как у чёрт в холодильнике. Есть нечего, жечь тоже. Всё что было уже сгорело, столы, стулья, шкаф продали в окно абрекам за пятьдесят рублей.

Оставлю стиль ранней автобиографической булгаковской прозы, ибо не ставлю цель клепать беллетристику. Просто доношу до временных братьев картины нынешнего быта.

Реализм! Какой он холодный, он заставляет красть с заборов соседей доски на растопку, давит грузом пяти одеял утром не давая вставать. У него вечно грязные руки, небритое лицо, а туалет на улице в пятидесяти метрах от крыльца, заросшего как и щетина таежной полынью.

Шёл две тысячи первый страшный год, Владимир Владимирович улыбался стальной КГБешной закалки улыбкой и в его тоталитарных глазах сияла железная любовь к России. Он уже наводил телемосты между Владивостоком, Новосибирском, Хабаровском, и думал за всех, как жить, а мы всё еще жгли стулья и ходили в туалет на улицу в сорокаградусный мороз.

Надо сказать что в наших мучениях была моя вина. Я как более неопытный человек снял эту конуру за триста рублей в месяц. Нет! Не думал я что так это будет! Но по порядку.

Сдала нам избушку миловидная девушка Диана с грустными коровьими глазами. Сдавая она сказала, почему так мало денег берёт с нас: «Избушка без присмотра, а время страшное». Проклятье! Знала бы она, как мы будем относиться к её доброте через месяц.

К избушке прилагались соседи: Семёныч. Пожилой пропойца, который отвык от своего имени настолько, что когда мы назвали его Геннадием упал в обморок, а хотя может он упал вовсе не от того, что вспомнил о себе, а от чрезмерного количества углеводорода в лысеющей голове. Семёныч покупал у абреков спирт прямо через своё окно и в красных тапочках протирал портрет Иосифа Виссарионовича на стене.

Кит. Китом был сумрачный паренёк лет восемнадцати, который бросил школу в классе эдак шестом, вследствие чего забыл буквы и русскую речь вообще. Привожу в пример его записку, оставленную для своего брата, во избежание недопонимания имя его брата: Сергей. «СЕРЫ МЫ У ТЕДА», перевожу на русский язык: «Сергей, мы у деда». Кит немного картавил, как мы можем видеть «We can see» я бы сказал.

Лазарь. Таким именем, этого человека, одарил никто иной, как Бутусов. Лазарь – это собственно брат кита Сергей. Дело в том что Бутусов - страшный почитатель библейских мифов, отсюда следствие. Не знаю какие там параллели с библией, но этот лазарь еще не пробудился определённо!

Матрос. Матрос был друг лазаря и приходил к ним от куда-то из города. Матрос был маленький тщедушный паренёк, но крыл, как старый морской волчара!

Ящер. При слове ящер возникает чувство шершавости, холодности, хладнокровие? Здесь нет ни чего общего, просто череп у него был, как у ящера, как у ящера и всё тут.

И другие. Под «и другие» я подразумеваю тех, кто ни как не закрепился в конгломерате избушки. Это всевозможные, неконстантные друзья ящера, матроса и лазаря и их вариации, собутыльники Семёныча, разнокалиберные наркоманы, но о них вообще отдельная статья.

Как видим контингент довольно таки разнообразный и демофобия попала в благоприятную почву, а это ужасало.

Едва на улице похолодало, наркоманы, как тараканы полезли во все щели к нам в избушку, оно и понятно, надо же рукав закатать, вену найти. Мы помогали им чем могли: давали им кипячёную воду, пускали их в избушку, а одной девушке я даже собственноручно сделал укол в шею. На наших глазах наркоманы облазили. Новички менялись с лица за какие-нибудь две недели, махом переодевались из дублёнок в рваные телогрейки. Нам их было искренне жаль. Но однажды наркоманы украли у нас жир, ай, ай, какие плохие наркоманы! Мало по малу лазарь и его приспешники, видя, что мы добрые, стали залазить на шею с ногами! Они выломали доску в сенях, и теперь им уже не надо было ждать нас ключом. Я скажу – это называется свинство.

Однажды ночью я услышал странный скрип. Как будто бы хромой пан играл на своей флейте. Это ставня, будучи неприкрытой ходила в ржавых пазах и создавала звук, но страшно было не это. Свет падающий с ночного фонаря преломлялся и образовывал букву «F». Бутусов мне вновь открыл глаза – это фатум! Над нами довлеет рок! Это страшно! Рок! Проклятая избушка! Проклятый год!

Не могу без смеха рассказывать о нашем поспешном ретировании из бревенчатого гроба избушки, на улице Красноярской.

Прожив три месяца в избушке, мы в ломком декабре, рано утром собрали все пожитки в кучу. Их оказалось очень много, сумок же не было. Бутусов, как человек бывалый сразу нашел выход. Он расстелил на полу покрывало и сбросил в кучу весь наш скраб. По пути мы нашли трубу, которую продели в импровизированный куль и так шли, как средневековые охотники с тушей убитого оленя. Не беда была тогда, когда мы шли так по диспетчерским трущобам, но что за фарс был когда мы вышли в цивилизованный мир! Водители останавливались на проезжей части, уступая нам дорогу. Прохожие показывали на нас пальцами, а мы шли как по передовой. Благо идти оказалось недалече. Вскоре мы пришли к брату Бутусова Генриху и временно заквартировались у него.

 

По нескольким годам жизни видно как изменяется движение маятника кармы. Вот и моя жизнь за четыре года изменилась в корне. От счастливого первого курса, где я жил в хороших квартирах, благоустроенных и солнечных, через второй Джюсокурс, кислую коммунальщину на картонные прибежища Шилова, я был уронен в звенящий смрад склепа избушки. Хорошо хоть ещё такая амплитуда, а то получилась бы пословица: «из грязи, да в князи».

 

Эпилог. Historia morbid

Говорить о Historia morbid, как о истории болезни я не могу. Я не врач, в отличии от Михайла Афанасьевича. Начисто лишен любви к различного рода эпикризам, диагнозам и руки у меня под струны заточены. Но скажу сейчас, возвысясь над прожитыми годами: пусть я потерял коммуникабельность, пусть я не могу общаться с незнакомыми людьми ни о чем, я не стыжусь за прошлое, и ничего бы не стал менять в нем, появись такая возможность.

Что из того, что мне мешают эти конфузы. Возьмём знакомство с девушкой, например, или предпринимательскую жилку. Первого лишен я для добровольно-принудительного создания брахмачарья или обета безбрачия?! А второе мне не нужно и подавно, не хочу быть прицеплен к хламу.

То множество людей, с которым мне приходилось делить место под небом, очень повлияло на меня, на мое мировоззрение, главное, когда приходишь на рынок выбрать себе качественные фрукты, а до остального нет дела. Я благодарен всем встретившим меня. Ведь если кто-то делает тебе зло, он это делает не по своей воле, а по закону кармы. Значит ты ему когда-то в иных жизнях сделал зло, и он всего на всего уравновешивает. Важно не видеть в людях дурного, не говорить продавцу: «Эй, чувак, ты кому гнилые помидоры подбросил?», - это в первую очередь его печаль. Всё, что было в моей жизни, было правильно, иначе не было бы того, что есть сейчас.

Чувствую как я перерос многие вещи. Я становлюсь спокойнее и спокойнее с каждым днём. Чувствую как я начинаю перерастать искусство. От привязанностей нужно избавляться. И вперед в жизнь, в жизнь без оглядки. Я спокоен, мне ничего не угрожает….

 

27 декабря 2003 года